Баллада о почетной обязанности

Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.

1.

Аэропорт Сочи. Вечер. 

Самолет из Алматы мягко коснулся посадочной полосы, и Борис Воронов разжал пальцы, вцепившиеся в подлокотники. "Ну вот, все в порядке. Как всегда паникер..." — мысленно корил он себя. 

Он выглядел непрезентабельно: взъерошенные темные волосы, трехдневная небритость, рубашка в мелкую клетку, помятая после перелета. В кармане — билет на самолет и документы вперемежку со всяким барахлом. 

Борис вышел в зал прилета, внимательно озираясь. Но вокруг были только усталые туристы, семьи с детьми и встречающие с табличками. 

— Ворона! Наконец-то! 

Голос был знакомый. Борис обернулся и увидел Алину Буйвол — свою коллегу по команде Москвы, покрасившуюся в брюнетку, стремительную, с вечно саркастической ухмылкой. 

— Прилетел как нелегал, да? — Алина, смеясь, взяла его за рукав. — Все в порядке?

— Ну... если я перед тобой, то вроде да... — пожал плечами Борис. 

— Отлично. Тогда поехали в гостиницу, — Буйвол потянула мужчину к выходу, ловко лавируя между толпой. 

***

Регистрация в гостинице прошла без проблем. Борис уже начал успокаиваться, когда в холле их остановил Александр Ткаченко, исполнительный директор ФШР — плотный, холеный, в дорогом костюме. 

— А, Воронов! — Ткаченко похлопал его по плечу. — Рад видеть. Кстати, у меня к тебе разговор...

Он отвел Бориса в сторону, понизил голос: 

— Ты в курсе, что военкомат тебя ищет? Звонили, спрашивали, не приехал ли ты на турнир. Я, конечно, сказал, что ничего не знаю... 

Борис почувствовал, как у него холодеет спина. 

— Но... но я же не в России живу! Я в Казахстане! — прошептал он. 

— Ну, видимо, кому-то очень хочется выполнить план по мобилизации, — пожал плечами Ткаченко. — Так что... будь осторожен, ладно? 

Алина, стовшая рядом, нахмурилась. 

— Значит, план такой: играешь турнир, а потом — быстренько обратно в Алматы. Пока они тут бумажки перекладывают, — деловито произнесла она. 

Борис кивнул, но внутри уже рисовались самые мрачные сценарии. 

"Первый день — и уже проблемы..." 

2.

Гостиница "Жемчужина". Утро.

Солнечный луч, упрямо пробивавшийся сквозь щель в шторах, тыкался Борису прямо в веко. Он застонал, накрыл лицо подушкой и тут же вспомнил – сегодня первый игровой день.
Подушка полетела в угол.
Номер 914 встретил его привычным уютом хаоса: на столе мерцал забытый ноутбук с незакрытой базой партий, на мини-баре красовались выставленные рядком пустые бутылки от разнообразных напитков, а на полу валялась рубашка с пятном от вчерашнего кофе.
Раздался стук в дверь.

Борис замер, будто его ударили током. Сердце сразу заколотилось где-то в горле.

"Не может быть. Не сейчас. Не..."

— Господин Воронов? — мужской голос за дверью звучал официально и не терпел возражений. — Откройте, пожалуйста. С военкомата.

Борис огляделся по сторонам, как загнанный зверь. Ванная? Нет, там ловушка. Шкаф? Слишком очевидно. Окно... Девятый этаж.

Новый стук был уже настойчивее.

— Воронов! Мы знаем, что вы внутри!

В этот момент его телефон завибрировал в кармане. Пришло сообщение от Алины:
"Не открывай. Жди 2 минуты".

Борис уставился на экран, не понимая. Какие ещё две минуты? Что она...

До него донесся громкий шум в коридоре.

— Ой, извините, пожалуйста! — раздался звонкий голос Алины. — Я кажется не туда... Ой, а вы кто? Военные? Ой, а что случилось?

Борис прильнул к двери, пытаясь разобрать диалог:

— Отойдите, гражданка. Мы по служебному делу.
— Ой, а можно я хоть посмотрю? А то я журналистка, пишу про шахматный турнир!
— Отойдите! Последнее предупреждение!

Раздался звук чего-то тяжёлого, падающего на пол. Алина завопила:
— Ой, моя камера! Да вы знаете, сколько она стоит?!

Борис не поверил своим ушам. Алина — ненавязчивая, скромная девушка на турнирах — сейчас орала как рыночная торговка. В коридоре начался хаос: слышались крики, чьи-то шаги, звук, похожий на удар...

Пришло еще одно СМС: "Сейчас открою. Будь готов."

В тот же момент дверь номера напротив распахнулась, и в коридор вывалилась пьяная компания — как потом выяснится, шахматисты из Армении, которые отмечали приезд на турнир. Они моментально втянули военных в свой шумный круг:

— О, друзья! Идёмте с нами! Водка! Шашлык!
— Отстаньте! Мы по...
— Нет-нет, все идём! За дружбу народов!
В этот момент дверь Бориса приоткрылась, и в щель просунулась рука Алины, размахивающая ключ-картой. Он бросился вперёд — и через секунду уже был в её номере, девятьсот двенадцатом.

Алина захлопнула дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша. На ней были только огромная футболка с названием популярной рок-группы; мокрые волосы ее растрепались — видимо, она была только из душа.

— Ты... как... — пробормотал Воронов.
— Наш капитан Алексей Сергеевич предупредил меня час назад, — прошептала она. - Я дежурила в коридоре. Думала, не понадобится...

Из коридора ещё минут пять доносились крики, смех и возмущённые окрики военных. Потом наступила тишина.

Алина осторожно выглянула в глазок:
— Ушли... Кажется...

Борис медленно сполз по стене на пол. Руки дрожали. Алина села рядом и неожиданно обняла его:

— Всё нормально. Первый ход мы отыграли.
— А сколько ещё таких ходов впереди? — прошептал он.

За окном громко засигналила машина. Где-то внизу смеялись люди. Жизнь продолжалась.

3.

Несколько дней прошли спокойно. Вот и сейчас, закончив партию очередного тура, Борис откинулся на одном из стульев, расставленных вдоль стены в зале, разминая затекшую шею. Его партия закончилась ничьей – не блестяще, но и не катастрофа. Перед глазами всё ещё стояли злополучные пешки, которые он не сумел провести в ферзи, но сейчас важнее было, что его команда выиграла.

— Боря, ну и приключение ты сегодня устроил! – Олег Монструхин, потный и довольный после своей победы, шлёпнулся в соседнее кресло, распространяя вокруг лёгкий аромат дешёвого дезодоранта. 

— Не партия, а позорище, – Буйвол была свободна от игры, но сидела в зале, общаясь в чате с подругами.

Раздался грохот распахнувшейся двери. 

В зал вошли четверо в чёрной форме. Не просто полиция – ОМОН. Каски, бронежилеты, тяжёлые ботинки, гулко стучащие по паркету. 

— Внимание! Проверка документов! 

Турнирный зал замер. Кто-то из шахматистов нервно кашлянул, кто-то потянулся за паспортом. Борис быстро взглянул по сторонам, ища выход. Он знал – это за ним. 

Алина уже была рядом. 

— Там служебный выход. Дверь вон, рядом с туалетом, – прошептала она, незаметно сунув ему ключ-карту. 

Бориса дважды упрашивать не пришлось — он резко встал, сделал вид, что нагибается к своей барсетке, а тем временем Буйвол смахнула на пол свою фирменную кружку с надписью «Pussy Sultan».
Кружка разбилась с оглушительным треском, и как только омоновцы отвернулись на шум,  Воронов резво рванул к боковой двери. 

Запасной коридор был узким, плохо освещённым, пропахший моющими средствами и старым линолеумом. Борис, осмотрев вёдра и швабры, быстро нашел необходимый аксессуар. 

Он нацепил грязное светло-зеленое обмундирование сантехника, затем натянул кепку на самые глаза. Он надеялся на то, что в лица ассенизаторов-дерьмочистов никто не вглядывается. Люди обычно проходят их стороной, стараясь даже не касаться их одежды. Поэтому Борис надеялся на благополучный и спокойный исход предприятия.

Через пару минут из дверей вышел классический сантехник – в мешковатой зеленой робе, с натянутой на лоб кепкой и вонючим смотанным тросом на плече.  Омоновцы только отпрянули ошалело, перед человеком в вонючей спецовке, словно ее трижды окунули в писсуар.
До выхода Воронов дотопал без приключений, если не считать таковым краткого диалога с администратором на выходе.
– Откуда? – спросил тот отрывисто.
– С прачечной, – брякнул Борис наугад.
– Дренаж? – всплеснул руками мужчина.
– Отстойник забился, – нашелся Воронов.

Он шаркающей походкой двинулся к выходу, опустив голову. 

***

Вечером в номере Буйвол собрались Воронов, Рудик Мкртчян, Олег Монструхин, Владимир Сахаров, и сама Алина вместе с капитаном команды — московским гроссмейстером Алексеем Бреевым.
- Опять кто-то настучал! — сокрушался Монструхин, накатив очередную рюмку, - Значит, знают, заразы, что у Бориса проблемы с военкоматом.
- И долго мы так будем в прятки играть? — риторически спрашивала Алина, недовольно глядя в окно, где снова собирался дождь. — Они ведь будут приходить снова и снова.
Пятидесятипятилетний «дуайен» коллектива Алексей Сергеевич Бреев сидел в кресле с полузакрытыми глазами и только медленно потягивал коньяк — рюмку за рюмкой.
– Вы говорите: ваши права нарушают! Прессуют! Чтобы военкомовские к вам не приставали. В ФШР обратились! Понимаете, молодежь, вы всерьез решили, что Ткаченко или еще кто-то за вас решит… Э-эх, дети-дети неразумные…
- Что же нам делать? — удивился Сахаров.
- Если возникла проблема, ее надо решать глобально, на высоком, на авторитетном уровне… - продолжал Бреев. — так вот, завтра выходной день и в Сочи прилетает Сергей Камалов в качестве почетного гостя. Если Сергей завтра вечером не будет очень занят, то я могу его пригласить на «рюмку чая»…
- И что дальше? — бросил Воронов.
- В общем, посидим. Борис, ты согласен пообщаться с ним?
- Просить у этого любимца партии и власти решить проблемы Бори с военкоматом? — вмешалась Алина. — Да ни за что!
- Мое дело предложить, - пожал плечами Алексей Сергеевич, - если у вас, молодежь, есть какие-то интересные мысли, делайте сами, как хотите.
- Да, мы что-нибудь придумаем! — воскликнула Буйвол.
- Я, наверное, поддержу тогда вашу идею, - усмехнулся Алексей Сергеевич, - в конце концов я сам старый хулиган. Но как у классиков: она должна быть достаточно безумной, чтобы сработать.

4.

В выходной день в четвертом часу дня приехавший «чемпион-орденоносец» Сергей Камалов и Алексей Бреев сидели в баре гостиницы и пили пиво, постепенно «разогреваясь». За высокими пластиковыми окнами жарило южное солнце, только добавляя настроение.
  Камалов заказал себе очередную кружку и тяжело вздохнул, глядя на пиво:
   - Хорошо тебе...
- Сережа, не бухай с начальством... — поправил очки опытный гроссмейстер, - они уроды там все...
  - Вот и доктор мне говорит — береги организм от стрессов… - кивнул в тон ему Сергей.
 - А стрессы откуда? Все от них, от начальства...
 - Ну да, говно они... Я не знаю что ли? Но такие правила игры...
- Вот теперь протираешь задницу в парламентах-комиссиях… О шахматах забыл… Семьей займись... Успокоишься...
   - Ага, блин, успокоишься... У меня и с Галькой не так просто... Теперь домой прихожу, еще после заседаний — сижу, как сыч, а она порхает вокруг меня — "Ты, устал, ты перенапрягся, тебе надо подлечиться"...
- А тебя учили, Сережа, с номенклатурой не бухай — сгоришь от нервов... Бесы... Конечно — ты им по пьянке душу откроешь, а им, сукам, только этого и надо,— все, писец здоровью, ****ь,... подсознанию…
Бреев допил пиво.
- Мы вот недавно вместе с Женей Рабеевым ездили к Саше Факову в Питер... Так зарубились там в трехминутки навылет... Три дня сидели, ****ь,... гудели, как гидролизный завод...
 - И как сыграли-то?
- Какой на хрен счет... Скажи спасибо, что жив остался, после таких доз... Саня звонит в питерский зоопарк: «У меня иностранные гости!». Приехал хрен какой-то, с этого самого зоопарка, и привозит с собой какую-то африканскую косулю, типа, уникальный экземпляр.  Ну, Саня и говорит: «Вот вам дичь!». Мы охренели — какая дичь, где? Так Саня приказал, этот чувак привязал животное где-то там за куст и стал готовить мангал. Мы сидим втроем на свежем воздухе, пьем. Уже много выпито, закусить захотелось, понимаешь? И тут этот субъект по щелчку Фака приносит нам дымящийся шашлык. Со всеми специями, с аджичкой, понимаешь?! Эту косулю, блин, этот уникальный экземпляр животного мира для нас пустили на шашлыки! Какое гостеприимство! Ну мы ее и съели под «Ливизовскую» водочку - Фак постарался. Вот что значит связи иметь! Классно посидели втроем, - Бреев посмотрел на часы, - продолжим в номере?
- Куда я денусь... — пробормотал Камалов, - Только надо жене позвонить...
- Не стоит… - запротестовал Бреев, - пойдем уже — там хороший стол...
Они сели в лифт и поднялись в номер Алины Буйвол.

- Только я, смотри, с вами купаться не пойду, у меня стрим в девять часов… - оглянулся Сергей.
- Стрим... Ты играешь онлайн? — удивился Алексей Сергеевич.
- Да я не играю, у меня это, как его, открытие шахматного клуба...
- Ну это вообще все херня... Помашешь им рукой в камеру…

5.

Бреев с Камаловым вошли в номер к Алине Буйвол.

Алина, Рудик, Олег и Борис были уже в хорошем разогреве — выходной день же. Надо было расслабиться. А средство было известное: пили они водку и коньяк и запивали «Боржоми».
-  Здесь, думаешь, вечеринка? — пьяно спросил Бреев. - Нет, здесь творческий вечер...
- Приветствую, Алексей Сергеевич… - пробормотал Воронов.
-  Даже не опоздали почти… - улыбнулась Буйвол.
- Да я вообще пунктуален — просто  часы спешат... — ухмыльнулся Бреев, - только сегодня с бодуна завести забыл...
- У меня, например, с недельным заводом часы, и идут они — всегда в один с Москвой... — пробормотал Камалов, - Ты не забывай, что я лицо официальное... вице-чемпион мира... Ну пришли... Что теперь будет?
- Будем пить! — воскликнула Алина, - И все!
 
Бреев с Камаловым уселись за стол. Сергей налил в себе фужер водки, жадно выпил.
- Хорошо вы тут нас ждали... Блин, вот все как люди, а я вне игры...
- Ну, что делать, у всех свои проблемы... — пожала плечами Буйвол, - А что, боишься играть, что ли?
- Ну да, блин... Причем самый паскудное сейчас — потерял уверенность...
- Ну вот, - показал рукой на стол Алексей Сергеевич, - если хочется, так и что — не отказывай себе ни в чем... Зачем же наступать на горло своим желаниям, когда можно найти способ их примирить с действительностью...
- Да в том то и дело, что нельзя — начну бухать, так пока не забудусь, а потом такое начинается... — пробормотал Сергей.
- Вот теперь у нас здесь полный комплект... — заявил Алексей Сергеевич.

Более чем через час после начала «застолья» Алина на ухо рассказала на ухо Камалову про ситуацию с Вороновым.
- Ну это вот уже фигня пошла... Люди сами себе непонятное делают… - отмахнулся Сергей. - И главная непонятка — что-то проблемы упорно не вижу...
- Только вот не надо вилять, ладно... — возмутился Олег, - сейчас надо вопрос решать... Уладить можешь, реально?
- Я что — всероссийский решала? Ясно же, что ведь — уехал Ворон от мобилизации... И всем было ясно... А в ваших комбинациях — не буду играться...
- Да ему только турнир доиграть и все! — вскинулся Рудик.
- Короче говоря — проблемы здесь не вижу. Значит — мне здесь делать нечего больше. Я здесь до завтра, и вы уже решаете без меня.
- Я не поняла, ты нас что, понтами решил валить? — вспыхнула Алина, - Или мы тут будем друг другу предъявы кидать? Как чиновник, ты разве помочь не можешь?
Камалов молча стал закусывать курицей с картошкой.

Буйвол обратилась к Брееву:
- Алексей Сергеевич, что мы делать то будем?
- Подожди... — гроссмейстер выдохнул, - я сейчас несколько устал... В общем, слушайте — сидите, решайте все вопросы, а я пока у себя в номере отдохну.
   
В номере Алины компания продолжила пить.
- Значит, короче говоря, сам сообрази — это долгое и муторное дело, некогда мне этим заниматься, - покачал головой Камалов.
  - Как же так то… - протянул Воронов.

 - Ну вот так... — Буйвол прошептала Рудику, - Кинули нас... Серега сказал — вмешиваться не будет... Толку от него, как от козла молока...
- Да еще Бреича унесло теперь… - кивнул Мкртчян.
- Короче, у нас времени еще до хрена — Серегу не хватятся до завтрашнего вечера... У тебя есть связи в местной диаспоре? Есть? Вот что — сделай липовый военник с фото Камалова… скачаешь его фотку из интернета... сделаешь как можно скорее... а я прослежу, чтобы Сергей не убежал... Если вдруг что — вот мой номер — я на связи…
- Ты что, предлагаешь его сдать военкому?
- Да, пока он будет спать. И его никто не хватится. У тебя есть спецы по докам?
- Есть у меня человек — надо будет, шенгенскую визу нарисует легко…
- Отлично, поезжай...
  Мкртчян вышел из номера и резво направился к лифту.

6.

Сергей Камалов, депутат и гроссмейстер, сидел в кресле, развалившись, как король после удачного завоевания. Его дорогой пиджак висел на спинке стула, рубашка расстегнута, а лицо — раскрасневшееся от обилия коньяка — выражало блаженную уверенность в том, что он самый умный человек в этой комнате. 

— Ну что, друзья мои, — Камалов размашисто жестикулировал, едва не опрокинув бокал, — кто ещё сомневается, что я не только политик, но и шахматный гений?! 

Олег Монструхин, сидевший напротив, поднял свой стакан с видом профессионала. 

— За гениев! — провозгласил он, подмигнув Алине. 

Алина Буйвол, изображая восторг, чокнулась с Камаловым, но её глаза были холодны и сосредоточены. 

— Сергей, ты сегодня просто неотразим, — солгала она, наливая ему ещё коньяку. 

Камалов, конечно, не заметил подвоха. Он уже давно перешёл ту грань, где человек ещё способен замечать что-то, кроме собственного величия. 

Они продолжили куролесить. Вошел Владимир Сахаров:
- Серега, проблему-то надо ведь решать как-то... Ворону же играть не дадут.
- Так и не играет, пусть, беглец... Сидел бы в Казахстане... Давай-ка, еще по одной…
Стемнело, вечер уже был в самом разгаре. Присутствовавшие уже с трудом ворочали языками, Камалов сидел молча, остекленело смотря в одну точку.

Ночь вступила в свои права. Буйвол и Монструхин лежали расслабленные, в шезлонгах на балконе, вальяжных позах, и с наслаждением курили. Камалов, окосевший, о чем-то оживленно спорил с Вороновым и Сахаровым.
- Ну-с, еще по одной…

Они выпили — Борис с Владимиром молча и строго, занюхав колбасой и только тогда положив копченый продукт в рот. Камалов крякнул, поморщился и закусил огурцом. Рассол закапал ему на рубашку. Борис посмотрел на него, сочувственно покачав головой.

- Хорошо, если ты гроссмейстер - семисотник, — Сергей немного пришел в себя — что же ты вариант с военкоматом-то не просчитал? Такую кашу заварил...
- Так оттого и не просчитал, что не думал, что все так затянется… - ответил за Бориса Сахаров.
 - Ясное дело гроссмейстер — на всех повесил свои проблемы — а сам вроде как и не при чем... И все спокойные,— никто ни в чем не виноват… - пробурчал Камалов.
- Почему никто... Известно, кто виноват... Кто несогласен с режимом — вынужден эмигрировать… - философски заметил Воронов.
- Ну ты мне еще иноагента и экстремиста Каспарова начни цитировать! — совсем косой, фальцетом взвизгнул Камалов, - Логика-то у тебя, Борис — готов доказать,— экстремистская, не к свободе она ведет, а...
   Воронов вскочил, его стали удерживать Сахаров и пришедший с балкона на шум Монструхин.
- Боря, ты то хоть с катушек не слетай... — Сахаров насилу усадил коллегу назад в кресло и обратился к Сергею: — Ну хватит тут, депутат, базаров ученых... Мы тебя проповедовать не звали... В общественной палате так будешь шуметь…

– Да при чем тут я! – озлился Сергей. – Я разве про себя?! – и он демонстративно уселся лицом к стенке, бурча оскорбленно: – С вами говоришь, как с людьми, а вы… Только и знаете, как бы решить свои проблемы за счет вице-чемпиона мира, депутата, орденоносца…
Камалов смолк внезапно, на полуслове. Заснул. Будто в прорубь.

— Вот и готов наш "Воронов", — прошептала Алина, разглядывая спящего гостя, - ну и где этот чертов Рудик?!

7.

Рудик пришел в начале пятого, когда все уже спали. Он достал из кармана фальшивый военный билет, который его друзья-армяне изготовили в рекордные сроки. 

— Смотри-ка, — он сунул документ под нос протиравшему глаза Олегу, — настоящий Воронов. 

В графе "Фото" красовалось лицо Камалова, серьезное и сосредоточенное. 

— Шедевр, — фыркнул Олег. 

Алина аккуратно засунула билет в карман пиджака Камалова. 

— Ну что, господа, — она улыбнулась, — совсем скоро военкомат получит своего "призывника". 

***

Борис открыл глаза на шум. 

— Ну и? — спросил он, оглядываясь.
После паузы он увидел Камалова, лежавшего на кровати в позе эмбриона, мертвецки пьяного, с нарисованной тушью вороной — шутка Алины — на предплечье.
   - А вот и наш уклонист… - заржал Монструхин.
 - Друзья, я все понимаю... — Рудик выпил пол-рюмки водки, - Только... скажите, когда он очнется днем — это тоже будет Воронов?

- Ты, что, дорогой, так ничего и не понял? — удивилась Алина, - Ну ты сказанул... Вот в части и проспится...
   - А потом... Потом что будет?
- Как что — послужит...
   - Кто?
- То есть как кто? Ты водки выпил? Еще выпей! Пока они там будут выяснять, все сверять, наш Сережа посидит, ему не вредно будет.
Рудик ошалело кивнул головой.
  — Всё по плану, — Алина похлопала его по плечу. — давайте перетаскивать  депутата в номер Вороны. Боря, где твой ключ?

Борис вздохнул. 
— Надеюсь, он не слишком будет злиться, когда очнётся. 
— О! — Буйвол засмеялась. — Но к тому времени ты уже будешь в Казахстане. 

За окном грохотал прибой.
 
***

Воронов, Сахаров и Монструхин потащили бесчувственное тело Камалова по коридору.
- Какой замечательный экземпляр! — вырвалось у Буйвол, когда парни положили депутата на кровать в комнате Бориса. — Готов послужить отечеству.
Раздался стук в дверь.
- Кто это еще? — встрепенулся Борис.
Однако оказалось, что это был Алексей Сергеевич, разбуженный шумом в коридоре.
- Ну как, мозговой штурм дал результаты? — спросил он, позевывая.
- Конечно, - восторженно отозвалась Буйвол, пригладив свои черные волосы, - вот он, наш уклонист.
Она кивнула на кровать.
- Как это? — Бреев перестал зевать.
Буйвол ввела маэстро в курс дела, показав ему «новенький» военный билет Воронова — шедевр армянских специалистов.
- А вот это — подлог! — со знанием дела шуточно погрозил пальцем Бреев.
- Согласна, сработано топорно, - согласилась Алина, - но на другие варианты у на времени нет, да и пока они разберутся, пройдет немало времени.
- Что будет, когда он проснется?
- Проснется он уже в части, - усмехнулась Алина, доставая телефон. — у меня даже левая симка есть.
- Хорошо, - задумчиво ответил Алексей Сергеевич, когда Буйвол сообщила по горячей линии военкомата о «скрывающемся уклонисте» Воронове, - вы все можете идти. С военными говорить буду я.

8.

Сразу после пяти в номере Воронова раздался стук в дверь. Тяжёлый, официальный.

— Откройте! Военкомат!

Дверь распахнулась.

В проёме стояли трое: двое военных в камуфляже и полицейский. У одного из военных в руках был планшет.

— Борис Павлович Воронов? — спросил старший, сверяясь с экраном.

- Вот он, - Бреев указал на кровать, где бесчувственной тушей дрых Сергей Камалов.
- А вы кто? — спросил один из военных.
- Я его давний приятель, - лицо Бреева с взъерошенными волосами мгновенно приобрело сонное выражение, - вчера весь вечер выпивали вдвоем… извините…
- Понятно, - военные переглянулись. Полицейский нервно почесал переносицу.
— Где его документы?
- Может в пиджаке? — невинно бросил Алексей Сергеевич.
Военный потянулся к пиджаку, висевшему на спинке кресла. Его пальцы наткнулись на что-то твёрдое в кармане. Он достал... военный билет. С фотографией Камалова. Но под именем «Борис Воронов».
- Что-то он ростом ниже стал, - заявил полицейский, изучая распечатанную ориентировку.
- Да вы попейте с его, - махнул рукой Бреев, - дефляция роста.

Старший военный взял документ, внимательно изучил, затем показал планшет:

— Совпадение по базе. Воронов Борис Павлович, подлежит призыву. — Он кивнул полицейскому. — Вставайте, гражданин. — он потряс Камалова за плечо.

Минут через пять стало ясно, что к самостоятельному ходу гражданин, лежавший пластом на кровати, не готов.
- Давайте грузить, - обреченно сказал старший.

Полицейский и второй военный взяли обмякшего Камалова за руки и за ноги и потащили к лифту.
- Куда вы меня несете? — уже на улице, в полузабытьи, простонал Сергей.
- Навстречу твоему счастью, - заржал один из военных.

Тем временем, в номере Алины Буйвол вся компания наблюдала из окна, как мертвецки пьяного Камалова закидывали в чрево «Уазика» военной полиции как куль с картошкой.

— Интересно, — прошептал Олег, — сколько времени пройдёт, прежде чем они поймут ошибку?

Алина посмотрела на него с издевкой:

— Достаточно, чтобы Боря успел закончить турнир и улететь.

Внизу, у служебного входа, служебный автомобиль военкомата увозил Камалова в неизвестном направлении.

— Ну вот, Боря, — рассудительно вымолвила Алина, — Сегодня спокойно сыграешь решающую партию. А потом — сразу в аэропорт. И домой в Казахстан.

9.

Сергей Камалов очнулся от резкого пинка в бок. 

— Подъём, боец! — над ним навис краснолицый прапорщик с щетиной, напоминавшей наждачную бумагу. 

Камалов попытался подняться, но мир вокруг него качался, как палуба во время шторма. Голова гудела от вчерашнего коньяка, а во рту стоял вкус меди и чего-то прогорклого. Он лежал на жесткой койке в помещении, больше похожем на сарай, чем на казарму. Стены были выкрашены в грязно-зелёный цвет, а из-под потолка свисала лампочка без плафона, мерцающая, как умирающий светлячок. 

— Вы не понимаете! — Камалов с трудом поднялся, опираясь на тумбочку, на которой лежала его же собственная, помятая рубашка. — Я депутат Госдумы! Меня зовут Сергей Камалов! Это ошибка! 

Прапорщик усмехнулся, обнажив жёлтые зубы. 

— Ага, конечно. И я — Наполеон. 

— У меня есть документы! — Камалов судорожно полез в карман, но там ничего не было. 

— Вот твой документ, "депутат", — прапорщик швырнул ему в лицо военный билет. 

Камалов схватил его дрожащими пальцами. На странице с фотографией он увидел своё же лицо, но подпись гласила: "Воронов Борис Сергеевич". 

— Это подделка! — закричал он. 

Прапорщик вздохнул, как человек, уставший от глупых шуток, и резко двинулся вперёд. 

— Разговорчики! 

Последовал удар, Камалов почувствовал, как его голова резко дёрнулась вбок, а щека вспыхнула огнём. Он рухнул на койку, хватая ртом воздух. 

— На гауптвахту! — рявкнул прапорщик. — Разберёмся! 

Двое солдат втянули Камалова в коридор, где пахло хлоркой и сыростью. 

***

Борис Воронов сидел за доской, полностью отрешившись от внешнего мира. Его противник — молодой, но опасный гроссмейстер из команды КПРФ — только что сделал ход, и теперь Борис должен был ответить. 

Но он не видел фигур.  Он видел победу. 

Его пальцы потянулись к ферзю и поставили его на e5. 

Соперник замер. Минут через десять он медленно кивнул и протянул руку. 

Победа. Борис закрыл глаза. Он сделал это. 

Алина, уже сыгравшая, сидевшая в первом ряду зрителей, вскочила и чуть не опрокинула стул. Олег Монструхин, получив смс с результатом, ревел на террасе, как медведь, а Рудик уже отхлебнул из фляжки с армянским коньяком, припасённую специально для этого момента. 

Алексей Сергеевич, стоявший у стены, улыбнулся едва заметно и кивнул Борису. 

Этот выигрыш означал победу в матче. 

***

Аэропорт Сочи. 21:45.
Борис нервно поглядывал на часы. До вылета оставалось 20 минут.
— Ты уверен, что тебя не остановят на паспортном контроле? — Алина кусала губу, переминаясь с ноги на ногу.
— Если остановят — значит, судьба, — Борис поправил рюкзак, в котором лежали шахматы, ноутбук и «счастливая» пешка, подаренная Алиной.
Олег внезапно обнял его так, что хрустнули рёбра:
— Слушай, если что — звони. Мы тебя вытащим.
— Спасибо, друзья, — Борис искренне улыбнулся.
Алина неожиданно встала на цыпочки и поцеловала его в щёку:
— Возвращайся как-нибудь, когда всё успокоится.
Воронов кивнул, развернулся и зашагал к контролю.
Его сердце все-таки нехило колотилось, но когда офицер пограничной службы равнодушно шлёпнул штамп в паспорт, Борис понял — он свободен.
***
— Команда "Боавишта" занимает третье место! — объявил судья на церемонии награждения.
Алина, Олег, Владимир и Рудик поднялись на подиум, каждому из них была повешена шею бронзовая медаль. Капитан команды Бреев получил медаль за Бориса.
Тем временем из воинской части Камалов, наконец, дозвонился до руководства ФШР.
— Ткаченко! — он орал в телефон так, что у собеседника чуть не лопнула барабанная перепонка. — Я тебя уничтожу! Ты вообще понимаешь, что произошло?!
Ткаченко, сидя в своём номере, нелепо оправдывался, словно школьник. В конце концов он примирительным тоном пообещал все уладить в самое ближайшее время.
А за окном уже стемнело.
Где-то над Казахстаном летел самолёт.
Борис Воронов спал, впервые за долгое время — крепко и без сновидений.
В кармане у него лежала не медаль, а та самая пешка.