Про ступеньки

Вообще, момент, когда Россия из некоего национального государства превратилась в то-что-мы-наблюдаем-сегодня можно проследить именно по литературе.

Там ступенька будет плавная, но довольно короткая - в тридцать лет, с 1930-х до 1960-х годов, когда литература людей, воспитанных до (условно) 1917 года полностью заменилась советской литературой. Отдельные представители жили и творили, и иногда - хорошо (примером Олег Волков) и после этого рубежа, но это были уже остатки остатков.

Далее начались все эти Бондаревы, Ивановы, Нагибины, Айтматовы, Пьецухи, Чаковские, Веллеры, Прилепины, Улицкие, Сорокины - лет через пятьдесят человек средней образованности их будет путать между собой. (Я тут вспомню, как покойный Круз хмыкнул, что смерть Владимира Орлова в тогда еще Живом Журнале отметило всего два-три профессионала).

Им даже определение одно дадут, думаю.

И эта смена литературы как раз и будет характеризовать смену культуры с русской на советскую (которая у нас доминирует посейчас).

Интересно, что слово «советская» я употребил по инерции, хотя де-факто она ей не является, как и название «Советский Союз» или «СССР» совершенно не отражали сути представленного за ним государственного образования. В общем, произносится одно, думается другое, а на самом деле существует третье.

Ну ладно, пусть об этом кто-нибудь другой подумает. Лет через двести.

Но оно на самом деле не печально. Это и есть смена культурной парадигмы в чистом виде, которая обозначает смену парадигмы общественной и политической парадигмы же страны. Мы живем не в России, несмотря на ее такое название, и на имперский флаг торгового российского флота, которым заменили красное знамя. Это обломок СССР, он ведет себя соответственно, и к историческому имени государства имеет лишь опосредованное отношение. И это не он таким сделал людей, а люди его.

И, кстати, то, что все эти "остатки СССР" населены примерно одними и теми же людьми, их и объединяет. У любого украинского либерала, российского Z-патриота и туркменского фундаменталиста сегодня между собой общего больше, чем его между ним, и жителем той части РИ до 1917 г.

Как бы им это не было неприятно.