Горемыки

Село Карыж Глушковского района в Курской области — одно из самых красивых сёл. Карыжский лес чего стоит- природный заказник, обитают различные виды животных, птиц, растений, многие виды занесены в Красную книгу. 
Эта красота раскинулась на левом, возвышенном берегу реки Сейм.

И в страшном сне нам не могло присниться, что случится… такое…

Что может так произойти…  Что вновь фашистский сапог ступит на нашу родную курскую землю.

Осквернят… Опоганят…

Частые взрывы со стороны Белополья Сумской области. Гул беспилотников…  7 километров от границы…

Многих, которые пытались бежать из ада, расстреливали, взрывали…  Дети, пожилые люди, беременные женщины… Нацисты не считались ни с кем и ни с чем.

Соседей, с которыми многие годы жили в хороших отношениях ( молочные продукты  покупали, корову они держали), одним взрывом…  Мать, отец… И дочь их… совсем молоденькая…19 лет… Недавно вышла замуж…

Разбомбили мост через Сейм…  Наши понтонный быстро построили…  Жене, матери говорю, сам понимаю, что надо бежать, спасаться… А как?! Мать после инсульта слаба была,  да и возраст - 85,

никуда не деться… Не справиться нам самим.

Сгорело несколько домов, магазины погорели, дроны так и летали: охотились за людьми и машинами.

… Вывезла нас в последний момент Рыльская тероборона на стареньких Жигулях. Документы и самое необходимое мы заранее положили в сумки. Соседу, дедушке старенькому, который категорически отказался уезжать, ключи от дома, от сараев отдал, кур отдал, было 8 штук.

Пальму и Соню (собаку и кошку) пришлось оставить во дворе… Некуда было. ДедкА попросил хотя бы иногда присмотреть за ними, хотя бы воды налить.  Сам побольше еды, воды животинкам оставил, двор закрыл на ключ…

- Вернёмся… Даст Бог, недолго, и вернёмся…- думал я.

По приезду в Курск маму сразу забрали медработники, повезли в Железногорск: там и лечение, и покой для неё, присмотр, а нас с женой знакомый пригласил в свою однокомнатную, пустовала квартира, раньше сдавал.

Неделя…две… третья на исходе… Ни есть, ни пить, ни спать не мог: предателем себя чувствовал, ведь с малышей вырастили  кошку и собаку… Родными нам стали.

Не выдержал, попросил знакомого подвезти окольными путями к берегу Сейма. По понтонному мосту где ползком, где пригнувшись  добрался до села, до дома. Открыл дверь в заборе, какой там замок… С «мясом» вырвано… Хожу по двору, зову-кричу:

- Пальма! Соня! Где вы?!

Не бегут навстречу… Не отзываются. Хожу… Ищу…

И вдруг в углу у сарая вижу: лежат рядышком, прижались друг к другу, наверняка сил не было встать, глазами следят за мной.

Упал на колени, прижал к себе…Господи… Косточки, кожей обтянутые.

Я служил в Афганистане в начале восьмидесятых, бои были, ранен был, насмотрелся на страдания и смерти товарищей своих, много было прожито-пережито, а здесь эмоции вышли из-под контроля… Слёзы текут, целую мордашки своих питомцев, шепчу:

- Слава Богу, живы…

Как они выжили… Только Богу и Святым благодаря: жара 35 градусов, двор асфальтированный…

Как я понял, сосед не приходил, жив ли…

В дом не входил, говорили, что мародёры из местных тунеядцев и цыган по домам шастали, грабили. Кому война, а кому мать родна…

Немного напоил питомцев, в сумку большую посадил  (с собой воду и сумку взял), велел им тихо сидеть…

Да какое там… Ни звука, ни шевеления…

Опять где ползком, где на карачках перешёл мост, добрался до машины, в лесу знакомый ждал.

Доехали благополучно до Курска, спасибо Ангелу-Хранителю. ВЫходили с женой Пальму с Соней, отпоили, откормили,  повеселели девчонки наши, но от нас теперь-ни на шаг, спят с нами. Как же мы их жалеем…  Любим, конечно. Настрадались, милые, натерпелись.