***

"Уэсли".
Уэс, все получиться. Все будет хорошо.
Мышцы на руках одеревенели, а нога, перехваченная толстой веревкой, одной из тех, что недавно держали строительную лису, совсем не чувствуется. Необходимо снова поменять нагрузку, на этот раз на левую ногу, а не то правая отвалится к чертовой матери.
Уэсли сглотнул, вцепился в веревку сильнее, и сбросил петлю с правой ноги. Та в ответ благодарно налилась приятной усталостью.
Так-так… еще раз, ничего страшного, ты уже это делал, все будет в порядке.
Уэс покрепче уцепился рукой за ниточку жизни и быстро накрутил веревку вокруг бедра левой ноги. Дыхание вырывалось с хрипами, а тело от постоянного напряжения ныло.
Уэсли закинул правую ногу на левую, выдохнул и снова стал ждать….
Ждать чего?
Когда это случилось? Четыре часа назад? Пять? Он уже не помнил.
Создавалось впечатление, что вокруг проклятой Башни время идет медленнее или даже вовсе останавливается.
Беспощадное солнце неимоверно напекало голову. С трудом Уэсли сумел стянуть с себя майку и кое-как завязать ее на голове.
В Канзасе летом очень жарко, бывало даже, что доходило 104 по Фаренгейту. Ночью же наоборот температура падала, и без куртки лучше совсем не появляться на улице. Кожа покрывается мурашками, а зубы начинают отбивать чечетку.
Когда лиса рухнула, а Уэс повис на веревке, весь мир, желания, чувства, ощущения, вся эта, казалось бы, важная и нужная часть сознания и души, скукожились до того места, где он оказался. Водонапорная башня. Этот чертов ржавый «гриб», который вроде бы забросили, позволив местности вокруг башни зарасти деревьями, кустарниками, травой, а с другой стороны очень важный объект, который нуждался в починке и ежегодной проверке.
Уэсли Коди.
Ремонтник, который работал с напарником, выезжал чинить и проверять как раз такие «объекты».
Сложно сказать, нравилась ли ему эта работа, но выполнять ее приходилось, чтобы было чем платить по счетам за дом.

***

Уэсли Коди родился 12 марта 1963 года на ранчо в Канзасе.
Свое раннее детство он помнил не слишком хорошо. С чем это было связано, Уэс не знал. Видимо в этом детстве не происходило ничего интересного.
Ранчо Коди во всей округе считалось одним из лучших. Отец Уэсли, Питер Коди, разводил быков и порода, которую он вывел оказалась очень популярна. Слава о Питере гремела на весь Канзас.
Отец имел довольно обширное число клиентов, желающих приобрести выносливых, не слишком строптивых быков.
Проводившиеся выставки стали все чаще заканчиваться победой быков Питера.
Слава, как известно, ходит об руку с самовосхвалением.
Отца Уэс запомнил, как высокомерного сукиного сына, любившего лишь своих быков.
Все его разговоры были направлены на быков, быков и снова быков. Кроме них он ничего не видел. Ни жену, которая стала изменять ему с соседом, ни сына, который все активнее притрагивался к сигаретам и алкоголю.
Когда Уэсу исполнилось шестнадцать лет, Питер решил свозить его на очень важную выставку, посвященную животным, живущим на ранчо.
Уэсли ненавидел этих зверей, которые для его отца были ближе, чем семья. Он и в тот раз не проявил никакого внимания к быкам отца, за что получил выговор от него.
- Чтобы ты провалился со своими проклятыми коровками! - сказал он тогда отцу.
Что он хорошо запомнил, так это то, как посерело лицо Питера Коди.
Тот явно не ожидал услышать такое от родного сына, от того, на кого он возлагал большие надежды в отношении семейного бизнеса.
Вечером, когда они вернулись на ранчо, Питер созвал семейный совет, на котором обсуждалось поведение Уэсли.
По взгляду матери, Уэс понимал, что ей плевать на быков, так же как и ему. Однако с ней парень тоже почти не разговаривал.
Амбар. Огромный, выкрашенный в красный цвет. Амбар Уилсона.
Уэсли, сложив руки на груди, сидел за круглым столом на кухне, лишь краем уха слушая речь отца. Его внимание привлек вид из окна. Мэрил Кристалл в сарафане. Светлые волосы, крупноватая, но соблазнительная фигура.
Отличный вид.
Уэс заглядывает в амбар. Шевеление в соломе и хихиканье.
Всю тираду отца (вероятно о быках) Уэс не слышал, лишь некоторые слова доходили до него.
Неуважение… Семейные ценности.…
Эти слова звучали в ушах, сливались с шумом крови, которая приливала к щекам Уэсли, костяшки пальцев побелели от напряжения. Парень готов был сорваться на отца, как сторожевой пес срывается на воров, забирающихся в хозяйский дом.
- Неуважение, ты говоришь? Это ты, сукин сын, не уважаешь нас.
Питер опешил. Затем побледнел, ноги его подкосились, и он упал на стул.
Мать в шоке переводила взгляд с отца, который, как показалось, уже готов был отойти на тот свет, а потом на сына, готового накинуться на родителя.
- Мальчики, - сказала она,- не стоит…
Уэс не дослушал. Сейчас он вообще был не в состоянии что-то слушать.
- Замолчи, мам. У вас обоих рыльце в пушку….
Длинная женская ножка высунулась из сена. Снова хихиканье. Раскрасневшийся Уилсон поднимается оттуда же. Уэс видит его ухмылку. Видит лицо матери. Ее растрепавшиеся волосы, распахнутую рубашку.
В общем, с родителями он не очень ладил.

***

Левая нога потихоньку начинала неметь.
Уэсли совсем зажарился, ладони немилосердно щипало. Они стерлись до крови о веревку, а выступивший пот попадал в ранки.
Спокойно, парень. Скоро все кончится. Ребята из твоей компании уже едут проверять, все ли ты сделал правильно.
Он поднял голову и, прищурившись, взглянул на небо. Солнце было еще высоко.
Сейчас около трех часов дня.
Хоть бы легкий ветерок подул, подумал Уэс. Вместо этого кто-то сверху подкрутил колесико температуры еще больше.
В первые мгновения, когда деревянная лиса провалилась под ним, он подумал, что это конец.
Что больше никогда не увидит Алисию (свою девушку), не погладит пса Вулли, не выпьет пивка.
Как мало ценностей в моей жизни, пронеслось у него в голове, когда он, сжав зубы, вцепился в веревку, не позволив своему телу упасть на землю с высоты в тридцать-пять метров.
Уэс взглянул вниз. На заросшей травой земле под ним лежало тело его напарника.
Бобу повезло меньше.
Хотя, кто на самом деле знает, кому повезло меньше?
Сотовый был только у Боба. Свой телефон Уэс оставил дома, не хотел, чтобы Алисия донимала его на работе своей пустой болтовней.
Боже, сейчас бы он все отдал, чтобы услышать чей-нибудь голос.
Но единственными звуками, посещавшими его уши, было его же тяжелое дыхание, вырывающееся с хрипами, да ветер, играющий с листвой в верхушках деревьев.

***

Уэсли Коди жил в студенческом общежитии. Ему было восемнадцать лет, вокруг были девушки на курс старше, на которых можно было вдоволь глазеть, появились новые приятели. Все было замечательно.
Учеба в колледже не слишком привлекала Уэса, но все же она была значительно лучше, чем протирать жопу на ранчо, видеть такие чужие родные лица родителей, понимать, что счастливой семьи из фильмов и книжек ему не видать, как и высокой стипендии.
В период обучения в колледже он поддался на одну аферу, которую ему предложили провернуть приятели.
Было решено ограбить магазин мистера Филлипса, торговца антикварными вещами.
Признаться, Уэс даже не задумывался над тем, с какой целью они будут обворовывать магазин. Деньги были (Уэс работал курьером в пиццерии), а эти старенькие вещи непременно найдут, если парни их потырят.
Он воспринимал это предстоящее дельце, как развлечение и приключение. Приятное и полезное одновременно.
Вот так.
В тот день, когда они решились отправиться на дело, произошло еще кое-что.
Четыре фигуры, одетые в черные балахоны, собрались возле маленького магазина, и одна из них принялась возиться чем-то блестящим в замке.
Остальные в это время оглядывались по сторонам, готовые, если что, смыться или драться.
Наконец, в замке что-то щелкнуло, и вся четверка быстро заскочила внутрь. Они зажгли фонарики, не опасаясь, что их заметят снаружи. Большие окна-витрины закрыты ставнями.
Тед, Терри, Крис и Уэсли осматривались вокруг, в поисках ценных вещей.
Часы, шкафы из красивого дерева, с полированными поверхностями, тумбы, на витринах столовые приборы, старый телескоп и многое другое окружало четырех учеников колледжа.
- Кассу обыщите, - шепнул Терри.
Уэсли и Тед кивнули в темноте и двинулись туда, где Филлипс обслуживал клиентов.
Когда они оказались возле кассы и Тед попытался открыть ее, из темноты метнулась фигура и сбила обоих парней на пол.
- Подонки! - раздался вопль и Уэсли увидел в свете фонаря, выпавшего у него из рук, кого-то, кто сидел Теде и наносил ему удары по лицу. Тед пытался закрываться, пытался увернуться, но у него не получалось.
И тут Уэсли заметил их «спасательный круг» - небольшой пистолет. Вероятно, он выпал из кармана хозяина магазина.
Уэс схватил пистолет, вскочил и направил его на темную фигуру.
- Отвали от него, урод!
Фигура дернулась, стала слезать с Теда, который тяжело дыша замер в нелепой позе, закрываясь от ударов.
Уэс почувствовал, что Терри и Крис уже стоят рядом с ним.
- Как ты смеешь, щенок?! Вы пробрались в мой магазин… Вы… Вы.… Убирайтесь отсюда!
Он снова дернулся и палец Уэсли не выдержав, нажал на курок.
Короткая злая вспышка и громкий хлопок. Руку Уэсли чуть дернуло, но он знал, что попал в цель.
Хозяин магазина упал к его ногам, держась руками за живот.
- За что?..
Тед в это время уже был на ногах, дотрагивался до головы и матерился.
- Замочи эту суку Филлипса! Он сломал мне нос.
Хозяин корчился на полу, изредка говоря что-то шепотом.
- Я не могу, Тед, - сказал Уэс.
- Уэсли Коди? – раздался недоверчивый голос, который исходил от хозяина магазина.
Уэс опешил.
- Уэсли, это ты?
- А ну-ка дай это сюда, - отбирая у Уэсли пистолет, вперед протиснулся Терри.
Уэс потерянно смотрел на лежащего человека, который протягивал руку стоящим над ним людям, который пытался подняться, но не мог.
- Уэсли, помоги мне!
- Заткнись-ка, - посоветовал Тед и ударил его по спине ногой.
Старик выгнулся и закашлялся.
- Кончай его, Терри, - проговорил Крис, до сей поры не проронивший ни слова.
- Старик, где держишь выручку? Отвечай, тогда, может, оставим тебя жить.
- Спятил?! - вскинулся Тед.
- Сукины дети, я ничего не скажу, - произнес с каким-то булькающим звуков Филлипс.
Снова вспышка, хлопок и Филлипс раскинул руки, словно собрался обнять весь мир.
- Уходим отсюда, - сказал Терри, - хрен знает, где этот старый упырь спрятал свои деньги.
Уэсли стоял, не шевелясь, и не сводил глаз с мертвеца, который совсем недавно был живым человеком, возможно даже неплохим человеком, а теперь погиб из-за Уэса.
- Сваливаем! - громко сказал Терри, и все вздрогнули, - сколько раз надо повторять.
Все двинулись к выходу, кроме Уэса.
Он мертв, парень. Ты застрелил его.
- Нет, его застрелил Терри.
Если бы не ты, то он мог быть сейчас в живых.
- Уэс, шевелись! - подтолкнул его Тед, - скоро нагрянут копы, а нам надо срочно вернуться в общежитие.

***

Жара доконала. Губы потрескались, а с носа постоянно падали капельки.
Ладони были потными и горели, как в огне, поэтому Уэсу пришлось обвязать веревку вокруг запястья.
Ногу в качестве опоры он менял уже трижды.
Силы его покидали, вытекали с каждой капелькой пота, вырывались изо рта при дыхании.
Ночи он боялся значительно больше, чем теплового удара.
Ночью придет холод, навалится усталость, взвалит на него сотню мешков с цементом, будет уговаривать отпустить эту веревку, и отправится в полет.
Правда полет этот будет не слишком долгим и направлять его будет диспетчер-губитель, по имени Земное Притяжение.
Он полетит вниз, ударится о тело Билла и останется лежать со сломанными ногами.
Нет, такое решение создавшейся проблемы не для него.
Это как в детстве, Уэс. Ты помнишь?
Уэсли встрепенулся, стараясь не упустить какое-то возникшее в голове воспоминание.
Но не вышло, оно пропало из виду.
Уэс, тяжело дыша, оглядывал монстра, который взял его в плен. Последние часы он только и занимался тем, что менял опорные ноги и руки, предавался случайным воспоминаниям, и глядел на нее. На местами белую, но в основном ржавую, башню, этот огромный цветок, который посадил человек, навсегда обеспечив его водой. Но человек стал забывать, что за цветами необходимо ухаживать, и перестал навещать Башню.
Та затаила черную злобу в своей металлической душе. Человек вернулся, чтобы вновь ухаживать за Башней, но той уже был не нужен человек. И она отомстила.
Один из людей мертв, а второй скоро сорвется.
Борьба за выживание, воспоминания и ненавистное желание взорвать башню ко всем чертям.
- Кто бы мог подумать, что я так нелепо умру? - думал Уэс.
Голод, как и жажда, не подкрадывались незаметно в этот раз. Они ворвались, громко матерясь и топая.
Сперва, конечно, жажда.
Очередью сухости она прошлась по губам и горлу, оставляя во рту мерзкий привкус какой-то кислой дряни.
Пытаясь сплюнуть, Уэсли долго собирал во рту слюну, а потом выплюнул маленький белый сгусток.
Голод оказался подлым диверсантом. Взорвал в желудке бомбу, да так, что тот стал подавать сигналы SOS, требуя ресурсы на восстановление.
Это было лишь началом проблем Уэса, и он знал, что прав, на свой счет.

Вторая порция

Восторг на лице Кристи сменяется непониманием, а затем разочарованием.
Она только что сказала Уэсли, что беременна.
Уэсу девятнадцать лет, а ей двадцать один. Они встретились на одной из многочисленных вечеринок в колледже. Понравились друг другу.
Ночью между ними произошло то, на что каждый (кто явно, а кто тайно) рассчитывал.
А вскоре Кристи узнала, что забеременела. Для нее это была неожиданность. Но больше, все-таки, приятная.
Работа курьером приносила Уэсу не только деньги, но и разочарование. У него складывалось ощущение, что разочарование будет гнаться за ним по пятам до конца жизни. Семья, работа, а теперь и личная жизнь – одно большое, толстое, не желающее сваливать, разочарование.
Сообщение о том, что он будет отцом, Уэс воспринял с ужасом.
Менять работу, искать жилье, жить вместе…все это встало в сознании сплошной стеной, закрывая остальную жизнь.
А что все это значило по отдельности?
Сменить работу? А что он, Уэс, умеет? Ни черта не умеет! Подрабатывает курьером в пиццерии, учиться в колледже, а до того момента, когда он сможет работать по своей специальности (ремонт и техническое обслуживание систем водоснабжения) еще два года. Это при условии, что он закончит колледж нормально. С ребенком и женой это будет сделать значительно сложнее.
Искать жилье? Денег, которые Уэс зарабатывает в пиццерии, хватит только на собачью конуру. Конечно, он мог бы обратиться за помощью к родителям, но представив себе ухмылку Коди-старшего, надменную ухмылку, которая подчеркивало его превосходство, Уэс сразу отказался от этой затеи.
Жить вместе? Уэсли знает эту Кристи всего месяц. Как можно жить с человеком, которого ты совсем не знаешь? Уэс не понимал и не хотел понимать.
Что он мог сделать в этой ситуации? Мог подойти и честно сказать, что он не готов быть отцом, что им стоит расстаться.
«А как же ребенок?» спросит она. - «Ведь у тебя будет сын…» или дочь, или все сразу.
Как ей ответить на этот вопрос Уэсли тоже не знал.
Значит ли это, что ему не следует к ней подходить и заговаривать о расставании?
Но она и сама звонит Уэсу каждый день, желая встретиться, поговорить, обсудить, что им делать дальше.
Парня это не просто выводило из себя, вся сложившаяся ситуация вселяла какой-то совершенно невообразимый ужас перед будущим.
Бежать из Канзаса? Да, наверное, это идея. Он слышал, что в Миссури есть колледж с необходимой ему специальностью. Когда он выбирал, куда идти учиться, то выбрал Канзасский Технический Колледж. Миссури остался на втором месте.
И вот, пришло его время. Придется занять денег у приятелей и перебираться туда.
Возможно, ему повезет, и Уэса переведут в Миссури без особых проблем.
Он поставил в известность учебный комитет в своем колледже, объявив, что вынужден переезжать в другой штат.
Удача была на его стороне и Уэсли, не сообщив Кристи ничего о себе, убрался из Канзаса.

***

Туча возникла так неожиданно, что Уэс сперва принял ее за огромную стаю пролетающих птиц. Но нет, это было огромное, сине-черное облако, которое закрыло безжалостное солнце, испепеляющее все вокруг своими лучами.
Где заканчивался этот подарок богов, видно не было, и Уэс изо всех сил надеялся, что облако не снесет в сторону.
Он уже был совсем близок к тому, чтобы свалиться вниз, но видимо кому-то сверху было не наплевать на Уэса, и Уэс был благодарен этому «кому-то».
Постепенно стало темно, как ночью. Уэсли не успел обрадоваться темноте, так как «кто-то» решил показать свое истинное лицо. Подул сильный ветер, с неба полетели первые крупные капли дождя. Уэса стало раскачивать из сторон в сторону, и от этого права нога, на которую он упирался, немилосердно заболела.
Уэс скрипнул зубами и зажмурился.
Тело, превратившееся в одно сплошную сковороду с нервами, стало быстро покрываться холодными дождевыми каплями.
И в этот раз разочарование.
Ветер, который грозится его опрокинуть и оторвать ногу, дождь - остужающий, но в то же время такой коварный, заставляющий мышцы расслабляться, уговаривающий немеющие пальцы отпустить проклятую веревку.
С другой стороны была темнота, которая пленяла, давала шанс хоть чуть-чуть отдохнуть от солнца, остыть, перевести дух.
Уэсли раскачивало на веревке, довольно сильно, но недостаточно, чтобы стряхнуть на землю. «Кто-то», давший шанс отдохнуть, пытался отобрать этот шанс, да еще помочь башне избавиться от обидчика.
Майка, пропитанная потом и водой, превратилась в подобие осьминога, невесть как оказавшегося на голове Уэса.
Сперва он кричал от радости, благодарил тучу за спасительную влагу, открывал рот, пытаясь собрать воды и попить, а потом, когда раскаленная головешка, в которую превратилось его тело, остыла, Уэс под действием ветра стал замерзать. Зубы стучали, он дрожал, а кожа покрылась мурашками.
Гусеница, висящая в паутине под дождем, вот ты кто. - мысленно обращался Уэс к самому себе.
Он медленно начинал ненавидеть свою жизнь. Она вся, с самого начала и до нынешней минуты, не представляла интереса для него.
Сейчас он чувствовал себя лабораторной крысой, оказавшейся в лабиринте жизненной ситуации. Из этого лабиринта, как и из многих других, выход был, однако пока не слишком желанный, не слишком долгожданный.
Был и второй, полумифический, заключающийся в спасении. Уэс почти не надеялся на него.
Именно в этот момент пришло то, что он меньше всего ожидал. Воспоминание из детства, да еще такое, которое сперва не узнал. Подумал, что это кто-то рассказывал ему нечто похожее… Но нет. Главным героем был он.

***

«Дом на дереве», который он построил рядом с ранчо, где жила его семья, получился большим, просторным. На трех окнах (одном вынужденном, так как в него входила толстая ветвь) были старенькие занавески, посреди самой «комнаты» был толстый ствол, напоминающий шест, с которого съезжают пожарные.
В этом доме десятилетний Уэсли проводил большую часть своего свободного времени. Там можно было побыть одному, отдохнуть от глупости и самодурства родителей, самое главное, тут можно было скрыться от отца, который надоел Уэсу своими намерениями заинтересовать сына животными, ранчо.
«Дом на дереве» подарил Коди-младшему немало приятных мгновений, сливающихся в минуты, перетекающих в часы, превращающихся в дни...
Но однажды, его маленький рай в одночасье рухнул. Вместе со спиленным деревом, на котором располагался «дом».
Уэс тогда только вернулся со школы. Сбросил свой ранец на пол, в прихожей, приготовился схватить пачку печенья и броситься туда, на улицу, где заветное дерево, огромная лиственница, ждало его, стремилось сделать его жизнь светлее, когда заметил в дверях их наземного дома отца. Он стоял, скрестив руки на груди и, о чем-то размышляя, глядел на действия сына.
- Ну что, Уэсли? Сегодня у нас необычный день! Мы с тобой займемся кормлением быков. Я покажу, как это делается. Надеюсь, тебе понравится.
- Пап, мне не нравятся быки, и я не хочу учиться кормить их.
- Чепуха! – сказал отец, махнув рукой. - Ты привыкнешь к ним! Подружишься!
- Я сказал, что не пойду кормить быков. Мне надо в «дом на дереве».
Уэсли, нахмурившись, двинулся к отцу, намереваясь пройти мимо, но тот неуловимо быстро схватил его за руку.
- Ты будешь делать то, что я говорю, ничтожный мальчишка! - прошипел он, глядя в глаза сыну. – А чтобы не отвлекался на свой шалаш, я спилил это дерево. Твой «дом» сломан.
Уэсли вырвался из хватки отца и отступил на шаг.
- Что?
- Теперь тебе ничто не помешает! Мы будем вместе выращивать быков, а лет через пятнадцать весь мой бизнес перейдет к тебе.
- Как ты мог, пап? - голос мальчика дрожал.
Он бросился вперед, оттолкнул отца и выскочил на улицу.
Этого не может быть, не может, НЕ МОЖЕТ!!!
Дерево по-прежнему стоит, с ним все хорошо!
Но «дом на дереве» исчез. Только небольшой пенек и опилки, разбросанные кругом, говорили о том, что здесь росло дерево.
Уэсли медленно шел к пеньку, опилки трещали под ногами, облачка пыли взвивались рядом с мальчиком.
Он нашел одну из занавесок, серую от пыли, всю в опилках, местами рваную.
Сжал ее изо всех сил в кулаке. На глазах у мальчика появились злые слезы.
Вскоре он сел на пенек, все еще держа в руке занавеску, и зарыдал.
Отец раз за разом отбирал у него все, что ему было дорого.
Домик, детство, желаемое будущее.
Уэсли поднял голову и вытер слезы с лица.
Справедливо будет, если и он отнимет у отца то, что ему дорого.

***

Молнии разрезали небо на части, а Уэс молил, чтобы одна ненароком не попала в него.
Хотя, если ударит, то согреюсь точно.- подумал он.
Он уже настолько привык к туче, что почти поверил в то, что наступила темнота и сейчас ночь.
По крайней мере, холодно было, как ночью.
Тело Уэса задубело, и при всем желании он не смог бы сейчас разжать руки и свалиться на землю.
Раскаты грома оглушали, вспышки молнии ослепляли, а дождь и ветер решили превратить Уэса в ледышку.
Он стал забывать, что такое тепло, приблизительно через полчаса, после начала дождя (так ему показалось). Через час уже жалел, что солнце скрылось, а через два часа мечтал быть испепеленным заживо лучами, только бы не находиться под этим чертовым ливнем.
Сперва такой желанный, остужающий, теперь он стал похож на тучи мелких камушков, как будто небо пыталось забить его до смерти, словно ведьму в средние века, которую толпа забрасывала булыжниками.
Скоро дождь превратит меня в решето, подумал Уэс.
Ветер выдувал запасы тепла и сил, а те скудные, что оставались, тратились Уэсли на робкие движения, попытки согреться, растереть грудь, замерзшие ноги.
Он пытался поднять голову, взглянуть на нового монстра, который обрушивал на него свою ярость, пытался разглядеть, когда же будет конец, но ливень и ветер, раскачивающий из стороны в сторону, не позволяли это сделать.
Если бы кто-нибудь, оказавшийся в такую погоду в этом месте, увидел бы Уэса (ага, как же), то подумал, что на веревке висит кусок мороженого мяса.
А так, по сути, и было.
Уэсли опустил голову между рук, почти коснулся подбородком груди. Его поза напоминала огромного зародыша, свернувшегося в утробе матери.
И в тот момент, когда Уэс почти отключился от происходящего вокруг, его вернуло к действительности очередное воспоминание.

***

У отца Уэсли было много быков, но среди всех он выделял одного особенного, по кличке Бутч.
Это бык был значительно больше остальных, темно-коричневой масти.
Благодаря Бутчу, отец Уэсли побежал на многих конкурсах и выступлениях. Бык, без всякого сомнения, считался счастливым и любимым.
Однажды, примерно месяц назад, Уэсли из своего домика видел, как отец, вместе с соседом, усыпляет одного из быков с ранчо Коди.
Бык этот был особо буйного нрава, всячески противился дрессировке, а однажды чуть было не убил отца.
Коди-старший принял решение избавиться от быка с «неустойчивой психикой», хотя Уэс думал, что Псих – самый здоровый из всех. Быка просто бесил отец, и он этого не скрывал.
Но факт оставался фактом. Из специального ружья, стреляющего дротиками, отец выстрелил в Психа.
Психу это очень не понравилось и он, в порыве ярости, едва не разнес загон, в котором его содержали.
Но в конце-концов свалился и больше уже не поднялся никогда.
Уэсли тогда очень четко себе представлял, что этот бык, Псих, это он сам, а отец усыпляет Уэса-быка потому, что тот не хочет продолжать семейный бизнес.
Ему вспомнился этот случай с транквилизатором, и идея засела в его голове. Злобная, подлая, но по-своему справедливая идея.
Транквилизаторы и ружье отец хранил в амбаре, в металлическом ящике-сейфе.
Ключи от ящика висели хитрым образом за одной из балок в амбаре и отец, по своей наивности, думал, что Уэсли ничего о них не знает.
В тот день, когда он воплотил свою идею в жизнь, отец отправился в город, договориться с организаторами конкурса, по поводу своего участия в нем.
Уэсли дождался, пока машина отца скроется из вида и спустился из своего домика на землю.
Пробраться в амбар не составило труда. Уэсли взял стремянку, чтобы добраться до ключей, а когда они оказались в его руке, с недоброй улыбкой спрыгнул на пол.
Открыв сейф, он достал из него довольно тяжелое пневматическое ружье. Там же он нашел несколько ампул и дротики.
Пришлось покопаться и повозиться, чтобы понять, как пользоваться ружьем, но, в конце концов, мальчик понял, как зарядить дротик в ружье.
Транквилизатора он не жалел. Уэсли хотел, чтобы Бутч недолго мучился и буйствовал.
Он вышел из амбара и направился к загону, где содержались быки. Уже издалека мальчик разглядел свою будущую жертву.
Бутч спокойно жевал траву, шевелил ушами, отгоняя мух, и шлепал хвостом по бокам.
Мальчик шел так, что бык не видел его, и вскоре оказался за спиной животного. Межу ними была лишь деревянная перегородка, окружающая загон.
Бутч стоял довольно близко к деревянной ограде. Уэсли остановился, оглядел быка и поднял ружье. Прицелился и спустил курок.
Бутч дернулся, непонимающе оглянулся на свой левый бок, пытаясь понять, что его кольнуло.
На миг взгляды быка и Уэсли пересеклись, и мальчик увидел черные, блестящие глаза животного. В них стояло непонимание, которое быстро вытеснялось чем-то еще. Бутч сделал пару шагов, а затем тяжело упал на землю, подняв тучу пыли.
Уэсли опустил ружье и двинулся в сторону быка. Он упал недалеко от ограды, и мальчик смог без труда дотянуться до дротика.
Пускай отец думает, что Бутч просто сдох. От болезни, или еще чего-нибудь.
Выдернув дротик, мальчик пошел обратно в амбар. Убрал ружье в сейф, положил на место дротики, склянку из-под транквилизатора спрятал в карман. Ключи повесил на прежнее место.
Перед уходом Уэсли оглядел амбар. Было не похоже, что сюда кто-то заходил.
Удовлетворенно улыбнувшись, мальчик пошел домой.
Все-таки месть сладка.
Войдя в дом, Уэс поднялся к себе в комнату и плюхнулся на кровать. Улыбка все еще не сходила с его лица.
Он представлял, что будет с отцом, когда тот увидит, что его бычок мертв.
И мальчику нравилось то, что он представлял.

Третья и пока что последняя порция. Остальные пока в ежедневнике, записанные от руки. Буду писать новые куски по мере того, как перепечатаю. Огромное спасибо тем, кто осмелился начать читать мою историю, а еще большее спасибо тем, кто сможет остаться и пройти со мной до конца)

Звук в ушах слился в сплошную какофонию из грома, треска молний и завываний ветра.
Уэс жмурил глаза с такой силой, что в висках началась боль. Косые полосы дождя резали его холодом, пытались добраться до лица, обезобразить его.
Ветер обжигал голую спину и Уэс понимал, что если не умрет здесь и сейчас, то закончит свою жизнь в какой-нибудь больнице с обморожением, застужением и прочим.
Но что это?
Гром стал постепенно отдаляться, молнии освещали небо все реже и конце концов Уэс совсем перестал ощущать эти вспышки через закрытые веки.
Дождь стал реже, а потом и вовсе кончился...
Но Уэс боялся открывать глаза. Он чувствовал, что этот хищник, этот зверь, затаился и стоит мужчине открыть глаза, как раздастся грохот, и потоки воды с порывами ветра вновь обрушатся на него.
Сколько он еще так провисел, жмурясь до боли в голове, неизвестно. Вероятно, так бы и продолжилось дальше, но солнечный луч, наконец пробившийся сквозь плену туч, осветил все вокруг и необычайным теплом коснулся спины Уэса.
Из груди последнего вырвался всхлип и он, тяжело дыша, еще не веря в происходящее, открыл глаза.
Стенки башни, маячившей напротив него, были ярко-ярко белые, с золотой примесью.
С трудом Уэсли слегка разогнулся. Спина, все это время бывшая в скрюченном состоянии, отозвалась ноющей болью. Мышцы были напряжены до такой степени, что Уэсу с осторожностью и болью пришлось разгибать одной рукой другую.
Ему все еще было чертовски холодно и необходимо было согреться. Уэс повернулся к солнцу, все еще дрожа, и распрямился. Хруст позвонков чуть не оглушил его.
Мужчина схватился за веревку покрепче, и прикрыл глаза.

***

Когда он прибыл в Миссури, то ничуть не удивился тому, что здесь почти так же, как в Канзасе.
Только отца с матерью и Кристи тут не было.
Денег удалось собрать не слишком много, что-то около пятиста баксов.
Парень прекрасно знал, что на них долго не проживешь, ведь надо было платить за комнату в общежитии, покупать еду.
После того, как он остановился в общежитии и познакомился со своими новыми соседями, Уэс немедленно отправился искать работу.
Он планировал найти что-то похожее на работу курьера, которая была у него в Канзасе.
Уэс шагал по узким улочкам Джефферсон-сити, оглядывался по сторонам. Почти все так же, как и везде, где он побывал за свою жизнь.
Двух- или трехэтажные дома и магазины, газетные точки возле стен домов, федеральные здания.
Словом, обычный североамериканский город.
Когда Уэс добрался до конечной цели своего путешествия, была уже вторая половина дня.
Пиццерии, буклеты которых парень держал в руке, находились на улицах Джефферсон-стрит и Мэйбл-стрит.
Отлично, будем надеяться, что им нужны хорошие курьеры, подумал Уэс.
Он завернул в первую пиццерию и обнаружил, что это «Пануччи», та самая, что есть в Канзасе. Он, конечно, в ней не работал, но слышал от приятелей, что руководство у нее очень строгое, бездельничать не дает.
Он зашел в пиццерию, колокольчик над дверью звякнул.
Тут же двери кухни открылись, и человек в колпаке повара проговорил:
- Какую пиццу будешь заказывать, приятель?
- Я по поводу работы здесь, - Уэс показал ему рекламный проспект «Пануччи».
Человек, уже готовый отрезать кусок пиццы, отложил нож и крикнул, повернув голову в сторону кухни:
- Тэд! Тут новый работник пришел!
Уэс сглотнул, приготовившись к «собеседованию».
К удивлению Уэса, его приняли практически без всяких тестов и лишних вопросов.
Из «Пануччи» опять уволился курьер, так что ты очень кстати, парень.
Такие слова он услышал от Теодора Паркмена, директора пиццерии.
Все складывалось как нельзя кстати. Теодор выдал ему курьерскую форму, а также старенький мопед с наклейками «Пиццерия Пануччи» по бокам.
Добро пожаловать на работу, Уэсли.

***

Ночь, это такое время, когда приходят желанные и нежеланные мысли, когда меняется настроение, когда сперва думаешь, как хорошо жить, а потом хочешь умереть.
Ночью приходят все наши страхи, которые днем забиваются под кровать или в шкаф, в спасительную темноту.
С приходом ночи перестаешь ощущать что-либо, кроме страха. А когда висишь в тридцати метрах над землей, внутри не остается ничего, кроме безумного страха.
А когда внизу, под тем местом, где ты висишь, начинают рычать какие-то твари, когда ты слышишь, как они жадно разрывают тело твоего напарника, тебе становится еще страшнее.
Уэсли показалось, что эти твари появились сразу после наступления темноты, с первыми лучами луны.
Койоты? Медведи? Волки?
Чавканье, рык.
Тишина.
Снова чавканье, хруст костей.
Боже, Боже, Боже!!!
Они пришли за тобой, Уэсли. Это те, кто подчищают грязь за людьми. Чистильщики.
Голос в голове смешался с воем, рычанием и хрустом внизу, на земле.
Уэс боялся пошевельнуться. Ему казалось, что стоит лишь дернуться, и веревка оборвется, а его тело полетит вниз, прямо в пасти этим монстрам.
Они воют, Уэс. Они тебя ждут.
- Идите на хер, сраные придурки! Вам не достать меня! – нервы не выдержали.
Рык, раздавшийся внизу, напомнил ему жуткий, искаженный смех.
Еще как достанем, Уэсли!
Либо игра воображения, либо голос-рык действительно прозвучал в его голове.

***

Первый выезд с заказом на новой работе. Уэс катил на мопеде по дороге. На его голове был защитный шлем, (не мотоциклетный, конечно, а велосипедный) сзади к багажнику прицеплена картонная коробка с горячей пиццей.
Дорога хорошая, без выбоин, мопед не подпрыгивает на колдобинах.
Филлипс-стрит, дом 6. Таков был адрес, по которому необходимо было доставить заказ.
На Филлипс-стрит выстроились ряды приличных аккуратненьких домиков, почти идентичных друг другу. Спутниковые тарелки, одна больше другой, которыми хозяева домов пытались выделить свое жилье среди других, наоборот добавляли сходства.
Дом №6 в этом плане отличался от остальных. Спутниковой тарелки на нем не было, газон не ухожен, а окна покрыты грязью.
Уэсли остановил мопед, проверил, не ошибся ли он адресом, а потом вздохнул.
Адрес и табличка на доме совпадали.
Парень поставил мопед на подножку, отцепил коробку с пиццей и направился к крыльцу.
Поднявшись к двери, он постучался в нее.