Военная проза Андрея Платонова. 2

Военные рассказы Андрея Платонова – это в первую очередь размышления о духовном самостоянье русского народа как источнике его победы. Но это и произведения о реальных событиях и людях великих военных лет. В этом нет противоречия, ведь в духовной целостности и сердечной укорененности в жизни – сила отдельного человека и всего народа.

Из понимания ценности каждой человеческой жизни родилось особое платоновское осознание целей писательского труда и значения литературы:

«Назначение литературы нашего времени, времени Великой Отечественной войны, это быть вечной памятью о поколениях нашего народа, сберегших мир от фашизма и уничтоживших врагов человеческого рода. В понятие вечной памяти входит и понятие вечной славы. Вероятно, этим назначением литературы она сама полностью не определяется, но сейчас именно в этом направлении лежит ее главная служба.
Слово “вечный” не будет преувеличением, если образы людей нашего времени будут запечатлены в произведениях, полных истины действительности, одухотворенных оживляющим мастерством писателя.

Остающиеся жить обязаны вечной памятью по ушедшим из жизни героям, потому что живые сохранены подвигом тех, кто погиб. Но нельзя от следующих за нами поколений требовать столь много: человеческому сердцу свойственны не только совесть, долг и память, но также и забвение. Задачей искусства и является создание незабвенного из того, что преходяще, забвенно, что погибло или может погибнуть, но чему мы, живые, обязаны жизнью и спасением, – в такой же мере обязаны, как матери; искусство должно здесь, преодолев недостаток человеческого сердца, склонного к забвению, восстановить справедливость. Но дело не только в такой этической необходимости, дело здесь и в практической пользе: если живая и, так сказать, частная конкретность Отечественной войны стушуется когда-либо в будущем силой забвения, то как люди могут увидеть для себя поучение из великого, но уже минувшего события... Здесь важна именно частная конкретность, потому что литература имеет дело с отдельным человеком, с его личной судьбой, а не с потоками безымянных существ. Мы должны сберечь в памяти и в образе каждого человека в отдельности, тогда будут сохранены и все во множестве, и каждый будет прекрасен, необходим и полезен теперь и в будущем, продолжая через память действовать в живых и помогая их существованию.

Война с чрезвычайной быстротой образует новые характеры людей и ускоряет процесс жизни. Один красноармеец сказал: бой есть жизнь на большой скорости. Это верно. Жизнь на большой скорости означает, что формируется великое многообразие людей, причем складываются и такие характеры, которые не могли сложиться прежде и которые, возможно, никогда более не повторятся в качестве подобия в другом человеке. Служба литературы, как служба вечной славы и вечной памяти – всех мертвых и всех живых, увеличивается этим обстоятельством в своем значении и делается еще более незаменимой ничем.

Если бы наша литература исполнила эту свою службу, она бы, между прочим, оберегла многих людей, в том числе и тех, которым еще только надлежит жить, от соскальзывания их в подлость. Но эта польза – дополнительная, а не главный результат» («Записные книжки»).

Эти размышления – основа его творчества, они отражаются во всех военных рассказах: каждый герой назван по имени, отчеству и фамилии, имеет военную и мирную профессии, иногда – довоенную биографию. Необходимость изображения последней писатель объяснял в рассказе «Сержант Шадрин»: «Русский советский воин не образовался вдруг, когда он взял в руки автомат… характер и дух человека образуются постепенно из любви к нему родителей, из отношения к нему окружающих людей, из воспитания в нем сознания общности жизни народа».

Особенностью русского народа, по мысли Платонова, является чрезвычайное разнообразие характеров: «Россия обильна людьми, и не числом их… а разнохарактерностью и своеобразием каждого человека, особенностью его ума и сердца». Поэтому для изображения страны и ее людей, для создания образа советского солдата необходимо, считал он, каждого описать точно и индивидуально, «ибо в обобщении всегда скрывается умервщление образа живого, отдельного человека, родственного каждому существу во всем сонме человечества, но не подобного, не равного ни одному из них» («Три солдата»). Героем в рассказах Платонова становится «не один из самых лучших, но средний из сотен тысяч… прекрасных… наших воинов» («Сержант Шадрин»).

На страницах платоновских произведений запечатлены воины и труженики – советские люди разных национальностей: русские, украинцы, белорусы, татары, евреи, азербайджанцы, карелы… из Москвы, Ленинграда, Воронежа, Севастополя, Карелии, Красноярского края, Донбасса, Днепропетровской области, с Урала. Разнообразны мирные профессии саперов, пехотинцев, танкистов: крестьянин, кузнец, инженер, плотовщик на сплаве леса, десятник на строительстве заводов, тракторист, крепильщик на горных разработках. Подобно А.П. Чехову, Платонов пишет исторический портрет современника, составляя его из портретов индивидуальных. Из отдельных личностей «собирается» в рассказах народ.

В 1942 году в рассказе «Броня» писатель размышлял об источнике русской силы, которая противостоит фашизму, силы, преодолевающей покорность и желание человека выжить любой ценой: «Мы… молча терпели наше горе. Но сколько его можно терпеть, – и не за то ли, что мы терпим наше горе и прощаем мучителям, мы погибаем? Не означает ли такое терпение только нашу любовь к собственному существу, только наше желание жить какими угодно средствами, забывая погибших и любимых, прощая убийц, сдерживая свою душу против врагов, лишь бы нам можно было дышать хоть вполсердца и есть пищу, какую дадут, лишь бы нам позволили жить хотя бы в вечной муке?»

И тогда приходит мысль о том страстном порыве гнева – благородного и праведного, – который поможет выстоять. Это самое прочное вещество, сберегающее Россию от смерти, хранится в сердце человека: «Не в силе дело, – говорит умирающий герой, – в решимости, и в любви, твердой, как зло…»
В читательских письмах с фронта – понимание и благодарность: «То, что Вы сделали, прекрасно воздействует на читателя фронтовика своей новизной и силой. Каждая строка наполняет сердце гневом к врагам нашей Родины» (П. Киселев); «Взволнован твоим рассказом “Броня”. Да, броня у нас крепкая! Силен дух народа и немцам его не перебороть. Это ясно, но когда читаешь такие ясные, как будто в раздумье сказанные слова, то невольно говоришь: “и это тоже частичка нашей победы”» (В. Семенов).

Русскому народу, защищающему свою землю, противостоит «неодушевленный», «пустодушный» враг – таковы главные определения фашистов. Платонов пытался понять и объяснить, что превратило людей в нелюдей, живущих и действующих как бездушные существа. Даже о муравье его герои думают: «каждый по-своему человек», – но фашистам отказано в принадлежности к людям, наделенным верой и душой. «Могли бы и они людьми-крестьянами стать, – думает старый крестьянин о немцах, занявших его деревню, – да не стерпели: разбой-то он прибыльней пахоты» («Рассказ о мертвом старике»).

Тайна войны мучает русского солдата: почему вдруг один народ решил уничтожить другие народы? «...Опустело у них сердце и затревожилось злом и мученьем…» – отвечает он. «Неодушевленному» врагу противостоят «одухотворенные люди», которые не смогли бы вынести на своих плечах столько страданий, горя и лишений, «если бы сердце их было пустым, не связанным тайным согревающим чувством со всеми людьми, со всем тихим миром жизни» («Иван Толокно – труженик войны»).
Причин, по которым фашистская армия должна потерпеть поражение и которые Платонов предвидел еще в 1941-м, несколько, но духовная – главная среди них: «…именно отсутствие истинного, одухотворенного воина в рядах германской армии является одной из причин поражения фашистской армии». Отсутствие у фашистов веры не позволит им выиграть войну: «А без веры солдат как былинка – он умереть еще может, а одолеть ему неприятеля уже трудно бывает…» И даже в звании «неприятеля» отказывает дед-солдат немецким солдатам: «Какой он тебе неприятель?.. Неприятели раньше были, они были в крымскую, в турецкую кампанию… А это просто так себе, одна гадюка…»

Вера в русский народ подсказала Платонову слова о «нас» и о «них», определив самое существенное различие, которое принесло победу советскому народу: «Они за свои грехи чужую кровь проливают, оттого и пустодушные. <…> Мы сами свою кровь проливаем и сами свое горе терпим. Мы, когда грешны, свой грех на другого не валим» («Пустодушие»). С начала войны писатель верил в свой народ, потому что понимал его. Он передал это понимание герою – старому крестьянину: «А немец нам что – разве устоит он против нашего соображения? Он не устоит, он не может: мы по своему сознанию первее его, потому что мы судьбы больше испытали! <...> А хоть бы и завоевал он нас, всю Россию, так опять же все ему стало бы ни к чему и впрок бы не пошло, и он бы сам вскорости уморился от нас, потому что хоть ты и завоюешь нас, так, обратно, совладать с нами никому нельзя. У нас уж такое устройство во внутренности есть – пока живешь, все будешь неприятелю поперек делать, а потом, глядишь, либо он умрет от тебя, либо ему постыло и жутко станет у нас и он сам уйдет ночью назад на свое отечество, и еще в самую середину его укроется, чтоб дальше от нас быть…» («Офицер и крестьянин»).

Военные рассказы Платонова не стали чем-то абсолютно новым – их художественное пространство образовалось из множества наблюдений, собранных в современной и довоенной прозе писателя. Каждую мысль он не единожды утверждает, усиливает, детализирует – они повторяются и варьируются в разных произведениях, создавая тот уникальный сплав из постоянства мыслей, образов и их принципиальной неоконченности, неоднозначности, который свойственен художественному миру писателя в целом.

(Сокращенный вариант статьи опубликован: Платонов А. Смерти нет! Военные рассказы. М., 2012, 2021)