Виолончелистка. Часть первая

Посвящается Y.K., виолончелистке.

«Вокруг цепи правил всегда должна виться серебряная нить фантазии»
                (Роберт Шуман)


Глава первая

Примерно три недели в году я провожу в командировках. Когда нужно быстро решить какой-то вопрос — подписать контракт, убедить кого-то принять решение в нашу пользу, договориться с поставщиками, — начальство посылает меня. Все обычно решается за пару дней, быстрее, чем по телефону или электронной почте. Так, по крайней мере, считают наши директора.

Я не возражаю. Командировки стали для меня чем-то вроде коротких отпусков: можно сменить обстановку, пройтись по незнакомым улицам, поужинать в хорошем ресторане, переночевать в гостинице, где тебя никто не знает. Всё за чужой счёт — приятная мелочь, но это не главное. Главное — тишина и ощущение, что жизнь на время приостановилась.

В Р. я бывал не раз. Город не слишком большой, но и не провинциальный — с фонтанами, старинными церквями, музеями и широкими зелёными бульварами. Он всегда казался мне каким-то спокойным, будто живущим в своём ритме, не спеша никуда и не доказывая миру свою значимость.

Главное — здесь живёт мой старый приятель. Мы учились вместе, и теперь от него во многом зависит, как быстро я управлюсь с делами. Он человек надёжный, всегда рад помочь. Иногда зовёт меня на обед или приглашает к себе домой.

На этот раз я позвонил ему заранее, и он пообещал выслать за мной машину в аэропорт. Радовался моему приезду искренне, почти по-детски: наверное, не так уж много у него друзей, с кем можно просто поговорить, без официоза, без служебных тем. Когда-то он был тайно влюблён в мою бывшую жену. Когда мы расстались, он уже жил в Р., потом женился, и теперь у него трое ребятишек. Иногда мне кажется, что мой приятель счастливее меня.

Чёрная машина с тонированными стёклами мягко затормозила у парадного. Я сразу понял — отель проще, чем тот, где я останавливался раньше. Наверное, компания решила сэкономить. Немного досадно, но, в конце концов, всё оплачено, а для меня это почти отдых. Несколько часов работы — и два дня тишины, когда никто не звонит и не спрашивает, где отчёт.

К вечеру я хотел спуститься в бар гостиницы, но знал, что могу засидеться там до полуночи и остался в номере. Здесь было всё необходимое — кровать, диван, письменный стол, окно с видом на крышу соседнего дома. Из коридора доносился ровный гул телевизора, где-то щёлкнула дверь, потом стало тихо.

Я достал из чемодана белую рубашку, костюм и галстук — завтра всё должно быть безупречно. Ванны не было, но душ оказался отменный: горячая вода шумела густо и ровно, как летний ливень. Тело быстро расслабилось, и я почувствовал приятную усталость после перелёта. Перед сном открыл сборник Фолкнера. Прочитал пару страниц — и не заметил, как провалился в сон.


Глава вторая

Наутро, едва я успел допить кофе, сообщили, что меня уже ждёт машина.
«Хорошо, что не забыл купить другу бутылку восемнадцатилетнего виски, — подумал я. — Хотя странно: чего это он меня так обхаживает?»

Дорога до офиса заняла минут двадцать. Город ещё не проснулся окончательно: редкие прохожие, влажный асфальт после ночного дождя, мутный свет фонарей, которые не успели погаснуть. Я смотрел в окно и вдруг ощутил неприятное беспокойство — без причины, как иногда бывает, когда нечто грядёт, а ты ещё не знаешь, что именно.

— Очень рад, что ты приехал, — сказал он, едва я переступил порог кабинета. — Отдай бумаги секретарю, он всё оформит. Я уже распорядился. Мне нужно с тобой поговорить.

Он произнёс это тихо, без обычного энтузиазма. На виски даже не взглянул — лишь кивнул и пробормотал:
— Спасибо, старик. Это напрасно.

Секретарша принесла поднос с кофейником, фруктами и сладостями, поставила его на стол и, не говоря ни слова, вышла. В комнате стало слишком тихо. Он налил кофе, прошелся по комнате и, словно не решаясь, повернулся ко мне.

Я вдруг понял, что он изменился. За последний год с него будто сняли слой живой плоти — остался уставший, выгоревший человек. Ни блеска в глазах, ни того заразительного смеха, которым он всегда умел разрядить любую ситуацию. Даже движения стали осторожными, как у старика.

— Я рад, что ты приехал, — повторил он, и голос его дрогнул. — Видишь ли, в этом городе у меня нет такого друга, как ты. Иногда просто не с кем поговорить. А тут ещё — недоброжелатели, завистники… знаешь, всегда найдутся те, кто мечтает занять твоё место.
Он сделал паузу, как будто прислушивался к своим словам.
— Ты понимаешь, о чём я?

Я не понимал. Но видел: он чем-то обеспокоен. И совсем не из-за должности.

— Я думал, ты хочешь позвать меня к себе, посидеть, выпить, вспомнить старые времена, — попытался я перевести разговор в привычное русло.

Он покачал головой.
— Совсем нет. Я не хочу, чтобы об этом узнала жена. По крайней мере, сейчас.
Он долго молчал, потом произнёс, не глядя на меня:
— Я серьёзно болен. Сердце. Та же болезнь, которая свела моего отца в могилу. В сорок два года.

Я молчал. Совсем забыл, что его отец умер молодым. Пытался успокоить его — говорил, что медицина шагнула вперёд, что сейчас это лечится, — но он не слушал. Его лицо оставалось неподвижным, глаза — сухими, как у человека, давно уже всё решившего.

— Что я могу сделать для тебя ? — наконец спросил я.

Он поднял взгляд — и в этом взгляде было что-то детское, беззащитное.
— Позаботься о моей семье. О детях. Если… — он осёкся. — Если это случится.
Он перевёл дыхание.
— Я хочу, чтобы ты стал моим поверенным. Чтобы исполнил мою последнюю волю. Пойми, я не могу доверить это жене. Кто знает… вдруг она решит выйти замуж снова.

Мне показалось, что он не доверяет не только жене — никому. Даже себе.

Я согласился почти не раздумывая. Что ещё мог сказать? Его тревога передалась мне.

Через полчаса секретарь вернулся с моими бумагами — всё уже было готово. Мы поговорили ещё немного, но разговор стал тяжёлым, вежливым и ненужным. Как между людьми, которые внезапно осознали, что стоят по разные стороны чего-то важного.

— Помни, что ты обещал, — сказал он на прощание. — Я пришлю тебе копию завещания. Надеюсь на тебя, старик.

Он протянул руку — холодную, влажную. Я попросил налить чего-нибудь покрепче, просто чтобы снять напряжение. Мы выпили, не чокаясь. Он отвёл глаза.

В коридоре пахло бумагой и полиролью.
Я не знал, почему внутри поселилось ощущение, что этим разговором что-то закончилось — не только для него.


Продолжение:
http://proza.ru/2025/05/07/474


Copyright © 2024 by Марк Лэйн
Фотография на обложке автора