Я и я параллельный бедлам

Оказывается, самое неприятное — это встретить не бывшую жену, не тёщу в овощном отделе, и даже не старую учительницу литературы, которая ставила тебе «двойки» и утверждала, что у тебя фантазия на уровне пыльного кирпича. Нет. Самое неприятное — это встретить самого себя. Причем в более лучшем виде, чем ты сам. Или в худшем. Тут кто как интерпретирует события и обстоятельства. Я, например, предпочёл считать это психозом от недосыпа, но увы — реальность оказалась изобретательнее.
Короче. Я — охранник. Не простой, а правительственный. Здание, которое я охраняю, с виду — обычный комплекс из бетона и стекла, а на деле — ультрасекретный объект правительства США. Что там делают умные и лысые головы — мне неизвестно. Квантовая запутанность, гравитационные волны, черные дыры — вот это всё, что я только по Википедии знаю. У меня школьное образование и уверенность, что главное — не лезть, куда не просят.
Моя задача — обеспечивать безопасность. Ну и порядок, по возможности. Вооружён я по самую кепку: автомат SIG Sauer, пистолет, дубинка телескопическая, радиометр (на случай если что-то вдруг начнёт светиться), нож, налобный фонарик, перчатки (резиновые и тактические), наручники и… зубочистка. Да, зубочистка — это святое. Не люблю я дантистов. У них всегда какой-то блеск в глазах, когда они говорят «сейчас чуть-чуть больно будет». Поэтому вся моя гигиена со мной — на поясе, рядом с патронами и дубинкой.
В ту ночь всё было как обычно. 2:00. Самое волшебное время суток, когда в здании тихо, даже Искусственный Интеллект, эта цифровая балаболка, перестаёт обсуждать с самим собой логические парадоксы и просто щёлкает реле. Оборудование за стеклом гудит и искрит, где-то мерцает лазер, где-то моргает лампочка. Один раз какая-то труба плеснула на меня паром, я матернулся, но не остановился — работа есть работа.
Я иду, слушаю в наушниках «Pink Floyd» — «Time», конечно. Хожу и философствую, типа: «да, время уходит, а я всё в карауле…» И тут — бах!. Не просто бах. А натуральный гром. Внутри здания. Сопровождаемый вспышкой света, как будто кто-то фоткал с китайской вспышкой от атомной бомбы. Я зажмурился, чуть не выронил автомат, а когда открыл глаза — вижу. Стоит. Человек. В скафандре.
Не скажу, что я смелый. Просто страх в такой момент отказывается что-либо анализировать. Он тупо ушёл в отпуск. А я смотрю: стоит тип, весь в белом, шлем зеркальный, грудь ходуном ходит — дышит часто. Озирается, как будто первый раз на планете Земля. Руки дрожат. Он что-то говорит, но я, как нормальный охранник, ни черта не слышу через его стеклянную каску. Возможно, он спрашивал: «Где я?» А возможно: «Вы случайно не продаёте хот-доги?»
А я… А я встал, как истукан. В моей инструкции на все случаи жизни было расписано: пожар — нажми красную кнопку, террорист — вызови спецотряд, утечка газа — беги к чёртовой матери. Но про внезапное появление человека из воздуха в скафандре — ни слова. Я даже пошарил глазами по стенам — вдруг где-то есть инструкция «На случай внеземной фигни». Не было.
Тогда я, не будь дурак, подкатываю к нему и тыкаю стволом автомата ему под ребра:
— Эй, ты кто?
Тип в скафандре дико визжит — визг у него, как у шиншиллы под током — и отпрыгивает так, будто я не с автоматом, а с огнемётом. Потом он медленно, как будто в замедленном кино, снимает шлем... и тут я остолбеваю. Нет, не фигурально — реально, на секунд десять выключился, как старый телевизор от резкого щелчка.
Потому что вижу свою морду. Да-да, ту самую, которую каждое утро с отвращением разглядываю в зеркале ванной. Только эту — ещё более замученную, небритую и с оттенком вселенской тоски в глазах. Щетина — как будто чистили бетон. Очки — точно мои, из "Филлманн и сыновья", те самые с минус семью диоптриями, от которых мир приобретает очертания, а я — головную боль.
— Скажи, что ты не зеркало! — рычу я, палец на спусковом крючке уже слегка дрожит.
— Успокойся, идиот! — орёт тот. И голос у него... о боже. Это мой голос. Скрипучий, уставший, такой, каким я его слышу на диктофоне. Не Фредди Меркьюри, не Элвис Пресли и уж точно не Пол Маккартни. Мой голос — смесь наждачки и сарказма. Лучше бы он молчал.
— Ты кто?
— Я — это ты! — кричит двойник. — Не стреляй, дурень!
Я опускаю ствол, но не расслабляюсь. Тереблю бородку, с той снисходительной задумчивостью, что приходит к мужчинам после пятидесяти, особенно когда погода за окном унылая, а в желудке — сосиска из столовой. Да, мне пятьдесят девять. Не юнец, но ещё в соку. Женщины любят меня. Особенно дамы, которым за сорок, с кошками и тягою к психологии. Умею выслушать. Молчу много. Дышу уверенно.
— Я это ты? — спрашиваю я, медленно, по слогам, будто распробовываю крепкий коньяк.
Потом вспоминаю, что расслабляться нельзя, и снова вскидываю автомат:
— Обоснуй!
— Я из параллельного мира! — орёт он, пятясь от дула.
— Ага, — говорю я, не веря ни на грамм. — И ты, значит, не охранник?
— Нет! — с отчаянием отвечает он. — Я астронавт! Я в моем мире летаю на Юпитер!
— Юпитер, говоришь? — я прищуриваюсь. — Ты хочешь сказать, что я — то есть ты — достиг таких космических высот?
— Ну, не до Проксимы, конечно, и не до Бетельгейзе, — мямлит он, стушевавшись. — Но до Юпитера меня допускают.
— И как тебя зовут, Юпитерский ты ты? — спрашиваю я, скептически косясь на его шлем.
— Алишер...
— Это я понял, — перебиваю его. — Наши имена одинаковы в разных мирах. Теперь главный вопрос: чего тебе здесь надо?
Он заминается. Смотрит по сторонам, будто боится, что из-за угла вынырнет альтернативная уборщица с метлой из будущего.
— Ты работаешь на «Параллель-Интерпрайс ЛТД»?
— Я работаю на «Патронус», охранную службу, — говорю я с ехидцей. — А мы уже обслуживаем «Параллель-Интерпрайс ЛТД». Почему спрашиваешь?
— Ты знаешь, чем фирма занимается?
— Без понятия. Может, лягушек выращивают. Может, атом расщепляют. Может, татуировки на поп-звезд наносят с помощью квантовой иглы. Мне всё равно. Не моя проблема.
— Боюсь, теперь это твоя проблема, — мрачно говорит он, и в голосе звучит то самое, голливудское: "we’re in deep trouble now, buddy..."
И тут снова — искры, грохот, вибрация, как будто кто-то взял маленькую атомную бомбу, аккуратно положил под кафель и сказал: «Ну, сейчас чуть-чуть бабахнем, ничего страшного». Лёгкий взрыв, воздух сжался, уши заложило, а зубы заболели, как после мороженого вприкуску с фольгой.
Я схватился за челюсть — пломба на втором коренном откликнулась эхом страдания. Второй-я тоже скривился — значит, у него такие же стоматологические приключения. Сразу стало теплее на душе — боль объединяет.
И вдруг… пшшшш — пар. Много пара. Он валил, как из мужской бани после боярского веника. В этом тумане что-то колыхалось, двигалось. Затем, когда система вентиляции зашумела и втянула облако, из него вышел человек.
Он был... стильный. Нет, реально. Полностью в чёрном. Обтягивающий костюм — не балетный, нет, скорее тактический, но отшит по фигуре, с намёком на восточную эстетику. Лицо закрыто чёрной маской, только глаза видно. Очки — круглые, с янтарными линзами. За спиной две катаны, в руках — ремень с сюрикенами, трубочками, дымовухами и всякой ерундой, которую в обычной жизни либо запрещают, либо продают в магазинах фокусников.
Мы с астронавтом — в унисон, как будто репетировали:
— И ты? То тоже?!
Парень окинул нас взглядом. Медленным. Тяжёлым. Потом стянул маску, под которой, разумеется, — моя морда. Точнее, наша. Только с лёгким шрамом через бровь. Чуть более злая и собранная. Лицо, которое говорит: «Я убивал, но только по контракту».
— Я — Алишер. Киллер из отряда ниндзя, — представился он, будто озвучивал трейлер к самому абсурдному фильму года.
Мы со вторым-я переглянулись. Реакция была молниеносная и абсолютно синхронная:
— И что? — сказали хором. — Ты за каким чёртом сюда явился?!
— Вот это я и хотел узнать у вас, — произнёс он. Медленно. Грозно. С намёком на кровопролитие. И извлёк одну из своих катан с тем зловещим шорохом, который делают только катаны в кино и в плохо смазанных ножнах.
Я, не будь дурак, вскинул автомат. Астронавт активировал силовое поле, и между нами вдруг заискрил воздух, как в микроволновке, куда положили фольгу.
Всё замерло. Напряжение повисло в воздухе — густое, липкое, как спиртовой пар в школьной лаборатории. Чуть кто-то чихнёт — и начнётся огненный ад. Не пожар — мясорубка, с участием автоматов, катан, защитных полей и, возможно, зубочистки, если уж совсем прижмёт.
Три Алишера. Один охранник. Один астронавт. Один ниндзя-киллер. И ни одного понятного объяснения, что вообще происходит.
— Стоп! Стоп! — заорал я, уже представляя, как утром в здание заваливаются сотрудники «Параллель-Интерпрайс ЛТД» с кофе и флешками, а находят три абсолютно одинаковых трупа, разбросанных по полу, как близнецы на распродаже в IKEA. — Давайте поостынем!
Видимо, второй и третий-я пришли к такому же выводу — что покромсать друг друга мы всегда успеем, особенно если будет повод посерьезнее, — и медленно опустили оружие.
— Так, значит, я здесь охранник. Работаю по сменам, честно. Это моё здание, мой периметр, моя зарплата и даже мой термос с борщом в шкафчике под лестницей, — сказал я чётко и размеренно, обводя взглядом клонов. — Я к вам не вваливался. Так что объясните: вы здесь зачем?
— А ты в курсе, что «Параллель-Интерпрайс ЛТД» — это закрытое учреждение при Военном ведомстве? — начал астронавт, поправляя очки. — И что оно занимается изучением параллельных миров?
— Я охранник, а не Эйнштейн, — пожал я плечами. — Что вообще значит «параллельные миры»?
На долю секунды оба моего «я» удивились так, будто я спросил: «А что такое носки?». В их глазах читалось почти оскорблённое недоумение.
— Ты в своём мире вообще школу заканчивал? — спросил я-ниндзя, прищурившись.
— Конечно, — обиделся я. — Трёхлетнюю школу подготовки секьюрити. С медалью. У нас ещё был кружок "Жёсткий отпор".
— Тут нужно университетское образование, — вздохнул астронавт, бросив взгляд на ниндзя, словно говоря: «Смотри, с кем мы имеем дело...»
— А ты постарайся объяснить, — буркнул ниндзя. — У нас, между прочим, одинаковые мозги. Просто в разных упаковках.
Астронавт повернулся ко мне и принялся объяснять:
— Параллельные миры — это такие альтернативные реальности, где всё пошло иначе. Например, ты стал не охранником, а космонавтом. Или ниндзя. Или женщиной. Или слоном. Но в каждом из этих миров ты существуешь. И теперь, из-за сбоя в системе, эти реальности начали пересекаться. Как будто кто-то взял все каналы телевизора и врубил их в один экран.
Я выслушал его, не перебивая, даже не ковыряясь зубочисткой, что говорит о максимальном уровне моего внимания.
— И что? — наконец спросил я.
— А то, — сказал астронавт с нарастающим напряжением в голосе, — что твой «Параллель-Интерпрайс ЛТД» открыл шлюзы в эти миры. И теперь лезут мы...
— Мы? — переспросил я, уже с нехорошим предчувствием.
— Сотни! Тысячи мы! — заорал он. — У нас на планете биометрика каждого человека в единой базе! И вот представь: на мою биометрическую запись одновременно сработали три сотни таких, как я! Система сходит с ума: страховки, банковские счета, медицинские полисы, контракт на полёты, всё оформлено на одного человека, а тут появляется ещё 299 штук меня! А как объяснить жене, что я не в баре, а в параллельном мире?!
— А я, между прочим, выполняю спецзадание против чикагской мафии, — рявкнул ниндзя. — И тут, понимаешь ли, вдруг сорок-я. Врываются на мою территорию, путаются под ногами, один даже сел на мой байк! Заказчик в панике — я жив? Я мёртв? Я вообще существует? Контракт под угрозой, рейтинг наемника падает!
Я слушал всё это с нарастающим беспокойством. Руки невольно потянулись к зубочистке — мозг всегда просит ритуалов в моменты кризиса.
— Вот оно что... — протянул я, осознавая катастрофу, которая на меня надвигается. Потому что если тысячи-я уже разгуливают по мирам… значит, вот-вот сюда придут и остальные я.
И кто знает, каким окажется следующий? Может, это будет я — стриптизёр на пенсии, я — сектант с фермы в Неваде, или, что хуже всего… я — налоговый инспектор.
Опять стены задрожали, как будто здание пытается вжаться в фундамент, избежать новой встречи с безумием. Искры посыпались с потолка, щёлкнула автоматика, и прямо из вентиляционной шахты рухнул ещё один я.
Ну, не совсем я. Похожим была только голова: та же лысина с намёком на бывшую шевелюру, те же очки в дешёвой пластиковой оправе, знакомый прищур близорукого человека, который всю жизнь смотрит на мир, как будто мир в тумане. Но всё, что ниже шеи, вызывало желание покинуть не только смену, но и планету.
Тело было как у гигантского жука-переростка: хитиновый панцирь переливался зелёным и фиолетовым, словно лак для ногтей у безумной маникюрши. Вместо рук — клешни, огромные и хрустящие, как если бы мясорубку и грабли скрестили по пьяни. Ноги — тонкие, членистые, с шипами, как у кузнечика, которому стало тесно в теле. Запах... О, запах был смесью протухшей рыбы, сгоревшей резины и сломанных надежд. Казалось, будто кто-то вывалил мусорный бак прямо в мозг.
Он увидел нас, заулыбался, и из его груди послышался жуткий скрежет:
— Моя пища... моя пища... — произнёс он, и двинулся на нас, его клешни щёлкали, а лапки издавали неприятное хлюпанье по полу. Лампы над ним мигали, как в ужастике третьего сорта.
Я не успел даже сказать «Ау!» как я-ниндзя резко выхватил катану и вонзил её в центр груди тварюги, пригвоздив того к полу. Получилось красиво, как в учебнике по энтомологии: насекомое аккуратно пришпилено булавкой к планшету, только вместо планшета — армированный пол лаборатории, а вместо булавки — металлическое лезвие, до половины вошедшее в хрустящий хитин. Из-под панциря вытекла тягучая зелёно-серая жижа, попахивающая хлоркой и безысходностью. Я-жук дёргался, скрежеща клешнями, а из пасти шли пузырьки с неперевариваемыми звуками.
Мы втроём сделали шаг назад. Сели на какие-то ящики с надписью «Осторожно: квантовые плазмоны!» и, как ни странно, начали беседовать.
— Ты видел?! — с возмущением прошипел я-астронавт. — Какая я... то есть он мерзость? Это что, тоже я?
— Это что, в других мирах мы такие? — потрясённо выдохнул я-ниндзя, осторожно доставая вторую катану из ножен.
— Ну, миров миллионы... — пожал плечами астронавт. — Бывают разные вариации. Генетически — мы всё равно похожи. Ну, то есть... примерно...
— Какая с ним, прости господи, генетика?! — фыркнул я, автоматом тычая в я-жука, который с интересом щёлкал клешнями по полу. — У него только голова моя. Всё остальное — боже упаси и сожги дотла.
— Это... это сложно объяснить, — вздохнул астронавт, явно уже жалея, что стал говорить. — Я же не учёный, я только в «Юпитер-2» вожу учёных. Может, там... мутации. Может, у них другой путь эволюции. Или плохо с контролем над шлюзами.
— Я думаю, что порталы открываются только для существ с похожей ДНК, — размышлял я-ниндзя, глядя на жука, как на ошибку Бога в понедельник. — То есть — генетическая подпись совпадает, а внешность уже вторична. Эволюция, атмосфера, гравитация, химсостав. Кто знает?
Тем временем я-жук продолжал скрежетать зубами и облизываться, словно представлял нас в кляре с кунжутом. Но катана держала его крепко, как дедова железная дисциплина.
Бац! Бац! — стены опять задрожали. Потолок покрылся влажной испариной, пол вспух, и из тумана вышло новое существо. Оно было бегемотообразным, с пузатым телом, покрытым медузообразной слизью, из которого торчали щупальца — длинные, склизкие, липкие. Головы у него не было вовсе, но где-то посередине туловища мигали два глаза, как лампочки на старом телевизоре. Щупальца шевелились в поисках точки опоры, и существо булькало, бормотало и пыхтело, как старый пылесос на пределе сил.
Мы посмотрели на него, потом друг на друга.
— Это... — начал я.
— Похоже, пятое-я... — закончил астронавт.
Мы кивнули. Не было нужды в словах. Мы почувствовали это. Это было я, но из мира, где эволюция решила поэкспериментировать, а Бог ушёл в отпуск.
Существо хрюкнуло — глухо, с вибрацией, от которой загудел пол, как при проезде подземного поезда. И двинулось на нас, разворачивая щупальца, как шлагбаумы при въезде в ад. Мы напряглись, схватились за оружие, но...
Ему хватило одного жука. Пятое-я с аппетитом обхватил клешневого четвёртого и засосал, как бургер с кетчупом. Щупальца обняли жука, тело затряслось, забулькало, и через секунду он был внутри, словно его туда засунула Вселенская мясорубка.
Существа наелось. Оно остановилось и, кажется, переваривало, потому что из его многочисленных отверстий — а их было больше, чем в флейте — повалил сизый дым. Запах был... приятный, неожиданно сладковатый, с нотками гашиша, карамели и сожжённых шин. Глаза у я-астронавта начали блестеть подозрительно расслабленно.
— Ну вот, добро пожаловать, черт побери, — буркнул я, косясь на парящего бегемота. — Нам надо решать, потому что я не смогу объяснить начальству, почему здесь бродит запредельное количество меня — в трёх, шести и даже клешнеобразных экземплярах.
— Надо отключить оборудование, открывающее порталы, — твёрдо заявил я-ниндзя, протирая затылок. — Тогда и мы перестанем шляться по мирам.
Тут я-бегемот издал глухой звук "бльопр" и выплюнул катану, видимо, его организм не оценил сталь. Следом вылетели очки — стекло и пластик, видимо, тоже не по вкусу пришлось. Всё остальное — клешни, панцирь, амбиции жука — ушло на ура.
Я-ниндзя поднял оружие, небрежно вытер клинок о висевший в коридоре белоснежный халат (теперь он был бело-зелёным), и спокойно убрал катану в ножны.
— Ты знаешь, как выглядят эти машины? — спросил меня я-астронавт, с подозрением глядя на кучу железа и биомассы.
— Я охранник, а не инженер. Я даже не знаю, как тут всё функционирует! Я охраняю дверь и кофе-аппарат. Как из сотен гениев из параллельных миров выпал именно я — не знаю. Что, мои гены вкуснее?
И тут здание снова тряхнуло, как будто его щекотали щупальцами изнутри. Что-то вспыхнуло, и из клубов дыма возникла она.
Она была красивой. Не просто красивой — невыносимо, опасно, оскорбительно прекрасной. Тело — как статуя, глаза — как рентген, а руки... шесть штук, плавно двигались в воздухе, будто дирижировали вселенским оркестром. Как у индийской богини Кали, только без черепов — наоборот, в стильном комбинезоне, который одновременно скрывал и подчеркивал.
— Итак, господа... вы кто такие? — ледяным голосом спросила она, разводя руки, как будто собиралась нас взвесить.
— Вообще-то вы на Земле, — буркнул я. — В здании "Параллель-Интерпрайс ЛТД".
— "Параллель-Интерпрайс ЛТД"? — фыркнула она. — Это забегаловка, где у нас в мире жарят пирожки с червяками и подают кисель из кузнечиков.
— У нас это учреждение при военном ведомстве, — обиделся я. — Я, правда, только охраняю...
Она не впечатлилась. Её шесть рук начали двигаться беспокойно, будто в них включили боевой танец разочарования.
— Тогда объясните, как я сюда попала?! — и в каждой руке появился шампур, раскалённый до красна, будто она собиралась открыть филиал шашлычной прямо здесь.
— Но-но! — хором воскликнули мы, отступая и поднимая оружие.
Я-камасутра усмехнулась, как кошка, которой всё равно, кто у неё в мышеловке.
И тут я-бегемот зашевелился. Он почуял новый запах, что-то аппетитное, с явными нотками белка и боевого духа. Он пошёл на неё, шлёпая щупальцами по полу.
— Ой, зря... — только успел пробормотать я-ниндзя.
Схватка была короткой, но яркой, как вспышка от сварки. Шесть шампуров в воздухе прошили я-бегемота как горячие спицы — один в бочину, другой в глаз, третий — в центр существа, где, возможно, был желудок, а может и библиотека воспоминаний.
Щупальца вздрогнули, существо завыло на ультразвуке, а я-камасутра ловко, словно на кулинарном шоу, провела шампурами, сделав из туши нечто между шашлыком и донером. Потом огонь вспыхнул прямо на её ладонях, и всё это зажарилось до хрустящей корочки.
Сделав надкусывающее движение, она запрокинула голову, смеялась и одновременно заглатывала куски туши, как опытный гурман поедающий врага под соусом терияки.
— Вот это аппетит, чёрт возьми! — восхищённо выдохнул я-астронавт. Похоже, на других планетах ему видеть ничего подобного не приходилось.
Я-ниндзя напрягся. Он не выразил восторга, но его рука медленно легла на рукоятку катаны. Он больше опасался, чем восхищался. Между тем, я-камасутра обвела нас взглядом, в котором сквозили удовлетворение, снисходительность и лёгкая угроза.
— Теперь я сыта, — заявила она. Голос у неё стал глубже, ленивее, как у человека, съевшего целого я-бегемота.
Это немного сняло напряжение. Даже шампуры опустились, словно её руки выдохнули.
— Тебя как зовут? — спросил я, чуть расслабившись.
— Меня зовут Алишер, — сказала она.
Мы молча переваривали услышанное.
— Ахренеть! — наконец выдохнул я-астронавт. — Я есть и в женском роде...
— А что ты удивляешься? — пожал плечами третий-я. — Тут есть я-бегемоты, я-жуки... Дальше уже некуда.
Все это выглядело бы комично, если бы не забывать, где все это происходило. Я сердито огляделся и, собравшись с силами, рявкнул:
— Слушайте вы... или я... Вы находитесь на охраняемой территории! Вы не имеете права здесь быть! Что я скажу начальству?! Что из туалета вылезла я-камасутра с шестью руками?
— Генетически мы — это ты, — резонно заметил второй-я. — Значит, имеем такие же права, как и ты. Так что нечего нас выгонять!
— К тому же мы сюда попали не по своей воле, — вставил я-ниндзя. — Это не отпуск, мы все оторвались от своих дел.
— Это меня тоже интересует, — сказала я-камасутра, скрестив руки (в её случае это был целый перформанс). — Я была на дипломатическом приёме, представляла свой мир, в шампанском отражались кометы, всё было очень изысканно... И тут кто-то из вас вырвал меня из того мероприятия и забросил в эту обшарпанную коморку, — с презрением посмотрела на стены, и шампуры снова взметнулись вверх, как грозовые молнии.
— Без понятия, как вы сюда попали, — пожал плечами я и приподнял автомат в жесте недоумения. - Я простой охранник!
Я-камасутра задержала взгляд на мне. Что-то в её лице изменилось. Она склонила голову набок, разглядывая меня с интересом.
— А ты симпатичный мужик... — сказала она, медленно облизывая губу.
— Эй-эй, ты это прекращай! — завопил я, вскидывая руки. — Хватит меня на... инцест склонять! Что за глупости? Что за бред вообще тут творится?
Второй и третий-я одновременно застонали.
— Давайте любовные моменты отложим, — предложил третий-я. — Надо решить, как закрыть шлюзы и разойтись по домам, пока ещё кто-нибудь не вылез, вроде я-барсука или я-вулканической слизни.
Слово взял я-астронавт, как обычно, спокойным и уравновешенным голосом:
— Итак, давайте остудим нервы и поразмыслим. Мы находимся в лаборатории, где проводят эксперименты по нахождению входов-выходов в параллельные миры. Миров — бесчётное количество. И кто-то запустил машину, которая вытаскивает из этих миров “нас”, ориентируясь на один и тот же генетический код. Возникает вопрос: как это вообще возможно?
Я вздрогнул и прошептал, чувствуя, как по спине ползёт холод:
— Значит... здесь есть седьмой-я... И он, судя по всему, запустил всю эту махину. Теперь система не просто ищет “меня” по всем мирам — она вылавливает нас как рыбу сетью, не спрашивая согласия. Возможно, даже пересылает других “меня” в чужие миры, перемешивая всё, как коктейль в блендере.
Третий-я кивнул:
— Уверен, он тут. И его нужно найти.
Я-камасутра подняла на меня взгляд. Её шесть рук двинулись в разные стороны, как будто её тело одновременно слушало оперу, варило суп и танцевало сальсу. Одна пара вознеслась к небу — драматично. Вторая — сложилась на груди, строго. Третья — скрестила шампуры у ног, и они вспыхнули мягким красным жаром.
— У тебя ключи ко всем дверям в этом здании, Алишер-охранник, — сказала она с абсолютной уверенностью. — Вперёд. Открывай всё. Пока мы не найдём этого... гада.
Все посмотрели на меня. Да, всё верно. Больше не было смысла отсиживаться. Наступало утро, и вот-вот в здание потянутся ни о чём не подозревающие сотрудники. Что я им скажу? Как объясню я-бегемота, который прожил тут целый час, сожрал жука и сам стал обедом? Или я-камасутру с шампурами наготове?
Я тяжело вздохнул, отстегнул бейдж, повесил его на ладонь и двинулся вперёд. Каждую дверь, которую мы встречали на пути, я прикладывал пропуск и открывал — гулко, решительно.
"Параллель-Интерпрайс ЛТД" в эти часы выглядел как храм без богов: длинные гулкие коридоры, лаборатории, отделы, секции... За одними дверями — капсулы с жидкостью и проводами, где дрейфовали то ли мыши, то ли миниатюрные копии людей. За другими — аппараты размером с автобус, на которых висели таблички с названиями вроде "Квантовый сепаратор поля", "Геномный искатель класса М" и "Интерфейс временного отскока".
Некоторые комнаты больше напоминали космические ангары: стенды с громоздкими машинами, пролёты из стекла, потолочные экраны с бегущими формулами и числами. Я-астронавт чувствовал себя как дома — его звёздный корабль был построен по похожим принципам.
Наконец, на третьем этаже, за дверью с надписью "ЛАБОРАТОРИЯ 14", мы нашли его. Точнее... его всех троих.
Он стоял в центре зала — одно тело, три головы, вытянувшиеся вверх, как у научного Змея Горыныча. Каждая голова — моя, но с разной мимикой: одна хмурилась, другая выглядела сонной, а третья — ехидной. Они вели между собой оживлённый научный спор:
— Вот! Дифузная реакция в обратной пространственной фазе, ускоренная квантовой инверсией! — горячо доказывала первая голова.
— Ерунда! Это типичная сингулярность в минус третьей степени, возведённая в квадрат с отклонением по экзомере! Посмотри хотя бы на верхние данные графика! — возмущалась вторая.
— Ха! Ни то, ни другое! Это гравитационно-молекулярный всплекс в режиме симметрической спекуляции. Я такое ещё в кишках мультивселенной наблюдал! — самодовольно ухмыльнулась третья.
Услышав наши шаги, я-дракон обернулся, и все три головы расплылись в знакомых, до дрожи мерзких, но всё равно родных улыбках.
— Опаньки... Глядите! Алишеры явились! — весело проговорили они в унисон.
Я поднял автомат, я-ниндзя извлёк катану, я-камасутра зажгла шампуры — они загорелись, как шестиконечная звезда возмездия. Я-астронавт включил магнитное поле: оно завыло, заискрилось, и волосы встали дыбом у всех, у кого они были.
Я-дракон посмотрел на нас и рассмеялся в три глотки — каждая с разной интонацией: одна зловещая, другая насмешливая, третья просто истерическая.
— Ха-ха-ха... Вояки... А вы мне ещё и нужны!
— Ты зачем нас вытащил из своих миров?! — рявкнул второй-я, и магнитное поле за его спиной затрещало, как при буре на орбите.
Я-дракон оглядел нас с высокомерием школьного отличника, глядящего на двоечников:
— М-да… Сколько миров — столько Алишеров. Есть туповатые, есть животные… Один вообще я-желе, другой — просто тень с голосом. Я-суп фрикадельный... Я-тираннозавр-рекс... Да чего там, был даже я, состоящий из одной злобы. Но вы — вы лучше. Вы мне нужны для армии.
— Ты кого животным назвал, трёхголовая ты жаба?! — рявкнул я-ниндзя и встал в боевую стойку.
Но я-дракон лишь отмахнулся:
— Спокойно, самурай. Я проник на эту Землю, потому что здесь самая продвинутая техника. Я ввёл свой код в машину, и она начала искать “меня” по всей мультивселенной. Сортировать, отбирать, собирать. Я вас не просто так выдернул — вы подходите. Вы — оружие.
— Куда ты собрался с этим оружием?! — одновременно заорали мы.
Я-дракон с пафосом поднял обе руки, а третья голова закатила глаза, будто надела корону:
— Мой мир — это мир возможностей. Но люди там не хотят принять своего императора... Меня! Я стану верховным, как пчелиная матка — ну, или Наполеон с хвостами. Мне нужна армия. Из тех, кто не предаст. Из самих меня. Из вас. Потому что генетически мы одно целое!
— Нет. Я не такой, как ты, — отрезал я.
— Трёхголовые Алишеры — это хуже, чем шестирукие, как я, — фыркнула я-камасутра.
— Мы не пойдём за тебя! — сказали остальные. — Верни нас домой.
Я-дракон сжал кулаки, и в зале затряслись лампы:
— Либо вы вознесёте меня на трон... Либо сгинете.
Видимо, у всех нас мелькнула одна и та же мысль, потому что мы бросились в атаку. Я-ниндзя метнулся первым. Его катана сверкнула, как молния, но я-дракон ударил хвостом, и от удара стена за спиной треснула. Я-астронавт кинул гравитационную мину, и одна из голов дернулась в сторону — та, что говорила о супе из фрикаделек.
Я-камасутра закрутила шесть пылающих шампуров, как смерч, и прорвала оборону с фланга. Она вонзила три из них прямо в грудь-дракона, и тот завопил — эхом, хором и с эхом от эха.
Я поднял автомат и всадил очередь прямо в центр. Искры, кровь, синие капли чего-то межпространственного — всё смешалось.
Я-астронавт нажал на кнопку, и в центре лаборатории разверзлась черная дыра, стабилизированная как мусоросборник времени. Дракон завыл всеми тремя глотками и попытался зацепиться когтями за пол, но мы ударили разом: катаной, шампурами, полем и прикладом.
Тело затянуло в дыру. Последнее, что мы услышали, — как три головы спорят, кто виноват. Потом тишина.
Я-астронавт подошёл к панели и, поколдовав над клавишами, сказал:
— Ладно, я разобрался. Машина зафиксировала координаты всех миров. Тут всё: параметры, точки входа, даже дата рождения. Мы сможем вернуться.
Он посмотрел на меня:
— А ты останешься. Ты был классный парень, Алишер. Рад, что охранник — это тоже я.
— И я рад, — сказал я-ниндзя и пожал мне руку. — Будешь в моем мире — загляни. Катану дам.
Я-камасутра подошла ближе, облизала губу и сказала:
— Ты симпатяшка. Если передумаешь насчёт жены — я жду. С шампурами.
— Спасибо… но я женат, — соврал я.
Вспыхнул яркий свет, как от фотоспышки Бога, и они начали исчезать. Один за другим. Последним ушёл я-астронавт — его ноги ещё секунду висели в воздухе, а потом растворились.
Я остался один. На полу остались: катана, пара шампуров и жетон с надписью "Астронавт 1-класса".Это всё, что осталось от самой странной ночи в моей жизни.
Вдалеке завыла сирена — начиналась утренняя смена.
Я вздохнул, поднял вещи с пола и пошёл на пост. Потому что я — охранник. И я отлично справляюсь со своей работой. Даже когда вселенная сходит с ума.
...Где-то в глубине комплекса, в тёмных и забытых трубах технического уровня, в канализацию медленно стекал я-суп. Он был густым, серо-коричневым, с редкими фрикадельками, в которых угадывались черты знакомого лица. Из железных труб доносилось плотоядное причмокивание, будто кто-то ел сам себя и находил это весьма аппетитным.
— Блрп... Алишер... мы ещё встретимся... — пробулькало эхо, прежде чем исчезнуть в сливе.
Вода захлопнулась. Суп притих. Но не исчез. Он ждал.
(5 мая 2025 года, Винтертур)

........................................
Аннотация:
«Я и Я: Параллельный бедлам» — абсурдно-комедийная научно-фантастическая история о том, что случается, когда параллельные миры сходят с ума. Охранник Алишер проводит обычную ночную смену в засекреченном научном комплексе, когда вдруг из пространственно-временных разломов начинают валиться… он сам. Вернее, его версии: я-ниндзя, я-астронавт, я-жук, я-бегемот и даже я в женском исполнении — шестирукая богиня-воительница я-камасутра. Все они связаны общим генетическим кодом и все — не по своей воле здесь.
Ситуация выходит из-под контроля, когда появляется я-дракон с тремя головами и планом по созданию армии «себя» для завоевания родного мира. Теперь Алишерам предстоит объединиться, чтобы остановить самого безумного из них, сразиться в эпической схватке и найти способ вернуться по своим мирам. Или хотя бы не быть съеденными очередной версией себя в виде супа с фрикадельками.
Это дикая смесь юмора, парадоксов и философских вопросов о том, что делает нас «нами», если нас — много.