Как Санька не стал писателем

Санька Пирожков решил стать писателем.
- А чо! Классная профессия! – сказал он. – Выспался до упора, погонял войнушки, набросал быстренько очередной шедевр. Сходил куда-нибудь. Короче, занимайся, чем хочешь. То тебе гонорар присылают, то на премию выдвинут, то за интервью заплатят. Всемирная слава! Все у тебя автограф просят. Выйдешь из «роллс-ройса», на руках домой заносят. Я по телевизору такое видел. Путин тебе ордена не успевает вручать. Не! Классная профессия. Только писателем! И не кем больше! К тому же, у меня еще и призвание имеется.
Я соглашаюсь, но на всякий случай спрашиваю.
- А ты уже написал какой-нибудь шедевр? Любопытно было бы прочесть! Будь настолько любезен…
Я думаю так, что не всякий способен стать писателем. Трудная эта работа, не говоря уже о том, что она требует и определенного писателя. А представление о том, что каждого писателя непременно показывают по всем каналам телевидения и приглашают на приемы в кремлевский дворец, не совсем соответствует действительности. Ну, даже если ты и напишешь шедевра (шедевр, конечно, в твоих глазах), это еще не значит, что все издательства бросятся его публиковать. Редакции привыкли работать с узким кругом профессионалов, которым они заказывают произведения на ту или иную тематику. Редакции завалены всяким мусором графоманов, который к ним приносят мешками. И конечно, никто этого не читает. А сразу большая часть опусов летит в урну. А потом на помойку. Прочитав несколько предложений вначале, быстро листают рукопись, мельком прочитав еще несколько фраз. Этого вполне достаточно, чтобы оценить, что перед ними. Нечто, что стоит всё-таки почитать или очередная галиматья. И чаще всего именно второе. Вы уверены, что не пополните огромную армию графоманов? Работы у редакторов и так выше крыше, дай только время подготовить признанных авторов к публикации. С какой же стати они будут тратить свое драгоценное время на совершенно незнакомого автора? Другое дело, что кто-то из маститых авторов обратит их внимание на какую-то рукопись, которую он прочитал запоем. «Это замечательное произведение, - скажет маститый автор. – И вы допустите большую ошибку, если его не опубликуете в своем журнале». Тогда, конечно, другое дело. Но даже и после такой рекомендации вы стоите только у начала хождения по мукам. Редактор – тоже человек, со своими пристрастиями и вкусами. А вот ему не понравилось – и всё тут! Например, он на дух не переносит всякий абсурдизм и аллогизм, а вы в своем шедевре подпустили постмодернистского тумана. Всё! В урну! А вы как думали? Или напротив, вы сугубый реалист, а редактор считает, что реализм – это уже прошлое, отжившее, и сейчас нужно писать иначе, а ни как в девятнадцатом веке писали.
Если даже редактору понравилось ваше творение, это еще не гарантия, что оно обязательно появится в печати. Вашу рукопись передадут на прочтение двум-трем консультантам. А они тоже люди со своими пристрастиями. И тоже люди крайне занятые. Отрицательный отзыва одного из них поставит крест на вашем творении. Кому-то не понравится ваш язык, кому-то описание героев, кто-то не в восторге от обилия диалогов… Тут подводных камней и течений столько, что не успеешь поворачиваться! Так что лучше не заниматься писательством, чем заниматься им, хоть нервы сбережете.  А уж если вы никак не можете обойтись без этого дела, ну, просто зуд какой-то, то смиритесь с печальным фактом, что писать вам придется в стол, а о том, что вы гениальный писатель будет знать только узкий круг, состоящий из членов вашей семьи и ближайших друзей, которым вы время от времени будете читать шедевры. Но друзья на то они и друзья, чтобы поддерживать вас даже тогда, когда они не одобряют вашего рода занятий.
На следующий день встречаю Саньку.
- Ну, как движется шедевр? – спрашиваю.
- Как надо, так и движется. Ну, не идет! Понимаешь, не идет! Ни одной мысли путевой в голову не приходит. Всякая белиберда лезет, а путевой мысли ни одной. И куда они подевались?
Санька сел на корточки и зарыдал.
- Что же я такой несчастный!
Я присел рядом.
- И зачем я только связался с этим писательским трудом? Это какая-то каторга. День и ночь тебя гложет и гложет, и гложет. Вроде начнет вытанцовываться, а посмотришь, очередная белиберда.
Я погладил его по голове.
- Не плачь, Санек! Какие твои годы! Еще не поздно сменить профессию! Ты знаешь, что существует пятьдесят тысяч профессий?
Он поднял на меня заплаканные глаза. В них блеснула искра надежды. Конечно, то я виноват, что не отговорил сразу друга от этого дурацкого писательского занятия. Хотя, кто знал?
- А ты не врешь?
- Зуб даю!
На его лице появилась слабая улыбка. Значит, не все потеряно. Саньку можно вернуть к полноценной жизни.
- А можно я стану кондуктором трамвая?
- Конечно, можно! – кивнул я. – Для этого даже никаких вузов заканчивать. Представь, целых пять лет сбережешь!
Санька широко заулыбался. Он представил, как идет по трамваю. Такой важный. Лицо его выражают самые серьезные намерения. Зайцы забиваются под сидения. Некоторые глотают валидол.
- Оплачиваем за проезд, граждане! – громко говорит он.
Люди начинают судорожно рыться в карманах, сумочках, доставать кошельки и портмоне.
Встречаюсь с Санькой через месяц.
- Ну, как дела, Санек?
- Да как-то всё так,- неопределенно отвечает он и отводит глаза в сторону. Что-то здесь не так. – Понимаешь, всё-таки это какая-то болезненная тяга. Не смог удержаться. Опять растянуло на шедевр. Знаешь, сразу набросал первую фразу. «Всё смешалось в доме Облонских». Ведь согласись, звучит великолепно! Какая чеканная фраза! Какой образ! А вот дальше не идет и всё. А потом вспомнил, что это уже было написано до меня.
Еще прошел месяц. Санька идет мимо. И заметив меня, старается сделать вид, что не видит, и проскользнуть незаметно мимо. Что же опять у него произошло? Очередная творческая неудача? Ну, уж нет, дорогой дружок! Ничего у тебя не получится. Как говорится, за ушко и на солнышко. Я кладу руку ему на плечо. Санька останавливается, не смея поднять взгляда.
- Ну, что там у тебя? – спрашиваю суровым голосом. – Показывай! Рассказывай! Не таись!
- Да, понимаешь, ну, того самого… как-то… вроде бы сначала ничего, а потом, как-то… Да, и вообще, что касается писательского труда… Разве Пушкина и Толстого превзойдешь? Вот то-то же. Все шедевры уже написаны. Я просто опоздал родиться. И с этим ничего не поделаешь!