Путь

     Посвящается Алёне
   
     Она пахла по-особенному. Может, потому что мать её была травницей и большую часть беременности провела в лесу, собирая напитанные солнцем и жизнью травы, вдыхая лесные ароматы, созерцая красоту и мощь дикого леса. Лес наполнял, защищал и давал силу и красоту матери и её будущему ребенку. Травница приносила лесным жителям лакомства, разговаривала с деревьями, гладила по нежной белой коре молодые березки, что-то шептала огромным дубам и соснам. Надышавшись, она ложилась в тени раскидистых деревьев и отдыхала. Женщина слушала ветер – и он рассказывал ей о необъятных просторах и далеких горизонтах. Высоко над головой проносились пушистые облака – они тоже хотели поведать ей о том, что видели далеко-далеко отсюда; травница зачарованно смотрела на белые причудливые фигуры, восхищаясь их бесконечной переменчивостью форм. Что рождалось в сознании и сердце этой женщины – ведала только она и бог.
     Иногда травница уходила так далеко от дома, что оставалась ночевать в лесу. Её не пугали ночные шорохи и скрипы, пронзительное уханье птиц и рычание диких зверей в ночи. Травница знала – она есть часть этого огромного дикого куска мира, его продолжение, и если надо, лес защитит и никогда не причинит ей вреда.  Засыпая, она любовалась ночным небом, на котором словно на сцене тысячи созвездий играли свою вечную пьесу. В такие мгновения время словно замирало, и травнице казалось, что её сердце и сердце её крошечного ребенка бьются в унисон с огромным сердцем земли. Женщина рассказывала ребёнку, которого носила под сердцем, о мудрости, красоте и совершенстве этого мира. Знания накатом шли через плаценту, проникая в самое сердце еще не рождённого маленького человечка. Кто знает, воспользуется ли дочь полученными знаниями, захочет ли достать их из глубин всего генетического опыта, который каждая мать всегда передает своему ребенку.
     Вернувшись домой, женщина пела старинные песни, сушила и развешивала по дому ароматные букеты из трав, готовила чаи и настои, крутила свечи и делала обереги. Муж только посмеивался, иногда говорил: «Чудная ты у меня, что тут скажешь!», но ничего не запрещал, потому как любил эту странную женщину.
     В один из тихих осенних дней у травницы родилась девочка: маленькая, светленькая и удивительно тихая. Она спала в своей колыбельке, сладко причмокивая во сне. Женщина с нежностью наблюдала, как  у малышки растут реснички, головка покрывается густым пушком светленьких волосиков, как её маленькая девочка настырно требует грудь, когда голодна.
     Девочку назвали Олесей. С первых дней мать стала брать Олесю с собой в лес. Девочка крепко спала в тени старых деревьев, а проснувшись, не плакала, не кричала, а с интересом смотрела, слушала, впитывала в себя  новый прекрасный мир, который окружал её обилием запахов, цветов и звуков. Деревья казались маленькому человечку могучими великанами, а проплывающие над головой облака – огромными мягкими подушками, которые умели превращаться в животных или птиц. При виде белочки, яркой птички или зайчика маленькая Олеся широко распахивала глаза, корчила смешные рожицы и начинала что-то быстро лепетать на своем детском языке. Крошечными, но цепкими пальчиками она пыталась ухватить огромную яркую бабочку или стрекозу, которые то и дело садились на пёстрое покрывальце рядом с девочкой.
     Время шло. Травнице хотелось, чтобы со временем дочь полюбила и углубила её ремесло. Она сплела Олесе маленькую корзиночку, чтобы девочка могла класть в неё лесные дары. Мать понемногу учила дочку, какие растения и травки можно собирать, а какие лучше не трогать.
     Травы похожи на людей. Есть ядовитые недотроги, которые вредны и опасны для человека. А есть добрые травы, от которых человеку одна только польза и здоровье. Одни растения дружат между собой, а другие друг дружку терпеть не могут. Собирать и сушить такие травы  нужно по отдельности. И класть вместе в одну банку – нельзя, потому как перессорятся травы между собой и не принесут никакой пользы. Травница любила повторять, что всё что бог послал человеку для здоровья, лежит прямо у него под ногами. Нужно лишь опустить глаза да сорвать нужную травку.
     Травница показывала дочери травы, которые могут дать силу животным, а для человека они бесполезны. Травы и растения любят бережное обращение. Собирать травку нужно с чистым сердцем, только так она отдаст свою силу. Маленькой Олесе нравилось ходить с мамой в лес. Она собирала цветочки, рвала травку, листочки и клала всё это в свою маленькую корзинку. Устав, девочка усаживалась на корточки и смотрела, как пчёлы опыляют цветы.
– Мама, посмотри, пчёлка села на цветочек, она очень устала, да?
– Нет, доченька, – ласково отвечала травница. – Пчёлка села на цветочек, чтобы собрать нектар. Она трудится.
     Олеся продолжала наблюдать, как пчелка жужжит и кружит над цветком, а травница рассказывала дальше:
– Потом пчёлка понесет нектар к себе в домик и будет делать из него мёд. Знаешь, Лесенька, пчёлка трудится всю жизнь, чтобы собрать для человека одну маленькую ложечку мёда, а потом она погибает.
– Ого, – удивлялась Олеся. – А я за один раз могу съесть целых две или три ложки! Так и пчёлок на всех не хватит!
– Хватит, – смеясь, отвечала травница. 
     Приходя домой, они принимались разбирать корзины, и травница видела, что Лес принял Олесю: в корзинке у дочери она обнаруживала редкие растения, найти которые было большой удачей.
     Олеся тянулась к матери и во всём ей помогала. Вместе они сушили и толкли травы, делали букетики или раскладывали травки по маленьким шуршащим пакетикам, которые вкусно пахли. Травнице казалось, что так будет всегда.
     Но вначале лета случилось одно событие. Травнице понадобилась трава, которая цвела только в июне, и найти её можно было только в определенных местах. Она отправилась в лес, взяв Олесю с собой.
     Посадив дочку на покрывальце, женщина углубилась в лес, а маленькая Олеся осталась играть с набивными куколками. Куколки играли, а потом устали и легли отдохнуть. Вместе с ними легла и уснула их маленькая хозяйка. Вернувшись, травница увидала у ног спящей дочери змею. Змея лежала, свернувшись в колечко, и не собиралась нападать. Травница поняла: Лес хочет говорить с ней. Она положила угощение на пенёк, поклонилась змее и произнесла:
– Здравствуй, Дух Леса, что твой посланник хочет сказать мне?
     На секунду повисла тишина, всё будто замерло: листья на деревьях перестали трепетать, прекратилось жужжание пчёл и пение птиц. Травница ждала. Вдруг лес загудел, и полились звуки.
– Отпусти свою дочь в большой мир, – был ответ. – Она должна взять материальную силу, чтобы вернуться к своим корням.
     Змея подняла голову и посмотрела на травницу.
– Отныне приходи за травами одна, а дочь оставляй дома, – сказал Дух Леса.
     После этих слов змея уползла, не тронув спящую девочку. Снова запели птицы, полились звуки, словно невидимый дирижер возобновил прерванную было пьесу.
     С того дня травница перестала брать дочку с собой. Да и девочку будто подменили. Олеся перестала играть с мягкими тряпичными куколками, сделанными мамой, больше не просила сплести ей веночек или бусики и отказывалась помогать матери сушить травки. Мать только вздыхала, но помнила наказ.
     Травнице становилось всё трудней жить в городе. Город отнимал силу. Земля в городе была пустая и печальная, и травы, выросшие на ней, не имели и четверти той живой силы и энергии, которой обладали их дикие собратья. Травница знала, её настоящий дом – лес. Её жизненная сила там, где на просторе, вдали от пыли и шума растут и буяют дикие цветы и травы. Чтобы сохранить силу, ей приходилось подолгу молчать и проводить время в молитвах.
     Она просила мужа купить ей небольшой домик подальше от города, где-нибудь в маленькой деревеньке. Она ждала, когда дочь повзрослеет и станет самостоятельной, чтобы покинуть город и полностью посвятить себя любимому ремеслу.
     Травница держала магазин, где продавала душистые чаи, свечи, настои для ванн, ароматические мешочки и обереги. Всё, что она любила и во что верила – она с чистым сердцем несла своим покупателям. Магазинчик был крохотным. Втиснутый между двумя огромными зданиями, он словно прятался, но люди находили его и приходили сюда снова и снова, не только за вкусным чаем или успокаивающим настоем, а просто, чтобы укрыться от огромного требовательного мира, поболтать  с приветливой хозяйкой, ощутить уют и тепло. Мысли об этих людях не давали травнице закрыть магазин. Муж предлагал ей перенести магазин в виртуальное пространство, но травница отказывалась. Ей нужен был живой мир, осязаемый и тёплый. Мир, который живёт, дышит и чувствует. Мир, который пахнет и цветёт. Ей нужно было общение с людьми, обмен энергией. Поэтому она  не бросала. Ждала, когда дочь вырастет. 
     Пока Олеся ходила с мамой в лес, между ними была связь. Но по мере взросления девочки связь слабела. Олесе не всегда было понятны мамины поступки. 
– Мам, – спрашивала Олеся. – А почему ты разговариваешь с цветами и растениями, у них же нет рта?
 – Я спрашиваю, хотят ли они пить.
– Мама, а что ты такое непонятное шепчешь?
– Читаю молитву.
– А как ты читаешь, если у тебя в руках нет книги, из воздуха что ли? И почему ты так часто молчишь?
– Я устала, доченька – отвечала мама.
     Вопросы были наивными, детскими, но травнице становилось ясно, что дочка от неё всё дальше. Девочка перестала чувствовать мать сердцем, на первое место вышел ум.
     Повзрослев, Олеся стала считать мать странной и немного стеснялась. Матери её подруг были другими. Нормальными. Работали на обычных работах. Разговаривали на бытовые темы. Её пугали чудачества матери, продолжительное молчание, одержимость травами и лесом. Мать не красилась. Не делала маникюр, ходила в простой одежде и не ела мяса. Подрастающей Олесе не хотелось быть похожей на мать. Ей хотелось другой жизни. Она жила в городе с огромными возможностями и хотела иметь то, что наблюдала с экрана телевизора, что подсовывал ей мобильный телефон и социальные сети. Узор её мира ткался современными трендами, соцсетями и комфортом.
     Отца Олеся видела редко. Он любил жену и дочь, но у него была своя жизнь – жизнь увлечённого археолога, которого вечно не было дома. Он что-то раскапывал, изучал, писал статьи. Вопросами семьи занимался редко, не копаясь в семейных вопросах и проблемах. Он предпочитал копаться в земле. Из экспедиций отец всегда привозил Олесе какие-то редкие камни. Они усаживались рядышком, и он рассказывал ей историю камня, привезённого на этот раз.
– Пап, возьми меня с собой в следующую экспедицию! Ну, пожалуйста! – просила Олеся. – Я тоже буду искать редкие камни, а заодно и клад найду! Мне скучно дома.
     Отец улыбался и спрашивал:
– А как же школа?
– А я возьму книжки и тетрадки с собой. Утром буду учиться, а днём тебе помогать, – беззаботно отвечала Олеся.
     Отец крепко прижимал дочь к себе. Лукавые чертенята плясали в отцовских глазах.
– Ха, горячая вода у нас по расписанию, и телевизора у нас нет, и вообще как ты будешь обходиться без телефона? – подшучивал над дочкой отец.
     Олеся только отмахивалась:
– Как-нибудь справлюсь. Не маленькая уже. Раз ты можешь – значит, и я смогу, во мне ведь половина тебя, помнишь?
– Что верно, то верно, – ласково говорил отец и ещё крепче прижимал дочь к себе.
     Мать любила лес, отец боготворил землю, что по сути одно и то же. В своей одержимости оба прекрасно понимали и дополняли друга. Поэтому никогда не ругались и не ссорились между собой. Подрастающей дочери  было этого не понять.
– Ну и родители у меня! – иной раз злилась Олеся. – Один вечно что-то копает, другая шастает по лесам или молчит, как камень. Вот повезло!
     Олеся росла как дикая травка. Родители очень любили дочь, никогда ничем не ограничивали и ничего не запрещали. Может, поэтому Олеся выросла самостоятельной, рано научилась готовить, пришивать пуговицы, гладить и прибираться по дому.
     Тело девочки потихоньку менялось, словно невидимый скульптор лепил его день за днем. Олесе не было страшно или противно, ей было интересно, каким будет конечный вариант. Если что-то не понравится – она знала, что без колебаний это изменит. Временами где-то глубоко внутри себя она ощущала мощный, бурлящий поток, которому невозможно было противиться и нельзя было унять. Это пугало. Она пыталась поговорить об этом с мамой, но мать ласково улыбалась и молчала. Она мало разговаривала, и на вопросы дочери часто отвечала:
– Со временем, доченька, сама всё узнаешь.
     Первая менструация случилась у Олеси в 14 лет. Резкая боль внизу живота, тошнота, подкатывающая к горлу и необычайно весёлая и разговорчивая в тот день мама. Мать радовалась и крепко обнимала дочку – это было непривычно – такое поведение матери было странным и даже немного напугало Олесю. Мать провела дочь через какой-то обряд, собрала её первую кровь, сказав, что отнесет её в лес, и добавила, что с этого дня дверь детства закрылась, и теперь перед ней открывается другая – дверь в новую жизнь. Что мама имела в виду под новой жизнью – девочке не сказали. Олесе казалось, что она прошла через маленькую смерть и заново родилась. Она чувствовала, что стала другой, но что изменилось – понять было сложно. Хотелось поделиться своими переживаниями с кем-то из близких, почувствовать, что ты не одна в этом большом мире, и кто-то до тебя уже прошел через это и знает выход. В такие минуты Олеся остро чувствовала одиночество. Родители любили дочь, но каждый был занят своим делом.
     Подарки отца Олеся бережно хранила в шкатулке, сделанной из настоящего малахита. Из всех камней ей особенно дорог был один. Отец привез его из дальней экспедиции, с гордостью объявив, что этот камень – заговорённый, и его подарил ему белый шаман, которому было больше ста лет. Шаман наказал археологу передать камень дочери.
     В день её первой менструации камень вдруг засветился. Взволнованная Олеся долго сидела перед камнем, разглядывая его линии, пятна и прожилки, которые всё проступали и проступали внутри камня. Ей казалось, что камень пытается ей что-то сказать. Внутри у неё снова что-то забурлило, девушка вдруг ощутила себя прибоем. В животе бились волны. Резко и ритмично. Ощущения были очень реалистичные, Олеся прислушивалась, и ей казалось: ещё немного и она услышит внутренний прибой. Камень светился то ярче, то более мягким светом. Когда менструация прошла, камень потух. Олеся решила никому об этом не рассказывать.
     Олесе снились необычные сны. Некоторые повторялись в разных вариациях, но смысл был тот же. В одном сне она совсем крошка. Лежит в колыбельке под огромным развесистым дубом. Вдруг она видит чьи-то маленькие глазки. Это белочка. Она протягивает Олесе желудь и говорит:
– Как хорошо, что ты вернулась! Мы тебя очень ждали.
     Олеся оглядывается кругом и спрашивает:
– Кто это – мы?
Белочка ей отвечает:
– Я, моя подружка совушка и мой друг зайчик.
     Олеся оглядывается кругом и видит, что окружена животными. Это был радостный сон. После него Олеся чувствовала себя счастливой.
     Не все сны были радостные и светлые. Один сон её пугал:
     Она в лесу с мамой. Вдруг мама куда-то исчезла. Олеся зовет её, зовет, а мамы всё нет. Вдруг трава начинает шевелиться, и что-то ползёт прямо к Олесе. Девочке страшно, она пытается кричать, но голоса нет. Это что-то всё ближе и ближе. На этом сон обрывался.
     Олеся понимала, что эти сны снятся ей не просто так. Она участвует в каком-то жизненном квесте, звенья которого невидимо, но крепко связаны между собой. Каждое звено тянет за собой следующее, и всё это в целом для чего-то нужно. После таких размышлений ей обычно снился лабиринт. Она бродит по нему и никак не может найти выход. А лабиринт прекрасен. В нём играет музыка, на каждом шагу стоят автоматы с мороженым и чипсами, но Олеся понимает, что ей нужно найти выход, иначе она останется здесь навсегда.
     Олеся пыталась выведать у мамы толкования снов:
– Мама, что значит мой сон с белочкой?
     Мать улыбалась и говорила:
– Когда ты была маленькой, я брала тебя с собой в лес. Там, наверное, ты и познакомилась с героями своих снов.
– Мама, давай сходим в лес, может, я их встречу,– просила Олеся.
     Они шли в лес. Но мать помнила наказ и брала дочь только на прогулку. А за травами всегда ходила одна. Травница знала, к чему дочке снятся эти сны. Но молчала. О случае со змеёй рассказывать было рано. Пусть сначала дочь вберет в себя материальный кусок. Олеся продолжала допытываться:
– А почему мне снится лабиринт?
– Наверное, ты запуталась в своих мыслях или школьных делах, – смеясь, говорила мама.
     Олесе исполнилось 15. Она стала замечать, что парни, а иногда даже взрослые мужчины вдруг ни с того ни с сего начинают оказывать ей знаки внимания, говорят комплименты и пытаются приударить за ней, будто она самая желанная девушка на свете! И это повторялось! Тогда Олеся решила вести дневник, чтобы разобраться, что же всё-таки происходит. Через несколько месяцев она обнаружила, что такое странное поведение мужского пола совпадает с числами в её женском календарике.  Это была примерно середина её женского цикла, когда её величество яйцеклетка готова подарить миру новую жизнь. Нечто похожее повторялось за несколько дней до месячных, когда живот готовился исторгнуть из себя теперь уже никому не нужную мёртвую «королеву». В такие дни мальчики вели себя с ней напористо и агрессивно, норовили хлопнуть по попе или ущипнуть. В «странные» дни светился её камень-талисман, подаренный отцом!
     Несмотря на множество друзей, Олеся часто бывала одна. Однажды  сидя дома, в тишине, слушая стук старинных стенных часов, девушка о чём-то задумалась и вдруг ощутила, как внизу живота снова плещется прибой. Прислушиваясь к себе, Олеся вдруг запустила руку в трусики и стала трогать себя там, где находился маленький нежный холмик. Она лишь слегка прикасалась к нему, как вдруг он начал расти, твердеть, и по телу пошла приятная дрожь. Она осторожно запустила пальчик чуть дальше и замерла. Достала пальчик, понюхала, и тут же в голове понеслись какие-то волшебные, невообразимо приятные картинки. Это было похоже на внезапное помешательство или галлюцинацию. Девушка вдруг ощутила такое острое чувство счастья и безудержной радости, что не выдержала и расплакалась. От чего – сама не знала. «Может, поэтому мама в тот день была такой счастливой? – мелькнула в голове мысль. – Это и есть дверь в мою новую жизнь?» Олеся пыталась унять непривычное состояние, ей стало жарко, она вскочила, заметалась по комнате, открыла окно. Жадно глотая свежий воздух, она пыталась понять, что произошло. А потом в памяти резко всплыл один случай, который её очень напугал:
     Она шла по длинному подземному переходу, и где-то на середине пути по левую сторону лежал на бетонном полу грязный бомж. Олесе показалось, что он не дышит, она замедлила шаг, и остановилась в нескольких шагах от него. Вдруг бездомный открыл мутные глаза, уставился на девушку и громко закричал: «О, юная дева, верни мне мои мечты, дай насладиться твоим запахом в последний раз!» и стал тянуть к ней грязные, узловатые руки.  Это было так неожиданно и жутко, девушка бросилась бежать, сердце бешено колотилось, в висках стучала кровь, пот заливал спину. Она не помнила, как попала домой.
     Несколько недель мутные глаза бомжа преследовали девушку. Она стала кричать по ночам – необъяснимый страх рвал её на части. Однажды ночью Олеся проснулась вся в поту – кошмар снова душил её – и увидела: рядом сидит мама и что-то тихонько шепчет.
– Мама, мамочка, что со мной? Мне очень страшно! – плакала Олеся.
– Тише, доченька, не бойся. Я кошмар заговорила и лишила его силы. Надо отнести его в лес и зарыть в землю. Пусть на его месте вырастет трава в помощь больным, – тихо говорила травница.
     Несколько дней травница поила дочь целебным отваром, и кошмар отступил.
« Теперь понятно, почему тот бездомный едва не набросился на меня, – размышляла Олеся, глядя на камень. – Его привлек мой запах». Камень светился мягким зелёным цветом, словно в ответ на её мысли камень на миг стал  красным. «Я права», – подумала Олеся.
     Она продолжала наблюдать за людьми и пришла к выводу, что её чары били только по мужскому полу. Подруги, продавщицы в магазинах, женщины-учителя ничего особенного в ней не находили, считая Олесю симпатичной молодой девушкой. «Может, это и к лучшему, – размышляла Олеся. – Я не справлюсь с таким количеством обожания. Я женщина, и мне достаточно внимания мужчин. Лишние проблемы ни к чему».
     Поначалу Олесе было немного страшно, но она быстро привыкла к своей новой особенности и начала этим пользоваться. Она позволяла мальчикам и более взрослым парням ухаживать за ней, водить в кафе и дарить подарки. У неё стали появляться завистницы, которые распускали об Олесе нехорошие слухи. Но ей было всё равно. В «прекрасные» дни Олеся была самой желанной, самой чарующей и манкой. Она притягивала всех без исключения мужчин, находящихся рядом. Это кружило голову, заставляло хотеть смело, дерзко, но не отдельного мужчину. Мужчины были лишь маленькой частью огромного мира с его возможностями. Олеся нужен был весь мир.
     Волшебный запах стал её страшной тайной, секретом, который она  носила в себе и не делилась ни с кем. И никому не показывала камень. Какое-то время спустя она обнаружила, что камень своего рода защищает её. Стоило ей взять камень с собой, и запах притуплялся. «Как игра! – с восторгом думала Олеся. – Только бы не потерять камень!
     Она пахла победой, она пахла войной. Смелыми решениями и большими деньгами. Мечтами, которые вот-вот сбудутся. Острым счастьем и приключениями. Сексом и безудержной страстью. Властью и безумством. Первобытной дикостью и молодостью. Утробой матери и молоком. Теплом и весной. Женщина-мечта. Женщина-наркотик. Галлюцинация. Дыхание. Сама жизнь. Она пьянила, дурманила, будоражила, успокаивала. Вела за собой, толкала вперед, обещала и давала. Олеся наполняла, исцеляла, заставляла забыть о потерях. Вселяла небывалую смелость и огонь в сердца. Невозможно было объяснить, что чувствовали мужчины, находясь рядом с ней. Она знала, потому что сама однажды оказалась во власти своего запаха. И мужчины искали с ней встреч. Добивались. Дрались за правом обладать ей.  Найдя, припадали к ней, стараясь утолить жажду.
     Олеся вела их туда, куда они не знали дороги. Она была их проводником в тот мир, куда никто из них никогда не добрался бы сам. Иногда они гоняли её кровь чуть быстрее, пробуждали интерес, не более. Любой из них нуждался в ней, а значит, был слабее. Она видела их изъяны, деформации тела и шрамы души. Читала их страхи, пустоту, поэтому сострадала, но не любила.
     Мужчины любили её, хотели, ласкали, пили, кусали и грызли её тело, плакали на плече, просили побыть рядом, говорить или молчать. Они баюкали её как маленькую девочку, вожделели как юную, еще не распустившуюся девушку и драли как женщину; они нуждались в её мудрости, как у старшего товарища просили совета и уважали как отца. Олеся была искусницей, жрицей. Она распускала волосы, надевала украшения и пела. Встречала гостя в соблазнительном белье или вовсе была без одежды, ублажала танцем или развлекала беседой. Иногда Олеся готовила для гостя еду, и тогда её тело превращалось в самый изысканный и необычный предмет мебели, за которым когда-либо принимали пищу. Мужчины уходили от неё, и каждый  уносил с собой то, за что было щедро заплачено. Олеся матерела и наливалась силой.
     Она имела огромную власть над мужчинами. Где-то на особо крутом вираже Олеся не заметила, как свернула не туда, и теперь не могла остановиться. Ей хотелось брать, иметь, тянуть. Роскошная квартира, несколько машин, белоснежная яхта, дорогие безделушки, отдых на самых дорогих курортах мира, блистательные приёмы, возможность бывать там, куда доступ простым смертным закрыт. У неё было всё, о чем может мечтать женщина, но где-то в глубине души Олеся понимала, что вся эта золотая мишура – просто ширма, скрывающая от неё то, ради чего они с богом всё это затеяли. Тогда наступали черные дни и ещё более черные ночи.  Олеся сознавала, что роскошная жизнь досталась ей  не благодаря таланту, уму или интеллекту, а всего-навсего запаху! От простой физиологии зависит вся её жизнь! Думать об этом было мучительно и горько. Случалось, ради забавы она одевалась в потрёпанную одежду, лохматила волосы и выходила «в люди». Эффект всегда был одинаковым – в определенные дни к ногам этой «замарашки» мужчины были готовы положить весь мир.
     Олеся хотелось поговорить об этом с матерью, но было боязно. Ей казалось, что мать даже не захочет говорить с ней об этом. Или ещё хуже, проклянёт.
– Так не может продолжаться вечно, а если запах пропадёт? Неужели дело только в нём? – с горечью думала она. – Бог задумал меня как прекрасную игрушку? За меня можно отдать полцарства – невелик дар – останется вторая половина, что терять! – сердилась Олеся и уходила в запой. Но странным образом алкоголь не разрушал её тело и не убивал его запах.
     Иногда она представляла, что встретит человека, который будет простым и сильным, и полюбит её не за запах. Думала о детях. Вспоминала своё детство и раннюю юность, когда она была беззаботной веселой девчушкой, за которой не устраивали охоты и не пытались завоевать.
     Однажды, сидя перед камнем, Олеся чётко осознала, что устала от такой жизни. Устала от самой себя. От бесконечной гонки. Ей стал сниться лес, но сны были тревожные. Вот она видит, как горит лес, и звери в ужасе покидают свои жилища. А в другом сне лесорубы валят огромные деревья и смеются, а деревья сочатся слезами. Ей снова стал сниться лабиринт. Лабиринт её жизни. Лабиринт её души.
     Олеся делилась частью своих переживаний и мыслей с единственной близкой подругой Машей, которую она ласково называла Травкой. Травка была единственным существом женского пола, которое любило Олесю просто так.
…
– Олесенька, милая, у меня очень важная, можно сказать судьбоносная поездка, пожалуйста, присмотри за моим Васенькой! – говорила в трубку умоляющим голосом Маша. –  Я вернусь через три недели. Обещаю.
     Васенькой звали очаровательного рыжего кота в полном расцвете лет и мужской силы.
– Хорошо, – сдалась Олеся. – Присмотрю за твоим котом, хотя ты могла бы сдать своего любимчика в отель для кошек и собак, – и добавила: – Привези мне что-нибудь небанальное из этой твоей судьбоносной поездки.
– Конечно, привезу! – лепетала счастливая подруга. – Привезу то, чего у тебя ещё нет, а ты получше ухаживай за моим Васенькой. Не доверяю я этим кошачьим отелям. Мне кажется, они там только деньги берут, и совсем не смотрят за животными.
     Подруга улетела, а Васька остался у Олеси. Оставляя кота у себя, Олеся не учла, что кот не кастрирован, и все его инстинкты сохранились в самом чистом виде. Ох, Васечка, знала бы Маша на какие муки, сама того не зная, она тебя обрекла!
     Васька влюбился в Олесю. С первого нюха, с первого шага, как только его пушистая мохнатая лапа переступила порог Олесиной квартиры. Он был сражён и хотел сделать всё, чтобы завоевать любовь новой хозяйки. Но любовь оказалась невзаимной. Каждый раз глядя на рыжего кота, Олеся испытывала безотчетный страх и раздражение. Как будто что-то страшное поселилось в её квартире. Чувство было новым и пугающим. Олеся пыталась понять причину – это всего лишь кот, животное, – и не могла. Но чувствовала, что Васька появился в её жизни не случайно.
     В первый же день Васька каким-то образом умудрился открыть малахитовую шкатулку и стянул её талисман. Как только его лапа касалась камня, камень начинал светиться, и это было странно. Олеся спрятала камень, но кот снова его нашел. И камень снова стал светиться.
     Неожиданно ночью Олесе приснился шаман, который когда-то подарил ей камень. Она ясно увидела его мрачное, бородатое лицо. Он выглядел старым и больным.
– Девочка, пришла пора вернуть камень. Он тебе больше не нужен, – тихо сказал шаман и стал тянуть к ней свои руки. Потом он вдруг превратился в грязного оборванного бомжа, того самого, который когда-то напугал её в переходе. Бомж схватил Олесю за руку и прохрипел: «Отдай камень. Он мой!» Девушка попыталась вырваться, но старик крепко держал её. Олеся закричала. Очнулась от того, что кто-то гладил её по лбу.
– Мама? – прошептала Олеся.
     Но это оказался Васька. Он бережно касался мягкой лапой её мокрого лба.
– Брысь! – со всей злости зашипела Олеся. – Это все из-за тебя!
     С той ночи кошмар стал повторяться. Чувства, раздиравшие Олесю, и так долго не находившие выхода, вырвались наружу. Васька безропотно сносил всё, потому что был одержим этой большой человеческой самкой. В дни её запаха Васька ходил за ней по пятам, рвался в ванную, когда она принимала душ. По ночам пел ей песни и требовал, чтобы его ласкали. Как-то ночью Олеся проснулась с ощущением, что по ней ползает что-то липкое и теплое. Это оказался Васька. Он лизал ей промежность. Это стало последней каплей.
     На следующий день раздался звонок. Это была подруга.
– Как там мой котик? – пропела Травка солнечным голосом.
– Я тебя ненавижу! – заорала Олеся. – Твой кот сводит меня с ума. Мой кошмар снова вернулся. Машка, если ты не вернешься через неделю, как обещала, я его усыплю!
     На другом конце повисло молчание. Наконец, трубка ответила:
– Олеся, я выхожу замуж. Через две недели я вернусь и заберу Васю.
– Ты с ума сошла? Я столько не выдержу! – закричала Олеся.
– Олеся, миленькая, почему?
     Олеся замолчала. Она и сама не могла толком объяснить, почему так взъелась на несчастного кота.
     Маша жалобно говорила:
–Олесенька, ну пожалуйста, не делай ему плохо, я себе этого не прощу!
     Олеся кинула телефон. Открыла список ветеринарных клиник и набрала номер первой попавшейся.
– Здравствуйте, я хочу усыпить кота. Это можно сделать в вашей клинике?
– Основание? – спросили на другом конце провода.
– Я его боюсь, мне кажется, он может на меня броситься. Он загадил всю квартиру. Мне его спихнула подруга и уехала за границу. Сказала, что скоро вернется, а сама и не собирается.
     Повисло молчание. Наконец, на другом конце ответили:
– Нет, к сожалению. Мы проводим подобные процедуры, если для этого есть веские причины: опухоли, старость или другие неизлечимые болезни, которые причиняют животному боль и страдания. В таких случаях – смерть единственное, что может облегчить его страдания. Обратитесь в приют или попробуйте найти ему временную передержку.
     Разговор оборвался.
     Олеся сидела, сцепив руки и думала. Давно со дна её одинокой души не поднималось столько мути. Чувства как змеи в клубке боролись в её душе. Каждое что-то требовало, кричало, хотело от своей хозяйки.
– Хватит! – прокричала Олеся в пустоту. – Я так больше не могу!
В голове созревал мрачный план.
– Нужно от него избавиться, – решила Олеся. – Иначе он сведет меня с ума.
     Она схватила Ваську за шкирку, запихнула в переноску и выскочила из квартиры. Кинула в багажник несчастное животное и рванула с места. Ехала без цели, куда глаза глядят. Постепенно Олеся успокоилась:
– Отвезу его в лес и оставлю. Сейчас тепло, животное не пропадет. Из багажника донеслось громкое мяуканье. Олеся не обратила никакого внимания на жалобные звуки.
     Город остался позади, а Олеся всё ехала и ехала по трассе, сама не зная куда. Наконец, впереди показался лес, и она сбавила скорость. Остановилась, открыла багажник и вытряхнула оттуда кота:
– Пошел вон! Больше не будешь портить мне жизнь. Поживешь в лесу, как нормальный кот.
     Кот сидел, не шелохнувшись, глядя на Олесю своими глубокими,  зелеными глазами.
– Брысь отсюда! – бесновалась Олеся. – Ненавижу тебя!
     Васька смотрел на неё и не мог насмотреться. Он любил эту большую человеческую самку. Выпустив злость, Олеся прыгнула в машину, крутанула руль и понеслась обратно в город к жизни, где нет места влюбленным котам. Вася остался сидеть, глядя ей в след.
     Время шло. Олеся и думать забыла о коте, только запах время от времени напоминал о кошачьем вторжении в её жизнь. Вернулась Машка, солнечная, счастливая. Заскочив в квартиру, повисла на подруге и стала щебетать, что-то рассказывать, потом закричала:
– Вася, Васенька! – Васька не показывался. – А где моё рыжее солнышко? – встревоженно спросила она.
– Его здесь его нет. Я отвезла его в лес. – Олеся говорила спокойным, будничным тоном словно рассказывала о каком-то пустяке.
     Маша смотрела на подругу не в силах поверить. В глазах стояли слезы:
– Олеся, как же так, за что? Мой милый Васенька! Я бы никогда его не бросила! Я вернулась, чтобы сделать документы и забрать его с собой. В какой лес ты его отвезла? Помнишь дорогу?
– Помню, но плохо, – мрачно ответила Олеся.
– Пожалуйста, отвези меня туда, я тебя умоляю!
     Всю дорогу обе не проронили ни слова. Маша тихонько плакала, украдкой вытирая слезы. Вдали показался лес, где три недели назад она бросила Ваську. Она затормозила и съехала на  обочину. Машка открыла дверцу и выскочила из машины.
– Васька, Васенька! – закричала Маша. – Васька, родненький, выйди, прошу тебя! Покажись! где ты, мой хороший?! Васькааа! – захлебывалась плачем Маша.
     Она ждала, надеясь на чудо. Вот-вот хрустнет ветка, и покажется её милый рыжик, замурлычет, ласково боднет тёплой усатой мордочкой. Машка выла, как раненая мать, потерявшая единственного ребёнка.
– Будем ждать, – сказала Маша. – Я никуда не уеду без Васи.
     Потянулись минуты, одна тяжелее другой. Вдруг кусты зашуршали, и из них вышло что-то похожее на Ваську: грязное, худое, с оборванным ухом и ссадинами по телу, худое и жалобное. Шерсть клочьями свисала с тощих, облезлых боков. Это был он, любимый кот Васька, её гордость и отрада.
– Васечка, котик мой любимый! – закричала подруга и бросилась к Ваське. Она бережно взяла на руки худое измученное тельце.
     Васька прижался к Маше и принялся облизывать ей лицо. Потом заметил стоявшую неподалеку Олесю, резко спрыгнул с Машиных рук и бросился к Олесе. Рыча, он вцепился ей в промежность и укусил. В этом укусе были вся боль и муки несчастного кота. Олеся закричала. Маша кинулась к ним, оторвала Ваську и запихнула его в переноску.
– У него бешенство! – заорала Олеся. – Его нужно усыпить.
     Маша, не контролируя себя, заскочила в машину и рванула с места. Олеся осталась стоять на обочине.
     Маша поехала в клинику. Несчастный кот тихо мяукал в переноске.
– К сожалению, анализы неутешительные. Это бешенство, – сказал пожилой ветеринар и грустно добавил: – Уже поздно что-то делать. Его придется усыпить. Удивительно, что он до сих пор ещё жив. Вам необязательно присутствовать при этом. Ему не будет больно. Он просто уснёт, – мягко сказал ветеринар плачущей Маше. – А вам нужно как можно скорее обратиться в больницу.
     Васька уснул. Последней мыслью в меркнущем кошачьем сознании была мысль о прекрасной светловолосой женщине-кошке.
     Обеим пришлось лечиться от бешенства. По какой-то необъяснимой причине вирус не тронул Машу. А вот Олесю вирус не пожалел, жестоко отомстив за Ваську. Каждый укол, который она получала, был все больнее и переносился намного хуже, чем предыдущий. Олеся мучилась от физической боли, но страшнее оказалась боль душевная, которая лавиной накрыла её какое-то время спустя, когда девушка вернулась домой.
     Сжавшись от боли, она проваливалась в какое-то пространство, похожее на лабиринт, населенное животными и говорящими растениями, пыталась выбраться, но не могла. Потом она ощущала что-то мягкое и теплое на лбу.
–  Это, наверное, Васька – думала Олеся и снова проваливалась в лабиринт.
     Ей снилась бледная, больная мама. Она просила у дочери собрать для неё чудо-траву, потому что силы покинули её. Несколько раз во сне к ней приходил шаман, он звал Олесю к себе на Белую гору.
     А потом боль ушла, и её место заняла пустота, бесцветная, плотная и такая  желанная. Кошмары отступили. Олеся спала. Просыпалась, пила воду, грызла хлеб. И снова засыпала. Она не знала, сколько времени провела в таком состоянии. Однажды она проснулась, в голове было ясно, на сердце тихо. Олеся прошла на кухню, открыла шкафчик и заварила травы, привезённые матерью. Вспомнились её слова:
– Если трудно тебе будет, доченька, кинь две щепотки этой травки в кипяток, дай настояться и выпей. Сил прибавится, и душа успокоится.
     Выпив настой, Олеся достала шкатулку. Открыла. Камень, служивший ей талисманом, почернел и треснул. Олеся взяла камень, и через мгновение, это был уже не камень, а горстка черной крошки. Камень истлел. Ушел вместе с Васькой.
     Потянулись дни. Олеся пыталась дозвониться до Маши, но телефон подруги молчал. Спустя время Маша прислала Олесе короткое сухое  сообщение, в котором просила подругу больше не искать с ней встреч. Никогда.
     Олеся пила мамин чай, молилась и спала. Иногда выходила на улицу. Её никто не преследовал, не пытался завязать разговор и не искал с ней встреч. Телефон молчал. О ней словно забыли. «Наверное, дело в запахе», – подумала Олеся и не ошиблась. Запах, который делал её столь желанной, пропал. Она стала обычной женщиной.
     Но Олеся не сожалела. Наоборот. Она чувствовала себя счастливой. Спокойной и умиротворенной. За ней перестали охотиться мужчины, бегать бездомные животные. Её никто не донимал и не преследовал. Теперь она принадлежала только себе.
 – Может, это был не дар, а моё проклятие? – вдруг подумалось ей.
     В ту же ночь ей приснился Васька. Он сидел у Олеси на коленях и мурлыкал. Олеся ласково гладила кота по мягкой шерстке.
– Теперь ты счастлива? – спросил Васька, задумчиво глядя Олесе в глаза своими пронзительными зелёными глазами.
– Наверное, да, – задумавшись, ответила Олеся, почёсывая его за ушком. – Может, не совсем счастлива, но уж точно спокойна. Хочу навестить маму. – Помолчав, она обняла Ваську и прошептала:
– Прости меня, Вася.
     Васька, хитро щуря глаза, ответил:
– Не печалься, у меня ещё целых восемь жизней.
     Олеся проснулась с каким-то радостным, светлым ощущением. Быстро позавтракала, собралась и заспешила в дорогу.
– Почему я так тороплюсь? – спрашивала она себя.
     Словно какая-то сила гнала её вперёд. Мимо пролетали городки и небольшие поселки. Олеся сосредоточенно вела машину, слушая однообразную гулкую тишину, отдававшуюся в ушах.
«Я не хочу возвращаться в город, – думала Олеся, глядя на дорогу. – Не хочу возврата к той бешеной жизни. Я выдохлась. Мужчины иссушили меня, моё сердце. Мою душу. Мою матку. Я стольким владею и не владею ничем. Хочу помогать людям, но по-другому. Мне нужен свежий воздух. Нужны перемены. Широта и простор. Хочу себя для себя. Задержусь у мамы. Нужен её совет и её мудрость.
     Вдали показалась знакомая деревня. Олеся сбавила скорость, боясь пропустить нужный дом. Она приблизительно помнила, что их дом стоит чуть поодаль от остальных домов.
«Ничего не изменилось, всё как прежде», – подумала Олеся и заглушила мотор. Скрипнуло крылечко, из дома вышла мать, чуть постаревшая, виски тронуты сединой, глаза смотрели на дочь с любовью и теплом.
– Приехала, доченька, – ласково сказала травница.
– Да, мама! – выдохнула Олеся и крепко обняла мать. – Нам нужно поговорить. Мне столько хочется тебе рассказать, и о многом расспросить,  – тихо сказала Олеся.
     Вдруг под крыльцом что-то зашуршало, и оттуда показалась большая рыжая морда, как две капли воды похожая на Ваську.
– Мама, откуда у тебя этот кот? – ахнула Олеся.
– А, ничейный он, появился несколько недель назад. Вот теперь живет у меня. Назвала его Васькой, – спокойно рассказывала мать. – Ходит со мной в лес за травами. Помогает, как когда-то помогала мне ты.
     У Олеси из глаз брызнули слёзы. Глядя на дочь, мать крепко обняла её и сказала:
– Поплачь, доченька. Вся печаль твоя и выйдет.
     Олеся, вырвавшись из объятий матери, кинулась к Ваське и прижала к себе.
– Васька, Васенька, прости меня, родненький! – Олеся лепетала какие-то бессвязные слова, целуя кота в мягкую тёплую шёрстку.
     Кот сидел у Олеси на руках и слушал. Эта женщина принесла новые запахи. Они ему нравились. Разомлев, Васька тихонько запел.
– Мама, мамочка, я поживу у тебя! – сказала Олеся. – У меня столько вопросов. Помоги мне понять, мама! – просила она.
– Пойдём в дом, доченька, – сказала травница. – Я уж заварила лесных трав, как чувствовала, что гости в дом придут. Мне тоже есть о чём тебе рассказать.
     Мать и дочь, обнявшись, вошли в дом. За ними важно последовал большой рыжий кот по имени Васька.