Тим Сейблс. Долг

В моих жилах течёт кровь завоевателей,
кровь порабощенных и убитых,
так где же мне отдохнуть,
когда эта смешанная река крови окрасит
моё сердце,
какой город захочет меня видеть,
какая женщина прикоснется
к моей шее?

Нигерия спит в уголках моего черепа,
и, может быть, два маленьких французских
городка, по одному на каждой ноге,
тоже спят,
и, конечно же, первые люди на этой земле
с их длинными чёрными волосами,
семеро из них дремлют
у меня под боком.

И пока все эти люди плывут по течению
в моём теле,
я тоже сплю, мне снятся их добрые
пожелания, их напряжённый шёпот,
и я хожу во сне по всей Америке.
Но всё в порядке в моей стране,
все спят:
за рулём, на работе, даже держа палец
на спусковом крючке,
спят вместе со своими
далёкими континентами,
сверкающей тишиной разрушенных историй
и долгим притяжением тысячи тысяч лун
внутри них.

Они не помнят как когда-то мы плавали
внутри наших матерей,
как когда-то наши матери плавали
внутри своих матерей,
точно также как их матери,
когда-то плавали
внутри тех, кто был до них,
а до этого всё было также
вплоть до первой матери
в Африке,

той стройной, невысокой, вспыльчивой
женщины,
чьи дети ползали по всей планете,
потом выросли и начали причинять
друг другу боль,
а завоеватели в своих ярких доспехах пытались
довести дело до конца.

Я знаю на ком лежит вина.
Я мог бы исказить свою смуглую кожу,
свою смешанную национальность,
сжать свои кудрявые волосы в кулаке.
Я знаю.

Но я слышу в своих костях
странную музыку,
ветреное мерцание далёких полей,
тишину птиц, оглушенных сумерками,
восход единственного дерева
из всех кровей,
пробуждение будущего, поющего
из этих ран,
и в чём же заключается урок истории,
если не в том,
что мы должны друг другу
больше хлеба,
больше дружбы, меньше жестокости.,