Освободитель Пролог

На тротуаре лежал потемневший, студенистого вида снег, перемешанный с клочками сена, шелухой от семечек и прочим мусором. Холодным утром 1 марта 1881 года полицейский полковник Адриан Иванович Дворжицкий вышел из собственного дома на Невском проспекте и направился в Зимний дворец. 
- Государь больше не прогуливается по утрам, - зябко поёжился он, - покушения нигилистов отменили его прогулки…
Осторожно ступая, чтобы не запачкать пошитые на заказ сапоги, полицмейстер первого отделения дошёл до угла Большой Морской улицы и повернул в арку Главного штаба.
- Нужно проверить, - подумал начальник Дворцовой охраны, - всё ли готово к выезду на смотр.
Адриан Иванович пересёк Дворцовую площадь и вошёл в просыпающееся здание через «Комендантский» подъезд. Император Александр II молился.
- Сегодня выезд государя на развод караула в Манеж! - проинструктировал он подчинённых. - Подать карету и мои сани без четверти час.
Полицмейстер Дворжицкий на санях подъехал к Зимнему дворцу. Граф Лорис-Меликов уезжал из дворца. Войдя в подъезд, он встретил министра графа Адлерберга, который с грустью отозвался о тяжёлом времени от деятельности анархистов. Раздался радостный ответ караула на приветствие императора:
- Здравие желаем!
Государь вышел в подъезд, поздоровался, по обыкновению, со всеми находившимися лицами, сел в экипаж и сказал лейб-кучеру Фролу Сергееву:
- В манеж через Певческий мост.
Александр II ехал в закрытой карете, окрашенной в ярко-синий цвет. Его сопровождали шестеро терских казаков, седьмой поместился на козлах слева от кучера. За царской каретой в двух санях ехали полицмейстер Дворжицкий, начальник охранной стражи царя капитан Кох с полицейскими. Так подъехали к Манежу, где царя приветствовала охрана криком:
- Ура!
Государь вошёл в Манеж. Для развода были построены батальон Лейб-гвардии резервного пехотного полка и лейб-гвардии Сапёрный батальон. Там присутствовали наследник престола и великий князь Михаил Николаевич.
- Отличный день! - поприветствовал он брата.
На обратной дороге император остановился в Михайловском дворце. Здесь жила кузина Екатерина Михайловна. Дочь великой княгини Елены Павловны и великого князя Михаила Павловича, характером пошла в отца.
- Она не одобряет брак государя… - знал полковник.
Вслед за каретой монарха к Михайловскому дворцу подъехала карета брата царя.
- Значит, - подумал Андриан Иванович, - говорить будут долго…
Однако Александр II вскоре вышел из дворца и сел в карету. В шинели с бобровым воротником на красной подкладке, в золотых эполетах с вензелем отца.
- Высок, прям, гвардейская выправка! - залюбовался Адриан Иванович.
Карета стояла на фоне мраморных колонн дворца, окружённая охраной. Садясь в неё, император приказал кучеру:
- Той же дорогою домой!
Кучер хлестнул лошадей, царский кортеж отъехал от Михайловского дворца. Лошади скакали весело, карета стремительно неслась, охрана с трудом поспевала за ней. Карета выехала на канал. За ней повернули сани с Дворжицким, капитаном Кохом и ротмистром Кулебякиным.
- Слева решётка вдоль канала и узкий тротуар, - отслеживали они. - Справа стена сада Михайловского дворца и тротуар вдоль стены сада.
Обильный снег лежал на булыжной мостовой вдоль замёрзшего канала. Народу вокруг мало, мартовский петербургский ветер, пробирающий до костей, сдул гуляющую публику.
- Мальчик несёт корзину с мясом... - отметил полковник. -  Два молоденьких подмастерья тащат диванчик, за ними идёт молодая женщина...
Навстречу карете по тротуару от Конюшенного моста шёл белобрысый, маленький человек в чёрном пальто.
- Он явно нервничает, - встревожился Адриан Иванович, - и в руке у него что-то подозрительное… Величиной с коробку конфет «Ландрин», завёрнутое в белый платок.
Внезапно раздался взрыв. Карету закрыло облако белого дыма и взрывом его отбросило к решётке. Дым рассеялся, обрывки одежды валялись на покрытой снегом мостовой.
- Царская карета успела проскочить, - выдохнул полицмейстер, - бомба разорвалась сзади. Взрыв разбил заднюю стенку экипажа.
Один из терских казаков лежал. Другой казак, сидевший на козлах возле кучера, контуженный, судорожно хватал воздух. На тротуаре бился и стонал умирающий мальчик, рядом валялась корзина с кусками мяса.
- Убийцы! - Дворжицкий в гневе сжал кулаки.
В нескольких шагах стоял, привалившись к решётке, изнемогая от боли, побитый прохожий, на земле корчился раненый городовой. Карета остановилась, император отворил дверцу и с помощью казака вышел невредимым. 
- Поздно бросил бомбу молодой человек, - сказал он, - видно нервничал.
Государь перекрестился, он немного шатался в понятном волнении. На вопрос Адриана Ивановича о состоянии его здоровья, император ответил:
- Слава Богу, я не ранен.
Карета государя повреждена, Дворжицкий предложил поехать в его санях во дворец. Кучер Фрол заверил царя, что может ехать дальше:
- Разбит лишь задок кареты, она может ехать! 
Александр II повернулся и направился к тротуару, прилегавшему к Екатерининскому каналу. Слева от него шёл полковник, позади казак, бывший на козлах экипажа, и четыре спешившихся конвойных казака с лошадьми в поводу. Они плотно окружали Государя.
- Три предсказания разных провидцев сбылись, - сказал он тихо, - шестое покушение я пережил!.. До седьмого мне ничего не угрожает!
Пройдя пару шагов, царь поскользнулся на булыжнике, полицмейстер успел его поддержать. Император поблагодарил кивком головы и направился к террористу. Его держали четыре солдата и начальник царской охраны капитан Кох. Жандармский подпоручик, не узнав императора, спросил:
- Что с Государем?
- Слава Богу, я уцелел, но вот жертвы... - ответил он, показывая на убитого казака и умиравшего мальчика.
- Ещё слава ли Богу? - иронично уточнил бомбист.
- Кто таков? - резко спросил царь.
Он был бледен, но сохранял самообладание.
- Мещанин Макар Глазов, - ответил террорист.
- Хогош! - он грассировал, погрозив ему пальцем, пошёл к  карете.
Полковник обратился к Государю с просьбою:
- Нужно скорее сесть в сани и уехать.
Император остановился, несколько задумался и затем ответил, показалось даже с усмешкой:
- Прежде покажи мне место взрыва! 
Подошёл возвращавшийся с развода взвод 8-го флотского экипажа. Царь, плотно окружённый конвойными казаками, направился к образовавшейся на мостовой яме от взрыва бомбы. Капитан Кох шёл рядом, вытащив саблю и расчищая её дорогу от зрителей.
- Капитан, что вы делаете, вложите вашу шашку в ножны, - сказал ему Дворжицкий, идущий с другой стороны Государя, - ведь это не 2 апреля! Владимира получать...
Они дошли до места взрыва. В этот момент внимание полковника привлёк подозрительный молодой человек, стоявший боком у решётки канала, явно выжидающий приближение царя.
- Осторожно! - успел крикнуть он, когда увидел, что незнакомец бросил свёрток под ноги Государю. 
Раздался оглушительный взрыв. Александр II упал, склоняясь на правый бок. Все вокруг тоже упали, точно всех подкосил невидимая гигантская коса. На высоте человеческого роста образовался шар беловатого дыма, который, кружась, стал расходиться в стороны. Дворжицкий был оглушён, обожжён и ранен. Среди дыма и снежного тумана, он услышал слабый голос царя:
- Помоги!
Собрав оставшиеся силы, офицер вскочил на ноги и бросился к государю. Его Величество полулежал, облокотившись на правую руку. Предполагая, что государь ранен, он приподнял его и понял, что у него раздроблены ноги, кровь струилась на мостовую.
- Как же это получилось… - лихорадочно шептал Дворжицкий.
Два десятка убитых и раненных лежали на тротуаре и на мостовой. Некоторым раненым удалось подняться, другие ползли, третьи пытались освободиться из-под упавших на них тел.
- Пить!.. Пить! - просил кто-то.
Среди снега, мусора и крови виднелись остатки изорванных мундиров, эполет, сабель и куски человеческого мяса. С головы царя упала фуражка; разорванная в клочья шинель свалилась с плеч. Из размозжённых голых ног лилась струями кровь. Царь слабым голосом повторял:
- Холодно... холодно... холодно...
Бесчисленные раны покрывали его лицо и голову. Один глаз был закрыт, другой смотрел перед собой без всякого выражения. Взрыв был силён, на газовом фонаре стёкла выбило, остов искривило.
- Царя убили! - вокруг самодержца, умиравшего на окровавленной мостовой среди грязного снега, обрывков одежды, выросла толпа.
Шумели подошедшие юнкера Павловского училища, прохожие, полицейские, уцелевшие казаки. Шатаясь, стоял над ним полковник Дворжицкий, обшаривавший стеклянным взглядом место трагедии.
- Вот он метатель! - заметил он.
Недалеко от царя в луже крови умирал бомбист. Следом примчался великий князь Михаил Николаевич. В Михайловском дворце он услышал первый взрыв и погнал карету к месту происшествия. Великий князь встал на колени на мостовой. Услышал слабый голос брата:
- Скорее... домой!
Сознание покинуло царя вместе с хлеставшей из ног кровью. Внести кровоточащее тело в карету было сложно. Десятки рук понесли окровавленного императора к открытым саням Дворжицкого.
- Кладите поверх шубы… - велел полицмейстер. 
Сани двинулись во дворец, в них был запряжён знаменитый конь «Варвар».
- Он долго служил террористам... - невпопад вспомнил Дворжицкий. - Теперь везёт раненого императора! 
Его захватила полиция, он вёз умиравшего императора. Казаки, стоя в санях, придерживали бесчувственное тело, их шинели намокли от крови.
- Правь к Салтыковскому подъезду... - велел кучеру Дворжицкий. - Быстрее!
Но двери оказались слишком узкие, чтобы толпой внести его на руках. Люди выломали двери и понесли Александра II по ступеням мраморной лестницы в кабинет, где двадцать лет назад он подписал Манифест об освобождении крестьян, а утром проложил путь к русской Конституции.
- Как скользко… - полковник поскользнулся и едва не упал.
Мраморные ступени и путь по коридору до рабочего кабинета были покрыты кровью царя-Освободителя.
продолжение http://proza.ru/2018/02/01/738