Дождь

Он улыбнулся ей одной из самых лучезарных улыбок из своего обширного арсенала соблазнителя.
Девушка неожиданно поднялась и молча ушла. Он следил за ней с тревожным чувством, не исчезла бы вновь, но она прошла к стойке кафе и взяла еще одну чашку кофе. Получив дымящийся напиток, она вернулась за свой столик и, отпив глоток, не обращая ни малейшего внимания на мужчину, открыла маленькую книжечку в старом переплете. Он мельком увидел, что это стихи и случайно его взгляд вырвал строчку:
                «…Так что сыплется золото с кружев,
                с розоватых брабантских манжет…»
В его памяти замелькали картины – «капитаны – открыватели новых земель», пираты, попугай с Антильских островов, озеро Чад, где «изысканный бродит жираф». Запах жасмина, а «на Венере, ах, на Венере, на деревьях синие листья», «всюду вольные, звонкие воды – реки, гейзеры, водопады»… Ах, ах, ах.  И прочая упоительная романтическая чушь.
- Это – Гумилев?
Девушка оторвала свой взгляд от страницы, и мельком взглянув на него, кивнула. Розовый свет залил её лицо, словно она смутилась вопроса, и  вновь опустила ресницы, не желая продолжать разговор.
Он думал, как бы пооригинальнее, чтобы заинтересовать девушку, читающую в уличном кафе Гумилева, познакомится, но в голове мелькали только пошлые фразы типа: - «Девушка, вашей маме зять не нужен?»
- Девушка, а как вас звать? – Наконец выдавил он.
На ее лице промелькнула тень досады, но она быстро и в тон ответила:
- Мэрилин Монро.
- Артур Миллер, с вашего позволения. - Быстро сориентировался мужчина.
Она с насмешкой взглянула на него.
- Это я написал «Тропик Рака». - Хвастливо добавил он.
- Неужели? – Девушка улыбнулась. - Читала.
- Очень приятно, я польщен. Весьма польщен… - И тут он встрепенулся. - Но, позвольте, разве девушкам можно такое читать? Грязный секс, разнузданный разврат!
- А зачем же вы такое пишете? Кстати, вы забыли назвать второе имя, то что стояло на обложке. Кажется, Генри.
- Сдаюсь. Я не – Миллер. Но и вы сдавайтесь, вы же не божественная Мэрлин.
- Как - не божественная? – Засмеялась девушка, но засмеялась как-то невесело, и резко оборвав игру, снова углубилась в чтение.
- Я понимаю, что для вас офицер Гумилев интереснее рядового Соболевского… Меня, кстати, Максимом зовут. И я от вас не отстану!
Улыбнувшись, девушка поднесла  руку к пучку волос и, вытащив заколку в виде крупной бабочки, встряхнула рыжей гривой и рассыпала её по плечам. Взглянула на него сквозь прищуренные, сказочной пушистости ресницы и, достав  из сумочки  пудренницу, обвела свои губы прозрачной помадой. Губы стали  влажными и влекущими.
Он физически  ощущал, что девушка, разглядывая свою красоту в карманное зеркальце, нарочно провоцирует его.
Максим стиснул зубы. Невероятно, но все жесты её были просты и абсолютно естественны, в них не было и тени  кокетства, она словно не понимала всей силы своего женского обаяния. Просто распустила по плечам волосы, просто подкрасила губы… Прихорашивалась, не обращая внимания на его восхищенный взгляд. 
Улыбка её была чуть насмешливой, дразнящей, но в глазах плескалась тайная грусть.
- Не смотрите так на мои губы, нахал. - Сказала девушка.
Он, с трудом оторвался от созерцания ее полных влажной тайны губ, приникнуть к которым он захотел долгим блаженным поцелуем, и опустил взгляд ниже  - на шею и грудь. Простая беленькая блузка – в разрезе её на шее девушки покоилось украшение – мелкие, как острые рисовые зернышки, кораллы паутиной спускались  на ее грудь, и в этой паутине запутался  вырезанный из  крупного алого коралла рак. Максим немного удивился – ожерелье было так же небанально, как и его хозяйка
- Это выше моих сил, мадмуазель. – Со смешком отозвался он. – А хотите я угадаю в каком месяце вы родились? Если будет правильно, то вы, таинственная незнакомка, назовете мне свое имя. Договорились?
Девушка кивнула.
- Вы родились летом? Июнь?
Она отрицательно покачала головой.
- Июль?
- Да. Как вы догадались?
- Просто я – маг и волшебник. Лучший ученик Копперфильда, к вашим услугам.
- Тогда зачем вы спрашиваете мое имя?
- Увы, здесь я прокололся. Просто у вас на шее необычное  ожерелье и главное украшение его – рак. Вот я и  назвал наобум, а созвездие имени этого животного светит в июне-июле. И, видите, не промахнулся.
- Катя. 
 Девушка впервые  посмотрела ему прямо в глаза, и поразилась их чистому васильковому цвету – именно того оттенка, каким бывает небо солнечным зимним днем – синее-синее, прозрачное-прозрачное. По темным  волосам  пробегала волна. Молодой мужчина был одет  в очень дорогой шелковый костюм.  Но  что-то в его облике тревожило Катю. Как-то уж слишком неправдоподобно он был похож на принца. Мистер - Само Совершенство.
С трудом отведя глаза от юноши, Катя взглянула на часики и вздохнула.
- Вы кого-то ждете? – Поинтересовался Максим.
- Да, и господин этот не спешит.
Катя подумала, что если Викентий совсем не придет, ей придется сдать уникальную книгу Гумилева, первое посмертное издание!, в букинистический отдел и тех денег, которые она собирается выручить за него, там, конечно,  она не получит. А ведь от того достанет она деньги или нет, зависит судьба её отца.