Три девицы

Жили-были две подружки – «в белых фартучках болтушки». Одна была рыжей, громогласной и утомительно энергичной, а вторая - степенной, тихой и очкастой. Первую звали Оля, но почему-то к ней прилипло прозвище Ольха. Вторая к прозвищам располагала как никто, но они к ней не прилипали, а потому звали ее по имени - Варя.

Общаться девчонки начали, когда им было по тринадцать. Варя училась на дому из-за плохого зрения, а Оля перешла на домашнее обучение после выхода из больницы. Загремела она туда с пиелонефритом и сильно отстала по учебе. В школе ее не любили и все время дразнили, даже девочки, в потому учиться дома ей нравилось.

Познакомила их учительница английского, хотя именно она считала, что девочки слишком разные и вряд ли поладят.
После знакомства Оля стала заходить к Варе  чуть ли не каждый день. В те времена такое было в порядке вещей - без звонков и предупреждений. Оля декламировала стихи и занималась в театральной студии. Варя в том году заканчивала музыкальную школу, которую от души ненавидела, поэтому надеялась переключиться на изучение языков, которые очень любила.

Оля много читала, мама ее работала в библиотеке. Варя из-за плохого зрения книжным червем не было, зато мама покупала ей «Черных котят» - серия детективов для подростков, чтобы дочь пристрастилась хоть к такой литературе.

- Ну, моя мама знает, что я не только это читаю, - говорила Оля, - и Купера, и Кервуда.

Варю, хоть умри, индейцы и гоблины не трогали, сколько ни пыталась Ольха приобщить ее к фантастике и приключениям.

В куклы Оля не играла, сериалы - презирала, юбок не носила, ходила колесом и подтягивалась. Любила техно и мечтала попробовать себя в каком-нибудь экстремальном спорте. Варя выравнивала позвоночник специальной гимнастикой и ходила в бассейн. Сериалы смотрела с одноклассницами или с бабушкой.

Так и дружили они - разные, но своеобразные и на этом сложном этапе друг другу нужные. У Ольхи были друзья по соседству, с которыми она общалась лет с четырех, но к четырнадцати они расползлись в свои жизни. У Вари имелась подруга, которая все чаще предпочитала общество девчонок, интересующихся модой и косметикой.

В шестнадцать лет Оля и Варя достигли полного взаимопонимания и буквально ни дня друг без друга не проводили. После школы Варя поступила на лингвистику, а Оля - на юридический, хотя право ее не интересовало.

- Брат сказал, хоть куда поступи, раз не знаешь куда хочешь. Там типа легко.

Он получал второе высшее, ему, конечно, легко. Оля мечтала о театральном, но семья ее не поддержала: либо экономика, либо юриспруденция, а театр - это не профессия.
Так и попала Оля на заочку, работала в магазине одежды и общалась то с музыкантами, то с поэтами, то с толкиенистами, то с фехтовальщиками. Пробовала себя во всем, но ничего не доводила до конца. Варя же на своей очке почти ни с кем не сблизилась, влюбилась в странного типа с естественнонаучного факультета, играла на пианино, сочиняла песни, которых никто не слышал и писала рассказы, которые читала только Оля.

- Ты талантами обсыпана, за что ни возьмёшься, все получается, а у меня - одна белиберда!  - сетовала она.
- У тебя другой талант, - вздыхала Варя, которая замечала мир вокруг настолько, насколько видела физически.

Она считала себя полным ничтожеством, потому что не могла балагурить в компании, говорить часами ни о чем, блистать эрудицией и вообще блистать. Должно быть, сокурсники считали бы ее угрюмой - в рокерских толстовках и футболках, с глазами в разные стороны, очками на пол-лица, да слова не вытянешь. Она смирилась, что ее прекрасный Н. с ЕНФ как и все падок на живчиков вроде Ольхи, а Варя даже не заставит себя ему позвонить. Когда такое случалось, в крови еще два дня бушевал адреналин.

Меж тем Ольга мечтала влюбиться, но никак не получалось. Вместо умопомрачительной страсти у нее был правильный и надежный культурист, с которым она познакомилась на концерте. Вместо любимого дела - скучный юридический, а вместо захватывающей работы - шмоточный бутик и гламурные коллеги, которые подбивали Олю то подстричься, то накраситься, то надеть платье. Если бы не лесные выезды, песни под гитару и тренировки - тоска, а не жизнь.

В таких развесёлых компаниях и познакомилась Ольха с Алиной.

Она училась на последнем курсе теологии, а, следовательно, казалась почти взрослой. Варя при первом взгляде на нее растерялась: голос низкий, речь уверенная, но вид как у девчонки. Длинные русые волосы и очки, которые ей очень шли - без них ее лицо казалось простоватым. У Али была своя компания и вскоре Ольха в нее благополучно влилась. Ездила с ними на ролевки, шила костюмы, отмечала дни рождения. Варя осталась в стороне от этих забав и все силы отдавала музыке, писательству и что оставалось - учебе. Зрение портилось, любовь сносила крышу, поделиться было не с кем - Оля бы все испортила своей инициативой. С культуристом они расстались, но остались при этом друзьями. В какой-то момент Оле показалось, что она влюбилась в его друга, но что-то пошло не так.

- А у тебя все по-настоящему, все рычаги на максимум, - завидовала она подруге.

Варя же завидовала ее зажигательному характеру и неумению делать простое сложным. Примерив на себя роль подруги, Варя призналась в любви своему химику-биологу - ей помстилось, что он ей симпатизирует. Сколько ждать у моря погоды?

- А он понял, что ты ему чувства открыла? - засомневалась Ольха. - А то может, дюже завуалировано и только для тебя очевидно?

Варя зачитала ей стихи, которые посвятила объекту своего обожания и которые так и остались без ответа.
- Ну, такое только идиот не поймет. Если он из таких - плюнь и разотри, не твой уровень.

Варя перестала появляться в компаниях, да и зима вскоре наступила, лесные сборища прекратились.

Зато Ольха сблизилась с Алиной и однажды осенью пришла к Варе с заявлением, что вернулась в христианство. Варя знала, что брат водил подругу в воскресную школу, но больше о религии они никогда не говорили.

- А ты что, уходила?
- Ну да.
Разумеется, мы же все понимаем, что Бог есть любовь, а зачем нужны какие-то обряды и ритуалы? В тот вечер подруги сидели вдвоем на кухне, и Оля талдычила, что нужны, иначе веришь не веруя.

- Слушай, меня такая аргументация не устраивает, - взбрыкнула Варя, - тебя как зомбировали, что вдруг случилось?

Оля раскололась. После визита к гинекологу возникло подозрение, что она не сможет иметь детей. Они с Алиной стали ходить в церковь и молиться. Через несколько дней Оля снова проверилась и у нее ничего не нашли.

Какое-то время подруги сидели молча. Всю ночь после ухода Оли Варя крутила в голове их разговор. Бог атаковал со всех сторон: мама стала причащаться, теперь вот и подруга богомольная. Варя ничего не имела против этого, ее ничто не держало, но и не подталкивало к церкви.

С Алиной Варя практически не общалась - видела пару раз на лесных днях рожденья. На одном из них Алина бойко щебетала с Вариным химиком и потому уже ей не нравилась.

Однако химик остался в прошлом - по крайней мере, по официальной версии. Не сохнуть же по нему всю жизнь! Варя ушла в себя и ни в чем не видела смысла, общалась только с Ольхой, хотя многие ребята пытались заполучить ее в музыкальные коллективы.

После нового года девчонки собрались втроем у Вари. Тогда выяснилось, что Алина классная, проповеди не читает, никого не обращает, слушает русский рок, и даже какой-то стремный фильм они вместе посмотрели. При всей замкнутости Варя любила принимать гостей и умела создать атмосферу с музыкой, ароматным чаем и душевной беседой. Комната ее увешана плакатами рок-звезд и заставлена книгами.

В следующий раз втроем собрались у Алины. Ее покои раза в три больше Вариных и располагались на втором этаже большого дома, прямо над котлом, а потому там были тропики посреди лютой зимы. У Алины целый комод отведен под иконы, горела лампадка, пахло ладаном. Хозяйка ставила ролевые песни и показывала свои рисунки. Оказывается, она окончила художественную школу и чуть не поступила на иконопись.

Когда собрались у Оли, слушали Стинга, Милен Фармер и Иванова, читали вслух Варины рассказы и стихи, а под конец вечера Алина рисовала Олин портрет, на котором Ольха получилась как мать Тереза.

С тех пор девчонки нет-нет да и встречались втроем, хотя  тогда это было непросто: Алина писала диплом и была крайне занята. Оля и Варя учились на втором курсе и по-прежнему много времени проводили вместе. Варя начала проявлять интерес к православию, много читала, беседовала с мамой. Оля охотно делилась с ней духовными переживаниями, но в церковь подругу не тащила.

- Значит, жди пинка от Господа, - вздыхала она на Варину неопределённость, - они, правда, бывают очень болезненными.

В тот год девчонки стали собираться чаще только в сентябре, когда Алина защитила диплом и сделала еще одну попытку поступить на иконопись, но не вышло.

- Может и к лучшему. В идеале для этого нужна полумонашеская жизнь, а куда мои ролевизмы и рок-музыку девать?

О монашестве Алина помышляла, но в старости, когда вырастит детей и дождется внуков. Варя и Оля тогда переглянулись - вот это грандиозное видение! Тут не знаешь, что будет завтра, а окончания учебы ждешь с ужасом. Нет, Ольха приспособится, она уже работает и вообще девчонка хваткая, в вот Варя... куда ей податься с ее инвалидностью? В школу за три копейки? Учителем она себя не видела, и когда сокурсники промышляли репетиторством, довольствовалась социальной стипендией.

В следующем году девчонки стали собираться почти каждое воскресенье и чаще всего у Вари. Оля иногда задерживалась, если работала допоздна, поэтому Алина стала приходить одна. Варя не могла понять, что Алина видит в ней и почему с ней общается. На ролевки Варя не ездит, в церковь не ходит, музыку слушает более экстремальную, чем любимый Алиной русский рок, общительностью не отличается и куда менее начитана, чем Оля и Алина вместе взятые, при этом сама дерзает что-то писать. Да еще не рвется замуж. Девчонки мечтали о любви, а Варя ни на кого даже не смотрела, хоть химик и остался в прошлом.

Оля и Алина часто обсуждали ролевки, шитье, духовную жизнь и вторых половинок, а Варя молча слушала, потягивая чай. Сидели обычно на полу вокруг подноса, фоном играла тяжелая музыка. Можно было сделать вид, что слушаешь ее, если что-то не понимаешь. Варе казалось,  все она понимает, но порой чувствовала себя лишней в собственной комнате. Бывало и такое, что она плакала, рассказывая маме о прошедшем вечере - мол, общаются между собой, будто меня и нет, да на такие темы, которых я не могу поддержать.

- Ты и не хочешь поддерживать, - говорила мама, которую упертость дочери в отношении православия начала напрягать. Вера есть, интерес есть, но почему бы не сделать шаг к свету? Ей же легче станет.

Варя этот шаг не делала еще два года и только слушала, как девчонки причастились, да что на них снизошло на исповеди, да как они к этому готовятся, да с какими падениями и духовными кризисами сталкиваются. Особенно Алина умела это живописать.

Однако, как ни сблизилась Оля с Алиной, в Питер пригласила именно Варю, когда ее позвал туда отец. Он работал там вахтовым методом, и один из его товарищей уехал в отпуск. Койка освободилась - бери подругу и приезжай. Девушки мечтали о поездке в Питер втроем, но в какой-то момент Алина поехала туда с мамой к родственникам, а потом у Оли умер дедушка, и никто не осмелился предлагать ей какие-то выезды. Кроме отца. Варя собралась на раз-два, и в ту же ночь они отчалили в северную столицу. Алину это страшно оскорбило. Долго потом Варя вправляла ей мозги, что ни в чем Оля перед ней не виновата - времени было в обрез, место одно, да ты ездила туда неделю назад, куда тебя девать? Еще и попали на день ВМФ, все мужики, оставшиеся в квартире, бухали, и вообще это не Питер, а Колпино, до Питера час на электричке переться.

- Все равно, я бы позвонила, я о людях думаю, - бурчала Алина.
- Ты подумай, в каком состоянии Оля после смерти дедушки.

Варины слова возымели какое-то действие и подруги помирились. Однако Олина беспардонность и Алинина обидчивость дали трещину еще раньше. Хватило какой-то мелочи вроде повешенной по ошибке телефонной трубки. И тогда конфликт замяли, но у Оли больше не было желания вешать на себя всех собак, выслушивать Алинины претензии и относиться к ней как к старшей. Жизнь ее складывалась непросто, ни Варя, ни Алина в глубине души ее не понимали. Им не приходилось зарабатывать себе на хлеб и параллельно учиться, да и в семье отношения такие, что домой не тянуло. Оля так уставала на работе, что ей было не до чтения, не до музыки, не до рассказов и стихов подруг, не до философских разговоров. Приходя после девяти с работы на воскресные посиделки, она просила Варю включить что полегче и вяло пила чай, слушая подруг в пол-уха.

Оля и Варя учились на четвертом курсе, Алина доучивалась уже на другом факультете теологии, получая специалитет. Она видела себя преподавателем в институте, поэтому помышляла о диссертации. В ту пору Алина больше общалась с Варей и прониклась ее экстремальными вкусами в музыке. Нашелся человек, который снабжал их дисками за умеренную плату, а Варя все выкапывала и выкапывала новые названия и имена.

- Мне хочется сбежать от пустоты, - призналась она новой подруге.
- Причащаться тебе надо, - прямо сказала та, - никуда от пустоты не убежишь.

Варя дошла до причастия летом того же года, когда пустота ее чуть не сожрала. Алина и Оля заметили перемены в замкнутой и депрессивной подруге - она стала живой и светлой. Казалось бы, теперь все насущные темы можно обсуждать втроем, но Алина и Оля окончательно отдалились друг от друга. Отдать Ольхе должное, она делала куда больше попыток к сближению, но Алина явно общаться не хотела. Варя же до поры была спокойна, потому что еще года три назад Оля сказала так:

- Дьяволу только и надо, что нас рассорить и разобщить. Я ему такого счастья не предоставлю.

Варя думала, что такая правильная позиция очевидна и для богословски грамотной Алины, поэтому девчонки со всем справятся и помирятся.

- Двое есть, третий лишний, - говорила мама, - у меня тоже были ситуации, когда втроем не дружилось.

Были встречи по часам, гробовое молчание, но никто не вставал и не уходил. Были по-прежнему свободные воскресные вечера - их никто не занимал, будто в память о прошлом, в надежде на будущее. Но однажды Варе это надоело. Алина сидела у нее в неурочный день и тут позвонила Оля.

- Можно я к тебе зайду?
- Оль, у меня Алина.
- И что?
- А ты не понимаешь что? Еще один испорченный вечер, когда все делают вид, будто все по-старому, а это давно  не так?

Оля вздохнула и согласилась. Все устали делать вид и высиживать положенное время. Оля уже давно ушла с ненавистной работы, в ее жизни появился Савелий - из тех же реконструкторов, каскадеров, фаерщиков и прочего романтичного люда, среди которого Ольха опять начала активно крутиться. Старше ее на тринадцать лет, разведен, сидел в тюрьме, но мог прожить в лесу неделю с одним ножом, работал где придется, и однажды Оля заявила, что в «этом месяце у Савки с деньгами туго, живем на мои». Варя промолчала, но сколько-нибудь нормальным такую ситуацию считать отказалась. Разумеется, Оле хотелось как можно больше времени проводить с ним, но до интима не доходило, чего Сава не понимал, однако принципы ее уважал.
- Либо она будет с ним спать, либо они расстанутся, - пророчила Алина.

Так и случилось, но Бог весть по какой причине. Оля кинула себя во всю мыслимую и немыслимую деятельность, круг общения расширился донельзя, и она перестала делить друзей на близких и просто знакомых. Встречи втроем  сошли на нет, но воскресенья остались занятыми - Варя и Алина общались по-прежнему.

Лишь через два года Оля пригласила обеих подруг на свой день рождения, который у нее летом, поэтому собрались в лесу. Там было еще много парней и мужчин, немножко влюбленных в Олю. Она занималась фаер-шоу и поями, работы было много - постановки, выезды, тренировки, всевозможные мероприятия, выступления. Алина писала диссертацию, преподавала в воскресной школе и вела семинары в институте, а Варя занималась репетиторством, как ни противилась этому поначалу. Из дома выходить  не надо, а деньги неплохие.

На том самом дне рождения Алина встретила своего будущего мужа, но выяснилось это лишь через год, когда они пересеклись снова там же. Потом оказались вместе на ролевке и через десять месяцев обвенчались.

Узнав, что Варю на свадьбу пригласили, Оля с грустью сказала:
- Почему же эти двое решили меня вычеркнуть из своей жизни? Но узнавать о венчании от отца Антония...

Варя объяснила, что свадьба эта - блажь Алининой мамы, мол, как же она дочь замуж не выдаст! Самим ребятам это на фиг не надо, из молодых пригласили только Варю и брата жениха, остальные - престарелые родственники. Скукотища  смертная, культурной программы никакой, зато стол ломился - это для Алининой мамы намба уан.

- Я слиняла часа в три, - закончила Варя свою речь, которая не убедила ни в чем ни Олю, ни ее саму. Жених-то к Ольхе неплохо относился, видать, Алина возревновала.

Через месяц вышла замуж и Варя - за храм. Стала певчей. Редко какая пташка посвящает себя этому целиком и строит жизнь, исходя из этой занятости - зачастую в десять утра уже свободен или так и быть, приду в воскресенье, попою с хором. Варе давно опостылело учительство и домоседство. В начале года она ходила по собеседованиям в надежде устроиться в языковой центр. Нигде не отказывали, но от чего-то отказывалась она сама после четырех лет свободы, а где-то группы собирались месяцами, ждите, мы вам позвоним. Варя ждала, занималась с двумя учениками и мучительно хотела перемен в жизни. Спать ложилась в шесть утра, просыпалась в два часа дня, проводила занятия, потом изучала немецкий и стилистику текста. По-прежнему писала, иногда играла, но новой музыки не сочиняла - она умерла вместе с институтской любовью. Он, кстати, женился, двух сыновей воспитывает.

У Вари началась жизнь после вялотекущего прозябания. Она изменила режим, стала учить церковнославянскую письменность, гласы и песнопения. Ходила на все литургии, а через пять месяцев ее оставили одну на клиросе. За тем и позвали - чтобы заменить уволившуюся певчую, которая везла на себе будничные службы. Праздничный хор укомплектован и туда Варю никто не звал. Она и не рвалась - ей нравилось петь одной.

- Вот и мне хотелось служения, - говорила Алина, - я его получила сполна.
У нее родилась дочь и если бы не родители, финансовые проблемы и болезнь мужа, все были бы невыразимо счастливы.

- Любопытно было бы всем встретиться, как в «Москве слезам не верит», - говорила Аля, - лет через пять.

На двадцать восьмом году жизни Варя влюбилась. Сказать, что они с ее избранником были разными - ничего не сказать, однако на уровне инстинктов их влекло друг к другу. Он - современный гедонист вроде Олиного реконструктора, слава, что в тюрьме не сидел и деньги зарабатывать умел. Не пристало девушке из храма западать на таких, однако это не редкость. Православным кавалерам либо не хватало мужественности, либо здоровых амбиций, либо их самих не хватало. Алина и ее муж поддерживали подругу, когда она решила эти нерожденные отношения разбить о камень, как вавилонских младенцев. Перебаливала Варя больше года, но хотя бы уверилась, что быть женой и матерью ей вполне  по силам.

- Значит, надо расширить круг общения. Ты-то ладно, зарылась в храме с двумя тетками, - говорил Алинин муж, - но вот Ольха-то что? В ее окружении мужиков хоть отбавляй и никак своего не найдет.

Поженившись, Алина с мужем готовы были мастер-классы давать, как встретить свою половинку в этом враждебном мире и, разумеется, рассказывать историю их знакомства на каждом собрании. Ольга никогда в этой истории не фигурировала.

Она меж тем подалась в альпинисты, спелеологи, стала церковным спецкором, писала статьи для епархиального сайта и еще для кучи храмов. Пыталась Варю привлечь к этому, но ту журналистика не интересовала. Она и писательство помышляла бросить, но не нашла в себе сил справиться с любовью без него. Есть вещи, о которых необходимо честно написать, иначе они просверлят дыру в голове.

Годы шли. У Алины росла дочь, а сама она не росла никуда. Уволилась из института, диссертацию не дописала - нужны немалые деньги для ее защиты, а их в семье не было. Больной муж пахал по двенадцать часов в сутки, но только на еду и зарабатывал. Алина не хотела, чтобы ее ребенка воспитывали чужие тетки, поэтому в сад не отдавала. Родители старые и больные, помочь не могли. Так и сидела она дома, перебиваясь онлайн подработками, пока муж не озверел. Он пять лет не был в отпуске, и его давно науськивала мать. Они, видимо, думали, что пристроили инвалида, но не рассчитали, что Алину готовили к самореализации, а не к большим зарплатам. В теологии оных явно не предусмотрено, а для реализации ей хватило бы домашнего очага.

Варя вернулась к преподаванию, поработав два года в библиотеке на полставки, совмещая с храмом. Мечтала об отдельной квартире, копила на нее скудные крохи. Устроилась в языковой центр и разместила объявления в интернете. Не помышляла заниматься этим снова, но чем еще заниматься? В тридцать лет она поняла, что библиотечная психотерапия одиноких баб убьет ее. Она уже начала верить, что другой жизни быть не может.

- Ты думаешь, где-то лучше? - говорила Оля. - В храме знаешь какая бюрократия? Бумажка на бумажку, достали! Люди Евангелие читать не успевают, а тут - статьи никому ненужные, да фотки шлепай с каждого мероприятия.

Нет, все-таки в языковом центре лучше, чем в библиотеке. Варя терпеливо набиралась опыта за самую низкую ставку по городу. Батрачила на этих жмотов пять лет, пока они не закрылись в ковидный год. Многие ученики остались с ней после закрытия и вообще, встретила стольких классных людей благодаря этой работе!

А еще поездила по стране родной - правда в паломничествах, но хоть как-то мир посмотреть полуслепой великовозрастной девице! На восемь лет после института похоронила себя заживо. С Ольхой мотаться по палаткам, горам и пещерам желания не было, да и в принципе с Ольхой. После поездки в Питер она обронила фразу, что подустала от такой ответственности - все же на нее легло, от слепой подруги толку ноль. С тех пор Варя даже не помышляла кого-то обременить собой, и все предложения других людей вежливо отвергала.

- Дюже вы носитесь со своей порядочностью, - сказала однажды ее парикмахерша, - я хоть пожила в свое удовольствие и поездила по миру. И любовники у меня были шикарные. Надо брать от жизни то, что она предлагает.

Варя посмотрела на нее, толстую, с отекшими ногами, одинокую, живущую в старой хрущевке с младшей сестрой. Правда что, если б еще и от жизни ничего не взяла, совсем обидно.

Ольха совмещала храмовую журналистику с промышленным альпинизмом - вешала кондиционеры, драила купола, отдирала под ними копоть, красила стены снаружи. Отдыхать ездила на Кавказ, лазила на Эльбрус или в пермские пещеры. Общались с Варей они редко, с Алиной и вовсе не общались - если только не пересекутся в храме, куда Алина с мужем ходила и водила дочь на причастие. В воскресной школе в своем храме она давно не преподавала - настоятель поставил условие: либо трудись нормально, либо иди в декрет. Тогда Алина и ушла, а год спустя ее взял на работу старший брат - у него пекарня. Почувствовав вкус собственных денег, Алина перестала цепляться за мужа, и через два месяца они развелись.

Если вдуматься, у всех мечты сбылись: Алина мечтала о ребенке чуть ли не с восемнадцати лет, а Оля еще будучи подростком, жаждала героической профессии на грани жизни и смерти. Что и говорить, ее деятельность сопряжена с травмами и крайне опасна. Она постоянно ныряет к массажистам, костоправам и мануальщикам.

О чем же мечтала Варя?

- Быть самостоятельной, независимой, - подсказала ей Алина, - ты же даже папу никогда не просила тебя забрать или подвести, что более чем естественно. Я не стеснялась напрягать ни отца, ни брата, а ты все сама, будто доказывала себе что-то.

- Знаешь, когда ты с детства слышишь фразу: «как же ты жить будешь, когда мы сдохнем?», это полирует мозги.
- Как минимум неплохо ты жить будешь, - вздыхала Алина, - это я в сорок лет ничего из себя не представляю, если бы не брат.

Муж уехал в Прибалтику, женился вторично и кидает на карточку гроши на содержание дочери. Большего Аля с него не взыщет - она здоровая работающая мать, а он инвалид. Родителей она похоронила и живет в их огромном доме с дочкой.

На тридцать четвертом году жизни Варвара обзавелась своей квартирой. Новоселье не праздновала - всех собрать нереально, дюже деловые. Подруг приглашала по отдельности. Олю ей долго звать не хотелось - все критиковать начнет, сама же в строительстве. Но нет, Оля никаких недочетов не видела, даже обронила несколько фраз, которые Варю озадачили.

- В такой ванне хорошо бы вдвоем плескаться!
- Да не с кем, - усмехнулась хозяйка.
Оля вздохнула.
- Да и хорошо, а то будет с кем - фиг выгонишь.

Что-то в аналогичном ключе было сказано про двуспальную кровать. Она Варе досталась в подарок, сама бы не додумалась, а зря - удобная штука.

После трех часов чаепития разговоры стали более доверительными. Варя рассказала, что пару лет назад в ее жизни появился мужчина, который даже звал ее замуж, но как-то диковинно. «Что бы ты сказала, если бы тебе предложение сделали?»

- Да уж, ты сделай и узнаешь!
- Ну вот он и слился, да еще узнав, что я себе зрение не книгами испортила, а от рождения такая. Вроде ничего-ничего, у меня препод был без трех пальцев, зато какой классный спец! А потом перестал звонить и писать.

Оля вздохнула.
- Да уж, такие они, современные мужчины.
Варя не вспомнит, как Оля вышла на эту тему - мол, есть у нее отношения, уже несколько лет и она многое поняла и про мужчин, и про себя. Если б не любовь - даром они не нужны, жила бы одна и радовалась.

Варя какое-то время ошарашено молчала.
- Вы не венчаны, не расписаны?
- Нет.
- А живете как муж и жена?
Оля кивнула.
- И какие перспективы?
- Жить и радоваться!
Сидя на двух стульях? - подумалось Варе. - Разрывая себя на куски?
- А замуж, дети?
- Ну, такой сценарий мы уже знаем, - обе подруги невесело засмеялись, вспомнив Алинин развод. А какая любовь была!
Помолчали.
- А вроде обе православные, да? - хмыкнула Оля.

Потом призналась, что не может иметь детей. Варя была так ошарашена известием о секретном мужике, что никаких аргументов не приводила. Позже они долго не давали ей покоя: можно и усыновить, если так уж хочется, но в любом случае, это не повод избегать бракосочетания. Семья не ради детей создается, и дети не спасают брак от распада, как бы ни пытались на них повесить эту роль. И чудеса имеют место быть - сколько женщин вымаливали детей!
Не давали покоя Варе и «такие отношения», которые предложил Ольхе этот мужик. Какие уж такие, если главного в ней он не просто не понимает, но и не принимает? А если человек поступается своими принципами, его уважать нельзя, как всякого предателя. И еще эта фраза: не все свято, что в книгу вмято. Красиво, но двусмысленно. То есть, то, как живет Ольха - это свято? Или ей закон не писан и то, что Господь заповедовал, ее больше не касается? Из церкви она не уходит и причащаться продолжает - иначе зачем бы она сказала: это между нами, ок?

- Мы все равно друзья, - пообещала Варя, хотя они давно просто хорошие знакомые. Воспоминание друг друга об ушедшей молодости. Да, в случае чего, помогут друг другу, бесспорно. Но зачем Оля повесила на Варю свой грех?

Дня три Варя не могла затолкать в свою голову эту информацию. Как так получилось, что горящая верой Оля, стремящаяся всех к ней привести, непримиримая и бескомпромиссная, готовая за Христа в огонь и в воду, теперь сожительствует с каким-то неведомым мужиком? Что мешало много лет назад отдаться Савелию? Или самой Варе переспать с гедонистом и глядишь, ребенка нагуляла бы, уже не одна была бы. Чего ради они так себя блюли, во Христа облеклись? Чтоб теперь - не все свято, что в книгу вмято...

Как вышло так, что эти возвышенные, начитанные, чистые девочки, чьи беседы о духовном двадцатилетнюю Варю до слез доводили, теперь такие? Похоже, Оля комплексует, что не может родить и загнала себя под плинтус, а мужик этим пользуется. «Такие» отношения ей предложил!

Любовь... как с любовью справляться, Варю учить не надо. Два раза как минимум с корнями вырывала из души. Вместе с аппендицитом одного, а другого, кажется, до сих пор в сердце носит. Как писала Алина в своем стишке: «Я - та, что выбрала крест». Живи одна и радуйся, да уж.

«Между нами» далось Варе тяжело. Зачем только Оля на нее это повесила? Теперь и поведение ее эти последние годы стало понятным: несносная она была, язвительная, кроме сарказма ничего не услышишь, а самоутверждалась любыми способами, особенно финансовым благополучием. Ясно, куда она все время спешила - везде-то ее ждут, Земля без нее крутиться перестанет, на ночь глядя и в выходные.

Общение подруг свелось к дележке новостями, причем Ольга никогда не говорила «мы». Варя тоже делала вид, что и нет  секретного мужика, будто ничего она не знает о нем. О духовном говорить стало невозможно, а полуправды о жизнях друг друга быстро иссякали. Осталось перемывать третьих лиц, но кому они интересны?

На тридцатипятилетие Оля решила позвать старых подруг в кафе. Предварительно позвонила Варе и поинтересовалась, как воспримет это Алина.
- Думаю нормально, пригласи.
Ей же хотелось через пять лет встретиться. Подумаешь, восемь прошло с тех пор...

День был пасмурный. Планировали погулять по парку, но большую часть времени сидели в кафе. Варя пришла из доживающего свой век языкового центра, Алина приехала на купленной братом подержанной машине вместе с девятилетней дочерью, сама Оля в спортивной экипировке и на велосипеде - неизвестно откуда и потом ей конечно куда-то надо.

С Алиной Варя не обсуждала тайны именинницы. Между нами значит между нами, как ни разрывалась голова и не кипело сердце от этой новости. Для Алины Ольха все та же - одинокая экстремалка, стремящаяся заполнить жизнь до отказа, будто бегущая от каких-то мыслей или состояний. Для Оли Алина - процветающий менеджер торговых точек с кучей людей в подчинении и такой же кучей задач и понтов. Варя готовила к изданию четвертую книгу. Алина исправно все читала, а Оля давно перестала следить за творческой жизнью подруги, считая это простительной блажью с безделья. Да, когда-то и она что-то там пописывала и сочиняла и при случае поделится именно этим, будто мысли в тридцать пять такие же, как в восемнадцать.

Ничего трогательного и пафосного не было в этой встрече. Маленькая девочка с косичками катила по парку на самокате, следом шли располневшая Алина и неменяющаяся Оля, а за ними - Варя, как всегда одинокая, молчаливая, в платье-рубашке и в своих мыслях. Они с Олей распили бутылку сухого - Алина, разумеется, не стала. В целом все нормально.  Встретились чужие люди, которые пятнадцать лет назад не могли наговориться. Нет больше той жизни. Нет больше той квартиры, где жила юная Варя, а ее увешанная плакатами комната теперь принадлежит кому-то другому. Алинин дом рассыпается, потому что одна она с ним не справляется, но продавать его или нет, они с братом никак не решат. Даже любимые группы развалились или прекратили свою деятельность. Старые друзья стали новыми никем.

Шило в мешке не утаишь, и что знают двое, то знает свинья.
- Рамиль сказал, Ольха с каким-то мужиком живет, - в одно из традиционных воскресений обмолвилась Варе Алина.

Воскресные посиделки переползли в опустевший дом Алины, потому что у нее дочка - уже не маленькая, но одна оставаться боится. Раз в месяц Варя наведывалась к подруге с бутылкой вина, а Алина, в свою очередь, готовила что-то на закуску.

- Я знаю. Давно, - призналась Варя.
Дальше эту тему не обсуждали. В следующие разы тоже. Обсуждение всегда ведет к осуждению.

- В моей жизни была подобная ситуация, но всего полгода, - уже провожая подругу, призналась Аля.
Молчание было ей ответом.
- Когда мы с Лехой встречались, а я только к вере пришла. И да, причащалась.
- Ну, что там Леха, это несерьезно, - Варя его толком не знала, но помнила, что в институте Алина встречалась с каким-то мальчиком, а потом он уехал в Москву и они расстались.

- Ну секс-то у нас с ним был.
Чрезвычайно рада все это узнать, - сказало Варино молчание. Сюрпризы на старости лет.

- Аль, а это ведь обида на Бога, - выходя за калитку, промолвила Варвара, - у Ольхи. Нет-нет да проскакивают у нее фразы, что священники хороши только на картинках, и самое прекрасное время было в наши двадцать, когда мы приходили в храм на службы или исповедаться-причаститься, но не работали там и многого не знали. Допустим, но какая тебе разница? Твои отношения с Богом тут при чем? Каждый за себя отвечать будет. Не скажешь на страшном суде: Господи, вон Твои пастыри что творят, а я должна праведницу из себя корчить, так? Не скажешь. Для пастыря блюдешь фасад, а от Бога не спрячешься.

Алина вздохнула, а Варя продолжила:
- Мы ж такие молодые к вере пришли, не наворочили ничего, умненькие и чистенькие, лучше других себя считали, а по жизни оказались ни «но», ни «тпру». Все думали, что Господь нам даст да подаст, а хрен тебе. У тетки моей коллега - верующая донельзя, дождалась, встретила своего благоверного в паломнической поездке, вышла замуж, шестерых родила, умиление сплошное. А все потому что себя сохранила, вот Господь и наградил! - Варя погрозила пальцем. - Можно подумать, это автомат - бросишь монетку, получишь конфетку. Все тебе Господь даст, только молись, постись и слушай радио «Радонеж». А на деле - догонит и еще даст. Любовь Господня тяжела.

У Алины только один ребенок, хотя мечтала о большой семье. Были мысли, что после развода нет ей места в церкви, но оправилась. Наткнулась на какую-то статью по теме и там покинутая жена приводит слова священника: не заставишь ты человека жить с тобой, если он не хочет. Пусть канонических обоснований для расторжения брака и не было, хотя вопрос. Есть подозрения, что Алинин муж был психически не здоров, и они с дочерью чувствовали себя не в безопасности рядом с ним. Аля даже словила паничку. В обиде она не призналась - все-то она себе вымаливает, только на Бога вся надежда. Но внутренний конфликт между той, кем всегда хотела стать, и кем в реальности приходится быть, присутствует.

- Это, понятно, куда нам идти? У Него глаголы вечной жизни, - хмыкнула Варя, - надо было в юности пить, курить, е*ться, а потом покаяться. Сейчас поздняк, все равно не насладишься!

Варя знала, что живет в чьей-то мечте. Регулярно натыкалась на людей, которые мечтали петь в церковном хоре или просто иметь красивый голос, написать книгу,  классно говорить по-английски. Последние составляли львиную долю ее заработка, хотя немногим из них английский был по-настоящему нужен - так, тренд, не хотелось что-то упускать в жизни. Но зачем кому-то хочется красиво петь или книгу написать, она не понимала. Вот она уже десять написала, шесть издала и что? Проснулась знаменитой? Денег заработала? Или хоть какую-то вразумительную обратную связь получила? Если не считать коллег и знакомых: умничка, Варюша! А наш-то, наш, вон, книгу написал! Для калеки неплохо, молодец, на задворках жизни не остался - вот что слышалось ей в этих речах. Они умели жить нормальной жизнью, у них была хоть какая-то любовь - наверное плохая лучше, чем вовсе никакой, особенно для женщины, хоть разведенки и говорят, что лучше никак, чем плохо. Попробовали бы они пожить невидимкой, никто тебя не замечает, а если ты когда-то кому-то и нравилась - то либо маменькиному сынку, либо пьяному байкеру, либо ковбою, переживающему потерю близкого человека. И конечно, сама виновата. То, что им со стороны виднее, в лицо никто не скажет. У нас женщина всегда и во всем виновата. Не замужем - ведьма неуживчивая или страшила. Муж ушел - что-то не додала. Муж изменяет - чего-то ищет, раз у тебя не нашел. Дети не слушаются, свекровь гнобит, муж пьет и бьет - ты виновата, кто ж еще? И церковь того же мнения: твоя ценность измеряется количеством рожденных детей, приготовленных блюд и вниманием мужчины. Как-то мы забыли, что во Христе нет ни иудеев, ни эллинов, ни рабов, ни свободных, ни мужеска пола, ни женска. Все равно ребро безмозглое.

- Такие анахореты, которые жили без плотских радостей, аскеты, существовали еще до Христа и в Его времена, пока не было монашества, - промывала мозги Алина, - это я тебе как религиовед говорю.

- Ты же с такой приторной жалостью говорила в воскресных школах о таких женщинах, которые что монахини в миру - она каждый день на службе, она вся такая благочестивая, строгая, но давайте ее пожалеем, несчастная баба, некому носки стирать.

Монастырь или семья - бинарная оппозиция, которую якобы предлагает дочкам Евы Безначальный и Бесконечный, Альфа и Омега. Вот и думай, либо Он тебе чего-то не дал, либо ты просрала. Учитывая вину женщин во всем, конечно ты. Жена мне плод дала, а жену Ты мне подсунул, Господи. Сыновья Адама тоже недалеко ушли.

- Я могла быть кем угодно, - говорила подруге Варя, по-прежнему стоя у калитки, - медведицей, тигром, крысой, мужиком. Кому какой толк от того, что я женщина? Кому нужно это тело, если оно никого не выносило и не выкормило? Теперь еще и эндометриоз – вся надежда на менопаузу, когда это кончится. Другие хоть пожили нормально, есть что вспомнить. Я же как старший сын из той притчи - всегда тут, под боком, выслуживался, а перстень и сапоги достались тому, кто Отца при жизни похоронил. Мы ж, конечно, искали Истины, а не комфорта, да, видимо, лукавили. Спрятались от жизни к Христу за пазуху...

- А Его раздели, распяли и копье в ребра метнули, - закончила Алина, - а я что, Варь? Обслуга дочки, если б не брат, нам бы жрать было нечего, ни на что я не гожусь, ничего не добилась. Сначала родители содержали, потом муж, а дочь подрастет - на ее шею сяду?

- Ты ж мать, уже оправдала свое существование. Хоть пару лет была счастливой и любимой.

- А ты все Богом данные таланты приумножила и возвращаешь. Даже апостолу Павлу бес пакости деял, иначе бы возгордился. Не должно все быть хорошо. Здоровым, красивым и белозубым Бог не нужен, сама знаешь.

Та, что когда-то выбрала крест, не имеет права уклоняться от удара, не отведет руку, бросающую копье и заушающую Спасителя, возлагающую на Него терновый венец и бьющую по нему палкой. Он пролил Свою кровь за всех - бездетных и многодетных, бедных и богатых, семейных и одиноких, карьеристов и анахоретов.

Алинино сорокалетие не праздновали. Не потому что примета, просто настроения не было. Она уже давно свои дни рождения не отмечала - собирались с Варей на традиционную бутылку вина, плюс подарок. Ольха свой праздник проводила на Кавказе или в Крыму. Однажды чуть не погибла в горах. Варя поняла, что надо отмечать день рождения презентацией книги - друзья зачитывают отрывки и играют на музыкальных инструментах, а она развлекает гостей историей создания романа. Наконец-то у нее появилась компания, которая не пеняла ей за молчание, не завидовала ее творческой энергии и даже считала ее своей. Всю юность мечтала о таком, как об однушке в центре. О замке в лесу тоже, но над этим надо еще поработать, хотя, жить там не с кем.
Предложила родителям продать две квартиры и купить дом, добавив ее и папины сбережения, но послали далеко. Папа уже старый, не по силам ему домом заниматься, а мама решила свой век доживать в бабушкиной квартире. Вот и все мечты.

- Что ты с этим домом делать будешь, когда мы сдохнем? - вопрос риторический, можно не отвечать. Алина в своем то и дело травила муравьев и ловила мышей, но Варя их даже не разглядит. Ясно, что для дома нужен мужчина, а их в жизни Варвары всего два надежных - Господь Бог и отец. Какие бы ни были с ними сложности, но они ее ни разу не подвели.

Обиды можно пережить - все равно дальше идти некуда. У Него глаголы вечной жизни.