Таёжные тропы. Рысь. Глава. 4 Повесть

Глава. 4         Борьба со стихией.


Весь мир – театр,
Мы все – актёры поневоле,
Всесильная Судьба распределяет роли,
И небеса следят за нашею игрой !

Пьер де Ронсар — французский поэт XVI-го века.


Природа будто нарочно поджидала, когда они окажутся именно в этом месте, чтобы обрушиться на них со всей своей яростью и гневом. Поднималась метель.

Снежные хлопья непрерывно падали на землю, словно стараясь скрыть следы человеческого вмешательства в жизнь природы. В этой снежной завесе можно было разглядеть две фигуры, постепенно скрывающиеся в таёжных дебрях.

Человек и собака, бредущие в новую жизнь. А погода всё больше и больше свирепела. Сумасшедший холод и стужа сковывали дыхание, заползая в щели одежды и ледяной струёй окатывая вспотевшее тело.

А в голове у охотника кружился клубок не распутанных мыслей. Сопротивляться не было сил, но охотник твёрдо знал, что надо добраться до ближайшей еловой чащи.

Кузьма шёл почти наугад. Рядом бежал, поскуливая охотничий пёс Карай. Его морда от влажного дыхания покрылась густым инеем.

Он часто приседал, визжа, как бы пытаясь остановить охотника. Иногда вблизи отставал и жалобно выл. Но слепая преданность заставляла его снова и снова идти за хозяином.

Карай поминутно падал в снег, зубами выгрызая лёд, приставший к подошвам лап. А пурга продолжала, кружился над ними, злобно воя голодным бесом, и как бы в доказательство своего могущества усиливала напор колючего ветра.

Холод, словно коршун, овладевая добычей, всё глубже и глубже запускал когти всё глубже и глубже. Он проникал во все поры тела охотника, леденя кровь. Уже после 10-ти километров трудного пути в мышцах ног появилась сильная боль, которая усиливалась с каждым шагом.

Зверобой волочил ноющие ноги, крепко стиснув зубы. Он знал, что это такое. Это организм отвечал ему соответствующей реакцией на длительное и многократное перенапряжение организма.

А идти всё труднее, стужа сковывала челюсти и запаивала ноздри. Вдруг снег обрушился с небес с новой силой, превращаясь в сплошную непроглядную стену осадков. Охотник с лайкой передвигались молча. Заледеневшие ресницы мешали Кузьме смотреть.

Вначале он оттирал щёки рукавицей, но позднее лицо уже не стало ощущать холода. Буран обрушил на них весь свой гнев и буйный норов. Стужа слепила глаза, обжигая ноздри. 

Скоро ночь, а сопротивляться буре, нет сил. Всё меньше оставалось надежды выбраться из этого снежного Ада ! Зверобой чувствовал, как таял за воротником снег, и вода, просачиваясь, медленно расползалась по телу, отбирая остатки драгоценного тепла.

Он хотел затянуть потуже шарф на шее, но пальцы одеревенели, и едва шевелились. Почему - то прекратились боли в ногах, будто ступни примерзли к стелькам унтов, а кровь отступала в глубину тела.

Голод упрямо напоминал о себе, уставшее тело требовало тепла и отдыха. Его трясло как в лихорадке. Он стал передвигаться ещё медленнее. Пурга, кажется, уже готовилась совершить своё страшное дело !...

Остановились. Мокрая от пота одежда заледенела коробом и уже не предохраняла от холода. Хотелось привалиться к дереву, но внутренний голос предупреждал: «Нельзя, это смерть !».

Ветер усилился, стало ещё холоднее. Уже трудно отогреваться движениями. Мысли стали неясными. Тело прошивала колючая стужа.

Густая тьма сковала сибирскую тайгу. Она уныло шумела, исхлестанная ветром. Выйдя на небольшую опушку леса, охотник тяжело прислонился к покрытому инеем стволу толстой ели.

В такую погоду, если человек не успеет устроить себе убежище, упустит момент и не добудет огня раньше, чем закоченеют руки, – он непременно погибнет ! Нужна исключительная сила воли, чтобы противостоять пурге и победить ! 

Пурга яростно скоблила склоны Татарской поляны, наметая длинные и высокие сугробы. Ничего не видно. Охотник с кобелём Караем передвигался почти вслепую, придерживаясь вдоль берега Долгого озера.

Встречный ветер, выворачивал из - под ног охотника лыжи. Кузьма снова брёл, почти бессознательно передвигая отяжелевшие лыжи.

Спотыкался и падал. Неожиданно почувствовал, что подняться, уже нет сил. Вдруг какое - то безразличие овладело им, не нужным стал костёр, тепло и ужин.

Продолжение следует …