О шамане и настойке на семи корнях. Рассказ 2

Наш трёхчасовой путь к глубинку сельвы стал для меня необычным плаванием. В редкие селения из домиков на воде мы завозили мешки с продуктами. Люди нам были рады. Они вытаскивали из лодки мешок с нужной подписью, поднимали на сухую возвышенность, и пока мы не отчалим, они не уходили, размахивая вслед руками.

Как таковых берегов у речки Момон нет. Она разлилась по всей сельве, лес стоял в воде, а сквозь зелёнку никаких ориентиров. Признаки поселения иногда просматривались среди разреженных зарослей. Тони поспешил сообщить, что жить буду в лодже, что находится на сухой возвышенности, и там возможно ходить по земле. А это круто!

Передвижение в Амазонии предполагает плавание по рекам — это дороги для аборигенов сельвы. Чудеса, да и только! Навстречу шли лодки с людьми, травой, дровами, а при сближении народ радостно кричал нам приветствия, а мы отвечали. Тут все знали друг друга, пользуясь рекой изо дня в день и встречаясь на воде.

Тропический лес, даже несмотря на залитые водой земли, продолжал зеленеть и ярко цвести. Деревья в разноцветье! Необычные ярко-оранжевые и алые цветы щетинисто покрывали кроны, а на мелководье розовели нимфеи — крупные соцветия сочно красовались по солнечным пятнам реки.

Лес до самого верха увивали всевозможные лианы своими древовидными «обвивалками», а крупные и нежные орхидеи прекрасно устроились на стволах более или менее взрослых деревьев, привычно паразитируя в их жизни. Растительность произрастает тут прямо из воды, берега отсутствуют, если есть где-либо бугорок, то там обязательно занято — домик на сваях. Поражали воздушные, свисающие в воду, корни деревьев, а они здесь повсюду, как лёгкие ширмы над водой.

Всё вокруг очень и очень! Диковинные птицы летали над нами, рассаживались по кронам и кричали на разные голоса. Попугаи парами проносились над рекой. А мне ничего не оставалось, как только впитывать в себя все картинки и запоминать свои приятные ощущения.

Эколодж встретил нас безлюдной пристанью. Когда же поднялись на дощатый настил и я окинула взглядом место моей временной приписки, то даже не удивилась, а только подумала, что жизнь на сваях не так уж плоха.

По периметру сухого холма стояли несколько крепких бунгало. От них тянулись деревянные тротуары к бассейну в самом центре подстриженной полянки, к двум наблюдательным вышкам, что выполняли ещё и роль беседок, к небольшому ресторанчику с большими стеклянными окнами и, разумеется, к пристани.

На тщательный осмотр окрестностей у меня ещё будет время, а пока бросила наспех вещи в просторном домике с несколькими кроватями и пошла вместе с Тони знакомиться к местному шаману в близлежащее селение.

Мы шли по тротуару из досок около километра и вышли к хутору в несколько домов. У одного из них в кроне дерева сидела на привязи обезьяна. При виде нас она засуетилась, запрыгала с ветки на ветку в надежде, что мы отпустим её на свободу. Оказалось, никакой особой цели у хозяина обезьяны не было, держал её ради развлечение своей семьи. А я подумала, мучить обезьяну просто так, когда вокруг по деревьям скачут сородичи в желании помочь, но не могут, очень горькая затея.

Дом шамана стоял в глубине сада необычных деревьев. Жил он там со своей семьёй и шаманил потихоньку, то есть лечил людей и проводил ритуалы по просьбе населения, если можно так назвать жителей леса, чьи дома одиноко разбросаны по округе в десятки километров.

Там я говорила мало, чтобы не принудили к покупке якобы необходимых снадобий, а по словам шамана они все необходимые. Шаман с виду молод, хотя годков-то предостаточно — это всё зелья! Он рассказывал о своих достижениях в лечении болезней настойками, которые изготавливает сам по особым рецептам предков, а использует для этого всевозможные травы и деревья из сельвы. Все они растут рядом, но знахарь собрал лечебные растения у себя в саду, чтобы далёко-то не ходить. Там у него есть всё. Особенно запомнились кровяное дерево с соком цвета крови, йодное дерево, что используют, как антисептик, и молочное, сок которого не отличить от сладкого молока.

После рассказов о травах шаман угощал меня настойкой на семи корнях. Этот слабоалкогольный напиток оказался невероятно вкусный и подумалось о том, что надо бы прикупить скляночку ближе к ночи, отметить моё благополучное заселение. Да и вообще, всё время горы, горы, где мучила меня «горняшка», так сказать, вынужденное воздержание. А ведь уже охота и «Барыню» сплясать!

Удивило, что в округе нет больниц или аптек. Люди здесь умирают от старости, укуса змеи или насекомого, а реже от желтой лихорадки. От малярии умирают глупцы. Так сказал шаман. Ведь соблюдая диету, с малярией можно жить долго.

Проводник подтвердил, что в сельве есть растения абсолютно от всех болезней.

— Но мне не надо от болезней, мне для здоровья настоечка на семи корнях по вкусу пришлась. Её приобрету, пожалуй.

Днём Тони возил меня на вёслах через чащобу в местечко с белой глиной, содержащей огромное количество минералов и нужных для кожи микроэлементов. Он профессионально сделал мне маску на лицо, чтобы я была красивая и вечно молодая. Я верила каждому слову моего проводника и с интересом слушала его рассказы. Тут произошло мистическое событие.

Мы вошли под сень густых кустов и плыли только прямо, не сворачивая из тоннеля. Через час пути вышли из него в том же месте, где и вошли. Мой гид заявил, что в этом зелёном тоннеле всегда происходит смещение пространства от предполагаемой пловцами точки. Он сам не может объяснить такое преломление пути, хотя Тони всё знает и всё умеет. Его дед тоже шаман, а живёт где-то далеко в лесу.

Вечером, перед ужином, мы втроём с мотористом поплыли по реке слушать ночную сельву, освещая путь огромным фонарём.

Тони любит повторять:

— С тобой, моя принцесса, рядом Тарзан. Ничего не бойся.

Такая фраза вызывала у меня неподдельный хохот и всякий раз поправляла, что уже не принцесса, а королева пятидесяти лет.
А ведь сельва ночью поёт разными голосами: кричат ночные птицы, монотонно стрекочут насекомые, нестройный лягушачий хор стремится переквакать все ночные звуки.

Мы втроём лежали в лодке, замерев, и слушали лес. Вдруг Тони закричал птичьими голосами, я даже подпрыгнула!

— Предупреждать надо!

Как ни странно, но птицы вторили ему. Такой своеобразный концерт случился мне на удивление. Тут сразу в голову пришли сцены с дельфинами, когда они перекликались с проводником и несомненно были рады встрече с нами.

После прогулки по ночной реке мы прибыли к месту дислокации, где уже зажгли освещение. От внезапно яркого света тропическая ночь вдруг рассыпалась на искры и отступила в черноту леса.

Туристов в домиках на тот момент было восемь человек вместе со мной. Почти все бунгало стояли пустые. Не очень-то стремится народ в эти места, чтобы удивиться. А ведь здесь созданы максимальные условия для комфортного проживания. На окнах в домиках установлены москитные сетки, но комаров пока не встретила даже на воде. Для этого случая с собой у меня репеллент и охотничья шляпа с сеткой, но она сейчас не требовалась. Все бунгало комфортно оборудованы ванными комнатами, благо, воды тут немерено.

Ужин оказался нескромно экзотический. Было подано запечённое мясо, похожее на мясо молодого поросёнка. Аппетитно зажаренные кусочки к моему очередному удивлению не имели костей, а вместо них всего лишь мелкие хрящи. Я сразу догадалась, что это броненосец. Я люблю его мясо со времени жизни в Никарагуа. Тогда в нашем доме готовили броненосца по выходным дням и праздникам.

К мясу предложили салат "Сердце пальмы", по сути плод пальмы асаи. Салат напоминает клубок длинных белых ленточек и тесёмочек, но вкус его очень необычный, отдалённо напоминает плоскую рисовую лапшу в соусе. Готовят салат из почки или молодого ствола пальмы. Вынимают нежную и очень питательную сердцевину, нарезают её в виде роллов, а затем по принципу размотки делают ленточки, но это уже придумано для эстетического восприятия блюда. К нежным и почти прозрачным ленточкам добавляют масло, соль, лёгкие специи.

Продукт пальмы дорогостоящий. Для приготовления экзотического блюда приходится уничтожать всё дерево. Молодая кокосовая пальма тоже годится для салата, но она не очень охотно растёт во влажных лесах Амазонки, а вот пальма асаи такие места обожает.

Ужин завершился фруктовым напитком от кактуса питайя. Вкус сложно передать, но поверьте на слово, он великолепный! В этот вечер поняла, что кормить гостей будут экзотической пищей, о которой я и не мечтала. На протяжении всего пребывания в лодже блюда готовили из местных овощей, животных и рыбы. В общем, сплошные деликатесы!

Интересно, сколько такой ужин мог бы стоить в наших ресторанах? Например, ещё месяц назад в ресторанах Кубы за «окорочок Буша» с картошкой фри и бутылку кока-колы с меня брали 20 евро, а здесь кушанья на миллион! Только ехать за ними пришлось слишком далеко.

После сытной еды под покровом ночи, а она тут наступает ровно в шесть вечера, мы с Тони направились к шаману за вином на семи корнях. Такое название настойки моему проводнику не понравилось и он попросил называть вино медициной, иначе оно не пойдёт впрок.

— Я согласна, пусть будет медицина.

Стоит такая медицина 300 рублей за полулитровую склянку, но продают её за перуанские соли. Шли мы через чёрный лес, освещая путь фонарём, и так же возвращались. В лесах обитают пумы, а я трусиха, но дело у нас любопытное.

Благополучно вернувшись на свою территорию, забрались на смотровую вышку и заняли два гамака. Болтая обо всём, приступили к дегустации. Медицина оказалась необыкновенно ароматная и вкусная, а ещё целебная, что располагало к смакованию. Тусклый свет освещал беседку, прореживая ночь бликами, сельва голосила без умолку. Как приятно и спокойно наедине с природой!

Когда подняла вверх глаза, осматривая вышку, под крышей обнаружила висящих вверх ногами и ползающих летучих мышей. Потревоженные ярким светом, они старались забраться в темноту травяного навеса. Среди них разгуливали чёрные тарантулы. Мой покой был утрачен. Я сразу засуетилась и решила ретироваться.

У своего бунгало распрощалась с Тони до утра. Он и впредь будет провожать меня до самой двери, при этом идя впереди и тщательно освещая деревянный тротуар фонариком. А всё потому, что хоть и сваи под нами, но случается змеи или вереница коричневых муравьёв заберётся на дорожку. Тогда уж кому, как не проводнику придётся расчищать путь?
Это всё-таки сельва, где каждый момент может преподнести сюрприз и не обязательно приятный.

Продолжение будет