Герои СССР Афган Кузнецов Николай Глава 16 Мемуары

Глава. 16                Воспоминания капитана Сергея Тарана.


Жизнь – трагедия для тех, кто чувствует, и комедия для тех, кто, кто мыслит.

Жан де Лабрюйер — французский моралист, психолог, писатель.


Идея с Даридамом мне сразу не понравилась, и я сказал, что такой задачи в приказе нет. Ротный, видимо, и сам понимал, что идти дальше в ущелье без прикрытия сверху рискованно.

Поэтому он поставил мне задачу организовать засаду в небольшом домике, который находился у дороги между Сангамом и Даридамом, с целью уничтожить группу “духов”, если они все-таки будут выдвигаться в Сангам.

Командиру четвертой группы капитану Тарану он приказал подняться на хребет и прикрыть меня сверху.

Сам ротный решил связаться с группами, ушедшими вперёд. Но вторая группа на связь почему-то не вышла, а Кузнецов передал, что они заканчивают проверять второй кишлак, который, похоже, тоже пуст.

Видимо, ротный почувствовал что-то недоброе и, взяв с собой двух или трёх разведчиков, отправился вперёд к своим передовым группам.

Вспоминает командир 4-й группы капитан Сергей Таран:

Когда окончательно рассвело, я всё-таки не выдержал и, подойдя к Цебруку, сказал ему, что пора уже уходить. Видимо, капитан Цебрук уже и сам это понял, связался с первой и второй группами по рации. Когда они ответили, он им сказал: «Всё, мужики, заканчиваем».

Кто-то из командиров групп ему ответил, по-моему, Коля Кузнецов, что перед ними ещё два дувала, они осмотрят их и возвратятся. Капитан Цебрук дал на это разрешение, а сам связался с комбатом и запросил разрешения возвращаться.

Ещё некоторое время ушло на переговоры с комбатом. Наконец был получен приказ отходить. Ротный вызвал на связь первую и вторую группы, чтобы передать им приказ, но ответа не последовало.

Видимо, они зашли уже за склон горы и поэтому связь пропала. Что делать?

Ротный решил так: добавил мне в группу снайпера из третьей группы, взял одно моё отделение и пошёл по дороге в сторону не отвечавших по связи, приказав командиру третьей группы лейтенанту Кистеню занять оборону на изгибе дороги, а мне занять ближайшую высотку, чтобы прикрыть отход роты, что мы и выполнили. Цебрук почему-то оставил со мной своего связиста.

Оставил также начальника связи и начальника разведки, которые участвовали в операции.

Говорили, что командир роты пошёл с отделением к первой и второй группам не сразу после того, как прервалась связь с ними, а тогда, когда впереди уже разгорелся бой и стало ясно, что случилось что-то непредвиденное и страшное.

 И он первым понял, сообразил, почувствовал это каким-то шестым чувством, что ли. Во всяком случае Игорь Семёнов, хорошо знавший своего командира, сказал, что первым, поняв весь трагизм и безвыходность положения, он пошёл уже не только на помощь. Он пошёл искать свою смерть…

Он не мог не знать, что во всех возможных случаях виновником и ответчиком будет он. Видимо, потому он и оставил своего связиста, что было в общем-то нелепо.

Но ему уже не нужна была связь ни с ротой, ни с этим, бурлящим смертями миром. В каком-то отчаянии он уходил на верную гибель…

Понятно, что вовсе не грозного начальства он испугался, перед которым ему предстояло держать ответ.

Ведь он остался бы виновен и в глазах подчиненных – сержантов и солдат. А как с таким грузом было жить дальше, как при этом можно было снова вести людей в бой?

Вспоминает командир 3-й группы 1 роты лейтенант Александр Кистень:

Было уже около пяти утра, когда послышались первые выстрелы. Бой, завязавшийся в самом начале, нельзя назвать ожесточенным. Но постепенно стрельба становилась все интенсивнее. Из переговоров по радио стало ясно, что Кузнецова и Котенко атакуют духи.

В эфире наступил полный хаос. Одновременно на этой частоте начали работать все. Иногда было слышно, как Цебрук просил комбата выслать помощь. Услышав, что наши ведут бой, я со своими разведчиками сразу перебрался на хребет и прошёл дальше к Даридаму.

Группа Тарана перебралась дальше по хребту, по-прежнему продолжая страховать меня сверху. Сразу от Даридама в направлении Сангам шли террасы, которые понижались к выходу из ущелья. С моего направления из-под горы выбежало четыре—пять духов, и заняли позицию за обрывом террасы.

Отходившие из кишлака разведчики нарвались на их огонь. Мы тоже ударили из всего, что было. Духи были хорошо видны, и двоих удалось завалить, но под нашим хребтом.

Но остальные скрылись, снова зайдя в мёртвую зону, который к сожалению был совершенно лишён каких-либо складок или укрытий.

Поэтому нас сразу обнаружили и стали интенсивно обстреливать. Трудно сказать, откуда вёлся огонь, но стреляли очень прицельно.

Мы решили оставить эту позицию и отойти немного назад. Было видно, как наши выбегают из кишлака, а им в спину бьют духи. От Сангама на помощь вдоль хребта вышла вторая рота. Но дойти она явно не успевала.

Продолжение следует …