Беспощадный, как поиск правды. Владимир Корнилов

Этот  человек  не был ни молодым, ни старым. У него не было позиции в общем строю. Он сам  определил то место, которое ему нужно занимать в жизни и не сдвинулся с этого места ни вправо, ни влево, даже когда его все бросили. Он не был ни с «окопными лейтенантами», ни с «шестидесятниками». Он был очень одинок и очень честен - последний идеалист России, последний ее романтик. В его поэзии не было ни красивости, не привычного «звона», ни даже намека на пафос. Он писал стихи, так же, как и жил не вписываясь ни в указания цензуры, ни в пожелания представителей «официальной литературы». Рекомендацию в Союз Писателей ему дала Анна Ахматова.
А в 1977 г. Он подпишет письмо  в защиту академика Сахарова и с этого момента до 1988 г. его книги перестанут выходить на родине, а станут печататься  на Западе, включая  романы «Дамы и дамочки», «Демобилизация».
В его стихах нет «воздушности», «голубизны неба», а есть усталость, «тяжелая некрасивость» и бесконечная боль. Поэт, который не  разоблачает, не «прозревает» и ни о чем  не жалеет. Из его бесконечных размышлений рождается иная вера- в независимость, в свободу, в благородство и достоинство. Попытка найти найти хоть какой-то выход в хаосе и развале. На вопрос «В чем смысл?» В. Корнилов отвечает честно: «Не знаю» .Он знает одно «Тщета-есть. Невыносимость –есть, а ничего другого нет и не будет.»
Владимир Корнилов –автор книги : «Покуда над стихами плачут…» Читайте ее, в ней каждая страница проникнута любовью. Его любовью…

Безбожие

Стали истины ложны —
Что же делать старью?
Я последний безбожник
И на этом стою.
Если челюсти стисну,
Сбить меня не пустяк:
Черный хмель атеизма
И в крови, и в костях.
Чести-совести ради
Думал жить, не греша —
Всё равно с благодатью
Разминулась душа.
Но стиха ни в какую
Не сменю на псалом
И свое докукую
На пределе земном.
…От основ непреложных
Отошли времена.
Я последний безбожник,
Не жалейте меня.

Смерть Хемингуэя

Это право писателя
Подставлять пуле лоб.
Так что необязательно
Сыпать мненья на гроб.
Это право художника
Знать шесток свой и срок.
И примите как должное.
И поймите как долг.
Никакой здесь корысти,
И не стоит карать:
Это воля артиста
Роли не доиграть.
Если действо без цели
И дерьмо режиссер,
Рухнуть прямо на сцене
Доблесть, а не позор.

Собака подлеца

В поселке под  Москвою,
Где дачам нет конца,
Заходится от вою
Собака подлеца.
Ей не угомониться,
Не ест она, не спит…
Подлец лежит в больнице,
Кондратием разбит.
Не мелкий бес, а дьявол!
В лихие времена
Кровавый бал он правил,
Как полный сатана…
Все так… А вот, однако,
Не знаю почему,
Несчастная собака
Тоскует по нему.
Какою мерой мерить
Судьбу и суть свою?
И почему не верить
Безгрешному зверью?
И что мы, в общем, значим?
Мне черт-те сколько лет —
Ни дачи, ни удачи,
Собаки даже нет.
А вроде жил не праздно,
Не знал без строчки дня,
И не подлец. А разве
Любили так меня?
…Пес лает до упаду —
Хоть кайся, хоть реви,
Хоть сочини балладу
О странностях любви.

Щитовидка

Я считал себя гордым, стойким,
Неудачам глядел в глаза.
Врач сказал:
— Нету вас — есть только
— Щитовидная железа.
Все метания и мытарства
И рифмованное нытье,
На которые вы горазды,—
Не от вас они — от нее.
Я-то думал:
Томленье духа,
Вера, совесть, и стыд, и честь…
Оказалось — лишь род недуга,
Интенсивный обмен веществ.
Никакого переизбытка
Благородных и высших чувств,
Лишь ничтожная щитовидка
Барахлит —
и теперь лечусь.
Все от химии —
не от Бога —
И земля, и вода, и снедь,
И свобода, и несвобода,
И, наверное, даже — смерть.
Вот и загнан, как мерин в мыле,
Вопрошаю в свои полста:
— Я — венец творения
или
Нуклеиновая кислота?!

Сосны

Сосны загораживают свет,
И темнеет в восемь…
Впрочем, у меня претензий нет
Ни к одной из сосен.
В сумерках деревьев красота
Даже величава,
Хоть открыта мне не высота,
А ее начало.
Солнца я не вижу, не узрю
Даже неба просинь.
И хоть лето по календарю,
В комнатенке осень.
Ничего, пришпорю явь и сны,
Вылезу из мрака…
Только как забыть, что из сосны
Сделана бумага?
И растут во мне восторг и стыд,
Назревает сшибка,
И, как дятел молодой, стучит
Старая машинка.

Забвение

И ты и я обижены судьбой
И, значит, квиты…
Давным-давно я позабыт тобой,
Ты мной забыта.
Когда теперь гляжу за толщу лет,
Которых сорок,
Мой взор как будто в пелену одет,
Совсем не зорок.
Там все вдали под гнетом темноты,
Там все уныло,
Хотя тебя любил и вроде ты
Меня любила.
Друг с другом не связало нас узлом
Пришла разлука…
И вот на улице не узнаем
Уже друг друга.
Да как же так? Зачем и почему?
Что с нами сталось?
А ничего… Есть этому всему
Названье — старость.
А в старости — все годы позади
И эти — сорок,
И не поверить, что свербил в груди
Любви осколок.
Так напрочь зарастает всякий след
Обиды ранней,
Что никаких таких в помине нет
Воспоминаний.

Не готов я к свободе

Не готов я к свободе –
По своей ли вине?
Ведь свободы в заводе
Не бывало при мне.
Никакой мой прапрадед
И ни прадед, ни дед
Не молил Христа ради:
«Дай, подай!» Видел: нет.
Что такое свобода?
Это кладезь утех?
Или это забота
О себе после всех?
Неподъёмное счастье,
Сбросив зависть и спесь,
Распахнуть душу настежь,
А в чужую не лезть.
Океаны тут пота,
Гималаи труда!
Да она ж несвободы
Тяжелее куда.
Я ведь ждал её тоже
Столько долгих годов,
Ждал до боли, до дрожи,
А пришла – не готов.

Перемены

Считали: все дело в строе,
И переменили строй,
И стали беднее втрое
И злее, само собой.
Считали: все дело в цели,
И хоть изменили цель,
Она, как была доселе,-
За тридевятью земель.
Считали: все дело в средствах,
Когда же дошли до средств,
Прибавилось повсеместно
Мошенничества и зверств.
Меняли шило на мыло
И собственность на права,
А необходимо было
Себя поменять сперва.

Вольная поэзия России

Вольная поэзия России,
Я тобой держался, сколько мог,
В боксах интенсивной терапии,
Из которой выдворяют в морг.

С маетою сердце не справлялось,
Но попеременно утешал
Тютчева и Лермонтова хаос,
Баратынского холодный жар.
Слава богу, не ослабла память
Для твоих стихов и для поэм,
Оттого ни слова не добавить —
Я тебе давно обязан всем.
Ты нисколько не литература,
Ты моя награда и беда:
Темперамент и температура
У тебя зашкалены всегда.
Ты меня наставила толково,
Чтоб не опасался неудач
И с порога отвергал такого,
Кто не холоден и не горяч.

Суета сует (короткая поэма)

1
«Я иду с мечем судия», —
Есть перевертень. Зачем
Взад-вперед, туда и сюда
Ходить, да еще с мечем?
В поэзии нужен меч,
Как в погребе – парашют.
Судить и головы сечь,
На кой ей, скажите, шут?
«Всё суета сует
И всяческая суета», —
Заметил царь и поэт,
Проповедник Екклесиаст.
Он был не энтузиаст,
Хоть жил бог знает когда…

2
Шарканьем обернется бег,
И ослабеет зренье —
Не разгляжу, как уйдет мой век
И чужое приспеет время.
А впрочем, оно уже и сейчас
Чужое и, между прочим,
Порочит-клеймит уходящих нас,
А мы ему крах пророчим.

3
Бьет – будь неладно! —
То лбом, то по лбу…
В моем парадном
Взорвало бомбу,
И тут же, сразу,
В мгновенье ока
Не стало газу,
А также – тока,
Рвануло, смолкло —
И врассыпную
Швырнуло стекла
На мостовую.

4
Киллер, оставив след,
Умотал без следа.
Всё суета сует
И всяческая суета.

5
Ярмарка тщеславия —
Ловля душ:
Африка, Австралия,
Море, сушь,
Старый свет и Азия,
Новый свет —
Всюду безобразию
Краю нет;
Арктика с Антарктикой,
Даже льды,
Все пьяны от ярмарки
Суеты.
Всюду, всюду ярмарка
Пляшет всласть,
Так что негде яблоку
Там упасть…
А на нашей родине
Пляс иной,
Стал ее мелодией
Волчий вой.
Понеслась неистово
И в отрыв,
Миру правды-истины
Не открыв,
Вся в разбое, в рэкете,
В клевете…
Сдохли гуси-лебеди
В лебеде.

6
Следящий ветер – не сеет,
Следящий тучи – не жнет…
Пока он вовсю глазеет,
Внутри, как от углей, жжет.
Живого не сыщешь места,
Под кожей трещит скелет.
Но все это, как известно,
Одна суета сует,
Одно томление духа…
И, жизнь стянув до тире,
Не лучше ли от недуга
Спуститься в небытие?
Живых – даже небо давит,
А мертвым – земля ничуть
Не в тягость, и каждый вправе
Уйти. Умереть. Уснуть.
Но тяжкое, видно, слаще,
И деснами харч жуешь,
И хворь свою дальше тащишь,
И вроде еще живешь.

7
И веришь с отвагой,
Со скорбью и гневом:
Время всякой
Вещи под небом;
Время соития
И разлуки,
Время строительства
И разрухи;
Время восхода,
Время заката,
Время свободы,
Время захвата;
Время подрясника
И чалмы,
Время праздника
И Чечни;
Время гонора
И покорства,
Время голода
И обжорства;
Время услады
И маеты,
Время распада
И Калиты…

8
Время подобно ветру —
Носится кругалём.
Скажут: амбивалентно… —
Мало чего поймем.
Только душой изранясь,
Если не слеп, не глух,
Вдруг постигаешь странность
Времени – нрав и дух:
Лад и хаос, чёт-нечет,
Собранность и разброс,
Мощь, а еще увечье —
Многое в нем сплелось —
Вера и недоверье,
Тайна и пустяки…
И оттого всё время
Тянет писать стихи.

9
Не меч и даже не дрын
С гвоздем – вола погонять, —
В стихах лишь страсть и надрыв,
И прочая благодать:
Отчаянье, бред и жар,
Веселие и хандра,
И, если, как труп, лежал,
Поднимут тебя с одра.
Тому, кто любит стихи,
Они не дадут пропасть,
И даже скостят грехи —
Не все, так хотя бы часть…
Стихи не могут пасти,
Судить и головы сечь,
Но душу могут спасти
И совесть могут сберечь.