4. Лесные хозяйки

4. Лесные хозяйки

«Старые лодки, осилишь, бери любую» гласила надпись у ветхой пристани. Людей конечно же не было, да и кому в голову придет мысль оберегать обесцененное временем старье? Но на все ничейное со временем найдется свой сторож.

Я снова осмотрел пустынную пристань, в который раз прочитал надпись, опять же не найдя следов человеческого присутствия кроме ржавых цепей с амбарными замками. В итоге решился воспользоваться одной из наиболее пригодных для моего предприятия лодок, хотя тут же отказался от этой затеи.

На то были свои первопричины, о которых следовало бы упомянуть. Во-первых, вся эта ветхая флотилия принадлежала некоему царю Химере. Мог ли я положиться на лодку принадлежащую данной персоне дабы переплыть реку? Вопрос.

Далее следовал великий перечень тех великих деяний, на что незримо простиралась, длань сей царственной особы, а также были указаны даты, когда правитель практически всего, говорю это без усмешки, пересекал эти воды с одного берега на другой, и следовательно, обратно.

Об исторической ценности данных переправ я умолчу по незнанию исходных материалов, и чем все обернулось для обоих берегов реки в итоге. Хотя, если царь был, значит, что-то происходило и это неспроста, значит первопричины существовали.

Во-вторых, в лодках отсутствовали уключины и весла, это совсем просто читалось, переправа закрыта. Третьим немаловажным открытием являлось, что каждая из посудин была на цепи, из этого следовало - Красть люди не перестанут, покуда не разучатся поддаваться сему соблазну, легкой наживы, но при всех исходных, вывод напрашивается сам собою.

Завершающим умозаключением, что более всего озаботило меня, являлось слово (осилишь) на что оно двояко указывало? Набраться наглости и украсть, преисполниться глупости и возомнить себя царем? Или думать над всей этой ерундой и помереть с голода – произнес я вслух.

Здешняя рыба упрямо не желала становиться предвечерней трапезой уставшего и теряющего терпение путника, и чем дольше не добрым взором я всматривался в текущую воду, тем более она становилась не той стихией, каковой была до сего времени.

Река имела свое особое звучание, далекое от привычного успокаивающего плеска. Этот звук более походил на сыпучее перекатывание песчинок, словно нечто имеющее немалый вес, но гладкое, скользило по руслу, и я не видел лесную живность, по вечеру идущую к водопою. Оно живое, подобная догадка пошатнула мои предыдущие намерения. Дальнейшая картина просто заставила замереть на месте.

Будучи в здравом уме и трезвом рассудке, я действительно осознал, что видимое движение не спорно, более того существует. Проплывали мимо деревни, был слышен лай собак, окрики пастухов, топот скотины неспешно идущей в хлева, это исчезало сменяемое шумом и безмолвием малых, больших городов, в перезвонах храмовых колоколов, гулом людских голосов.

Я видел огни на сторожевых башнях, слышал, как заступает в караул стража. Теперь возникли горы в сумеречной дымке искрящиеся снежными шапками в лучах закатного солнца, там, в небе загорались настоящие звезды, плыли темнеющие облака.

Кружила в неком водовороте из глубин тень сонной рыбы с золотой чешуей и бездонным глазом. Лучше закрыть глаза и отказаться от кражи лодки, осилить? Это порождает вопросы без ответов для тишины.

Дощатый настил пристани заскрипел и вот в сумерках возник широкий мощеный брусчаткой мост. Горели факелы, отбрасывающие причудливые знаковые блики, с дуру я сделал шаг, а когда одумался, поспешил дабы не застояться на месте и сойти на том берегу этой дивной реки.

Все таки другой берег может оказаться не таким сказочным и богатым на чудеса, там есть и ждет более привычное и не такое перекатно-сыпучее время с застрявшими в нем жильцами. Постоянное, размеренное, привычное облюбовано оком и не пугает человека.
- Осилить, это знакомое дело, но лучше ноги поскорее унести – прошептал я, ускоряя шаги, стараясь не смотреть под ноги, чтоб не оказаться рыбой в этой воде.

Ступив на твердь земную, я все же не удержался и обернулся назад, несмотря на множественные клятвенные заверения, что никогда не  сделаю этого. Там ничего не было, лишь уныло чернела ночь да подмигивали звезды, берега не существовало вовсе.

Очертания моста окутала мгла, огни обернулись светляками, в уши вполз плеск воды и уханье филина. Клубился туман скрывающий уходящее, мне послышалось, как всхлипывает ребенок и его успокаивает женский голос.

После на миг возник хмурый людоед, он грозил мне крохотным от расстояния кулачком и совсем не здоровяк, коротышка, вовсе не страшен. Я помахал ему рукой на прощание, шумно выдохнул, подумал о чувстве голода и что не стоит испытывать судьбу снова рыбной ловлей.

Посмотрев на возвышающийся стеною чернеющий лес впереди, я решил пройтись вдоль берега, питая призрачную надежду, что может быть, набреду на рыбацкий поселок, где найду пищу и кров.

Усталость давала о себе знать и даже голод трусливо уступил привычное место. Полудрема овладевала мною, где-то поблизости вдруг раздался лай собаки, я заметил крошечный огонек и приблизился. Преодолев густые заросли, подступившие прямо к воде, я оказался у тихой заводи.

Лес отступал от берегов реки, уступая место тучному лугу, где находилась небольшая избушка. Хозяева видно не спали, так как в низких окошках трепетали тусклые огоньки. Снова раздался лай пса, вскоре он и появился, огненно рыжий и вполне дружелюбно виляющий хвостом. Потрепав его за ухом, я направился к жилищу.

Пес семенил рядом, то и дело, облизывая шершавым языком мою ладонь. Добрая животина остановилась у двери и просунула морду в проем небрежно прикрытой двери, а затем прошмыгнула  внутрь дома. Я вошел следом.

Хозяев нигде не было, лишь пес лежал у очага, очень уж глубокомысленно глядя на языки пламени в очаге. При моем появлении он коротко тявкнул и лениво зевнув, окончательно потерял интерес к моей персоне.

Я устало опустился на лавку, вытянув ноющие от усталости ноги.
- И где же твои хозяева? – спросил пса, в ответ тот вильнул хвостом и зевнул во всю пасть.

Осмотревшись по сторонам, я так и не определился в выводах, кто же тут обитает. Кругом царили чистота и порядок, все было на своих положенных местах, стоял запах обитаемого жилища, из этого проистекала уверенность, что в доме имелась хозяйка.

Более не томим раздумьями, а лишь усталостью и урчащим животом, я подыскал подходящее место для ночлега. В самом же деле, не идти мне на подворье и спать где придется, мирному человеку подобает соответствующий сон.

Уже, будучи в полудреме и готовясь всецело вкусить блаженство даров Морфея, мне пришлось разлепить смыкавшиеся веки. Хлопнула дверь, послышались легкие, крадущиеся шаги, видно это явились хозяева.

Свойство неожиданности и последующего удивления зачастую бывает двусторонним, в нашем случае получилось именно так. Пес спал на мое изумление просто крепким сном праведника, не поведя и ухом на появление ночных визитеров, чего не скажешь обо мне.

Два громадных волка не без удивления таращились на меня. Дальнейшее пробуждение просто приперло и вжало мою спину в стену. Людская молва, конечно же, не жалует хорошим словом данную породу и на то конечно есть свои причины. Хотя сыщется ли в миру человек, которому любая опасность нипочем, вот это вопрос.

Прошла минута иль минуло две и белой масти волчище вышел из комнаты. Я услышал, как скрипнул засов запираемой двери. Черный же волк, постояв немного, ушел в другую комнату. Пес даже не тявкнул, не говоря о заливном лае.

- Мир тебе гость нежданный – раздался девичий голос из комнаты.

- С чем пожаловал мил человек в час поздний? – прозвучал другой со стороны.

- Да вот ищу приюта, дабы отдохнуть от дороги дальней, а тут изба ваша на пути. Пес и пригласил зайти.

- Прямо так и пригласил? – с усмешкой переспросил голос со стороны.

- Да. Дверь не заперта оказалась, я и зашел следом.

Послышалось, как отпирают засов и в горницу вошла белокурая девушка.
- Какой у нас гостеприимный пес – на ее лице играла улыбка.

- И в правду, другого такого не сыскать – выходя из комнаты, сказала другая девушка, смуглая, черноволосая.

Она приветливо улыбнулась – Ну коль зашел, будь гостем.
- Присаживайся путник, отдохни с дальней то дороги, а мы с сестрой сейчас стол накроем, чарку нальем.
- Гости к нам не ходоки, видим кого редко, все лесом больше рыщем, на зверя охотимся, луне матушке нашей песнь тоскливую поем, а днем по дому хлопочем.
- Так что гость ты ко двору, а чего худого не думай про нас. С добром пришел, добром и ответим. Они звонко рассмеялись, да и признаться честно мне тоже стало смешно. Я уселся у окна, все еще не веря своим глазам с ушами. Вот тебе и оборотни.

Рыжий пес проснулся и теперь семенил следом за хлопотавшими хозяйками, изредка поглядывая в мою сторону и было что-то очень уж человеческое в его глазах, сродни тому – Вот видишь, и мы умеем быть людьми, не хуже вашего.

Вскоре по дому разнеся аппетитный запах готовящейся снеди.

- Сейчас баньку истопим, дух звериный собьем, да и тебе путник не помешает с дороги дальней попариться, как думаешь? – смуглянка усмехнулась.
- С девицами то молодыми в баньке попариться, грешно или во благо?

- Вот отмоем тебя, авось на добра молодца схож, станешь – подхватила белокурая, ставя штоф с вином на стол.

- Ты не серчай на сестру мою мил человек, по правде говоря, больно не мыт, не ухожен ты. Право слово лиходей с большой дороги – девушки снова прыснули со смеху.

- А так поглядим, присмотримся, вдруг приглянешься – лукавили молодки.

- Может, в предбаннике накроем? – подмигнула смуглянка и выбежала на двор.

- А ты чего застыл? Дура та баба, что к мужику не тянется.

Белокурая налила вина – Выпей, усталость как рукой снимет – и вышла вслед за сестрой. Рыжий пес тявкнул, кивая мордой.

- Тоже мне советчик выискался – буркнул я под нос.

Пес завилял хвостом и отвернулся – Ишь ты, дух мой теперь учуял. Нюх ваш тонкий режет – я залпом осушил стакан.

Напиток отдавал мятой, терпкий с кислинкой, повеяло прохладой и только жидкость достигла нутра, как я почувствовал его благотворное действие. Зазвенело в голове, защебетало зелье.

Вино иль варево колдовское, когда оно в тебе и не в тягость, почитай как должное. Усталости как не бывало, да при светлой голове не в бредовом хмеле. Кровь забурлила играючи. Я ощутил прилив сил, небывалую легкость во всем теле. Услышал дыхание не спящего леса, как шелестом листвы говорят миллионы растений, как бранится назойливая мошкара на болотах.

Речь зверя и птицы обрела доходчивый для ума смысл и понятность. Я быть может, уже различал древние истоки жизни, вплетенные в корни, мирно спящие в речных омутах, это было живым, любящим ленивую дрему. Этот сонливый говор отнюдь не пугал, не путал, не таил угрозы, не предвещал беды. Были различимы те самые корни питавшие гармонию, земля, небо, далекие чертоги творца, вновь обретали наполненность глубоким смыслом, поили кормили тебя, привечали как кровь родную.

Женщина, в тебе есть что-то от бога. Ты пробуждаешь два великих чувства, любовь и желание. Ты щедрый дар, ты даришь жизнь. Ты наперсница, ты хозяйка, ты хомут, ты пред вратами ада заставляешь верить в лучшее.

Богатый стол, доброе вино, молодые хозяйки, истопленная банька и время позабыто, прими сей щедрый дар природы, стань добрым молодцем, отринь разбойничий помысел. Легкой поступью я вступил, быть может, на дорогу, где выпадает счастье и нет послевкусия похмелья.

Конечно, все можно обратить в спор и подвергнуть сомнению. Мир велик и разнообразен на виды и мнения, но в нем есть место именно таким моментам, ладно подогнанным к месту и времени, что иначе как счастьем не назвать.

Ты ко двору пришелся, уступи природе. Сделай любовь земной, реальной и ощутимой. Подари ее всю без остатка женщине, она заслужила эту мимолетную любовь своими стараниями и вернет дорогим даром, раскрывшись во всей своей красоте душевной и телесной. Щедрость и ласка, откровенность и нежность, разве кто-то спрячет нож за спиной? Не хочу показаться близоруким идеалистом, но это порождает себе подобное. Иначе изначально разбойник и проходимец ты.

Прежняя скупость на слова отступила, вино развязало язык и посыпались дорожные байки, местами жутковатые, но это добавляло остроты в желание жить с интересом. Иногда становилось просто смешно, потому что, менялся взгляд на пройденное, вся серьезность и важность которого в миг улетучивались, оборачиваясь в шутку и трагичная мина, сменялась улыбкой.

Мудрец в объятиях молодки навряд ли останется таковым. Любая истина содержит в себе шутку, вокруг смеха вертится весь непознанный, многосложный мир. Иначе ты с постной миной проживешь впустую жизнь и после оставишь вместо доброй памяти, обыкновенную желчь.

Они были просто хозяйками леса во всех своих желаниях и поступках. Я не препятствовал этому, да и незачем. Я оставался самим собою, пил, наслаждался, отдавая должное. Временами все происходящее кажется довольно легким и естественным, если не смотреть со стороны чужими глазами, а о чем думал пес рыжий, наверное, его личное дело.

- Если не секрет, куда ты идешь, зачем следуешь?

- Ты что-то ищешь?

- Много вопросов, а мне собственно нечем ответить.
- Существует ли смысл в этом паломничестве? Да, откуда-то же я пришел.
- Может шепот глубокого предчувствия – я задумался, глядя в бескрайнее звездное небо.
- Хорошо, что ты не спросила о смысле или причинах. Я бы точно насторожился, а так …
- Человек, который спросит о смысле всего происходящего с тобой, обязательно попытается навязать свое мнение, некую веру в собственное представление о мире. Он подавит волю, ограничит свободу кругозора, навяжет страх оглядки назад, словно ты теряешь все безвозвратно. Он ценит время, пересчитывая его словно монеты в кошельке и боится смерти.
- Быть под пятой времени, может и есть в этом абсолютное благо для человека, потому что выбравшись оттуда на дорогу, идущую за горизонт. Я замолчал.
- Это путь познания, он совершенно не изведан. Следовательно таит в себе множество опасностей.

Она улыбнулась – И тебе не терпится продолжить этот путь.

- Даже более того, этой дороге нет конца.

- А если или когда, наступит разочарование? – с интересом спросила она.

- Оно было всегда. Эта ночь закончится и память может предательски меня покинуть на воспоминания, я забуду о вас, будучи очарован линией горизонта, восходящим солнцем, дорогой в никуда.
- Разочарование, странный малоизученный дар.

- Ты определенно сказочный персонаж – сказала она.

- В этом вся прелесть нашего знакомства. Сейчас мы счастливейшие из смертных и практически не боимся смерти и нового дня, но это наступит.
- Я разочарован этим фактом, хотя долгое счастье становится мучением, как и любовь, переходящая в жгучую ненависть, затем пустоту.
- Прекрасно человеческое счастье равное собираемому жемчугу.

- Мы хотели, чтобы ты остался.

Я улыбнулся, обнял их покрепче – У нас лишь этот добытый жемчуг. Завтра придут иные люди. Исчезнет лес, возникнет рукотворная пустыня, затем холод, лед. Разольется океан и снова вырастет лес, мы только лишь бусины на низке длинною в жизнь.

Где-то заскулил пес - Когда-нибудь я вернусь обратно, чтоб остаться с вами навсегда, без разочарования и жажды познания. Буду обыкновенно счастлив, охотно делясь этим, иначе сказке бесславный конец.

Она тихо рассмеялась, и я видел слезы в глазах. Мне припомнилось недавнее, поцелуй и луна, и озеро с лодкой. Была в этом некая знаковость грядущего. Эти слезы в глазах, они искрились настоящим богатством. Они были искренними, живыми, солоновато-горькими, полными любви и тепла. Я окажусь неисправимым грешником, если променяю это богатство на чью-либо ложь, будь она в тысячу раз притягательней.

Ушел я утром хмурым, налегке, без тяжести на сердце. Туман с реки скрыл их очертания, да рыжий пес на прощание звонко тявкнул. Лес был полон тишиной. Сумерки таили загадки. Небо затянули свинцом тучи, распухая рокотом грома и яростью ослепительных молний. Приближалась не шуточная гроза, тяжелые капли были ее глашатаи.

Шум сменил тишину и уже в скором времени я промок до нитки, но обратной дороги не существовало в моем сознании. Я отпил вина, поправил ремни, взбодрился, как мог и, не сбавляя шага, двинулся далее, навстречу надвигающейся грозе, потому что потом будет…