Выбирай, народ

Северине едва минуло тринадцать, когда Спорус впервые встретил её в покоях императора. Девушка входила в новый состав юных прислужниц, которые подносили воду для утреннего омовения Цезаря Нерона. В отличии от других невольниц, Северина неизменно носила вуаль, скрывающую нижнюю часть лица. Её тонкий стан, лёгкая походка, длинные золотые волосы поразили юношу в самое сердце.
- Интересно, что  она прячет под вуалью? Какие у этой дивной грации губы? - мечтательно раздумывал Спорус, разгуливаясь после завтрака в саду с певцами и поэтами, услаждаюшими слух императорского фаворита игрой на лире и развлекающими его философскими и мифилогическими поэмами. Он едва вникал в безостановочный поэтический лепет, так как образ Северины не давал ему покоя.
- Определенно - она прячет под вуалью умопомрачительную, ослепительную красоту. Её губы, наверное, нежные, полные и сладкие, как мед, - рисовал в своём воображении Спорус.
- О, прекраснейший, - подступили к нему со всех сторон весело гомонящие придворные поэты, - вы обронили что-то про сладкие губы! Мы думаем, вы желаете воспеть сладкие губы нашего великого понтифика Нерона!
И артисты мгновенно ухватились за новую тему, распевая на все лады стихи о нежных и чувственных губах Нерона. Спорус, утомленный бестолковой и беспечной болтовней, затеял с артистами игру в прятки и, плутая между  кустарниками самшита и лавра, скрылся от них в одном из многочисленных гротов, разбитых в садах Золотого императорского дворца. Убедившись, что оторвался от назойливой артистической братии, юноша поспешил к морю. Здесь, в полном одиночестве, он долго бродил по золотому берегу, плескался в теплом море и шептал, шептал священное имя Северины. И вот ему пришла дивная мысль - подсмотреть за юной служанкой в ночной час, когда дворец погружен в сон. Но как это осуществить? Цезарь в любой момент может проснуться, чтобы обнять своего любовника и слиться с ним в порыве пламенной страсти.  Следовало набраться терпения и подождать его отъезда в Неаполь, где понтифик собирался выступить на соревнованиях певцов со своей новой поэмой "Гибель Трои".  Путешествие в Неаполь займёт несколько дней. За это время можно не только подсмотреть за Севериной, но и, возможно, побеседовать с ней. И кто знает, быть может, склонить к любви. Ведь Цезарь так часто меняет прислугу, что надо спешить, а то гляди, мгновение - и рыбка сорвётся с крючка.
Спорус стал любовником Нерона в тринадцать. До того он был рабом одного римского вельможи. И вот, в один тихий солнечный день, хозяин сказал ему:
- Ты слишком красив, мой раб. Тебя присмотрел в фавориты сам великий понтифик. Не знаю, что лучше - быть простым рабом или фаворитом Цезаря. В любом случае - делай вид, несчастный, что ты очень рад. Иначе - твои дни сочтены.
Спорус запомнил слова хозяина. И когда впервые предстал перед Цезарем, нагой, то сделал вид, что радуется прикосновениям старого человека. Да, римлянин, достигший двадцатишестилетия, считался в народе уже стариком.  Утром, после их первой ночи,  когда Цезарь покинул спальню, Спорус горько расплакался. Ему было очень больно. Тогда юноша подумал о том, чтобы покончить с собой. Встал на подоконник и взглянул из окна вниз - на дворцовую площадь с  радостно бьющими грандиозными фонтанами. Перед глазами все закружилось, и он упал, но не на площадь, а назад, в роскошную императорскую постель. Да, он струсил. И презирал себя за это. На следующую ночь все повторилось. И ещё, и ещё...
Теперь же, когда Спорусу восемнадцать, он впервые узнал, что сердце может ныть и тосковать не только от горя, но и от любви к прекрасной юной незнакомке. И, о счастье, кажется, юная лань заметила горящий взгляд Споруса и стала отвечать ему. Но как-то странно - будто с невыразимой печалью и слезами в глазах. Спорус уже был уверен в легкой победе над желанной его сердцу красавицей. Она тоже любит. Пусть их ждет короткая, даже единственная встреча. Но такая встреча стоит всей жизни! Да и разве это жизнь? Лучше бы он оставался рабом. Трудился бы. Завел семью...
Спорус с трудом переносил вызывающие все большее отвращение ласки старого императора. Но, помня завет прежнего хозяина, искусно притворялся довольным и радостным. И едва сдержался от радостного возгласа, когда Нерон объявил о срочном отъезде в Афины на Олимпийские игры, где император пожелал самолично выступить в гонках на колесницах. Спорус устроил сцену безутешного горя, будто страдает оттого, что Нерон уезжает так внезапно и надолго, в душе ликуя и предчувствия миг свиданья с желанной красавицей. В первую же ночь после отьезда императора, Спорус тайно, на цыпочках, чтоб не разбудить охрану, прокрался в помещение служанок, предварительно подкупив главную - Милидию. Та провела Споруса в комнату и указала на лежанку, где спала  его любимая. В свете луны виднелась тонкая фигура девушки, округлые бедра, полная грудь, длинная тонкая шея, золотые кудри. И... Спорус оторопел. То, что он увидел, привело его в ужас. Спорус стремительно развернулся и убежал. В опочивальне юноша бросился на кровать и зарыдал. Нет, он не был разочарован. Он ещё более любил. Любил всем сердцем. Спорус рыдал от горя. Его любимая прятала ото всех не свое прекрасное лицо, а то, что его обезображивало. Но нет, Споруса это не смутило. Увиденное привело в гнев.
- О, Юпитер! За что ты так обделил это невинное создание! Как же ты жесток. Северина достойна искренней любви и восхищения. Значит, не быть сладкому поцелую.
Спорус в отчаянии метался на роскошном ложе.
- Что же делать? Оставить мечты о любви? О семье? Нет, ни за что! Мы созданы друг для друга! И родить сына Северина  мне наверняка сможет. Ей тринадцать. Она сильная, статная, с красивыми, округлыми бёдрами. И по прежнему желанная.
Утром Северина вошла в его с Нероном спальню с кувшином родниковой воды. Так она делала каждое утро. Но теперь - только для него одного. Зная, что в Золотом дворце стены имеют уши, юноша просто уронил, как бы случайно, лист пергамента, свернутый в трубочку. Девушка подняла его, чтобы отдать. Но Спорус жестом указал, что это для неё. Глаза Северины сверкнули радостью и тревогой. Спорус кивнул, давая знак, что беспокоиться не о чем. Девушка, прихватив пустой кувшин, удалилась. Спрятавшись между золотыми колоннами, развернула послание. На листе была нарисована луна, водопад и ... врлчья пасть. Северина задрожала от страха и волнения.
- Он все знает. И все равно желает. О, Боги! Я люблю его. И мне страшно.
Милидия была в курсе. Она должна этой ночью вывести Северину, усыпив крепким зальем охрану, из дворца к водопаду, что у моря,  близ пещеры. И до восхода солнца препроводить девушку обратно. Наступила ночь. Над водопадом, гремящим неукротимой энергией горных вод, взошла луна. Спорус расположился в пещере на коврах, среди ярких светильников, с радостью ожидая прихода любимой. Она вошла. Совсем дитя - робкое и нежное.
- Иди ко мне, моя красавица.
Северина упала на колени.
- Я не достойна тебя, мой господин, - прошептала, едва выговаривая слова, девушка. - Я некрасива.
- Ты прекрасна, - шепнул Спорус. - Иди ко мне, моя нежная грация! Сегодня никто не властен над нами, кроме богини любви Венеры. Ты любишь меня?
- С первого взгляда, - ответила Северина, едва не теряя сознание.
Свидания продолжались месяц, даже в ночь прибытия Нерона. Его приезд из Афин был тайным, скрытым от всех. Понтифику доложили, что  любовник Спорус ему изменяет. Цезарь бросил Олимпийские игры и примчался во дворец, одержимый ревностью и страстью. Слуги провели его тайным ходами в пещеру, где  оставили одного. Верноподданные не посмели присутствовать при позоре императора. Ведь его любимец изменяет ему с дикаркой, уродкой, служанкой. Сквозь глазок в пещере Цезарь мог видеть происходящее в соседней - как его красавец Спорус ублажает изысканными ласками свою дрянную девку, которую Цезарь взял в услужение из милости - за её дивную грацию и золотые волосы. И вот она - благодарность.
- Ну, ну, наслаждайтесь, голубчики, в последний раз, - шептал Цезарь, испытывая невыносимую боль и дикую жажду мщения.
На следующее утро Северина бесследно исчезла. Мивилла шепнула Спорусу, будто за девушкой приехал жених, которому цезарь продал Северину в жены. Но куда, в какую провинцию - неизвестно.
- Очень древний старик с виду, - заключила Мивилла. - Лет за шестьдесят.
На пиру в честь прибывшего понтифика, победителя Олимпийских игр,  творилось нечто невообразимое. Цезарь повелел всем много пить. Много есть. И много любить. Впервые он не уединился с Спорусом в своей опочивальне, а пожелал присоединиться к всеобщей оргии и совокупляться с любовником на глазах у всех подданных. В ушах Споруса, обезумевшего от горя и отчаяния, звучали слова прежнего хозяина:
- Покажи, что тебе приятно, иначе, раб, тебе конец.
Спорус, отдавая тело страстным ласкам Цезаря, твердил себе:
- Улыбайся, извивайся от наслаждения - ради Северины. Она беременна. Она ждёт от тебя сына. Ты должен её найти.
Однако кульминацией пира и вовсе невиданное дело: император в поэтический, высокопарной форме, под аккомпанемент лиры, пропел гимн любви к Спорусу и пожелал ответного признания. Гости кричали от восторга и требовали нового соития.
- Спорус, люби Нерона! Люби его, люби!
Но Нерон жестом прервал пьяные вопли.
- Я хочу объявить миру, в знак моей безграничной любви, что мой верный и преданный Спорус с этой минуты обьявляется... моей возлюбленной женой!
Толпа затихла. Все присутствующие недоуменно переглянулись.  Нерон сошёл с ума? Какой женой? Это шутка?
- И для этой высокой чести я желаю совершить превращение юноши  Споруса... в женщину! Отныне моя возлюбленная будет зваться Спорсой!
Поэты, артисты, державные мужи растерянно улыбались, наблюдая, как к Спорусу направляются лекари, чтобы оскопить его.
- Да здравствует несравненная супруга императора - Спорса! - закричали вдруг, оживившись и развеседившись пиршествующие, заглушая истошные крики новой жены императора.
Через несколько дней, едва оправившись от кастрации, Спорус позвал Милидию и попросил ее раздобыть сведения, куда увезли Северину. Служанка обещала это сделать. Однако и она вскоре бесследно исчезла. Спорус сходил с ума от горя. Но приказал себе терпеть ненавистные ласки старого Цезаря и ждать. Надеяться на проведение.
Прошло восемь месяцев. Во дворце стали готовиться к отъезду в Остию и пиру по случаю парадного спуска нового императорского корабля на море. Нерон объявил о предстоящем любимом развлечении народа - казням воров, христиан и лживых предсказателей. Народ должен сам выбрать вид казни для каждого преступника. Сердце Споруса сжалось от дурного предчувствия. В Остии корабль императора спустили на воду под грохот литавр, торжественно подняли паруса и проплыли по гавани,  сбросывая в воду христиан,  чтобы умилостивить царя морей Нептуна. На берегу накрыли столы для строителей,  моряков, грузчиков, черни и выдали им в счёт казны сто бочек вина, забили сто голов рогатого скота и сварили сто голов сыра. Знать пировала на террасе императорского дворца с видом на городскую площадь. Когда гости и народ были сыты и пьяны, по толпе пошёл гул:
- Жаждем зрелищ! Жаждем крови! Жаждет смерти!
И Нерон дал знак вывести преступников. И первой была воровка, укравшая у своего знатного господина и доброго мужа золотой перстень. Судья огласил приговор: смертная казнь. И обратился к народу.
- Уважаемые граждане Римской империи! Как желаете казнить преступницу? Утопить в бочке с кипящей смолой? Или бросить в клетку к голодным шакалам?
Народ радостно завопил, засвистел, застучал в барабаны и трещетки.
- Голосуем. Кто за бочку с смолой? - крикнул судья и обвел взглядом пьяную толпу. Поднялось несколько рук.
- Немного. А кто за то, чтобы бросить злодейку к шакалам?
Над головами взметнулись сотни рук.
- Решено! Злодейка получит за содеянное по заслугам!  Покажите клетку!
Слуги вытащили в центр площади клетку с тремя злобно рычащими шакалами.
Толпа восторженно закричала, предчувствуя жестокое развлечение.
- Приведите осужденную, - закричал судья. И в центр площади вывели златокудрую юную женщину. Толпа, увидев красавицу, охнула и затихла.
- Да она беременна, - раздался чей-то одинокий возглас. И правда - женщина была явно на сносях.
- Помиловать, - крикнул тот же голос. И толпа подхватила.
- Помиловать!
- Помиловать! - все тверже скандировал народ.
Нерон нахмурился. Дал знак судье. Тот поднял руку и толпа затихла, ожидая решение императора. Судья громко произнес.
- Пусть эта женщина снимет с лица  вуаль!
Слуга подбежал к осуждённой и сорвал с её лица ткань. Толпа в ужасе отшатнулась.
- Богомерзость! Она уродка! И носит урода! К шакалам её! К шакалам!
Толпа неиствовала. Толпа желала крови уродки.
Нерон удовлетворенно кивнул и обернулся к бледному, как смерть, любовнику.
- Жена моя, Спорса, так как - помиловать уродку или казнить?
Спорус, пытаясь выдавить из себя слово, прошептал:
- Негодяй... Убийца... Ненавижу...
Цезарь удивленно посмотрел на любовника, смутился и дал знак палачу начинать. Беременную Северину подвели к клетке с шакалами. Толпа взревела от возбуждения. Девушку втолкнули в приоткрытую клетку и  шакалы бросились на свою жертву. Цезарь торжествующе обернулся к любовнику:
- Ты хотел найти её. Так смотри, вот она!
Спорус медленно встал и едва дыша, пошатываясь, ушёл с террасы во дворец. Поднялся на верхний этаж, встал на подоконник и посмотрел в последний раз на бездонное чистое небо и бесконечную  синь моря.
- Северина, любовь моя, я иду к тебе, иду...