Сказки Леса-Часть1 Уроки Печальника-Время Ветров

Часть 1 Уроки Печальника

Время Ветров

Березы и осины у подножия холма полыхали в медленном пожарище осени, вспыхивая то алым, то желтым. Порывы холодного, сырого ветра срывали искры-листья.
С вершины холма можно было видеть темно-зеленое море сосновых макушек. Лес выглядел угрюмым, ветки отяжелели от влаги частых дождей. И белый волк — туман — поселился в низинах.
Хагар стоял на голой вершине холма, открытой всем ветрам, запрокинув лицо к бледному солнцу, уже переставшему греть. Рваные серые тучи непрерывной чередой медленно двигались по небосклону, словно брели, забывшись, никуда. И неподвижная фигура Волка, казалось, покинута жизнью, будто душа его тоже шла вслед за тучами, скованная безысходной, голодной тоской осени. Ветер теребил его простую рубаху из грубой материи, без рукавов, закидывал за спину длинные волосы. Пряди касались широких, дотемна загоревших плеч. Правое запястье перехватывал широкий браслет из темной бересты с единственным медным знаком. В уголках желтых глаз поблескивали слезы — резкий ветер дул в лицо.
Казалось, он стоит за чертой времени и ничто не властно над ним в эти мгновения, ничто не вырвет его из этого мертвого оцепенения. Что он видел за горизонтом, укрытым дымкой? Что нашептали ему ветры? Что понял он, глядя солнцу в лицо? Наверное, об этом не рассказать словами...
С трудом оторвавшись от проползающих туч, он опустил взгляд на свои босые ноги и смотрел так, пока видения не оставили его. Очнувшись, Хаги почувствовал, что дрожит от холода. Против этой напасти у него было надежное средство. Он сорвался с места, чувствуя под ногами хруст сухой желтой травы. Спустившись с холма, он оказался на знакомой тропинке и она повела его к берегу лесного озера.
Темная гладь, украшенная редкими листьями, встретила его отрешенным спокойствием. Могло показаться святотатством колыхнуть неподвижную воду. Но Хаги знал — ничего не изменится здесь. Он уйдет, волны затихнут под берегом и снова настанет покой.
На ходу скинув одежду, он ворвался в воду и нырнул, оставив над собой лишь круги. В холодном жидком хрустале было видно его скольжение между темно-зеленых теней-водорослей.
Хаги вынырнул у противоположного берега, вскинулся над водой с невольным стоном — холод стискивал
грудь.
Но вода — великий целитель. Когда Волк выбрался на берег, тяжесть сердца растворилась без следа. Кожа, растертая скомканной рубахой, начала гореть, и на губы Хагара легла невольная улыбка. Когда он
вернулся к воде, темная, задумчивая гладь снова отразила его и, как когда-то давно, он всмотрелся в отражение.
Куда ушел тот Волчонок, что пытливо склонялся над водой? Он исчез, как уходит отражение, когда некому отражаться.
В желтых глазах Волка больше не было пытливого неведения. Хагар знал языки земли и ветров, воды и Солнца. Слово его, шаманское, заклинающее слово, было крепче камня. Только улыбка осталась прежней.
Хагар вернулся домой только в сумерках. Еще на тропе он учуял свой любимый запах — дым очага, и невольно ускорил шаг, предвкушая домашнее тепло.
Толкнув незапертую дверь, он вошел. В лицо пахнуло знакомым запахом целебных трав. Комнату освещал только очаг.
—Входи, Волчонок, — произнес Печальник, не отрывая взгляда от огня. Он никогда не путал их с Лэяном.
Хагар подсел к огню, опустившись на шкуры, лежащие на полу. Живое тепло быстро расходилось по телу, вытягивая дневную усталость.
—Был на охоте? — спросил Печальник.
—Я не охотился сегодня, — ответил Хагар. — Я читал в небе, а после... бродил.
—Читать осенью — рискованное дело. Что же ты прочел?
Хагар ответил не сразу. Он всмотрелся в огонь и ему почудились вспугнутые ветром листья.
Старик терпеливо молчал, наблюдая, как мягкие отсветы искрятся, отражаясь в глазах Волка, ласкаются к полуопущенным векам, играют с тенями на скулах и висках. Хагар прикрыл глаза и уловил в себе какую-то раздвоенность ощущений. Ему было тепло, по телу расходилась приятная истома усталости, но на душе было тревожно, словно он уже вышел в холодную осеннюю ночь. Словно он услышал далекий призывный вой лесного брата и... не может не ответить, не пойти...
—Печальник, я видел в небе свой путь...
Он не закончил фразу, но это и не было нужно. Печальник понял его.
—Вот и пришло время... Что ж... нет такой реки, Волчонок, которую нельзя одолеть.
А потом настало утро, когда Печальник разбудил Хагара до рассвета и позвал за собой во двор. В руке у него, как много лет назад, был посох.
—Вот и настала пора проститься, ученик. Мне предстоит путь, а тебе отныне придется выбирать тропу самому. Таков закон. Я помогал тебе, но наступает момент, когда помощь может обратиться во зло. Я отдал тебе все свое богатство, которым владел — берестяной оберег с медной руной да те немногие знания, что у меня были. Но с ними ты не пропадешь. Так что будь счастлив. Сердцу моему не будет легко. Пусть будет хотя бы спокойно.
—Неужели тебе необходимо уходить? — почти взмолился Волчонок.
—Таков закон, Хаги. Твоему брату я кое-что оставил на столе. Я знаю, ты будешь беречь его, но помни, что у него своя судьба. Ну, а теперь прощай. Да помни, мы никогда не расстаёмся с теми, кого любим. Там, где есть земля, там и я с тобой буду. Прощай, Волчонок!
Строгие ели поглотили темную фигуру, и белоснежные волосы его растворил утренний туман.
Только на губах, как вкус полынного стебля, осталось имя: Печальник. И жгучая горечь — навсегда. Эту горечь Хагар принял в сердце, когда стоял босиком на посеребренной инеем траве и смотрел вслед ему, Печальнику. Навсегда. Он понял это с нежеланной хрустальной ясностью. С ясностью беззвучных своих слез.


Ночи стали тревогой. Дни стали туманом. Вечера стали далекой невнятной песней. Листья вспыхнули и сгорели. А небо по ночам стало совсем бездонным и черным, в нем только ярче засияли звезды. Так стало потому, что осень вступила в свои права. Пришло время огня и горьковатых, терпких запахов.
Осень своевольно выгнала покой из дома Хагара и мир из его сердца. Он бродил по лесу, словно искал чего-то, и не находил.
Даже Лэян перестал показываться дома. Он все чаще пропадал на целые сутки неведомо куда.
Как-то Хагар весь день пробыл в лесу, охотился, чтобы отогнать свою тоску. Вернулся он поздно вечером, очень уставший. Дом был пустым и темным. Хагар не стал зажигать огонь, он отлично видел в темноте. Жадно напившись из ведерка в кухне, он улегся на свой топчан.
Хагар не заметил, как уснул. Ему снова приснился ветер, тревоживший его душу, как желтый листок на ветви дерева. Сколько раз уже было так за эту бедовую осень! Они мчались друг другу навстречу, опьяненные: один — отчаянием, другой — жаждой...
...Волк бросил к небу вой, словно выплеснул душу. Ветер врезался в его грудь, ударил в ноздри, в глаза, наполнил горло. И песня Волка прервалась, но ее подхватил ветер.
Хагар на бегу упал в траву. Сердце надсадно билось. Он прошел испытание... Но что это за боль? Она не дает встать. Она прижимает к земле и в то же время гонит душу прочь, в бездну неба.
Ветер кружил над неподвижной фигурой, обессилено раскинувшейся в траве.
—Что со мной, Верд?.. Это злая шутка.
—Это не шутка, Хагар. Это Проклятье. Я коснулся запретного и не знал, что от этого во мне проснется душа. Я Стихия, Хагар! Но душа живет и мучает меня своей болью. И часть ее теперь в твоей груди.
—Но ты же Стихия, ты можешь освободиться!
—Настоящая свобода — это беззащитность и одиночество. Я был свободен и уже не знаю, хочу ли я этого.
Хагар закусил губу. Боль кружила разум и путала мысли, властно звала куда-то и не давала шевельнуться.
—Потерпи немного, Волк. Твоя боль утихнет, ведь в тебе много человеческого, мягкого. Судьба не так безжалостна к людям.
Хагара словно уносило куда-то... Небо обхватывало со всех сторон, напускало чары колдовского сна, баюкало тонкими напевами бездонной выси.
Волк смотрел вверх — всё глубже и глубже. Уходила боль, а на её месте прорастало что-то огромное, важное, чего не понять, не высказать словами, но и забыть невозможно.
То, что открылось Хагару в тот миг, он хранил в своем сердце всегда. Чудо?.. Облака вдруг очертили нежный овал лица в обрамлении тяжелых, длинных волос, похожих на полноводные потоки рек. И он увидел прекрасные, огромные, печальные глаза цвета осенних дождей. Он увидел в них мир. Весь мир, с его жестокостью, грязью и нежностью. И увидев, понял, что отдаст себя миру, его ненависти и любви, за то, чтобы снова увидеть эти глаза, коснуться ладонью её щеки и почувствовать тепло.
Ночь остудила горячий лоб прохладой полузабвения. Она нахлынула в один миг, погасив алое небо.
—Верд... это и впрямь Проклятие...
—Я не хотел тебе зла, Волк...
—Никто мне не скажет, зло ты принес или добро.... И вдруг в сон ворвался Огонь.
Хагар застонал. Сердце стучало, как бубен в руках шамана, призвавшего грозу. Он чувствовал опьяняющую радость движения. Он шел сквозь пламя, ощущая мучительную сладость. Словно твоя собственная судьба и жизнь горят, а ты идешь сквозь них. Словно в тебе горит кровь.
—Ты посвящен!.. — дохнули в лицо яростно золотые искры. Горький дым остудил вздох Хагара на следующем шаге. Голова кружилась, мысли путались от пережитого предела. Он стоял в кругу пламени. Он был волком. А там за кругом его ждал кто-то еще.

 
Кто-то завыл. Ему ответили. И вот в ночи уже зазвучал целый хор незнакомых голосов, слитый в прекрасной и жутковатой песне.
—Кто?.. — выдохнул Хагар. Он чувствовал себя обессиленным и одновременно полным сил.
—КАЯН! — ответили из-за спины. — Имя твоей судьбы.
Хагар обернулся и успел увидеть пламя, рванувшееся к небу стеной.
—Постой, не уходи!..
Но тут его снова захлестнул вой. И Хагар понял, что умрет, если не ответит, потому что сердце его разрывалось от любви и надежды, любви сильнее жизни, сильнее смерти. Они едины сейчас и будут едины всегда, ибо они — одна кровь. Это шепнул ему на прощание отец-Пламя...
—Хаги, очнись! Брат!
Хагар открыл глаза, вздрогнув. Его слишком неожиданно вырвали из сна.
—Очнись, Хаги! Ты стонешь и мечешься... что с тобой? Тебе больно?
Хагар увидел озабоченное лицо Лэяна в свете свечи. Он, наконец, пришел в себя. Бешеное сердцебиение успокаивалось.
—Нет, все хорошо, братишка. Это только сон... Ступай.
Лэян согласно кивнул и пошел к себе, унося свечу.
Хагар еще долго лежал и смотрел в потолок. Заснуть ему больше не удалось. Глубокая ночь хранила тишину. Наконец, он поднялся и тихо вышел из дома. Побрел в сторону реки.
На востоке небо едва заметно просветлело. Хагар развел огонь почти у самой воды и долго сидел, глубоко задумавшись. В его душе что-то изменилось. Хагар прислушался к себе и понял. Он чувствовал покой. Тот самый, который тщетно искал с начала осени. Постепенно в мозгу возникали видения сна. Память о нем возвращалась и приносила с собой какую-то сладковатую уверенность. Хагар знал теперь, что за дорога его зовет. Рассвет подкрался в тишине. Над рекой поплыл легкий туман. Костер Хагара догорел и над углями вился тонкий дымок. Он смотрел на воды реки, бегущие и бегущие вдаль. Куда? Ветер ведает...
Река похожа на время. Судьбы наши уносит, как щепочку, её великое течение. Мы вышли из её белых вод и когда-нибудь вернемся к ней снова. Время заглянет в глаза тем, кто выберет волчьи тропы. Ветры Безымянного станут испытывать на прочность их души. И кровь смешается и разольется по земле в наших потомках. Но что останется? Что останется нам и тем, кто придет следом? Что протянет тоненькую ниточку от сердца к сердцу, минуя волны Белой реки? И на губах дымом костра улеглось терпкое слово: любовь. Чистая, как огонь, как кровь, как свет Солнца. Ее чистота станет мерой.
Он пойдет к ним. К тем, кто ему как сестры и братья, как... дети. Он отдаст им все. Но самое главное — он шепнет им это терпкое слово. Чтобы зажечь в них Огонь жизни. Ведь иначе... зачем еще жить? Во что еще верить?
Небо вспыхнуло феерией красок — всходило солнце.
Волк вспомнил о брате. Он подобрал щепочку, спрятал в ладонях и дохнул на нее. Щепочка превратилась в птицу. Хагар отправил ее к дому с весточкой. Потом он перевязал лоб тонким прутиком ивы, чтобы волосы не мешали у глаз, подошел к воде, опустился на колени. Зачерпнув в горсть воды, Хагар чуть помедлил, чувствую в теле дрожь волнения. Потом поднес руки к лицу, умылся. С губ сами собой слетели слова заклятия и он почувствовал, как земля выскальзывает из-под ног. Хагар рванулся в небо ветром, земля запрокинулась вниз, и тут впереди медленно встал другой берег. Хагар протянул к нему руку, коснулся его и... очутился на песке у воды.
Сердце Волка бешено билось. Он оглянулся назад. Из-за реки, из-за мохнатой шкуры леса ему в глаза сверкнуло солнце. Кажется, он заметил на том берегу тоненькую струйку дыма. Хагар вздохнул полной грудью и уверенно зашагал в сумрак прибрежной рощи. Он знал, что ему еще многое предстоит, но в душе его горело восходящее солнце.



* Авторство - Хаги.