Просто выживший. Глава 1. Прах истории

Вместо предисловия
Из дневника Ивана Морозова
Соленый ветер хлестал в лицо, смешиваясь с грязью и копотью. Я стоял на краю посадки, вглядываясь в серую полосу горизонта. Там, за ней, когда-то был мой дом. Артемовск. Теперь – Бахмут. Город-призрак, город-кладбище, город, где похоронены мои мечты.
Я помню, как все начиналось. Как мы, простые работяги, верили в лучшее. Как строили планы, растили детей, мечтали о тихой старости. Я работал на заводе, жена пекла пироги, сын гонял мяч во дворе. Обычная жизнь. Счастливая жизнь.
Пока не пришли ОНИ.
Сначала шепот, потом крики, потом взрывы. "Защитники", как они себя называли. Но от кого они нас защищали? От нас самих? Они пришли и принесли с собой только смерть и разрушение. Мой дом разбомбили. Жена и сын… их больше нет. Только пепел и обломки.
Я помню, как стоял на коленях среди руин, сжимая в руках обгорелую фотографию сына. В тот момент во мне что-то сломалось. Что-то умерло. Осталась только пустота. И ярость. Ярость, которая пожирала меня изнутри.
Я больше не Иван. Я – Волк. И у Волка есть только одна цель. Месть.
Я не знаю, что будет завтра. Не знаю, доживу ли до рассвета. Но я знаю одно:пока я жив, я буду мстить. За жену, за сына, за свой дом, за свою сломанную жизнь. За все, что у меня отняли.
Каждый выстрел, каждый взрыв – это крик моей души. Это моя месть. И я не остановлюсь, пока не увижу, как горит их земля. Пока не почувствую, как они страдают так же, как страдал я.Я – Волк. И я пришел за своей добычей.

Глава 1. Прах истории
Артёмовск пах хлебом.
Каждое утро, проходя мимо булочной на углу улицы Ленина, Иван Морозов останавливался на пару секунд. Не потому что хотел купить свежую булку — нет, диабет не позволял. А просто потому, что этот запах напоминал ему, что мир ещё цел. Что всё на своих местах.
Он шагал в школу — в той же куртке, что носил последние шесть лет, с портфелем, обтянутым изолентой, и вечной кружкой с облезлой надписью *“History is watching you”*. Её ему подарили выпускники 9-Б — те самые хулиганы, что однажды заклеили ему стул клеем, но потом всё же вытянули на тройки.
— Доброе утро, Иван Алексеевич! — крикнула медсестра Марина, спеша к медпункту, размахивая папкой.
— Доброе. История сегодня про Куликовскую битву. Так что шлемы наденьте, мало ли что, — подмигнул он.
Она улыбнулась — устало, как и все в этом городе. Жили тут просто, но держались друг за друга.
Школьный кабинет истории у Ивана был старый, но уютный. Глобус — с дыркой от циркуля. Портреты полководцев — кривые, зато честно повешенные. И доска, на которой он писал белым мелом: «История — не учебник. История — это люди.»
А потом настал день, который не вписался ни в один урок.Сначала — грохот. Низкий, как рокот урагана. В окно ударила вибрация. Дети замерли.
— Что это? — спросила Света из первого ряда.— Похоже, учитель физики экспериментирует, — пробормотал Иван, подходя к окну.
Он не успел обернуться, когда в ушах загремел звон. Стекло лопнуло. Мир осыпался.Очнулся он позже. Лежал в саду, лицом в землю. Вкус крови и пыли во рту. Голова звенела, в глазах плясали тени.
Дом исчез.Где был порог — теперь воронка. Где стояли окна — теперь клочья кирпича. Там, где он пил чай с женой, читая газету, теперь обугленные доски.Он знал. Не хотел верить — но знал.
— Лена… — прохрипел он. — Катя...
Он бежал туда, где были комнаты. Звал. Рыл руками. Но только бетон. Только тишина.
Ополченцы пришли к вечеру.
— Кто это сделал? — спросил он, хрипло, почти теряя сознание, держа в руке клочок выцветшего фото. - Вы знаете?
Боец в серой форме посмотрел на него и не ответил. Только кивнул.
— Научите меня. Я должен.
— Чего ты хочешь, мужик? — спросил другой, моложе, с циничной ухмылкой.
— Это ж не кино. Тут не будет финальной сцены с красивой речью.
— Я не хочу речей, — сказал Иван. — Я хочу, чтобы они умирали.