Виолончелистка. Часть вторая

III.

На улице моросил мелкий дождь и дул ветер, как это всегда бывает в городе Р. в начале апреля. После разговора с другом на душе была какая-то пустота, даже виски не помог. Обычно он спрашивал про мою бывшую, хотя знал, что мы с ней не поддерживаем никаких отношений. Но в этот раз он ничего не спросил. Наверное, дело действительно серьезное. Я все же надеялся, что он просто преувеличивает.

Я вдохнул воздух полной грудью. Мои дела окончены, оставалось сделать пару-тройку телефонных звонков, и я свободен. Дождь кончился. Я побродил по городу, зашел в старый город, подальше от этих небоскребов. Настроение постепенно улучшалось. От нечего делать, я зашел в какой-то научный музей. Он оказался довольно интересным. Меня заинтересовал планетарий, где показывали фильмы о космосе. В музее раскачивался огромный маятник Фуко, работала миниатюрная железная дорога, находился центр, посвященный анатомии, где демонстрировались пластиковые органы тела в разрезе. В спортивном отделе я попрыгал на небольшом батуте, потом вместе со школьниками лазил на искусственные скалы. Было весело, и я радовался как ребенок.

Я вышел из музея около четырех. Пора ехать в гостиницу переодеться, ведь я все еще был в белой рубашке и костюме. Воображаю, как я выглядел, когда лазил по стенкам в музее! Вот наверное смеялись взрослые и родители этих детей. Я вернулся в отель. Забирая ключи у портье, я увидел вечернюю афишу концерта Симфонического оркестра. Играли Брамса и Шумана. Мой костюм был изрядно помят. Унылый портье с кислой миной молча протянул ключи, даже не пожелав мне хорошего вечера.

В номере у меня оставалась свежая рубашка. Я с удовольствием принял душ, побрился, и переоделся. В таком виде можно было идти на концерт. Я дошел пешком до концертного зала. В кассе оставались только дорогие билеты в партер или дешевые, где-то на галерке. Я почему-то вспомнил выражение лица портье в гостинице, как он безразлично смотрел на меня; потом попросил самые хорошие места.

До концерта оставалось больше часа. Я побродил по фойе, поговорил с интеллигентным, несколько старорежимным старичком в длинном плаще, и стал изучать программку концерта. В первом отделении какой-то пианист из Скандинавии играл 2-ой концерт Брамса, во втором, оркестр исполнял Рейнскую симфонию Шумана. По сравнению с сегодняшним утром, мое настроение было отличным, несмотря на унылого портье.




IV.

Здание концертного зала явно построили недавно. Красивая деревянная отделка, новые люстры, красные кожаные сидения, большие, сверкающие серебром трубы органа над сценой. Публика занимала места, музыканты выходили на сцену со своими инструментами. Послышались обрывочные музыкальные фразы: это оркестранты использовали последние минуты перед концертом, чтобы повторить какие-то отрывки из сегодняшних произведений.

Мое место находилось в третьем ряду, справа от сцены, совсем близко к оркестру. Я мог хорошо видеть не только музыкантов, но и мелкие детали их инструментов. Места в зале и на сцене заполнялись. Музыканты были одеты в одинаковые костюмы строгого черного цвета. Этот цвет хорошо контрастировал с ярким светлым залом и серебряным блеском огромных труб органа над сценой. Женщины, видимо, имели небольшую привилегию в одежде. Некоторые были в черных платьях, а другие в брючных костюмах. Наконец, все музыканты заняли свои места в оркестре и взяли в руки инструменты. Все ожидали выхода первого скрипача оркестра, пианиста, который будет исполнять сольную партию, и дирижера. Атмосфера была торжественная и даже чересчур официальная.

Вдруг со сцены послышался веселый, раскатистый смех. Это девушка-виолончелистка, сидевшая напротив меня, не смогла сдержаться и рассмеялась. Неожиданное веселье внесло какую-то струю радости жизни в строгость поведения музыкантов. Услышав виолончелистку, они заулыбались, и атмосфера немного разрядилась.

Я рассмотрел ее внимательно. Это была стройная, симпатичная девушка с длинными, черными, как смоль, волосами. Ее удлиненное лицо было не очень красивым, но блеск глаз, казалось, излучал огоньки. Она часто улыбалась своей ослепительной улыбкой зрителям, другим музыкантам, а иногда и просто так, наверное, вспоминая что-то смешное. Я невольно залюбовался ею.

В это время на сцене появился первый скрипач оркестра. Публика зааплодировала ему. Он поклонился, повернулся к оркестру и начал настройку, готовя оркестр к началу концерта.

На сцене появились солист и дирижер. Публика стала аплодировать им еще громче. Отвесив поклоны зрителям и поприветствовав оркестр, пианист сел за рояль, а дирижер стал за пульт. Начиналось магическое действие, когда дирижер, оркестр и пианист превратят тысячи нот, оставленных композитором на бумаге, в замечательные музыкальные звуки фортепианного концерта.


Copyright © 2024 by Марк Лэйн