Рассказы Эльзы 2

Хорошо помню день смерти Сталина. Площадь перед зданием правления заполнена народом, а люди всё идут и идут. Слёзы на глазах, траурная музыка…
Спустя неделю или две к нам приходила тётя Фрида и все взрослые долго шептались с ней, а потом она громко обозвала их трусами и уходя хлопнула дверью. О чём был разговор – ни тогда, ни позже мне родители не говорили. Примерно в те же дни, когда по радио объявили, что Лаврентий Берия оказался шпионом, в народе поползли слухи, будто колхозы скоро распустят, а пахотные земли отдадут в частную собственность крестьянам, как и было обещано большевиками в годы революции*. Разумеется, докатились такие слухи и до членов колхозного правления. Председатель созвал общее собрание, на котором назвал разносчиков слухов классовыми врагами, напомнил всем собравшимся азбучные истины о громадных преимуществах колхозов над частными хозяйствами. Поскольку уже в те года я живо интересовалась всем, что происходило в стране, то вернувшись после собрания домой, по памяти переписала в тетрадь основные положения его речи. Впоследствии много размышляла над ними, да и сейчас ещё не всё забыла.
Василий Лукич говорил, что в коллективных хозяйствах каждый работник ощущает себя частью целого, а значит все усилия, навыки и умения через добросовестный труд направляет на достижение общей цели. Поскольку навыки, силы и способности у всех людей разные, то их разумное объединение приводит к гораздо более значимым результатам, чем в единоличных хозяйствах, где хозяин должен быть докой одновременно в самых разных областях. Свою речь председатель подкреплял цитатами из Ленинских работ. А под конец разъяснил, что главная причина ещё довольно частых неудач в колхозном деле в том, что слишком многие из нас до сих пор осознают колхоз, не как нечто родное, а как – чуждое, навязанное сверху. От того и отношение к своим обязанностям у таких горе-работников не как лучше, а как побыстрее сделать или вообще отлынить. Если мы не справимся с этой бедой, не осознаем, что всё вокруг наше, кровное и продолжим тосковать по канувшим в Лету временам, то в итоге, и страна начнёт отставать в развитии, и мы сами погрязнем в нищете. После председателя слово взял парторг и призвал наиболее сознательных членов колхоза, заботящихся об общественных интересах больше, чем о личных, вступать в партию, чтобы совместными усилиями вести страну к коммунизму.
У нас в школе тоже прошло общее собрание. Директор в начале короткой речи напомнил всем собравшимся слова Сталина о том, что «наше государство отличается от других государств тем, что не жалеет средств на хороший уход за детьми и на хорошее воспитание молодёжи". Подводя итог, сказал, что лучший подарок от нас Родине – наше прилежание в учёбе и верность заветам Ленина-Сталина. Я восприняла эти речи сердцем.
В апреле пятьдесят третьего, в день рождения Ленина, меня приняли в пионеры, а в начале следующего учебного года выбрали председателем пионерского отряда.
Примерно тогда же я впервые стала задумываться о смысле жизни. Ничего путного в голову не приходило. В книгах тоже не нашла удовлетворительного ответа. Мама сказала, что это такой вопрос, ответ на который надо искать не умом, а сердцем. Я не поняла, как это «искать сердцем», а когда окончательно решила для себя, что никогда не найду ответа на вопрос-вопросов, во мне вдруг стало расти «чувство» единства с чем-то незыблемым, самым главным, что не имеет ни начала, ни конца. Я не могла и до сих пор не могу выразить это чувство словами, но оно живёт во мне, как нечто фундаментальное, основа-основ, проявляясь обостренной интуицией, неоднократно помогавшей находить оптимальные выходы из тупиковых ситуаций. Ведь интуиция (в числе прочих определений) – «видение» в настоящем грядущих событий, своего рода расширение границ «я» за пределы текущего момента. Я верю, что в той или иной степени, она доступна каждому человеку. Поэтому и призыв председателя к колхозникам «осознать колхоз, как нечто родное», вызвал во мне чувство восторга – да, так оно и будет! Наша страна семимильными шагами вырывается вперёд и скоро опередит в экономическом развитии не только страны Европы**, но и США!
Семнадцатого марта 1955 года умер мой папа. Мама как-то сникла, большую часть времени проводила лёжа на кровати. Я, глядя на неё, тоже раскисла, но потом взяла себя в руки – если буду плакать, то и мама умрёт от слёз, и я следом за ней. На третий день после похорон отца пошла к Гришке – пообщаться и совета спросить. Рассказала про маму. Гришка, поразмышляв, посоветовал обратиться за помощью к Василию Лукичу – тот в разных переделках бывал, пацаном у Буденного служил. Одна я побаивалась идти к грозному председателю, и мы пошли вместе. Своего дома Лукич не имел, жил одиноко, приспособив для жилья небольшую комнатку в правлении колхоза. Узнав о цели нашего визита (Гришка говорил, а я больше молчала), он несколько раз прошёлся из угла в угол, потом остановился напротив меня:
– Одним, тебе и твоей маме, сейчас оставаться нельзя. Есть у неё близкие подруги?
Я ответила, что нет.
Он постоял в молчании, перекатываясь с пяток на носки, и ничего с ходу не придумав, подвёл итог:
– Ладно, возвращайся домой, а я малость покумекаю, как вытащить её из кровати и зайду к вам.
Мы с Гришкой направились к дверям.
– Эльза, – окликнул меня Лукич.
Я обернулась.
– Не говори маме, что у меня была. Договорились?
Я молча кивнула головой.
Гришка проводил меня до дома и прощаясь сказал, чтобы не стеснялась, заходила, если чего надо.
– А Настя твоя не будет ревновать?
– Какая ревность? Ты же совсем ещё девчонка! – помолчал, вздохнул и, как мне казалось, с грустью добавил: – У нас же с ней ничего такого нет.
Я ничего не ответила, хлопнула его по спине, поднялась на крыльцо и, не оборачиваясь вошла в дом.
Примерно часа через два в окно постучался председатель:
– Марика, выгляни на минутку.
Мама встрепенулась, привстала, спустила с кровати ноги, увидела в зеркале опухшие лицо, поманила меня пальцем и прошептала:
– Выйди на крыльцо, скажи, что мама приболела и сейчас спит.
Я поспешно выскочила наружу и громко, чтобы внутри дома тоже было хорошо слышно, сказала это Лукичу.
– Вот же беда какая! – в полный голос произнёс тот. – В коровнике что-то неладное со Звёздочкой происходит – сильно беспокойной стала, не подпускает никого к себе, мычит и качается из стороны в сторону. Ветеринара я, как назло, в Юркино отправил. Вся надежда на твою маму. Она и с коровами хорошо ладит, и в ветеринарии немного разбирается – разбуди, пусть посмотрит в чём дело.
Я послушно направилась назад к двери, и в это время из дома раздался мамин голос:
– Давно это у неё?
– Савельевна говорит, что утром ничего не заметила, а сейчас вот такая петрушка, – тотчас отозвался председатель.
Минут через двадцать мы с мамой были в коровнике возле стойла Звёздочки.
Корова, раскрыв рот, лежала на песочно-соломенной подстилке. Мама погладила её бок, почесала между рогами – никакой реакции. Нагнулась к мордочке, и вдруг резко, почти вплотную приблизила лицо к коровьим губам. Тут же распрямилась, повернулась ко мне:
– Это кто-ж такой вредитель, чтоб самогоном скотину опаивать?
Я, удивлённая не меньше мамы, пожала плечами. Помимо нас в коровнике никого не было.
Мама огляделась по сторонам. Справа в пустующем стойле валялось ведро. Она подошла к нему, подняла, принюхалась.
– А вот и бокал, из которого наша Звёздочка изволили пить.
В конце коровника открылась дверь. Быстрым шагом к нам подошла Савельевна и, окинув взглядом спящую Звёздочку, спросила.
– Что с ней?
Мама молча подала ей ведро.
Спустя пару минут выяснилось, что ведро с самогоном занёс в коровник Юрий Павлович, ветврач для каких-то своих целей. Но не успел ничего сделать, как председатель отправил его в Юркино. В спешке наш ветеринар опрометчиво оставил прикрытое сверху тряпочкой ведро почти вплотную к стойлу Звёздочки. А та у нас особа любопытная – просунула морду между разделительными перегородками, смахнула тряпочку и всласть напировалась.
Мама послала меня с ведром к ручью. Савельевне наказала принести пару охапок овса, поскольку вода и овёс – лучшие интоксикаторы для коровьего организма. Когда я вернулась с наполненным водой ведром, с мамой рядом уже стоял Василий Лукич. Они о чём-то беседовали, а Звёздочка, всё ещё валяясь на боку, с интересом смотрела на них своими грустными, громадными глазами.
Этот случай, действительно, вернул маме интерес к жизни. Она снова окунулась в работу, по вечерам проверяла как я выполнила домашние задания, а потом мы обсуждали прочитанные мной книги или занимались рукоделием. Звездочка довольно быстро встала на ноги и плюс ко всему вышла в рекордсменки по надоям молока. Лукич с того дня стал иногда заходить к нам в гости – и чайку попить, и по хозяйству помочь там, где без мужских рук обойтись трудно.

* Революционный лозунг «Земля крестьянам!» был скорректирован в 1917 году «Декретом о земле». Согласно Декрета вся земля стала государственной собственностью. Крестьянину остались права пользователя без найма рабочей силы.
** В 1929 -1955 годах СССР установил мировой рекорд по темпам среднегодового роста экономики – 13,8%. До сих пор этот рекорд остается непревзойденным ни в одной стране мира. Вопреки внешним санкциям и самой кровопролитной в мировой истории войне, экономика страны росла баснословно быстрыми темпами.