Виолончелистка. Часть четвертая

Предыдущая глава:
http://proza.ru/2025/05/07/485

Глава седьмая

Я вышел на улицу и вдохнул прохладный апрельский воздух. До отеля было недалеко, и я решил пройтись пешком.
Едва завернул за угол — не поверил своим глазам: метрах в двадцати впереди шла она, виолончелистка. Наверное, вышла из служебного входа. Она была всё в том же чёрном брючном костюме, как и на сцене, за спиной висел футляр с инструментом.

Я ускорил шаг и окликнул её.
Она обернулась.
Я извинился, назвал своё имя и сказал, что был на концерте, что получил огромное удовольствие от её игры.

— Кажется, я вас помню, — ответила она, улыбаясь. — Вы сидели в третьем ряду и мешали мне играть.
— Вы сердитесь? — спросил я с лёгкой обидой.
— Нет, вовсе нет. Только… почему вы всё время смотрели на меня?
— И не всё время, — попытался я пошутить, — только в первом отделении.
— Понимаю, — рассмеялась она. — Во втором я вам надоела.

Я предложил помочь донести футляр, но она отказалась:
— Не нужно, он лёгкий. К тому же я живу совсем рядом.
А потом, словно подумав, добавила:
— Хотите, проводите меня?

Мы пошли вместе. Она сказала, что никогда раньше не видела меня на концертах.
Я ответил, что приехал по служебным делам и уезжаю послезавтра.
— А наш оркестр завтра утром улетает на гастроли, — сказала она. — Мне бы лечь пораньше, но я ужасно голодная!
Я вспомнил, что сам сегодня даже не пообедал.

— Тогда позвольте пригласить вас перекусить, — предложил я. — Только выберите место сами — я в вашем городе ничего не знаю.
Она улыбнулась и согласилась.

Мы дошли до её дома — старое здание в центре, с кованым балконом и каменной лестницей.
Она поднялась, чтобы отнести инструмент, и вскоре вернулась.
Теперь на ней были джинсы, лёгкий свитер и короткая куртка.
В этом виде она выглядела просто — молодая, живая, без сценического блеска, и оттого ещё ближе.
И всё же её строгий концертный костюм остался в памяти: в нём она казалась частью той музыки, которую играла.

Мы поужинали в небольшом ресторанчике, где было почти пусто.
За соседними столиками сидело всего несколько человек — опоздавшие на ужин, как и мы.
На стенах висели фотографии города, перенесённые на металл; звучала тихая джазовая передача местного радио. Музыка мягко перемешивалась с запахом вина и кофе.

Разговор шёл легко, как будто мы знали друг друга много лет.
Она часто улыбалась — той своей светлой, немного рассеянной улыбкой, в которой чувствовалась усталость.

— Сегодня играть было нелегко, — сказала она. — С пианистом мы почти не репетировали.
— Публика ничего не заметила, — возразил я. — Вы играли прекрасно.
— Что вы, — смутилась она. — Мы допустили несколько ошибок во второй и четвёртой частях. — Она чуть покраснела.
— Вторую часть я всё равно пропустил, — признался я. — Смотрел только на вас.
Она засмеялась:
— Неужели я интереснее Брамса? Никогда бы не подумала.

Мы говорили о музыке, о её репетициях, о бесконечных гастролях.
— А потом я ещё занимаюсь дома, — сказала она. — Несколько часов в день, если хватает сил.
— Зато вы любите то, чем занимаетесь, — сказал я. — Это же огромное счастье.
— Да, — кивнула она. — Я живу этим. Начала играть в пять лет. С тех пор — только виолончель.

Я рассказал о себе — о работе, которую не люблю, о командировках, которые для меня как короткие побеги из повседневности.
— Как сегодня? — подхватила она.
— Да, как сегодня, — улыбнулся я.

Мы расплатились и вышли — ночной воздух оказался гораздо холоднее.

— Жаль, что не могу пригласить вас к себе, — сказала она. — Уже поздно, а в шесть тридцать за мной приедет автобус. Но вы запишите мой номер, позвоните мне. Будем говорить долгими зимними вечерами, а потом встретимся снова, когда вы приедете.
— Конечно, я позвоню.
— Только не обижайся, если не застанешь меня дома. Мы часто ездим по разным странам, — она вдруг перешла на «ты».
— Понимаю, — грустно сказал я.

Только теперь я почувствовал усталость. День был длинным и странным: тяжёлый разговор с другом, музей с детьми, и вдруг — эта неожиданная встреча.
Я шёл рядом с ней и думал, что она будто живёт на другой планете — свободная, светлая, недосягаемая.

По дороге она рассказала, что любит рисовать: её квартира полна карандашей, которые валяются повсюду.
Она смеялась над собой, и в этом смехе было что-то бесконечно милое.
Мы не говорили о личном, будто боялись разрушить хрупкое ощущение вечера.

Когда подошли к её дому, она обернулась, быстро поцеловала меня в холодную щёку, поблагодарила за вечер и побежала к подъезду.

Я остался стоять на пустой улице.
Апрельская ночь дышала прохладой и тишиной.
Мне казалось, что где-то далеко ещё звучит виолончель.



Глава восьмая

Через шесть месяцев, в конце октября, я снова оказался в городе Р.
Предстояло передать партнёрам документы, подписать какие-то договоры — всё то, чем я занимался и раньше.

В самолёте я невольно возвращался мыслями к тому вечеру, когда впервые увидел виолончелистку.
Помнил её улыбку, глаза, лёгкий смех.
Даже посмотрел расписание филармонии на те дни, когда должен был быть в городе, — но, к сожалению, никаких симфонических концертов не было.

Мой приятель лежал в больнице.
По телефону его жена сказала, что «ему лучше», попросила не беспокоить и добавила:
— Он ещё очень слаб.
Её голос звучал устало и тревожно.

Наступило время дождей и уныния.
Деревья стояли в пёстром убранстве — жёлтом, алом, медном.
Листья кружились гонимые ветром, липли к тротуарам, и в воздухе стоял плотный запах сырости и перегноя.

Такси подвезло меня к тому же отелю.
Портье не узнал меня, но остался таким же холодным и безразличным.
Я поднялся на лифте, вошёл в свой номер — он показался ещё меньше, чем раньше.

Я снова вспомнил тот вечер.
Ту прогулку, тот смех, её слова.
Я ведь так и не позвонил ей. Мы не говорили долгими зимними вечерами, как она обещала.
Да и номера телефона у меня не было — она не могла его мне дать.

Встреча после концерта, прогулка, ужин — всё это оказалось плодом моего воображения, рожденного прекрасной музыкой.
Эти звуки и её улыбка вернули чувство, о котором я уже успел забыть.

А в реальности…
Виолончелистка действительно мне очень понравилась.

Музыка смолкла.
Но тишина, которая осталась после неё, была прекраснее любой мелодии.


(Апрель, 2024)


Copyright © 2024 by Марк Лэйн
Фотография на обложке автора