Пиджак
Вот и сейчас он обгонял толпу, едва удерживаясь, чтобы не перейти на бег. Толкнул пендельтюры кожаным дипломатом, будто щитом, перебежал дорогу на красный сигнал светофора. И все равно опаздывал.
Когда до родных, прозрачных дверей оставалось всего ничего, его за полы пальто потянула какая-то старуха.
— Милый человек, не хотите ли узнать свою судьбу? — Хитро прищурилась она. Грудь ее была увешана разнообразными бусами: красными, белыми и черными. Пестрая юбка нескромно выглядывала из-под видавшей лучшие дни длинной куртки. Из-под разноцветного платка выглядывали седые волоски. Прямо-таки старушка-рассказчица из сказок Александра Роу.
— Нет, спасибо, — отмахнулся от нее Семен Петрович, буквально выдирая из немощных ручонок свое пальто.
— Тридцать пять тебе недавно исполнилось.
Он вдруг замер и развернулся. По коже прошелся холодок. Мужчина ничего не сказал, но по его лицо и так было понятно, что это правда.
— Есть двое детей.
Семен Петрович проверил дипломат, не украла ли эта мошенница его паспорт, пока цеплялась? Но нет, все документы лежали в последнем отделе, как и всегда. Даже пропуск оставался нетронутым в кармане.
— Вижу, не отдыхал ты давно, — старушка схватилась за виски, прикрыла глаза. Семен Петрович подумал было, что ей плохо, но тут она принялась шарить в воздухе рукой, будто пытаясь вновь вцепиться в него. Потом махнула, и продолжила: — А я и так все вижу, даже касаться не надо — аура твоя за версту несет. Таешь ты, истончаешься. Заболеть можешь.
— Как так заболеть? — Последние слова… нет, не напугали, а скорее слегка встревожили Семена Петровича. Вот еще, верить странным бабкам с улицы. Но ведь и про детей она как-то узнала…
— Нервы! Нервы, вижу, могут быть не в порядке. А потом и с женой поссориться можешь.
Тут уж Семен Петрович помахал ей рукой.
— Мы с женой душа в душу живем. До свидания.
И скрылся за дверями высокого офиса. Но странная старушка все никак не выходила у него из головы. Вот он что-то печатает для начальника, но мысленно все прокручивает ее слова. Вот стоит у кулера и думает: «Как вот так с ничего можно заболеть? Хотя совсем недавно я и впрямь подумывал взять отпуск… Да и жена говорит, что я стал какой-то бледный и молчаливый… Но чтобы заболеть? Нет — я не болею». Вот его подчиненные отчитываются о проделанной работе, а Семен Петрович все рассматривает свои руки и вспоминает, всегда ли там было столько родинок.
И все крутились и крутились в нем эти мысли всю неделю. Проходя по узкой улочке, на которой кто-то удумал прямо посреди пешеходной дорожки поставить столб, он едва не влетел в него носом. «Чертов столб! Неужели я стал таким рассеянным? Но с другой стороны, мне уже тридцать пять…». Варил кофе — опять стал думать, как давно они с семьей куда-то ездили. Ну, да, как родилась Кристина, только один раз на пару дней выбрались на базу отдыха. Боже, когда это было? Семь или восемь лет назад? Кофе, конечно, убежало, зашипело на конфорке. На кухню прибежала испуганная жена, стала сетовать на запах, открыла все окна. Так и сидел Семен Петрович за столом холодной кухни, пил чай, поигрывая с этикеткой пакетика, и думал, думал, думал.
— Наташ, — сказал он, когда жена, наконец, вновь появилась на кухне и закрыла все окна, — а давно мы куда-то выбирались?
Наталья Николаевна, добродушная женщина тех же лет, занялась готовкой обеда.
— Давно, а что это ты вспомнил?
Он рассказал ей про встречу со старухой.
— Да-да, родную жену не слушаешь, а какую-то бабку с улицы — так сразу!
— Ничего я не слушаю! — Возмутился Семен Петрович. — Вообще, она, наверное, сумасшедшая. Тем более у меня все хорошо и без вашего отдыха.
При этих словах Наталья Николаевна так рубанула ножом по доске, что ее муж запереживал за сохранность столешницы.
— Конечно, хорошо! — С явным ядом в голосе сказала она. — Это у шеи твоей проблемы, у коленок не работающих, а у тебя — никаких проблем.
Семен Петрович насупился.
— Ну, побаливает, и что? Тебе-то что жаловаться? Я тебя в санаторий отправлял? Отправлял? Вы с детьми с Поддубными в горы катались? Катались!
— А ты?
— А мне этого ничего не надо. Работу свою я люблю, и отдыхать от нее просто глупо, — заявил Семен Петрович, помыл чашку и направился в сторону гостиной. В дверях его настиг вопрос жены:
— А если я хочу поехать куда-нибудь с тобой? Оставить детей бабушкам и дедушкам и рвануть куда-нибудь в горы? Такие мои желания ты тоже не учитываешь?
Помедлив, он все же согласился:
— Хорошо, но у меня есть только завтра. Потом пойдут переговоры с иностранной компанией, отчеты, презентации нового продукта. К тому же Филлипыч собирается уходить, некоторое время его отделом придется управлять мне…
Нож с тяжелым грохотом воткнулся в деревянную доску. Небольшой кусочек мясо укатился на пол.
— Хорошо, я отставлю свою работу, — Наталья особенно выделила голосом «свою», — и завтра мы пойдем покупать тебе пиджак взамен того, что сжег Игорь.
И как он мог забыть! Ей же нужно было отрепетировать с хором партии перед концертом. Но больше она ничего не сказала. Даже за ужином в доме царила зловещая тишина.
Следующим днем они действительно направились в торговый центр. Сколько бы Семен Петрович ни уговаривал ее отставить эту глупую затею и пойти на репетицию, она всякий раз отвечала, что глупый здесь только ее нелепый муж. Что это значит, он так и не решился спросить. Как-никак правая рука директора — тоже мне глупый!
Они раз за разом обходили хорошие магазины. То Семена Петровича не устраивала цена, то Наталью Николаевну — фасон и посадка. И с цветом не могли сойтись, и над формой воротника спорили.
— Ну, вот же хороший! — Вскричал уже закипающий Семен Петрович. Ему пришлось перемерить уже под сотню пиджаков, а жена все продолжала его мучать. Видать, решила на нем так отыграться. — Давай возьмем и пойдем в кино хоть сходим.
— И с чем ты будешь его носить? — Спросила она и специально подобрала ужасный ядовито-зеленый галстук в полоску.
Покрасневшее лицо Семена Петровича выглядело еще более зловещим, когда жена преспокойно приложила галстук к его груди. Он с яростью снял пиджак, хотя потом и проверил, не порвал ли он его часом. Затем направился к своим любимым черным строгим пиджакам, нашел свой размер и примерил.
— Все! Возьму этот!
Совершенно случайно проверив внутренний карман — он хотел убедиться, что он достаточно надежен — Семен Петрович достал сложенную записку.
«Я говорила тебе, что пропадешь! Мне открыто твое будущее — на твое место придет молодой парень и сместит тебя, старого и остывшего к работе! Берегись предсказания!».
Руки его задрожали. Семен Петрович тупо уставил в листок, затем сделал несколько шагов вправо и влево, спросил жену, не она ли это написала. Но, конечно, не она — Наталья все время была при нем, они даже шторку примерочной не закрывала — только пиджаки ведь примерял.
Затем он метнулся к выходу, вспомнил, что не вернул пиджак, кое-как повесил его на вешалку, бросил в примерочной и, взяв жену за руку, потащил ее к выходу.
— Куда ты меня тащишь? — Спросила она, упираясь.
— В турагенство, дорогая! В турагентсво!
Она сослалась на то, что оставленный мужем пиджак упал, и его следовало бы аккуратно повесить на вешалку. Дорогой ведь! Семен Петрович чмокнул ее в щеку и побежал на выход, крепко сжимая в руках бумажку.
Наталья Николаевна вернула пиджак консультантке.
— И как? На этот раз поверил? — Спросила она.
— Как миленький побежал, — улыбнулась Наталья. — Спасибо большое. И маме привет от меня передавай. С меня должок.
— Передам-передам. Ты ж в театре была ее любимой ученицей, как она могла тебе отказать? Тем более она всегда любила играть ведьм в «Макбете». Обязательно расскажи потом, куда поедите.
Свидетельство о публикации №225050700858
Хорошо что продолжаете писать.
Вам, очень идет)
Алексей Мотыль 09.05.2025 08:29 Заявить о нарушении