Глава 5 Cod L когда рвутся швы реальности

Белое пространство оффлайн-зоны дрожало, как холст под рукой художника. Лев наклонился над Женей, его пальцы, ставшие вдруг невероятно чёткими и детализированными, перевязывали рану полоской ткани, сорванной с его же рубашки. Каждый раз, когда он касался её кожи, в воздухе вспыхивали голубые цифровые искры — словно реальность не могла решить, должны ли они подчиняться законам физики или кода. 
— Держись, — его голос звучал странно — слишком объёмно для этого искусственного мира. 
Женя закусила губу, когда антисептик коснулся раны. Её кровь — сначала странно кодированная — теперь текла обычной алой струйкой, но Лев видел, как глубоко под кожей всё ещё мерцали строки защитного протокола. 
— Я видела его раньше, — вдруг сказала она, глядя куда-то поверх плеча Льва, туда, где висели экраны с альтернативными версиями её жизни. — Когда умерли мои родители.
Лев замер. 
— Ты сказала, это была "Кобра"... 
— Я врала. — Женя подняла на него глаза — они были слишком живыми, слишком настоящими для цифрового создания. — У него тогда было другое имя в коде. "Редактор". 
Она дёрнула рукой, и один из экранов приблизился, показывая сцену. Ночь. Дождь. Маленькая Женя прячется за диваном, пока тень в чёрном шлеме склоняется над телами её родителей. Льва пробрала дрожь. 
— Он... стирал их? 
— Нет, — Женя схватила его за запястье. — Он их исправлял. 
На экране фигура подняла руку — и тела на полу изменились. Теперь они выглядели так, будто умерли от "естественных причин" — сердечный приступ у отца, разрыв аневризмы у матери. 
— Он делает грязную работу незаметной, — прошептала Женя. — Превращает сюжетные дыры в аккуратные совпадения. 
Лев потянулся к планшету, валявшемуся рядом. Устройство, казалось, стало тяжелее — будто наполнялось чем-то помимо данных. Экран сам включился. Новые главы "Coda_L" загружены. И там он. Убийца. Но теперь его силуэт приобрёл черты — широкие плечи Сергея Соколова, характерный наклон головы, даже родинку на шее, которую Лев помнил с детства. 
— Нет... — Лев отшвырнул планшет, но изображение уже проецировалось в воздухе, заполняя белое пространство. — Это не он! 
Женя медленно поднялась, её пальцы сжали его плечо. 
— Может, и не он... но кто-то сделал его таким. 
Планшет завибрировал. На экране появилось новое сообщение: 

"Глава 15: Наследственность"

А под ним — строка кода, которая заставила Льва похолодеть: 

if (sokolov.conscience == true) {execute protocol "REDACT"} 

— Нет — Женя отступила на шаг. — Они не просто вставили его в сюжет. 
Лев схватился за Женю, чувствуя, как реальность вокруг начинает менять плотность: 
— Они заставили его играть эту роль. 
Где-то за пределами их убежища раздался тот самый щелчок. Тень нашла их. И теперь у неё было лицо. Лицо отца. Которого Лев очень давно искал.
Белое пространство оффлайн-зоны содрогнулось от ярости Жени. Её пальцы впились в планшет с доказательствами, оставляя трещины на экране. 
— Твой отец запрограммировал мою трагедию?! — её голос раскалывался на цифровой шум, глаза метали молнии кода. 
Лев отступил на шаг, чувствуя, как пол под ним начинает прогибаться. 
— Подожди, этого не может быть!
— Смотри сам! 
Она швырнула ему планшет. На экране — восстановленные файлы с пометкой "Протокол Соколова: Этап 3.1". Видеозапись: Кабинет отца. Сергей Соколов в очках с нейроинтерфейсом, его пальцы летают над голографической клавиатурой. На экране перед ним — сцена. Маленькая Женя прячется за диваном, пока её родители падают бездыханными. 
— "Параметры трагедии установлены. База для мотивации персонажа Ж-42 готова", — раздаётся голос отца с записи. 
Льва помутнило. Он хотел кричать, отрицать, но в этот момент Женя вздрогнула. Её глаза закатились, изо рта хлынул поток двоичного кода. 
— Заражение... — её голос исказился, тело начало распадаться на пиксели. — Он... встроил... ловушку... 
Лев бросился к ней, но его пальцы прошли сквозь плечо, которое теперь напоминало повреждённый файл. 
— Женя!
Щелчок. Темнота. Лев провалился сквозь слои реальности, как пуля сквозь стекло. Очнулся в междумирье — странном пространстве, где стены кабинета отца плавали в цифровом тумане, а потолок растворялся в бесконечности. И там был отец. Сергей Соколов сидел за рабочим столом, но его тело было опутано чёрными линиями вируса, как паутиной. Глаза — пустые экраны с надписью "ЗАБЛОКИРОВАН". 
— Папа!
Лев шагнул вперёд, но пол под ним ожил — чёрные линии рванулись к его лодыжкам.  Вирус защищал свою жертву.
— Я знаю, ты там! — Лев ухватился за край стола, чувствуя, как вирус жжёт кожу. — Ты не мог этого сделать! 
На секунду — всего на секунду — глаза отца прояснились. 
— Лё...ша... — его голос звучал как испорченная запись. — Не... я... Они... использовали... мои... коды...
Лев рванулся вперёд, хватая отца за плечи.  Контакт. Мир взорвался воспоминаниями: 

1. Отец в лаборатории — он создаёт "Cod_L" как эксперимент по цифровому бессмертию. 
2. Люди в чёрном — корпорация "Геймран" врывается в лабораторию, подключает его к системе насильно. 
3. Последний крик — "Они хотят контролировать нарратив! Лёша, найди..." 

Что найти чего Лев не понимал. В то время вирус снова накрывал отца чёрной пеленой. 
— Держись!
Лев вцепился в отца и переписал реальность. Не кодом, а собственной памятью. Он вспомнил их дом. Настоящий. Запах краски в мастерской. Звук карандаша по бумаге. Свой десятый день рождения, когда отец подарил ему первый графический планшет. Междумирье треснуло. Они падали сквозь слои реальности, вирус отчаянно цеплялся за них чёрными щупальцами. 
— Мы почти погибли: Подумал Лев
Удар. Свет. Запах лекарств. Лев открыл глаза. Реальный мир. Больничная палата. Отец лежал перед ним, подключённый к аппаратам, его пальцы судорожно сжимали простыню. На стене — календарь. Три года назад. День, когда отец исчез. Из динамиков раздался знакомый механический щелчок. Лев обернулся. На мониторе в углу палаты появилось сообщение: 

"Глава 16: Наследники"

А за окном, в свете уличных фонарей, стояла фигура в чёрном шлеме. И ждала.
Дождь стучал по подоконнику мастерской, где Лев очнулся с головной болью, будто его мозг пытались прошить чужим кодом. На ладони — следы от ногтей, впившихся в кожу при падении сквозь миры. И он. Нейроимплант Жени. Устройство, которое не могло существовать здесь, лежало на чертежах отца, мерцая синим светом. Лев поднял его дрожащими пальцами — корпус был теплым, будто только что изъятым из чьей-то головы. 
— Это невозможно!:Воскликнул Лев
Телевизор за спиной взорвался шумом экстренного выпуска: 

"Кибератака парализовала системы "Геймран"... Взлом осуществлен по схеме, напоминающей сюжет популярного графического романа..."

На экране мелькнули кадры: 

1. Сотрудники в панике — точь-в-точь как в сцене из 47 главы "Coda_L". 
2. Взрыв серверов — ракурс, который Лев узнал бы из тысячи — отец рисовал этот кадр за год до исчезновения. 
3. Тень в дыму — силуэт в шлеме, стоящий спиной к камере. 

Лев схватился за стол, когда комната провалилась на несколько сантиметров — мебель зависла в воздухе, затем с глухим стуком вернулась на место. Из трещины в потолке посыпалась странная пыль — не штукатурка, а что-то среднее между пеплом и пикселями. Нейроимплант в его руке ожил, проецируя в воздух сообщение: 

"ОНИ ПЕРЕПИСЫВАЮТ РЕАЛЬНОСТЬ. НАЙДИ МЕНЯ ТАМ, ГДЕ НАЧИНАЮТСЯ ВСЕ ИСТОРИИ."

Голос Жени — но не запись. Прямой эфир. Где-то в разломе между мирами она говорила с ним. Лев рванулся к компьютеру отца — древнему агрегату, который не включался три года. Машина завелась с первого нажатия, выдавая на экран: "Последний сеанс: 5 минут назад" Холод пробежал по спине. 
— Кто?
Он открыл историю браузера. 

1. Поиск: "Клиническая смерть и цифровое сознание"
2. Файл: "Протокол переноса. Версия 4.7"
3. Карты: «Заброшенная студия 'Метаморфоза'»

За окном загрохотало. Не гром. Звук рвущейся ткани реальности. Лев подбежал к окну — в трех кварталах отсюда, над зданием телецентра, висел гигантский статичный разряд — черная молния, застывшая в небе. Вокруг нее воздух струился, как испорченная голограмма. Нейроимплант снова вздрогнул в его руке. Теперь на проекции была карта города с пульсирующей точкой: 

"Студия 'Метаморфоза'. Координаты: 47.209874, -1.548362" 

И подпись: "Он запер нас обоих. Но дверь все еще открыта." Лев сунул имплант в карман, чувствуя, как устройство пульсирует в такт его сердцу.  В дверях мастерской что-то шевельнулось. Не тень. Пробел в реальности. Пространство там мерцало, как экран с битым пикселем. И сквозь эту дыру доносились. Щелчки. Шаги. Дыхание. Лев схватил со стола отцовский карандаш — тот самый, которым были нарисованы первые эскизы "Coda_L". 
— Жди меня, — прошептал он, глядя на пробел в двери. — Я иду разрушать твою историю. 
И шагнул навстречу разлому, чувствуя, как: 

- Воздух становится густым, как чернила для перьевой ручки 
- Гравитация меняет вектор направления
- Время растягивается в бесконечный кадр 

За спиной оставался последний кусок настоящего мира — мастерская, где на мольберте все еще стоял незаконченный портрет Жени. А впереди стояла дверь в студию "Метаморфоза". Распахнутая. Ждущая. Полная теней.
Мастерская отца встретила Льва мертвой тишиной, нарушаемой только гудением серверов. Воздух здесь был густым, пропитанным запахом перегретой электроники и старой бумаги. Нейроимплант Жени в его руке вспыхнул кроваво-красным, проецируя на ржавую дверь ключ-пароль — серию быстро меняющихся символов, которые должны были открыть последнее убежище Сергея.  Лев вдохнул полной грудью и шагнул внутрь. Тьма. Щелчок. Свет. Мастерская оказалась гибридом реального и цифрового: 

- Стены покрыты фрагментами комиксов, которые шевелятся, перерисовывая себя 
- Потолок — гигантский экран, показывающий статистику мира Coda_L в реальном времени 
- Центр комнаты — серверная стойка, опутанная проводами, как паутиной 

Но самое страшное ждало у главного терминала. На мониторах в режиме реального времени генерировались новые страницы «Coda_L». Сценарий писался сам — строчка за строчкой, будто невидимый автор торопился закончить историю. Лев приблизился, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. На экране: «Лев Соколов стоял среди доказательств преступлений отца, не зная, что сам стал персонажем. В этот момент ДВЕРЬ…» Скрип. За его спиной дверь мастерской захлопнулась. 
— Что за?
Он обернулся — на мониторах текст мгновенно обновился: «…захлопывается, обрекая его на встречу с правдой.» Щелчок. Старые колонки на столе взорвались белым шумом. И сквозь него — голос. «Лё…ша…» Голос отца, но испорченный, будто пропущенный через десяток фильтров. Лев бросился к источнику звука. 
— Отец?! Где ты?!
«Он… здесь… в системе… не дай ему… переписать конец…» На главном экране вспыхнуло лицо. Искаженное. Половина — отец. Вторая половина — цифровой кошмар: 

- Глаз превращен в вращающийся бинарный код
- Рот растянут в неестественной улыбке из пикселей 
- Кожа на щеке отслаивается, обнажая строки программы 

— Ты не мой отец, — прошептал Лев, отступая. 
Существо на экране засмеялось — звук, от которого задрожали стаканы с кистями.  «Я — его наследие. Его ошибка. Его наказание.» Все мониторы разом вспыхнули красным: 

ПРОТОКОЛ УДАЛЕНИЯ АКТИВИРОВАН 
ЦЕЛЬ: ЛЕВ СОКОЛОВ
ПРИЧИНА: НАРУШЕНИЕ НАРРАТИВА 

Лев вынул нейроимплант Жени из кармана — устройство горело в его руке, прожигая кожу. 
— Черт!
Он бросил взгляд на последний экран, где все еще мелькал текст: «Лев понимал — есть только один способ остановить историю…» Строка не дописывалась, будто кто-то боролся за контроль. Голос отца снова прорвался сквозь шум:  «Стереть себя из сюжета…» Лев посмотрел на свои руки — они начали терять четкость, превращаясь в эскиз.  Система удаляла его. Из всех миров. Из всех реальностей. В последний момент он увидел — на столе, среди хаоса бумаг, старую дискету с надписью «Финал. Версия 0». И понял. Единственный выход.

Он ринулся вперед, чувствуя, как: 

- Пол расплывается под ногами 
- Воздух становится густым, как чернила перьевой ручки
- Время замедляется до кадра в секунду 

Его пальцы схватили дискету. В этот момент:

1. Мониторы вспыхнули ослепительным светом 
2. Существо на экране закричало нечеловеческим голосом 
3. Стены начали сворачиваться, как страницы горящей книги 

Лев вставил дискету в древний дисковод. Щелчок. Тишина. И затем:

«ЗАГРУЗКА АЛЬТЕРНАТИВНОГО ФИНАЛА»

На экране появились две строки: 

1. УДАЛИТЬ ЛЬВА СОКОЛОВА ИЗ ИСТОРИИ
2. ПЕРЕПИСАТЬ АВТОРА

Его рука замерла над клавиатурой. Где-то в глубине системы завыл цифровой ветер. А за дверью мастерской раздались шаги.