Вожделенная поездка

               

           Если произошло какое-либо несчастье, которого уже нельзя
          поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё
          могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его
          предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми,
                а нас - самоистязателями.

                Артур Шопенгауэр - немецкий философ

 
 1
Шёл далёкий  1976 год, время всеобщего дефицита и именитого лозунга: «Догоним и перегоним…»  капиталистическое общество.
               
После районной профсоюзной конференции, взбудораженный директор райпромкомбината велел всем задержаться после работы.

- Буквально на 3-4 минуты, - скомандовал он.

Наши люди, умудрённые вековым опытом, твёрдо знали, что эти 3-4 минуты могли тянуться час, а то и более.

Собирались шумно и не очень охотно.

Коллектив женский, всем срочно надо спешить домой. А там… и варить, и кормить, и корову доить…

Как ни хорошо на работе, а дом есть дом, семья ждёт мамку.

- Все? - к трибуне подошёл директор промкомбината, Карасёв Семён Егорович, маленький, кругленький, с большим брюхом, огромным носом и плешивой головой, - Кто отсутствует без уважительной причины, - утвердительно заявил он, - лишу квартальной премии. Так и знайте… Чтоб потом не жаловались...

- Семён Егорович, время идёт, домой пора… - громко произнесла Мария Захаровна, мать троих детей, жена пьяницы мужа, хозяйка двух коров и несметного количество различной живности.

- Мария, ты мне рот не затыкай, сейчас все разойдётесь… Сегодня прошла районная профсоюзная конференция…

- Знаем…

- Мария, если будешь меня перебивать, я никогда не кончу…

- Маруся, - зашептали женщины, - не приставай, дай ему быстрее кончить…

По залу пронёсся смешок.

- Так вот, прошла районная профсоюзная конференция… Секретарь райкома сказал, что по итогам года и высоким производственным показателям, от нашего коллективам на областную конференцию поедут пять человек… На два дня. Выезжаем через две недели.
В зале восторженно загудели.

На два дня!..

В город…

На шару…

Предел мечтаний!

Хоть областной центр и в 120 километрах от посёлка, а далеко не каждый может туда поехать.

- А кто? - спросила Кудинова Нина.

- А вот кто, я скажу позже… А пока готовятся все… Всем мыться, бриться, платья из шкафов достать! Чтоб в области были красивыми и опрятными, а не как всегда, в трусах и сапогах, - он рассмеялся собственной шутке, обнажив два кариозных зуба, - Через неделю объявлю результат. А теперь - все свободны!!! А Вас, Мария Захаровна, довезу до дома на собственной машине, пусть соседки посудачат, что Карасёв завёл новую любовницу.

2
Приятная новость взбудоражила всех.

Не так часто этакое счастье выпадает в жизни…

Наконец, чтобы не раздражать сотрудников и не превращать собрание в балаган, не сеять смуту в коллективе, на доске объявлений был вывешен список счастливцев. Ими оказались: главный бухгалтер, Тамара Тимофеевна Злобина, секретарь директора Вера Перегудова, две девочки из планового отдела, Лариса Смолина и Люба Соколенко, а от народных масс – представительница кондитерского цеха, Лена Соколовская. Должен же кто-то и из простого народа принимать участие в этом грандиозном мероприятии.
Все девочки были молодые, привлекательные, боевые и незамужние, кроме Тамары Тимофеевны.

Главным же и, разумеется, старшим надзирателем, был директор, Карасёв Семён Егорович, проповедник великих идей партии и лидер всего этого кулинарного бедлама.

Каждой участнице в бухгалтерии выдали по 20 рублей. Сколько получил директор, было для всех большим секретом.

И ещё, счастливицам сотрудницы дали список и деньги, чтобы в городе купили по колечку «Краковской» колбасы  и масло в пачках, оно считалось куда вкуснее своего, деревенского.

3
Поехали на государственной машине… За государственной счёт…

- Не велики цацы, - расслаблено ощерился ярко-розовый директор, дыхнув на всех сивушным перегаром винного цеха, - за пару часов не развалитесь! В конце концов, сядете друг другу на руки, - он в приступе удачной шутки, затрясся свисающим животом, - С Богом! Тронулись!

- С Вами не только тронешься, но и рехнёшься, - матерясь, прошипела пропихивающаяся в кабину, секретарь директора, Вера Перегудова, девочка разболтанная и наглая.

- Верка, сейчас договоришься, высажу…

4
Выехали под вечер.

Никто не ожидал, что днём пойдёт снег с дождём и по обледеневшей дороге ехали не два часа, а около четырёх, причём пару раз, под восторженную брань шофёра, машина буксовала на дороге.

Пока добрались до столицы областного края, а это случилось, около десяти часов вечера, все девушки, в гипюре, ажурных колготках и модненьких сапожках, насмерть перемёрзли. Многие даже осипли.

Их пожалел даже бездушный директор.

Он достал из гигантского портфеля большую бутылку красного вина, налил каждой по стакану, а в качестве закуски - протянул  огромную конфету, шедевр кулинарного производства кондитерского цеха.

5
В гостинице сняли два номера, двухместный - для директора и шофёра, и четырёхместный для пяти женщин. Оказалось, что других номеров в гостинице больше нет и неодобрительный ропот представительниц прекрасного пола остался никем незамеченный.

Работники гостиницы оказались куда более милосерднее, чем их руководитель. Они предупредили девушек, что в гостинице на их этаже батареи почти не греют, поломалась котельная, и дали им ещё один матрас и каждой по два одеяла.

Пока разместились, пока немного согрелись, за окном наступила ночь.

Достав из сумок скромные съестные припасы, две бутылки украденного на производстве вина, взяв у дежурной электрический чайник, они сели за стол и тихо отметили своё счастливое прибытие.

Хмельное вино разогнало замёрзшую кровь, повысило настроение и возвратило утраченную энергию.

Ближе к полуночи, лидеры профсоюзного движения соединили все койки (в гостиницах низшего разряда, тем более провинциальных, в то далёкое время кровати были панцирные), но пятая женщина никак не могла лежать на ребре кровати и скатывалась на соседку, которая непременно падала на пол.

Первой не выдержала Вера Перегудова.

Она вскочила и попыталась включить свет, но… его после полуночи отключали.

- Я сейчас пойду и за всё наше унизительное пребывание здесь, оторву у  Карасёва всё его вонючее хозяйство.

Она в гневе схватила лежащий в углу матрас, бросила к стенке, постелила простыни, молча легла и накрылась с головой одеялами.

Утром её матрас лежал на сдвинутых стульях, а она находилась, в чём мать родила, а родила она её в пальто, сапогах и шапке.

6
В восемь утра в дверь требовательно постучали и вошёл жизнерадостный Карасёв.

- Готовы, девочки?.. Напоминаю, в десять начало, никому не опаздывать. Вера, а ты чего, только пришла или не ложилась ещё? Уже в пальто! Похвально!.. Остальные тоже поторапливаемся. Позавтракали?

Он развернулся и направился к выходу.

- Семён Егорович, куда это Вы? Если сегодня не изменятся условия нашего проживания - голос Веры нервно дрожал, - я в президиум  всенародной победы нашего профсоюзного движения напишу записку, в каких скотских условиях поселили его передовиков. И непременно отмечу, что директор, в тепле и уюте, а его подчинённые, в лютом холоде и на полу.

Вера Перегудова очень грязно выругалась и смачно харкнув, вызывающе плюнула на пол. Она хорошо знала, как директор панически боится любого начальства.

- Перегудова, прекратите эти панические настроения! Я всё знаю и уже дал распоряжения нашему шофёру, чтобы он, пока мы на конференции, занялся вопросом вашего расселения.

Боязливо оглядываясь, Карасёв вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

7
В перерыве, после доклада, директор сам нашёл Веру и тихо сказал, что их всех переселили на этаж выше, недалеко от его номера. Там тепло и уютно… И вода тёплая есть…

- Перекусите сейчас в буфете, а вечером я приглашаю всех вас в ресторан.
После перерыва начались никому не нужные прения. Каждый выступающий хвалил себя и обещал ещё выше поднять знамя социалистического соревнования

В зале почти все дремали.

Первый день закончился аж в шестнадцать часов, и идти в город, решать все нерешённые проблемы было бессмысленно. Тем более, куда пойдёшь, если директор сказал, что вечером поведёт их в ресторан.

От такого соблазна кто откажется?!

- Всем быть, как огурец! -  кратко, но ёмко скомандовала повеселевшая Верка, - И чтоб все мужики ахнули!

8
В девятнадцать часов, представительницы прекрасной половины человечества, завитые, с красной помадой на губах, кожаных сапогах, блистая лучезарными улыбками, дружно благоухая одинаковыми духами, вошли в гостиничный ресторан.
Присутствующие представители сильного пола похотливо переглянулись.

За соседним столом послышалась одобрительная чужеродная речь, там трое мужчин лестно зачмокали языками.

Директор с шофёром уже ждали их за столом.

Подошёл официант и молча принёс каждому по салатику из капусты с морковью, холодную рисовую кашу с котлетой и помойного вида компот.

Увидев вытаращенные глаза боевых подруг, Карасёв удивлённо произнёс, - Чего ждём, быстро поели и в номер… Завтра второй день прений, никому не расслабляться… После обеда отпустят… Я выступаю...

- А мы думали потанцевать…

- Здесь думаю я, все остальные исполняют…

Быстро поев, девушки, не скрывая «хвалебных» слов, молча ушли к себе в номер.

- Сейчас быстро оделись и в магазин! - скомандовала Вера. Она во всём и везде была лидером, - Вина купим, колбаски докторской, консерву какую-нибудь и печенье к чаю…  Посидим одни, без этого козла…

9
В номере было уютно, тепло и, главное, у каждой, своя кровать. Было даже радио… И лишь на стене печально блестело разбитое зеркало.

В благодушном расположении духа, девушки переоделись в свои ночные сорочки и легли. На стенках горели ночники.

И только Вера никак не могла угомониться и бесцельно бродила по комнате.

В дверь постучали.

- Кому не спится в ночь глухую? – Вера недовольно распахнула дверь. За ней стояли три пьяненьких иностранца, которые в ресторане сидели рядим с их столиком.

- Guten  аbend м;dels! – немец развязно улыбался.

- Что тебе нужно? - Перегудова шагнула вперёд и отталкивая пришельца, упёрлась в него налитыми под комбинацией  грудями с торчащими, как гвозди сосками.

- О-о-о!  Gut,  gut…  - простонал он и крепко обнял за талию обомлевшую Веру, - Dollar, dollar… - потряс он зелёной бумажкой перед Вериным лицом, - Любовь… Тебя… - его масляные, пьяные губы потянулись к Вериному лицу.

- Nicht!.. – заорала она и размахнувшись, со всего маха хотела ударить немца в лицо, но он  увернулся и ещё сильнее прижал к себе Перегудову.

- Гад!!! – прорычала Вера и изловчившись ударила его в пах. Тот застонал и повалился в коридоре на пол.

Не совсем трезвые друзья не дали ему упасть,

- Halt!.. Сука!!! - заорала Вера, со всей силы захлопывая дверь.   

Она никак не могла успокоиться.

В дверь снова вкрадчиво постучали.

- Ну, я ему сейчас…

- Девочки, это дежурная по этажу, откройте, пожалуйста.

В комнату вошла маленькая, хрупкая женщина.

- Девочки, я вам хорошего вина принесла… Простите меня, ради Бога, недоглядела, как эти иностранцы пытались к вам проникнуть. На коленях прошу, не говорите об этом никому и не пишите жалобу, меня сразу уволят… - она горько всхлипнула.

- Успокойтесь, пожалуйста, не переживайте, никому мы не собираемся жаловаться… И вино заберите.

- Спасибо вам, - дежурная скрестила руки на груди и поклонилась, -  А бутылку заберите… Выпьете потом. Спокойной ночи! - она положила вино на стол и тихо вышла.

10
Утро выдалось промозглым и холодным.

Попив чай с печеньем, девушки с портфелями и сумками вышли на улицу.

Сказать, что на улице было скользко, значит,  ничего не сказать.

Взяв друг дружку за плечи, красивые, высокие, в тонких, не по сезону колготках и сапогах на высоком каблуке, они, напоминая своё детсадовское прошлое, гуськом брели к дому профсоюзов.

После того, как Люба Соколенко упала, свалив ещё двух девушек, Вера, сжав губы, приказала взяться за руки и идти, никому не уступая дорогу  и не сворачивая. 
Теперь они походили на партизанок, которых вели на расстрел.

«Здесь птицы не поют,
деревья не растут,
и только мы, плечом к плечу,
врастаем в землю тут…» - в ритме марша запела трясущимися от холода губами Вера.

Девушки, как по взмаху дирижёрской  палочки, не сговариваясь, подхватили  слова этой патриотической песни и пели уже в голос.

«Горит и кружится планета,
над нашей Родиною дым,
и, значит, нам нужна одна победа,
одна на всех, мы за ценой не постоим.
Нас ждёт огонь смертельный,
и всё ж бессилен он.
Сомненья прочь. Уходит в ночь отдельный,
десятый наш, десантный батальон…»

Редкие прохожие с удивлением смотрели на это зрелище.

- План такой, - резко прервала пение Перегудова, - отмечаемся и идём в туалет. Ждём начала очередной говорильни и по магазинам… Надо всё успеть купить! Нашему шефу это сделает шофёр, а мы вечером уедем и как всегда, останемся на бобах.

Жаждущих посетить город оказалось так много, что туалет всех просто не вмещал. 

11
Переполненные счастьем материализованного долга, передовицы профсоюзного движения неспешно вышли на пешеходную старейшую улицу города, Московскую, протяжённостью в 2170 метров. Она тянулась от Соборной площади до Железнодорожной улицы и являлась историческим, административным и торговым центром. 

Заметно потеплело, но лёд ещё ликующе блестел на дорогах.

Оживлено посмеиваясь, девушки заглянули в «Пассаж» и не торопясь двинулись вниз по Московской.

За улицей Карла Маркса начинался длинный склон этого пешеходного великолепия.

И в этот раз Вере тоже не повезло.

Решив перейти на другую сторону улицы, её высокий каблук дефицитного итальянского сапога заскользил на льду и она, упав навзничь, поехала по дороге вниз. Портфель выпал, раскрылся, и из него на дорогу веером покатилась «Краковская»  колбаса и пачки масла.

Ноги Веры, вместе с пальто и юбкой непроизвольно задрались вверх, колготки, и всё остальное, в клочья рвались о выложенную брусчатку. На спине практически нового пальто стойко отпечатались пятна мазута, а на правом плече образовалась дырка.
На середине спуска она врезалась в зазевавшегося мужчину, который от неожиданности сильно крякнул и повалился сверху на многострадальную Перегудову.
Движение вниз заметно уменьшилось и, в конце концов, остановилось.

- Ты что на мне разлёгся? – на всю вселенную заорала Вера, - Бабу дармовую нашёл?... Беги, а то я тебя изуродую, гад!

Из стукнувшейся о голову мужика брови стекала кровь. Изо рта катились слюни, смешенные с кровью…

Сзади скользили подруги, подбирая масло и колбасу.

12
Равнодушно смотреть на Веру было невозможно.

Сейчас она была похожа на Гавро;ша, персонажа романа Гюго «Отверженные». Критики об этом герое писали так: жизнерадостный, дерзкий на язык и в то же время смекалистый, пронырливый и одновременно храбрый и отзывчивый парижский бездомный сорванец, сражавшийся на баррикадах и погибший в ходе Июньского восстания 1832 года.

Сейчас Веру от Гавроша было не отличить.

13
Она молча вошла в вино-водочный отдел магазина, оттолкнула толпящихся у прилавка мужиков и, протянув деньги, жёстко  произнесла, - Водки! – потом, немного помолчав, ехидно усмехнувшись, произнесла, - И конфету дай!..

В гостиничном номере, она оглядела себя, одобрительно хмыкнула, приняла душ и раскрасневшаяся, с вселенской грустью, села к скромно сервированному столу.
Все молча выпили.

- Вера, что теперь будет? – горестно проговорила Тамара Тимофеевна. Она, как главный бухгалтер, прекрасно понимала, какие убытки понесла их сотрудница, - Мы тебе всё возместить не можем.

Вера не успела ответить. Дверь шумно распахнулась, и в комнату ворвался разъярённый директор Карасёв. На его мокром лбу редкие волосы торчали в разные стороны.

- Вы что, - он хотел громко сказать «суки», но только крякнул, - наглость всю потеряли?.. Меня из-за вас на ковре раком поставили, сказали…

- Вера упала и разбилась… грустно произнесла Тамара Тимофеевна В трампункт возили… - солгала она.

- Вижу, она водку пьёт, а не лежит при смерти!

- Поэтому и пьёт, что уже сил никаких нет дальше жить! И ему налейте, - скомандовала Вера страдальческим голосом.

- А почему кровоподтёк под глазом и бровь рассечена?

- Посмотрите на её пальто!.. - Смолина Лариса достала пальто из шкафа.

- Ничего себе… Где это ты так? Помню, как полтора года назад ты на свадьбе разнимала дерущихся парней, правда платье тогда было ещё хуже, - хмыкнул он.

- Я вам сейчас для сравнения бельё нижнее покажу, - криво улыбнулась Вера, прикрыв ладонью травмированный глаз.

- Сейчас договоримся до того, что полностью разденешься… Машина у гостиницы, полчаса на сборы. К семнадцати, аккурат, дома будем, - нахлобучив пыжиковую шапку, он направился к выходу.

- Семён Егорович, не оставлять же добро, давайте допьём, тут осталось по чуть-чуть… - Вера разлила водку по рюмкам.

13
По итогам успешно заканчивающегося года, директор, на общем собрании коллектива многим объявил благодарность и наградил грамотами.

Главному бухгалтеру, Тамаре Тимофеевне Злобиной и секретарю директора, Вере Перегудовой, как пострадавшей, выписали премию, причём, в размере оклада.

Так, что сапоги, нижнее бельё с колготками, и « Краковскую» колбасу, она смогла себе возместить.