Арфеник

АРФЕНИК

Сванетским этот район окрестили не потому, что там жили сваны, а потому что расположен был он на склонах горы, террасами спускавшейся к Куре. Это неофициальное название он получил еще и потому, что жители этого района были самыми хулиганистыми во всем городе. Арфеник слыла когда-то самой красивой девушкой Сванетского квартала города Тбилиси, но в восемнадцать лет она связалась с воровской шайкой, встав, таким образом, на преступный путь. Ее прельстила, так называемая романтика свободной жизни, возможность вырваться из нищеты и, что самое главное, вор в законе, красавец Ларго, устоять перед которым было выше ее сил. Голливудские звезды позавидовали бы его внешности: огромным, выразительным глазам Кондрада Вейда, очень популярного тогда по фильму «Багдадский вор», фигуре Джона Вайсмюллера, исполнявшего роль Тарзана в фильме «Тарзан, человек-обезъяна», и походкой Юла Бриннера, который запомнился всем по роли Криса в фильме «Великолепная семерка». Но, к сожалению, хеппи-энды бывают только в кино и, как говорится, «недолго музыка играла, недолго фраер танцевал», в общем, все закончилось тем, что при очередном ограблении банда нарвалась на «афганца», который в перестрелке ранил главаря, который все-таки успел смыться, а остальных, под дулом пистолета сдал в полицию. Арфеник, страдая в разлуке с любимым, пару раз пыталась совершить побег, но неудачно и каждый раз мотала новые сроки. Побеги прекратились с того дня, когда Ларго, спасая свою возлюбленную от неволи, решился на вооруженное нападение на женскую колонию строгого режима, где находилась Арфеник. Переодевшись полицейскими, они проникли на территорию колонии якобы для проверки соблюдения условий содержания во время прогулки заключенных. Но, как только они посадили в машину Арфеник, якобы для допроса, и открыли ворота, охранники разгадали хитрость и открыли стрельбу. Толпа заключенных бросилась через ворота. В перестрелке Ларго был смертельно ранен. У Арфеник был шанс спастись в машине, которая прорвав цепь охранников, покинула место трагедии, но она не могла расстаться с возлюбленным, и оставалась с ним до последней минуты, когда пришлось ее силой оторвать от тела любимого.
Из колонии Арфеник вышла в 36 лет, настрадавшейся, но все еще сохранившей былую красоту женщиной. В нашем доме жила ее сестра, жена знаменитого фотографа, имевшего фотоателье в самом центре города. Квартира у них была трехкомнатная, но муж Варсеник, возомнивший себя блюстителем нравственности, категорически отказался пустить ее к себе, опасаясь видно, что бывшая заключенная может позариться на его деньги, или поколеблет нравственные устои его трех сыновей. Дом наш был П-образный и был похож на греческий амфитеатр. Жители, как зрители, все выходили на балконы, когда во дворе разыгрывалась очередная семейная драма, или заходил торговец. Кроме четырех этажей дом обладал и подвалом, в котором ютились три, как сейчас говорят, социально неблагоустроенных семьи. Моя бабушка, о которой я уже рассказывал в «Велосипеде» и других новеллах, пользовалась большим авторитетом в округе и с ее разрешения Арфеник построила себе маленькую клетушку, в которой, по-моему, кроме широкой кровати ничего не помещалось. Туалет был во дворе, водопроводный кран тоже, так что вскоре мужское население нашего дома получило возможность наблюдать бесплатный спектакль, когда Арфеник, абсолютно голая выше пояса, подставляла свою спину под кран, даже в зиму умываясь холодной водой. Жены увлеченных необычайным зрелищем мужчин, громко возмущались, оттаскивая их от окон, но Арфиник одарила их пару раз такими эпитетами, угрожая раскрыть их заветные тайны, что те предпочли ретироваться и тех пор не вступали с ней в пререкания.
Может быть, им и вправду было что скрывать, я не знаю, но факт, что Арфеник завоевала уважительное отношение к себе, несмотря на свою профессию. Я забыл рассказать вам о самом главном. Дело в том, что, не имея средств к существованию, Арфеник занялась проституцией. По вечерам, первая путана города, выходила на «работу» и, подцепив клиента, вела добычу в свою каморку. Интересная деталь: дверь была с большим матовым окном с железной решеткой, к которой давным-давно свыкся ее взгляд, а на двери висел огромный амбарный замок, которым она, закрывалась от непрошенных гостей, просунув руку изнутри, создавая видимость, что ее нет дома. Профессия для тех времен была революционной, поскольку многие нелегально занимались этим, но Арфеник была первой, кто в городе, не лицемерил, не фарисействовал, а в открытую называя все своим именем. В нашем квартале ее сначала побаивались, но потом, как, ни странно, зауважали. Мальчишки поначалу пытались ее дразнить, крича ей вслед: «Такси! Такси!», но, однажды, она поймала за уши одного, и при всех, громко, на всю улицу объявила: «Да, я проститутка и зарабатываю этим себе на кусок хлеба. А твоя мать живет на всем готовом, но втихаря, изменяет твоему отцу с кем попало, то кто из нас такси? Спроси своего отца об этом». После этого стало известно о большом семейном скандале, хотя все, к счастью, этим и обошлось. Ребята с нашего двора ее как-то в шутку спросили, не слишком ли трудная у нее работа, для такой миниатюрной женщины? На что она, смеясь, рассказала, что внешность порой обманчива. Однажды, я закадрила огромного гиганта и потребовала у него за работу не менее десятки, что с портретом Ленина. Тогда это была неплохая сумма. Приняла я его, но так ничего и не поняла, откуда у двухметрового мужика такой хилый червячок появился? А в другой раз пришел карлик, мне его жалко стало, я с ним за трешку переспать согласилась и напрасно. Потом целую неделю не могла работать. У нее были свои законы. Например: она никогда, как говорится не входила в «ближний бой» с соседскими мужчинами, а одного из них, весьма респектабельного мужчину, даже со скандалом выгнала вон, когда он по пьянке попробовал подъехать к ней. Буквально на второй день после этого случая, супруга этого бедолаги благополучно разрешилась девочкой и, когда крик младенца возвестил трибуны нашего двора о своем появлении, Арфеник, купив на свои, потом и кровью заработанные деньги, полный комплект для новорожденной, преподнесла его счастливой матери.
Отопления в нашем доме не было и все запасали дрова на зиму. Как-то отец прислал нам целый грузовик дров, причем шофер приехал из района, поздно ночью и спешил обратно. Все ребята спали, и пришлось мне с водителем разгружать машину. Шофер вскоре уехал, а мне предстояло к утру освободить проход и перетащить все в сарай. Поленья были не очень тяжелые, но их было много, и я выбился из сил. В это время во дворе появилась, возвращавшаяся «с работы», вдребезги пьяная Арфеник. Увидев мои мучения, она, всплеснув руками и, громко посочувствовав мне, принялась таскать поленья, собирая их в охапку и прижимая к груди и пачкая нарядное платье. Все мои уговоры, оставить дрова в покое, ни к чему не привели. Наконец-то, закончив работу, мы с ней присели у ворот, чтобы перевести дух. Она, окончательно протрезвев, достала коробку «Казбек», и, постукав папиросой о крышку (как бы утрамбовывая табак), затянулась, выпустив дым из ноздрей, так, что мне даже завидно стало. Я рискнул стрельнуть у нее, благо бабушка была в доме и не могла заметить. Арфик (как мы ее звали по-соседски) очень строго посмотрела на меня и сказала: «Если ты настоящий мужчина, то докажи это тем, что можешь сдерживать себя. Если хочешь обрадовать свою бабашку, то мечтай о том, когда ты начнешь работать и освободишь ее от неженских забот. Люди курят, чтобы нервы успокоить, а тебе рано еще нервничать. Я курю потому, что прошла через такое, что и врагу не пожелаю».
– А о чем ты мечтаешь? – спросил я.
– Я давным-давно уже не мечтаю. Я только планирую.
– И какие у тебя планы? – не унимался я
Я хочу купить квартиру у Барабадзе – ответила она.
Барабадзе жили на втором этаже в пятикомнатной, солнечной квартире с отдельным входом. Хозяйка когда-то была женой очень высокопоставленного чиновника и он, при разводе оставил ей эти хоромы.
– А зачем тебе одной такая большая квартира – удивился я
Я ее подарю своей сестре, ведь у нее трое сыновей, а сама переберусь в ее квартиру.
– И ты надеешься таким трудом заработать столько денег? – удивился я.
– Нет, – ответила она. Я знаю, что уже далеко не та красавица, какой была известна когда-то. Поэтому я меняю профессию. Стану маклером. Первой женщиной-маклером города Тбилиси.
Вы не поверите, но так и случилось. Она стала работать маклером и добилась таки своего. Надо было видеть, как она радовалась изумлению своей сестры, когда предложила ей поменять свою пятикомнатную на ее трехкомнатную квартиру. И, когда я спросил ее: почему она это сделала? Ведь в свое время они не впустили ее в свой дом, как заразу. Она мне ответила всего одной фразой: «Я наконец-то почувствовала себя человеком».
Правда, несмотря на такой подарок, она никогда не переступала порог их квартиры и, жила довольно скромно. И никто из соседей, никогда и ни при каких обстоятельствах не смел, напомнить ей о тяжелом и порочном прошлом.
Потом наш дом пошел на слом, квартиры мы получили в разных районах города, и я потерял след этой колоритной женщины.
С тех пор прошло много лет. Как-то, возвращаясь с работы, я остановил машину у супермаркета, чтобы сделать кое-какие покупки по дому. Рядом со мной остановился роскошный джип, из него вышел мальчик, который вбежал в магазин. Незнакомая женщина, сидевшая в машине окликнула меня по имени. Взглянув на нее, я узнал Арфеник. Выглядела она как вполне респектабельная особа, и узнать в ней прежнюю Арфеник было довольно трудно.
– Арфик, неужели это ты – воскликнул я, пораженный ее видом. Тебя просто не узнать.
– Не зови меня Арфеник, я теперь Афина. С прошлым покончено навсегда и мой сын ничего не должен знать об этом.
– Ты вышла замуж? – бестактно удивился я
– Нет, я его усыновила, но его родители погибли в автокатастрофе. Она произошла на моих глазах, но он был такой маленький, что ничего не помнит. Я объяснила ему, что отец погиб при катастрофе самолета, а меня он считает своей матерью.
Мы закрыли эту тему потому, что мальчик подошел к матери и спросил, все ли он купил так, как она наказала.
– Познакомься Ларго, это наш давний друг, он знал твоего отца и с большим уважением относился к нему, – сказала Афина.
– Да, мой мальчик, – сказал я, погладив его по голове, ты можешь гордиться своим отцом, и, взглянув на Афину, добавил, и матерью тоже. Афина протянула мне визитную карточку.
– Не забывай старых друзей. Заходи, поможем продать или купить квартиру. В этом деле у меня конкурентов нет, – сказала она.
– А разве они у тебя когда-нибудь были, – улыбаясь, ответил я. Машина медленно двинулась с места, набирая скорость.