Как я остался один дома

Лет мне было шесть или около того. Я не мог представить своей жизни без взрослых — ведь до этого кто-то из них всегда находился рядом, или я имел возможность в любую секунду к ним обратиться.

Но наступил день икс: меня впервые оставляют дома одного.

Я помню, как переживал! Нет, не потому что одному оставаться страшно — страшно мне вовсе не было. Скорее волновала сама ситуация, да и общая атмосфера располагала: ведь не только я впервые остаюсь один, но и родители впервые оставляют меня одного! Теперь, будучи отцом, я могу понять тот мандраж.

Позже я очень любил оставаться один — если не на очень долго. Сами посудите: пока никого дома нет, можно облазить каждый уголок, посмотреть в каждый ящик и шуфлятку, найти что-нибудь давно забытое взрослыми, но такое интересное для ребёнка!

Как-то странно заниматься этим при взрослых. "Что тебе там нужно?", "Не лезь туда" и прочие стоп-фразы прикончили бы любые исследования. А ведь я находил интересные штукенции! Пару красивых ножей, старые штампы, завалявшиеся советские рубли с Лениным и латвийские репшики, несколько красивых перьевых ручек и чернила к ним, колоду испанских карт, доселе невиденные мной фотографии молодых родителей...

Больше всего меня поразила толстая папина визитница — какие же красивые и разные карточки там были! Не раз я потом её изучал, читал фамилии и должности неизвестных мне людей. Но это всё было в другие разы — когда я уже освоился со статусом "один дома".

Конечно же, я получил наказ — двери никому не открывать. Жили мы на улице Рихарда Вагнера, дверь внизу — на кодовом замке. Кстати, до сих пор помню пароль — память штука забавная.

И вот я остался один. С щелчком замка навалилась тишина — почему-то мне не оставили включённым телевизор. Чуть пообвыкшись, стал отмечать звуки — равномерный гул холодильника, тикание часов, приглушённый шум с улицы, словно с другой планеты.

Но звуки эти не успокаивали — наоборот, настораживали. Словно бы они вышли из своей обычной периферии и сказали: «Вот мы, здесь. Не забыл?»

Совершенно не помню, чем занимался и сколько времени прошло — воспоминания начинаются со звонка в дверь. На моё "Кто там?" — ответ: "Юра, это соседка снизу, я тебе книжек детских принесла".

Конечно, сейчас можно включить дедукцию в духе: раз знает имя — значит, не чужая, на лестничную клетку постороннему не суперпросто попасть и всё такое. Но в этом смысла нет, ибо ребёнок так не рассуждает. На самом деле я просто испугался, но сказал, что дверь открыть не могу — запретили.

Соседка продолжила что-то говорить, наладился диалог — и дверь оказалась открытой. Всё же робость перед взрослыми очень влияет на ребёнка — отказать сложно. Ведь кажется, что взрослые не могут причинить вреда.

Как же... держи карман шире.

Помню, что сломила она моё сопротивление хитро — компромиссом: мол, ты только на щёлочку дверь открой, забери книги и закрой. Пишу — и не понимаю: почему же соседка просто не зашла потом? Об этом можно лишь догадываться.

Возможно, родители потом с ней говорили — не знаю. Моя догадка проста: скорее всего, она была подшофе и ей захотелось сделать что-то хорошее. Тётка она была совсем не злая. К тому же, её сын — в том возрасте, когда перестал быть сладким пирожком и стал занозой в заднице. А я ещё не успел :)

Но это всё — размышления на основании информации, полученной много позже. Тогда это была просто незнакомая мне тётя.

Помню, разложил красочные, детские книги на диване и начал их с интересом разглядывать. И лишь спустя какое-то время до меня дошло, что я нарушил родительский запрет.

Тогда я ещё не научился врать, и мысли типа "спрячу где-нибудь и буду тайком читать" в голову не приходили. Да и сейчас такой план выглядит глупо — одна только беседа родителей с соседкой — и всё бы раскрылось.

Я горько заплакал и сразу навзрыд. Слёзы одномоментно застлали лицо. Я ведь подвёл родителей, нарушив их инструкции. По мере взросления я ещё не раз обману ожидания родителей — но то было впервые.

Мне кажется, я ревел до самого прихода родителей домой. Потом меня ещё долго утешали, и никакого наказания не последовало. А двери я больше незнакомым не открывал.

Да и сейчас не люблю это делать — если раздаётся звонок в дверь, а я никого не жду, будто что-то сжимается внутри — словно на дворе тридцать седьмой, и пришли не ко мне, а за мной.