Красноярские улицы детства...

Базарная, где не было базара,
(А может быть когда-то он там был)
На Побежимова бежали из спортзала,
(Хоть может Побежимов тоже был?)

Затонская - тут ясно. У затона.
(Хоть мы не знали, что в кустах Затон,
и смысла слова мы не понимали, не рифмовали ни загон, ни стон).

Красраб - давно исчезнувшей газеты,
(хоть может не исчезла, а жива),
Вавилова - вела нас, но не в поле,
она тогда на "Злобино" звала.

На Злобино как раз колхозный рынок,
Где по субботам тарились с отцом.
Там было очень вкусно, невозможно,
И пахло там солёным огурцом.

Там было чудо... Мир аквариумистов,
И рыбки всех немыслимых мастей,
Как магия любви аквалангистов,
И мир неведомых, загадочных страстей.

По улицам учили мы пространство,
По вехам вкусного,  загадочного дня,
Трамвайный парк, здесь школа,
А здесь точно
горели фонари, цвела весна..

Писали глядя в окна сочинения,
Не понимая - жил да был поэт,
И болдинская осень как спасение,
От юности и красоты тех лет.

Он был кудрявый молодой повеса?
Такой- же, сочинения писал...?
И ради женского простого интереса,
Мог сочинить любовный мадригал?

А мы то думали - он памятник,
Он бронза.
 Великий недоступный исполин.
Он просто был начитанный...
От леса,
С рождения любопытный до чернил.

Не ведали мы слово Лукоморье,
Да и не видели заливов и морей,
Смешно, но даже не осознавали,
что рядом тут могучий Енисей.

Это потом к нам в жизнь прокрались веды,
И лук изгибом моря стал живым,
И постепенно смыслы слов к беседам..
И жизнь огромнее и кажется ясней...