Глава 15. Корни Древа Мира

Солнце, опалённое битвой с воронами, клонилось к западу, окрашивая небо в цвета раненого зверя — багрянец, переходящий в синеву подступающей ночи. Перун стоял на вершине Утёса Ветров, где воздух резал лёгкие, как лезвие Мораны. Его молот, испещрённый трещинами, гудел в такт ударам сердца — тяжёлым, яростным, готовым разорвать грудь. Внизу, в долине, племя Вольных разбило лагерь. Их костры, словно насмехаясь, мигали среди деревьев. 

— Они смеют гореть ярче моего гнева? — прошипел он, и тучи, как стая преданных псов, сбились у его ног. — Пора стереть их в прах. 

***

Велес почуял бурю за милю. Его пальцы, впившиеся в кору древнего дуба, ощутили дрожь земли — предвестницу беды. 

— Проснись, — он ударил посохом о корни, и лес ответил ропотом. Духи, спавшие в стволах, вытянули ветви-руки, их листья зашелестели тревогой. — Он идёт. 

Люди Вольных, услышав гул, схватились за оружие. Но это были не мечи, а посохи, увитые плющом, и луки, тетивы которых пели на ветру. Девушка с косой цвета спелой пшеницы — Рада, та самая, что когда-то зажгла факел для Даждьбога, — взобралась на валун: 
— Не бойтесь! Лес с нами! 

Перун обрушился на долину, как падающая звезда. Его молот ударил по земле, и ударная волна повалила деревья, вырвав с корнем столетние сосны. 

— Где твой хозяин, шакал? — он обратился к Велесу, появившемуся в клубах дыма. 

— Он не прикован к молоту, как ты, — усмехнулся Велес. Его глаза светились ядовитой зеленью болотных огней. 

***

Чернобог тем временем пробирался вглубь земли, туда, где корни Древа Мира сплетались с костями Рожаницы. Его тень сливалась с мраком, а дыхание оставляло на стенах пещеры иней, похожий на слёзы. 

— Скоро, матушка, — он провёл ладонью по живой скале, и та затрещала, обнажая вены из расплавленного железа. — Твои дети разорвут друг друга, а я… я подберу осколки. 

Из трещин выползли **каменные змеи** — порождения Нави, слепленные из страха и забытых клятв. Они поползли к поверхности, их чешуя скрежетала, как ножи о камень. 

***

Лада и Жива шли по опустошённым чумой землям. Там, где ступала Жива, пробивалась трава, но Лада останавливала её: 
— Этому месту нужно время. Даже земля скорбит. 

Они нашли Морану у озера, превратившегося в зеркало льда. Богиня смерти сидела, обняв колени, её волосы спутались, как корни мёртвого дерева. 

— Зачем вы пришли? — она не подняла глаз. — Чтобы отнять последнее? 

— Чтобы напомнить, — Лада протянула белую розу. Её шипы обвились вокруг запястья Мораны, не раня. — Ты тоже была живой. 

Морана вздрогнула. Лёд на озере затрещал, и в глубине мелькнула тень ясеня. 

***

Рада метнула факел в молнию Перуна. Огонь, смешавшись с грозой, взорвался радужным вихрем. Люди Вольных запели, их голоса сплелись с рёвом леса: 
_«Корни — в землю, души — в небо! 
Ярость — в прах, а правда — с нами!»

Духи деревьев обвили Перуна, ветви впились в его доспехи. Он рванулся, вырываясь, но земля под ним ожила, превратившись в трясину. 

— Ты… научил их колдовству! — зарычал он, обращаясь к Велесу. 

— Нет. Они научились слышать, — ответил Велес. Его посох, воткнутый в землю, пустил ростки, став частоколом из терновника. 

Перун вырвался, но его молот потускнел. В последний раз взглянув на людей, которые больше не дрожали, он исчез в тучах, унося с собой гром. 

***

Чернобог вышел на поверхность у подножия Древа Мира. Его змеи уже обвивали ствол, высасывая соки из корней. 

— Скоро, — он прижал ладонь к коре. Древо застонало, а с неба посыпались листья, чёрные, как пепел. 

Но в чаще, где спала Рожаница, девочка с белой розой в волосах коснулась земли. Её пальцы погрузились в почву, и она увидела: 
_Гигантские корни, опутанные тьмой… Сердце мира, бьющееся всё медленнее… Искру, тлеющую в груди каменного Сварога…_ 

— Проснись, — прошептала она, не зная, к кому обращается. — Мы ещё не забыли. 

Где-то в глубине, в ответ, дрогнула нить Макоши.