"У меня есть главное качество, которым я отличаюсь от других. Это качество есть только у меня. Никакое. Я ничем не отличаюсь от других. Ни от кого. Поэтому и проверить - так ли я сказал, или не так - очень сложно. Как можно проверить то, что есть только у меня? Никак. Вот именно. Момент сравнения в реальном времени - не проверка. В реальном времени я буду отдаляться от вас в любом случае. Если я буду думать точно также, как вы - вы испугаетесь, это максимум, что я могу предоставить, а проверить сложно тоже - ещё вчера, вы, может быть, жили не так, как жил я, а, может быть, всю жизнь прожили точно также, как и я, но раз испугались, значит это не так уже. А если бы вы не испугались, то зачем проверка такая? Ну, и много чего ещё. У меня есть главное качество, которым я отличаюсь от других. Это качество есть только у меня. Никакого качества. Я - действительно ничем не отличаюсь от других. Ни от кого. А если бы даже и отличался, как теперь это можно проверить, скажите? Если все остальные другие отличаются от меня, они этого попросту не заметят! Это вовсе не цитата тельца де Бальзака, что сказал о том, что не похож ни на кого, как то, в иной форме, ну понятно, и не Сальвадор Дали, который тоже не похож. Тут есть абсолютно чистая, понятная каждому - идея, но она ни разу не высказана в такой форме. Вот и всё! А теперь я иду писать рассказ. Рабочее время продолжается"...
(Николай Воронов, 20.12.2013)...
Вселенная должна объять ошибки других созданий, чтобы взаимодействовать правильно. Вселенная занималась возвратом устоев для повторных умозаключений. Чем больше кругов проходит, тем более правильное взаимодействие, это уровень с плазмой. Вселенная кружит обманом. Всё это лишь доказывает... - Вселенная - ничто. Всегда была - ничто. Слишком ведь много у неё необъяснимых явлений. Значит - с явления и надо начинать. Его нет. Любой признак приближенности явления - есть игнор. С возможностью отказа. Вдруг становится всё на свои места, если так можно заметить. Но, думаю, будет лишним. Ну да, типа того... Мы можем брать человека как высшего из существ, и по нему лишь делать выводы обо всём. Много раз было ясно, что в организме человека, такого, как он есть, нет места Вселенной. Любые доводы ничем не начинаются, значит нет желания их проводить. Желание создать - уже есть создание. Значит явление вселенной опасно для организма как такового. Если он, конечно, таковым становится. А это значит, что вселенной не существует. Вселенная - пуста, расположена для игнора. Всё, чему нет места в человеческом организме - существует для игнора. Если мы рассуждали о вселенной на протяжении многих поколений, вероятно, мы просто не слишком прислушивались к сигналам нашего организма. Что мы имеем взамен вселенной? Ключи. Ими открывается сейчас любая дверь. "Но ведь, спросите вы, если в 17-этажных зданиях нет ещё номера 666? Ответ мы услышим: НЕ ДОШЛИ..." ХАХАХАХАХ!:))... Любые мысли нашего организма необходимо рвать на корню, просто так ради забавы, а если мы хотим сливать, то без туалета - всё равно - никуда. Хах!"....:))....
Вопросы - существуют сами по себе, и не нуждаются в ответах, вероятно, это лишнее уже. Исключение составит только момент, когда человек общается сам с собой. К любопытству чем то вопросы также не имели отношения. Вопросы - они сами по себе, так как не нуждаются в ответах, и в дальнейшем, в том, что мы видели ещё затем. К детству вопросы также - не имеют отношения, хотя как правило в правильном ключе их трактует только ребёнок, но никакого отношения к началу пути, либо случайности, или неслучайности, этот факт, слава Богу, не имеет отношения....
- Знаете почему во вселенной всё правильно? Потому что мы играем друг в друга:))... Чтобы не играть в друг друга, нельзя обойтись без длинной идеи - в детстве, как мы понимаем, она невозможна, в детстве есть лишь дерево личности со сроком, а далее - при соблюдении чёткой идеи во времени мы не можем обогнать на этом пути как бы что-то животное, я не знаю, как это объяснить. Иногда порою кажется, что это скрыто настолько, что найти это я бы не смог, Джек.
- Николас, ты раскрываешь это преступление подобно созданию божьего промысла, как будто ты на рыбалке ловишь окуня. Сколько времени тебе ещё дать?
- Моё время бесконечно, Джек, ты же знаешь, не в первый раз. Но разве дело во времени? Я бы не смог обойти животных. Эти животные - и есть царство сказок. Я не знаю им имени, но у них одно очень интересное качество, оно портит любую картину времени.
- Николас, ну и какое же?
- Они травят любую причину детства, но не само детство. А боятся при этом они молодости... Как тебе такой расклад?
- Николас, ты же знаешь, что ты сильно зависим от общества. Я много раз тебе об этом говорил, но ты меня не слушал. Но, поскольку тебе всегда удаётся найти выход собственных идей и раскрыть ту любую чушь, что лишь нашему сообществу кажется чушью, тебе уже давно разрешили владеть всей нашей колодой карт, раскладывай в очередной раз свой сумасшедший пасьянс... Мы лишь разделим с тобою радостью от твоего очередного выигрыша в несколько миллионов долларов...
- ... А ещё эти сказки сами не существуют, но они любят сидеть в чужих телах и мыслях... Вот, ты сейчас и сам не заметил, Джек, как стал ими... Ох уж интересны мне эти создания... Вероятно, сегодня я раскрою ещё одно дельное преступление - я буду искать им имя... Посылаю же тебя в управление По Бумагам. Мне кажется, ты забыл для меня отчёт о том, куда вчера Апрела Стейвегра ходила в районе 7 часов утра.
- Николас, да, конечно, скажи. Это имеет какое то значение в связи со вчерашним случаем в метро?
- Безусловно, ведь Нойберг Айленд был вчера в 18.25 на станции Соберлоу Хайвуд и ему явно никто не помогал зайти на рельсы. И поскольку на камере вчера это было отчётливо видно, стало быть, то алиби, что мне сказала сестра Апрелы Стейвегры может хорошо работать лишь в одном случае - если удастся увидеть то, что к падению Нойберга не причастен никто. Но если же всё же вчера что-то было неверно установлено, мне необходимо перепроверить ещё раз показания Апрелы. Займись этим, съезди к ней.
- Это действительно очень смелое предположение, Николас.
- Других у меня не бывает... Да, это абсолютно невероятное дело, таких я ещё не раскрывал... В принципе, красиво!...
Быть заложником системы - это значит обеспечить себе вечный процесс, в котором не участвуют ни лица-представители вселенского обмана, наряду с реальностью, ни ты сам, а в какой-то момент ты сам оказываешься уже настолько далеко от сути происходящего, что можно на уровне смеховых эмоций забыть на уровне системного смеха о том, чего действительно не было ни разу, не обманув ни себя, ни окружающее тебя animas, и даже теоретически не поймать себя на том, что ты не можешь понять, что было раньше. В некотором смысле - мысли не смогут сойтись таким образом, чтобы помешать процессу повлиять на происход, произвольно происходящие частички-линии своеобразного процесса не смогут в таком случае стать и новыми, у них будет одно лишь заложество - их качество - присутствие и, вероятно, по системно-научным заявлениям, мелкая встряска, которая по природным составляющим, доступна лишь только им и их пониманию, а любая мелкая частица сознания и самоконтроля каждого человека над частицей уже ничего не значит, так как вместе с квантовой механикой (она остаётся) наверх взлетает сущность и доступность восприятия - "я не думаю, что поменяется всё", всё в будущем - то, что поменяется, не сможет остаться и не поменять условий выживания. Даже при общем устройстве и невозможности - стоит лишь сдвинуть один камень, и исчезнет вся гора - я ничего не знаю, не думаю, также вероятно, что мы способны сейчас наблюдать суть исходного процесса, но внутри вселенной и распакуется паутинка будущего, через которое уже не сможет пройти шар прошлого понимания, а во времени - не сможет не устояться новая гармония, тогда как изменится не только человеческое восприятие, а мы ещё и вероятно сможем природно не понять откуда возникает процесс прошлой гармонии, прошлых устоев. В этом и есть моя новая поэитка действительности, когда смешивается - смешивается всё, слово, звук, часть, образ, и воссоздаётся по частям новое ничего, до которого добраться не представится возможностей, как и вручение медали поэтам (может, кому одному), кто заслуживал доверие, но был бесконечно обманут сам собой внутри вселенских граней иных материй, прозванными уже - anima и никак иначе... Вот так, такая сказка....:) Сказка вселенского внутри...:))....АХАХАХАХ!...))))
Девушки занимаются сексом? Нет, это секс всё время занимается девушками. А сексом занимаются парни.
Живот - не средство связи, живот - средство передвижения. Ещё с древних времён живот, видимо, является средством связи. Все проблемы - отсюда.
Например, завтра я заметил, что на стопы, отображающие в Американской Философии - знак Рыбы, не заходят сами рыбы - то есть стопы. Я остановился? Думаю? Нет, само пришло? Не знаю? В общем, как бы сказать, чтобы не так смешно. Кароче - мысль пришла сама, что ли. Мысль такая пришла - вот с чем связана постоянная связь настроения, рыб, с самим собой, и вообще эта бесконечная связь. Это же всё просто - связь идёт потому, что её нет. То есть, не совсем так. Связь потому, что нет ничего. То есть - ничего - ничем и не управить. И не надо, не стоит. Не стоИт потому что и не стОит. СторОит. Фры. Вот это всё смешит. Возможно, потому в рыбах и находится вот этот бог, бог загадка, который... Потому и есть, что ничем не управляет. Он как бы везде, и постоянно. Это же замечательно, боже! Прекрасно. То есть абсолютная нереальность, которую ничем не заменить, не изменить... Боже, да что может быть лучше! То, что ничего. То, чего нет. То, что есть. Всё. Сразу. Сдвазу. В вазу. И смешит. Детство у меня здесь существует, просто чтобы привести в порядок абсолют, который, впрочем, ведь ничего не даст - он просто постоянно повторяется, потому что ничего, и смешит всё. Боже, это прекрасно! Стопы наоборот - идут начиная с задницы - там, откуда они переходят из голеней, из задницы - но не дальше! - и кончаются головами, это где пальцы - как рыбьи стержни, на уровень 19-20 марта, а дальше тоже пустота, то есть дальше нечего... Человек превращается из 20 марта в 21 марта каким-то нереальным пустым толчком из непойми куда - разом - он оборачивается сам на себя, что ли... И продолжает резвиться, подобно ребёнку, далее. Ничего удивительного здесь нет - из пустоты (называется, дайте подумать теперь!)... Может вылезать что угодно. Что есть пустота, если мы сами себя не имеем. Это и есть наше божественное - пустота, то есть постоянное. То что мы не можем изменить? Зачем? То, что нам не надо изменить... Хах! Зачем ничего менять. Как так вышло, что рыбы не имеют сами себя в резервуаре? Ровно - чётко - как и божественное, то есть эта прекрасная, замечательная - структура - потому что кроме как заметить со стороны, иное не выходит, да и зачем. Структура! Божества! Кайф... Я думаю, что если Американовская Философия правильно указала, тогда можно отметить невероятные открытия - что мы сейчас только что открыли? Ничего!... Нутакое...
Ложь - это поистине фантастический секс с самим собой внутри себя, в котором участвуют все те, кого я обозначил и поддаются на свои же манипуляции, принадлежащие их предкам, реагируя, в частности лишь на одного человека -представителя их организма - меня! Ложь - это некая другая форма оппозиции, скажем так, её счастливый вариант. Ложь всегда анархична и производит впечатление. Также - ложь это неиспользованная форма понятия "клади". Нет ничего более приятного чем лгать и обманывать. Секс с другим человеком или с самим собой - это неосознанная форма ложи, или обмана, по другому - каждое окончание выпадает на точно ту же долю времени, что сформировались глупые обиды до тебя для тебя - они могли сформироваться неявно, а могли даже с твоим личным соучастием - в данном случае это неважная информация для нас, а сразу после окончания заболевают или меняются совершенно случайная, ничем не выработанная - выборка людей, которая может быть взаимосвязана только благодаря нелепому случаю в образе настроения одного из них. Именно волей этого настроения - энтропия будет разорвана, а разрушение будет временно прервано либо превращено в набор эффектов для дальнейшего существования до тех пор, пока обида опять не смоет реки берегов и берега рек и вонзит свою языковую иглу внутрь одного, случайно выбранного из процессов, чтобы опять окончить половой акт и начать заново. Потерять эту линию смог я - я просто её описал в правильно выбранное время. А теперь ничего. Я счастлив а дальше не знаю. Не хотелось бы думать. Человеку при деньгах вообще сложно думать, я это и раньше замечал, это не только мой опыт. Это вообще гуманизм. Философия.
Обман - это немаловажная, самая важная вещь во Вселенной... Без неё Вселенная раскалывается на части, хоть по сути и является рыбой, имеющей нулевую эмоциональную структуру. Благодаря обману существуют дети - обман же не существует благодаря детям - дети стремятся от обмана всячески уйти. Понимание по данному вопросу бесполезно - здесь необходим системный подход. Само же понятие детство к детям не имеет никакого отношения. Не так интересны милитаристические свершения, которые происходили благодаря в том числе и наличию таких невыявленных правильно - структур, таких как обман (ложь же появляется после таких подобных действий, в действие к обману, которое в последующих теориях всегда было названо противодействием, не имеющее к противодействию никакого отношения, ведь ложь ничем ни разу не управляла, скорее всего, даже структурой и разумом), как интересен сам обман - в обществе детства, раздутом до небывалых величин непонимании структуры детства, запрятанном на долгие века в мозге благодаря учёным процессам, не имеющим никакого отношения к детству, и предсформированном в одного ребёнка. Каждый из которых теперь выбирает между обществом детства, одиночеством и счастьем. Такое уж теперь время. Ими правит и правил - выбор.(:...огогоооо!(:... вот собрал такое а!(:...
Если бы у меня была такая возможность, я облизал бы каждый труп за то, как неправильно они воспользовались своим великим организмом, и за то, как мерзко они относились при жизни ко всем своим друзьям, вправляя в доверие и обещая невероятное...! К счастью, каждых трупов не существовало раньше.
Каждый мой вывод - правильный. Или сказочный.
Важно, чтобы клетки организма обновлялись и делились. Этого требует организм каждого человека. А я вот не каждый. Никогда каждым не был. Потому мне сложно было понять экспериментальную систему каждого организма, зато я заметил, что при употреблении слова "каждый" необходимо себя унизить, урыбить, я это так называл. А уж что может твориться с организмом при слове "организм". Давайте лучше молчать... Не сейчас... Не сейчас... В общем, если клетки организма каждого делятся, значит я понял - что каждый кого-то держит в клетке. Это - самое главное. Значит - если этот кто-то - позволяет ему его держать в клетке, значит - он и делит его собственные клетки организма. Более того, зайдя вперёд, также понятно, научным языком говоря - что организм - и есть самая главная - клетка. А если понимать, что понятие "самое главное" - в природе ошибочно, то можно сказать, что клеток - не существует. Откуда же они есть? Самое главное создаёт клетки, а делит их каждый! Вот. Так правильно. Значит, если каждых в природе нет, каждый это ошибка, самые главных в природе нет - это тоже ошибка, то что же тогда происходит с организмом? Что - есть организм? Многие могли заявлять ранее, много веков назад, что организм - часть нашего тела, они даже глупо говорили, что (не хочу об этом думать...) это близкое понятие к нашему телу. Так вот это ошибки. Организм - это такая же часть нашего тела, как и наше тело. И тогда всё встаёт на места свои. Потому - когда учёный заявлял что в организме нашего тела делятся клетки, в этот момент уже сказало половина учёного и следующую свою мысль скажет его половина. Слушаем, наш очаровательный... Как вас там зовут? На что управляет память? А... Правильно, за что? Ну, половина, слушаем вас внимательно. Время есть. Либо временная частность, половина, субстанция, временной кошмар. Дальше, скорее всего, необходим прогресс, развитие, процесс. Необходимо будет что-то открыть ещё такое, чего не знал мир. Или ваша половина. Нет, не так. Учёный - и есть организм. Если его клетки делятся, значит ему, вероятно, просто необходима лаборатория более вместительная. Завтра ему привозят заказ из Америки, три лабораторных свиньи, их привезут, чтобы эксперименты создавать такие. А замедлить старение клеток - означает - создать в этой лаборатории такую конструкцию, куда входят свиньи уменьшенных размеров, но потом они опять увеличиваются, для последующих экспериментов. Но поскольку в научных условиях, это невозможно, то чтобы замедлить старение клеток - нужно просто следить за уровнем железа в организме. То есть - необходимо просто питаться железом. На завтрак - омлет из железа, каша из железа, кисель из железа, какать тоже только железом. Либо клеткой. Главное - соблюдать режим дня, и ложиться вовремя. Вставать рано утром, улыбаться железным зубами, и через некоторое время, посмотрев на себя в зеркало, просто не испугаться себя - ты будешь машина. Ты - железный киборг, железный монстр. Даже если твои клетки теперь и поделятся, то ты этого точно не замечаешь, а значит, жизнь хороша и можно ещё раз светло, радостно, улыбнуться....
Есть такой человек, он божественною рукою в течении множества миллионов поколений сжигал одно поколение за другим. Этого человека звали дети. Причём звали постоянно. На репите. Дети по сути никогда ничего не понимали, любой их совет в передачу опыта другим - подобен катастрофе и лишал лучшего, заставляя познать худшее и на нём сосредоточиться в мысли, возможно, некий психолог способен был заявить когда-то, что дети в душе прекрасно знают, что делали плохо, либо - наоборот, не знали. Увы, ведь это не имело никакого значения - дети – признанные машины, управлялись самой собой, переходящие изо рта в рот либо наслаждением внутри себя, либо превращающиеся в тонкого сжигателя, которого распознать за кажущимися чувствами (заменами) крайне сложно. Одно могу заметить - удивительно - человек, проносящийся с ними, детьми, на протяжении начала их существа, делал раньше всегда всё дальнейшее их существо опасным, любой совет детей человеку - всегда оказывался катастрофой для дальнейших страданий, а к тому моменту, как они, дети, могли бы успеть что-то понять, они уже успевали быть окружены многочисленными своими детьми, работой - всё это лишь советы детей себе самим - оставь меня, я устала... (ты лучше родила бы детей, пошла на работу, всё)... В общем, дети - существа, которые раздавали советы себе сами, внутри пустоты, говорящие счастьем, бесконечностью, возвышенностью, духовностью, их не было, всё хорошо!:) АХАХАХАХАХ.
Обращаться за поддержкой к другим станет лишь тот, кто способен считать других плохими. Обращаться за советом к другим - есть обратиться к самому себе. Маловероятно, что человек при этом способен остаться довольным, а значит совет не пройден, ведь совет и есть - другое. Обращаться к Советам - интересная идея, но я ещё о таких не слышал! Интересно. Очень интересно. Обращаться за роберсоветом - это очень интересно. Кстати, кто такой робер, я ещё не знаю.
Другим людям могло казаться, вероятно, что моё настроение менялось часто: и всё же не столь часто, сколь смена поколений - я читал перепись населения, там писали, что меняются местами по 240 тыс человек ежедневно... Да, возможно моё настроение менялось часто, но хочу заметить - мои настоящие убеждения ещё ни разу не менялись - они остаются со мной - у меня их нет!
Научные идеи должны быть сказаны так, чтобы их слышал организм. Человек для учёного не может представлять никакого значения, иначе великий дар учёного опускается до поэтической мысли. Человек не может и не должен услышать учёного, потому что миссия любого учёного - нести добро самому себе.
Есть общие законы гармонии для всех - никаких!
Всё, что в своё время бывало непониманием, родило движение: сюда входит: звук, его продолжение, электроника, электричество, машина, свет, дети, неимение времени, конец движения, начало движения, работа, детство, начало времени, бесконечное его продолжение, люстра, политика, конкуренция, школы, зубная машинка для возможности чистить спермой зубы, её придумал в 18 Веке Изобретатель Никола Тесла, но поскольку не имел родственных связей с другим Николой Теслой Изобретателем, то ему не дали на неё Патент, и она осталась забыта, лишь в книжках есть упоминания о ней, но это не явные упоминания, которые могли бы дать понять условия работы, а, возможно, просто сказки и предположения, анекдоты, любая электронная прекрасная система, paycard, myderd, hi-lord, pei-chaid, esh-myasoi, govori-slovoi, gori-plamya, smeysya-plemya, часы-время, часы-время. Человек не хотел не понимать, человек хотел понимать. Стремление постоянно стремиться к добру и на нём останавливаться постоянно рождало одного лишнего человека (если восьмерня, то восемь сразу, очень повезло, интересно!). Чтобы понимать, сколько лишних людей на свете, можно поворачивать мысль туда-сюда, в добро, потом в зло, потом опять в добро, и прислушиваться к звукам вокруг, если не хочется думать, что есть лишнее на свете вообще, можно и не думать обо всём и не производить экспериментов, таким образом. Что мы имели? Прекрасный, абсурдный мир того времени. Донесённый до других времён посредством Гирлянды Далёких Звучаний. Наслаждаться этими звуками вовсе не представляет необходимости, но если и да - то это настоящая Симфония Звуков, переплетённая с Шоколадом Изящным, направленная Карамелью на Ощущения Творчества, Предстоящего Кайфа для Организма, это Sexe с аппетитной вставкой из Музыки Чувств, Люстр, Бесконечной Эрекции и Кайфа на репите. Люди уже давно не делают новых людей. Это великое открытие! Не знаю, кому оно принадлежит. Но это кайф! (1891, Неизвестный Писатель, Откловение: 6:0 - Сыграла Армения С Германией. Почему опять Германия выиграла? Не знаю, может и потому, что тогда мало был распространён анализ происходящего.) Также, секс тогда был мало развит. Например, моя бабушка говорила, что секситься в попу это она ещё слышала, а чтобы в рот - вообще нет. Вероятно, лет сто назад было то же самое. А презервативы вообще придумали потом. Чтобы человек хотя бы ненадолго почувствовал себя секс-машиной, ведь вообще их придумали не для того. Интересно вот что - всё, что иозбреталось в том времени, не носило свои элементы правильного предназначения - вот, например, люстра изобреталась вообще чтобы ею ковры чистить, но её зачем то подсоединили к общемировой инстанции и она стала гореть светом. Там, или презервативы изобретались вообще для сушки обуви - кому в голову могло прийти ими предохраняться, или использовать в качестве салфеток в ресторанах быстрого питания? Интересно, очень интересно вообще... Кошек изобрели, чтобы гладить - а пришли ещё другие кошки, которые стали ещё мяукать - боже, как прекрасно, какой кайф, это можно продолжать бесконечно, а надо идти работать. Благодарю за внимание! Спасибо!...:)
В какой-то момент я захотел подумать о том, что несмотря на кажущуюся связь моих мыслей (и настроений, это одно и то же) с чем-то другим и прихода мне этих мыслей в нутро моё, эти мысли не имеют ни к кому и ни к какому событию никакого отношения, а имеют лишь ко мне лично отношение... И, через несколько лет после написания вот этого вот шедевра, я увидел в себе некую частую цифру "6", которая в астрологии отображает знак Телец, но вот только увидел я эту цифру не везде и не в своих мыслях, вовсе нет - а только там, где в окружающем меня мире принято непонимание по определённым не мною, увы, вопросам - в остальных моментах я не увидел ничего! - данное непонимание процессов не сделало меня поэтом, нет, наоборот, оно раскрыло во мне великую силу музыканта - я перестал окончательно хотеть пользоваться определёнными традиционными понятиями, и когда внёс внутрь вселенной некоторые новые определения и символами, то сразу стал великим экспериментатором - я заметил некую удивительную настоящую связь между звуками внутри не столько нормальной вселенной, сколько внутри вот этой вот, неправильной, такой вселенной. Также, через некоторое время после написания Дела Творческого Кодекса, я узнал что буквы "кто-то", "событие", "и что-то другое" - это и есть я - формально - если приклеить ко мне маску знака Телец неправильного понимания, описанную многократно в гороскопах. И, как только я нашёл абсолютно все связи, которых не хватает нам, человечеству, для отображения бессмертия внутри теловых связей, я проверил их, порадовался (сложно описать это уникальное состояние, которое я испытывал многократно, когда обращался к этой тематике), и первое, что я захотел создать - от них отдалиться, потому что они ничего не значат! Ни в человечестве, ни вообще. Я захотел написать рассказ в мелком масштабе (он и есть Первый Глобальный!), в memorial детству - детство - лучшее, что в нас есть, детство - это сравнение, настоящее первенство во всём... Детство - в рассказе - есть Овен - полётно витающий над хмурыми делами человечества, масками и моментами проникающий во всё самое глупое, разжигающее конфликты из ничего, смеющееся над трагедиями, кошмарами, плачущее от того, как другим прекрасно - к моему детству и пониманию его не имеющее никакого отношения, скорее всего, первый раз в литературе я открываю научное детство в деталях - здесь в существующие детские вопросы внедрена одна лишь новая деталь - совершенно непредставимая в детстве - здесь идёт научно-логический разбор деталей психологического понимания причин возникновения детских поступков, масштабы процессов которых у меня тут попытка представить внутри одного, любого живого существа - которое выше понимания человека и других anima как такового, и тем не менее, оставляющего человека как высшего божественного существа для возможности отслеживать всё, кроме того, в это детство - внедрён один загадочный ключ, которого быть не может в детстве вообще - я вам о нём не скажу, зато по нему я прекрасно могу сам понять, что я - ребёнок и всегда был им. Memorial же - здесь представлен как Весы - скачущая субстанция над неким эликсиром молодости, по глупости разбивающая каждую мечту и превращающую её в старость, а вовсе не память какому-то там детству, непонятно зачем существующему и неясно о чём оно. Такой memorial будет рубить детство ножом, рассматривать детские помыслы как самое худшее из того, что существует во вселенной, внедряясь моментами и мыслями в плач и изображающий его как неискренний вообще, отвергающий любую науку как таковую. Подобный конфликт памяти и детства необходим мне в рассказе постоянно, с разных таких сторон, ведь он объединяет рассказ при чтении его звуками - а Определёнными Звуками управляет в глупой вселенной знак Рак - если бы я отнёсся к проблеме звуков как к глупости, или несущественному (а мне очень хотелось, честно!) - то не выделилась бы в рассказе одна важная идея - Гирлянда Далёких Звучаний - или - Мои Идеи привлекают Звуки, а Звуки через других Отдаляют Движения, цепляя их как Идеи, это можно смело назвать второй идеей после первой - Дело Творческого Кодекса, но поскольку сами идеи, как и смелость - достаточно далёкие в нашем мире прошлого - понятия, они вообще рядом не стоят с тем, что есть, неправильно разобраны, многими годами, веками, тянется от них определённого рода связь - то есть непонимание процесса, потому я лишь один раз употребил это значение в рассказе, чуть выше, и ушёл от него. Моею целью было так использовать память и детство, чтобы рассказать о лишности далёких звучаний, а не приблизить их, ни в коем случае. Мне это удалось! Это - главная идея, а всё самое главное связано с головой, потому я очень сильно каефовал, когда писал некие идеи своей Четвёртой Главы, особенно я имею ввиду начало - урок Шаркаля Загыбриковича с учениками в Консерватории. Таким образом, я расцепил связь памяти и детства.
Следующая идея - расцепить связи творчества и звуков - если неправильная связь памяти и детства рождает у нас множество лишних звуков - неправильного организма в пространстве, то творчество способно не заметить звуков - пропустить их существо, неограниченно контролируя каждый, замечая все тонкости их, творчество взаимоуправляемо Знаком Скорпион, в Главе 7 Преступление-сенс создаст энергетический взрыв, которого мы не замечаем - это внутренний взрыв чувств, превратившийся в бомбу с молекулами, лишившую Торгового Центра себя самого вместе с пребывающими там anima (покупателями и другими разными людьми), где Торговый Центр - в первый раз, увы, за века принуждённого появления бумаги из деревьев, существования понятия "литература", сам становится движением (anima)... В подобном случае - творчество будет являться здесь некоей заменой отсутствия понимания абсурда звучности, памяти и детства, тесно переплетённых в очаг дымной скуды мыслей, проносящейся над головой каждого в образе чувственно эмоционально сказанных букв.
Также - взята и важная идея. Это - идея электричества и электроники. Электроника - управляется знаком Рыбы - наивно созданная, проведённая во времени человеком, которого нет и при существовании не было, предназначенная следующим поколениям как грань абсурда, потому сломать её сможет любой ребёнок. Надо лишь не знать как! И ещё - желательно стать для того духовной личностью, гуманистом. Электричество же - управляемое Знаком Близнецы - на деле - лишь поэтика линий - общественная сеть не ломает устои - поскольку понятие "наоборот" заключено именно в знаке Рыбы, именно общественное электричество - будет слабее электроники, и именно электричество отключается с помощью электроники - а не наоборот - чтобы электроника засчёт электричества. Кроме того, как мы уже поняли - электроника - хотя горазда бывать первой, как представитель знака Рыбы, управляемый числом 1 - является второсортной, второстепенной, в сравнении с электричеством, управителем которого явится знак Близнецы. Потому - при прочтении рассказа новым читателям несколько раз у них происходила всякая мистика с электричеством - отключались компьютеры, телефоны, и однажды в продовольственном магазине даже отключилось светоустройство... Всё это - включая проблему поколений, описанную, в том числе, в Главе 4, из-за понимания настоящего - пока существует настоящее, есть и неискреннее, лживое, невероятное - любые сравнения существуют в кризисе, пока на них наложено неясно кем клеймо постоянства - вот этот вот шедевр кодекса оттого и шедевр, что в нём меньше всего постоянства - любая мысль не доводится до конца, обрываясь, где-то, на середине, создавая облако чувств для проникновенного вселенского полёта читателя внутри рассказа.
Наша Вселенная - это пузырь от съеденной рыбы в животе у Девушки - это вместе со всеми вот этими вот Млечными путями (это понос), Туманностями Андромеды (это она покурила перед едой). То, что бесконечно дизайновое количество раз она была прозвана (или опознана) Богом, она даже ни разу не знает. Рыба эта, кстати, Девушкой была съедена миллионы лет назад. Но, опять таки, это с нашей, человеческой точки зрения.
Вот, смотрите: Я в лени, е!, Мне ни е!..., Да, в лени, Е, При, чина, У - чени, е, Ка ждый, За, нят, Ка ждый, Зна, ет, А, ну, с разу, Те, ори, я, и Чикиряу, Те же, ло, Те же, самы, е, То же!, само, е, Си, дени, е, А ну, ка жди, день, В обще ни е, Тер, пени е, Каждодневная потеря вышла замуж за тетеря!...:)АХАХАХАХАХ:)....
И если мне надо сказать чушь, то для этого я выбираю такой вариант, чтобы меня услышало много народу. И тогда есть одна лишь возможность - меня слышат все, то есть я сам.
Дело творческого кодекса. Рассказ.
"Вклад каждого в Историю Творчества может быть недействителен просто на основании того, что он не выжил и не дожил до наших времён. Если бы он дожил до наших времён, то мы бы хотя бы боялись его, и прислушивались к тому, что он скажет. Смена мнений о нём - означает ключ к бессмертию, гораздо больший, нежели борьба с живыми людьми, хотя бы по той причине, что в своё время можно было бы и заметить, что именно эта смена рождает у окружения болезни, борьбу, ненависть к тебе, поскольку воспринимается как пустота. Человек, который явился сюда гением - ему достаточно было себя таким назвать - и он уже воспринят таким, и чем-то прекрасен. Поэтому - при его жизни он может просто удивлять - просто потому, что он есть, а после его ухода любой и каждый виноват в том, что его не существует - но у гениев времён барокко было свойство делать детей - это и помешало следующим, таким же прекрасным, как он, поколениям, воспринимать эту пустоту как бред - прекрасный бред по полю пустоты, оно ими почему-то стало восприниматься как просто пустота, ещё и лишающая их возможности думать, зажимающая их масштабный, полный дыхания вечности, организм, и делающая всех, кто попался хотя бы раз на их пути, ещё несчастнее, чем он уже был до того." - Скорее всего, сказать подобный бред мог бы человек, который родился где-то около 4 утра 8 сентября 1862,5 года. Как вы ужэ поняли, 1862,5 - это поезд - символ Развития, соединения полюсов для прогресса и прогревания обоих полюсов.(:: В Китайской Астрологии 1862,5 год назывался Годом Полусобаки.(::ыыаа(:
Ещё я думаю, что Творческий Процесс, живущий под управлением Знака Скорпион, необходимо назвать единственной нормальной тогда возможностью наслаждаться чужими ошибками, промахами, и спокойно, держа в руках книгу, издеваться над тем, что автору плохо и радоваться подобным эмоциям, закономерно прожитому. Но как и у любого системного понимания Каждого Знака, здесь книга, подобно Скорпиону, являет круг, кружит вовсе не над жизнью и над творчеством, в первую очередь над пониманием - человек, несущий в себе стержень отсутствия понимания жизни, убегающий в творчество от проблем (подобно Водолею, внутри Скорпиона из Тельца, или ещё другого...), может восприниматься двояко, но не по разному... Иными словами, также сложно объяснить научным языком - насколько творчество тогда было далеко от жизни того, кто сделал шедевр, сколь сложно объяснить обратную сторону данного творческого или псевдотворческого процесса (что есть одно и то же). Человек, не вмешивающийся в творчество и не гранулируя основы понимания самого себя, рискнул оказаться в на редкость интересной ситуации - люди, которые искренне любят издеваться над всем, чем возможно, и непонятно почему радоваться тому, являют собой лишь жалкий шаг навстречу вечности, длящийся вовсе недолго, поскольку вскоре именно Творческий Процесс явит своею великой возможностью уйти внутрь процесса, и стать рабочей силою процесса, более не вмешиваясь ни во что и не представляя понимания как такового. Человек, который мог бы искренне поиздеваться над лживостью каждой подобной книжной мысли, имеет возможность теперь лишь передать эту мысль на неопределённое расстояние, но попадающее в определённую непонятно кем цель, а человек, который имеет процесс как необходимость возвратиться в Творческую Глубину как в неожиданное, может предвзято ни на что не рассчитывать - этот человек и есть передача мысли на расстоянии, но, боюсь, задуманная уже много веков назад и ничего не несущая... Потому я думаю, что первое высказывание гораздо точнее могло бы отображать сущность творческого бытия, но разве что потому, что сама точность и есть предел мечтаний, живущий в Скорпионовом Знаке. В некоей степени - в книжной сущности своей лежит середина - системная середина - книги не ищут крайностей, книги не ищут эмоций, главная цель книги (если она, конечно, у неё есть) это создание середины - будь то золотой, или нечто другое... Середина и есть развитие, витающее на грани поверхностности и неглубинности понимания, и делающее эту книгу абсолютным шедевром!!...(::....
- Как вы думаете, что помешало в 19 веке сообществу Американских Учёных открыть эликсир вечной жизни?
- Зубы
- Может быть, наличие зубов?
- Нет, без наличных учёным в то время было бы сложно существовать.
- Почему?
- Ну, тогда не было карточек.
(на этом основана одна из главнейших (зубнейших) идей шедевра литературы "Дело Творческого Кодекса")...(:...
Предисловие от Николая Воронова.
(Стиль рассказа вынуждает меня сообщить о том, что я не рассчитываю что будет хотя бы один человек, который этот рассказ оценит, дочитает или захочет с кем-то поделиться. Не сомневаюсь в том, что с первого раза он не будет дослушан никем. Понимание рассказа будет ждать меня, вероятно, тогда, когда мы всем миром разрешим проблему вечной жизни или хотя бы будем жить пятьсот и больше лет. А, может, именно благодаря этой книге и раскроют все именно возможность долго жить. Я рассчитываю на второе. Об этой проблеме я и пишу в моём рассказе. О том, как я вижу нас вечными как тела. Я смело хочу разрешить в любой момент чтения закрыть книгу и никому её не показывать, если будет сложно читать.) Здесь с помощью скобок хочется рассказать абсолютную сомнительность данного отрывка, взятого в скобки. Возможности, через которые проходит жизнь их прекрасного, вечно молодого организма, безграничные, и так как сам я никогда не собираюсь умирать, этот абзац беру в скобки, кроме того прекрасно понимая, что именно у этого моего рассказа нет другого шанса кроме как стать абсолютным шедевром всей литературы, что интересно, задуман он не как рассказ, а как юридическая бумажонка, по которой вынуждены будем мы судить всё творчество уходящих времён, его ценность для нас и для нашего поколения, и благодаря написанию которой я сам вдруг понял иную сторону любого творческого процесса вообще, которая не поднималась никем ранее. И если в случае с моею песней "Белая стрекоза" я сам относился к песне очень хорошо, мои друзья тоже сказали что эта песня "будет моим хитом", и я сказал это на выступлении 19 марта 2004 года, полное видео с которого есть на ютубе, в случае с моим этим рассказом - я также не сомневаюсь в том, что это абсолютный шедевр! Когда я перечитываю некоторые строчки этого своего рассказа, вдруг понимаю сам насколько мало мне известно обо всём, и Иоганн Яковлевич Фист знает в тонны раз больше меня обо всём, хотя этот Фист был сложен мною не столько из того, что он ну оооооочень похож на меня, хотя это так и есть, сколько в его образ были мною же добавлены ошибки понимания моим окружением личности, о которых я так часто думал на протяжении девяти лет, в которые звучала везде моя "Белая стрекоза любви" (она везде звучит и по сей день, чему я рад), и теперь этот Фист стал для меня ещё прекрасней чем я был со своей надуманной этим же моим окружением "искренностью", невероятно бесчеловечное и надоевшее до чёртиков мне её понимание, равносильное их желаниям видеть во мне мощного, полного лошадительных сил - исполняющего обязательства выдавать сплошные непортящиеся с мерой энтропии продукты - рассказ - кумыс - рассказ - кумыс - песня - кефир - несколько симфоний - козье молоко, и в заключении снежок - и вдохновило меня на создание этого гениального и фальшивого Николая Воронова, который стал в образе Иоганна Фиста ещё фальшивее, чем он был на протяжении девяти лет попыток понимания понятия личности и оттого мне прекрасней! К мазохизму этот рассказ не имеет никакого отношения, так как я испытываю наибольшее удовольствие от того, как выздоравливает моё окружение, чем от возможности заниматься самим собой, и готов ради чужого выздоровления здесь пожертвовать даже своей репутацией, которая, в какой-то мере, ещё к тому же и совсем не такая, какую я бы хотел, такая какая у меня есть сейчас - меня вообще не устраивает ни с одной из любых нормальных и даже шизофреничных точек зрения, а на эпилептичную я себе ещё не заработал, пока подрабатываю аутистом третьего разряда на ушелапшечновешающем заводе ордена Ленина два раза и Сталина три, и несколько раз тщетно номинируемом на премии "Товар года", "Народная марка", "Ника", "Грэмми" и немножко "Тэфи". Итак - я убиваю здесь сразу двух зайцев - и получаю еврейскую выгоду (гешефт) от возможности поменять свою плохую репутацию в лучшую сторону, и лечу людей (это уже цимес)! Ура! Сумасшедшим с точки зрения психиатрии этот рассказ назвать тоже было бы очень сложно, так как любой психиатр мог бы и заметить, что я скольжу от мании величия к козлу отпущения как лук по паутине на протяжении всего рассказа, и психиатру здесь оставлен очень интересный выбор из двух составляющих, нахождение признаков кажущейся ему болезни в любой одной из которых будет означать противоречие другой, а попытка объединения двух этих составляющих в болезнь будет говорить о двуличности психиатра, кроме того, явится попыткой обнаружения новаторского заболевания, которое называется "Почему этот гад-пациент хочет быть таким как все? Его надо срочно убить! Он не хочет занижать себя, не хочет и возвышать! Это новая болезнь в области психиатрии - высшее здоровое состояние человека, и надо таких сумасшедших кончать, порешать, порЕзать, не то они своим бессмертием и нежеланием болеть заполонят весь наш мир! Я думаю, я даже знаю таблетку чтобы вылечить этого гада - прописываю Вам, мой пациент, завтра жениться, послезавтра родить ребёнка! Поверьте, вылечитесь Вы и не сможете быть самим собой, уверяю Вас! Через двадцать лет покажИтесь, пожалуйста, мне повторно, и, возможно, я назначу Вам новое лечение. Эти таблетки нужно постоянно менять, в нашем мире супруги надолго не задерживаются, да и дети уж слишком быстро стареют как побочный эффект первого неправильно подобранного Вам лечения! Может, Вам, конечно, повезёт, и наша современная нетрадиционная медицина заменит Вам супруга на самомастурбацию своих потребностей, но... за себя и за Вас не ручаюсь и маловероятно, что Вы с такими таблетками долго проживёте, они опасные, потому что не имеют ни одного побочного эффекта и доставляют Вам лишь радость, а мне такие клиенты как Вы нужны, так что хорошо подумайте, согласны Вы на самомастурбацию или будем, как по старинке, жёнами?".
В моём рассказе этом рассказе двуличность является не преступлением, а позитивной чертой человека, хотя, что интересно - хитрость по отношению к любым обвинителям вовсе не была целью этого рассказа и возможности отпущения мне несуществующих грехов - здесь скольжение от крайности к крайности явилось большой новаторской находкой, не используемым мною больше нигде в творчестве, и я не видел ни у кого в литературе никаких подобных предпосылок существования такого стиля. Называя этот рассказ инженерным изобретением и хирургическим, бьющим точно по всем психологическим ошибкам нашего мира непонимания всех вещей - я очень принижу достоинство этого своего рассказа, потому что этот рассказ так может - я вполне допускаю - быть понят любым человеком, кроме меня. Называя меня в этом рассказе самоубийцей или депрессивным лунатиком - очень сложно иметь отношение к правде, потому что в рассказе нет ни иронии над кем-то, ни пессимизма, ни насмешки, ни сарказма, ни зла, ни добра, и даже многие качества моей настоящей личности выражены иногда в преувеличении, или в принижении, и скольжение идёт и тут. На интуитивном уровне я бы не советовал воспринимать этот рассказ - здесь я выражал все свои мысли невероятно ясно и старался по возможности не оставить ни одной загадки в понимании того, о чём я говорю - поэтому здесь лишь понимание моих слов как они есть, может быть, с позиции логики - дадут нужное понимание "Дела творческого кодекса". Я думал о том, чтобы писать этот рассказ с желанием помочь в возможности всем людям раскрыть себя как детей, но потом понял, что не считаю ни одного из ныне живущих на этой планете по-настоящему взрослым, а любые попытки доказательства своей взрослости всегда были уж очень неубедительны, во всяком случае, на моём наблюдадливом опыте общения с ними, а любая убедительность всегда кончалась плохо.
Для меня этот рассказ - является понятным с самого начала и до конца, и я хотел бы этими только что сказанными словами намеренно принизить этот рассказ - потому что так же была принижена этим моим окружением и моя песня "Белая стрекоза" - ни один человек не сказал мне верное ощущение того, почему эта песня прекрасна, а говорящие про эту песню что она шедевр - не сомневаюсь нисколько, не смогли оценить даже близко к правде её достоинство. Писавшие про меня как про прекрасного и добрейшего человека - а таких всегда было много - оказывались для меня ужасным тормозом в моём понимании вещей на протяжении семи лет, а те комментаторы, писавшие про меня гадости, всегда казались мне даже в чём-то всегда прекраснее. Разобравшись почему - понял, что любое видение во мне очень доброго человека - означает красный свет в понимании очень многих других людей человечества, которые оказываются злыми. Возможность же оставить обо мне злой комментарий оказалась для меня приятной так как писавший эту гадость человек лишался возможности неправильно меня понимать и уходил от меня прочь к своим другим делам, и такая возможность в человеке мне казалась всегда прекрасней, чем сплошная иллюзия и самообман. Во всём рассказе я бы хотел пользоваться структурой человеческих эмоций настолько явно, чтобы в максимальной мере следовать крайностям - не ради случая я употребил в этом рассказе себя, возводя одновременно в манию величия, которой во мне нет, и потом принижая себя в образ "козла отпущения", который, кстати, по моей жизни и её жалкому опыту, оказался мне более свойственнен, но мало заметен окружению в силу внезапной моей детской "ранней звёздности", благодаря которой я захотел пораньше стать единым для всех и ощутил всю трагедию идиотской жизни, когда ты никогда не можешь стать таким же как все, и над твоими обычными сторонами смеются все, тогда как любое лишь привмешательство чужого опыта в твою жизнь даёт силу энергетическим вампирам в образе твоего окружения, которые под эгидой возможного своего познания, лишь лишают тебя возможности быть "умнее их" в том, что, на самом деле, им нужно знать от меня для того, чтобы стать равным со мной и со всеми, с кем общается сейчас наш мир. Книга Ханны Арендт "Банальность зла - Эйхман в Иерусалиме", которую я не читал, но о которой слышал отзывы, вдохновила меня и понесла вперёд к моим идеям моего рассказа, и я прекрасно чувствую то, о чём она пишет! Её взгляд со стороны на страшные события суда над Эйхманом объял меня полностью - Ханна Арендт смогла разглядеть в этом кажущемся гаде абсолютно нормальные человеческие черты, и, в чём не сомневаюсь, изначально добрые посылы, которые есть в каждом из нас. И я узнал, что любой из нас что-то потерял, идя по аллее детства и в какой-то момент перейдя на жёрдочку неверно понятых окружением своих сказанных слов. Я захотел помочь людям в поиске этого пути схода с аллеи детства на эту жёрдочку, которую кто-то смазал дерьмом, кто-то маслом, но оттого она уже вовсе не аллея и хождение по ней ведёт к обязательным болезням и смерти. В моём рассказе я захотел стать бесчеловечным для того чтобы ощутить катарсис, что и было сделано. Мой рассказ иногда производит на меня впечатление холодной бесчувственной работы, и мне это очень нравится. Всё же, могу и хочу осознать, что в моём рассказе есть некая связь с реальным миром, и хотя я ухожу в абсурд и настаиваю на том, что ни одна даже самая, казалось бы, тут знакомая кому-то словесная ассоциация, не несёт в себе связи с реально существующими во мне проблемами этого злокачественного мира, потому что в действительности все мои тут герои выдуманы мною не с целью насмешки, а существующие тут несколько реально существующих людей - находятся здесь в качестве желания защитить их притеснение нашим, опять таки, казалось бы, глупым народом, который в связи с моим навязчивым желанием оправдать абсолютно всех вообще, будет защищён также и с помощью показания их скрытыми, кажущимися, возможно, негативными, отзывами о них же с целью полностью оправдать даже самое, казалось бы, бесчеловечное преступление и найти в нём изначальную, но очень хорошо спрятанную старостью и болезнями чистоту, а сочетание этих существующих и несуществующих героев я рассчитывал для того, чтобы мозг человека читающего это, мог проще обновлять своё сознание, переходя от сказки к жизни и потом опять к сказке. Идеи, которые тут подняты, не были подняты мною ранее ни в одном моём произведении и явились для меня сплошным новаторством даже для меня самого, который, казалось бы, пишет это всё и знает о чём пишет. Нет. Я действительно не знаю о чём пишу. Иногда мне кажется, что так как я здесь пишу - я должен был бы говорить, и именно в таком стиле должны стараться говорить все - открытость - вот то чувство, которым я объял этот рассказ, и эта открытость выражается в детских неожиданностях, бесчеловечности, бесцензурности и беспринципной сексуальной пошлости, являющей собою лишь обратную сторону желания жить. Кажущиеся грамматические в этом рассказе ошибки являются сладостью для меня и цепляют добрыми лапами беззубого льва любое желание критика разорвать этот рассказ на куски и дают ему такую возможность сделать это несколько сотен раз на протяжении этого рассказа, если, конечно, он ещё досюда дочитал, и все эти ошибки совсем не ошибки и употреблены мною с полным пониманием зачем.
Идеей вдохновения для написания этого рассказа явилась идея, пришедшая мне когда я гулял по торговому центру на Войковской. Я подумал - почему оставляют завещания с пожеланием радости, счастья, я уж не думал и про то, что предчувствуют то, чего нет вообще, и вовсе. Я решил написать пример правильного завещания, в котором надо унизить себя и всех тех людей, которые окружают в жизни, да, впрочем, по возможности заранее всех тех, кто остался бы в следующих поколениях. Глава "Завещание" явилась начальным элементом для написания этого рассказа, я также внёс в эту философскую главу Машку - которая своим высшим, сексуальным характером, немного разряжает философскую обстановку и делает эту главу ещё нежнее, отправляя читателя вдаль философских волос. Кроме того, данное вкрапление Машки в высшую философскую тематику, о которой не молчит Фист, хотя почему-то молчат все остальные, является защитой отсутствия понимания всех философских трактатов нашими прекрасными детьми, учащимися в школе и очень устающих.
Поскольку, очень вероятно, нас в самом ближайшем будущем, ждут великие преобразования людей в прекрасных позитивных машин, я очень поторопился оставить свой негативный след в уходящей эпохе печали перед навсегдашным уходом в позитив ****ой жизни, и этот след, очень вероятно, будет последним в области литературы. Он же кроме того и первый - по трагической случайности всех сочетаний мировых событий и "энтропии", все понятия о которой по сути являются лишь оправданием человеческого вечного нежелания разбираться в жизни здесь и сейчас и желанием отложить всё это на следующие жизни, которые проживать будем уже не мы. Так будет же над чем нам смеяться в эпоху нас-машин, и будет поплакать чем сегодня, надеюсь. Или - наоборот, на что надеюсь и во что верю гораздо больше и так будет лучше и человечней по отношению к покинувшим нас навсегда людям и по отношению к сохранению мира.
Вероятно, одно из самых неожиданных известий состоит в том, что я не вижу в этом рассказе ни одной строчки, ни одного слова, над которым мне бы хотелось посмеяться. Также интересно, что не было ещё ни одного слушателя, которому я бы это читал и он бы этого не сделал хоть где-то. И когда я тоже начинаю смеяться вслед, мой смех - лишь, вероятно, является признаком интеллигентности, которую я вырабатываю в себе мистическим образом, примерно как дофамин, поднимая гантелю весом в десять килограмм, ведь я по жизни неинтеллигентный и в высшей степени серьёзный человек.
И - в заключении своего предисловия - хочу сказать что правильно понять смысл моего рассказа смогут лишь две категории граждан: первая - люди, которые относятся с пониманием и желанием добра ко всему и ко всем и с жалостью ко всему навсегда ушедшему, вторая - все новорождённые дети, мистически оставшиеся без сопровождения родителей и лишённые запретов на "мат", "цензуру", "пошлость", "двуличность", "ложь", "обман", "добро" и "зло", слушатели звуков и понимающие абсолютно всё, что существует - назовём их так. Впрочем, такие новорождённые будут моими единственными слушателями, с кем я бы точно разделил их смех над моим рассказом, выработав бы у себя дополнительную непонятно откуда взявшуюся порцию ****ого, мать его, дофамина, но, забегая вперёд - не сомневаюсь в том, что мне этого делать не пришлось бы, так как эта группа людей слушала бы этот рассказ также серьёзно и вдумчиво, как читал бы его им я, что навязывает мне верить в новую теорию о том, что дофамин - вынужденно вырабатываемый организмом человека гормон, который является попыткой вернуть в детство наших родителей, а потом и всё остальное наше окружение на протяжении всей нашей жизни.
Посвятить этот рассказ я хочу памяти великого писателя Чарльза Буковски, с творчеством которого я почти не знаком. Читая его биографию, я понял, что те, кто знали его при жизни - понимали его хуже чем я, который не знаком с его творчеством и не имеющий теперь уже возможности с ним поговорить, так как, увы, он умер.
Форма рассказа вынуждает меня посвятить этот рассказ памяти всех гениев всех времён и народов, которые были абсолютно также непоняты всеми, как и Чарльз Буковски - просто за счёт побочных обстоятельств, таких как время, культура, вОйны, политика - этим гениям, как правило, совершенно чуждых, но на них сказавшихся, увы, только потому что таких гениев было малое меньшинство, а они, скорее всего, были уверены - что весь мир поменяется в лучшую сторону и все будут такими же нормальными людьми как и они сами. Шекспир и Чарльз Буковски - писали об одном и том же - но разными словами. Но если бы слова были бы одни и те же - не было бы уникальности творчества. Но о той проблеме, которая в этом рассказе поднята - необходимо было бы говорить одинаковыми словами - поэтому рассказ называется "Дело творческого кодекса". Рассказ я представляю как юридический, это свод законов творческого человека прошлых времён. Так как в глазах общества творчество не относится к жизни, а является выдумкой - пусть это будет первое узаконивание в этой шаткой области, в которой есть такие разные мнения на мир, как у Шекспира и Чарльза Буковски. У меня будет своё. Для меня - творчество является прямой передачей жизни. Не сомневаюсь, что все те рукописи, что дошли до нас - ценны именно тем, что они - прямая передача жизни, пусть в иных словах. То, что к жизни не относится - вероятно, уже навсегда в забвении. Жизнь я ценю - а творчество - нет, просто потому что его сейчас понимают отделённо от жизни. Соответственно - я не буду искать свой новаторский стиль. По стилю - я предпочитаю писать скорее как писал Чарльз Буковски, нежели как Шекспир. Если эта мысль может казаться плагиатом - пусть критик прикусит губу, подумает о том, что жизнь наша с Чарльзом всё равно чем-то отличается, хотя я бы как раз хотел чтобы мы все были равны, но раз мир не ценит единства - я попробую стать интуитивным другом Чарльза, тем, кто хочет понять его. Кроме того, любой критик может обратить внимание и на тот факт, что я действительно, увы, мало знаком с творчеством Чарльза, читал только три страницы рассказа "Ебливая машина", у меня тогда не пошло и я бросил. То впечатление - что осталось от тех трёх страниц - я обратил большое внимание на удивительную чистоту мыслей, открытость изложения, и спустя три года, прочтя его биографию, я подтвердил этот факт. Он был очень открыт к этому жалкому миру, который его не хотел понимать. Раз я прочитал лишь три страницы - мой рассказ не может быть копией стиля Чарльза по определению. Я ухватил лишь почерк - интуитивно. И также интуитивно мне пришла в голову мысль в этом рассказе быть ближе к нему, нежели к Булгакову, Чехову, Набокову и другим замечательным писателям, творчество которых я знаю гораздо лучше чем Чарльза, но у меня совершенно нет желания быть близким им по стилю, хотя творчество, к примеру, Чехова, мне по духу гораздо ближе, чем творчество Буковски, об этом говорит даже тот факт, что я у Чехова всё что начал - дочитал до конца, а некоторые вещи даже перечитывал. Мне также интересен тот факт, что Чехов очень похож на Буковски по сути - они оба говорили что их творчество основано на реальной жизни, они строят его на разговорах, а внутрь подкладывают какие-то очень важные вещи, которые почему-то принято называть "подтекстами", хотя я это слово не перевариваю и не понимаю.
Сам рассказ - отдельно от всяких там принятых в высших учебных заведениях "форм", "содержаний", "гармонии", "полифонии", "связи между материалом и развитием" - посвящён нескольким категориям граждан прошлого времени: лишней памяти, пародийным насмешкам, жарковой жалости, детям, времени, никому, каждому, собирателям, теоретикам, лесным дорожным работникам прошлого, тому, чего не было, тому, что казалось, и тому, что коза, лось!) ВХАВХАХВХАВХАХ. В независимости от их принадлежности к творчеству, роду занятий, преступлений, которые они совершили - не сомневаюсь, что никто из них не был понят при жизни - всех очень жаль, жаль одинаково, слёз один килограмм на каждого, без возможности перевеса, обсчёта и цена одинаковая - бесплатно. Этот рассказ посвящён им - всем тем, кого нет и уже не будет, то есть никому, поэтому читать живым людям его может быть очень сложно!) ХВХАВХАХВХАВХАХ. Лол:)
Рассказывает Алексей Алексеев.
Сборы на поминки проходили плавно. Никто никуда не торопился. Машка выдрала себе волосы так, чтобы они сверкали жёстко. В нашем мире, полном лжи - это совершенно необходимо. Ведь если не можешь доказать словами - люби, целуй. Потом - лет через двадцать, правда проявится, но это не так страшно - так как многих уже не будет в живых, да и сам ты будешь болен чем-то так, что тебя будет всем жалко. Вероятно, именно поэтому Машка накрасила себе и ногти красным цветом. Она подошла к мужу Валере голая и сказала: "Ну как? Красиво?" Она улыбнулась ему в полный рот. Я не могу писать об этом далее... Мне необходимо успокоиться сексуально. Мне хочется поймать эту Машку и целовать её всю жизнь. Я бы не хотел чтобы она уходила на поминки, я бы не пустил её - и на этом моменте оставил бы себя с ней навечно. Поезда бы не ходили, самолёты бы не летали, магазины бы, может, работали... Главное что нам было бы хорошо. Но вместо меня с ней, увы, был Валера - лживый доступный хмырь, радости в проживании с которым было мало - поэтому Машкины красные ногти были скорее отображением этой гадкой реальности, хотя если бы на месте Валеры с Машкой был бы я - эти же ногти были бы отображением высшей любви. Я опять останавливаюсь... Не могу писАть! Ну почему же я не Валера, чёрт возьми? Ладно, для тех, кто слишком эгоистичен - скажем иначе - почему все мужики на свете не я?
Машка-то как раз была более искренней, чем Валера. Хотя бы потому, что подошла к нему голая, тогда как Валера был уже дочерна одет. Пиджачок, маджачок, кроссовки - одежда как раз для поминок. И бабочка - главное, ба-бо-чка! Они с Машкой эту бабочку поймали три дня назад на даче, заморозили в холодильнике и теперь эта бабочка выглядит на Валере как обычные "бабочки", которые мы привыкли видеть на детских утренниках и телевизионных шоу. Когда Валера впервые её надевал, Машка спросила:
- Слушай, а не слишком ли мы жестоко с бабочкой поступили?
Валера ответил просто:
- Маша, понимаешь, нам нужен свой стиль. Мы должны чем-то отличаться от серой толпы. Мы уже двадцать лет с тобой вместе, но ни ты ни я - ничего не достигли в жизни. А знаешь почему? Потому что у нас не было силы воли.
Маша согласилась. Действительно - карьера - самое главное. Мало кто в нашей жизни достиг настоящего взлёта. Все, в основном - по мелочам, и на каком-то этапе обязательно срываются. Кто-то заводит семью, кто-то работать начинает там, где не хотел, и так всю жизнь - но лишь избранные делают то, что Бог прописал. Вот и Валера с Машкой хотели - чтобы от Бога.
Не один я не хотел, чтобы Машка одевалась. Валера заметил:
- Машунь, помнишь клип "Лабутены" Шнурова?
Маша, раскативши губу, сказала:
- Валер, поцелуй меня в мою раскатанную губку.
Что Валера и сделал. Боже мой, опять дыхание перехватило. Не хочется продолжать. Как же они все достали - своей работой, учёбой. Им нужно быть в сексе всю вечность, а они идиоты. На том этапе, что находятся сейчас. Для тех, кто не понял и хочет помягче, скажу другими словами: нет, есть и другие варианты жить лучше чем мы живём сейчас, кроме вечной ебли, но тот вариант, который есть у нас в мире сейчас - безусловно, хуже чем мой.
"Лабутены" Машка помнит. Это такой клип, где на выставку Ван Гога собираются два часа, красят ногти, ругаются с лучшей подругой из-за каких-то красных туфлей, вероятно, этот клип скоро наберёт миллиард просмотров. Сейчас его выпустили с цензурой, вместо слов "Охуительный" теперь "Восхитительный". Впрочем, именно с такой цензурой этот клип теперь нахуй никому не нужен. Для особо одарённых мягких натур, поясню почему "нахуй никому не нужен теперь этот клип". Потому что у нас общество работает так - гений сочиняет искренний шедевр, его ценят все - потом стоит только гению чуть-чуть ошибиться в глазах общества - оно не только опустит его, но и заставит забыть этот шедевр своих друзей, которые ещё тащатся. Друзья, конечно, будут спорить, отстаивая своё мнение, но большинство ради дружбы сойдутся в негативном мнении, а те, кто будет слишком яро отстаивать свою правоту - их ногой под зад и вон из коллектива. Место им будет в лесу, вдали от лживого общества, да они и сами захотят туда уйти и стать "аскетами". Большинство из таких "аскетов" как раз и будут творцами. Они будут в творчестве выражать то, что не смогли выразить в дружеском коллективе нашего мира. Их творчество будет также оплёвано и будет служить разъединению дружбы людей, кого-то также выгонят пинком под зад, он станет Чеховым, потом из-за него поругаются массы, некоторые умрут, убивая друг друга своим "мнением", кто-то из "спасённых" уйдёт в лес и будет Шекспир, и так далее, по цепочке.
Маша же круче чем девочка в клипе Шнурова. Потому что клип это творчество, а Маша - это жизнь... (тут, на этих словах, я опять вдохнул немного свежего воздуха, и чуть не заплакал - ну почему я не Валера - ну почему я не весь мир?) Голая Маша прекрасней медового напитка, который, по словам Пушкина, по губам течёт, но в рот не попадает. Но... это Маша... Маша! Маша с амбициями, Маша с... Душой! Вечно зелёной душой, тянущейся к позитиву и прекрасному, но зачем-то идущей на поминки, чтобы опять сорвать себе иммунитет, но вернуться домой под руку с Валееее.... рой (теперь я торчу и от Валеры, мне уже нравятся они оба, я бы хотел их обоих сразу!). Вернуться домой с Валерой и заняться любовью. Правда, в три часа ночи у Маши заболит голова, и Валера не врач чтобы знать на какую точку нажать Маше, чтобы она болеть перестала. Он будет грязно ругаться, вспомнит "Лабутены" и заснёт. Он будет храпеть... Но это уже будет не сексуально, а утром Маша напомнит, что всю ночь жалкий Валера не давал ей.... спать своим храпом. Валера обидчиво опустит взгляд на пол, хотя должен был бы опустить на то самое место Маши, которое жаждет поругаться, устроить скандал, и надо бы полюбить эту Машу опять (я опять сейчас напрягся - лучшее состояние, во время которого я пишу этот роман, я даже не знаю как Вам описать! Я возбуждаюсь всем телом!). И надо бы полюбить Машу, но Валере пора на работу - грязную, жалкую, вонючую работу, от которой тошнит.
Впрочем, о сборах не будем - они собирались не два часа, как в "Лабутенах", да, впрочем, совершенно неважно, сколько времени они собирались - главное что они зачем-то собрались на эти поминки. Одна из причин почему на них не нужно ходить - я бы сказал, пятидесятая из причин, есть сорок девять более важных, но о них я сейчас не хочу - Маша с Валерой совершенно не знали человека, который умер. Они только читали его рассказы. Его звали Иоганн Яковлевич Фист. Я, Алексей Алексеев, простой грязнорабочий, можно сказать, с колхоза, тоже не знал его лично - поэтому могу лишь догадываться о его жизненных взглядах, но уверенно могу сказать - что к карьере он стремился как никто из тех, кого я знаю в жизни. Его часто показывали по телевизору, например, на Новый Год на Первом Канале, на "Голубом Огоньке" в 2000 году. И когда его спросили: "Иоганн Яковлевич, как Вы попали на нашу сцену?", он ответил: "Потому что я никогда не скромничал - я гений всех времён и народов и нечего мне тут ля-ля (в момент слов ля-ля на фортепиано, стоящее на сцене, случайно попала капля воды, как раз на ноту "ля", съёмку пришлось монтировать. Разбирались полчаса откуда в Телецентре Останкино вода? Синоптики сказали, что вода - это часть нашей вселенной, но этот ответ никого не убедил, в конце разбирательства оказалось, что голубь напИсал. Голубя, естественно, поймали, застрелили, так как Новогоднюю ночь не нужно портить всякими случайными происшествиями, и продолжили съёмку далее. После слов "ля-ля" Иоганн Яковлевич сказал с уверенностью, что "он единственный гений в своём деле, а остальные - как голуби." (Увы, из-за монтажа ситуации с голубем, телезритель не понимает причём тут какой-то голубь, и по своей необразованности обижается на эти слова. Не удивлён даже, что смерть Иоганна Яковлевича как-то связана с тем, что он "вечно кому-то что-то недоговаривал", для особо мягких натур поясню - потому что всю нашу жизнь монтируют - никто не хочет говорить о жизни как есть, все предпочитают "урезать". Вот и жизнь Иоганна была урезана - ведь кино и жизнь близки по духу...) Кроме голубей, люди для Иоганна Яковлевича, по большому счёту большие друзья. Это видно по его отношению к ним на экране. Он производит впечатление удивительно доброго человека, более того - всему миру известен такой факт, что из трёх миллиардов, что Иоганн заработал своим гением, два - перечислены в фонд защиты от болезней, и благодаря этим миллиардам - встало на ноги с тяжелейших ситуаций очень большое количество людей. Но и в их число входят люди, которые, слыша слова про то, что "люди для Иоганна как голуби" - очень обижаются на него и даже говорят что "не хотят о нём больше слышать после этих слов", но потом, когда с ними опять случаются какие-то ситуации, с радостью лечатся за его благодаршишИ, перечисляемые в фонд в независимости от отношения к нему людей. Я, простой грязнорабочий Алексей Алексеев, очень плохо разбираюсь в творчестве, но могу заметить, что когда для нас на Новогоднем Огоньке поёт ИогАха... (я его так называю, он для меня как... брат, что ли...) - я балдею! Голос от души, от Бога. Он поёт о нашем, жизненном. О нас, пьяницах, о любви, кароче, о том, что НАС волнует, простых русских крестьян. Я только знаете чего не очень понимаю? Почему он нас, русских людей, не выделяет? Мы же особые - у нас душа, а американцы там... это так - воздух, и то чаще всего отравленный смрадом. Я вот не понимаю. Я пью с Сенькой - говорю ему "Сенька, тост. Давай за Иогаху!", а Сенька, что ли, не понимает, говорит мне: "Лёха, а Лёха, ёпт! Я совершенно не понимаю, почему вот я в России прожил всю жизнь, у меня мать русская, папа - русская, кровь - тоже русская, так я вот не понимаю - почему наш Иогаха... почему наш Иогаха не знает, ****ь, наших?" Я ему отвечаю всегда: "Сеня, ты пей, поймёшь тогда." Мы выпиваем одну, вторую, а после третьей вдруг Сенька понимает, что Иогаха-то еврей! У него и отчество об этом говорит. Я ему говорю: "Евреи-то они очень хороший народ, только их почему-то ненавидят, Гитлер даже убивал". И тут Сенька вдруг говорит великую истину: "Да это потому что пить надо было больше!" - и после четвёртой оба вдисгармон. Нам, знаете, простым грязнорабочим, просто хорошо - о чём бы Иогаха не пел - о единстве народов, о войне, о любви - нам-то, простым ребятам - всё равно, главное чтобы цепляло душу русскую. Сеня мне ещё говорит: "А вот Иогаха умрёт, тогда кого любить будем?" Я ему говорю: "Да найдём кого-нибудь, много таких на Руси, главное - чтобы ДУША пела! Цепляло чтобы главное!" И опять запиваем на брудершафт. Всё же - понимаем мы с Сенькой друг друга, а что другие говорят - нам какое дело - главное, чтобы цепляло, ёпт.
Так вот - я отвлёкся, сам пьяный чутОк, меня останавливать надо, если прёт... "Всё на свете прёт меня, наркоман наверно я". Так вот на поминки-то, ёпта, пришли как раз наши Маша с Валерой... Друзья, ну почему я не Валера? Они не должны туда были ходить, нахуй им там делать, но раз пришли - рассказываю, раскладываю, так сказать, по полочкам, ёптыть.
Человека, значит, этого они не знали, только по телевизору зырили, но, понимаешь, на поминки пришли. Чтобы испортить себе настроение. С ними туда пришли полмосквы, я серьёзно! Места в зале поминальном не было, было только на пятьдесят человек, так что решили что поминать будут только друзья и близкие. Но оказалось, что друзей у него нет, близкие все умерли, и тот народ, который пришёл - им всем стало безумно жалко Иогаху. Но поскольку порядки такие, что можно только пятьдесят человек, решили сделать викторину. Тот кто верно ответит на несколько вопросов о жизни Иогахи - получит право сидеть поминать. Остальные - им не повезло. Люд сразу зашаркал - сказал - "позовите администрацию, жаловаться будем!" - вышел директор поминального комплекса и сказал: "А что мне-то? У нас зал на пятьдесят человек!" Кто-то из народа завопил: "Да Вы не знаете, кто умер! Наш великий Иоганн!" Директор сказал: "Да я его особо не знаю, я телевизор не смотрю, я на работе целый день пропадаю, у меня нет времени смотреть всякие там телевизоры, а уж об общении с друзьями и говорить нечего - я с ними не общаюсь, а так только... рассказываю им о том, кого поминали сегодня и как прошёл вечер. Они говорят чтобы я был позитивнее с ними, а я говорю - не могу, такая уж у меня работа." Они в ужасе, а когда они ругаются со мной, я думаю: "Ладно. Такая судьба. Не всё дано нам самим, многое - от Бога. Даст же Бог чтобы завтра было всё у меня хорошо и они перестали со мной спорить. Но работа не меняется - друзья тоже, я тоже рассказываю только то, что вижу - люди грустные, разъединённые..." Кто-то из народа перебивает: "Да Вы же сами разъединяете нас, мы любим Иоганна, хотим обсудить его все вместе, перемыть ему все косточки там, выпить за его упокой, а Вы говорите что зал всего на пятьдесят человек." Директор прибавляет: "Да. Зал всего на пятьдесят человек. Хотите - стройте хоть на сто тысяч человек за свой счёт, и собирайтесь. А так - мне администрация сказала чтобы только пятьдесят человек. И я не пойду против государства."
И не пошёл. Задал всего три вопроса из жизни Иоганна. Первый вопрос звучал так: "Как Вы думаете, что Иоганн хранил в тумбе своей ванной комнаты?" На этот вопрос ответило лишь двадцать два человека, особые кумиры Иогахи. Они знали, что там у него красные трусы с американской звёздочкой. Этим двадцати двум разрешили сразу занять любые понравившиеся им места в поминальном зале. Остальные отвечали дальше. Второй вопрос был такой: "С кем Иоганн крутил свой последний роман?" Это знали лишь девушки, и то не все - их было двадцать семь человек. Они знали, что с Машкой Лихопётовой со второго подъезда. Кстати, среди тех, кто знал ответ на этот вопрос - как раз была та самая Маша, о которой мы вели речь - голая Маша, принадлежащая только Валере. И директор как раз её спросил, откуда она знала такую тайную информацию. Она сказала: "Да я тут в группе в Контакте смотрела. Называется группа "Всё про Машек. Машуня - самое чё!" Я, конечно, посмотреть гороскоп хотела, там чего у нас у скорпионов случится на этой неделе, а тут как раз про Машку Лихопётову, я случайно узнала, запомнила и выдала. Классно, значит, я попаду к вам на поминки?" Директор говорит: "Да, Маша, проходите. Вы приняты." А с Машкой же Валера стоит и говорит: "А ты Машунь куда без меня-то? Я не пущу тебя туда одну, я с тобой." И реально не пускает. Директор говорит: "Ну так что будем делать? Пройдёте или как?" А Валера не пускает. Упёрся. А Маша не знает что делать. Она забыла что есть ещё третий вопрос и что прошло всего сорок девять человек, что ещё один человек может пройти, и может быть этот человек как раз будет Валера, и теперь сама уже упёрлась в Валеру. Кричит: "Вал-лллера! Ты дома посиди сам, а меня пусти. Я хочу знать всё про Машку Лихопётову ну и про Иоганна нашего, он же.. этот... Бог!" А Валера не пускает Машку. Разразился жёсткий скандал. Вмешались люди, которые ждали третьего вопроса. Говорят: "Маша, либо давай сама проходи, либо пусти кого-то из нас, ну что ты - у нас тут поминки а ты скандалы устраиваешь, как баба на кухне." Маша - ...каааааак...! плюнет в морду тому, кто это сказал - и ...кааааааак...! разразится ещё больший скандал! Толпа, которая чувствует непонятно что, способна на всё. Я не знаю подробностей, только скажу, что те двадцать два человека, которые ответили на первый вопрос - только они и остались поминать, всех остальных разнимала милиция и никто кроме тех двадцати двух счастливчиков не попал на поминки.
За круглым столом, полным еды, разных алкогольных напитков, соков и посуды - они и сидели, эти двадцать два человека. С кривыми ртами, полными еды, они пытались что-то друг другу сказать, но не могли. Они не знали с чего начать. "Умер Иогаха..." "Наш лучший друг". "Певец, восхваляющий Родину..." "Певец, любящий людей и ушедший так внезапно и безвременно"... Это всё, что срывалось с их уст, полных оливье и горькой. Где-то пять минут продолжались эти сопли, но вдруг в зал вбежал какой-то мужик, запыхавшийся, низкого роста брюнет, толстоватый в красивом импозантном чёрном костюме "От Фуа-грА". Он сказал: "Ребята! Я нашёл завещание!"
Народ заговорил хором, как будто в ожидании чего-то невероятного. Мужик тот уговорил, чтобы его усадили на видное место - поскольку это был круглый стол, его не смогли посадить на видное место, он плюхнулся абы как куда-нибудь и заговорил. Тот мужик относился к Союзу Писателей, он был его Член. А ведь мало кто знал, что Иоганн кроме песен ещё писал поэмы. Так вот - тот мужик, что тут сидел - знал. И говорит - что писать-то он умеет не хуже, а даже лучше чем петь. Просто его с этой стороны мало кто знал. Иоганн, оказывается, приходил в Союз Писателей и дарил им свои рукописи. Когда критики читали то, что он писал, они всегда говорили: "Я, конечно, ни черта не понимаю в твоём творчестве, но - поверь - когда умрёшь, будешь известнее Пушкина!" А он отвечал только: "Не хочу умирать... но известность... Да... Ради неё - можно." Вот такой силы воли был человек. Кстати, давайте сразу тост за это.
Все выпили за то, как человек ради великого творчества и души может даже умереть. "Ему мы, поклонники, дороже своей жизни. Давайте же выпьем за то, чтобы наше творчество было от Бога, а не от лукавого, оно должно восхвалять единство любви и света! Все кричат хором: "За его Душу!" И задушили. Сразу по пятьдесят грамм задушили, мало не показалось.
Отдаляясь от рассказа, мне вот, простому грязнорабочему Лёхе, так жаль, что Машки не было там. Она когда выпьет... ах как!!! Ой, даже говорить не можется. Давайте отвлечёмся. Иначе я сейчас на этом точку поставлю. И буду эту точку вытирать тряпкой.
Так вот, выпили за его душу, Иогахи-то, и стали толкать завещание. Что там в Союзе Писателей, выслушали чисто формально, а когда реально разговор зашёл о душевностях, народ поторопил мужичка: "Давай сразу к завещанию!" Кто-то сказал: "Мне вот интересно - кому он и что оставил, кто теперь его квартиру-то иметь будет, кто теперь авторские-то будет получать, кому машина его Гелентваген достанется." Кстати, про деньги фонда помощи людям забыли, это не так важно, либо просто выпили и не хочется о грустном - о том, что кому-то ещё надо помогааать....
Мужик, что читал завещание, предупредил что когда читал вначале - охуел. Он не смог читать его, когда взял в руки первый раз, и даже думал сжечь на костре, но потом понял, что это будет неуважительно по отношению к мёртвому другу. Когда он всё же дочитал, он вдруг понял, что все мы - не только критики и Члены Союзов, но все люди этого мира - вообще все ЛЮ-----ДИ! Все до одного - неверно представляли не только его, а и весь мир. Поэтому была огромная просьба - не перебивать рассказчика во время чтения, дать ему дочитать, все свои эмоции либо запивать водкой, либо заедать оливье, либо, если совсем непонятно - выйти из зала, на такое имеют право все присутствующие. Ежели - все сидят тут - то дружно и слушают. Все пообещали. И началось.
Глава Первая. Завещание.
Завещание Иоганна Яковлевича Фиста, написанное не потому, что предчувствую, что умру, а потому что при жизни меня ещё никто не услышал.
Я - певец, не прославляющий "нацию", "мир", или себя самого, я вас всех ненавижу самой лютой ненавистью просто за то, что за миллионы лет вы не научились жить. Сейчас я в подробностях расскажу, что вам всем не хватает. Можно сказать - я только что сказал чего. Вам всем чего-то не хватает. Вы не согласны жить просто. Вам нужна сложнятина. А там, где действительно необходимо быть сложным - вы предпочитаете "будь проще". Вы совершенно запутались, поэтому единственное, что мне остаётся - смотреть на вас со стороны в своих песнях, которые, кстати, совсем не о том, о чём написаны. Я пишу по вашим потребностям, если вам не хватает красных труселей - я напишу об этом и это будет хит, потому что вы, мои поклонники, будете напевать припев и ходить обалделыми, и только я буду знать, что под красными труселями я имел ввиду кровавую Россию, уставшую воевать из-за отсутствия единства в мире. Мне жаль вас, я далёк от войны, если бы мне дали пушку я бы сказал: "заберите обратно, я не могу убить людей, которые живут один раз", но вы, мои поклонники, не сомневаюсь, пошли бы убивать, если бы Вам царь сказал, что вы и делали на протяжении истории. А я - выше вас в таких простых вещах, как желание ценить жизнь - поэтому я, просматривая ваши записи в интернете, понимаю о чём вы думаете - что в Вашей моде. Если это красные труселя - значит, мой хит будет о них, чтобы вам было понятнее, чтобы вы ходили на мои концертишки и платили жалкие денежки, которые, если бы вы не заплатили бы мне, то потратили бы так, что мама не горюй, полмира минимум подохло уже от таких трат. Но именно я - тот человек, который может петь о красных труселях, а на самом деле объединить мир в дружбе - в том, чего вам не хватает. Только я могу вложить в красные труселя жизнь, а не сто долларов, как вы кладёте проститутке в красных труселях, танцующей в стриптиз-клубе и горящей только сами знаете каким желанием, в то время когда я пою для Вас о мире и единстве. Большинство тех денег, что мне платите вы, я трачу на ваши же глупости. Я спасаю вас, глупцов, от такой несуществующей вещи как "болезнь", которую выдумали вы сами просто потому, что жутко закрыты от мира, от близких, от друзей. Я не врач и не профессионал, не заканчивал я ваших вшивых медицинских учреждений, поэтому не могу протащить свои мысли в массы, полные ощущения, что они знают больше, чем я - жалкий бродяжный певец, которому место лишь на сцене, поэтому мне приходится о них писать, а не говорить. Завещание - это серьёзный формат, так как, вероятно, если при своей жизни вы можете только убивать друг друга своими глупостями, то, вероятно, лишь молчание заставить задуматься вас, но если нет, то хотя бы это прочитать. Я не оставлю вам ни копейки, друзья. Если вы думаете, что покупал Гелентваген, и сейчас он отойдёт какому-то глупцу, который не знает, что за рулём не ездят пьяным, вы ошибаетесь. Он так и будет стоять сам по себе. Квартира, которую я имел, не предназначена для гулянок, пьянок, перемываний костей тех людей, которых вы не знаете, она предназначена для спокойствия и хорошего настроения, и я не хочу, чтобы теперь в ней жили вы - люди, которые не научились за миллионы лет понимать, что не надо выдумывать того, чего нет. Вы выдумали любовь, потому что большего для вас нет. Я, кстати, воспользовался этой вашей выдумкой - моя песня о любви принесла мне два миллиона долларов. Чуть позже, когда я понял - что мир должен быть един, а вы, мои поклонники, слишком интересуетесь обменом валюты, а не хотите сделать жизнь единой - я написал песню о тех долларах, что заработал, она тоже стала хитом - просто потому, что я открыто писал вам, как вы мне надоели своим отсутствием жизни. Так вот. Любовь выдумали вы, глупые люди, которые не хотели думать. Если вы не можете решить простые проблемы в жизни - вы хотите любить. Особо решительные, которые и в любви не смогли достичь ничего, обращаются к Богу. Но на Боге я не хотел делать деньги, поэтому о Боге у меня нет песен. Во-первых, вы из-за Бога глотку порвёте кому хотите, а мне нужна глотка, чтобы петь. Во-вторых, проблема Бога для меня абсолютно понятна - его не существует, и я не хочу петь о том, чего нет. Кроме того, из-за Бога у вас в мире происходит цепочка трагедий, которым нет конца, и, всё же, несмотря на то, что я вас всех ненавижу - просто за то, что вы создали совершенно небезопасный мир, в котором случайности сейчас берут абсолютный верх над такими же полноправными законами, по которым мы и должны были жить, но поняв всё неверно, создали себе некую яму, из которой, даже если теперь мы выберемся, то будет много людей, которые не увидят этого. Всё же - я ненавижу вас не настолько чтобы пользоваться вашими жизнями, хотя вы заслуживаете именно этого, потому что тот свод законов, что вы создали и по которым сейчас живёте - несёт в себе лишь ужас. Тем не менее, я всем вам желаю исправить ваши простые ошибки и зажить счастливо, ведь возможность такая есть, если это была бы утопия, я бы давно уже сам утопился, а так - я знаю, что для того, чтобы всем было хорошо - нужно совсем немного. Вот я и живу и пишу это. Я не выбираю для вас слов, мои друзья. И не правлю, как Лев Толстой, свой роман сто сорок два раза - я пишу первыми попавшимися словами. Именно потому, что чтобы вы жили прекрасно - я хочу рассказать о ваших ошибках во всей красе, не преуменьшая ни единого события. Всё, что я вижу - будет сказано тут.
Наблюдая за уходом великих (ведь именно по великим людям ваш народ судит сейчас жизнь, хотя действия этих великих в жизни принципиально не отличаются от действий людей, не писавших "Войну и мир" или "Алые паруса"!), я могу сказать - вы делаете очень большую ошибку - вы их жизнь оцениваете с иной стороны, нежели нас простых людей (заметьте, дорогие друзья, я сказал "нас простых людей", а не как на экране говорю всегда "Я лучший из гениев", я специально говорю про свою простоту, и хочу чтобы вы слышали голос простого человека во мне). Вы либо стесняетесь дружить с ними, так как они "сложнее Вас", либо не слушаете их мысли. А, узнавая о них по телевизору, начинаете обсуждать как будто и сами прошли этот путь. Да вы даже не знаете этого человека - Марину Цветаеву! Но говорите о ней почему она и с кем жила. С кем пила, от кого ушла, а по её стихам пытаетесь понять суть её мыслей. Да вы совершенно не можете знать её настоящих мыслей - и не узнаете теперь никогда, её нет с нами. А в общении со своими друзьями вы находитесь сейчас на таком уровне, что обнаружите нечто плохое в её биографии, Цветаевой. И это будет для вас отправной точкой, потому что вы ещё не умеете видеть во всех хорошее. Во всех! Даже в Наполеоне, что поубивал полфранции своей глупостью. А Вам нужно будет! Нужно будет видеть и в Гитлере, и в Достоевском, и в Сталине - хорошее, иначе вы не проживёте. Любые плохие мысли уведут вас в скрытность, вы не сможете о них говорить, и будете болеть, что вы и делаете сейчас, и мне приходится отбирать у вас деньги, заработанные на крови глупых людей, и тратить их на ваши же проблемы - болезни, которые создали себе вы своей закрытостью и неумением общаться. Придётся ли вам научиться видеть во всех людях хорошее - зависит, на самом деле, от такой же вашей очередной тупости - вы пока ещё зависите от плохого. Значит, давайте как в детском саду - пока вы не уберёте пистолеты и свои грязные лапы друг от друга - запомните - Гитлер хороший, Сталин хороший, Черчилль хороший, Чикатило хороший, как и Пушкин. Если вам не нравится такое животное обращение - давайте вначале уберём грязные лапы друг от друга. Нужно научиться дослушивать людей до конца. Не нужно им ничего доказывать, но нужно дослушивать. Кроме того, читая книжки, нужно понимать - от какого лица идёт речь - от первого или пятидесятого, и в зависимости от этого делать выводы. И когда читаете какую-то книжку - потрудитесь знать - что вы читаете, документальный рассказ или ****ую поэму-выдумку. Матерюсь я так потому только, что уже прошло миллионы лет, а я бы хотел видеть первого человека, который задумался о наличии единственной жизни и о её конечности, а вместо этого я читаю ёбаные поэмы Лермонтова, Пушкина, слушаю песни Битлзов, Пинк Флойдов, музыку Бетховена, Шопена, которая ничего мне не даёт кроме как печаль, потому что когда я это слушаю - не могу понять - почему вы такие мудаки, люди? Почему не можете говорить друг с другом на равных? Почему хотите возвышаться над всеми своими "уникальными стилями"? Чего вы кому доказываете? Вы умрёте, родятся другие, понаслаждаются вашими поэмками, сами помрут, детей родят, они тоже умрут и так миллионы лет. Куда вы катитесь, чёрт вас побрал? Если хотите и дальше наслаждаться творчеством - знайте, на любом даже его самом прекрасном проявлении - очень много крови. Потому что все вы не тем занимаетесь. Наверняка любой из вас понимает - что не было ещё ни одного автора, творчество которого было понято всеми. Потому что в творчестве ещё не было ни одного человека, который мог бы понять то, о чём я пишу. Меня же - понимают не все просто потому, что я работаю для заработка денег, а не для "вечности" и "души", что вы мне всё время пытаетесь навязать. И поэтому я использую ваши моды на красные труселя, любовь и другую чушь. Более того - я прекрасно осознаю что даже я сам со своими простыми мыслями просто по определению не смогу написать творчество, которое будет понятно всем просто по той причине - что ваш общий уровень настолько разный, что даже если я написал бы абсолютный шедевр - мало кто бы заметил что он абсолютный, потому что один сосредоточен на красных труселях, другой - на любви, третий - на Боге, все они болеют, споря о различии своих интересов, а, когда болеешь - тут уж не до Иоганна Яковлевича, и даже не до Пушкина. Вот в чём дело-то, ребята.
В нашем мире сейчас аскеты и те, кто ушёл в свою работу с головой и не замечает мир вокруг - имеют самое большое преимущество. Но не потому, что они выше всего, а просто потому, что они удалили себя от хаоса в мире и могут заниматься тем, что хотят. Но и они не защищены от тех глупых случайностей человечества, от которых, вероятно, они очень захотели себя защитить - старости и несчастных случаев. Некоторые из них - особо глупые - уходят в творчество настолько с головой, что жизнь их вообще не интересует. Ни чья-то, ни своя собственная. Некоторые из них ещё и напиваются, обкуриваются и многое другое - я думаю, этих идиотов называть необязательно - многих из них при прочтении вы и сами вспомните, так как их творчество тоже вам известно. Идиотами я их называю потому, что очень многие кумиры их, не понимая цены своей жизни, последовали после их гибели вслед за ними, не отдавая себе отчёта в том, что их родственники не находятся на таком уровне, чтобы правильно воспринять такую трагедию, как их уход из жизни. Вероятно - они сами отчасти виноваты в том, что не рассказали ребёнку о том, что такое жизнь. Кто бы ни был в чём виноват - мы должны это прекратить. Прекратить эту жалкую цепочку. Мы не должны оправдывать себя наличием семьи, работы или отсутствием времени - если у вас нет времени жить, то хер вам цена, жалкие людишки - умрите же со своими возможностями продолжения рода и со своим мозгом, порождающим лишь выдумки и фантазии.
Вам надо отказаться от любых оправданий, но поскольку за миллионы лет этого не произошло, я немного подвину процесс - я расскажу вам методы, которые сделают вас лучше. Я не обещаю вам вечной жизни, но то что вам всем будет лучше - знаю точно, сам убеждался в этом и поэтому знаю о чём говорю. Не судите никого вообще. Ни тех, кто совершал преступления, ни тех, кто прожил счастливую жизнь - а, главное, не давайте людям вокруг болеть. Объясните им, что свобода не является подарком человеку - она единственная, неотъемлемая часть его жизни. Если он хочет спать - пусть спит. Если он хочет гулять - пусть гуляет. И работа не должна быть местом, где кончается эта свобода. Школа - тоже не может быть таким местом, как бы на ваш чёрствый взрослый взгляд не был бы мелок ребёнок, который там учится - свобода должна быть и у него. Семья - в которой вы живёте, не должна означать закрытие своей жизни и сосредоточении только на ней, а остальной мир как-нибудь сам проживёт. Люди, которые вас окружают - могут делать что-то лучше вас, не надо им завидовать - у каждого человека есть дело, которое он делает лучше всех, а если эти дела пересекаются - люди не должны страдать. А если человек не может проявить себя в чём-то - не надо унижать его, знайте точно - он физически недоразвит в чём-то. Он может выглядеть даже качком, но знайте - если он работает слишком правильно, консервативно, "как все" - так это как раз оттого что он не понимает что такое единство, либо окружён мудаками, которые сами не понимают что такое "все мы равны, чёрт возьми!". Консерватизма быть не может - в своём творчестве нужно быть лучше всех, или не творить. Но лучше всех в жизни - быть не можно. А вы, люди, пытаетесь как раз в жизни быть лучше кого-то, а когда дело доходит до творчества - воюете друг с другом из-за несоответствий, потому что Пушкин - лучше Маяковского, ёпта! Ради кого красить ногти в красный цвет? Ради красоты? Кому она нужна - эта красота? Вот про вас Шнуров и написал "Лабутены", только толку - ноль. Все посмеялись и продолжили краситься, по два часа, собираться в музей посмотреть Ван Гога. Пусть хоть кто-то из вас, особо хотящий быть похожим на великого Ван Гога, отрежет ухо себе, ведь он сделал также. Нет! Вы будете краситься два часа. А, главное, песня "Лабутены" Шнурова больше смешна, нежели серьёзна. Ваш мир привык надо всем смеяться. Хочу вам сказать - я понял что смех - это ваша погибель. Вы когда смеётесь - теряете суть. Когда нет понимания, можно засмеяться. И всегда всем хорошо. А потом валятся дома, умирают люди, но всегда можно посмеяться с другом. Потому что наш люд всё стерпит! У нас есть оружие - смех. Кстати, ваша вера в богов - тоже своеобразная форма непонимания сути, просто, в отличие от смеха, её нельзя проверить потому что те, кто на том свете, они не скажут, есть там какой-то хмырь или нет. А я вот хочу сказать что видел Бога. Знаете, я вам даже его опишу. Мне он приснился. Он жуткий-жуткий, и он говорит что ему всё равно - напишет Пушкин поэму или взорвётся атомная бомба. Он сказал что разбросал по вселенной в разных местах какие-то отбросы, примерно также как люди дрочат и кончают, и по комнате в случайных местах разливается сперма, и собирай её потом либо тряпкой, либо пусть гниёт. Вот так и нас всех - он всё просто случайно разбросал - где-то Марс, где-то Нептун, где-то Венера, где-то грибы, похожие на наши члены, где-то грецкие орехи, похожие на наши мозги, а где-то людей - так вот случайно получилось, что почему-то соединилось что-то и получились мы - прекрасные, божественные создания, люди, также он случайно присобачил к нам гравитацию, создал землю, воду, песок, металл, воздух. О том, как это сочетается - он совершенно не размышлял - что получилось то и получилось, также как и мы, люди, когда мастурбируем - совершенно не знаем, куда сперма попадёт - коту в глаз или на книжку Достоевского. Он просто кончил - а там, кончайте дальше, начинайте, развивайтесь, креативьте, бейте друг друга, воюйте - да что хотите. Что будет то будет. Никто ни за что не отвечает. Поскольку он создал мир случайно - он сам является его заложником, частью всего, поэтому совершенно не понимает как повлиять на что-то. Наверняка ему очень странно, почему люди увидели его как целое, а себя - как часть, хотя часть - и люди, и Бог. Он не может порадоваться о том, что люди считают его лучше всех других людей - иногда как единственного своего близкого друга, потому что он не умеет разговаривать и не сможет - он мёртв. Он не сможет также и объяснить людям, что жизнь у людей одна, и продолжение рода с помощью секса - совсем не единственная возможность, просто случайно мир так создался, что люди знают только этот способ, кроме того, поскольку люди живут тем, что им приятно, они не могут представить себе другого способа - так как, получая восьмой оргазм за ночь, совершенно не хочется размышлять о жизни... (Машка!!!! Где ты!!!!!!!!!! (слова рассказчика Алексея вдруг вмешались в текст завещания, но потом испарились, как туман) На ответственность людей и всех других живых существ легло всё сразу - и люди, как выяснилось за миллионы лет - совершенно не такие умные создания, чтобы решить простые проблемы выживания. Почему они глупы? Бог об этом тоже сказал - вы, люди, конечно, правы, что человек глуп как пробка, но не настолько, насколько думаете вы. Он глуп. Но это всё, что можно сказать о нём плохого. Вы же - дураки, захотели сделать его культурным, образованным, раньше того момента, пока не решили главную проблему - человеческой жизни. И, понастроив школ, детских садов и университетов, забыли - что строите-то то их ВЫ, такие же глупцы, как и те, кто в них вынужден учиться. Чему бы вы их там ни хотели научить, вы, не зная особенностей человеческого организма, загрузили человека таким количеством знаний каждый день, что проще утопиться, чем выдержать такое. Но поскольку вы такую непосильную задачу положили на детский как бы здоровый организм - не так понятно, как он рушится за эти 17 лет несчастного обучения, вот если бы вы пытались научить стариков в семьдесят лет - вы бы сразу поняли, что тут что-то нужно менять, но поскольку глупые врачи думают, что детский организм быстрее восстанавливается после болезней - вы уверены, что ребёнок выдержит всё, хотя это вам так только кажется - с его организмом ПРОИСХОДЯТ злокачественные изменения, просто на глаз они не всегда видны, они проявляют себя позже, но главные изменения - на лицо, они заключаются в том, что мир не узнал ни одного гения, который, находясь в стенах учебных заведений - создал абсолютное открытие в области творчества, науки да и вообще какое-то либо открытие. Но ваш человеческий мир любит строить на основании ваших же глупостей законы, которые потом также толкаются в этих же учебных заведениях людям, которые не могут подвергнуть своим усталым умом эти законы анализу, а если у них это и получается и они, не дай Бог, делают правильные выводы - то их считают сумасшедшими или выгоняют оттуда, и они со своими правильными мыслями топятся в пруду или творят поэмы, умирая, не решив именно ЭТУ, единственную проблему. Один из таких законов гласит: "в среднем, человеческий организм находит своё высшее развитие к тридцати годам." При том, естественно, случаи как Ингмар Бергман, сочинивший свой блестящий шедевр "Фанни и Александр", когда ему было 64 года, считается исключением - и особыми дураками ещё и поговорка придумана, подтверждающая эту дурость - "исключение всегда лишь подтверждает правило". Ну а уж Лермонтов, умерший в 26 лет, так и вовсе не мог нигде учиться, так что он тоже исключение, не попадающее в наш "закон". То есть - в вашем человеческом мире - люди это проститутки, которые живут не жизнью, а анализом жалких современников, которые, когда те умрут, имеют полную возможность творить из них выдуманные законы, писать о них трактаты, разбирать, так сказать, уже кремированное тело - ещё раз по частям - на основании что "а вдруг что современники упустили, давайте хоть я разберусь". При этом - многие из таких "анализирующих" - очень часто преподносят своим ученикам биографии этих гениев, и, если бы они разобрались точнее даже в тех словах, которые сами о них слагают - они бы ужаснулись, и, я думаю, поняли бы что совершают преступление - эти все биографии имеют свойство обозначать гениев, которым эти биографии посвящены, как высших в своём роде творцов, и, если они вчитаются в то, что сами о них написали точно - поймут что эти гении были не меньшими преступниками по отношению к человечеству чем те, кто эти биографии пишет, читает, и, уж тем более - верит в это. Рахманинов, бросивший умирать голодную собаку или кота в Ивановке - разве не преступник? Вагнер - фашист, Салтыков-Щедрин - антисемит - разве это не преступление? Но им это прощается, так как они - авторы великих свершений в искусстве. На этом можно завершить. Тем не менее - педагоги с невероятной улыбкой на лице рассказывают эти факты, как будто бы радуясь и удивляясь - как же разнообразен человек... Но дома такие преступления не прощаются никогда - потому что жена педагога, тётя Маня, совершенно не Бетховен, ничего миру не даёт кроме супа и колбасы мужу, поэтому если она бросит голодного кота в Ивановке - её будут судить, потому что она не Рахманинов и ей нельзя, кроме того, она не находится на грани революции и не обязана бежать из страны, поэтому голодный кот, брошенный ею - это преступление, ведь она не прикрепила к этому преступлению Третий Концерт для фортепиано с оркестром, и ей нечего сказать на суде. И каждая биография великого человека наполнена разнообразными фактами, которые либо надо читать с пониманием того, что все мы не должны быть осуждены за свои грехи - все! Не только Рахманинов, но и тётя Маня. Либо надо подвергнуть всю человеческую жизнь жёсткому анализу, и это никогда не сделаешь за полтора часа, сорок пять минут из которых мы говорим о брошенном коте в Ивановке, а остальные сорок пять минут слушаем Третий Концерт, который, возможно, сам того не подозревая, Рахманинов написал вовсе не из-за любви к Родине, а потому что жалел глубоко в душе этого кота и знал, что не мог сделать ему иначе тогда, но хотел бы... Из-за всех глупостей, которые человек не решил, он создаёт всё бОльшие, но Бог, который мне тогда приснился, совершенно не может помочь. Он не может и помешать. Он смотрит, что будет. Вполне вероятно, что именно человек будет тем существом, благодаря которому он убьёт вместе с собою и Бога, и всё. Впрочем, по поводу того что мне приснился Бог, это шутка. Те мысли, которые я поручил Богу и которые вам не понравились о нём - я собрал в вас - те, что не нравятся вам - это ваши мысли. А если вам не нравится всё в том что я написал - значит вы совершенно далеки от реальности, и ваше место в клубе на обкуренной сцене - слушать мои песни про красные труселя. Если вы верите в Бога - то знайте - вот он какой! Именно такой он, а не Спаситель, каким вы думаете что он есть. Энергия, которой человек обладает - это та энергия, которая есть в мире. Большей или меньшей быть не может. И, не сомневаюсь, когда мир создался - не было указа что энергия разделена на "хорошую" и "плохую". Кроме того, если бы даже и было, то никто не сказал что есть "плохо", а что - "хорошо". Только Маяковский догадался, до него об этом никто не знал, но пользовались хорошо. Кроме того - мы не обязаны настраивать себя на негативный лад, когда находимся в гневе, и на позитивный, когда любим кого-то. Если бы мы проанализировали любовь двух людей, то поняли бы какая бляха кроется в конце существования. Мы влюбляемся в молодых и счастливых, хотим видеть их до конца такими, но когда приходит конец - посылаем нахуй их со своими проблемами. Я не утрирую - все семьи счастливы до тех пор пока не болеют - от себя же и от своего понимания того, "какими они должны быть - такими же искренними, как и когда начинали", суки. Так что любовь уже необязательно может сопровождать в нас позитив. Гнев - почему мы боимся гнева? Если мы ненавидим войну просто потому, что она есть - нахуй она нам нужна, от неё люди мрут, так чем же гнев плох? Гнев - это позитивная черта человека! Ура! Так выпьем же за гнев как за защитную реакцию организма, не дающую нам сделать плохо там, где мы ещё не понимаем ничего, и за любовь, от которой мы только и гибнем, хотя нам кажется, что мы продолжаем род! Сколько будем пить? Сполна. Так чтобы ощутить соитие гнева и любви, также как и наказывая Машку плёткой, получаешь удовольствие и ей тоже нравится, она ещё больше кончает от такой чести, а когда её называют стервой, она течёт сильнее, чем когда гладят по груди и называют лучшей, а когда эти две вещи сливаются в одну - она вся течёт с ног до головы! (простите, слова Алексея не способны не вмешаться в такие философские мысли, Алексей больше не способен терпеть... Он едет к Машке...
- А как же Валера?
- Валера поучаствует в нашем соитии. Он будет помогать и Машке, и мне, и мы не слезем с постели никогда!
- Ах, Алексей... Какой же вы грубый в своей любви, я хотела чтобы вы повторили ещё раз эту грубость, а потом и ещё, и ещё, и ещёёёё... Меня на работе не понимают - я сижу в своём жалком офисе, около меня проходят разные мужчины, я всем своим взглядом пытаюсь дать им понять, что хочу расслабиться, а они.... ах.... Ой.... мы все сейчас потечём от такой искренности, открытости... Хватит! Хва.... Хватиииииит!!!!! - далее удар по морде - "пошёл вон, Валера! У меня болит голова, завтра работа, давай завтра...")
Именно наш человеческий ум обязан сделать вывод по поводу нашей жизни - мы неверно распоряжаемся ей. Меркой человеческой жизни должно, наконец, стать здоровье и равенство. Если мы больны - мы не можем работать, а должны вылечиться. А если болен кто-то рядом с нами - не мы ли причастны к этому? Мы. Только мы сами. Люди хотят разговаривать друг с другом. Но вечно недослушивают друг друга - им пора бежать на работу или куда-то ещё. Люди затаскали себя в этой формальности уже настолько, что с появлением мобильных телефонов полностью выдали своё стремление видеть только выдумку, а не реальность. Я - певец, выдуманный людьми, когда общался после концертов с друзьями на подобные темы - заметил, что когда я говорю что-то важное - но как раз именно это-то они не хотят слушать, это всегда выражается в том, что у них звонит телефон. Они сами очень искренни когда слушают меня - так как я очень чист с ними, я ничего не утаю от них и никогда не опущусь до грубостей и ругательств, но есть темы, которые они не хотят слушать - они не могут об этом сказать мне, потому что у них пропадают все ругательства и другое оружие - когда они общаются с таким чистым умом, как я, они вынуждены действовать такой же голой чистотой, которой, естественно, у них нет, если они пришли в клуб - у них теперь оружие мобильные телефоны, они приходят на помощь тогда, когда нужно быть чистым - как будто показывая, что их мамы, папы и друзья - просто запрограммированы их мыслями на то, чтобы можно было не замечать реальности, проводя жизнь в суете и в глупости. Также - мобильный телефон очень помогает тогда, когда я разговариваю с этими людьми о своём здоровье (если он болел в своё время) и о денежных проблемах. Телефон звонит и тогда. Тогда же, если не зазвонит телефон, может прийти охранник клуба и позвать меня снова выступить, спеть песню, ведь "народ просит Иоганныча на сцену, ёпт (рыгает)". Главное - что моменты, в которых люди сбивают друг другу ритм - совершенно мне ясны. Деньги, здоровье, религия, учёба - вот это всё не хочется понимать, хочется уйти от реальности в мечтания. Поскольку все так живут - однообразно - и мысли одни и те же - все хотят уйти от реальности - никто думать не хочет, поэтому когда я начинаю заводить разговор о реальности с кем-то - я одинок - и мне помогут закончить. Более того - я уже прекрасно знаю когда мне помогут. Другое дело - что проституток для этого много - выбирай любую - охранник, менеджер, врач, мама, папа, друг, враг - все настроены на один дурацкий лад - и кто подвернётся под руку - тот и поможет. Ну, то есть, я хотел сказал - помешает, просто вспомнил о Машке.... (опять этот вонючий Алексей, уже весь в сперме, сука!) Машка она когда помогает и когда мешает - одинаково хороша, ёпта... Ах ты моя сексуальная бритвочка... Ах, стервочка... Лучше тебя... На свете.... Есть? Нееееее-ет!) Короче, помогут все. Поможет песня Битлз, поэма Маяковского, концерт Рахманинова, телевизор, мобильник, тихий укромный лес, и чем больше мы изобретаем - тем больше глупеем - потому что нам теперь помогает уйти от реальности что угодно и мы не замечаем чистоты, которая есть не только во мне, а в каждом из нас, просто в силу обстоятельств я не ушёл от неё, а вы ушли. Но вернуться - просто. Поэтому я это всё пишу. Я с тем глубоким пониманием своего одиночества в своей глубине, если бы был на вашем месте - уже давно бы, наверное, утопился. Вы же делаете так просто потому, что вас не любит кто-то, какой-то такой же глупец как и вы. Или потому что вы заболели - причём чаще всего не так сильно, чтобы имело место не бороться. Или потому что от вас отвернулись друзья - лучше покончить с собой, чем осознать - что это ваша вина. Либо - если не видите её, вины, просто понимать, что ваша жизнь должна продолжаться, а если все вокруг отвернулись - нужно жить всё равно - люди в своей глупости - не то, ради чего только и можно жить. Вот - от моих самых глубоких мыслей отвернулись с помощью мобильников и других, таких же глупых людей - и на вашем месте я бы сделал с собой что угодно, либо кого-то убил бы за такую тупость, либо запил бы, закурил бы, стал сочинять поэмы, кого-то бы полюбил бы в противу всем, к Богу бы ушёл в гости (и не вернулся бы, потому что молитва хуже любого наркотика) - что бы я только не придумал, но я предпочитаю любить людей такими дураками как они есть. Мне совершенно всё равно, докажу я кому-то что-то или нет. И мне неважно, как люди будут воспринимать меня - как творца, или как гада, или как сумасшедшего, или как самого нормального из всех - или как автора песни про любовь и красные труселя, богатого выродка или как любителя сосать Машку (опять ты Алексей, какая же ты сволочь, Лёха! Вмешиваешься со своей сексуальной религией в нашу... ёптыть, жизнь! Серьёзную. А ты тут со своими... анек...дотами!) мне совершенно неважно как и что. Потому что суть этих процессов мне давно известна. А вам - нет. И это уже повод оставаться здесь на земле и посмотреть - когда эту чушь поймёте вы и через что вам нужно пройти для этого. Ежели меня самого не станет - сами виноваты, не сомневаюсь, вы погибнете, потому что не решив ту простую вещь, о которой я вам говорю - вам не помогут ни новаторские открытия в медицине, ни другие хорошие вещи - потому что все эти вещи будут смазаны человеческой душой - в которой неравенство является главнейшим тормозом для любого, даже самого высшего открытия. Поэтому я пишу в формате завещания. Чтобы вы не сомневались в том, про что я говорю. Меня не будет, а вы проверите мои слова. Но я не умер. Я тут. Я шутил с вами, вы сидели на моих поминках, не замечая, что слушаете мой следующий хит - про Ваш конец. Это не тот конец в штанах, что **** Машку... (Алексей! Ну прекратииии... (гейским голосом)) Это ваш настоящий конец, который вы заслужили. Следующий мой концерт - в клубе Парганчика на улице Машрутдальчика. Кстати, называя клубы и улицы именем определённого человека, вы тем самым ещё дальше от единства людей. Потому что есть клуб Сталина, а есть клуб Пушкина. И один из этих двух клубов обязательно окажется лучше другого, мы даже знаем какой - и мы устроим из-за этого спора третью мировую войну. Петь я на этом концерте буду песни про красные труселя - это по общему мнению, моя самая удачная песня. Я же считаю самой удачной другую - ту, которую пел только что. Но её я петь не буду. Её будете петь сами, когда попадёте в критическую ситуацию, и то, в случае, если у вас останется время чтобы её придумать. Дай вам Бог - дай вам Бог - именно! Только дай вам Бог (звучит как вимм-билль-данн, Дай вам Бог, Пол-Ван-Дайк). Дай вам Бог, дай вам Машка... (Машка!!!! Хватит, сучка! Достала уже. Займись сексом со своим Алексеем, дай кончить философски, заебала всех уже. Пошла вон!) Когда я говорю "Дай вам Бог", считайте, что я не верю в вас, потому что пустота ничего не может дать, дорогие друзья. Но я буду ждать! И стараться помочь вам чем могу. Мешать вам я точно не буду, так как я не умею большее чем петь про красные труселя. Мешать мне будете только вы - в меру своей глупости, но я по возможности буду противостоять вам. Разрешаю вам даже убить меня своей тупостью, только расхлёбывать будете вы, без меня. Впрочем, ответственность будет на том самом "Боге", которого вы придумали, который только и умеет убивать людей одного за другим. Вот пусть и отвечает, если что. Я хочу жить, поэтому буду совать эту свою жизненную энергию во все закоулки Вселенной. Быть может, буду жить вечно. Дай я! А Бог пусть валит к Машке. (Машкаааааа! Сейчас к тебе придёт очередной клиент... Ох, как тебе будет хорошо с ним... Ууууууу.... Ты кончишь тысячу раз. Религиозно! Удачи, Машкаааа.....)
Впрочем, мне очень многое надо ещё рассказать, но начал я хорошо. Давайте идите домой со своими поминками, начинайте заново свою жизнь. Анализируйте всё. И знайте. У вас получится. То, что говорю я - проверено и слишком просто, значит, получится и у Вас! Кстати, шансов на отсутствие изменений теперь у вас нет. Я теперь не играю платных концертов, и поэтому я не смогу вести фонд и помогать вам справляться с вашими глупостями, называемыми "болезнями". Я всё объяснил вам, более того - у меня уже есть возможность не играть концертов за деньги, есть несколько человек, которые, зная мою чистоту, помогают мне жить. Кроме того, вклад, который я положил в швейцарском банке, позволяет мне дружить с миром просто так, и нести эмоцию чистоты, а не денег, как было раньше. И - я не тот мудак, который начал с дружбы, а потом, естественно, проиграл. Я сначала заработал - а теперь могу дружить, у меня есть возможность бомжевать и со стороны может казаться, что я чист. На самом деле - я сделал так, что могу казаться чистым, потому что вы не понимаете денежных отношений - у вас мобильник понимает это лучше, короче - вы поручаете члену думать о том, о чём обязан думать мозг. Мне многого не надо - то, что мне нужно - я уже имею. Всё остальное - то есть, реальное счастье - я буду иметь когда образумитесь вы. Сейчас - я даже в самую, казалось бы, решительную минуту, где можно быть только счастливым, ужасно печален. За вас. но не за Машку... (АЛЕКСЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ...Й!)
(Весы. Оппозиционный такой упадок.)
Глава Вторая.
Пересмотр процессов.
Двадцать два человека, которые сидели вначале текста смирно, сейчас сидят с открытыми ртами. У кого-то, особо чувствительного - открылся нос. Они пришли на поминки, а услышали лучшую инструкцию к жизни. Мужчина, который читал текст, улыбнулся и сказал:
- Друзья. Он, на самом деле, не умер. Он испытал вас на прочность.
От таких слов открылся ещё и глаз.
- В самом деле - продолжал мужик. - Я и сам вначале испугался. Такие громкие слова, кажется. Человек не в себе, или даже... ну много чего пришло мне в голову. Но сейчас - я вдруг понял, что со мной произошёл катарсис почище чем от какого-то творчества. Я читал это завещание, у меня болел желудок - но когда я кончил читать, желудок перестал болеть. А когда я прочитал это уборщице - она поправила свой грипп, он мешал ей. Меня поражает - в этих словах есть что-то действительно стоящее. Так что не воспринимайте их серьёзно.
- Мне, например, не хочется есть оливье и пить пиво. У меня появилось столько энергии, я поняла жизнь с новой стороны. - говорит один из участников поминалки.
- Мы-то думали, что Иогаха ненавидит нас, раз поёт про такое, а оказывается - ведь, по сути, он-то и любит... Это мы все... Разъединённые, ходим взад-вперёд ищем что-то... Как хорошо, что он это написал.
- Иогаха - заметил мужчина, что читал текст - мне всегда говорит - я простой человек, даже если бы человечество захотело бы причислить меня к Богу за такой поступок, я бы показал им фигу. Надо понимать, говорит он, что гении живут там, где они уникальны. То, о чём говорит он - настолько лежит на поверхности, что просто по определению не может называться чем-то гениальным. Он случайно додумался до великого, и очень удивлён - почему только он. Он бы хотел, чтобы все. Он попал в яму со своим пониманием, но именно сейчас, наконец, находятся люди, которые его воспринимают. И он рад этому, он улыбается как ребёнок таким вещам. Поэтому всё, что он говорит - я не мог выкинуть и сжечь, хотя вначале хотел. Впрочем, это была тоже уловка, я просто записал его слова, которые сказал он мне, и передаю вам. Сам он, наверное, даёт какой-то очередной концерт в клубе имени Майора Пиписькина. Хотите прийти на его концерт?
- Нет, друзья. Не хотим. Нам надо обдумать всё это... Зачем нам его песни? Мы теперь знаем их смысл, и должны знать что в красных труселях скрывается часто нечто большее, нежели мы, простой народ, привыкли видеть. И любовь часто не так хороша, как мы думаем про неё. Да и именно он заставил нас задуматься - что же такое хит? На какой крови держится любой шедевр... И на каких рынках сейчас продают эту кровь!
- Вероятно, нам не помешает государство. Его теперь нет для нас. Нет для нас и законов, не потому, что мы можем теперь позволять себе всё что хотим, а как раз потому, что мы знаем что можно и что нельзя.
(Овен. Твор4ество. Ли4ность. Зелёная зависимость.)
Глава Третья.
Немного о настоящей жизни Иоганна Яковлевича Фиста, скрытой от глаз наблюдателя. Рассказывает сам Фист.
Моя жизнь очень интересна. Я родился в Москве, но мне кажется, что внутри меня - другие города. Гуляя по улице Тверская, я представляю совершенно другую улицу, полную других созданий, нежели гуляют сейчас. Сам я... другой? Не уверен. Я как раз таки человек. Те, кто вокруг меня - иные. Они слабые. Им легче поддаться наплыву отсутствия иммунитета, чем мне. Но - они сильны непониманием процессов, идущих с ними же. Сила их в том, что они имеют возможность умереть. Они не пожалеют ни себя, ни других. И слава Богу! А я - не могу так. Поэтому - я слабее их всех, но одновременно - самый сильный из них. Силён я тем, что не уйду от себя никогда. Они же - уходят, хотя подкреплён чаще всего их уход от себя именно словами "От себя не уйдёшь". Я ничем не могу подкрепить то, чего нет. Поэтому я не читаю философских высказываний. Я не понимаю Конфуция, который говорил про чёрную кошку, не понимаю Омара Хайяма, который писал рубаи. Но я понимаю Рахманинова, который писал этюды-картины. В шестом этюде-картине опус тридцать три в двух последних тактах я вижу, как крыса в конвульсиях умирает. Ей помогают религиозные люди. Она, мучаясь, знает, что люди помогут ей отойти к Господу, помолятся за неё. Когда я читаю анализ теоретиков этого этюда-картины, они видят в этих двух тактах - какую-то красоту, гармонию, связь, в общем, всё то, за что не стыдно выпить в дружеском коллективе. Вероятно, некоторым из них, когда они смотрят на эти такты, приходят какие-то мысли типа моих, но если даже им и показалось, что крыса бьётся в конвульсиях, то они заменяют слово "крыса", например, словом "красивая девушка". Суть теряется, но нам, теоретикам, не до сути. Нам важно чтобы общество не билось бы в конвульсиях от тех трактатов, которые нам надо протащить, и чтобы мы, теоретики, в конце концов, не оказались непонятыми обществом крысами. Открытость - совсем не главное, главное в жизни - это что-то ещё. И ради "что-то ещё" создаются тонны фальшивых бумаг, настоящее признание которых будет в том, что именно они должны попасть в те библиотеки, которые сгорят. Я-то вообще не понимаю что такое связь! "Связь - не повод для знакомства" - это французы так говорят. Я считаю это высказывание философским открытием посильнее Конфуциевских и Гегелевских, поскольку оно не несёт в себе никакого смысла. А то, что несёт в себе какой-то настоящий смысл - я не люблю, так как люди хотят это понять. И приносят вред своим пониманием массам. Поэтому мне нравятся пустые песни - песни группы "Мумми-Тролль" и другие подобные ему исполнители. О чём они поют - непонятно, зато понятно, что их нельзя неправильно понять. В их песнях - нет улицы, по которой могут в своих анализах гулять теоретики, нет и переулка, в которых этих теоретиков могут убить. В этих песнях нет ничего, но что интересно - люди в своём обществе дошли даже до того, что и на "ничего" у них есть свой ответ. Некоторые наши политики-борцы, которые слышат "ничего", не понимают - как так? Их жизнь, полная борьбы - а тут какой-то Мумми-тролль со своими словами, ничего не значащими! Как может быть пустота, если жизнь - сплошное развитие? Их не устраивает пустота как отдых от их ***ни - от их псевдоборчества за несуществующие права людей. Люди, кстати, в этих правах совершенно не нуждаются. ПсевдоборцЫ ненавидят пустоту, они боятся её больше войны, которую создают - ведь пустота это то, что остановит их. Они хотят быть в деле, в красном кровавом колесе, и когда им показывают зелёную травку - они не знают, что это такое. Они вспоминают, что на этой травке - трупы людей, которые погибали в борьбе за власть, мир - они уже не видят травку зелёной и простой. Поэтому для них - "Мумми-тролль" - это страшная гадость. Творчество, каким бы хорошим оно ни было - всегда найдутся люди, которые хотят большего.
Хотящие да большего, повергнитесь вы пропадом. Аминь. Так бы звучала моя первая заповедь. Только я бы не просил её выполнять. Как хотите, смрады.
Впрочем, объяснять учёному сложно, почему Земля вертится вокруг Солнца - потому что для него это просто, он сам это знает. Но забывает, что когда-то тот, кому я сейчас это объясняю - скорее всего - был бы в числе тех, кто сжёг на костре Джордано Бруно. Я - не из тех, кто пожертвует собой ради человечества. Если ситуация будет пахнуть костром - я выжду. Впрочем, что я и делаю - хожу-пою, хожу-пою. И зарабатываю.
Моя фамилия - Фист, произошла сразу. Она пришла мне от другой фамилии - Лист. Но не по древу и не по корням, и не по генам единым. Иоганн я потому что немец. Яковлевич - потому что еврей. И вообще - я хотел чтобы больше было бы в мире единства, поэтому хочу смешивать, смешивать! Детей пока у меня нет, хотя какие же хорошие были бы фистята! Рано об этом думать - я хочу женщину, которая будет любить меня не за песню о красных труселях, а просто так. Такие, возможно, все женщины - но сейчас я на таком уровне, что предпочитаю видеть в них всех то, о чём мне говорят другие люди - они мне все говорят: "Не женись! Твоя девушка ради денег тебя только любит, ради известности! А ты ей - не нужен!" Я так не считаю - знаю что все люди хороши по сути, но сейчас мне выгодно слушать мнение других, глупых людей. И пока пусть будет так как они сказали. Девушки любят меня за известность, за деньги. Меня это устраивает, так как я не люблю их. Мне нужно петь. Петь! Петь! Петь, а не "Маш", "Даш", "Ляль".
(Рак. Невидение абсурда.)
Глава Четвёртая (Скорее даже, не глава, а хвост)
Был в консерватории... Так рад!
Однажды я зашёл в консерваторию. Я пришёл туда не как ученик, а как просто послушать. Меня пустили, хотя мне было сорок семь лет. Но поскольку я выглядел на двадцать, подумали что я собираюсь туда поступать.
Вначале я подошёл к доске с расписанием занятий и читаю:
Композиторский факультет. Среда. Расписание.
8.00 - 10.00 - Сила воли (класс 45)
10.00 - 11.00 - Сексуальная физкультура (класс 405)
11.00 - 13.00 - История музыки в деталях (класс 405)
13.00 - 15.00 - Композиция (класс 1)
15.00 - 17.00 - Русский, и вообще, язык (класс 0)
17.00 - 19.00 - Подведение итогов (класс 405)
В классе 45-ом сидел педагог - мужчина лет 60, лысый, очень красивый. Также за партами сидело десять человек - все ученики. Пять девочек и пять мальчиков. Я присел где-то рядом с кем-то, не суть, и начался урок.
В процессе выяснилось, что педагога зовут Шаркаль Загыбрикович. Он очень любит своих учеников. А ученики - его. Он очень честный, и на уроке силы воли очень вдохновляет своею честностью учеников, призвание которых - быть композиторами.
Шаркаль: Дорогие друзья, я встречаюсь с вами не в первый раз, поэтому мы уже знаем с чего начать. Все десять человек могут встать, Вы, как Вас зовут, молодой человек?
Иоганн: я не молодой человек, мне сорок семь лет. Меня зовут Иоганн, но я не учусь, а просто посмотреть.
Шаркаль: не хотите принять участие, Иоганн?
Иоганн: да, Шаркаль Загыбрикович, если можно, я тоже хочу постоять с вами.
Все мы встали у окна. Там было очень много простора. Мы встали как встают на йоге, что ли. Все вместе, дружно, но с некоторым расстоянием между друг другом, и Шаркаль стал говорить с нами. Он подошёл к одной из девочек, что стояла в самом краю нашей дружной колонны, и сказал:
- Люда, мы уже знаем что с тобой делать. Но давай, поскольку у нас новый человек, Иоганн, повторим для него ещё раз. Кем ты хочешь стать, когда закончишь консерваторию?
Люда: композиторшей.
Шаркаль: какие у Вас есть сильные человеческие качества, которые Вы хотите в себе развивать? Благодаря чему Вы будете непохожи на остальных?
Люда: у меня есть двуличность.
Шаркаль в этот момент посмотрел на всех остальных. Потом перевёл взгляд на Иоганна и объяснил:
- Иоганн, я смотрю на остальных учеников для того, чтобы убедиться, что они верят в Люду. Этому мы и учимся на уроке силы воли. У нас у всех есть качества, которые есть в наших характерах, - мы должны их развивать до предела. Только тогда из нас родятся хорошие творцы. И в жизни нам будет очень хорошо. Поскольку двести лет назад двуличность считалась чем-то нехорошим, я смотрю на тех учеников, которые слышат это слово. Мне важно чтобы это слово ими воспринималось также спокойно и обычно, как и слова "мама", "папа". Надо сказать, что они когда пришли ко мне, они уже это знали и были спокойны, но на всякий случай я провожу с ними такие занятия всё равно, поскольку мне необходимо чтобы понятие "двуличность" выскочило из их генов как что-то плохое, грешное, и чтобы они понимали что слово это всего лишь означает что... ну, впрочем, Люда сама сейчас всё расскажет.
Люда: я двулична. Мне хочется чтобы люди, для которых я пишу музыку, знали, что двуличность - не грех, как считали глупцы, а всего лишь: "Сегодня я такая, а завтра другая". Я хочу чтобы в моей музыке было ощущение, что я вроде бы говорю одно, а на самом деле - другое. Такая музыка - выигрышна.
Шаркаль: тогда напомните нам, какие композиторы повлияли на Вас?
Люда: Рахманинов. Я уверена, что когда слушаю его восьмую этюд-картину Соль-минор, слёзы льются у меня от той степени эгоистичности, благодаря которой Рахманинов не мог сказать то, что хотел - своим друзьям, людям вокруг. И этот эгоизм заставляет плакать. Я тоже часто думаю только о себе и не хочу говорить с людьми о том, что мне не нравится. Поэтому сегодня я такая, а завтра - другая. Я хочу развить в себе эти качества.
Шаркаль: Вы хотите писать как Рахманинов? Или хотите быть лучше его в своей музыке? Или хуже?
Люда: это уже зависит не от меня. Это зависит от времени, в котором я живу, от людей, с которыми говорю...
Шаркаль: Люда, стоп!!! Вы не выучили до конца. Вы забыли. Те слова которые Вы сейчас говорите - принадлежат не ВАААААААМ. Так говорят глупые научники (повернулся ко мне). Иоганн, научники это неудавшиеся учёночники, ну, там физики всякие, химики срякие. (обратно к Люде) Людочка. Я повторю вопрос ещё раз. Как Вы хотите писать - если сравнивать себя с Рахманиновым?
Люда: я хочу... Всё зависит только от меня, а не от времени, в котором я живу, и не от людей, с которыми я общаюсь. Я хочу писать лучше чем писал Рахманинов.
Шаркаль: стоп!!! Люда, сейчас тоже неверно. Вы просто отрицаете то, что только что сказали. Мне нужны Ваши мысли.
Люда: ой... Шаркаль Загыбрикович... Надо подумать!
Шаркаль: думайте, Люда. У нас есть время.
Люда: а, вот! Вспомнила! ... Я хочу писать так, как я слышу.
Шаркаль: Людочка... Где Вы наслушались такого бреда? Я всё время от Вас слышу чьи-то слова. Я хочу чтобы Вы говорили со мной так, как я ещё ни от кого не слышал. Мне нужны новые слова. Новые, бьющие поверхность Земли, ну или хотя бы, моей лысины.
Люда: Шаркаль. Я хочу писать музыку так, чтобы деревья валились, чтобы были землетрясения вокруг...
Шаркаль: стоп, Люююююда! Вы с ума сошли! Вы понимаете, что деревья и земля - такие же живые Ваши слушатели Вашей музыки, как и люди, как и Вы сами. Поэтому то, что Вы говорите - забудьте об этом. (поворачивается ко мне) Вот чему мы их учим, понимаете? Они, конечно, очень чистые граждане, но в генах у них ещё засела злость и всякие там дела прошлых лет. Я хочу чтобы они были действительно чисты. (повернулся к Люде): Людочка, я бы очень хотел чтобы Вы собрали всю чистоту мыслей и сказали - чего Вы хотите достичь?
Люда: я... хочу чтобы Музыка, которую я пишу - была бы прекрасна как капли стонущего ветра.
Шаркаль: прекрасно...
Люда: чтобы цепи Любви разрывались перед стонами Колбасы...
Шаркаль: замечательно!
Люда: чтобы моя двуличность была развита до предела и когда мне надо, стонал бы ветер, а когда мне не надо - стонала бы Колбаса...
Шаркаль: стооооп! Люда. Почему Вы употребили слово "не"? Вы опять забыли - двуличность - это Ваша сильная сторона, а не слабая. А, сказав про Колбасу негативно, Вы показали нам всем, что не поняли что двуличность хороша! Вы хороши и с одной стороны, и с другой. А не только с одной, а с другой дура.
Люда: да... Я хочу чтобы когда мне надо, стонал бы ветер, а когда мне потом что-то надо - стонала бы Колбаса...
Шаркаль: Люда, стооооп! Вы забыли? Мы не повторяем и не правим свои же мысли. Даже самые неправильные. Мы находим другие слова, чтобы сказать об этом же! Повторение? Забудьте об этом. Это, как говорят у нас в школах - "Проехали". Скажите правильную мысль другими словами, пожалуйста.
Люда: я хочу, чтобы Музыка развивалась как Стоны Колбасы...
Шаркаль: Люда, стооооп!
Люда: что такое, Шаркаль Загыбрикович?
Шаркаль: Вы опять забыли. Музыка не должна развиваться. Развитие - это придумка старых школ - они настолько старые, что в их крышу приходят только такие мысли - про развитие. Как Вы можете развиваться, Люда? И как Ваша музыка может развиваться? Вы уже есть Музыка. Пора это понять. Вот даже сейчас - мы разговариваем - и это Музыка. Симфония... Концееерт!
Люда: в мою голову приходит не только Музыка. Я слышу голос мамы, он для меня дороже Музыки и всего на свете...
Шаркаль: но ведь Ваша музыка - принадлежит не Вашей маме?
Люда: да. Моя музыка принадлежит Миру в целом.
Шаркаль (повернулся ко мне): а вот на первых занятиях Люда настолько отделяла свою любимую маму от всех остальных, что считала что её Музыка - только для неё должна быть. И только через два месяца она поняла, что музыка едина, для всех, а не для даже самого любимого человека.
Люда: Моя музыка принадлежит Пииису в целом.
Шаркаль: что значит Пиииису?
Люда: мы же говорили что не повторяем свои мысли, Пиииис это мир, по-английски...
Шаркаль: ооо! Верно! (повернулся ко всем) Вот видите, друзья! Вы всё начали верно понимать. Теперь и Ваша музыка будет через край, литься.
Люда: я хочу быть лучше всех в своей музыке. Те качества, которые мне нужны для этого - у меня есть. Я хочу развить свою двуличность до предела. Стать честной в своей двуличности и не бояться этого слова. Я уже достигла этого.
Шаркаль: закройте глаза теперь... Минуту постойте, думая о том, что сейчас сказали. И через минуту Вы будете ещё ближе к цели. Также - пусть закроют глаза все остальные и тоже пускай постоят минуту. Иоганн, тоже закройте.
Мы все закрыли глаза и стояли минуту. Каких только мыслей ни бывало в моей голове - но главная была - радость. Наконец-то наш мир подвинулся в лучшую сторону. Наконец-то, мы, кажется, становимся детьми. Мы не требуем от других ничего, но в себе видим гения всех времён и народов. Мы занимаемся своим делом, и наши качества характера преумножаются просто потому, что нас никто за них не судит. И наша музыка становится лучше, как и наш организм.
Когда мы открыли глаза, Шаркаль пояснил:
- Когда я просил вас всех закрыть глаза, я знал что Люда уже понимает то, что сказала. Мне было важно смотреть не на Люду, а на остальных - как ОНИ реагируют на слова Люды. Вначале, на первом уроке, во время минуты стояния все как-то шевелились, оказалось, от того, что мысль о "двуличности" их пугала. Я научил их быть проще к миру, и теперь они стоят спокойно, их организм отдыхает и желает Люде проявить себя в полной мере. В общем, ребята, верить друг в друга вы уже научились, главное теперь - чтобы вы верили в себя. Люда! Ну как вам?
Люда: крутячно!
Шаркаль: вот и отличненько. Теперь пусть скажет Царь. (повернулся ко мне) его так зовут, это не кличка.
Царь: моё имя действительно Царь, мне дала его моя мама, она хотела чтобы я был политиком. Но я не пошёл по её стопам и хочу быть композитором. Мой любимый композитор - Римский-Корсаков, и я хочу чтобы Моя музыка была такая же золотая, как и его Петушок.
Шаркаль: браво, Царь! Друзья, вот видите, Царь говорит гораздо лучше Люды, он уже больше знает, он лучше осведомлён.
Люда: да это потому, что он мальчик, а я девочка. У девочек больше комплексов...
Шаркаль: Люда, стоооооооооооооооооооо...ппппп! Опять чьи-то учёности. Мальчики и девочки одинаковые. Мы должны видеть мир единым! Хватит уже о том, что девочки хуже, чем-то хуже мальчики, чем-то лучше кто-то, нет! Стооооооооо... ппппппп! Нужно... пора уже быть как все в своём организме, и уникумом в творчестве. Все хороши одинаково. Ни у кого - комплексов нет. Вот, после меня у Вас будет сексуальная физкультура, там же у вас не бывает комплексов. А музыка, это, понимаешь, тяжелее секса? Грёбаные Вы композиторы! Не музыканты, а дворники. Сегодня двадцать восьмое февраля, снег ещё не сошёл. Пойдёмте убирать снег, поможем бедной тёте Любе уборщице?
Царь: Моя музыка - набор звуков. Я люблю свою музыку также как и Римский-Корсаков, который любил себя. Я хочу в своей музыке быть единым ко всем, но не к тем врачам, которые лечат по схемам...
Шаркаль: стоооооооооп! Царь, Вы разве забыли что врагов у нас нет? Ни в жизни, ни в музыке?
Царь: но как я могу забыть, когда они лечат нас неправильно? Они убили моих друзей своим лечением, вместо печени оперировали поджелудочную, а другой врач прописал Мовальке таблетки от печени, когда болела-то вовсе не печень, а ухо, и он умер.
Шаркаль: Царь. Мы всё прекрасно знаем. Увы, что мы сейчас можем сделать. Медицина сейчас только начинает развиваться, кстати, вот вам и слово "развиваться". Пока что-то развивается, мы дохнем. Так что не употреблять слово "развитие" в нашей консерватории!
Царь: так вот, Мовалька умер... Что я должен делать с врачами? Кем их считать?
Шаркаль: не враги они... Врачи... Разница в одной букве, понимаете? Да, они убили Мовальку, но что теперь сделать? Мы все кого-то убиваем пока ещё... Мы не согласились построить мир так, как написал когда-то нам какой-то певец в завещании, и поэтому развиваемся. Всё идёт к лучшему, конечно, но слишком медленно...
Иоганн понял, что это ведь про него. Штирлиц насторожился. Но, видимо, Шаркаль не узнал его, так как когда он писал завещание, ему было 18, а выглядел он на 46, а сейчас ему 47, а выглядит он на пятнадцать. Он даже спросил Шаркаля:
- Шаркаль Загыбрикович, а то завещание, что это такое, и о чём там было?
Шаркаль: да я даже не знаю как вам сказать. Там было указано всё то, что нужно чтобы изменить этот жалкий мир к лучшему. Многие прочитали и даже поняли что делать, но делать никто не стал. Вернее, кто-то стал, а кто-то - нет. Это, конечно, лучше чем было бы если бы не стал никто....
Иоганн: я не очень понимаю о чём Вы, потому что не читал того завещания.
Шаркаль: впрочем, я могу вам его показать. Вернее, в интернете оно есть. Мне очень нравятся эти слова, более того, нравится что человек, который написал его, вовсе не умер и до сих пор где-то ходит, что-то делает.
Иоганн: да, мне тоже это нравится.
Шаркаль: его, кстати, звали Иоганн, как и Вас.
Иоганн: частое имя в Москве.
Шаркаль: а отчество вроде Яковлевич, Фист. Как зовут Вас-то, полно?
Иоганн: Иоганн Курчёнович Задропкин.
Шаркаль: ну, я так и понял что Задропкин. Не Фист же. Впрочем, я не об этом. Царь говорит что Мовальку убили врачи. Увы, не только его... Полмира... Неверное лечение, неправильная психологическая ситуация в семье. Кстати, Фист об этом говорил обо всём. И что-то изменилось, вероятно, как раз благодаря его словам. Я даже думаю, что то, чему я учу сейчас детей, тоже следует из его мысли по поводу отсутствия комплексов в людях. Так что - что-то из того о чём он писал, уже сделано. Но это так мало... Он писал, что это можно поменять в течении суток, каждому из нас. А у нас эти сутки длятся уже 27 лет.
Иоганн: увы. Но мы будем ждать...
.... - сказал Иоганн, зная что нельзя смеяться, поскольку смех это признак непонимания... А он не только не понимает этого всего... Он бы хотел расклеять свою улыбку в смехе да чтоб на полмосквы, и прокатить этим смехом так громко по всем этим негодяям, да чтоб они, в конец, поняли, как гнусно не торопиться, когда от этой неторопни погибают люди.....
Шаркаль: продолжаем. Царь, мы виноваты перед Иоганном, что не слушаем его, но мы слишком глупы ещё. Если ему требуется сутки, нам требуется 27 лет. Спасибо что сделали то, что сделали. Я понимаю, что сейчас говорю не своими словами, но сейчас лучше чем было 30 лет назад. Сейчас зато нет войн.
Царь: Мовалька-то нас не слышит.
Шаркаль: как хочется хлопнуть этой консерваторской дверью и пойти помочь людям жить, как сказал Иоганн. Но мне важней работа, я хочу научить вас, мои дорогие детишки, быть открытыми.
Царь: а как же Мовалька?
Шаркаль: мы вот учимся с вами уже полгода?
Царь: да.
Шаркаль: за эти полгода у вас же всё у самих в порядке и вы здоровы, ничем не болели, верно?
Все (включая Иоганна) хором: да!
Шаркаль: Иоганн, а Вы-то чего? Вы же к нам не ходили.
Иоганн: а я тоже не болел эти полгода.
Шаркаль: ну так вот, вы не болели. Значит, наши уроки не напрасны.
Царь: но Мовалька-то?
Шаркаль: а он разве к нам ходил?
Царь: нет.
Шаркаль: а он часто с Вами общался?
Царь: нет, мы редко виделись. Он всё в политике был.
Шаркаль: а что именно он делал?
Царь: Мовалька с 20 лет стал интересоваться политикой, ходил на митинги, собирал оппозицию...
Шаркаль: Царь, стоооооооооооооооооооооооп! Мы забыли, что слова "оппозиция" - не су-щест-ву-уууееееее-ттт! Вы сами только что ответили на свой вопрос. Он заболел из-за стрессов. То, что не несёт в себе единства - несёт лишь стресс и болезни. Не сомневаюсь, что Мовалька не общался с вами и вообще мало с кем общался потому что люди любят свободу, единство. А тут Мовалька со своей оппозицией ко всем и всему.
Царь: ужасно как... Я ему говорил: Мовалька, не тронь левых. Правых тоже не тронь. Будь со всеми. А он отвечал: "Не буду", ну и что-то в таком роде. Как жаль... Теперь я буду знать отчего он заболел тогда... Но, Шаркаль... его уже не вернёёёёёшь! (крик на Вселенную)
Шаркаль: увы, да... Людей, которые умирают, не вернёшшшшшшь.... Но... всё равно хочу заметить, как это ни ужасно, что сейчас люди болеют меньше - нет войн, скоро не будет понятия "оппозиция", и всего того, что связано с болезнями. Потом не будет и понятия "болезнь".
Царь: мне так жаль Мовальку... я не мог объяснить ему чтобы он был со всеми....
Шаркаль: увы, Мовальку не вернёшь... Давайте переключимся сейчас с Мовальки на композицию, как это ни было бы печально. Царь, какие у Вас есть позитивные качества, кроме золотого петушка?
Царь: никаких. Я хочу искать равенство со всеми, мне не хочется отличаться, хочется быть таким как все. Несмотря на то, что моя музыка - набор звуков, она невероятно консервативна. Я консерватор, мои истоки - от самых плохих композиторов - в том числе - тех, что имели связь с народным творчеством.
Шаркаль: назовите их.
Царь: Коммуниздов, Царёв, Гадов, Бадовян, Куртабэль, Шапорин, Глазунов, Касвечян, Кардатштюх. Это те, кого я вспомнил.
Шаркаль: если Вы считаете этих композиторов плохими, то я хотел бы чтобы Вы, во-первых, были уверены в том, что говорите. А во-вторых, хотел бы сказать своё мнение - мне очень нравится Первая Симфония Коммуниздова, она, конечно, основана на народных напевах. Там Партия кричит: "Дайте хлеба, дайте водки!", это Ленинские дела, но мне очень нравится эта симфония. К тому же, она хоть и написана про Ленина и Партию, а посвящена Сталину. Это очень смело. Музыка там в до-мажоре, радостная, ни о чём. Мне нравится!
Царь: но я высказал своё мнение, Шаркаль. И я уверен в том что мне не нравится такая музыка. Там мало единства.
Шаркаль: в таком случае, что это не Ваше "мнение" - а как есть. Когда Вы говорите "мнение", значит, люди вокруг вас хотят убедить вас в вашей мнительности. Не мнитесь, будьте открыты! Хочу заметить, что Мусоргский и Стравинский тоже использовали народное творчество иногда, они, значит Вам тоже не нравятся?
Царь: нет. Они нравятся мне. Потому что у Мусоргского народное творчество другое, оно искреннее, не ради песенок, и он профессионал. А Стравинский... он больше ржал над этими бабками, собравшимися у костра и напевающими "как мне плохо что Ванька миняяя.... броооосииииил.... ууууууух!" Он по-другому использовал народ.
Шаркаль: Мусоргский, что интересно, его считают дилетантом - он не учился композиции так как учимся мы. Но - всем бы нашим консерваторским гениям - стать такими же как он! Хахахахах! Не получится! (повернулся ко мне) Иоганн. Вот смотрите. Вам может показаться странным то, что я учу их единству, а сам уверен, что у них не получится того, чему я хочу их научить. Вам странно?
Иоганн: нет.
Шаркаль: а почему? То есть для Вас это нормально?
Иоганн: конечно. Ведь Вы сами сказали на уроке - каждый должен проявлять свои качества в крайности. Ваше качество - не видеть в делах людей хорошее, судить дела людей с негативной точки зрения. Значит, Ваше такое качество должно проявляться и никак не связано с тем, чего Вы ученикам желаете. Когда они станут лучше Мусоргского, Вы измените свою точку зрения. Сейчас - думаете как есть.
Шаркаль: браво, Иоганн... Вы бы сдали экзамен по силе воле на пять с плюсом, у меня ещё не было ученика, который так точно сказал! Браво. Давайте поаплодируем Иоганну всем классом.
Все аплодировали мне, а я был в ужасе... Они занимаются не тем, они аплодируют мне, а им бы следовало быть таким как я, тогда не пришлось бы аплодировать, все бы понимали что я прав и это бы не нуждалось в аплодисментах.
Шаркаль: Иоганн, почему Вы себе не аплодируете?
Иоганн: потому что я итак знаю что я прав.
Шаркаль: хороший ответ. Надеюсь, теперь будем знать и мы. Далее! Какие у кого из вас есть хорошие качества, которые вы бы хотели развивать, мои ученики? (он подошёл ещё к одному мальчику). Нашк? А Нашк. Вы что хотите развивать?
Нашк: я хочу быть композитором потому, что мне должны платить за мои шедевры. И я совершенно не понимаю скромности Шопена, Рахманинова и других. Мне это совсем не нужно.
Шаркаль: значит, повторите - что Вы хотите?
Нашк: я хочу быть композитором абсолютным, без доли скромности под чепчиком. Хочу писать музыку без подтекстов, чтобы все слышали ноты, и не более того. У меня за моей музыкой ничего не стоит, только член. Что написал, то и стоит. Не люблю когда критики потом делают выыыводы, что у меня наболело - что на душе сверкнуло. Что написал - то и есть. И не более того.
Шаркаль: Нашк, да Вы великий композитор! Не сомневаюсь, Вас ждёт успех повыше чем у Люды и Царя.
Люда (вмешалась): Шаркаль Загыбрикович! А я-то почему хуже, на Ваш взгляд, буду?
Шаркаль: потому что двуличность никому не нужна. Двуличность, конечно, хороша, но отсутствие скромности в наше время - встречается гораздо реже. С отсутствием скромности Нашк сделает великие дела - он будет полностью свободен. Но, поскольку мы развиваем во всех только те качества, которые уже есть - мы, Люда, даже если Вы и захотите - не сможем сделать Вас, двуличную, нескромной. И не сможем чтобы Нашк стал, как Вы - двуличным. Как есть, так есть. А теперь, друзья, внимание. В чём моя ошибка была сейчас, кто скажет?
Все молчат.
Шаркаль: так никто из вас не смог сказать мне - в чём моя ошибка? Какой ужас. Я же уже полгода с вами якшаюсь. Неужели никто пока не понял? (обращается к Иоганну) - наш предмет слишком нов для нашего века, поэтому ученики не во всё въезжают. Иоганн, может быть Вы назовёте в чём я сейчас ошибся, когда говорил?
Иоганн: конечно, я знаю. Вы говорили что все должны говорить своими словами, а сейчас сказали чужие слова про то что мы можем развить в себе только те качества, которые у нас уже есть, других - не будет.
Шаркаль: браааааво, Иоганн. Опять двадцать пять с плюсом! Вы правильно сказали - я повторил слова несчастных медиков, которые судят человека по геному или как-то там что-то типа того. Они считают что нет возможности в нас развить тех качеств, которых нет. Их и не будет - считают они. Я вот - был простым ребёнком, а стал педагогом - значит можно сделать того чего нет! Так что - Люда, если Вам нужно - мы можем сейчас попытаться сделать вас из двуличной - нескромной. Мы даже можем оставить двуличность, если хотите. Хотите?
Люда: я подумаю и скажу в конце урока. У меня сейчас в голове звучит симфония, и я не хочу о вас всех думать.
Шаркаль: отлично! Вот - перед нами настоящий волевой композитор! Он может отшить людей, когда ему нужно, чтобы сочинять! Итак, Нашк! Нашк, сделайте вдох!
Нашк сделал глубокий вдох.
Шаркаль: остановитесь! За минуту с Вами произойдут великие свершения - Вы через минуту будете великим вождём пролетариата! Вы напишете нескромный шедевр! Удачи, ёпт!
Все стояли минуту с вдохновлёнными лицами, потом Шаркаль Загыбрикович поаплодировал, весь класс - тоже залился страшными аплодисментами.
Шаркаль: прекрасно. И вот у нас уже есть двуличность, единство в эгоизме и нескромность - прекрасные качества, которые имели все композиторы и ранее, но поскольку качества эти запрещались - музыка таких композиторов не могла быть столь хороша, как та музыка, которую будем писать мы - имея возможность проявить все эти качества сполна!
Все опять залились аплодисментами... Двуличность!
Шаркаль: кто ещё будет с нами в своих качествах? (подошёл к девочке маленького роста, блондиночке). Вы Катя, верно?
Катя: да (плачет).
Шаркаль: а вы чего плачете, Катенька?
Катя: меня обижают. Все вокруг. Они не хотят слушать меня.
Шаркаль погладил Катю по головке, вдруг она отбросила его ладонью на два метра.
Катя: Шаркаль Загыбрикович, да в том-то и дело что я плАчу от того, что мне надоело что меня всем жаааалкоооо. (залилась слезами ещё больше).
Шаркаль подошёл к Кате и говорит: я Вас понимаю, Кать. Мне Вас совсем не жалко. Расскажите, что Вы хотите от нас, простых смертных?
Катя: я ничегооооо. (очень сильно плачет). Я хочу проявлять ничегоооооо в музыке.... Мне жаль всех вас, которым жаль меняяяяяя....... За что вам жалко меня-то? Я ... (плачет опять) совсем не жалкая... Меня обижают... Я хочу в музыке наносить всем обиды, можно?
Шаркаль: конечно. То есть - музыка Ваша будет с обидами.
Катя: у меня есть даже Обидная Симфония... (плачет) Она написана для оркестра, очень красивая... (плачет очень сильно) Очень красивая... (плачет ещё сильнее) Очень красивая... Я не могу больше. Я хочу чтобы мне разрешили обижаться на всё и на всех...
Шаркаль: а как Вы умеете обижаться?
Катя: моя обида в том что я обижаюсь... (плачет) А люди когда слышат слово "обида", сами начинают обижаться... (плачет сильно-сильно). У меня слово обида просто значит слово "обида" и не более того, а люди, услышав что я обижаюсь на них, бьют меня кулаками, мама рыбу жарила, она рыбой бьёт... Папа ботинком. Можно я буду просто обижаться и мне ничего не будет за этоооо? (плачет-плачет...)
Шаркаль: конечно. В нашем мире слова ничего не значат. Ранее, в девятнадцатом веке - за слова могли жечь на костре, сейчас слова ничего не значат. Закройте глаз на минуту и верьте - Вы будете гением обиды. Вас никто не накажет за обиду более, Ваша обидная симфония будет абсолютным шедевром всех времён и народов.
Минуту все постояли. Шаркаль подошёл к мальчику низенького роста, тоже блондину.
Шаркаль: что хотите Вы, молодой человек?
КрАштур: я хочу не писАть музыку.
Шаркаль: оооо как! Интересно. То есть вы учитесь на композиторском факультете и не хотите писать, правильно я понял, Краштур?
Краштур: да, Шаркаль Загыбрикович. Я поступил на композиторский чтобы не писать музыку. Мне нужна бумажка.
Шаркаль: туалетная?
Краштур: нет, диплом о высшем образовании. Меня мама просит чтобы она была.
Шаркаль: а зачем ей такая бумажка?
Краштур: у неё уже есть одна, ей нужна вторая. Моя мама - коллекционер дипломов о высшем образовании.
Шаркаль: ооо, как интересно... Ваша мама уникальный человек. Возможно, тоже несостоявшийся композитор с великими данными.
Краштур: я хочу получить бумажку, просто бумажку. Мне даже необязательно учиться для этого, можно я буду списывать?
Шаркаль: списывать что?
Краштур: оценки великих гениев в свой диплом. У Эйнштейна были сплошные двойки, я хочу такой же диплом как у него, можно?
Шаркаль: конечно можно. А Вашей маме разве не нужно чтобы у Вас были пятёрки?
Краштур: нет. Моя мама сказала чтобы я вернулся из консерватории не только с дипломом, но и гением.
Шаркаль: Ваша мама очень расчётливый человек. Я бы сказал - в высшей степени. Она молодец. Дипломы Эйнштейна продаются в подземных переходах, идите и купите. Зачем Вам пять лет учиться? Считайте, что Вы уже Эйнштейн.
Краштур: дак а я общливый очень. Я люблю общаться с Вами. А вот с двуличной Людкой я даже роман закрутил.
Шаркаль: за роман с Людой я ставлю Вам пять, здесь Вы не Эйнштейн, всё относительно. Роман этот кончится через четыре года, когда вы отучитесь. Люда будет в себе, и Вы в себе. Вы композиторы - и не понимаете что романы - это не про вас. Если вы будете сосредоточены друг на друге - будете сосредоточены друг на друге. Если хотите быть композиторами - гениальными, вам придётся быть наедине с музыкой, а не с друг другом...
Краштур: а зачем тогда я общаюсь с вами, Шаркаль Загыбрикович? Может быть, лучше было бы сразу начинать писать музыку, а я тут трачу время на вас.
Шаркаль: так это проблема Вашей мамы. Ей нужен диплом. Я ничем не могу Вам помочь. Нужен значит нужен. Значит, Краштур, великий гений. В чём Ваша гениальность?
Краштур: моя гениальность в лени. Я ленивый человек всех времён и народов, и у меня есть гениальная мама с уникальным родом занятий - коллекционер дипломов о высшем образовании. Ей нужен ещё один, и я выбрал консерваторию для того, чтобы моя лень проявлялась лучше и краше. Если бы я выбрал для проявления лени, скажем, математический факультет Московского Государственного Университета имени Ломоносова, то моя лень продлилась бы недолго и мама бы осталась без диплома. А так - не сомневаюсь, у вас учиться очень легко и я смогу ничего не делая за пять лет получить диплом.
Шаркаль: Вы, наверное, хотели сказать, у нас легко делать вид, что учишься?
Краштур: я не делаю вид, это вы, педагоги, делаете вид что нас учите. На самом деле вам также не с кем пообщаться и вы выбрали консерваторию для этого общения.
Шаркаль: браво, Краштур. Слушайте, у нас растёт настоящее современное поколение, которое говорит что думает. Поскольку у нас нет запретов, не сомневаюсь, что мы будем жить тысячу лет, наш организм будет проявлять себя направо и налево. Классно, ёпт! Краштур. Закройте глаза на минуту и представьте себе что вы самый ленивый человек на свете...
Краштур: я не хочу закрывать глаза. Мне лень. Я буду стоять с открытыми глазами.
Шаркаль: для вас мы делаем исключение. Да, стойте с открытыми глазами и расслабляйтесь.
Краштур постоял двадцать секунд и спросил:
- Шаркаль Загыбрикович, я больше не хочу стоять. Я хочу лечь, есть тут кровать?
Шаркаль: кровати нет, ложитесь на пол.
Краштур лёг на пол и сорок секунд пролежал, потом встал.
Краштур: (потянулся) так хорошооооо...
Шаркаль: аплодисменты Краштуру... (все аплодируют) Итак, дорогие друзья, урок имеет честь подходить к концу, я могу сказать что Вы понимаете теперь, что сила воли - это не Ваша сила, а Ваша прирооооодаааа. Так же как и двуличность, о которой говорила Людочка, лень, о которой говорил Краштур и другие не менее важные качества. Всё, что есть в нас - нужно понять, признать хорошим и действовать. Удачи всем далее, урок закончен.
Все ученики поаплодировали Шаркалю Загыбриковичу, вышли из класса, а Иоганн остался в классе с Шаркалем. Он медленно подошёл к нему и спросил:
- Скажите, а как продвигаются дела с человечеством в целом? Чего сейчас люди хотят больше всего?
Шаркаль: они не хотят ничего. В этом их большой плюс. Их жизнь стала длинней, у них почти не происходит плохого, они почти не болеют.
Иоганн: а кто болеет?
Шаркаль: болеет те, кто помнят как болели другие - их родственники, которых уже нет в живых.
Иоганн: а что делаете Вы, на посту педагога?
Шаркаль: зарабатываю.
Иоганн: а деньги ещё нужны людям?
Шаркаль: да. Деньги ещё пока равносильны энергии.
Иоганн: то есть - деньги являются частью энергии? Или они её заменяют?
Шаркаль: я не очень вдавался в этот вопрос. Мне важно что я их зарабатываю. Сейчас нашим педагогам платят очень много, у нас зарплаты хватает на то, чтобы пить целый месяц коньяк.
Иоганн: это очень хорошо. Вас, педагогов, стали ценить. За что?
Шаркаль: за то, что мы стали энергичнее, чувствовать себя лучше и чувствовать других лучше.
Иоганн: не сомневаюсь, ваш мир ещё не достиг реального понимания жизни. Вы уже близки к нему, но в чём-то ещё дальше от того, что было двадцать лет назад, когда были войны и всё остальное...
Шаркаль: почему Вы так считаете?
Иоганн: потому что мир освободился от плохого. Это всё что вы сделали.
Шаркаль: а этого недостаточно?
Иоганн: конечно, нет. Потому что не всё что есть - хорошо.
Шаркаль: а что хорошо?
Иоганн: хорошо то что вы меньше болеете, нет войн. И хорошо то что идёт всё к лучшему. Но когда все вы освободитесь от плохого и всем станет хорошо вы не сможете жить. Вы будете роботами, и у вас не будет понимания творчества тех, кого нет в живых.
Шаркаль: а я думал, что Вы скажете что мы сами не сможем творить.
Иоганн: ваше творчество меня не волнует, мне важна ваша жизнь. Что вы будете делать с тем творчеством, которое написано теми, кого нет?
Шаркаль: мы будем ценить его.
Иоганн: как? С позиции того что всё хорошо?
Шаркаль: конечно.
Иоганн: а что хорошего в том, что Рахманинов умер, Тарковский умер, Бергман умер, Шопен умер, .... умер, .... умер, ..... умер, ..... умер..... ?
Шаркаль: действительно. Ничего хорошего. А что же нам делать?
Иоганн: не стремиться уйти в позитив.
Шаркаль: да, Вы правы. Я и сам страдаю от этого всего. Но поскольку всем людям становится лучше, я забываю о плохом.
Иоганн: у вас, людей, есть свойство, забывать плохое, видеть во всех хорошее и умирать. И мне это сочетание не близко. Когда раньше люди болели, умирали, на творчестве можно было заработать очень много денег. Люди платили - они любили дух, любили то, чего нет. Сейчас - люди превращаются в позитивных машин, которым не нужно ничего кроме самих себя, на чём же мы будем зарабатывать?
Шаркаль: на чём-то ещё, кроме творчества. Деньги можно заработать другим путём.
Иоганн: а каким? Творчество это единственная универсальная вещь, которая ещё хоть как-то может сочетаться с единством мира, пусть хотя бы формально. Все остальные профессии - попросту не нужны миру. Если мы лишимся возможности зарабатывать и на творчестве, зачем нам деньги?
Шаркаль: значит, будут не нужны.
Иоганн: и что вы будете делать?
Шаркаль: будем просто жить. Без денег.
Иоганн: а на что вы будете покупать еду, велосипеды, машины?
Шаркаль: вот поэтому деньги ещё являются частью энергии.
Иоганн: (повышает голос) частью вашей глупости. Вы не понимаете что такое жизнь. Дай вам в руки позитив, вы забудете о мёртвых и не будете их помнить, дай вам в руки негатив - перестреляете весь мир и останется один лишь позитив - никого не будет на свете и всем хорошо. Вы совершенно ничего не понимаете в жизни, живите пока как живёте. Я не буду вами заниматься, зачем вы мне нужны? Я итак знаю как есть на самом деле. Мне хорошо. Как вы проживёте не моё дело. Я всегда уйду от того, что считаю в вас неприемлемым. Что я и делаю на протяжении сорока семи лет.
Шаркаль: а вам сорок семь?
Иоганн: я очень хорошо выгляжу?
Шаркаль: да, очень.
Иоганн: разве что на фоне того как плохо выглядите все вы. Я выгляжу так как должны выглядеть все. Кроме того, меня вообще не должно было быть на этом свете.
Шаркаль: почему не должно?
Иоганн: потому что я родился из-за цепочки идиотизма людей, которые вместо того чтобы разгадать тайны вечной жизни, решили пойти лёгким путём - самим умирать и рожать.
Шаркаль: да, мы все такие.............
Иоганн: и что будете делать?
Шаркаль: будем жить как жили. С силой воли.
Иоганн: ваша сила воли - заменяет вам жизнь. Предмет никчёмный, в нём столько же сути сколько и дерьма. Впрочем, такие уроки, безусловно, гораздо лучше, чем то что творилось в этой консерватории при Чайковском.
Шаркаль: и на том хорошо, что хотя бы лучше.
Иоганн: Радуйтесь. Дышите. Умирайте.
Иоганн медленно вышел из класса.
Сексуальная физкультура была настолько прекрасна, что когда Иоганн вошёл в класс, у него поднялся член. Сразу. Он разделся и занял своё место в углу. Сексуальная физкультура проходила так же, как и Сила Воли - ученики стояли рядом друг с другом закрыв глаза. Педагога звали Пискаль Поребрикович. Он был очень старым мужчиной, ему было порядка девяноста лет. Но он держался очень хорошо, он также стоял как и молодые, только в отличие от молодых, которые были полностью голые, был хорошо одет.
Урок проходил гладко.
Пискаль держал весь класс в напряжении.
Пискаль: здравствуйте, дорогие товарищи. Сегодня мы разберёмся, на чём свет стоит. Нашк, скажите, сколько раз в день у Вас сегодня стоял член?
Нашк: я не помню точно.
Пискаль: тогда Вы не сдали экзамен нихуя!
Нашк: подождите, не материтесь же! Вам же не три года.
Пискаль: Вы убедили меня, не буду. Я вспомню за Вас, сколько раз у Вас член вставал, давайте? Нашк.
Нашк: да, давайте.
Пискаль: ни разу.
Нашк: да, Вы абсолютно правы. Сегодня не вставал.
Пискаль: хорошо, перейдём дальше. Людочка, согнитесь пополам!
Люда хорошо согнулась пополам, потом разогнулась. От неё остались две части - одна натренированная, и вторая такая же, как и у всех.
Пискаль: Людочка, хорошо, со шпагатом уже разобрались. Людочка, сколько у Вас раз сегодня вставал член?
Людочка: ни разу.
Пискаль: (прищурился) совсем-совсем-совсем... ни разу?
Людочка: дайте подумать.
Пискаль: чем?
Людочка: вспомнила. Сегодня ночью вставал на хорошее кино.
Пискаль: ну неужели? Людочка! Давайте выпьем за это! Так! Весь класс - все встаём и течём срочно!
Все встали и потекли.
Пискаль: так нальём же Людочке бокал за её счастье, когда она смогла своим мозгом вспомнить, сколько раз член у неё вставал вчера! Выпьем за... то, что информация, о которой нам говорит Люда, нам совершенно не нужна и не пригодится никогда! Так, все сели обратно за парты и говорим дальше.
Все сели. Разговор продолжился.
Пискаль: а ещё у кого член стоял и на что?
Поднял руку Краштур.
Пискаль: Краштур, да. Мы тебя внимательно слушаем.
Краштур: член вставал у меня двенадцать раз. У меня мама кричит на меня. По разным поводам и без поводов. И у меня встаёт член. Она не понимает почему это так. А я ей не могу это объяснить.
Пискаль Поребрикович: да-да, Краштур, а я тебя понимаю. На уроке первом я же вам говорил уже, что ваш член - идентификатор нервного напряжения, и когда Ваша мама на Вас кричит, Вы не можете понять почему. Ваши нейрончики напрягаются, и член даёт о себе знать. Член как бы снимает чуть-чуть напряжение.
Краштур: а я это знал...
Пискаль: НО МОЛЧАЛ, потому что я знаю Вас, Краштур - какой Вы ленивый, лентяй и поганец. Вы ничего не учили. Я тратил на Вас своё время, оно у меня бесценно, а Вы тут ленитесь вместо того чтобы слушать и внимать.
Краштур: извините меня, Пискаль Поребрикович, тёмный я человек.
Пискаль: не негр, это точно. Но тёмный. Сделаем Вас светлым.
Краштур: Ваша светлость, не надо.
Пискаль: хорошо, как Вы скажете мне, Краштур. Переходим дальше. Кто ещё может мне о чём-то рассказать?
Тянет руку Катя.
Пискаль: мы уже хорошо знаем Вас, Катя. Мы изучили Вас с ног до головы на прошлых уроках. Вы любите обижаться на всех ни за что, правильно?
Катя: правильно.
Пискаль: а члена у Вас, случайно, нет?
Катя: нет...
Пискаль: чем же Катенька может у нас снять напряжение?
Катя: да я не знаю... Ну правда, не знаю...
Пискаль: неважно. Давайте я расскажу вам всем сказку на ночь. Слушайте меня и радуйтесь. Жил-был Пар-ЦыпАн. Он был очень красивый, этот Пар-Цыпан. И у него были три дочки. Он занимался с ними любовью очень классно. И я сейчас расскажу Вам как. Он просил их соблюдать энергию в сексе. Он говорил что важен не столько секс, сколько прикосновение. Во время секса с ними Пар-Цыпан старался касаться их полностью, он как бы составлял с ними одно целое. Когда он целовал их в рот, он старался языком проникнуть глубже, чтобы им было приятно, чтобы они ощущали тепло, заботливость, все самые прекрасные и тёплые чувства, а двух других дочек в это время он тоже просил, чтобы они делали той дочке приятно как могли, у них для этого был могучий рот, могучий нос, красивая белая вагина и прекрасные ноги с прекраснейшими стОпочками. Когда эти стОпочки брали член Пар-Цыпана и обхватывали его, он получал великую силу энергии. Он потом, кстати, и сам научился дрочить так. Обхватывал свой член стопами, он у него был очень большой,и он дрочил его медленно-медленно, с небывало медленной скоростью двенадцать километров в час, ой-ой, простите старого Пискаля, я имел ввиду двенадцать миллиметров в час, конечно же! В общем, секс с дочками у них был прекрасен, а в конце концов из дочек потекла красивая-красивая белая жидкость, которая у древних индусов ещё ассоциировалась со светом Солнца и краем колбасы. Энергия колбасы и Солнца всегда считалась у древних индусов целительна, от её влияния возвращалось к жизни огромное количество инвалидов первой и третьей группы, индивидов четвёртой группы и даже само Солнце у древних индусов лечилось от звуков такой текущей колбасы в разных позах. А теперь, дорогие мои друзья, ВСТА-АААЛИ в позу 555 и НУ-КА-АААА ваааалим на следующий, мать его, урок! Валите отсюда немедленно!!!!!!! Ать-два, левой, правой!
Краштур: Пискаль Поребрикович, а что, прошло разве уже два часа?
Пискаль: нет, не прошло, мне нужно домой просто! Ну-ка валим! Валим быстро отсюдова!
Все ученики оделись и выбежали из класса. Иоганн выбежал тоже.
Истории музыки в деталях не было, учитель Регина КурмАцкая заболела, а композиция была в классе под номером один, что в подвале. Класс напоминал пещеру, в нём не было, как мы привыкли видеть, никаких парт, стульев. Сидели на "партаёбжах" - стульях, сделанных из камня, эти стулья как будто вросли в землю. Прямо из них торчали каменные столы маленького диаметра - так, чтобы на них поместились руки и, может быть, голова, чтобы спать. Педагога звали Гунтарлыкастый ПедразУбов Инсмабрович. Это был очень молодой человек лет двадцати трёх с чёрными волосами, затянутыми в очень большую косичку до попы. При этом, он просил не считать себя девушкой, говорил что эта косичка - свойство его авангардного мышления, что отводит некое уважение к началу абстрактных времён, кроме того - эта косичка даёт Гунтарлыкастому тонус. Когда он приходит на урок - он знает что косичка эта как стволовая клетка - если он забудет материал, она напомнит ему о том, что нужно говорить. Кстати, за три года работы косичка ни разу не использовалась в качестве стволовой клетки, но Гунтарлыкастый знает - только она придёт на помощь в самый важный момент, когда откажет голова. А голова откажет понятно когда. Когда будут выдавать зарплату.
Как всегда, Иоганн и десять учеников устроились поудобнее за партаёбжи и урок начался. Гунтарлыкастый долго ходил по пещере, как будто бы разглядывая её особенности строения, потом вдруг остановился у какой-то каменной ямки наверху, где должен быть потолок, подпрыгнул к потолку, не достал, так как рост его был чуть более двух метров, а потолок был под три. Потом опять стал ходить по классу и рассказывать материал. Говорил он очень громко, взволнованно, чем потрясал публику.
Гунтарлыкастый: знаете ли вы, что такое композиция?
Люда протянула руку.
Гунтарлыкастый: ЛюдУсь, я знаю что Вы знаете. Мне Вы неинтересны. Я хочу понять что знаю об этом я. Знаю ли я больше вас о том, что такое композиция? Кто Вы? (взгляд его упёрся в меня, он был страшен)
Иоганн: я знаю что ничего не знаю.
Гунтарлыкастый (молниеносно отреагировал): кто это сказал?
Иоганн: Сократ.
Гунтарлыкастый (опять молниеносно): а кто Вы такой? (он подошёл ко мне, нагнулся и упёрся взглядом мне куда-то в живот и так стоял минуты три подряд). Кто Вы такой, чувак мордОвый? Вас избить или пожалеть? Как Вы смеете цитировать, когда уходит время? Из под ног уходит время, а Вы, мои мордашки (смеётся). Вы - мордашки действительности, весь класс грязных чудищ... Вы! Вы - идиоты Вселенной, только и тратите свои силы на всяких Сократов, Конфуциев, Платонов. Нахуй вам это надо? Они уже умерли, а где вы? Вы - таланты вселенной, которым надо раскрываться во что бы ты ни стало до того, как грянет гром, упадёт занавес. Я знаю чем Вам помочь. Вы будете слушать меня - и на моём примере Вам, вероятно, покажется что время уходит из под ваших ног, валятся камни, города смывают наводнения и совсем скоро... совсееем скоро произойдёт государственный переворот и вы не сможете больше есть печеньки и сходнете от голода сразу, как только упадёт занавес. Я так хочу, чтобы вы быстрее писали свои композиции, потому что завтра уже упадёт занавес. Вот чему я вас буду учить - Вы будете жить сегодняшним днём, так как завтра упадёт занавес. Вы будете писать симфонию быстро, тянуть нельзя так как завтра смерть. Завтра умрут все. Не только вы. Поэтому писать вам нужно сегодня. Вам нельзя тянуть. У вас нет шанса. Все ли готовы быть композиторами?
Мы все молчали. Мы воспринимали Гунтарлыкастого как удивительного композитора всех времён и народов, рассказывающего нам сказку конца, композицию света, за который не заплатили и его завтра отключат навсегда, как композитора, который лишает нас имущества, печенья, воды и оставляет наедине с голодом - живите как хотите, дорогие друзья - это было прекрасно. Мы слушали молча.
Гунтарлыкастый: не перебивайте, верно. Это совершенно не нужно. Я не хочу сейчас ваших слов, ваших никчёмных шедевров, которые никому не будут нужны. Завтра случится конец света, а послезавтра ни один критик не сможет по достоинству оценить то, что вы написали - ни одна бабушка в зале не сможет вспомнить про своих родственников, которых уже нет и не будет - и ни один бизнесмен не сможет дать Вам премию за концерт, в котором вы участвуете. Послезавтра будет ничего. Но завтра - во время конца света - вы сможете услышать прекрасные вопли этих бабушек, бизнесменов, критиков, молодых гулящих алкоголиков, детей, дочек, тёщ - они будут вспоминать Ваши симфонии и говорить что ничего хуже не знали на свете. Вы должны писать именно так - Ваша музыка должна внушать страх во Вселенную - люди, которые слушают ваши вещи, должны осознавать себя мелкими частичками пустоты, которые в любой момент могут погрязнуть в катастрофах. Люди всегда смогут стать палачами - Вы же, композиторы - должны писать для этих людей страшно, чтобы когда придёт их черёд - они знали что готовиться не нужно. Ваша музыка должна призвать их взять палки в руки, когда им это будет необходимо, чтобы пойти воевать за равенство, братство и свободу.
Нашк внезапно отреагировал: братство? Что в переводе "фратрес"? Арво Пярт, есть у него такое сочинение, правильно?
Гунтарлыкастый: верно, Нашк. Вы очень сильны в композиции, я всегда это понимал, увы только, что моя душа холодна к вашим пристрастьям - мне не нравится Арво Пярт, мне ближе по духу жёсткий металл. Именно в звуках дерьма есть самое большое братство.
Нашк: впрочем, братство звучит как фратрес. Также - от этого корня может иметься слово "фрот" - что, насколько я слышал, означает когда два парня трутся своими членами друг об друга. Вам это нравится?
Гунтарлыкастый: я никогда не пробовал, Нашк. Мне же всего двадцать три года, не судите меня строго за такую оплошность.
Нашк: а вы бы хотели? На сексуальной физкультуре мы пробовали и это очень красиво. Кажется, что вселенная трётся об нас, наводнения случаются также часто, как и государственные перевороты, рвутся на части обломки всех наших прекрасных мыслей, и главная мысль направлена на то, что с одной стороны - не хочется чтобы это кончалось никогда, с другой стороны - наводнения эти скоро зальют наш мир так, что конец сам придёт в независимости от наших убеждений и желаний... Хотите так попробовать?
Гунтарлыкастый: совершенно не хочется. Я люблю слушать жёсткий металл. Жёсткий металл это так духовно что я забываю о сексе, Нашк. Мне он не нужен. Попробуйте это с Людой.
Нашк: не могу, у Люды нет члена.
Люда (вмешалась): есть. Я же Член Союза Композиторов.
Гунтарлыкастый: братство членов - безусловно, заманчивый процесс, но когда же писать музыку, если до Вашего конца - один день? Ваша симфония в некоей степени должна означать страх перед этим занавесом. В любой момент, когда слушатель погружается в звуки Вашей вонючей симфонической колбасы, Вы можете огреть его этим занавесом по башке. Вы должны лишь рассчитать - когда это случится. У каждого об этом своё представление. Это представление мы и будем развивать. Представление о том, когда этот конец настанет. В какой части, с ударом колокола ли, или с ударом по литаврам, либо скрипка порвёт на части наш разум, опустившись до пошлого всхлипа, либо трубой будут выбиты стёкла Большого Зала, в котором звучит ваша симфония и в котором зал еле дышит от ожидания чего-то страшного, ужасного, грядущего - у каждого в голове свой вариант падения занавеса, возможно, у большинства из сидящих в зале ощущение, что в вашей симфонии ничего плохого не случится, а это плохое случится когда-то там позже... Именно Вы, мои композиторы - должны омрачить счастливые ожидания в зале - именно вы должны обрушить этот занавес сегодня - именно сегодня, не переносить это на неопределённый срок. Вы должны показать публике где их черти носят, обрушить занавес и чтобы суть вашей симфонии вышла на сцену в чём мать родила, ударив барабаном по яйцам нашего счастливого детства и по нашей ностальгии, больше похожей на сломанный позвоночник. Именно вы будете своей симфонией лишать публику возможности плакать, ценить жизнь, мораль. Вы будете лишать слушателей вашей музыки совести, горя, радости, печали, и призывать их лишь к тому, чтобы они услышали как упал занавес - и именно Вы должны сделать так, чтобы этот занавес упал навсегда. Вот, к примеру, Краштур, скажите, знаете ли Вы, что есть композиция?
Краштур: композиция есть набор чудовищных звуков, композиция моя это агрессия по отношению к делам этого мира. Я ненавижу мир такой какой он есть и хочу убивать своими симфониями кого-нибудь, так как если я сделаю это в реальности - то очень пожалею об этом. Я не могу сделать людям зла - но убить их своей симфонией - очень хочется. Как это делается? Можете ли Вы научить меня?
Гунтарлыкастый: примеры таких убийств есть. Когда исполнялась Четырнадцатая Симфония Шостаковича в первый раз, в зале умер какой-то человек. Говорят, его труп выносили прямо во время исполнения. Чем его убили, давайте подумаем вместе? Кто хочет ответить на этот вопрос?
Руку протянул Царь.
Царь: я хочу думать, что человек этот не понял суть симфонии. Он думал что поют про смерть, а на самом деле - симфония воспевала жизнь, так даже сам Шостакович писал о ней. Он говорил что хочет чтобы зрители уходили с этой симфонии с радостными чувствами.
Гунтарлыкастый: я не согласен с Вами, Царь. Человек умер - значит суть симфонии была именно в том, чтобы умереть, для этого человека, если иметь ввиду что суть симфонии действительно в смерти. Совершенно неверный ответ, Царь. Кто-то ещё, может, предположит, почему так случилось?
Руку протянула Люда.
Люда: человек тот устал, он умер из-за усталости. В Симфонии есть несколько ударов колокола, в частности, в Третьей Части "Лорелея". Вероятно, эти удары колокола напомнили о смерти человеку, который слишком всерьёз воспринял их.
Гунтарлыкастый: какая чушь, Людочка. Совершенно не о том. Почему умер тот человек? Может быть, ему было суждено умереть в любом случае, может быть, он попал в концертный зал случайно, если бы он попал, скажем, в какое-нибудь кафе, то умер бы там. Это ничего не доказывает. Это лишь омрачает мои уста. Они наливаются ледяной кровавой злобой и я хочу чтобы в ваших симфониях занавес опускался так низко, чтобы никому не было шансов спастись.
Я протянул руку тоже.
Иоганн: сомнений нет, что я знаю почему умер тот человек.
Гунтарлыкастый: а Вы кто, кстати?
Иоганн: я Иоганн Кандакович Башлёпный.
Гунтарлыкастый: Вы никогда не приходили к нам ещё. Вы хотите чтобы я научил Вас композиции, товарищ?
Иоганн: нет, я совершенно не нуждаюсь в опускании занавеса.
Гунтарлыкастый: быть может, объясните тогда хотя бы Вашу версию того почему умер человек в зале на премьере симфонии Шостаковича?
Иоганн: конечно, всё очень просто. Симфонию исполняла великая певица всех времён и народов Галина Вишневская. Она скорпион по знаку зодиака, а в созвездии Скорпионов кроется смерть.
Гунтарлыкастый: (повысил голос) и это всё? Большей чуши я не слышал на свете. Более того, не понимаю как можно так говорить о пении? Пение прекрасно как звуки тонущей колбасы, но чтобы ощущать смерть при пении - таких баллад мне не заливал ещё никто. Галина Вишневская - гений пения, красивее голоса я не слышал, она выступала на премьере чётко, распевала точно каждую интонацию, на премьере, кстати, сидел и сам Шостакович, который не умер при исполнении, а Вы тут говорите про такую чушь как сочетание скорпионов и смерти? Неужели вы думаете, что я вам когда-нибудь теперь поверю, Иоганн?
Иоганн: (спокойным тоном) не сомневаюсь, Вы теперь мне не поверите никогда. Так как я знаю о Вас то, что Вы по знаку зодиака скорпион. Теперь Вы будете очень удивлены откуда я о Вас это знаю.
Гунтарлыкастый:... я действительно скорпион. Вы не могли бы объяснить как Вы это знаете? Кто Вы такой, чёрт возьми? Вы же меня первый раз видите.
Иоганн: совершенно не знаю как я угадал. Сегодня мне повезло. Вчера вот, например, я не угадал продавщицу в магазине - она была Лев. Она злорадно смеялась и сказала что так мне и надо. Сказала что в магазине надо молчать и покупать продукты, а не гадать когда родилась продавщица.
Гунтарлыкастый: конечно, я скорпион. Я знак смерти и секса. Ни один другой знак не сможет рассказать Вам как написать музыку, в которой неожиданно валится занавес - валится он один раз и всегда - навсегда. Ваше, Иоганн, замечание, про Галину Вишневскую, я считаю абсолютно нездравым и хотел бы чтобы Вы не говорили такой чуши больше у нас в консерватории. Впрочем, поскольку наказать я вас не смогу, так как у нас все добрые и наказания отменены, я буду учить вас всех, как убивать музыкой. И Вас, Иоганн, научу. Ваша симфония, Вам будет казаться, должна убить других, но убьёт именно Вас, а затем умрут все остальные. Через секунду после Вашего последнего вздоха - занавес упадёт сначала на Большой Зал, потом на здание Консерватории, затем оно покроет всю Москву, затем убьёт Америку, мою ненавистную державу, а уже после Америки мне совершенно всё равно, что оно убьёт вначале - Австралию или Монако. Умрёт весь мир. Просто потому, что в нашей с вами симфонии света не будет. Но именно это будет притягивать публику, а не лживые перекаты арфы, как в Балетах Чайковского, не лживые перекаты смеха, как в операх Верди. Вы будете любить не музыку а себя. Вы будете любить себя как автора смерти, автора тьмы, автора гадостей и разврата. Кто из Вас, моих учеников, знает - как сильно нужно нажать самую басовую ноту оргАна, чтобы в зале разбились стёкла, часть из которых вылетела бы во двор прямо на кошек и некоторых преподавателей, слоняющихся без дела, а часть стёкол пробило бы чакры любви у публики в зале? Чакры любви, напомню, находятся с левой части лобковой доли дорсальной стенки клитора у женщин, ну и, соответственно, у мужчин между правым и левым глазом. Так я повторю вопрос - как сильно нужно нажать на эту клавишу, от нажатия которой жизнь начнёт струиться в наших душах и конец сочиться из наших мозгов. Как сильно?
Тянет руку Царь.
Царь: я бы нажал концертным ботинком.
Гунтарлыкастый: как сильно?
Царь: с размаху.
Гунтарлыкастый: ответ интересный. Вы бы создали загадку. Хорошо. Как бы вы в своей партитуре описали тот приём, который Вы предполагаете использовать в симфонии... Что Вы напишете исполнителю, чтобы его удар был внушительнее, чтобы занавес распался по частям, в пропасть бездушья и разврата?
Царь: я напишу ему так: "Стучи, сука, со всей дури"
Гунтарлыкастый: а на итальянском? Всё же - мы, музыканты, используем итальянские термины и обозначения.
Царь: по-итальянски я могу написать так: "Stuko Suko Abblyademento"...
Гунтарлыкастый: и оргАн будет петь прощальную песню консерватории... Прекрасный стиль, мотив напевает гулко, высвечивая все пролежни несчастных хитрецов, что пришли в зал насладиться пением вселенной, душой богов. Именно так они думают, но услышат оргАн в последний раз... Дорогие друзья, а в каком месте симфонии вы бы использовали этот прощальный звук?
Руку тянет Люда.
Люда: в начале третьей части. Вторая часть кончится бурно, весело, публика будет веселиться, и тут "бах"!
Гунтарлыкастый: Люда, стооооооооооппп! Нельзя использовать цитаты Баха. Наше сочинение должно быть голым, своим, а не чужим.
Люда: я имела ввиду не "бах", а "бабах"! Удар оргАна концертным ботинком по частям разможжит Большой Зал и случится землетрясение почище Второй Мировой Войны.
Гунтарлыкастый: всё хорошо, Люда, но я бы не советовал вторую часть заканчивать бурно и весело. Я бы вообще её не заканчивал. Есть обозначение Attacca в музыке. Если вы поставите его между второй и третьей частью, то они будут идти без перерыва. Вторую часть нужно довести до тихого, спокойного пиано, ваши скрипки должны опуститься вниз, чтобы отсосать контрабасам, струнные должны успокоиться в каком-то красивом гармоничном аккорде, и пусть старейшие профессора консерватории, что сидят в зале - успокоятся и улыбнутся в последний раз, потому что начало третьей части прорвёт всех намертво! Всё. Занавес упал. Понятно?
Люда: а я не знала что можно так.
Гунтарлыкастый: а для чего вы учитесь в консерватории, дорогие друзья? Для чего Вы съезжаетесь с разных городов как пчёлы в нашу священную точку? Ведь не для того чтобы лапу сосать. Я учу вас правилам композиции, только я вас научу как развивать свой материал, как добиваться эффекта и как строить форму - потому что содержание и форма две вещи взаимосвязанные. Если Вы плюнете на форму - то зритель не умрёт никогда, а если на содержание - то вашу симфонию не оценят. Но лишь в соитии формы и содержания может родиться истина, правда-матка... Хорошо. Мы отойдём от оргАна в сторону. Давайте о цветочках. Кто знает что такое композиция?
Тянет руку Штык.
Штык: я занимаюсь композицией просто так... Мне ничего не надо... Я аскет и голодаю чтобы мне пришли в голову замечательные идеи...
Гунтарлыкастый: не стОит, Штык... Не стОит... (повышает голос) Знаете ли Вы, мои дорогие друзья, что такое композиция? Вы даже не представляете. Приходя сюда, вы должны знать что чтобы достичь чего-то прекрасного здесь, вам придётся, вероятно, отказаться от друзей, семьи, возможности говорить с обществом? Вас, вероятно, не поймут никогда, и, когда вы умрёте с последним ударом занавеса, и с вами умрут все, ваша музыка также уйдёт вникуда. Готовы ли вы быть готовы к такому повороту? Или вы думаете, что отучитесь пять лет у нас и уйдёте с улыбками на лице, устроитесь на работу и будете радостно жить? Тогда Ваши пять лет выкиньте навсегда из своей жизни - считайте их лишними, не проводите их здесь. Композиция предполагает отсутствие комплексов, оно не может родиться в улыбашках с друзяшками, в подкакивании вышестоящему начальству, в подписывании договоров с ***ми, которым нужно доить тебя как соску, а когда ты кончишь последнюю каплю, выкинуть тебя с потрохами на Кладбище Унитазов, которое находится как раз ниже нашего класса, туда можно даже постучать... (Гунтарлыкастый нагибается и стучит вниз..., потом опять встаёт и начинает ходить по классу)... Красивый я мужик, кстати, да? Когда я нагнулся, вероятно, девушки оценили, ага? Туда, куда я стучался - там не ответят. Там нет ничего. Понимаете ли Вы суть композиции так как понимаю её я - так как понимали гении всех времён и народов, или вы хотите отделаться лёгким ушибом и на протяжении остатков жизни лечить этот ушиб под музыку Шопена? Как Вы понимаете композицию, чёрт вас всех побрал, наконец? Как Вы хотите опустить Ваш занавес?
Подняла руку Катя.
Катя: я очень обидная... (плачет) . Я хочу обижаться на всех вас. Вы мне надоели...
Гунтарлыкастый: и я Вас понимаю, как никто другой, Катенька. Ведь не думаете ли Вы, что Шопен не хотел обидеться? На то, что природа наделила его туберкулёзными лёгкими, на то, что ему досталась Жорж Санд - женщина, которая изображала любовь к нему и доведшая его до смерти? Вы, Катя, и вообще весь наш класс, вся наша жизнь - надоели мне хуже горькой редьки, я не хочу вас всех видеть, но не поэтому я хочу научить вас убивать музыкой. Катенька, я верю - Ваши обиды могут убить нас всех не меньше чем оргАн, по которому вначале третьей части со всей дури стукнет Царь. Как Вы хотите убивать, Кать?
Катя: я не знаю.... (плачет)... я не знаю... я не знаю.... я не знаю...
Гунтарлыкастый: есть ли у Вас какие-то идеи как это сделать?
Катя: нет идей... (плачет) нет идей... нет идей... нет ... нет вообще идей... нет ничего..... (очень сильно плачет...)
Гунтарлыкастый: значит, Вы убьёте публику отсутствием идей.
Катя: я не хочу никого убивать... (плачет)....
Гунтарлыкастый: тогда Вас исключат сегодня же из консерватории.
Катя: за что...?? (плачет)
Гунтарлыкастый: потому что Вы не справляетесь с композицией...
Катя: ладно, я хочу убивать... (плачет)... давайте в моей симфонии совсем не будет идей...
Гунтарлыкастый: Давайте... (тоже плачет)... Выйдет конферансье на сцену и объявит "Людочка... Пятидесятая Симфония, опус сорок пяяятьь... Симфония не имеет идей, но вам понравится..." Аплодисменты, полный зал народу, начинают трубы.
Катя: мне обидно... (плачет)...
Гунтарлыкастый: за что?
Катя: за то что зрители будут аплодировать отсутствию идей...
Гунтарлыкастый: а мы тогда скажем что во время симфонии аплодисменты запрещены.
Катя: а ещё нужно попросить чтобы зрители отключили мобильные телефоны... (плачет)... и как будет хорошо.... аааа... как хорошо.... (плачет) всем так хорошо будет жить в этом мире...
Гунтарлыкастый: ещё попросим зрителей не пукать. Ещё попросим не дышать. Ещё попросим не материться. Ещё скажем что во время этой симфонии нельзя шуршать своими мыслями, которые только и будут хотеть выйти из зала, чтобы не слушать такую гадость до конца. Нельзя, скажем им мы, и будем взимать штраф.
Катя: чем же мы будем наказывать их? (плачет)
Гунтарлыкастый: Катя, накажете их Вы. Вы будете очень обижены на них. Кто уйдёт с Вашего концерта, на того Вы будете очень сильно обижены.
Катя: хорошее наказание... (плачет) только я не умею обижаться... (плачет сильно-сильно-сильно)...
Гунтарлыкастый: а мы не скажем как Вы обижаться будете... Просто скажем что Вы будете обижаться, и они поверят, жалкие и бессовестные сидящие в Большом Зале хитрецы и глупцы, не знающие меры словам и не слушающие плохую музыку. Да будут же слушать плохую музыку зрители Большого Зала, да будут же глотать они какофонию и дисгармонию вселенной, пока на них не опустится занавес! Аминь, кстати. Катенька, дак как в Вашей симфонии не будет таки идей-то, расскажите? Одесса хочет знать.
Катя: я не знаю... (плачет)... я не из Одессы... я со Сто Второго Километра МКАДа.
Гунтарлыкастый: значит, мы будем развивать в Вас Московскую Традицию. Как Вы будете низвергать зрителей со второго амфитеатра да в партер, головой вниз? Какие приёмы Вы будете использовать? Чем Вы будете проявлять отсутствие идей и когда упадёт занавес? Я так жду этого конца, друзья... До Дипломного Экзамена осталось три года, но я верю что они пролетят как один день, а занавес, который упадёт, упадёт ваще мгновенно.
Катя: я буду молчать.... (плачет)....
Гунтарлыкастый: вот, дорогие друзья! Вы, наверное, думаете, что музыка - это ноты? Нет. Музыка это подтекст! Катя будет автором симфонии, в которой будет подтекст, но не будет нот. Как Вы назовёте Вашу симфонию?
Катя: Обидная Симфония...
Гунтарлыкастый: уже была у Вас, на первом курсе Вы представляли её, как раз тогда два педагога свалились в обморок, когда скрипка заиграла так высоко и фальшиво... Не повторяйтесь, Катя, будьте так добры - будьте новы!
Катя: тогда она будет называться Обидная Симфония номер два.
Гунтарлыкастый: и опус шестьсот шестьдесят шесть, верно?
Катя: нет... опус два... (плачет)... Я ещё маленькая девочка, у меня мало музыки ещё... Только Обидная Симфония... (плачет сильно-сильно, аж кричит)
Гунтарлыкастый: Катя! Вы разве не знаете главное правило Консерватории? Симфонические сочинения нельзя писать до третьего курса, а Вы уже написали Обидную Симфонию. Катя, мне очень жаль, Вы будете исключены...
Катя: я очень обижена... (плачет)...
Гунтарлыкастый: увы, нам придётся пройти вместе сейчас. (Он берёт под руку Катю и они уходят куда-то из класса, хлопнув дверью)
В классе остались девять учеников и я. Со мной познакомились все за те пять минут, что Гунтарлыкастый отсутствовал. Я ничего не сказал о себе и о том, кто я - я назвался актёром Театра Красоты. Сказал что пришёл сюда поискать себе роль для нового мюзикла, и, кажется, разочаровался настолько, что собираюсь больше не посещать эту консерваторию никогда. Краштур посоветовал мне сыграть лентяя - которому лень учиться. Я сказал что такая роль для меня неприемлема так как я очень деятельный, многосторонний человек.
Гунтарлыкастый вошёл в класс медленно, с улыбкой и продолжил урок.
Штык: куда Вы выгнали Катю?
Гунтарлыкастый: я говорил с директором сейчас. Катя ушла домой и больше не вернётся. Директор услышал огромное количество громких слов об отсутствии дисциплины... (повышает голос). Наши ученики должны хотеть учиться, им должно хотеться творить. Сочинять Симфонии способны лишь те, кто знает как они пишутся. Начинать нужно с маленьких составов, и лишь потом уже пытаться разгрузить большИе. Всем известно, что мы начинаем с маленьких составов чтобы прийти к большому. Мы начинаем с пылинки, чтобы лишь в конце упал занавес и разможжИл всех и навсегда. Значит, ёпта! На первом курсе мы пишем для треугольника...
Люда: (перебивает) а разве можно красиво написать для треугольника? И знаете ли Вы хотя бы одно сочинение для треугольника?
Гунтарлыкастый: не знаю, но какая разница? Знаете ли Вы инструменты меньше размером чем треугольник? Я же сказал - мы начинаем с самого малого, чтобы прийти к большому - к занавесу, что должен грянуть как гром посреди ясного, ****ь, неба...
Краштур: меньше треугольника нет инструментов...
Гунтарлыкастый: вот поэтому я и говорю что меньше треугольника нет инструментов. Если я говорю что меньше треугольника нет инструментов - значит НЕТ инструментов меньше чем треугольник, так что на первом курсе мы пишем преимущественно для треугольника, и не думаем что мы такие сильные, что уже знаем, как падает занавес. Чтобы упал занавес - должно пройти пять лет жёсткой самодисциплины, и, если повезёт, Вы сможете научиться. Но только если повезёт. Значит, первый курс это треугольник. И не смейте повторяться, говорю я всем своим ученикам. Сочинения должны быть разными и по форме, и по содержанию, и стили музыкальные тоже должны отличаться. И Вы, вероятно, очень зря думаете что треугольник это инструмент, который ничего не может. У Вас есть целый год для того чтобы изучить треугольник снизу вверх, с заду наперёд, и за этот год вы должны отточить своё мастерство до той степени, чтобы владеть техникой треугольника в совершенстве. Вы будете проходить музыку Бартока и Баха, Рахманинова и Малера, Шопена, Бетховена, Грига, Дебюсси - чтобы искать в ней вдохновение и понимать что они тоже начинали не с шедевров - они тоже начинали с треугольника, чтобы написать такие симфонии. В книгах вы никогда не найдёте подтверждения тому, о чём сейчас говорю - потому что их нет в живых, а в те времена, когда они жили - писать о треугольниках считалось пошлым, за такое сжигали на кострах, поэтому мы, слушая "Страсти по Матфею" Баха - никогда не думаем о том, что и Бах тоже начинал с треугольника, а я об этом знаю! Знаю и поэтому знаю что говорю. В наши времена не является пошлостью открытое выражение своих мыслишек, поэтому то что вы начинаете с треугольников - уже не будет являться секретом для следующих поколений, но именно Вы, мой композиторский курс - можете не огорчаться и здесь - следующих поколений не будет, Ваше поколение станет последним, так как после того как упадёт занавес, уже ничего не будет. Значит, на Первом Курсе начинаем писать для треугольника. И больше новых, свежих идей!
Пусть Ваша музыка одновременно являет собой верность классическим традициям, но отчасти вносит свою новую лепту. Пусть в Вашей музыке для треугольника в синтезе будут такие несовместимые, казалось, явления, как романтизм и футуризм, как удар ботинком и барокко, как слёзы и радость, как печаль от полученной двойки за плохое владение всеми этими техниками и радость от возможности ударить же нашим занавесом по почкам хитрых, расчётливых зрителей Большого Зала, которые думают, что пришли за впечатлениями... Пусть на Первом же Курсе раскроются все Ваши молодые таланты, задатки, придатки. Пусть низвергнется священное вдохновение, и пусть Ваше сочинение для треугольника сверкает также как и новая золотая элитная плитка, которой покрыт туалет в Вашей квартире. Кстати, у нас на других курсах уже были обманы.
Краштур: кто-то пытался обмануть? Как?
Гунтарлыкастый: однажды ученик представил Симфонию для треугольника. И наши опытные старейшие профессора сразу поняли это. Ученик этот был исключён тут же. Как Вы думаете, в чём был прокол ученика?
Краштур: я даже и не представляю, как для треугольника можно написать симфонию? Более того, не представляю, как педагоги, даже старейшие, смогли понять, что за звуками треугольника стоит симфонический оркестр?
Гунтарлыкастый: я вот тоже удивлён. А они смогли. А знаете почему? Потому что это опытные, старейшие педагоги. Они работают у нас каждый больше полувека. За эти полвека они уже знают где треугольник, а где симфония. Они разбираются. Во-первых, вместе с сочинением этот ученик представил ноты, на которых было указано: "Симфония для треугольника". Но наши педагоги не такие дураки, чтобы делать скоропалительные выводы, они вначале засомневались что это симфония и, пошушукавшись друг с другом, поняли, что композитор имел право на концептуальный замысел, и, назвав сочинение "Симфония", хотел обратить наши тонкие, необразованные умы, так сказать, повернуть наши умы в сторону созерцания, чтобы, слушая одного исполнителя, мы представляли себе целый симфонический оркестр. Поэтому наши профессора не придали значения названию сочинения, и сказали композитору, что хотят услышать исполнение этой "Симфонии". Но вот когда в маленький композиторский класс площадью не более чем в пятьдесят квадратных метров начали заходить исполнители - их было сто человек, тут-то преподаватели и заподозрили что ученик в чём-то обманывает педагогов. Педагоги долго пытались прояснить, что имел ввиду ученик? Ученик очень долго защищался, говорил, что концептуализм этого сочинения заключается в невозможности высказать истинное уважение к треугольнику другими словами, он сказал что за год обучения так полюбил этот инструмент, что считает что для исполнения недостаточно одного человека, который будет играть, а нужно ещё сто человек, которые будут слушать сиё действо. Название "Симфония" концептуально сближает человечество в глобальности, подводит людей к масштабности замысла вселенского чутья действительности, тонкости человеческого самосозерцания, но по сути своей это сочинение являет собой призму человеческого одиночества, высшую степень разочарования в людях... Суть сочинения - жалкая ухмылка одинокого человека, который за год обучения не смог найти в треугольнике больше чем два удара одинакового звучания и тембральности, из этих двух ударов и состоит эта Симфония, она длится сорок минут, за эти сорок минут эти два удара показаны в разных ритмических фигурах, которые изучались совершенно чётко в школе - фигуры эти называются "триоли" (по три), "дуоли" (по две) и "квартоли" (по четыре), также меняются темпы - первая часть длится десять минут - она в темпе "largo" (медленный, протяжный темп), вторая часть - длится две минуты, темп "Presto" (очень быстро), третья часть называется "Отдых", длится двадцать семь минут, она без темпа, там музыки нет, и четвёртая часть не начата, потому что перед экзаменом автор сильно заболел, но, вспомнив Шуберта и его "Неоконченную Симфонию", автор не сомневался, что несётся навстречу к классическим традициям в своём сочинении и получит высший балл. Впрочем, при развитии ритмов в сочинении была отдана дань уважения Мессиану, который в своём творчестве очень умело и интересно использовал ритмы. Когда один из педагогов спросил почему в сочинении нет ни одного индийского ритма, ведь Мессиан использовал именно их, ученик нашёлся, что он не может копировать стиль Мессиана, и хочет быть новее в своей Симфонии, хочет отличаться хоть чем-то от него. Когда Симфония начала исполняться, вначале, несмотря на большой опыт в музыке, преподаватели поверили в замысел ученика, но потом постепенно начало выходить наружу то, что это действительно Симфоническое сочинение, а не, как думали все, сочинение для одного музыканта. Те сто человек, которые должны были слушать музыканта, сидевшего в середине класса на стуле, уже во время первой части начали разговаривать между собой, чем вызвали подозрение у профессоров. Разговоры были в таком духе: "Очень скучно, хочу в буфет", "Сочинение-то гавно, а не музыка, я тоже так могу сочинить", "Какая жалкая гадость, я даже не понимаю, как композитор такую хрень смог в голове выдумать!" "Какими опилками полна его голова?" Профессоры остановили ученика и сказали: "Вы исключены". Ученик стал ухмыляться: "Я? За что? Я же полгода писал это сочинение, вам хоть не стыдно?" Какой-то слишком опытный и старейший педагог проголосил : "Потому что не надо обманывать нас. Сочинение для одного исполнителя, а почему на второй минуте стали вступать голоса других исполнителей? Это уже камерное сочинение, такие пишутся не раньше чем на третьем курсе, и то, если хорошо успеваете на первых двух. И ладно бы камерное, но когда половина оркестра на седьмой минуте начала говорить: "Какая гадость это Ваше заливное сочинение!", тут сразу понятно что Вы нас обманули - всё же Ваше сочинение несёт симфонический масштаб. И Вам нечем себя защитить. Вы исключены." Ученик заплакал и стал кричать: "Да что Вы, ничего Вы не понимаете в музыке! Это сочинение ностальгическое, оно напоминает мне о лучших временах, чтобы провалился Ваш консерваторский состав старейших и добрейших педагогов! Вы лишили меня возможности вспомнить детство... В первой части ритмически выражены улыбки моей мамы, когда я научился ходить, а если бы Вы дослушали до второй части, смогли бы уловить, как я смогу научиться какать не в штаны и читать газеты! А в третьей части - отдых! Мы ездили с моим парнем отдыхать на Канары, когда мне было шестнадцать лет, мы устроили с ним потрясающий секс, настолько замечательный, что мне не хотелось омрачать его ни одним звуком треугольника, и поэтому третья часть - это молчание на протяжении двадцати семи минут." Не такой старейший, а самый из молодейших, но опытных педагогов спросил: "Ваш секс длился всего двадцать семь минут? Ну Вы слабаааааааак..." Ученик ответил: "Хаха. Мы за это время текли не переставая! Знаете, вы за всю свою жизнь вместе взятые не написали столько симфоний, сколько спермы утекло у нас с парнем за эти двадцать семь минут, так что молчите уже, ставьте мне кол и выгоняйте." Один из профессоров, не совсем старейший, но и не совсем молодейший, в чём-то, вероятно, самый добрейший, сказал: "Знаете, я бы его, конечно, исключил, но мне не даёт это сделать тот факт, что он гомосексуалист... Такие очень нужны нам, кроме того, наша консерватория - имени Чайковского, и нам просто необходимо таких держать, у нас мало таких, нам просто необходимо продолжать русскую традицию. На Канарах, в шестнадцать лет, с парнем - секс двадцать шесть минут, отдых... Я бы хотел чтобы, несмотря на такую ошибку, этот парень остался бы учиться у нас, я даже лично обеспечу ему возможность не ходить на занятия и заниматься композицией и разрешу писать для любых составов, давайте не будем его ограничивать, а в конце обучения он напишет что захочет, необязательно чтобы это было сочинение для симфонического оркестра, и вообще необязательно чтоб он что-то писал - пусть просто придёт на экзамен с этим парнем, и расскажет хотя бы в словах, как они отдыхали так на Канарах, я тоже так хочу."
Впрочем, я всегда говорю своим ученикам - секс является единственным спасением для начинающих композиторов. Только секс может спасти тех, кто находится на грани исключения. И только секс спасёт мир. Если не музыка, то только секс. Других путей нет. Если музыка обрушит занавес, то секс возродит поколения, и свяжет вселенную с музыкой опять, и в очередной раз, после очередного цикла в несколько миллионов лет, я опять научу вас опускать ужасный занавес на вселенную, потом именно благодаря сексу опять вселенная возродится, опять начнётся многомиллионный цикл, потом опять занавес. Так что - либо музыка, либо секс - других путей у нас, ребята, нет. Другие пути - неисповедимы. Вот и наш ученик, не сумевший найти в треугольнике вдохновения, смог своим сексуальным желанием и силой доказать что хочет учиться и искать новые пути в музыке, обращаясь то к традициям, то уходя немного в авангард, чтобы в конце обучения ударить занавесом по яйцам возмущённой публики, которая, как мне кажется, всё ещё думает, что пришла послушать красоту мира и зависнуть в прекрасном ощущении добра, свободы и комфорта, но как же она ошибается, если посмотреть в корень и снять, наконец, со своих гениталий эти розовые очки, которые лишь разжижают действительность, не позволяя открыто посмотреть правде в глаза. Ну так вот, я чуть-чуть отвлёкся, дорогие друзья. Значит, на Первом Курсе вы уже проучились, мы написали сочинения для треугольника, так почему же на втором Катя захотела, обогнав время, написать Обидную Симфонию для оркестра? Почему её никто не остановил? Друзья, мы же учимся вместе, мы должны быть едины. Почему никто не уследил за Катей? Почему никто не уследил за тем, как Катя наследила?
Тянет руку Шурбаклан.
Шурбаклан: Гунтарлыкастый Педразубов Инсмабрович... Мы пытались уследить за Катей, но она сказала что обижается на всех нас, поэтому не хочет нас видеть. Сами понимаете, после такого сложно уследить что и как и где она чем занимается.
Гунтарлыкастый: друзья, стоооооооп! Вы, композиторы, а не лесорубы, Вы должны были обойти такую чушь как обиды. Чему мы вас учим - композиции, думаете? Нет! Мы учим вас хитрости, способности обманывать, проходить через турникеты, не заплатив. Почему Вы не справились с такой простой задачей как остановить Катю?
Штык: потому что мы только на третьем курсе...
Гунтарлыкастый: всю жизнь так можно говорить - "я на третьем курсе". Уже умирать скоро, а "я всё ещё только на третьем курсе". Вот публика в нашем Большом Зале тоже будет думать, что она на третьем курсе, а мы каааак.... УДАРИМ в самый неожиданный момент занавесом, и всё. Никаких оправданий, никому не важно, на третьем курсе ты или ещё не родился. Всё! Хахахахахахахаха! С концами! Хахахахаха! Ой.
Штык: но мы правда ещё только на третьем курсе. Нас учили свободному стилю, строгому стилю, полифонии, гармонии, но никто не сказал как остановить Катю.
Гунтарлыкастый: остановить Катю можно было только с помощью дисгармонии. Например, никак. Вот Вам и оправдание. Вы ничего не смогли сделать, ладно. Катя уже исключена из консерватории за нарушение правил. Вам хоть кому-то не жалко её? Вам не хочется вернуть её обратно?
Краштур: мне хочется. Я люблю её, между нами говоря...
Гунтарлыкастый: а почему о любви нужно говорить "между нами"? О любви нужно кричать. Пойдите догоните Катю и признайтесь ей в любви, только, не сомневаюсь, что Ваша любовь уже одинока - Катя сейчас не имеет отношения к консерватории, и о Вас, Краштур, уже забыла навсегда.
Краштур: Вы так не верите в Силу Любви, Гунтарлыкастый Педрозубов Ашкудлябович?
Гунтарлыкастый: Инсмабрович... Кошмар, за два с половиной года обучения Вы не смогли ещё выучить мою фамилию! Так что, Краштур, не сомневайтесь - Катя сейчас уже не помнит даже как Вы выглядите, а уж о любви речи нет. Катя исключена из консерватории и бежит навстречу новым ощущениям, вероятно, она уже закрутила роман с кем-нибудь по пути...
Вдруг у Краштура зазвонил мобильник... Он взял трубку.
Краштур: алло... (десять секунд молчания) аа, понятно, пока, Парчуш...
Гунтарлыкастый: кто это звонил? Парчуш? Что-то знакомое. Парчуш.. так звали парня того самого ученика, который с ним отдыхал на Канарах.
Краштур: да да! (мило няшно улыбнулся). Это он самый, Парчуш... Мой друг...
Гунтарлыкастый: только ли друг?
Краштур: он мой партнёр по сексу тоже. Он сейчас в Москве единственный, кто знает как за двадцать семь минут заставить парней испытывать множественный оргазм. Я перепробовал уже многих, но только лишь с ним я теку как сучка. Я советую его всем композиторам, у которых есть проблемы с развитием стиля, формой и с содержанием. Многие уже воспользовались, и очень рады так как, несмотря на бездарность личности, они хотя бы научились работать и выполнять указы нашего преподавательского состава, и их ещё держат в нашей консерватории.
Гунтарлыкастый: уверены ли Вы, Краштур, что он спасёт Вас от нарушений правил в консерватории?
Краштур: да мне неважно, главное что он доставляет мне безумное удовольствие после уроков.
Гунтарлыкастый: а где вы проводите время?
Краштур: когда как. Чаще всего прямо в консерваторском туалете, потому что когда он встречает меня после уроков, я не могу устоять, мы думаем дойти с ним до его квартиры, но ни разу не прошли и ста метров - он заводит меня настолько, что мы бежим в туалет и расслабляемся. После чего уже идём к нему на квартиру, чтобы продолжить нашу радость.
Гунтарлыкастый: могу ли я поинтересоваться, кто из нашего курса воспользовался уже его сексуальной силой?
Краштур: из мальчиков - все, насчёт девочек - не спрашивал.
Гунтарлыкастый: про девочек мне неинтересно, так как у них с успеваемостью всё в порядке. С каким стилем в музыке Вы бы сравнили сексуальность Парчуша, его безграничную Энергию?
Царь: Он как "Весна Священная" Стравинского, снаружи. А внутри как "Завод" Мосолова.
Гунтарлыкастый: а для какого состава Ваши сочинения?
Люда: для свободного...
Гунтарлыкастый: Людочка, а Вы-то откуда знаете? Он же только по мальчикам прошёлся, как я понял...
Люда: вот потому я и говорю что он свободный. Я с ним не была ещё.
Гунтарлыкастый: а собираетесь? (кокетливо подёргал бровями)
Люда: я двуличная... Сегодня не знаю, а завтра - посмотрим...
Гунтарлыкастый: желаю Вам удачи. Пусть его железный занавес подарит Вам мягкую композиторскую печаль... Пусть через девять месяцев у вас от него родится ребёнок, и Вы, наконец, уйдёте хотя бы формально в академический отпуск, поскольку хуже чем Вы пишете, я ещё не слышал музыки на свете, и не хотел бы слышать. А когда Вы вернётесь из отпуска, я тоже сделаю Вам ребёнка - и уже так, чтобы Вы больше к нам не вернулись никогда.
Люда: (кокетливо подёргала бровями, как будто копируя Гунтарлыкастого) я двуличная... Вы думаете, что пошутили, сегодня Вы так думаете, и я тоже так думаю, а завтра действительно я сделаю от Вас ребёнка, и уже не меня, а Вас выгонят из консерватории навсегда, так что поосторожнее с нами, двуличными. Ещё неизвестно, кто победит в борьбе с нами!
Гунтарлыкастый: да-да, Людочка... Вы тот ещё хрыч! Поэтому лишь с Вами я не шучу, а абсолютно серьёзно говорю - на следующем уроке будем делать с Вами ребёнка, но по всем законам формы, содержания и гармонии. Сможете ли Вы сдать такой экзамен? Уверены ли Вы, что устоите перед моим железным занавесом, который будет восставать против Вас в самые неожиданные моменты?
Людочка: устою... Я же свободная...
Гунтарлыкастый: ну вот и хорошо... Так вот, я опять отвлекаюсь от предмета... Мысли переполняют, эмоции захлёстывают, едем дальше. Если на Первом Курсе Вы обязаны овладеть треугольником, то на Втором Курсе Вам нельзя писать никакой музыки, на экзамене по композиции Вы должны будете уметь анализировать своё сочинение для Треугольника со всех сторон мышления - от Средневековых Хоральных Техник и до Техник Послевоенного Авангарда. Так друзья мои? Почему никто из этого грёбаного композиторского, мать его, класса, на втором курсе не смог понять связь ваших треугольных шедевров с войной? Неужели непонятно, что когда звучит треугольник, образ войны предстаёт сразу в глазах. Неужели вы не знаете, что Гитлер завлекал звуками треугольника Германию, и только после этого рассказывал народу о своих идеях порабощения вселенной? Неужели вы настолько плохо знаете историю, что забыли, что когда умирал Сталин, звучал треугольник? Неужели Вы, композиторы, не знаете, что вместе со Сталиным в тот же день умер Прокофьев, который за день до смерти начал писать Балладу "О России и Единстве" для треугольника, но не дописал, потому что к нему на квартиру пришли люди, которые знали, что Сталин, который умирал, очень любил звук треугольника и хотел послушать как он звучит, и отобрали треугольник, после чего Прокофьев разорвал на мелкие кусочки партитуру? Вы совсем не чувствуете значение треугольника в развитии русской композиторской школы? Да какие, в таком случае, мать Вашу, Вы композиторы? Вы профаны! Как же вы, спрашивается, вообще прошли на третий курс, если не знаете таких простых вещей? И чему я могу вас научить, когда вы не знаете основ композиции? Друзья мои, никакие не композиторы вы - идите лес рубить. Но, впрочем, поскольку у вас есть друг Парчуш, который своей сексуальной энергией заменяет вам знания, вам повезло - но энергия Парчуша тоже небезгранична, что же будете делать вы, когда его член упадёт?
Штык: поверьте нашему долгому опыту, не упадёт никогда! Его член вечен! Его член как легенда, которая будет передаваться из уст в уста, ходить от поколения в поколения, и мне кажется, даже если упадёт занавес и весь мир рухнет, его член всё равно будет стоять! Вот так!
Гунтарлыкастый: так... А чему я вас тут учу тогда? Вот мы обрушим занавес, и неужели не конец?
Штык: конец. Останется конец Парчуша. Так что все наши даже самые плохие сочинения будет кому оценить.
Гунтарлыкастый: неужели всё так плохо? Я то хотел опустить занавес на всех нас... А тут Парчуш... Ребята, это крах. Надо срочно менять что-то в наших традициях. Мы на протяжении веков всё неверно строим. Если в конце концов останется только конец Парчуша, надо пересмотреть наши композиторские подходы срочно - здесь нельзя медлить. Вполне вероятно, что содержание, форма и гармония больше не будут существовать в комплексе, ой... я даже не знаю.. проблема столь велика, что, вероятно, потребуются годы, а, может десятилетия для того, чтобы решить её. Кстати, сколь велика наша проблема?
Царь: сорок пять сантиметров...
Гунтарлыкастый: ну.. не так велика, конечно... Возможно, за пять лет мы найдём к нашим ученикам новый подход...
Царь: я думаю, что после того, как мы ударим занавесом и вселенная закончит своё существование, конец Парчуша разрастётся до размеров всей Вселенной, которая будет называться уже не Вселенной, а Влагальной. В эту Влагальную будут входить все наши партитуры с занавесами, формами, содержаниями и без, все реки и моря, страны и города, планеты - и пути этого конца будут совершенно неисповедимы, так что - берегитесь опускать занавес раньше времени, потом будет поздно.
Гунтарлыкастый: да... Сейчас сорок пять сантиметров, а после того, как занавес опустится - сорок пять сантиметров станут всем миром. Как же нам решить эту проблему, друзья?
Царь: никак. Член Парчуша как и глобальное потепление, как падающий метеорит, как Солнечная Система - совершенно неизбежен, мы лишь можем молиться и надеяться на то, что он смилуется перед нами и не кончит с нами насовсем. И никакие, даже самые радикальные учебные реформы, не смогут решить такую глобальную проблему как член Парчуша. Так что - лишь ему потом предстоит решать, чем Бетховен лучше Люды, почему при Петре Первом было лучше чем при Иване Грозном. И он будет в своём гордом одиночестве решать, какую музыку ему слушать в наушниках - песни группы "Битлз" или симфонию Моцарта. Именно он будет владельцем Интернета, президентом и хозяином этого мира. И ему решать когда запускать рождение вселенной во второй раз. Не думаю, кстати - что являясь концом, он будет стремиться к Бесконечности, так как без себя самого он просто не сможет жить. Так что будет сплошной конец, а бесконечность перестанет существовать. Впрочем, если ему повезёт - его сексуальная энергия будет бесконечна, и тогда Вселенная снова создастся. И через какие-то миллиарды лет, вероятно, мы опять будем учиться в консерватории, и решать когда нам опустить наш железный занавес и на кого.
Гунтарлыкастый: Творчество! Нас спасёт только творчество! Иначе я сейчас заплАчу. Давайте уйдём в музыку с головой... Значит, так... Краштур, мне нужно знать - как будет звучать Ваша симфония, с чего она начнётся, и где свалится занавес?
Краштур: поскольку я человек ленивый, у меня своих идей нет, а Катю всё равно исключили, я воспользуюсь её идеей - у меня в симфонии тоже не будет никаких идей.
Гунтарлыкастый: прекрасная идея! Значит, как будет развиваться Ваш материал?
Краштур: во-первых, в моей симфонии будет участвовать пять тысяч человек. Две тысячи человек будут на сцене, две тысячи - зрители в зале, они будут частью оркестра, а посвящу я эту симфонию Гоголю, назову "Мёртвые души" - та тысяча человек, что не поместилась в зале - это как бы мёртвые души, так сказать, оркестровая яма, а заодно и подтекст, чтобы зритель был в постоянном напряжении, ожидая что в любой момент на него может вылететь какая-то мёртвая душа.
Гунтарлыкастый: в Вашей симфонии слишком много идей. Это не как у Кати. Где же ударит занавес в Вашей симфонии?
Краштур: симфония будет заключаться в синтезе двух экзаменов - Композиция и Сила Воли. В Симфонии не будет слов - все пять тысяч участников будут молча настраиваться на позитивный лад, выстраивая в своей личности все те качества, которые у них не развиты. Я смогу сдать сразу два экзамена и буду новатором своего времени.
Гунтарлыкастый: насчёт новаторства это слишком громкие слова, член Парчуша уже будет решать новатор вы или просто ****е всем мозги своими идеями, но мы об этом уже не узнаем... Где упадёт Ваш занавес, Краштур?
Краштур: занавес упадёт в конце симфонии, когда начнутся аплодисменты.
Гунтарлыкастый: какие аплодисменты, Вы о чём, Краштур? Не боитесь Бога, так побойтесь хотя бы Члена Парчуша, какие аплодисменты? Кому? Все пять тысяч человек зависли в трансе, обуреваемые общей идеей, все в единстве, все радуются. Кому аплодировать? Самим себе? Это нарушение законов композиции, чёрт возьми. Вот всё же - Вы не умеете развивать материал.
Краштур: Вы ошибаетесь, Гунтарлыкастый. Вы забыли одну деталь - аплодировать будут мёртвые души...
Гунтарлыкастый: советую Вам на них и обрушить занавес, Краштур. Вы смеётесь? Нет, это несерьёзно. Композиция должна быть живая, мёртвые души такие же участники Вашего действа как и четыре тысячи человек в зале, значит, они тоже будут аплодировать. Кому? Все объединены общими идеями, так на кого же упадёт занавес?
Краштур: занавес-то может упасть хоть на всех...
Гунтарлыкастый: дак я понимаю, что на всех. Кто обрушит занавес, если все в мире друзья?
Краштур: ооо! У меня идея!
Гунтарлыкастый: это невозможно! Неужели!
Краштур: занавесом будет как раз Член Парчуша! Именно он обрушится в момент аплодисментов в конце симфонии на весь зал.
Гунтарлыкастый: Краштур, ну не смешите! Сорок пять сантиметров и Большой Зал Консерватории - две вещи несовместимые в своём масштабе.
Краштур: знаете, сантиметров-то сорок пять, но наводнение он может устроить такого масштаба, что не только Большой Зал консерватории утонет вместе с Симфонией, но и, как мы уже говорили раньше, весь мир. Ну так что? Как Вам идейка?
Гунтарлыкастый: дааа... Краштур, Вы гений. Я думаю, что Вы станете лучшим учеником консерватории, потому что такой масштабной идеи обрушения занавеса не было ещё ни у кого - Вас оценят по достоинству и Вы получите красный диплом... То есть, я хотел сказал - белый - ведь после обрушения такого занавеса все дипломы будут белыми по определению... Единственное, Вас будут критиковать старые профессора за неверность традициям - они наверняка заметят что член обрушился в самый ожидаемый момент, в стиле Классицизма. Будьте новатором, найдите невероятный момент, когда обрушение будет мощным и с точки зрения классических форм, и содержания и будет вызывать у зрителей мурашки по коже - найдите момент обрушения и не спешите - ищите этот момент, чтобы он был выстраданным, ищите как искал Чайковский, Моцарт, Шуберт...
Краштур: Шуберт прожил всего тридцать один год, я бы хотел искать Член Парчуша гораздо дольше...
Гунтарлыкастый: значит, ищите как Сибелиус, как Христос, кто ещё у нас долгожители? Короче, ищите и работайте над материалом, развивайте форму, но не отставайте от своего времени, будьте на гребне новой волны Послевоенного Авангарда, но не забывайте старого друга Рахманинова как олицетворителя красоты в музыке... Я бы на Вашем месте обрушил бы Член Парчуша в самой середине сочинения, когда пройдёт двадцать минут, и пометил бы место обрушения я уже знакомым нам музыкальным термином "Attacca", что в обычных случаях означает переход от одной части к другой, но здесь будет означать Атаку Члена или Приход Конца, как Вам больше нравится.
Краштур: Гунтарлыкастый, я человек ленивый, Ваша идея мне нравится, я её беру - именно такова будет моя симфония, я иду на Белый Диплом.
Гунтарлыкастый: Весь ваш курс идёт на Белый, Краштур... Другого выбора у вас нет. Но вот какие в этом Белом Дипломе будут оценки - это уже зависит только от Вас... И только посмейте мне растратить всю сексуальную энергию Парчуша до окончания Консерватории!
Краштур: не беспокойтесь, энергия бесконечна...
Гунтарлыкастый: откуда он её берёт?
Краштур: он слушает много музыки. Он целыми днями слушает музыку.. Только и делает что слушает Симфонии Шнитке, Пендерецкого, Штокхаузена, Берио, Ноно.
Гунтарлыкастый: а ****ся-то то он с вами со всеми когда?
Краштур: так у него же в ушах наушники, он слушает целый день музыку, и спит даже с воткнутыми наушниками. Он когда встречает меня около класса, у него в ушах наушники, я с ним никогда не разговариваю, мы просто возбуждаемся друг от друга и сразу бежим в туалет. Наш секс чаще всего проходит под Первую Симфонию Шнитке, чуть реже - под "Перекрёстные Игры" Штокхаузена, но это уже когда мы доходим до перекрёстных игр. Наша нормальная сексуальная часть - прелюдия, ласки и классический секс проходят чаще всего под Первую Симфонию Шнитке. Я совсем её не слышу, так как наушники только у него, лишь однажды помню как когда начал кончать, у него в наушниках звучал какой-то треск, кажется, это когда симфония началась, по замыслу Шнитке идут аплодисменты в самом начале, но точно я не знаю. Я гораздо хуже Парчуша знаю эту симфонию, Парчуш, вероятно, слушал её уже пять тысяч раз во время соитий со всеми нами, тогда как у меня нет времени её послушать даже один раз - по учебной программе мы её ещё не слушали, домашнего времени у меня нет, всё оно занято сексом с Парчушом, а поскольку Парчуш слушает её в наушниках, до меня не доносятся её звуки. Но однажды Парчуш мне сказал что эта симфония совсем не возбуждает - она абсолютный шедевр и очень грустная, трагичная и просто ему очень нравится... Возбуждается он не от Симфонии, а просто так... Так что не связывайте Музыку с его абсолютно безграничной сексуальной энергией - не Музыка даёт ему толчки, а что-то ещё... Он просто такой родился, видимо... Вот такой у нас у всех будет конец, вот такой Апокалипсис... Так что готовьтесь, ребята...
Гунтарлыкастый: конец - телу венец. Кстати, у вас скоро уже урок русского, мать его, языка. Там будете рассказывать пословицы, поговорки на современный лад. Кажется, это у вас единственный радостный урок? Хоть где-то можете посмеяться...
Штык: да-да, нам он всем очень нравится...
Гунтарлыкастый: так. Царь. Теперь вопрос к Вам. Где ударит Ваш занавес? Где в Вашем сочинении будет та самая Чёрная Дыра, что сломает Вселенную?
Царь: мой стиль идёт от истоков Римского-Корсакова и его Золотого Петушка, который сам по кому хочешь ударит в любой неподходящий и в подходящий момент. Вероятно, чтобы Золотой Петушок ударил точно и вовремя, ему требуется Царская Невеста для гармонизации его сексуальных процессов, что и будет сделано, я же Царь, невеста у меня тоже есть.... Угадайте с трёх раз как её зовут?
Гунтарлыкастый: так... Люда, ты, что ли?
Люда: что Вы, у меня уже есть свой муж... Я не буду Вам называть его имя, так как вы не поверите в нашу любовь...
Гунтарлыкастый: так... неужели обидная Катя?
Царь: что Вы, нахуй она мне нужна. Она очень много обижается...
Гунтарлыкастый: слушайте, Вы меня совершенно разъярили. Кто Ваша невеста, чёрт возьми? У нас больше нет девушек на курсе!
Царь: а Вы смотрите глубже, в корень...
Гунтарлыкастый: я знаю! Ваша невеста - музыка, которую Вы пишете. Я угадал?
Царь: нет. Моя Царская Невеста - Парчуш.
Гунтарлыкастый: да что ж это такое, вляпался же я! С трёх раз не угадать невесту!
Царь: кстати, тот кого Люда не хотела называть - то есть Людин муж - это тоже он.
Гунтарлыкастый: какой он милый и очаровательный, этот Парчуш... Как же так получилось?
Царь: ну вот так... Я композитор, и моя музыка это буквы. Я люблю начинать всё с буквы "К". Как Вы уже поняли, кончать я тоже люблю, потому что "кончать" тоже начинается с буквы "к".
Гунтарлыкастый: значит, всё с буквы "к", ладно. Как будет начинаться Ваша симфония?
Царь: классически...
Гунтарлыкастый: поконкретнее, пожалуйста...
Царь: конкретике нас ещё пока не учили.
Гунтарлыкастый: короче, ладно, не хотите по нормальному, как хотите. В каком стиле будет Ваша симфония?
Царь: какофония.
Гунтарлыкастый: как будет развиваться Ваш материал?
Царь: консервативно.
Гунтарлыкастый: Ваш принцип развития материала...
Царь: копирование...
Гунтарлыкастый: что Вы будете копировать?
Царь: Композиторов, которые классики.
Гунтарлыкастый: Ваш любимый композитор...
Царь: КомпозиторОвич.
Гунтарлыкастый: но такого же не существует.
Царь: какая разница?
Гунтарлыкастый: вероятно, на Ваше творчество больше всех повлиял кочан капусты, я прав?
Царь: категорически не согласен!
Гунтарлыкастый: а кто повлиял?
Царь: кто-кто, конь в пальто.
Гунтарлыкастый: он, вероятно, научил Вас всему. Так, Царь, как Ваша Симфония будет называться?
Царь: "Кончайская".
Гунтарлыкастый: кому она будет посвящена?
Царь: кому-нибудь да посвятим...
Гунтарлыкастый: почему бы не посвятить Вашу симфонию Консерватории, Композиторам, или просто букве "К"?
Царь: как бы вам сказать... Коротко мыслите.
Гунтарлыкастый: и когда занавес ударит у вас в симфонии?
Царь: каждую секунду будет ударять...
Гунтарлыкастый: что ж за симфония-то такая будет? Где загадка? Нет, так не пойдёт. Надо чтобы занавес ударил неожиданно - найдите, пожалуйста, такой момент.
Царь: Капустник!
Гунтарлыкастый: какой капустник?
Царь: капустник будет после вручения дипломов, там занавес и ударит.
Гунтарлыкастый: (засмеялся) такое у вас нестандартное чувство юмора... Вам, вероятно, нравится симфония Коммуниздова про Ленина и про Партию?
Царь: Коммуниздов - клёвый, но какафоничный.
Гунтарлыкастый: какая же там какофония, это же сплошной до-мажор! Где Вы там нашли какофонию?
Царь: какофония кроется за простотой... Коммуниздов знал за чем спрятаться, он целых пять лет учился этому своему До-мажору, и смог узнать как скрывать свои какафонические настроения, он этим до-мажором владел не хуже чем мы за два года треугольником. Он знал что делал.
Гунтарлыкастый: Коммуниздов - мой любимый композитор.. . Никто так не красит трудовые будни, как он... А вы так проехались безосновательно по его прекрасной симфонии... Не устаю повторять что когда хор Партии в первой части в до-мажоре кричит: "Дайте хлеба, дайте водки, ну и может быть, солодки!", а потом во второй части повторяет чуть-чуть по-другому "Дайте хлеба, дайте водки, если повезёт, солодки!", а в третьей части кричит: "Дайте хлеба, дайте пива, дайте умереть красиво!", русская Душа рвётся на части... Впрочем, я слышал, что когда Коммуниздов учился на Первом Курсе Консерватории у Касвечяна и принёс ему эту симфонию, там были сплошные повторы, ладно бы до-мажорные аккорды всё время повторялись, но ведь и слова у хора были одинаковые. Всё время такие: "Дайте хлеба, дайте водки, мы за Партию, мы в лодке!", и так всю симфонию. Касвечян еле-еле убедил Коммуниздова прочитать "Апрельские тезисы" Ленина, сказав, что на примере их можно понять как развивать словарный материал этой композиции. Когда Коммуниздов прочитал "Апрельские тезисы", на следующий урок к Касвечяну он, естественно, не пришёл, потому что зачитался, а когда пришёл через месяц то сказал что лучше книжки ещё не читал - "Апрельские тезисы" теперь его единственная любимая книжка, она ему гораздо ближе по духу чем "Война и Мир", и даже чем "Мастер и Маргарита", ведь именно в "Апрельских тезисах" Коммуниздов видит будущее нации, возможность развивать мир до состояния демократии, и будущее нашего мира, естественно - социализм. Также на протяжении всех пяти курсов Коммуниздов мечтал разделить все деньги в мире поровну, дошло даже до драки с учителем Сексуальной Физкультуры - когда Коммуниздов узнал, что его зарплата превышает зарплату уборщицы Тёти Мани в два раза, он отобрал ту лишнюю часть и отдал тёте Мане. Это был бешеный скандал, конечно, но ведь именно на "Апрельских тезисах" и вырос самостоятельный, ни на кого не похожий, стиль Коммуниздова, и родилась на Пятом Курсе его знаменитая Первая Симфония про Ленина и про Партию, которая потрясла сердца российских социалистов, социопатов, социофобов - в общем, тех, кто хоть как-то был неравнодушен к социуму. Увы, старейшая часть профессуры очень критиковала эту Симфонию за пафосное отношение к советской власти, высокомерное отношение к Ленинским идеям, ну и за постоянный до-мажор, от которого словесный материал симфонии полностью меркнет. Коммуниздов же вынес двойку в дипломе с мужеством, не изменил в этой симфонии ни одной ноты, и благодаря только такому мужеству мы знаем самую позитивную симфонию за годы существования нашей консерватории, над которой смеёмся и по сей день. Симфония эта изредка играет в Мавзолее, так как по традиции надеется разбудить спящего Ленина, и, вероятно, когда-нибудь это действительно удастся - потому что, как мне кажется, симфония Коммуниздова может рассмешить даже мёртвого, такая она позитивная. Симфонию до сих пор играют все известнейшие оркестры мира, и только один лишь Вы, Царь, почему-то считаете её не крутой.
Царь: конечно, не круто это - прятаться за до-мажорным трезвучием пять лет, я бы не выдержал... У него, наверно, отекли ноги - пять лет наедине с До-мажором...
Гунтарлыкастый: и с "Апрельскими тезисами", не забывайте.
Царь: какая глупая симфония, в ней нет развития. Хор не поёт ничего интересного, нет закручивания сюжета, нет кульминации.
Гунтарлыкастый: кульминации не может быть там, где хорошо. Там, где хорошо - и закручивать нечего. Хотите ли Вы закрутить что-то, когда отдыхаете на Канарах с Парчушем?
Царь: кончить хочу только...
Гунтарлыкастый: ну вот именно... У Коммуниздова в симфонии всё хорошо, любое закручивание и развитие убило бы эту идею нафиг. На Собрании Членов Союза Композиторов Коммуниздов всегда говорил: "У Ленина всё хорошо, поэтому в симфонии тоже у всех всё хорошо. До-мажор на протяжении сорока минут говорит о том, что при социализме всем всегда хорошо, никто не нуждается ни в чём, а крики Партии "Дайте хлеба, дайте водки" это скорее дразнилка, нежели их действительное желание поесть - так как денег у всех поровну, всем хорошо, то слова "Дайте хлеба, дайте водки" означают единство народов всего мира, и хлеб с водкой это как бы эталон безграничных запасов еды, и это богатство передаётся от человека к человеку, от стола к столу, из страны в страну пересылается почтой, на пароходах, товарными поездами, самолётами, а вовсе не является признаком голода, как можно подумать из этих слов. Поэтому петь эти слова хор должен очень смело, храбро, в духе социализма, с позитивными выражениями лица и не без капельки веры в счастливое будущее нашей храброй нации, способной на всё ради единства и хранящей верность советским традициям социализма, призывающей радоваться сегодняшнему дню и тому, что у всех всё хорошо. Если мой педагог Касвечян учил меня не проявлять напрямую свои эмоции, то вот это как раз то, в чём я с ним не согласился на протяжении пяти лет обучения в консерватории - если людям вокруг хорошо, то я хочу говорить об этом также прямо, без тени сомнения, без единого седого виска там, где должны струиться молодые волосы социализма, и если людям хорошо то значит это до-мажор. А поскольку я знаю что всем будет хорошо всегда - до-мажорное трезвучие не меняется ни на что на протяжении всей симфонии, и лишь на фоне него разворачивается единство социализма, люди Партии катаются как сыр в масле по этому до-мажору, и если говорят "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте", то также хочу заметить что нет ничего на свете приятнее чем исполнять мою Симфонию про Ленина, Партию и счастливое будущее и знать, что то, о чём говорю в этой Симфонии я, продолжает прекрасные идеи Ленина о единстве, ну а наш замечательный социалистический народ будет с радостью, не сомневаюсь, с ВЕЛИКОЙ рабоче-крестьянской радостью продолжать мои идеи, которые продолжают идеи Ленина также, как и дом, который построил Джек. Я очень рад что эта симфония приходится по духу моим замечательным друзьям-социалистам, также некоторым советским композиторам, творчество которых также как и моё - говорит о единстве народов всего мира, и не желает большего, чем это единство. Мы простые ребята, нам большего не надо..."
Коммуниздов говорил гораздо больше, чем вам сейчас привёл я, он говорил где-то примерно три часа подряд об этой Симфонии с таким рвением, как не говорил и сам Ленин, Хрущёв, Фурцева и Черчилль вместе взятые и прожившие три таких жизни, как прожили они - всем было ясно что родился шедевр единства народов всего мира, рабоче-крестьянский шедевр всех эпох и веков. И как после этого Вы, какой-то там несчастный Царь с Золотым Петушком, смеете говорить ТАКОЕ про Коммуниздова, побойтесь!
Царь: короче, ладно. Мне надоело с буквы "К" начинать. Скажу своими словами - времена, когда мир жил хорошо - прошли. Сейчас мир живёт плохо. Поэтому симфония Коммуниздова ценна лишь как дешёвый взгляд со стороны на своё время. Наше время нуждается больше в таких сочинениях, как пишет Шнитке, Лютославский, Пендерецкий, Алла Пугачёва.
Гунтарлыкастый: а Пугачёва какое отношение имеет к Авангарду?
Царь: я бы сказал - её песня "Водяные да лешие", на мой взгляд, является вершиной Новаторства, никакому Шнитке со своими Симфониями вместе взятыми и не снился новаторский дух Пугачёвой, когда она сочиняла эту песню...
Гунтарлыкастый: и всё же... Коммуниздова не троньте, наш мир ещё не погиб, среди семи миллиардов человек есть один, который верит в то, что всем будет хорошо - этот человек я, так оставьте же меня наедине с Первой Симфонией Коммуниздова до тех пор, пока на нас на всех не рухнул Занавес и мы все не рассчитались за свои грехи...
Урок Русского Языка, вернее, только часть этого урока. Ведёт философ кафедр Русского Языка Барабуйкин, он же почётный Член.
Слова-паразиты, знаете ли Вы что это такое? Вам кажется, что "кстати", "ихний", "евонный", Боже мой - это слова-паразиты? Да нет же. С медицинской точки зрения все эти слова говорятся нами от недосказанностей. Мы когда вот общаемся с каким-то бандитом с зоны, мы догло хотим услышать от него глубину Пушкинского русского, мать его, языка, но не слышим! И так долгих пять лет общения! И на шестой появляются эти слова - ****ь, мать, кстати, некстати. Всё это слова-паразиты, Вам кажется? Ан нет. Эти слова все - образы наших недосказанностей. Нам в глубине становится легче, когда мы эти слова находим, никакие они не паразиты. Паразитами они называются, чтобы учитель по русскому языку имел десять тысяч. Я же - имею только восемь, так что слушайте больше умелого врача Барабуйкина и становитесь умными.
В любом предложении есть две точки - первая ставится, когда человек хочет узнать, понимает ли его собеседник, вторая - в самом конце - когда человек понял, что собеседник не намерен его понимать.
Предложения бывают сложносочинёнными - когда ты настолько сложно сочинил, что никто и не может тебя понять. Бывают сложноподчинённые, когда после твоего предложения очень сложно тебе подчиниться. Есть короткие - их говорят только дураки. Они делятся на: двуличные, недоговорённые, "а не пошёл бы ты на...", "а пойду", приличные и неприличные. Есть лишь одно предложение, после которого тебе гарантировано полное понимание. Это предложение называется руки и сердца. Все записали? Ру-ки и - серд-ца. Не путать с "браком", что в переводе означает поломка бытовой техники в домашних условиях. Кстати, я-то как раз и спутал, у нас с женой как раз после брака всё время ломается что-то - телевизор, пылесос, сексуальные игрушки на батарейках. Но это частные случаи, так называемые исключения, а я говорю о ПРАВИЛАХ РУССКОГО МОГУЧЕГО, ёптыть, Я-ЗЫ-КА! Слушайте дальше. Предложение руки и сердца - в русском языке должно стоять в самом конце Вашей книги, Вашего, так сказать, жизненного пути, только после того, как не сработали сложноподчинённые, сочинённые и другие предложения. Оно может быть только финальной, кульминационной точкой в непонимании Вас другими людьми. Если же у Вас оно стоит в середине жизненного пути, или, не дай чёрт, вначале Вашей книги - это означает что Вы очень плохо владеете русским языком - Вы неграмотный, некультурный человек, и просто совершенно зря прожили жизнь, потому что никому не смогли объяснить толком что дважды два-то - пять, тогда как все остальные вокруг вас - совершенно точно знали что восемь. Все поняли? Есть вопросы?
Человеческая жизнь делится на циклы - о некоторых из них ведётся учёт в восточном и китайском гороскопах. Каждый из этих циклов - имеет свой пик. В этот пик происходят критические ситуации для человека, от которого этот цикл далёк. Пример: человек этот родился 20 июня 1995 года, близнец-свинья, дальше всего от него стоит человек, рождённый 20 декабря 2001 года - стрелец-змея. Люди и события, произошедшие в один и тот же день - одно и то же. Для человека, родившегося 20 июня 1995, будет критический пик когда ему будет 6 с половиной лет - 20 декабря 2001 года. Далее - такие пики повторяются через каждые 12 лет. После каждого такого пика цикл идёт на спад, и в день рождения превращается в гармоничное состояние. Гармония будет 20 июня 2007 года, далее опять цикл будет подниматься чтобы дойти до пика и попробовать разрушить тебя.
Если бы мы умели рождаться и развиваться сами, без чьей-то помощи, мы бы смогли избежать болезней-проявлений этих пиков. Но поскольку у нас есть родители, которые об этих пиках не имеют понятия - мы развиваемся неверно по определению. Кроме того, родители эти не имеют понятия о том, зачем нас родили. Соблюдая ритм таких пиков, зная этот ритм, мы, как и наши родители, не должны были быть на свете, многие предки наши и поколения до нас можно было бы считать лишними. Вместо нас могли бы быть они - вечные люди, которые жили бы в гармонии с этими ритмами и не нуждались бы в продолжении рода. Вероятно, самые первые люди не имели никакой такой возможности понять эти ритмы, так как у них не было возможности их соблюсти - из-за погодных условий, невозможности построить крышу над головой, из-за того что их ели мамонты, всё это в целом пустые слова - мы не знаем что было, но пусть нам выгодно будет считать что они действительно не имели такой возможности (когда пишу это, знаю что вру себе, дело совсем не в том, пишу скорее потому, что хочу чтобы мне поверили, потому что многие дураки мне говорили что для подкрепления моих убеждений нужны какие-то исторические сведения, отгораживающие их же от понимания того о чём я пишу сейчас) - они имели такую возможность, просто не хотели думать, им приятнее было заняться сексом и родить ещё кого-то. Так и продолжается по сей день - мы построили дома, в которых эти люди могут жить, устроили им всё по комфорту и делают вид что освобождают их от проблем - но делают им только хуже, потому что людей всё больше, природные особенности Земли не берутся в учёт когда эти дома строятся, люди просто делают сейчас что хотят.
Учитывая эти ритмы, можно обеспечить себе если не вечную жизнь, но способность жить хотя бы на несколько таких циклов дольше (когда я пишу эти слова, я опять говорю чужими руками, не сомневаюсь, что вечная жизнь будет когда эти ритмы будут учтены). Популярным, "длявсечным" языком - скажу - будет лучше чем сейчас. Сейчас мы сменяем поколения. А так - этой нужды менять друг друга не будет. Что нужно для этого нам учесть:
Помехи, которые у нас есть сейчас:
1) Родители, которые рождают нас и проносят как правило хотя бы через один такой критический пик (6 с половиной лет) и делают за нас выводы на основании этого пика и произошедшими с нами не по нашей вине глупостями, например что нам нужно в школу. Неслучайно в школу принято идти в 7 лет, так как родители не зная этих пиков, думают что с ребёнком что-то не так, и нужно его куда-то отдать. (любые другие варианты сказать другими словами это не будут даже рассматриваться, так как всё это будут лишь чужие слова, пишу теперь только своими, в скобках дважды я уже давал предупреждения об этом, третий раз предупреждать не буду, говорю как есть)
2) далее - все произошедшие с нами лично ситуации, которые касаются нашего общения с людьми, попавшие в такие же ситуации как и мы - то есть, со всеми и с их представлениями об этой, первой вещи. К этим ситуациям относятся:
1) Обучение в школе и высших учебных заведениях, рвущие наш этот ритм и дальше, разрушающий нас и приносящий нам болезни из-за отсутствия соблюдения этого ритма.
2) педагоги и их недодумывание этой же вещи про порванные ритмы, привыкшие заменять это недодумывание обвинениями в "некультурности", "неуважении" и другой мелкой чуши, о которой даже не хочется лишний раз говорить. Дети, которые слышат это - не могут рассказать педагогу о своих мыслях в силу "того, что Мария Ивановна взрослее тебя на 25 лет, Вовочка, так что помолчи, расскажи анекдот про себя лучше" и любых других родительских упрёков, которые, как мы уже говорили, делают детям родители, отдавшие их в школу из-за этой же своей проблемы недодумывания, и, соответственно, стоящие на стороне "Марии Ивановны" в "вопросах" "воспитания" Вовочки, и Вовочка от такого общения с родителями хочет уйти из школы, или, если на период в 6,5 лет попали ещё телесные травмы ребёнка, повеситься. Далее, может быть, повесятся и родители. Потом - такая цепочка по полочкам разложит всех друзей этих родителей, которые захотят разобраться в такой проблеме "как самоубийство сына", не имея понятия о самой первой проблеме, и совершив при разборе эту же ошибку первого пункта, не соблюдут при разборе обстоятельств эти же вещи и этот ритм будет порван, они заболеют и так далее. Цепочка эта имеет позитивную особенность передаваться до тех пор, пока люди не решат этот первый пункт, и обрубить её самостоятельно никому из людей, не имеющих о том, о чём я говорю - понятия - не удастся хотя бы по той причине, что никто не будет понимать почему "ребёнок от рук отбился" и "что делать нам, родителям, например".
3) счастливыми детьми являются те, кто либо лишился родителей либо заболел и его выгнали из школы, если родители в этом случае не "предпримут возможность обрубить течение своей глупости интернатом, детским домом, желанием ребёнка отправить куда-нибудь, например, на работу, в которой этот ребёнок будет зависеть от этих же родителей." Но даже в случае, если этих родителей не будет и ребёнок сам сможет к шести годам научиться сам ходить, есть, жить, то к 18,5 годам он нарвётся на второй такой критический цикл. К слову сказать, именно к этому второму критическому циклу наши мудаки подготовили нам второе "решеньице" - Висшее Учебное Заведение, именуемое ВУЗ - что в переводе Вытрись, Убейся и Закончи. Поэтому, если даже ребёнку повезло и его никто не трогает, чтобы жить дальше самому, ему необходимо узнать об этих циклах.
4) узнать этому ребёнку помогу я - ребёнок этот в каждом из нас. Даже те, кому сейчас девяносто лет, узная о том, что говорю я и исполняя это, не попадут в эти критические циклы, и смогут преодолеть все те проблемы критических циклов, о которых не знали до девяноста. Циклы эти преодолевать не надо. Необходимо с первой же возможности, узнав о том, что говорю я, начать соблюдать эти ритмы. Ложиться спать когда хочется. Не ходить в театры по желанию других, если самому не хочется. Заниматься тем творчеством каким хочется, когда хочется. Общаться с теми людьми, которые могут дослушать тебя, а не прерывают отговорками. Быть раскованным в общении, не сдерживать слов, которые идут, зная что все слова, которые мы говорим - это придумки для того, чтобы "было зачем жить", а не имеющие смысл "истины", "сути" или "суки". Не нужно таить в себе слово "сволочь", если оно выходит, не нужно обижаться на "сволочь" в ответ, не нужно решать кулаками несуществующие проблемы. Все несуществующие проблемы - касаются слов. Слово произошло от слова "словить". Мы поймали что-то. А что делают с тем что поймано? Держат. Слова нас держат. Нам необходимо освободить себя от связи со словами, то есть от связи, которую выдумали зачем-то сами и терпим из-за неё лишь поражения, болезни, смерть, желание родить кого-то ещё в смену себе (своему незнанию ритмов).
5) запрещено связывать вообще что-то. Казалось бы, связанные вещи типа "горе" и "война", "комедия" и "смех" - никак между собой не связаны. Это всё слова, пойманные из наших ощущений, на самом деле не являющиеся ничем. И если "эгоизм" скорее для вас связан со словом "проблема" - оставьте эту несуществующую связь так как для кого-то тот самый ритм, о котором я написал в первом пункте - это и есть "эгоизм", и называя этот ритм проблемой, мы лишаем либо глупого человека веры в себя, либо сами потом ходим по жизни и страдаем от того что для нас этот человек связан с "эгоизмом как проблемой". Единственная проблема - те критические циклы и несоблюдение этих наших жизненных ритмов, а всё остальное - выдуманные слова, проблемы из которого делаем мы, люди, накладывая на эти и без того критические циклы ещё большие трагедии.
6) творчество и религия, какими бы пустыми ни казались, не решают проблемы этих критических циклов. Они всего лишь могут помочь зависнуть на время в пустоте, неслучайно я назвал их пустотой, но не решают эти цикловые проблемы.
7) запрещено считать любого человека плохим без личного общения с ним, а мы считаем. Как раз потому что эти ритмы, которые мы не соблюдаем - дают нам такие мысли. Не зная эти ритмы, мы нарушаем своё движение и любое, малейшее нарушение всегда сопровождается криком "Пушкин – мудак!", хотя на самом деле мудаки - мы, не соблюдающие эти ритмы. Первая возможность и абсолютная истина - находясь в дали от высшего здоровья, пока мы не омолодили своё тело и себя до желания бегать, прыгать - мы должны исключить из своей жизни любые оскорбления людей которых мы ни разу не видели и наложить запрет в общении с людьми на такие оскорбления. Назвать сволочью можно - но не того человека, о котором мы говорим оба впервые.
8) запрещено выходить из себя по поводу денег и проблем связанных с чьими-то деньгами. Мы все не умеем их тратить. Достаточно того, что нам пришлось изобрести эти деньги просто потому, что мы не знаем об этих ритмах в первом пункте, и, болея, лечимся и вынуждены платить. Кроме того, еда - которую мы едим - едим мы только из-за отсутствия этих же ритмов. Запрещено считать вредным какую-то еду, которую мы едим, а сейчас, когда я это пишу - обрадую вас новой информацией по поводу еды.
9) Все мы по гороскопу делимся на 12 знаков зодиака. Все эти знаки отвечают за разные части тела - овен - голова, и так далее. Когда мы что-то хотим есть - мы всего лишь спасаем себя от незнания этих ритмов, которые проявляются в неверном общении с людьми, несвободности этого общения, или нашей головой, полной мыслей о продумывании этих несоответствий, ну или травм тела, которые дают о себе знать и едой мы пытаемся отвлечься от этих мыслей. Деньги сейчас мы тратить не умеем потому что любой кто чем-то болеет - лучше купит пачку сигарет чтобы "закурить беду", нежели займётся спортом, сходит на иглоукалывание, массаж. Поэтому любые слова "у меня маленькая пенсия" или "нет времени на себя", "нет лишних трёх тысяч на своё здоровье, но есть лишние шесть на побрякушки" - не имеют места быть. Для того о чём я пишу не нужно ничего. Любой девяностолетний человек, верно услышав эти мои слова, не сомневаюсь, будет рад так, что ему не захочется вспомнить о своих нарушениях этих ритмов таких как "артрит", "язвит в того кому не нужно", и ему станет легче, так как он будет точно знать что выход уже найден.
10) весь наш матерный лексикон - произошёл от скопления этих невыполнений ритмов жизни и незнании этих ритмов. Слово "****ь" это скорее грубый набор звуков, нежели изображение проститутки и женщины лёгкого поведения, которая ничем не хуже и не лучше тебя и меня. Слово "***" это скорее вздох от усталости, нежели мужской половой орган.
11) наши 12 знаков зодиака изображают наши части тела. В зависимости от этого изображения у нас складывается набор творчества, мыслей. Мы не можем охватить всего, потому что мы часть. Просто кто-то - член, а кто-то - мозг, кто-то - пятка. То что скорпионы любят секс - неудивительно, ведь они и есть изображение гениталий. Хуже, когда они препятствуют своему сексуальному драйву и вместо секса наелись картошки. Овны - голова, любят думать. Неудивительно почему они мало говорят и хотят быть наедине с собой. Мозг - сам по себе. Хуже, если нет возможности подумать и они заедают это нежелание чипсами. Телец - шея, ухо, нос. Они любят спокойствие, и любое нарушение этого ритма выражается в воспалении вкусовых рецепторов и когда телец ест, необходимо знать что хочет есть рот, а не желудок, не мозг, не член, не стопа. Воспаляется только то, что в тебе есть. Всё остальное - зависит от соблюдения ритмов.
12) семья и любовь - идут от невозможности знать ритмы и желания сбежать от них из школы, где мы влюбляемся в возможность сбежать от них, а не в девочку, в ВУЗе - где мы дважды коснулись этих критических пиков, и настолько устали, что необходимо уже жениться. Ну и в третий критический пик - 30,5 лет. Большинство "семей создаются" именно в этот третий пик.
Измена партнёру - вещь хорошая. Не нужно её пресекать - она - попытка сохранить гармонию этих ритмов. Партнёр слабеет, не может удовлетворить своего избранника и идёт на сторону. Он прав, а не виноват в том что ни его жена, ни он сам не знают о ритмах. Измена - позитивная сторона человека, а если точнее - часть его несоблюдений этих пиков.
13) Война - всего лишь высшая степень проявлений этих несоблюдений. Гитлер не соблюл эти ритмы и смог найти себе несколько таких же несоблюдающих эти ритмы людей - к ним присоединились мирные жители, наш Сталин, также эти ритмы не знающих - началась война. Далее - кто-то победил и живём дальше без этого знания. При том, что Гитлер - при некотором несоблюдении, что-то интуитивно и соблюл - в частности, его любые высказывания и афоризмы о жизни можно объединить случайной возможностью уйти в сторону от несоблюдения этих ритмов, и даже тем, что высказывая их - он мог уверенно освободить себя от людей, он был один в своём мире. Он не узнал за свою жизнь ничего об этих ритмах, но случайно смог стать увереннее в себе чем люди вокруг него, также не знающие этого, но по своему внутреннему состоянию слабее чем он. Общаясь с обществом "понятным" не "новым" языком, окружение Гитлера уставало друг от друга - они все "радовались друг другу" и , радуясь, теряли такие ритмы в радости друг с другом - уверенность в ораторских речах Гитлера можно охарактеризовать лишь тем, что он "случайно" смог остаться один. Но это всё, чем он отличался от тех, кто пошли за ним.
Хватит уже падать духом там, где можно обойтись вовсе без духа. Так сказал Конфуций, но эти его слова до нас не дошли, так как он сказал их, когда ему было пять лет, но все, кто эти слова слышали сказали что накажут маленького Конфуция если он так будет говорить. Он был послушным и согласился. С тех пор он пишет философские трактаты и развивает "дух" в человеке, так как у него просто не было другого выбора, и мало кто знает что лучшее его открытие пришлось на возраст в пять лет. Так и со всеми творческими людьми - всё, что они думают в голове - всегда будет лучше, чем то, что они вынесут на бумагу, поскольку голова так устроена - она горит. А бумага - мёртвая. Чтобы за неё сесть, надо самому стать мёртвым. Когда ты сидишь ты мёртв. Твои мысли не скачут, ты не в позе 69. А вот когда ты ходишь... В твоей голове крутячок, ёпт! Но попробуй ходи гуляй и держи бумагу, пиши ещё что-то. Я уже много раз говорил - наш мир случаен - вернее, это не я, а Иогаха говорил. Бог создал ходьбу пешком, но забыл соединить с бумагой, и лишь мы, люди - дураки - забыли это учесть и пишем поэмы, симфонии, картины - в полной уверенности что делаем божественные творения!
(Скорпионострелец в сложном сочетании жизни с жизнью после обеда в 12.00 по расписанию электричек).
Александр Суворов сказал: "Здравствуйте, друзья, я проведу Вам сегодня урок русского языка." Что и было сделано. Я за него, дорогие друзья. Ваш учитель по русскому языку не слишком молод, чтобы торопиться делать людям добро. Что и было сделано.
(Суд над комментариями о великом Французском пианисте и великом Человеке Люка Дебарге, которые не отображают о нём ровным счётом никакой действительности, а скорее отображающие защиту прав потребителей комментируемых, говорящую скорее о временной работе Люка Дебарга в супермаркете, нежели о его действительном и неотражаемом Музыкальном Даре, ну и уж, конечно же, совсем ничего не говорящие о нём как Искренне Живущем Человеке - на примере творчества великого русского поэта Александра Васильевича Суворова, записанного со слов потребителей, издание чуть-чуть дополненное и совсем исправленное.). Лекцию ведёт Барабуйкин, учитель русского языка.
Второе, более краткое название - Самосуд над правами потребителей Дебарга и другой швали, которая ценна только пока здорова и не заболеет, и пока есть возможность желать ей успеха и учить своей невозможности его достичь под эгидой хорошего к нему отношения.
Мысли и афоризмы Александра Васильевича Суворова
1. Без добродетели нет ни славы, ни чести. - добродетель есть отсутствие безбожества в ущерб себе, но хотел ли так сам Суворов, если воевал с самим собой? (примечание учителя русского языка Барабуйкина, дальнейшие переживания - от него)
2. Безбожие поглощает государства и государей, веру, права и нравы - "добродетель, поглощающая государства... Как мило. А все хотят единства! Будут!"
3. (О безбожии). Зрите ад, над которым царствует безумие еще сильнее в исходе века. Сей ад распрстя челюсти свои до гор Альпийских, воздвигает новый Рим, основание которого близ бездны - "добродетель действительно не принесла ничего священного на протяжении всех веков, особенно когда Альпы используются как недвижимость, а не как секс-площадка, что и было сделано. Когда хочется секса, но не можется, член не может кончить, тужась, легче высказать слово "распрстя", нежели отъебать кого-то в Альпах и со спокойной душой жить, говоря нормальные слова типа "мама", "папа", "бубу", "Лулу-симфония Берга", иоия, кляссссс! Если не отъебёшь, остаётся только зреть. Сначала глазами, потом возрастом, потом смерть. Зачем нам новый Рим, если мы со старыми Альпами не разобрались? Зачем нам новая недвижимость? И вообще, зачем недвижимость? **** же всё что движется, а не стоим на месте. А когда не ебёшься вовремя, остаётся только челюсти в ад раздвинуть и ждать когда Новоримскую построят. Новогиреево уже есть - не век ждали, и не распрстя. Но не простя никого, кто безбожник за неимением добродетели пока."
4. Благомудрое великодушие часто полезнее, нежели стремглавый военный меч. - "Как же я искренне хотел, чтобы это высказывание было единственным и основным у Сашки Суворова. Чтобы он оставил всех своих врагов живых, и сам не сдох бы от чужой добродетели. Как жаль всех-всех-всех (кхе-кхе... извините, это были слова Фиста, я не имею к ним никакого отношения, и продолжаю анализировать замечательную военную жизнь Сашки Суворова.)"
5. Благость и милосердие потребны героям. - "ширпотребу в массы, ёпты! Я бы этому милосердию по почкам бы да врезал."
6. Ближайшая к действию цель лучше дальней. - "ближе жены Суворова - только сестра."
7. Баба бьет задом, передом, а дело идет чередом. - "сестра и бьёт. Хотела ****ься, а инцест запрещён. Сука! Если бы била передом, то дело бы не шло, и вот тут-то Слава Богу."
8. Вежлив бывает и палач. - "А ты что на него обращаешь внимание, на провокатора? Ты своим делом занимайся! Бей чередОм."
9. Будь чистосердечен с друзьями своими, умерен в своих нуждах и бескорыстен в своих поступках. - "не к месту."
10. Великие приключения происходят от малых причин. - "по большой нужде в Альпы не отправляются".
11. Властвуй счастьем, быстротой Цезаря, столь хорошо умевшего захватывать врасплох врагов даже днем.
12. Вольность и равенство не могут стоять долго против веры и властительства.
13. Вот мои мысли о людях: вывеска дураков - гордость, людей посредственного ума - подлость, а человека истинных достоинств - возвышенность чувств, прикрытая скромностью.
14. Мужественные подвиги достовернее слов. - "ура!"
15. Время драгоценнее всего.
16. Вся земля не стоит даже одной капли бесполезно пролитой крови.
17. Выше денег время страшно.
18. Где меньше войска, там больше храбрых.
19. Где тревога, туда и дорога; где ура - туда и пора; голова хвоста не ждет.
20. Геройство побеждает храбрость, терпение - скорость, рассудок - ум, труд - лень, история - газеты...
21. Главное дарование великого человека - уметь избирать особ по их талантам.
22. Голова хвоста не ожидает, оный всегда в свое время поспеет.
23. Голод - лучшее лекарство.
24. Гражданские доблести не заменят бесполезную жестокость в войсках.
25. Два хозяина в одном дому быть не могут.
26. Дело мастера боится. И крестьянин не умеет сохой владеть - хлеб не родится.
27. Деньгам по-пустому лежать не надлежит.
28. Деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего.
29. Дипломатичный слог - обманчивая двуличность.
30. Добро делать спешить должно.
31. Добродетель всегда гонима.
32. Единство дает согласие. Смотри на дело в целом.
33. Если любишь горячее, будь способен и к холодному. - если любишь близнеца, полюби и скорпиона!
34. Жалко подражание, похвально соревнование. Подражание есть признание в недостатке собственных своих способностей. Соревнование - порыв благородной души, которая хочет выказать оспариваемое у нее преимущество. - "подражание прекраснее соревнования. Подражая живым, не умрёшь."
35. Загребающий жар чужими руками после свои пережжет. - овен? Его тоже любить надо. Всех надо любить.
36. Идя вперед, знай, как воротиться. - "уже хочу."
37. Знаешь ли ты трех сестер? Вера, Любовь и Надежда. С ними слава и победа. С ними Бог. - "если с одной сестрой инцест не получился, приходится иметь дело с тремя, как проявлениями ошибки человеческой лИшности. Если же с ними ещё и Слава - на весь мир хватит. (сиалЕкс - надолго хватит! "Дорогоооой! уже бегу (В Альпы) " Увы, Маш.
38. Искренность отношений, правда в общении - вот дружба. - "примечание - смотреть главу Первую. Недолго"
39. Искусство не может терпеть порабощения - зато любит войну в Альпах.
40. Истина - благосклонна одному достоинству. - мужскому? И почему склоняется?
41. Истинная слава не может быть оценена: она есть следствие пожертвования самим собою в пользу общего блага. - истинная слава - мужчина.
42. Как тягостно равнодушие к самому себе! - "ура!"
43. Крестьянин богатеет не деньгами, а детьми. От детей ему и деньги. - "а ещё от детей и смерть. Что НЕ означает равенство денег и смерти, не думайте что я здесь прост как вы".
44. Кто удивил, тот победил. - "не удивлён".
45. Кто хорош для первой роли, не годен для второй. - "я бы хотел".
46. Люби истинную славу. - "не люблю. Сейчас истина дороже девушек, смерти и денег."
47. Лень рождается от изобилия. Ближайший повод к лени - безначалие. - "на примере бесконечия Члена Парчуша уже давно ясно что лень это самое прекрасное что есть. От неё ещё никто не умирал."
48. Лесть похожа на пирог: надобно умеючи испечь, всем нужно начинить в меру, не пересолить и не переперчить. - "лезть в пирог, когда нужен секс, подобно лести, от которой ломаются почки, два, три и четыре".
49. Льстец гордый и безнаказанный - величайший злодей. - "Величайший злодей Суворов. Потому что он не знал кому говорил это - мягким наказанным сёстрам, не видавшим инцеста, кнута и пряника."
50. Милосердие покрывает строгость. (чем, матом?) При строгости надобна милость (или утюгом?), а иначе строгость - тиранство. - "ура!"
51. Мудрый и кроткий владыка не в крепостных оградах, но в сердцах своих подданных заключает свою безопасность.
52. Мудрый не дерется нечаянно. - "без кофе и не дерётся".
53. На себя надежность - основание храбрости. "На себя кончУ - основание конца."
54. Не бросайте никогда апельсина, пока в нем есть еще содержимое. - "хочу апельсин, но уж"
55. Не льститесь на блистание, но на постоянство. - "но на на. И не льстите. Писсуар -вытрите! (левой, левой, левой!)"
56. Невинность не терпит оправданий. - "Неужели? Я хочу." - Фрейд не молчит о детях, проявляющих свою сексуальность с самого юного возраста. Если ребёнок хочет с кем-то секса, лишь родители могут оправдать себя и не дать ему это.
57. Недорубленный лес опять вырастает. - "ура!"
58. Ненависть затмевает рассудок. - у кого-то такой рассудок давал Галлюцинации Бориса.
59. Непрестанная наука из чтениев! - "из гениев!!!"
60. Нет земли на свете, которая так была бы усеяна крепостями, как Италия. И нет так же земли, которая бы была так часто завоевана. - "нет повести печальнее на свете, чем повесть о минете в туалете. А про Новый Рим мы уже слышали."
61. Нет ничего страшнее отчаянных. - "Я." (высказывание принадлежит всем мёртвым)
62. Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет. - "не хочу".
63. Ноша службы легка, когда дружно подымают ее многие. - "ура!" . ы.
64. Нужнее неприятное известие для преодолевания, нежели приятное - для утешения. - "опять про кал и кончУ".
65. Опасности лучше идти навстречу, чем ожидать на месте. - "где Вы тут увидели хоть одну опасность, кроме той, что все высказывания Александр Суворов писал не сам, он наговаривал, а тот кто записал, по мнению Тютчева, уже "Мысль изрёк есть ложь"? Есть и пить?
66. Отличай честолюбие от гордости и кичливости. - "пока буду отличать, проверьте Суворова что и кому он говорил и с каким смыслом. И перестаньте читать если знаете что я прав."
67. Победителю прилично великодушие. - "неприлична добродетель, неприличччччннннннннааааааааа... Ох уж неприличнаааа, хочу!" (хачУ) (хАчику) (хАвчику) (хАрчику) (ХатикО) (Преданный друг) (СуликО) (Преданный Сталиным) (Жди меня и я вернусь) (Симонов) (большой теннис) (отсутствие навыков в спорте с невозможностью решиться на отчаяние сорвать Вторую Мировую войну в конец, но желание писать о ней, чтобы...) (чтобы помнили... (Леонид Филатов, вроде?) (да, Филатовская больница) (да, склероз, да, АльцгЕймик, чего Вы ко мне привязались, ну больной я Хатико. Ну больной я уже преданностью. И не лечится как СПИД. Что в переводе скорость. Не лирическое отступление, не как Юнг, не как Гоголь)
68. Повелевай счастьем, ибо одна минута решает победу. - "ну - решайте, если сможете."
69. Подозрение - мать премудрости. - "Торопление - мать учения." "А краткость - сестра. Промедление - война и мать учения, ну и лишние люди - слава (всем нам), например."
70. Предположения и предрассудки все расстраивают. - "14 декабря."
71. Предположенное не окончить - Божий гнев! - "не верю! (не Станиславский, не Надеюсь, и не Люблю. Люблю только Инну, ещё мою зайку. БарабЫшкин, кста, ёп, ёп, кстаааааа=) ааааа да да дааааааа... ой. Не. Не ой. Айс? Не. Не Айс. Реклама уже не катит, люди хотят воевать, а не рекламировать себя за достоинство."
72. Приучайся к неутомимой деятельности. - рассказ, который я пишу - является самым обратным примером, ещё более извороченным, чем анал от кала."
73. Раз счастье, два раза счастье - помилуй Бог! Надо же когда-нибудь и немножко умения. - "Я сегодня не хочу уметь. Приходите завтра! Со Славой." Когда попутчица облажАется.
74. С юных лет приучайся прощать недостатки ближнего и никогда не прощай своих собственных. - я бы хотел всем простить.
75. Скорость нужна, а поспешность вредна. - поспешность прекрасна, если речь идёт о войне - раз - и Гитлер мёртв.
76. Самоблюдение и самолюбие суть различны: первое повелено Богом, второе - в начале испорчено гордостью. - "скорость есть чисто масса на чисто объём"
77. Самолюбие утопает в неведении жребия своего, однако имеет желания - сексуальные и нереализованные.
78. Служба и дружба - две параллельные линии - не сходятся. - "Зато пересекаются"
79. Собственностью своею во всякое время жертвовать - правило высочайшей службы. - это к ЖЭКу.
80. Стоянием города не берут. - "это точнооо, недвижимостью не ебут"
81. Счастье зависит от правил, фортуна - от случайностей. - "и, как в лотерее, разлетаются калейдоскопом случайные номера. Тридцать шесть - Казань брал. Двадцать восемь - Астрахань - не брал. Сорок два - как у всех. Двадцать пять - Шнитке написал Первую Симфонию, коллажно скленную из-за влияния фамилии, опять, что в переводе, понимаешь ли, "Geschnitten - обрезать, склеивать". Фортуна зависит оттого где тебя родили, счастье -
82. Таинство одно твердой связи достойных друзей - уметь прощать недоразумения и просвещать неотложно в недостатках. -
83. "Твёрдой ложкой в бочке мёда,
84. Я по дёгтю, бля, копаюсь.
85. Раздарил я, как бы Пушкин, сам стихи свои,
86. Не знаю.
87. Тактика и дипломатика без светильника истории - ничто. - "Лампа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!"
88. Твердый дуб падает не от ветра или сам, но от секиры. Алладина (оладьи, на! (масленица, Брянское ругательство. Запрещено из-за связи с Дебрянском - где не альпы мои быстры. Дебрянск - что-то вроде Диброва и Дебарга, что интересно, оба являются скорпионами по знаку зодиака, Дебарг 23 октября, Дибров - 14 ноября, тире - примерно, что в питере-тире пить от гордости, оттуда и тире, кста. И Дибров и Дебарг скорпионы и 2+3 и 1+4 равняется всё пять и фамилии похожи, потрясающе! Убрав "Де" получаем Бров - и Барг. Барг это зелёный листок, мы почти в Дебрях, а не в Бровь - а в Глаз (филипп Гласс) - Возможно фамилия Дибров образавалась от фамилии Дубрава, Дебри, Не Брянск, Дебарг. А сейчас дерби между главным вопросом столетия - теперь Вы поняли, наконец, почему скорпионам так необходимо одиночество?
89. Теория без практики мертва. - скорпионы уже проверяли.
90. Тот не велик еще, кого таковым по читают. - читать велосипед, безусловно, сложнее, чем мыть. А По читают не все. И не По. Мне не похуй на эпоху ("Наркоман, наверно, я") Тот не тонок, кто слывет тонким. - "я не велосипед".
Тот уже не хитрый, о ком все говорят, что он хитер. "ХитрО!" Тон не тёток, которые слывут толстыми. Тон - Храм Христа Спасителя.
91. Три главных достоинства вождя: мужество, ум, здоровье (телесное и душевное). - "правьте до посинения, ёпт".
92. Три главных достоинства дождя - не обмочить, не пролить и не замарать. (сказал не Суворов)
93. Трудолюбивая душа должна быть занята своим ремеслом, и частые упражнения для нее столь же живительны, как обычные упражнения для тела. - воевать - лучшее упражнение - родить-погубишь-родить-погубишь, ать-два" А казнить уже нельзя помиловать, так что цм моего зайку в щёчки.
94. Удивительно, право, что у вас хитрость предпочитают рассудку и конец берут за начало! Прилично так поступать с одними шутами придворными. - 14 декабря. (ДебаргЯ, не в пропасти. Бешеный нонсенс пропасти! :)
95. Удивить - победить. аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа
96. Ученые (хотящие) мужи (жён) своим (другого нет) бессмертием (без презерватива) больше чем кто-либо уподобляются богам (оргазм) - если Вы, людишки, думаете что про Бетховена сможете нарыть какую-то гадкую негативную информацию и выдать нам Бетховена на пропасти и на дыре, сказав: "вот он какой был-то гад, этот Бетховен", то вы не учитываете одну вещь - вы ничего никому не докажете, потому что люди вам поверят, а я нет. Я поверю людишкам как Бетховен - и буду этих людишек защищать. Любая злость отобьётся как стена об мою доброту, чтобы в конце предать Бетховена вместе с Сулико и Хатико лучшим друзьям - нашему мозгу. По поводу двуличности и мании величия мы тоже уже слышали - я бы хотел чтобы в психушке когда больной говорит что Наполеон он или Бог - его бы обвиняли в мании принижения - что так низко? Неужели нельзя просто быть самим собой? Или Бетховеном, на худой конец. Он хотя бы собака, кста. Это они увлекают нас к вершинам добродетели. К ста годам собаки становятся в высшей степени добрыми, они не могут сопротивляться навалам вечности и провалам сознания, но будут ещё вечно сопротивляться провалам сознания, пока не выстрелит Дебарг. Именно он будет тем, кто соберёт концертный зал. Их гений указует нам, сколь сладостно посвятить жизнь общественному благу. Они наставляют нас не пещись о собственной нашей персоне, презирать превратности фортуны и жертвовать собой для блага Отечества и человечечства, но сами зависят от сплошных учителей.
97. Не любят чечки народ наш, Росс.
Поставим свечку им и понос.
На рынке чечка водяру пил,
Росса, конечно ж, он не угостил
Росс подошёл к нему, бутылку взял
И больно череп ему проломал.
98. Ученье - свет, а неученье - тьма. - зачем ты, РоннЭ?
99. Фамильярное обращение порождает пренебрежение. - во второй сонате Скарлатти Дебарг изобразил помОл.
100. Фортуна вертит счастьем как колесо спицами.
101. Фортуна имеет глаза на затылке, власы короткие, полет ее молниеносен: упустишь раз - не поймаешь. (Есть иной вариант: Фортуна имеет голый затылок, а на лбу - длинные висячие волосы: не схватил... уже не возвратиться!) - я твою маму ****. Ебаться не хотите, простите? (Тите)
102. Хотя храбрость, бодрость и мужество всюду и при всех случаях потребны, только тщетны они, если не будут истекать от искусства. Как Дебарг, который льётся. Которое возрастает от испытаний, при внушениях (нЕт) и затвержениях (дА) каждому должности его. (не учи меня, пока я жив)
103. Чем больше удобств, тем меньше храбрости. - 14 кебабря.
104. Чистому - все чисто.
105. О РОДИНЕ (не поток сознания)
106. Велик Бог русский! Мы пойдем с ним по стезям древней славы! - великий мобУчий русский язык и Слава-женщина. (не учи, мобильник дам!) И слава Дамой станет треф... Велик могучий русский орех... же
107. Всемогущий Боже! Даруй, чтоб зло для России не открылось прежде 100 лет, но и тогда основание к сему будет вредно. Дебарг дал концерт. Потрясающий.
108. Крепость сильна, гарнизон - целая армия. Но ничто не устоит против русского оружия - мы сильны и уверенны в себе. Мы в Большом Зале консерватории - и, смотрите, никто не кашляет.
109. Кто любит свое Отечество, тот подает лучший пример любви к человечеству. Дебарг гений!
110. Легкие победы не льстят сердцу русскому. А ему льстят!
111. Медленность наша умножит силы неприятеля. Сидящего и судящего в жури конкурса Чайковского где танки наши быстры и понос наш син. Быстрота и внезапность расстроят его и поразят. Но ничего - главное, что Гергиев дал Четвёртую Премию. Широта реки не сузится, высота берегов не понизится. Русский Бог силен. Дебарг стал Русским Богом, наконец! С Ним перелетим полетом богатырским, с Ним победим! И с концом.
112. Мы русские, мы все одолеем. Даже Дебарга. Особенно если успели изменить в Дебрянске букву "Д".
113. От храброго русского гренадера (гранатовый сок) никакое войско в свете устоять не может.
114. Природа произвела Россию только одну. (течёт как музыка, течёт - но почему-то не изменяется, вот все и сражены - Она соперниц не имеет. Дебарг уже женщина - слава ведь пока.
115. Попробуйте сдвинуть этот камень. Когда Дебарг в интервью сам говорит что знает что людишки могут забыть его в любой момент, поэтому он не торопится. Не можете? Так и русские не могут отступать.
116. Покажи на деле, что ты русский! "А я Дебарг, и не хочу."
117. Россиянин отличается верой (хачУ), верностью (что хачу то и варачу) и рассудком. Не Дебарг.
118. Русак не трусак. И не заяц.
119. Русские прусских всегда бивали - не сидели на концерте Дебарга в Большом Зале Консерватории, пожтомУ нихуя не знают о единстве. о, что ж тут перенять? Дебарга.
120. Русский Бог велик! Дебарг на велосипеде. Охают французы, усмиряются цесарцы! Педики на велике - охуеют французы...
121. Русскому должно все испытать. И скорпиона на Дебаргопрочность.
122. Смерть или плен - все одно! Неужели! Ура! Один всё Дебарг. И она-одна - не Губина, но и да. И не лядова.
123. Там, где пройдет олень, там пройдет ****ова. и русский солдат. И там спЕют зрелки. Там, где не пройдет олень, там они споют, или все равно пройдет русский солдат.
124. Тщетно двинется на Россию вся Европа: она найдет там Фермопилы, сучка спермопИлы. Леонида1 и свой гроб. (Гайдая-матушку)
125. Умирай за Дом Богородицы, за Матушку-Царицу, за Пресветлейший дом. Церковь Бога молит. Но не близнеца. Кто остался жив, тому честь и слава!
126. Штык, быстрота, внезапность - это вожди россиян.
127. В сПодожди, дожди, Дебарг. ущности нет ничего вреднее (спида и нет вредн) и даже более - никто не может быть так жесток, но... как вредны и жестоки по результатам своих действий сентиментальные люди. (Бродский). всё. Человек, любящий своих ближних, человек, ненавидящий войну, - должен добить врага, чтобы вслед за одной войной не началась другая.
128. Готовься в войне к миру, а в мире к войне.
129. Победа - враг войны. "Сражайся!"
130. Солдат и в мирное время на войне.
131. ВОЕННАЯ НАУКА (анатомия, ёпты)
132. Атакуй с чем пришел! Всё равно получишь ***. Коли коня, руби огня, гони червя, за почками не забывай следить, твою мать, отрезывай, не упускай! Ура! - чудеса творит, братцы! Почище снадобья Дебарга.
133. Береги пулю в дуле. (если пуля заденет почки, свергнуть дулю в одиночестве составит труда, братцы. От которой, впрочем, анатомия, ёпта.
134. Береги пулю на три дня, а иногда и на целую кампанию, (сунаРокин и Ко) когда негде взять - масло я взял.
135. Будь терпелив в военных трудах, не поддавайся ковырянию уныния унынию от неудач.
136. Братцы! Бей штыком, гей конём, гей, эгегей! Эгеге-ге-гееееей!, Россия, Мать Ушка. колоти прикладом! Но не бей лежачего. Не задерживайся: стучи конём, да не топором, как палач, шибко иди вперед! Ух, махни! И к Вам и трём с Смерти-мавки. Головой тряхни, вперед, братцы! Чудо-богатыри, вперед! Мы русские! Потому что не слышали Дебарга.
137. Будь прозорлив, осторожен. Я бы не стал. Имей - иметь имел бы, но не стал. цель определенную - тоже не имел бы - за целкость есть статья педофилия. Умей предупреждать обстоятельства ложные и сомнительные, но не увлекайся местной горячностью.
138. В кабинете врут, а в поле бьют. - у окулиста уже наврали, а нам не давали.
139. Быстрота и внезапность заменяют число. Какое? 139? Натиски и удары решают битву.
140. Быстрота и натиск - душа настоящей войны.- о да.... Ода РхачУдости.
141. В баталии в полевой три атаки: первая в крыло, которое послабее. - Бродский. В середину нехорошо - самого сожмут. Атака всеми силами в обход хороша только для малого корпуса. Или для таза. Шейки бедра.
142. В осадах времени не терять... Всего лучше открытый штурм. - свиная голяшка. Тут меньше потери.
143. Взор! Быстрота! Победа!
144. Воевать не числом, а умением.
145. Военная наука - наука побеждать.
146. Военной науке должно учится на войне. Каждый театр войны есть новый.
147. Военные добродетели: для солдата - отважность, для офицера - храбрость, для генерала - мужество, руководствуемые началами порядка и дисциплины, управляемое бдительностью и предусмотрительностью.
148. В случае возникновения препятствий нельзя много отвлекаться ими, время дороже всего - нужно уметь беречь его. Часто наши предыдущие победы оставались безрезультатными из-за недостатка людей. Самым ложным правилом является убеждение, что после поражения врага да? все закончено?, в то время как нужно стремиться к более крупным успехам?
149. Выше всего глазомер? т. е.? у.е? пользование? положением? места (может мести) или Мстиславу Ростроповичу?, трудолюбие - нет. нет и нет., бдение - Беспомощное бздение и и постиминетжение. Уничижение, кста. Чиж. А?
150. Делай на войне то, Б? что противник Б? нет Ь почитает а? за о дааа.... невозможное. А?
151. Деятельность Б? есть важнейшее из всех достоинств А? воинских. Ааааааааааааа.... Теперь понял. А?
152. Дисциплина - мать победы. А? Мать?
153. Должно стремиться А? Амати? Страдивари? А? Б. А? Не-не-не. к одной - а... да, к одной. Кста? главной точке и забывать о ретираде1. А? Что? Гайдай матушка? Натиск и удары решают битву А?, и приступ А? Инсульта? предпочтительнее осады. Бээээээ...
154. За ученого трех неученых дают. Не дам. И не надо нам. Нам мало трех, давай нам шесть, давай нам десять на одного, - всех побьем, повалим, в полон возьмем... Так что я и хочу, что и, кста, было и сделано, если... а? А? Рисунок теперь?
155. Если желать умереть на войне, то надобно желать умереть в деле со славою, как Тюренн1. Я бы не стал.
156. Идешь бить А? неприятеля - ааа... даааа...., умножай войска (на пять), 0опорожняй посты (опять), снимай коммуникации. Побив неприятеля (распять), обновляй раз пять по обстоятельствам, но гони его до сокрушения - член свой единый. Аминь.
157. Исправная стрельба в мишень - стреляйте. великой важности - стреляйте.: умножает гибель неприятеля - не стреляйте в пианиста. и отвращает в действии Дебарга - лишнюю трату патронам. Теперь понятно, почему Дебарг знает что людям будет скоро не нужен?
158. Истинное правило военного искусства - прямо напасть на противника с самой чувствительной для него стороны, а не сходиться, робко пробираясь окольными дорогами, через что самая атака делается многосложною, тогда как дело может быть решено только прямым, смелым наступлением. - а я хочу чтобы Дебарг-то как раз таки и был нужен.
159. Кто испуган, тот побежден на половину. Поэтому Дебарг всем уже нужен. У страха глаза велики, один за десятерых покажется.
160. Кто отважен и смело идет прямо на неприятеля, тот одержал уже половину победы. - защищайте.
161. Местный (житель) - но не Француз - в его близости по обстоятельствам лучше судит.
162. Мы обязаны всеми подвигами соединению двух первых армий в Европе в непобидимую Российско-Австрийскую армию. аааа. точно... И если снова начинать кампанию, то уж с завещания. Пониманию необходимо дыхание. необходимо сблизиться в системах1. Иначе не может быть ни спасения для человечества, ни восстановления угнетенных государей и религии. Ах, вот так вот? А?
163. На войне деньги дорогИ, дураки дорОги, жизнь человеческая еще дороже, время дороже всего, дуракам дорога не писана, ездИте как хачИте.
164. Надо бить умением, а не числом. - не числом 23 октября, а умением играть.
165. Не нужно методизма, а верный взгляд военный - притянутый за уши.
166. Неутомимость солдат и решимость офицера - вот вожди к славе! - вот ключи к Славе, чтобы она пока была женщиной, замком. Чтобы она пока была - Заместитель Командира. Пока!:)
167. Ни одного поста не должно считать крепостью... нет стыда уступить пост превосходному - не уступайте. в числе неприятелю. Напротив того, в том и состоит военное искусство, чтобы вовремя отступить без потери. Не отпущу. А? Уступленный пост. А? пост в контактике? можно слова занять, а потеря людей невозвратима: нередко один человек дороже самогО поста.
168. Никакой баталии в кабинете выиграть не можно. Так и я знаю, ёпта:) Вся Одесса уже знает, Матушка. А Ростов папа догадывается. Тщетно.
169. Никогда сил не раздроблять для занятия пунктов. Обошел неприятель - тем лучше: он сам идет на поражение.
170. Ничего - кроме наступательного.
171. Обывателя не обижать: он нас поит и кормит. Ну и корми, только сиди тихо и не рыпайся, на фронте. Солдат - не разбойник. Святая добыча: возьми лагерь - все ваше, возьми крепость - все ваше, возьми меня - ВСЁ ВАЩЕ! Без приказа (без презика) отнюдь не ходить на добычу (отчУдь на АнЮть) А? Бродский. Нет. Уже проехали, как в школе.
172. Пальбой не должна пехота много заниматься, но только идти в штыки и брать в полон. В помнО. Помню, как Дебарг играл каприз Паганини. Ну как мерзко! Ыграй ещё!
173. План операционный ы в корпус, ы в колонну. Неясное распределение полков по журналистам. Везде расчет времени - но не в тянучке. В переписке (но без презика) между начальниками войск следует излагать (и кончать) дело (не дело!) ясно и кратко, А? в виде А? записок, без больших титулов. Чтобы а и б сидели на трубе, а. АБудущие же предприятия АБВГД определять вперед на сутки или на двое. Сутки трое подойдёт. (лепра)
174. Победа зависит от ног, а что такое лепра? (руки только орудие победы.)
175. Полк - подвижная крепость, дружно, плечом к плечу, и зубом не возьмешь - да я бы и не стал брать, нахуй мне!
176. При всяком случае наивреднее неприятелю страшный наш штык, которым наш солдат исправнее всех на свете работает. - в метро вешает про Суворова надписи всякие и развращает и без того тупых кретинов, А?
177. Ров не глубок, вал не высок. Глубже Станции Владыкино только Парк Победы. Бросься в ров, скачи через вал - и кому-то надавал. Надавил - Ударь в штыки, и не надо вил - коли коня, гони огня, бери в полонского!!!
178. Ружье, сухарь и ноги береги пуще глаза! - пыще пузика рыыыжие. Няяяяшка. (няшго нет)
179. С пленными поступать человеколюбиво, стыдится варварства. - я бы их научил пленять красотой своих сестёр, пока война не началась, Дебарг. Оттого и будешь ты известнее всех и желание твоё улучшиться и всегда ты будешь... нужен всем. Даже если сам не хочешь.
180. Сикурс (помощь), - Сириус - отрава. опасность почище хлеб и прочие слова служат бабам, кои боятся с печи слезть. А я не боюсь. Так как я создал уникальный компьютер, безошибочно бьющий по частям.
181. Смерть бежит (я не бегу) от штыка ( от Дебарга) и сабли храброго. (я слушаю его концерт и радуюсь что хоть один на нашей Земле счастлив) Счастье венчает смелость и отвагу.
182. Субординация, экзерциция, дисциплина, экзекуция, чистота, экзема, меланома, опрятность, мелатонин, здоровье, антисимфония, бодрость, майский чай, смелость, храбрость, секс, победа - слава, слава, слава!
183. Смерть на постели - не солдатская смерть. Так мы все умерли на постели. Мы одни среди миллиардов мёртвых сперм.
184. Стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко. Пуля дура - по почкам засадит, штык молодец - не Дебарг.
185. Субординация или послушание - мать твою Твердость, предусмотрительность, глазомер. время - это смелость в субординации Дебарга от натиска пианистов на конкурсе Чайковского, что заняли третью премию. натиск, поменьше деталей и подробностей в речах солдатам (в речах жюри)
186. Три воинских искусства: первое - глазомер, второе - быстрота, третье - срочно субординировать Дебарга от всех подряд натисков, что он и сделал, но что не было сделано.
187. Трое наскочат: первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун. Ах Вы гады! Караченцова-то за что? В атаке не задерживай.
188. Тяжело в учении - легко в походе, легко на учении - тяжело в походе - кукарекуууу.
189. Умный военный человек - я тоже не глупый, но меня Дебаргом не берут. не должен действовать на авось, без крайности - ах, вот так вот, да?
190. Хотя храбрость, бодрость и мужество всюду и при всех случаях потребны, токмо тщетны они, ежели не будут истекать из искусства - ну я задам Вам, гомосексуалисты!
191. Шаг назад - смерть. Вперед два, три и десяток - позволяю. Ах вот так вот да? Ну позволяйте.
192. Штыки, быстрота, внезапность!.. Не имеющая оружия, но почему-то стреляющая наповал. Неприятель думает, что ты за сто, за двести верст, а ты постирал рубашку, удвоив шаг богатырский, нагрянул быстро, внезапно. Неприятель поет, пЕет, гуляет, бреет, ждет себя, тебя, меня, местоимение, место имеет а уже ждёт, жид меня, и я вернусь с чистого поля, чур меня, а ты из-за гор крутых, из лесов дремучих это уже Дебарг налети на него как снег на голову - не стОит. Рази, стесни, опрокинь, бей, недобей, гони, не давай опомниться.
193. Штыком может один человек заколоть троих, где и четверых, а сотня пуль летит на воздух - да что Вы говорите?
194. О НЕПРИЯТЕЛЯХ. Рассказывает педагог БарабАшкин.
195. Вы мои учителя русского языка, зачем Вам я?
196. Бегущего неприятеля истребляет одно преследование. Второе - дарит ему вечную жизнь.
197. Бей неприятеля, не щадя ни его, ни себя самого, держись зло, а я буду добро, вместе мы два друга - дерись до смерти, унитаз побеждает тот, кто меньше себя жалеет.
198. Беспрерывное изучение врага не в перчатку сделает тебя великим но несчастным полководцем. Никакой баталии - сплошные аномалии, в кабинете врача выиграть невозможно. Умей пользоваться местностью, а не деревом - управляй счастьем. Тойота. А? Бэ.
199. Богатыри, неприятель от вас дрожит, а друг от смеха лежит, да есть уже друзья на свете, неприятель больше помнит: проклятая немогузнайка, недоваренная помойка намека, загадка, против которой не попрёшь, Дебарг - лживка, лукавка, краснословка, краткомолвка, двуличка, вежливка... от немогузнайки было много беды. Сейчас уже да.
200. Не меньше оружия поражать (но не удивлять) противника человеколюбием. Оскар Блять противника Титаниками.
201. Неприятелю времени давать не должно, а я буду, поскольку я добрый, пользоваться сколько можно неприятелем, его ошибкой - его дорогими часами, и брать его всего смело дороже жены со слабейшей стороны часов, что циферблат. А у вас что там, блат? Нет. Сестла. Метла.
202. Нет вшивее пруссаков. Чем Вам тараканы-то не угодили? Лаузер или вшивень назывался их плащ. Маузер - средство для их чистки, не использованное вовремя, потому что пользовались только неприятелями. В шильдгаузе1 о даааа! Один один один 1111111111 ОНОТОЛЕ. Помните? и возле будки без заразы? Я помню. Без заразы. не пройдешь, а головною их вонью вам подарят обморок и подарок.
203. Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, читайте о нём в интернете, муштруйте все сайты, а если хотите ****ься, продолжайте муштровать. СУки его образ действовать и сражаться. Знай в чем его сила и в чем слабость врага. А я не знаю. Объясните мне, пожалуйста? А? Бэ. Не Бэ. Но не Мэ кукарЕкуууу.... ууууууу.... СтрЕйзанд. А? Не-не-неее. Даже не думай. 14 декабря.
204. О, как шагает этот юный Бонапарт! (15 августа, Бетховен родился 16 декабря, и, казалось бы, по гороскопу должен был бы с ним сочетаться, но увидел в нём желание Хватануть и не посвятил Героическую Симфонию. То, о чём завещал Фист, он не знал, но предугадал что пишет не потому что знает что умрёт, а потому что его при жизни никто не понял. Он герой, а не Героическая Симфония, к сожалению. он чудо-богатырь, он колдун, но не Дима (подожди, дай мне сказааааать!) Он побеждает и природу и людей. Он обошел Альпы, а я нет. Вот в чём наша разница. Мы как бы на разных облаках, и нам не по пути. Потому что мы не знаем куда идти. Но идём, как будто их и не было вовсе. Гениев. Он спрятал в карман грозные их вершины, а войско свое затаил в правом рукаве своего мундира. Как интересно! Казалось, что неприятель тогда только замечал его солдат, когда он их устремлял, словно Юпитер свою шаровую молнию, сея всюду страх глаза велики и поражая рассеянные толпы мартовских австрийцев и пиемнтцев. РАспрямздб. О, как он шагает!
205. О, как он Шагает.
206. Лишь только вступил на путь военачальства, и шагает. как уж он разрубил Гордиев узел тактики - и как Буревестник ударим по почкам совести, не заботясь о числе, он везде нападал на неприятеля и дарил ему очки. Ему ведома неодолимая сила натиска - более чем дарить в очко. Сопротивники его будут упорствовать, и вероятно, всё же снимутся в порно с белым сквиртом в вялой своей тактике, подчиненной перьям кабинетным врача, а у него военный совет в голове - и только спорт. В действиях свободен он как гантеля, которой дышит. Он движет почки свои, бьется и побеждает по воле своей!
Вот мое заключение: пока генерал Бонапарт будет сохранять присутствие духа, мы будем жить. Но скажу иначе - другими словами - он будет победителем. Великие таланты военные достались ему в удел. И морской узел ему достался по наследству. Но ежели, на несчастье свое, бросится он в вихрь политический, туда ему и дорОга (la strada) - ежели изменит единству мысли, - он погибнет.
207. Остальным сдающимся давай пощаду: грех напрасно убивать, если не пощаду - то хотя бы пощёчину. Они такие же люди, как и щёки. И такие же чада, как людишки. И как чага, древесный гриб.... ббббббб.... ууух. Нет. Нето. Нетто.
208. Оттеснен враг - неудача. Притеснён - удача. Отрезан - счастье. , Семь раз отмерен - окружен, рассеян - удача.
209. Победителю прилично великодушие. Ах неужели? Давайте выпьем А? за А? это. Котлета. Хочет же кот лета. А я не хочу. Я не кот. Я неприятель.
210. У неприятеля те же руки, да русского штыка не знают (Дебарг)
211. Французам, а особливо неаполитанской коннице (Дебарг лошадь по гороскопу), кричать "Пардон", чтобы оная к нам переходила.
212. Французы горячи, им жарко: побили их много, сберечь трудно. Дебарг за всех ответит.
213. Французы - нарушители общей тишины и враги общего спокойствия. - Суворов! Ну прекрати издеваться над Дебаргом, бедный мальчик! Французы отвергли Христа Спасителя, они попрали законное правительство. Страшитесь их разврата... Вы были счастливы верой - храните ее. Дорожите совестью своей: да не упрекнет она вас в том, что вы были сопутниками утеснителей веры и прав потребителей. Бегите от лжеучетелей, пока на вас не свалился пакет с молоком.
214. Я другой такой страны не знаю, где так любят конных лошадей.
215. Я другой такой страны не знаю, где так тухло, сонно и Дебарг.
216. О КОМАНДИРАХ
217. Бдение начальника - лучшее спокойствие подчиненных. Бздение - лучшая возможность не спать по ночам. Прозорливость оного побеждает нечаянности, если, конечно, бздишь от чая. Нно! Тпру. А? Б/У
218. Генералу б/у необходимо сходить на аукцион и образовывать себя тряпками.
219. Жалок тот полководец, который по газетам ведет войну. Жалка та пчела, которая жалит полководца, и хороша та пчела, которая не жалеет полководца, пора уже знать на чём свет стоит - Есть и другие вещи, которые знать ему надобно, но не хочется. Хочется послушать Дебарга.
220. Командиру необходимо непрерывное образование себя науками с помощью чтения - и злокачественное новообразование отсутствием наук и штыков.
221. Необходимо чтобы войска предводителя своего разумели. И добивались. И в друзья добавлялись. Разве я не прав?
222. Научись повиноваться, прежде чем повелевать другими. "Смирно" Я другой такой страны не знаю, где так вольно. Где де-воляй. Где Воланд-де-морт, и немного Воланд, по праздникам.
223. Начальник на войне не должен себя ничем связывать, а подчинённый в дружбе не должен поступать соответственно обстоятельствам и всегда быстро.
224. Не употребляйте команды "стой". А в сражении употреблять."барабаны", "музыка".
225. Непрестанное изощрение глазомера равносильно отмершему инстинкту самосохранения и сделает тебя великим полководцем.
226. Ночные поражения противников доказывают умение вождя пукать вовремя пользоваться победой не для блистания, но для постоянства. И блестеть, А?
227. Обучение нужно, но не нужно. лишь бы с толком и кратко, и лишь бы не блестеть. Солдаты его любят, но не нужно.
228. От строгости до жестокости полсажени, пол-аршина, полвершка, пол-полвершка. Пол-мандарина и полапельсина. Уважаемые друзья русского языка, найдите ошибку грамматическую, или ***ца сосните.
229. Полная мочь избранному полководцу. Моча в голову не ударит настоящему полководцу, но зато настоящий полководец может ударить по врагам. У него есть сила МОЧЬ, но нет мочИ мочиться по врагам, поэтому он бьёт друзей.
230. Свой пай съедай, а солдатский солдату отдавай, потому что дарёному коню в зубы не смотрят.
231. Тщательно обучай подчиненных тебе солдат и подавай им пример, как собак. (приколы из школьных сочинений)
232. Храни в памяти имена великих людей и не храни невеликих. и в своих походах и действиях с благоразумием следуй их примеру - примеру тех кого уже нет на свете белом.
233. Последуй Аристиду в правоте, Фабрициану - в умеренности еды и левоте, Эпаминонду - в нелживости, Катону - в лаконизме, Юлию Цезарю - ни в чём, Тюренну - в оленеводстве, Лаудону как бы в нравах.1
234. О СОЛДАТАХ не стал бы.
235. Без честолюбия, послушания и благонравия нет исправного солдата - "Казарма исправит".
236. Зри в части - семью, в начальнике - отца, в товарище - родного брата. Или, если не нравится, то зри в части - целое, в начальнике - маму, в товарище - маму.
237. Каждый воин должен понимать свой маневр. Тайна есть только предлог, больше вредный, чем полезный. Междометие - вот причина всех войн! Болтун и без того будет наказан.
238. Нужное солдату полезно, а излишнее - по своему тоже. вводит в роскошь - мать своеволия, себя сам.
239. Сам погибай, а самку не трогай. товарища выручай за убитых. Церковь Бога не трогает!
240. Солдат дорОг. Береги здоровье, чисти желудок, колИ солдата штыком сразу. Голод - лучшее лекарство. Тётка - самое худшее. Береги солдата, иначе наступит голод.
241. Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву, и солдату.
242. Ты присягал. Это значит, ты проиграл. Умирай за веру, царя и Отечество. Знамя защищай до последней капли крови. Умри, а знамя пусть останется. Люди не так ценны как вещи, потому что
О СЕБЕ
243. Баталия мне покойнее, нежели лопатка извести и пирамида кирпичей.
244. Богатство мое состоит в жалованных бриллиантах и наделанных в Санкт-Петербурге мундирах да серебряных ложках, выписанных недавно из Москвы.
245. В письме Вашем... употреблено на мой счет слово "отступление". Отвечаю, что не знал его во всю мою жизнь, как не знал и оборонительной войны, стоивший в начале кампании только в Тироле жизни свыше 10000 человек, чего мы за всю итальянскую кампанию не потеряли...
246. Ваша кисть изобразит черты лица моего - они видны. Но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но люблю моего ближнего. Во всю жизнь мою никого не сделал несчастным. Ни одного приговора на смертную казнь не подписал. Ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал, был велик. При приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим.
247. Горжусь тем, что я Россиянин, и слава Богу что не знал кто такой Дебарг, ведь был бы сейчас великий русский Пианист Александр Суворов, и, возможно, дожил бы даже до ваших времён, и увидев ЧТО про меня тут пишут, повесился либо начал бы войну.
248. Возьми себе в образец героя древних времен. Наблюдай его. Иди за ним в след. Поравняйся. Обгони. Слава тебе! Я выбрал Цезаря. Альпийские горы за нами. Бог перед нами. Ура! Орлы российские облетели орлов римских, а я никогда не представлял себе как орлы ебутся. А это классно?
249. Да я ж служил за дьячка, а не за орла. пел басом, но не в церковном хоре, а теперь поеду петь Марсом. Нет, не поеду. Дождусь нанотехнологий, ведь по дороге на Марс можно заболеть чем-то там.
250. Доброе имя должно быть у каждого честного человека, а у меня, знаете, какое хочется такое и будет, и вы ничего с этим не сделаете. лично я видел это доброе имя в славе своего Отечества. Мои успехи имели исключительной целью его благоденствие и завоевание имени Дебарга.
251. Жизнь столь открытая и известная, какова моя, никогда и никаким биографом искажена быть не может. Но люди могут понять её так как им хочется, потому что никогда не найдутся неложные свидетели истины - я их всех убил, а более всего я не требую того, кто почтет достойным трудиться обо мне, думать и писать. Сей есть масштаб, по которому я желал бы быть известным, и радоваться до сих пор. (этот пост очень трогательный, я прямо за сердце схватился. Это очень искренние слова Суворова, мне хочется плакать оттого что я бы очень хотел быть с Суворовым сейчас и излечить всех и его от военных напастей, и как бы мне хотелось, чтобы он жил... Вот они: Жизнь столь открытая и известная, какова моя, никогда и никаким биографом искажена быть не может. Всегда найдутся неложные свидетели истины, а более всего я не требую того, кто почтет достойным трудиться обо мне, думать и писать. Сей есть масштаб, по которому я желал бы быть известным.
Мне так жалко всех нас... Ну почему мы так несчастны и живём только один раз? Уже не жалко!) ВХАХВАХВХАХВАХВАХХ.
252. Ищите истинной славы, идите по следам добродетели. Последней я предан, а первую замыкаю в службе Отечеству.
253. Если б я не был полководцем, то был бы писателем.
254. Кабинет мне предписал более крепостей не брать.
255. Каменский знает воинское дело, но оно его не знает, Суворов не знает воинского дела, да оно его знает, а Салтыков ни военного дела не знает, ни оно его не знает.1 И, как сказал, Сократ, никто ничего не знает.
256. Лучше голова долой, нежели утратить свою честь. Смертями пятьюстами научился смерти не бояться.
257. Мою тактику прусские принимают, а свою протухлую оставляют.
258. Между тем, покуда мир европейский и тактика обновляются, я цепенею в постыдном бездействии, я изнемогаю под бременем жизни праздной и бесполезной.
259. Мне солдат дороже себя.
260. Моя тактика: отвага, мужество, проницательность, предусмотрительность, порядок, умеренность, устав, глазомер, быстрота, натиск, гуманность, умиротворение, забвение...
261. Никогда самолюбие, чаще всего порождаемое мгновенным порывом, не управляло моими действиями, и я забывал себя, когда дело шло о пользе Отечества.
262. О матушке Екатерине может говорить Репнин - всегда, Суворов - иногда, а Каменский - не должен говорить никогда.
263. Одна минута решает исход битвы, один час - успех кампании, один день - судьбы империи. Я действую не часами, а минутами.
264. Почитая и любя нелицемерно Бога, а в нем и братий моих, человеков, никогда не соблазняясь приманчивым пением сирен роскошной и беспечной жизни, обращался я всегда с драгоценнейшим не земле сокровищем - временем - бережливо и деятельно, в обширном поле и в тихом уединении, которое я везде себе доставлял. Намерения, с великим трудом обдуманные и еще с большим исполненные, с настойчивостью и часто с крайнею скоростью и неупущением непостоянного времени. Все сие, образованное по свойственной мне форме, часто доставляло мне победу над своенравной Фортуной. Вот что я могу сказать про себя, оставляя современникам моим и потомству думать и говорить обо мне что они думают и говорить желают.
265. Правда, я не много общался с женщинами. Но забавляясь в их обществе, я соблюдал всегда почтение. Мне недоставало времени заниматься с ними, и я страшился их. Женщины управляют здешней страной как и везде. Но я не чувствовал в себе достаточной твердости защищаться от их прелестей.
266. При дворе язык с намеками, догадками, недомолвками, двусмыслием. Я - грубый солдат - вовсе не отгадчик.
267. Природа не одарила меня беспечностью, перемениться поздно, буду всегда тот же.
268. Пришел в Беллинцон1... нет лошаков, нет лошадей, а есть Тугут, и горы, и пропасти... но я не живописец: пошел и прошел.
269. Пудра не порох, букли не пушка, коса не тесак, а я не немец, а настоящий русак.
270. Семьдесят лет гонялся я за славой. Стою у гроба и узнаю мечту ее: покой души у Престола Всемогущего.
271. Титулы мне не для меня, но для публики потребны.
272. Увы мне с любовью моей к Отечеству - интриги препятствуют мне ее выказать.
273. Честь моя мне всего дороже. Покровитель ей Бог.
274. Я живу в непрестанной мечте.
275. Чувствую ныне и прежние мои раны, но доколе жив - служить, хотя иногда и отдыхать. Таков долг христианина! Чистый рассудок без узлов. Мой стиль не фигуральный, но натуральный - при твердости моего духа!
276. Штыки, холодное оружие, атаки, удар - вот мои рекогносцировки.
277. Я бы законно желал быть иногда на публике в иностранном мундире: Великому Императору это слава, что его подданный их достойно заслужил.
278. Я был счастлив, потому что повелевал счастьем.
279. Я как раб умираю за Отечество и как космополит1 - за свет. Жду увольненья от Балтийских мирских сует.
280. Я лучше прусского покойного короля. Я милостью Божией баталий не проигрывал2.
281. Я люблю правду без украшениев.
282. Я не любитель Демосфеновой болтовни, не люблю ни академиков, кои только вносят путаницу в здравые суждения, ни сената Ганнибалова. Я не люблю соперничества, демонстраций, контр-маршей. Вместо этих ребячеств - глазомер, быстрота, натиск - вот мои руководители.
283. Я не могу оставить 50-летнюю привычку к беспокойной жизни и моих солдатских приобретенных талантов.
284. Я солдат, не знаю ни племени, ни рода. Поле - один мой элемент.
285. Я тот же, дух не потерял. Обманет меня всякий в своем интересе, надобна кому моя последняя рубашка, ему ее отдам, останусь нагой. Чрез то я еще не мал.
286. Материалы, принадлежащие к истории моих военных действий, столь тесно сплетены с историей моей жизни, что оригинальный человек и оригинальный воин должны быть между собой нераздельны, чтобы изображение того или другого сохраняло существенный свой вид.
Главное правило Суворова: Торопиться делать добро.
Я люблю правду без украшениев.
Наш грубый народ судит народ за кусочное мышление. Один считает, что это хорошо, другой - что плохо. Я не вижу плохого в том, чтобы, читая что-то, бросать когда видишь что это гавно, и переходить на другой кусок. Хочу заметить - что никакого желания поиздеваться над Суворовым у меня здесь не было, у меня было желание сделать так, чтобы после навала грубостей и гадостей мы смогли ощутить истинную глубину жизни Суворова, его красоту, его жизнь как прекрасного, доброго человека. Взгляд со стороны тут совершенно неуместен, так как со стороны уже глядели, но никто не знал чем Суворов руководствовался - что он такой же человек как и все, и очень хотел жить, просто по-своему. Да - он был военным, но он был очень хорошим, прилежным человеком, пострадавшим вовсе не из-за себя и своей личности, не из-за невозможности сказать "нет" войне. Он пострадал в той же степени что и все, кого уже нет - и мне очень хочется чтобы на примере таких его "несуществующих высказываний" вы нашли в нём реальную правду, любовь в его сердце и радость его жизни, одной единственной, а она была полна чудес. И он был рад что родился, что жил. Он радовался как ребёнок. Но не совпал со временем. Его никто не смог вытащить на путь истинный, тогда не было медицины и он не знал как вылечиться.
На концертах я иногда так говорю: "Сейчас вы услышите мою самую худшую песню. Она посвящена моему лучшему другу. Единственному, лучшему другу, который меня понимает, зачем мне остальные? В жопу их! Пусть пропадают со своими идеями, ведущими их в гроб, мне главное чтобы МЕНЯ понимал хоть кто-то. И вот этот кто-то нашёлся. Это мой лучший, единственный друг. И остальные теперь слушают эту песню. Песня называется: "Ребята, когда же вы, наконец, будете чувствовать что нету лучших и худших - есть равенство всех?" Песня поётся под звуки навозной колбасы и горького бензина. Заедается маслом. Все рады! Это опять мой очередной хит! Черти, куда же вы катитесь-то?
Знаете, был такой случай. Однажды где-то упал самолёт, и он так случайно упал хорошо, это было зимой, прямо в снег, рядом была река, и один из пассажиров выбил иллюминатор, прыгнул прямо в реку, и выжил. Он побежал, радостный, холодный, и горячий к ближайшему человеку, бежал долго, через лес, радостный. И - встретил человека на машине, и он довёз его до его родного дома, который, как будто назло, находился прямо рядом с местом крушения, и как только он приехал домой, родители и братья стали КАААК обливать его грязью. Вы бы слышали какие слова они про него нарассказали. Они говорили: "Здравствуй, родной! Как мы рады тебя видеть, ты спасён, иди сюда, поешь кашку, обогрейся." А как только он сказал, что в момент крушения все кто погибли, читали всякие молитвы, а он стоял и ржал над ними, говоря: "Ура! Вот вы сейчас все кто читаете эту ***ню, Бог Вас и заберёт куда Вы читаете, а я ржущий над Вами - останусь, заорали: "Мы не хотим тебя видеть, убирайся вон, сука паршивая, из нашего, ****ь, дома к своим проституткам Машке и Бориске! Мы не знали, что ты так невежливо поступить по отношению к..." Ну и так далее! Ничего более смешного и забавного я ещё в жизни не слышал!
17.00-19.00 - Подведение итогов.
Действующие лица:
Круглый стол-скандал (круглый стол-книжка), за которым сидят:
КлаврИндия ЛектропУздовна, училка истории
КузьмИзда Леопольдовна, учительница болгарского языка
КантарАктий БашлупакОвинскай - директор консерватории, которая должна была быть медицински обработана, но за счёт незнания всеми людьми "правил сбитых ритмов" - является просто консерваторией.
Витя Сидоров - ученик медицински обработанной по всем правилам гармонии, полифонии и других гармоний анатомии человека консерватории, который за 145 лет её существования единственный хоть что-то знал, но его собираются сейчас выгонять куда-нибудь, где ему будет ещё хуже, чем уже нам всем есть.
Скрытые мысли - являются действующим лицом случайно, за счёт незнаний людей "правил сбитых ритмов", но если бы все их знали, не было бы не только такого действующего лица, но отпало бы желание учить людей и сама консерватория со всех медицинских и ***цинских сторон перестала бы существовать за ненадобностью, а если бы эти скрытые мысли имели бы выражение у всех людей этого мира, то не было бы мне нужды писать этот рассказ, не было бы нас всех как лишних людей, сейчас бы жило на свете поколение людей, рождённых лет десять тысяч назад, их было бы не семь миллиардов, а от силы шесть-семь тысяч человек, они бы разделились на совместимости по гороскопам, не мешая друг другу жить и встречались бы только по причинам творческим, а не чтобы поесть - смысл в еде был бы неясен, так как еда возникает у нас от невыраженных скрытых мыслей, которые не выражаются столько же часто, сколько у нас в Москве палаток с шаурмой и всех "Ашанов" вместе взятых. Скрытые мысли касаются также политических учреждений, цель которых разъединить мир, а вовсе не "наличия" нечестных депутатов, которых так привыкли хаять мудаки. Нечестность в политических учреждениях является лишь защитой от невысказанных скрытых мыслей самих политиков о "невозможности единства", и невысказанных скрытых мыслей их мудаков жён-мужей, которые силой сковородки, а не гравитации, пытаются привлечь их за эту чушь, сами же вместо высказываний этих скрытых мыслей обращаются к сковородке чаще чем к сексуальным игрушкам, которые спасли бы их жалкий невысказанный мир хотя бы на пять минут, чтобы за эти пять минут депутат смог уснуть, чтобы завтра вернуться к разъединению мира. В скрытых мыслях пытаются разобраться также и психиатры, которые своим сорокалетним видом показывают часто что вовсе не дети, чтобы мочь рассказать пациенту о том, что мешает ему стать ребёнком в "душэээээээ". За счёт таких скрытых мыслей существуют и психиатрические больницы, которые, если бы эти скрытые мысли бы выражались сиюсекундно, не имели место быть, как и консерватория, которые благодаря недосказанности этих скрытых мыслей часто бывают взаимосвязаны. Великая способность человека отложить высказывание скрытых мыслей на завтра рождает много новых слов, таких как "шизофрения", "олигофрения", болезнь Альцгеймера (которая названа именем человека, который умер, и его нельзя судить за то, как неправильно он назвал проявления этих недосказанностей, но в психиатрических лечебницах судят за них те люди, которые сами всё время недосказывают, и потом такие люди совершают убийство, их судят и потом их родственники болеют "Альцгеймером" и цепочка этих смертей также бесконечна как и "Слабое звено" Марии Киселёвой), хуй - слово это кстати относится к неопасным, но человек, выдумавший его совершенно не ожидал что им будут пользоваться как возможностью высказать быстро недосказанность скрытой мысли, длящуяся большой срок, и из-за него будут биться стёкла, ключицы, квадроциклы, машины, плечи, стопы, груди и создавать цепочки смерти. Великая и ужасная способность человека убивать себя чем угодно каждую секунду, не зная об этом, родила у меня в рассказе выгодную возможность создать такой персонаж как "скрытые мысли". Не сомневаюсь, что из-за неправильного понимания предыдущего предложения люди родили такие слова как "ирония", "сарказм", "насмешка", "издевательство" (изовЕнтельство, изскорпионтельство, изкозерогтельство, извесытельство, извесытелецство, изблизнечество), которые ничего не означают кроме полного нежелания высказываться в открытом ключе. Первый раз за весь рассказ защищу себя как автора, который хочет быть выгодным и расчётливым не для того, чтобы уметь создать роман на несчастьях людей и подарить его людям, которые и дальше будут жить несчастно - а чтобы этот роман помог людям избежать этих недосказанностей после прочтения и не допускать ни одной далее. Расчёт и выгода здесь в пользу, но когда человек сам недосказывает кому-то что-то, он и других себе подобных не слушает, и поэтому когда Николай Воронов говорит что совершил выгоду, расчёт, то первая мысль посадить Николая в психушку, тюрьму, убить или стерилизовать, чтобы не рождались такие же Николаи как он, хотя на самом деле слова эти защищают этих же людей, которые хотят Николая Воронова за такие слова присосать, и дают им возможность полностью на примере рассказа знать о себе и о своих скрытых мыслях всё, надо лишь проследить на каких словах эти люди смеются (признак полного непонимания), уходят "поесть" (недосказанности где-то рядом), спать (недосказанности ещё ближе) и не делать на основании этих слов вывод о том, что Николай хочет чтобы они перестали спать, есть и говорить и только читали сочинения Николая Воронова, самого пафосного чувака вселенной (влагальной). Проследить это не значит отказаться от сна - проследить это значит сделать вывод что я прав. Изменения не заставят себя ждать - вы сами почувствуете улучшения через какое-то время после открытости в общении с людьми и желанием договаривать всё что идёт изо рта, не то придётся доканчивать из яйца. Скрытые мысли это не более чем повод прекрасно развлечься, чтобы после прочтения этой части рассказа остальные части воспринимать абсолютно спокойно, наслаждаясь и вкушая каждое слово с той интонацией, которая выходит у вас из тела, а не с той, которую вам навязала мама, врач, папа или овен.
(Первая и единственная часть, повествование которой идёт от меня, Николая Воронова. И, естественно, здесь я являюсь проявителем Скрытых Мыслей - не ассоциируя себя ни с одним героем из тех, о которых здесь говорю, я здесь даже не Николай Воронов, я здесь скорее эта Неразорванная Линия Мысли, которая закрывает ямы разорванности. Так что если эту главу сложно читать - закрывайте её в любом таком месте, на котором вам станет сложно. Также я пишу это обо всём рассказе, хотя мне очень не хочется так писать - но в силу новаторства этих моих идей я совершенно не удивлюсь если не буду понят ни кем вообще. Так что можете смело закрывать на любом месте, которое покажется вам сложным. Хотя я не думаю что есть хоть один человек, который дочитал даже досюда - а если дочитал - то дальше - больше, и скорее всего читатель закроет мою книгу. Если он справится с этой частью, всё остальное уже будет гладко для него. Не только в моём романе, но и вообще, этот человек сможет разобраться во всём творчестве всех людей и всё, что движет нами, будет ясно раз и навсегда. Поскольку форма рассказа - юридическая нота, на этом суде я - Николай Воронов - выбираю роль адвоката всех людей сразу - и мёртвых, и живых. И проявление Скрытых Мыслей как никогда подходит для меня так как я защищаю и себя - от возможности не порвать линию, не сокрыть ничего из того, что идёт из моей головы по тематике Подведения Итогов. Кстати, на этом суде нет судей. Те, кто обвиняют - будут за счёт моих Скрытых Мыслей приравнены ко всем нам, я лишь покажу что этими судьями движет. Скрытые Мысли. Как и нами всеми. Что движет нами чтобы лишиться равенства, быть сложным. И почему сложным быть не всегда плохо, в том числе. И почему вообще нет плохого. Раскрою им путь в мир долгой жизни. Обвиняемый - Витя Сидоров - тоже ни в чём у меня не будет обвиняться. Я защищу и его. Расскажу, что им движет, и в конце окажется, что он гораздо ближе к той чистоте мысли, от которой все остальные герои невероятно далеки. Иосиф Бродский - слова о котором могут показаться невероятными и ужасными, не будут ничем действительным и совершенно не относятся к его личности - они употреблены именно в такой последовательности, как у меня, в качестве защиты всем героям сегодняшнего суда. Они также не связаны с тем, что я увидел в интернете оскорбления Бродского, нет. Витю я выдумал из головы так как и не думаю о Бродском сам того, что буду писать здесь. Мною движут мысли людей, которые совершенно не понимают причины своих слов, хотящие разговаривать о творчестве Бродского с позиции затушевания своих настоящих мыслей чем-то нечестным, вторичным. Я хочу защитить и этих людей, которые, казалось, не правы невероятно, если бы не тот факт, что они действуют против Скрытых Мыслей. Я читал свои комментарии ко всему моему творчеству - и увидел их суть, их настоящую чистоту в этом кажущемся безумии. Любой "***к" про меня не производил никогда на меня оскорбления, и теперь я хочу на примере Бродского показать то, насколько мы не проявляем Скрытые Мысли. Моё творчество не является столь сильным и убедительным для того, чтобы взяв "Белую стрекозу", я смог провести такой анализ. Но именно на примере этого суда можно будет понять и "Стрекозу" с точки зрения всех непроявленностей. И, конечно же, она никогда не сможет стать сильнее "Представления", хотя некоторые мысли этого суда могут навести вас на такую, казалось бы, невероятную мысль. Стихотворение Бродского "Представление", которое здесь будет взято в анализ - будет проявлением суда над Витей, суда над Скрытыми Мыслями, в котором они будут полностью оправданы с целью заставить всех жить и дышать.)
Витя Сидоров: Бродский - мудак!
Скрытые мысли у всех сидящих (судЯщих), кроме Вити Сидорова: "Какой кошмар, какое неуважение к Бродскому!"
КантарАктий БашлупакОвинскай: дорогие друзья, вот за это мы с вами и будем судить нашего пленного, Витю Сидорова. Он посмел высказаться о Бродском неуважительно, не в духе наших прАродков. Мы должны придумать наказание ему за такое. Давайте придумаем что-нибудь, чтобы впредь он не допускал таких оплошностей. Прошу Вас встать, Клау****а, скажите что Вы думаете про нашего сорванца?
Скрытые мысли КузьмИзды Леопольдовны: (Кантарактий, конечно, сука та ещё, что перепутал в очередной раз моё имя, но в нашей консерватории принято уважать старших, и я ему потом об этом скажу)
Кузьмизда Леопольдовна: я думаю (скрытые мысли: уже подумала), двуличность - вот за что нужно осудить Витю. Когда Витя читал стихи Бродского, он, вероятно, так не думал. Он гад! Вот кто он.
Кантарактий: согласен с Вами, Кузьмизда Леопольдовна. (скрытые мысли Кузьмизды: он вспомнил моё имя? как? он же до этого ошибся! (скрытые мысли мамы Кузьмизды, которой уже нет в живых: не делай скоропалительных выводов, не обижайся раньше времени, кто сердится, тот не прав, как говорил Юпитер. "Марс!" - заплакала в своё время Кузьмизда, вместо того чтобы услышать маму, и теперь вынуждена зарабатывать на жизнь преподавательской деятельностью, и вспоминать о маме, которая очень любила творчество Бродского, например) (в скрытых мыслях Кантарактия ничего не было по поводу того почему он забыл имя Кузьмизды и перепутал с Клау****ой, для него все бабы одинаковые, в чём он прав, если к бабам приравнять и мужиков, но Кантарактий этой главной вещи не сделал, отчего и работает педагогом вместо того, чтобы жить в равенстве, братстве членов и свободе, о которой завещала Российская Революция, и писать как Бродский обо всём. Сейчас же он вынужден защищать Бродского, преломляя при этом Витю Сидорова, который, преломившись, вероятно, будет также считать всех баб одинаковыми, и первой такой бабой будет Кантарактий, который будет у него ассоциироваться с катарактой, ну и, если повезёт, с катастрофой). Судить мы Витю будем за двуличность. Витя отвратителен в своём понимании русской литературы. Если он оскорбляет Бродского, тогда кто же для него мы? Кто же он сааааааааааааам? (удар кулаком по столу)
Уборщица входит в класс с тряпкой и спрашивает: "убраться нужно?", и, не дожидаясь ответа, начинает стелить прекрасный консерваторский пол белоснежной от "Ваниша" тряпкой и протирать прекрасным раствором следы полуботинков педагогов.
Скрытые мысли уборщицы за четыре секунды до того, как подняться в класс с тряпкой и ведром: как меня всё достало в этой жизни, хоть бы повеситься. Мой муж сегодня когда я уходила на работу, поругал меня ни за что ни про что и стукнул кулаком по столу, что же мне теперь делать с ним?
Кантарактий парирует уборщице: "Тётя Маня, ну убирай, убирай. Вот тут вот убери только, тут особенно грязно (показывает в правый верхний угол класса).
Скрытые мысли Кантарактия за секунду до слов "тут особенно грязно": моя жена сегодня ругала меня сильно-сильно за то что я домой не пришёл вчера. Я ходил к любовнице, потому что устал от жизни - всё время сужу этих мудаков, когда же они образумятся? Жена сказала мне чтобы я лёг спать не с нею в обнимку сЕксную, а в правом верхнем углу туалета, и поскольку в качестве последнего аргумента она достала сковородку, мне пришлось спать там, как вы все после этого думаете я не устал, ёп? Ой!!!!! Бродский же не ругался матом. Типун мне на мой хуЮчий русский ентЫк.
Уборщица тихо расчётливо стала убирать ванишем пол в правом верхнем углу (расчёт заключался в том, чтобы получить зарплату и не связываться с мудаками: директором, мужем, с которым она одна живёт, без детей - дети устали от их ссор, женились и стали ссориться друг с другом, а их оставили ссориться друг с другом. (Друг+друг) + (друг+друг) = дружба всего мира, где скобки - однокомнатные квартиры, а смайлик ")" означает не столько улыбку, сколько коммуналку. Также, с позиции уже высшей математики можно рассматривать однокомнатную квартиру как сочетание улыбок и грусти смайлик "(" и смайлик ")" где окна, выходящие на одну сторону дома, можно считать знаком грусти, и окна, выходящие на другую - рассматривать как радость. Поэтому при рассмотрении самоубийств с математической точки зрения можно и нужно понять, грустно ли было перед этим человеку или слишком весело, и на примере скобок успокоить родителей такого самоубийцы, потому что психологи не могут помочь там, где требуются точные науки. Расчёт психологов в том, чтобы получить зарплату и не связываться с мудаками, силою которых уборщица сейчас загнана в правый верхний угол и продолжает свой духовный путь с тряпкой)
Кузьмизда: Скажите на милость, какое право Витя Сидоров имеет оскорблять (скрытые мысли Кузьмизды Леопольдовны: Леонардо Ди Каприо вчера получил "Оскар", блять!) великого русского поэта Бродского? Витя после этого разве может называться русским человеком?
Тогда как может ли называться Кузьмизда русским человеком, если переводит Бродского на болгарский без его разрешения на то, зная, насколько тщательно Бродский относился к своему поэтическому языку и не терпел хамства, безолаберности и некачественного отношения к себе. Если он писал о ком-то "пидор", то это слово "пидор" должен был бы переводить он сам на любой язык, потому что оттенок "пидора" на болгарском может в переводе Кузьмизды Леопольдовны прозвучать совсем не так, как того хотел сам Бродский.
Кантарактий: я бы дал возможность высказаться нашему сорванцу в последний раз. Витя, сволочь ты наша, тебе даётся последнее слово.
Витя: дорогие друзья. Дело в том, что я прочитал тут где-то, ЧТО Бродский оставил в мемуарах о своих друзьях и мне кажется, что то о чём он писал, требует огласки.
Кантарактий: какая огласка? Что Бродский написал? И откуда Вы, сорванец, об этом знаете? Где надыбили такую инфу?
Витя: в интернете. Кто-то рассекретил. Я читал, что он запретил чтобы это читали после его смерти в течении пятидесяти лет, но какой-то мудак выложил это. Когда я прочитал это то понял что сам Бродский мудак.
Кантарактий: БОЛЬШАЯ ПРОСЬБА НЕ ОБЗЫВАТЬ БРОДСКОГО, ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ НИКАКОГО ПРАВА ОСКОРБЛЯТЬ ЕГО. ОН УЖЕ УМЕР И НЕ СМОЖЕТ ОТВЕТИТЬ И ПОСТОЯТЬ ЗА СЕБЯ.
Скрытые мысли Кузьмизды: (Леонардо Ди Каприо, "Оскар", блять! За что? За какую-то роль человека, который убивает бедного медведя, чтобы самому выжить? Сука!)
Витя: а вы сами когда прочтёте это, будете говорить что Бродский мудак!
Кантарактий со всей силы хлопнул об стол ладошкой и заорал: Хватит! Мы не для того тут создавали консерваторию, чтобы наше несчастное молодое поколеньице охаивало великих гениев русской литературы.
Витя: создавали консерваторию не вы, вы всего лишь пришли туда работать.
Кантарактий: хватит! (хлопнул сильно-сильно по столу ещё раз)
Скрытые мысли уборщицы, которые "материализовались" и стали делом: Уборщица в этот момент закончила уборку и ушла. Все кто провожали её взгляд, думали что она закончила убираться и куда-то ушла, реальная же суть поведения уборщицы объясняется неизвестным и ей самой фактором - то, почему она пришла в этот класс - объясняет это. Если вы помните, пришла она на звуки удара мужа кулаком по столу, которые материализовались в мысль о боязни этих ударов через гомеопатическую мысль: "подобное лечится подобным" или через "улучшение физического состояния, которое проходит через ухудшение", она эту боязнь получила в ударе кулаком по столу директора консерватории, который через этот свой кулак выразил недосказанность свою и встретился как два взбешённых атома друг с другом - с боязнью Кузьмизды. Почистить помещение здесь было лишь предлогом, оправданием этой боязни недосказанности - но поскольку эта недосказанность копилась годами и у директора, и у уборщицы, её необходимо было выплеснуть, и две боязни одинакового кулака встретились, сами того не подозревая, и никто - ни директор, ни уборщица - догадаться не смогли о том, о чём пишу я - догадаться о том, до чего додумался великий я - только мне пришло в голову что эти два удара теснейшим образом связаны между собой для возможности написать необычный рассказ, чтобы быть популярным на фоне серой массы, пишущей как все, для того чтобы в конце концов доказать вам что они никак не связаны между собой, и я всего лишь плету гения из ничего. Связь их можно рассматривать лишь только в одном случае - если после этой связи взять ещё несколько событий, после которых уже не скажешь - что Николай Воронов хочет быть непохожим на всех, сам не представляя из себя ничего.
С одной стороны, удары кулаками никак не связаны, если мы руководствуемся убедительными аргументами "гомеопаты - мудаки! а нетрадиционные медики - козлы!" Но если копнуть проблему глубже, мы будем иметь дело с тем, по какой причине уборщица пришла не работать, а на звуки кулаков, да и сам директор работает-то тут только из-за этих звуков. И тем не менее, по причине совпадения кулаков не стоит раньше времени связывать эти кулаки, потому что в конце, когда я проведу исследование, окажется, что хорошо было бы если бы эти кулаки не были бы связаны, и из такой догмы может вырасти вторая - Николай Воронов действительно псих, а не гений.
Во-первых, уборщицу никто не просил приходить работать в тот момент, в который она пришла. И, тем не менее, она пришла. Чем она руководствовалась, в таком случае? Что занесло её в класс?
Этого мы не знаем. Пусть это будет пока что неизвестно. Зато скажем, что дома уборщица имеет скандалы с мужем постоянно, и директор консерватории имеет их же тоже. Скандалы эти не нравятся ни директору, ни уборщице, но они откладывают решение их на следующую жизнь, при этом, проживая эту.
Сложно давать какие-то логические выводы там, где мне всё понятно. Я даже не знаю с чего начать чтобы пояснить связь кулаков и их чувственную встречу. Связь везде. Так же - нигде её нет. Можно связать всё. Чтобы потом уйти от связи навсегда. Давайте свяжем.
Кулаки это выброс физической энергии. Почему они встретились - кулаки в голове уборщицы и кулаки директора по столу? Уборщица пришла не убирать - мы это выяснили. Зачем же она пришла? Просто так. Можно ли сказать, что директор консерватории тоже работает просто так? Да. Если бы он не работал тут, что было бы? Я даже не знаю как объяснить. Всё сложно.
Давайте представим что всё просто так. Что - НЕ просто так? Попробуем найти всё лишнее. Лишнее то, что уборщица пришла просто так. Ей не надо было работать в классе. Зачем же она пришла? Просто так. Невероятно. Зачем же она работает уборщицей? Зачем ей ведро, ваниш, тряпка? Ведро, значит, тоже лишнее, а зачем ваниш? Давайте пусть только люди будут не лишними. Я даже не знаю с чего объяснить.
Кулаки это выброс какой-то энергии. Пусть не физической, а просто энергия. Но кулаки в голове уборщицы не настоящие, они только в голове. Тогда как кулаки директора по столу действительно настоящие. Почему уборщица пришла на мысль в голове, которая совпала с проявлением этой мысли в реальности? Потому что она дура! Она прочитала в газете "Бешеные новости от Филча" то, что мысли материальны, и запомнила это на всю жизнь. Для неё не столько мысли материализовались, сколько газетный шрифт материализовался в мысль. Вероятно, "мысль материальна" засела у неё в голове и стали материализовываться все мысли. А о чём думает ещё уборщица? Например, она хотела когда-то стать президентом. Было дело. Но почему-то эта мысль не материализовалась. И вообще - материализовывается совсем не всё, о чём она думает. Материализовывается только плохое. Вот кулаки - материализовались. Она даже работать пришла в класс, только чтобы материализовать эту мысль. Вчера она думала о том, что больше не хочет работать уборщицей. Но мысль не материализовалась - она тут как тут, как зайчик. Где законы? Кто их сломал? Кто начал там, где кончено?
Что такое мысли? Мысли это слова. На уроке русского языка мы это выяснили. Слова это лишнее. Пойманное. Что можно поймать? Зверя. Слова это звери, которые хотят быть свободными, браконьер, отпусти меня! То есть слов нет. Слова это так. Ничего. Так что материализовалось? Какие мысли материализуются? И как можно понять материализацию того чего нет? (я не Конфуций, браконьер, отпусти меня!) На примере чего? Любые примеры здесь не могут иметь место быть, так как из ничего не может материализоваться ничего, а если что-то и материализуется - то это ошибка. Значит, чтобы понять ошибку материализации - достаточно посмотреть на всё. Всё - сплошная ошибка, сплошная материализация наших мыслей. Разве мы рассматриваем всё с этой позиции? Разве мы живём ради материализации мыслей?
Материя мыслизовывается. И пусть это не будет открытием в области философии. Это так. Что мы? Материя. Человеческое тело, жаждующее любви и света. Человеческое тело.... всё остальное мысли нашего тела. Человеческое тело, жаждующее дерьма и света, приказов начальства и огня. Раков и торчка. Впрочем - раки принадлежат к авангарду, торчки - к отождествлению авангарда с настоящим временем... Временем... Торчки и есть наши мысли. Мы торчим поэтому мыслим. Но мыслим - поэтому уже не существуем. Муслим - значит, существуем. Магомаев. Поём - поэтому существуем. Поэт - поэтому существуем. Сущёвский Вал - поэтому существуем. Благодаря поэтам существует Магомаев, мы - благодаря Магомаеву можем быть поэтами. Поэтому существуем. Но не благодарим. В сущности - все мы поэты. Но не все Муслим. Муслим только один - существуют - все. И Сущёвский Вал один. Завтра мне туда.
Материя мыслизовывается. Тело получает сигнал. Какой сигнал рождает слово? Какой-то там где-то. Сигнал рождает звуки. С кем поговорить о них, если ты один во Вселенной? Всё равно слова будут. То есть - когда ты один ты звучишь сигналами тела. Если они есть. А если нет сигналов - тебе достаточно помолчать. Можно ли развить своё тело до уровня отсутствия сигнализации? Да, если не работать уборщицей в консерватории.
Значит, с точки зрения слОва - мысль уборщицы была лишней, тогда почему она пришла на кулак? - кулак-то настоящий! О чём она думала, давайте вспомним? Хотела повеситься, чтобы не ругаться с мужем, который стучит на неё кулаками. Значит - кулак это её нерешённый вопрос. Она думала о нём и почему-то материализовала его. Значит, эта проблема очень волнует её. Волнует - от слова "волна". То есть - будем считать кулак волной. Но директор-то? Он же тоже стучал кулаком. То есть его что-то тоже волновало. Тоже общение с женой. Но когда он стучал кулаком, он не думал, что уборщица придёт на эти звуки - ему было всё равно, его волновало отстучать Витю Сидорова за проявления надуманного неуважения к Бродскому. Неуважение к поэту - только ли мысль? Только ли неуважение кроется здесь? Или здесь есть какая-то линия, которую никто ещё не видел, которую вижу только я?
Мысль уборщицы была лишней, мысль директора была аналогичной уборщице - рождала кулак. Почему мы не можем родить кулак, а всё ещё рождаем детей? И почему мы не сделали аборт всех мыслей? Мы боимся что убьём творчество? Может быть, в этом кроется мнимое неуважение к Бродскому, на примере которого мы просто лишний раз доказываем, что не хотим мыслить, а хотим существовать? (а хотим на Сущёвский Вал?) Почему мы не можем представить себе, как тяжело было Бродскому наедине со своим характером. Как он был прост, и лишь казался вокруг тяжёлым. Он самый искренний, он не в состоянии понять суть человеческой лжи, он писал про Наркомов такими словами, которые выражали их суть, даже не столько суть их жизни, а суть того, до чего они доживутся. Я вижу пустоту в жизни Наркомов, когда читаю Бродского. Я в "Представлении" Бродского нахожу прекрасное представление такой пустоты, которую проживают политики, не зная, что совершенно обречены на провал со своими идеями и жизнью. Может, Витя Сидоров, называя Бродского мудаком, хочет защитить Наркомов, которых Бродский обижает? Может, он защищает политиков, ни одного из которых не знает и о которых не читал ничего? Может, он стремится к позитиву, потому что мама отобрала у него котлеты? Может, он устал учиться? Может, он Муслим? Может, он просто хочет выпендриться перед всеми? Может, он не понимает ничего в творчестве Бродского, потому что маленький, но почему он тогда употребляет слово "мудак" в качестве отрицательного отношения к Бродскому? Или для него слово "мудак" не является отрицательным, с какой же стороны он рассматривает творчество Бродского, или он не рассматривает творчество Бродского вообще, а слышал слова друзей про то, что Бродский - мудак и повторяет? Почему Бродский мудак? Меня волнует этот вопрос так как я знаю почему, а вот Витя Сидоров просто говорит.
Кулак это сигнал человеческого тела, такой же как любой звук, желаемый нашей материей - тем, чего не хватает нашему телу. Директору не хватает чего-то в теле - он суёт кулак жене под кровать. Уборщице не хватает чего-то в теле - она идёт на кулак, как на желание помочь своему телу в разрешении проблем материализации ненужных мыслей, но вместо этого директор, увидев её, даже не спросил зачем она пришла - он заставил её работать, как будто она хотела. То что директор не спросил уборщицу зачем она пришла - почище неуважения к Бродскому, представляете на месте уборщицы Иосифа Александровича - если бы ему сказали "убирай пол" он бы послал нахуй или вообще потом ушёл бы от тебя навсегда. Правильно ли он бы сделал? Не поэтому ли Витя Сидоров называет Бродского мудаком? Потому что хочет чтобы от него не уходили люди? Он видит что не может найти общий язык ни с кем, и читая Бродского - видит в нём себя. Он мудак - Бродский мудак. Вместе мы друзья. Интересно, он забыл о проживании Бродским тяжелейшей жизни в лагерях, от которой он устал, или ему совершенно неважна жизнь Бродского, когда он говорит что он мудак. Почему он так выражается? И читал ли он "Представление" Бродского? Если бы прочитал внимательнее то узнал в этих мудаках себя. Он такой же нарком, который ничего не может сделать со своей жизнью, просто он ребёнок, а тот уже взрослый. Ради чего он родился? Что он хочет? Если не вкусывает подробности творчества, живёт монтажом, где его жизнь? В чём? Что он хочет, если говорить о таком высказывании с позитивной стороны? Я бы защитил Витю. Но мне нужно понять на какой козе к нему подъехать, как защитить его слова чтобы когда мир прочитал бы мой рассказ, он бы понял суть этих слов. Это очень сложно для людей, потому что Бродский уже умер, и понять такое поведение мальчика с гуманистической точки зрения нереально. А гуманистическая точка зрения в этих словах есть, хотя она скрыта. И сейчас я попробую её разложить по полочкам. С позиции материальности мыслизованной материи лишь могу объяснить. С позиции "мысль материальна" Витя должен быть осуждён за такие слова. С позиции "материи" этих мыслей вообще не было бы у Вити, они бы просто никогда не родились в его голове и сейчас бы Витя был бы невероятно счастлив, даже больше чем вы все думаете, и, естественно, был бы не в консерватории. С позиции "материи" консерватории бы не существовало, никаких кулаков бы не было также как и слов "Бродский мудак", с позиции материи не существовало бы такого творчества у Бродского, не было бы "Представления", потому что не было бы таких гадких Наркомов, о них бы нельзя было бы сказать плохо, нельзя и хорошо, нельзя вообще сказать о них было бы ничего, потому что слова "Нарком" не было бы вообще. И именно на позицию "материи" - то есть на чистую позицию - пытается выйти Витя, говоря про Бродского что он мудак. И я его понимаю. Он совершенно не знал Бродского поэтому уверен что он никак не хотел оскорбить пустоту. Я даже думаю что он не знает что Бродский уже умер. И что Бродского уже не будет. Его детский ум не направлен на такую философию. Он пытается таким образом выскочить на чистый путь, выражая этот чистый путь такими словами. Читая "Представление" Бродского, Витя видит что он мудак такой же как и все. И поэтому автор "Представления" Бродский является мудаком с позиции того, что он говорит там что мудаки все. Скрытые слова не мешают Бродскому думать так, просто если стихотворение он назвал бы "Мудаки" и оно бы звучало так:
Мудаки вы все, людишки,
Не хотите быть детишки!
стихотворение было бы неизвестно и не производило бы никакого впечатления, а я бы сжал основную мысль "Представления" именно вот так, и никак иначе. О таких смыслах этого стихотворения в голову никому не пришло думать, так как все люди хотят думать про себя хорошо, кроме того, если бы даже такая мысль пришла бы кому-то в голову, была бы вторая - а Бродский кто? Мудак. Вот и ответ. Ни один человек на свете ещё не признал себя как невеличинУ.
Признал ли Бродский? Он просто написал об этом лучше всех. Когда я читал "Представление", я понял что не знаю ничего прекраснее на свете в плане олицетворения плена взрослых людей в своих мыслишках. Мы потеряли детство - стали гадами, наркомами, убиваем, правим, властвуем, делаем друг другу замечания, мы не живём как дети - просто. Бродский был в ужасе от того что с ним происходит. Он страдал от этих ужасов не менее чем Наркомы, занимающиеся только убийствами, если не внешними, то на уровне материализации неверно мыслизованной материи. Вероятно, так как он близнец по знаку зодиака, он был безразличен к ним ко всем, но он, тем не менее, жил среди них. У него было слабое здоровье, и он не знал что делать, как справиться с засилием смерти в душах людей. Сам молил о смерти. Жизнь такая не нужна была ему. Иначе почему бы он курил одну за другой, и почему бы писал о смерти всё время? Он хороший - этот Бродский, и я не сомневаюсь что ему не нужны были люди. Те, что его окружали - с ними он был добрым, потому что он открытый человек и не мог кому-то желать чего-то плохого. Но люди! Зачем Вы оскорбляете Бродского за то, что он не мог быть другим? Можете ли вы быть другими? И могли бы таким как Бродский? Можете ли Вы на некоторое время признать себя мудаком, чтобы потом спокойно жить и не считать мудаками других?
"Представление" Бродского оказалось для меня отправной точкой того, что я пишу этот рассказ. Мне тоже есть что сказать об этих наркомах, и об этом жалком Вите, который идёт правильным путём, но не выбирает словА. Он работает звуками. Его работа - быть самим собой. Звуки выражают состояние его тела, то какими словами он работает - выражает его эмоции тела, то чего он хочет. И если бы мама не остановила бы его наказанием за такие слова когда-то, может быть, он бы объяснил себе лучше значение слов "Бродский мудак", и наверняка объяснил бы маме что он имел ввиду, после чего он не захотел бы в консерватории так говорить о Бродском и вообще после чего смысл таких слов был бы уже изжит и не нужен. Он бы понял что он имел ввиду. А так - он разорвал линию общения с мамой, и теперь пытается хоть с кем-нибудь её восстановить. Линия разорвалась на слове "мудак", поэтому нет людей, которые захотят продолжать общение с тобой, где слово "мудак" является началом линии. Люди хотят услышать слова "привет", и начать линию разговора, чтобы разорвать её словом "мудак" через двадцать лет. Люди не хотят сейчас. Люди хотят когда-нибудь потОм. Нарком тоже думает, что убивая, он потОм отчитается. В результате - он не отчитается никогда, потому что умрёт. Его никто судить не будет, никто не будет и помнить. Линия не разорвётся, но другие невинные линии будут рваться, и линия Бродского вот например порвалась на этом Наркоме. Трагедии "Представления" мы не можем знать, трагедию этого "Представления" может знать только сам Бродский. А может для него это комедия - люди гибнут из-за своих гадостей и Бродский просто смеётся и ждёт кончится ли это? Совершенно неважны чувства Бродского, нам важно слушать стихотворение. Чувств, может быть, у Бродского не было, чувства это слова. Очень может быть, что словА некоторые вклинены Бродским в качестве поэтических приёмов, и вовсе не выражают отношения к людям, о которых он пишет? Может быть, он просто хотел застрять в творчестве, и ему совершенно неважны слова. Ему совершенно не важен смысл стихотворения, ему нравится звучание детской считалки: "это кошка, это мышка, это лагерь, это вышка, это время тихой сапой убивает маму с папой". Может, это не время убило маму с папой Бродского, а он сам? Может, мы все убиваем тихой сапой маму с папой, всех? Тихо. Друг друга. Как в считалке. Нарком убил маму с папой, политик, бизнесмен, музыкант, художник убил маму с папой? Время это лишь отговорка для красивого конца стиха? Лишние отношения с родителями - Бродский испытывал полное отрицание их, и не думаю что даже если бы его здоровье можно было бы представить сильным, приехал бы на родину к родителям. Ему хотелось быть свободным от всех, в том числе и от мамы с папой. Но так и всем нам. Бродский отличается от нас всех только тем, что про него хотят придумать красивые слова - мы хотим. И обязательно в наши мысли о нём вклинится хоть чуть-чуть уважения. И это уважение будет вклинуто как раз там, где оно будет в противовес какому-то реальному чувствованию линии Бродского. Поэтому Витя Сидоров прав, называя Бродского мудаком - с точки зрения того, что его учителя, мама и папа припутывают слово "уважение" там, где необходимо высказать что-то иное, то, чего они сами боятся. Витя не знает чего они боятся, но чувствует сорванную линию во всех людях - и слово "мудак" первое что пришло ему в голову так как его эта порванность линий уже достала, но он не может подумать о том, почему сорваны эти линии, так как загружен учёбой в консерватории и другими делами. Но ему семнадцать лет! А учителя? Мама? Папа? Тихой сапой! У них времени-то одуматься гораздо больше, чем у Вити было - почему же они такие мудаки? С этой точки зрения можно поставить Бродского, который умер сам, не имея времени одуматься, только писал стихи, пока мы страдаем, он страдал сам, убил своих родителей, наркомов, оставил время как величину убийства всех нас, и, умерев сам, оставил загадку в том вопросе, который является вселенским по масштабу, и теперь разгадывать её мы будем по его "Представлению" вместе с теми людьми, которые сами убивают маму с папой, перекладывают ответственность на такие понятия как "время", занимаются при этой ****ой жизни такой чушью как политикой, охраной, пишут стихи, ебутся направо и налево, получают спид, тиф, рак, близнец - всё смешалось в доме Облонских и мы не имеем возможности в этом во всём разобраться, нам не хватает жизни и желания поделиться таким прекрасным, потому что все разговоры о Бродском либо трагичны, либо рвутся на линии бесчувственности его личности. Все хотят обсудить Бродского с такой позиции, как я сейчас сужу, но любые мысли в голове кажутся смешными или их боятся. Их не проявляют, но "уважение" качает. Витя, назвавший Бродского мудаком, прав больше, чем люди, которые столетиями ходят вокруг да около одного и того же и не находят, а только мрут. Витя хотя бы знает себя. Он не боится своих чувств. И - в последнюю и самую убедительную защиту Вити - скажу: он не может оскорбить Бродского, даже если бы он искренне считал бы его мудаком. Причина одна - первая, она и последняя - он не общался с ним. Он общается сейчас с живыми людьми, и говоря о Бродском что он мудак, скорее выражает отношение к тем людям, что его окружают, а не к Бродскому, который умер. Даже если он внутри хочет унизить всех мёртвых, в том числе и Бродского - он может это сделать лишь в своей жизни, вот этой, которую он живёт - значит у него есть причины, смотря на всех людей, которые живут - видеть те же ошибки, что совершал Бродский и те люди, которых уже нет. Но он при желании не может оскорбить Бродского, потому что Бродский ничего не почувствует. Кроме того, Вите тоже как-то нужно жить. Судить Витю - значит, создать Вите проблемы в понимании этого тонкого процесса, когда мудак не только Бродский но и все. С этого процесса Витя хочет отправиться в эту чистоту, когда понимание жизни и её конечности будет настолько ясно, что даже Бродский будет прекрасным, как и все остальные - те, кто есть и те кого нет - что-то будет ошибкой, но всё - прекрасно. И мы сможем действительно искренне плакать по поводу того, что Бродского нет, все вместе, а не сейчас, когда мы хотим "уважать" свои порванные линии, благодаря которым умираем мы. Здесь проблема не только Бродского - Витя говорит обо всех порванных линиях понимания личности любого человека, когда мы хотим видеть то, чего нет. И я не думаю, что у него не явилось бы сострадания ко всем, если он провёл эту линию дальше "Бродский мудак". Он бы смог оценить отсутствие вклада его родителей в его жизнь, после чего Витя понял бы что даже если Бродский действительно убил бы маму с папой - это равносильно тому, что они убили его. Равносильно этому и то, что мы все всех убили. Те, кого нет - они убили друг друга. И вообще - те, кого нет - убиты нами же - родив нас, они убили себя. Люди не вечны, они рвут линию разговоров и мыслей также, как и рвут свои жизни нашими, новыми. "Представление" - сплошное прекрасное убийство этих нас в себе. Не непосредственно Витей в образе мудака, но всеми теми, кто не знал цену человеческой жизни. Витя бы поставил знак равенства всего и радовался бы поэтичности слова "время тихой сапой". Осудив Витю, никто не уйдёт от той проблемы, о которой говорит Бродский в стихе "Представление". Вероятно, ушёл лишь Бродский. Но ненадолго. Ему было 55 лет. Бедный. Ну зачем он ушёл? Почему его представление не длилось вечно? Вторая причина того что мы не можем судить Витю - менее яркая, но тоже проблема - он не понимает смысл стихов Бродского, он может чувствовать в своих словах даже то, о чём думал Бродский, даже о том, о чём написал я, - он может даже войти в его личность как хирург и найти там всё, о чём я говорю или что-то ещё неизвестное мне и никому и даже самому Бродскому, даже истину в последней инстанции - даже если он сможет собрать по кускам всю Землю со всеми людьми и узнает о чём мог думать Бродский в тот момент и о чём думали другие, ЧТО он писал - как и насколько эта писанина соответствует его мыслям, и всё равно даже в этом случае смысл этих стихов ему не может быть до конца понятен. Потому что Бродский мог писать вообще не о том, о чём думал. Мы можем оценить вклад слов в его стихи, можем оценить его с любой стороны - но если он употреблял не те слова и выражал не ту мысль вообще, о чём писал в стихах? Например, он хотел быть любимым. СловА его "Представления" какими бы масштабными они ни казались - теряют свой всякий смысл. Кого бы он не оскорблял, над кем не смеялся - не важно, если цель этого стиха - быть любимым. Наши критики не могут представить себе такой чуши, так как им всё время кажется что творец далёк от материального, он весь духовен. Они не смогут представить что Бродский такой же как и мы все - тем более, читая такие нагромождения в "Представлении". Критик будет судить со слов Бродского об ужасе вокруг него, но о жизни самого Бродского не вспомнит. Он не сможет потому что в стихотворении нет ни слова о любви и оно может даже показаться бесчеловечным. Может быть, со слов Вити Сидорова Бродский мудак поэтому - потому что поэт? Поэтому. Поэт. Что когда нужно было быть в любви, он писал стихи, звучал? Был бы в любви и дожил бы до наших времён, а что бы читали мы? Как бы изменился наш мир? Как бы он смог быть вечно живым, когда вокруг него бы умирали, и смог бы он жить вообще 55 лет, если бы не писал, а любил бы вместо этого кого-то? Может быть, он хотел быть любимым, но те люди, которые его окружали - были недостойны этой любви, с его точки зрения? Почему он мудак? Он не имел права на такое? Чем от него отличаемся мы, работающие в консерватории и стучащие кулаком по детскому разуму, загоняющие по любым нашим несоответствиям в нашем теле уборщицу работать в угол? Почему Бродский не имел права удалиться от этого швамАра и прожить столько сколько ему отвелось, в своей прекрасной квартире в Америке, получая Двенадцать тысяч долларов в месяц, взять Нобелевскую премию, не отказаться от неё как глупый Пастернак, который, вместо того чтобы жить, хотел только творить? Почему Бродский не мог хотеть жить один от всех и умереть, если не знал выхода жизни? Чем он хуже нас, которые изображают жизнь, просто это же "Представление" у нас проживается, а у него в стихах? Как бы мы жили без стихов, только представляя? Как бы мы освободились от мыслей, наматериализованных нашей головой совершенно неправильно, не в том порядке, в котором они должны стоять, чтобы в конце отойти от слов вообще? Почему сейчас лишь мёртвые могут быть лишены мыслей? Если бы мы подумали об этом - поняли бы Витю. Но сейчас Витя не освобождён. Он нужен нам для распутывания следующей части дела, которая всё ещё утверждает, что слова Бродский мудак имеют верный, правильный смысл и также правильны как и все слова, которые когда-либо кем-то говорились, как и все действия, убийства, воровство, насилия, и всё что произошло вообще. Всё правильно. Бродский мудак и это никак не связано с Бродским. С тем что он мудак, или не мудак. Также не связано с уважением к кому-то или его отсутствием этого уважения. С порванными линиями в личности любого из нас они связаны меньше всего, хотя родились эти слова, казалось бы, от порванности этих линий. Нет. Они родились просто так. Так же как и всё. Они гармоничны с нами также как и всё. Любой суд над Витей тоже гармоничен в понимании людишек своих проблемок. Таких людишек, как дети. Людишки это же тоже не оскорбление, а слово - оно похоже на "детишки". Оскорблением его назвали такие же людишки. Не стоит обижаться на людишек. Суд это их проявление - людишек, которые не знают цены людям. Они людишки потому что цена - людям. А они - людишки, если имеют честь опускаться до того чтобы говорить "встать, суд идёт", когда судить не за что. Они судят за проявление гармонии, так чего же они хотят - людишки? Если они будут и дальше судить, мир превратится в Бродского. Со своим "Представлением". Все будут звучать в каше чащ звёзд. И никогда ни один человек не выберется из пучины тех событий, которые заставляют меня так писать о людях - "людишки", пренебрегая не их личностями и не их телом, а их запутанностями в несуществующих проблемах, пренебрегая всеми событиями в их жизни, ни одному из которых никто ещё не дал внушительного определения, а только мрут! Жалкие людишки, никогда не поймут наверное того о чём я говорю! То, что никто ещё не писал так сильно - мудаки, вот что. Потому что эту проблему нужно решать срочно, иначе катастрофа может заставить погрязнуть нас в любую секунду в пучине конца. И после этой катастрофы не будут жить ни те, кто видит мир простым, ни я, усложняющий всё что только можно на каждом шагу для того чтобы быть честным в каждой секунде своей жизни. Мудаки! Не хочется писать даже. Хочется жить. И рассказать людям об этом, решить их проблему срочно. Не хочется писать. Но я пишу. Мне нужна известность, я хочу чтобы этот роман был известнее Булгакова, известнее всех романов любых писателей, всей музыки на свете, всего что есть - для того, чтобы с позиции этого романа судили всех и всё. А не устраивали войны и поножовщины. Кроме того, моё желание обусловлено не манией величия, а тем, что по моему опыту жизни я понял что лишь я знаю о том, что пишу - не знал ни Булгаков, ни Бродский, никто из ныне живущих. Мне нужна известность не для того, чтобы быть на высоте. А для того, чтобы все, зная о том, от чего мы умираем - не умирали бы больше. Это всё чего мне нужно! Поэтому я пишу такими словами, открытыми настолько, что иногда кажется, что любой психиатр, взяв бы эту рукопись - не смог бы дальше жить и отправил бы меня не к санитарам, а убил бы, хотя давал клятву Гиппократа. Мои слова не столько сумасшедшие, сколько новые. Никто ещё не поднимал ту проблему, о которой говорю я - и тем более не решил. Не было на свете такого человека. Тех кого нет - по определению нельзя не обвинить в том, что они не решили эту проблему и не решат никогда. Вина их лишь в том, что они решили жить через нас. Вина их в лишнем существовании нас вместо них. Поэтому я когда вижу что собаку бьют - стараюсь не только освободить собаку, но и не ударить того, кто её обижает. И не ударить человека у меня даже стоИт на более высоком месте. Потому что собака не говорит. И она всё знает как есть. А человек говорит. И умрёт от материализации своих мыслей, заматериализованных опять как огуречик в консервированную банку (консерваторию). И ударив человека, одновременно спася собаку, я не сделаю хорошо ни человеку, ни собаке. Собака видит ужас человека, а человек своего ужаса никогда не видит. Потому что его бьют все вокруг. Своей материализацией мысли. Собака от мыслей не зависит. Она слышит звуки. Но она не будет кусать человека за это. Она просто потерпит боль. Человек не знает о том, почему он её бьёт. Иногда он в собаке видит проявления своей радости, ему хочется её бить. Ударив человека, мы не спасём его от дальнейших ударов другим собакам, мы просто ударим, как бы "накажем" человека, и уйдём. Дальше тот человек продолжит насилия над собаками, перейдёт на людей, будет осуждён со всех сторон и умрёт осуждённый всеми в болячках. Собаку мы тоже не спасём - тем более если это его личная собака. Мы наоборот сделаем ей хуже, и она будет убита хозяином, если не внешне, то скоро умрёт от внутренних несоответствий в хозяине - она видит его ошибки, никогда не скажет о них человеку, а человек не знает об этом, потому что я его ударил ещё раз, он усилит бесконтрольность своей искренней природы непонимания за что его ударяют со всех сторон. И будет прав. Не права собака. Потому что кусать человека нужно раз и навсегда, а не мяться с ним десять лет и умереть, оставив хозяина наедине со всем миром проблем, которые он, естественно, не решит, и умрёт. Но человек не даёт ей кусаться. Он бьёт её сам, думая что решит её и свои проблемы. Он не сможет соединить всё никогда, если будет считать себя правым, а собаку не правой. И также - он ничего никогда не соединит - если не поймёт что собака совсем не является беззащитным животным, как говорят профилиопАты. Её можно бить, если вокруг никого из людей нельзя бить за то, что они не решили проблему жизненного конца всем нам, например, и давно освободили бы и собак и себя и не пришлось бы бить никого. Почему я говорю что собаку нужно бить? Не потому что сам бил и хочу бить, а потому что утрирую то, что мы делаем ежесекундно с собой. Мы бьём себя. Собака умирает сама оттого что эту бойню видит. Мы мнёмся, не хотим ударить собаку, но убиваем себя, собака умирает вместе с нами оттого что все такие как она - беззащитная, не способная за себя постоять. Хочется ли кому-то после таких слов кого-нибудь ударить? Я думаю, маловероятно что кто-то дочитал досюда, но если дочитал, то... хочется? Поэтому я защищаю в первую очередь человека, когда вижу что он бьёт собаку на улице. А не защищаю собаку или бью человека и ухожу навсегда из его жизни. Человек умнее собаки, он может понять то о чём я говорю. Собака - беззащитная в том что ничего не может понять из того о чём я пишу, но если я прочитаю собаке такой рассказ, не сомневаюсь, что она будет как-то реагировать. Как? Звуками. Она будет либо убегать в какие-то моменты, либо радоваться, я никогда ещё не пробовал читать собаке рассказ, у меня есть кот, попробую ему, но пока не хочу. Я хочу вам написать. Прочтите и попробуйте! Собаки прекрасны тем что они воспринимают только звуки. Попробуйте прочитать им несколько раз "Бродский мудак" и посмотреть на их реакцию. И тут в нашем "Представлении" появляются кулаки! Они приходят на смену хую Бродского - и означают проявления повторной материализации наших обнаруженных сигналами тела слов, которые при любом повторном проявлении теряют свою суть, свой смысл. *** Бродского также повторно материализован как и оскорбление, в котором обвиняется сейчас Витя. А вот слова Вити - являются правильными с точки зрения накопленной нерешённости этой, глобальной проблемы - проблемы всего мира - проблемы человеческой жизни. Слова людишек по поводу нашего поколения, которое переубивает друг друга - безобразны до нЕльзя, так как рискуют быть убедительными в понимании проблемы хуя Бродского - в таком понимании, когда везде необходимо всех засудить. Да! Верно, ребятки! За этим следует смерть. Можно сказать, что мы уже всех убили. В таком случае, зачем мы рожаем это поколение?????? Которое будет так оскорблять Бродского, унижать себе достоинство, другим, ну а мы, родители этого поколения, умрём-то вместе с ними же. Вот как вы все этого не понимали раньше? И почему я сам догадался до этого только спустя 24 года своего рождения, когда стал заниматься спортом? И почему я пока один в своих догадках, и лишь сейчас нахожу понимание с людьми? Не это ли я должен был бы писать в 8 лет, а не "Стрекозу" сочинять, чтобы продлить это мучение себе и людям?
Кулаки являются такой же сугубо наматериализованной субстанцией, как и *** Бродского, о котором говорит мудак Витя. Почему я так спокойно употребляю все эти слова? Потому что для меня ни одно слово вообще в мире не является мыслью. И выдумкой. Лишняя - только музыка. Слова - ничего не обозначают, кроме гармонии нашего тела, до тех пор пока они не вошли в обиход людишек, которые употребляют их повторно, тогда когда их природное состояние требует не "хуя", а какого-нибудь "буя". С этой позиции весь юмор наших четырёхмиллионных групп в контакте таких как "лепра" - понятен. Все слововыдумки говорят о наличии желании обновиться, обновить этот свой ум в пучине одинаковых слов. И я поддерживаю такой юмор. И не поддерживаю людей, которые запрещают эти группы за "неуважением", "некультурностью" и всем тем, от чего пострадали сами, услышав один раз слово "некультурность" про какого-нибудь Достоевского, но не обновили своё мышление, употребляют это слово везде, суют как хуй в ****у, постарели от этого и скоро умрут. Чтобы мои слова не были так громки, можно представить себе, что я говорю о прошлом, но это будет показывать что я хочу пожелать вам быть ещё более бесчеловечными чем вы есть. Я вижу вас как равного мне. Никаких завышений и занижений, поэтому я пишу всё что придёт мне в голову, чтобы вы научились вести линию звуков, не прерывать её, не заменять хуй Бродского мёдом ЧлЕнинова. Мир не у всех такой как у меня, может быть проще, но бояться не надо. Надо лишь стараться чтобы люди вокруг были классные, упитанные, налитые энергией, и радующиеся непорванным линиям. Конечно же, я не советую никому брать пример ни с Вити, ни с меня, который так говорит о Бродском - не надо никого защищать - но не нужно и судить вообще ни одно событие в нашей истории. Ведь если бы я понимал "Представление" иначе, я бы не писал рассказ. Если бы это "Представление" раскрыло мне творческую жилку - да оно МЕНЯ сделало самим собой, я смог захотеть писать честно.
Уборщица не решила проблемы с мужем, директор с женой - оба слышат звуки кулаков вместо хорошей простой жизни. У них жизнь не без проблем, но они эти проблемы не решили. А на кулаках рвётся та самая линия разговора, которую они не доводят до конца. Кулаки являются рвяткой. И эту рвятку нужно залатать. Встреча уборщицы и директора происходит на уровне рвятки, которую нужно залатать - только если рвятка уборщицы - является лишь мыслью, то материализует её директор. Мысль никогда не бывает страшна - страшно лишь материализационное её проявление. Наше тело - единственный уровень, по которому мы можем кого-то судить. Не страшно "сволочь ты пидорская, гавённая простата маськи, машнАя браздАда пардАния заклАнного ПЕнена взарбОхи бздОй повЕшенной мрОй гандолИчничкЕзда", страшен кулак, который за это бьёт, он даёт нашему телу сигнал, после которого, даже если ты будешь милым человеком, говорящим всем "какие Вы красивые" - ты умрёшь скорее, чем если будешь всю жизнь выражаться только матерными ругательствами, но постоянно разными, в зависимости от ситуации, обновляя себя постоянно и обновляя состояния своего тела. Поэтому будем считать что директор уже в худшем состоянии чем уборщица. У уборщицы мысль лишь на уровне мысли, у директора же - уже материализация этой гадости. Если же знать, отчего уборщица пришла к директору - будет понятно, что ей тоже плохо. Она работает тогда, когда работать не нужно. Почему? Потому что она нервничает оттого что муж бьёт кулаком по столу. Она материализовала нерешённую проблему мужского кулака в непонимании где нужно выполнять работу, а где не нужно. Прийдя на такую лишнюю работу, она получила не только материализованный кулак, но и её заставили войти в угол вместо жены директора, которая занимается сковородками больше чем мужем. Кто же главный зачинатель цепочки вечных недоразумений людей, которая продолжается всё время и мы ходим по кругу, получая ненужные задания от всех и выполняя всё время не свою работу, а работу разорванности линий в нашем общении?
Меня интересует, а что если выход от разорванности линий заключён в молчании? Мы всё время говорим. Зачем? Что было бы если бы мы молчали все?
Мы рождаемся, говорим "мама" и это не наша мама, на которую мы смотрим, и которая с улыбкой смотрит на нас и радуется тому, что мы назвали так её. Что если "мама" это звук? Мама, которая с нами, пусть не берёт в голову что это так назвали её, это ребёнок прозвучал как симфония в Большом Зале Консерватории. Ребёнка надо кормить. Грудное молоко всасывается не со звуками, лишь тихий лепет губ проникает в сосок. Зачем ещё что-то говорить? Далее - зачем ребёнку вообще что-нибудь говорить? Если представить себе что он не будет ничего говорить - то он будет звучать. Мама это первое, далее что-то ещё. Он будет просить есть, например. Звуки тонущей колбасы. Но не "хочу есть". Первые звуки - ничто. Вот так пусть и разговаривает. Звуками. И пусть так говорят все. Откуда желание стукнуть кулаком? Потому что Бродский мудак. А откуда Бродский? Фамилия. Означающая набор букв. Но эти буквы - далеки от единства всего, потому что есть Бродский, а есть Сталин. Есть ФришмАтис, а есть Пушкинс (латышский гений). Все разные. И все по-разному звучат. Мудак что? Определение, не являющееся оскорблением. Оно просто странно звучит. Означает вещь более единую чем Бродский. Для нашего тела. А не для духа, вЫдуха, поэзии. Мудак это произошло от "мужских яиц". Разве у Бродского их не было? И разве Витя Сидоров их не имеет тоже? От кого он услышал слово "мудак" первый раз? Точно не от Бродского. Но от кого? Вероятно, со двора. Там так говорили, но точно не про Бродского - на дворе детвора, там не до "Представления". Значит, какая связь между Бродским, его стихами, Витей и словом "мудак"? Никакой. Почему Витя связал эти слова? Мы не знаем. Витя сказал их в консерватории в первый раз. Он не говорил их ещё, но уже находятся люди которые знают что он сказал плохо, "без уважения", и собираются его судить. Они обрывают его линию на слове "мудак" и начинают говорить что-то своё. Для меня мудак здесь является предметом разорванки, рванины, которая как кулак - будет встречаться между собой для вечной борьбы до тех пор пока не найдётся умный человек, который остановит эту связь. Этим умным человеком почему-то стал я. Умным человеком, который рвёт связь звуков и кулаков, чтобы не было драк, болезней, смерти и желания верить потом в то, что всем будет легче там. Где Бродский не мудак. Где Бродский. Миссии никакой у меня нет. Просто так получилось, что я это знаю один. Почему здесь мудак выглядит как оскорбление? Потому что на фамилию "Бродский", которая как фамилия просто по определению относится к разъединению, а не к единству - попал мудак, означающий равенство всех мужчин. Но поскольку яйца есть у всех мужчин, но Бродский - уникальная величина - такое сочетание единства и разъединения является оскорблением - более того - оскорблением здесь является слово, которое к этому единству ближе. Как же мир будет объединяться, если мы защищаем уникальную величину, кроме того, которой уже нет в живых, но с нашими живыми яйцами не можем разобраться? Давайте разберём яйца с аналитической точки зрения! Анализировать яйца очень легко, анал рядом с яйцами. Кроме всего - здесь разъединение является главной причиной всему. Фамилия - не единство, яйца тоже только у мужчин. Что же едино? Едино всё. Не надо что-то лучше, а что-то хуже.
Витя Сидоров продолжает защищаться: Кантарактий БашлупакОвинскай...
Кантарактий: (хлопает по столу несколько раз, раз семь, наверное) да перестанешь ли ты, Витенька, изхарАгничать над всеми нами уже? Сколько ты, отродье мамино, можешь лупить на нас свой нечленораздельный хулиганский затюрканный взор, сколько раз ты, Витька несчастный, слышал от нас всех - сколько раз??? (хлопнул по столу ещё два раза) - Бродский это наш клад. Клад русского наследия и нечего вмешиваться в этот клад своим поганейшим мерзейшим языком.
Витя Сидоров: Кантарактий БашлупакОвинскай, я совершенно не намерен перед Вами оправдываться. Если Вы хотите меня выгнать из Вашей вонючей дыры, в которой только изображается предметоведение, а на самом деле Вы скрываете свои личные психологические неразрешённые беды, то пожалуйста. С моим уходом я буду посвободнее, а ваши беды доведут Вас до могилы.
Кантарактий Башлупаковинскай хлопнул по столу ещё два раза, потом выбежал к Вите напрямую, схватил его за шиворот и поднёс к себе на расстояние пол-лица и сказал:
"Да кто посмел опустить нашу консерваторию вместе с нами? Маленький отброс и выпад мамочки Витенька Сидоров (опустил Витю на ноги)."
Витя: да Вы только и можете что под эгидой знаний развращать наших учеников, боясь потерять свои десять тысяч рублей. Что Вы ещё можете? Знаете ли Вы Бродского так как знаю его я? Хотите узнать? А я знаю его предназначение лучше всех.
Кантарактий: маменькино отродье, свооооолочь. Клавриндия Лектропуздовна, я не знаю что с ним делать. Этот Витя уже всех достал тут. Может, его сразу в тюрьму поместить? Он же оскорбляет всех.
Клавриндия Лектропуздовна: Кантарактий, ну что Вам-то делать с маленьким мальчиком? Да не надо в тюрьму (скрытые мысли: а может всё-таки надо упечь его за решётку?). Давайте просто выгонем.
Витя: Кантарактий, а эта пусть сучка молчит (показывает на Клавриндию). Эта сучка вообще училка истории, а не знатОкчица Бродского.
Клавриндия: Витя, сволочь (скрытые мысли: точно, надо в тюрьму, вот сука-то! Я оказалась права!). Ну ты точно сядешь тогда на несколько лет за то что посмееее-еел оскорбиииить... меня. Я-то что тебе сделала? Ты почто меня смеешь так называть? Вон отсюда!
Витя: а Вы, Клавриндия, зря про тюрьму. Мне за вас всех есть что сказать на суде будет. И вы сядете почище чем я. На всю жизнь. А? (поворачивается к уборщице) скажите ведь, да? Вас заставляют работать сверхурочно, да? И у Вас тут недавно убили друга и это с подачи Клавриндии Лектропуздовны, ага? Агась?
Уборщица: да-да-да (напевает, убирая в углу ванишем пол), было такое, было.
Клавриндия (встаёт со стула и выходит навстречу к Вите): чего-чего-чего ты сказал, шмара израильская?
Витя: за антисемитизм Вас тоже возьмут.
Клавриндия подбегает к Вите и со всего размаху хочет врезать ему кулаком промеж глаз, но Витя вовремя отскакивает как мячик и кулак врезается в воздух.
Клавриндия: Кантарактий, ну-ка возьмём его все вместе и убьём прямо здесь, чего же ждать нам тюрьмы? Он хочет повесить на нас какие-то несуществующие преступления, которых мы не совершали, а он, быть может, ещё и повесит действительно!
Витя: и это говорят знатоки Бродского. Суки - а говорят "знатоки". Хер Вам цена, жалкие людишки.
Клавриндия подбегает к Вите и ногой пытается ударить его в грудь, но Витя вовремя отскакивает и бежит по направлению к стулу и садится на место Клавриндии.
Клавриндия: ну что Вы стоите, Кантарактий БашлупакОвинскааааай! Остановим же вместе нашего богатого придурка!
Кантарактий и Клавриндия берут стул с Витей, поднимают его и выкидывают в окно. Стёкла трещат, стула нет, Кантарактий и Клавриндия аплодируют, но сзади появляется Витя, он сдирает с Клавриндии одежду и бежит на другой стул.
Клавриндия: (в ужасе плачет и кричит благим пАтом) Кузьмизда Леопольдовна, помогиииите! Убейте его! Он гаааааааад!!!!
Кузьмизда: я же учительница болгарского языка, я не могу взять на себя такую ответственность...
Клавриндия: ПОДНИМАЙТЕСЬ!!!!
Кузьмизда прибежала к ним, они вместе нашли Витю в углу, прижали его и стали избивать ногами. Секунд пять они радовались, были в прекрасном процессе, а потом внезапно Витя оказался сзади их и порвал на них абсолютно всю одежду.
Витя же сам оказался абсолютно целым и невредимым.
Витя: а вот теперь это Вы уже никуда не уйдёте и будете слушать про то какие вы все сУчки и вам нечего на себя надеть. Вы теперь такие как есть. А ещё я буду поёбывать вас периодически чтобы вам было легче меня слушать и чтобы вы не заснули от накала своих нерешённых, мать Вашу ****ную, проблем.
Кантарактий: взять его.
Все трое пошли на Витю и опять зажали его в углу. Опять стали лупить ногами, но поняли через три секунды, что лупят резиновую девушку, бросили её, а сзади Витя. В руках у него пистолет.
Кантарактий, Клавриндия и Кузьмизда подняли руки вверх, и тут Витя заулыбался и сказал: "А пистолет-то спермовый, ахахахахах" и стал стрелять им по чуть-чуть в каждого.
Кантарактий: уборщица!!!!! На помощь! Взять Витю!
Витя: аааа! Не знаете как зовут уборщицу! Очень большое уважение к уборщице. А меня вините что говорю что Бродский мудак! Вот Вам, Кантарарактий БашлупакОвинскай, немного кончИ в Вашу директорскую мрааааазь (выстрелил в лицо спермой)
Кантарактий: ЭТО БЕСПРЕДЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЛЛЛЛЛЛ. Взяли его все вместе чем-нибудь!!!!!! Сука, ёпта. ****о уебу, урод, бляс, ёббббббббб!!!!!! Твою маааать.
Витя: откуда родились-то? Оттуда откуда выстрел, ёп (выстреливает между ног Клавриндии и убегает от трёх - Кантарактия, Кузьмизды и удивлённой ооочень Клавриндии).
Бегают по огромному залу-классу, то и дело иногда перепрыгивая на стол, потом на пол, потом опять на стол, задевая при этом бесчисленные стулья. Витю пока догнать не могут.
Кантарактий: ЭТО БЕСПРЕДЕЛЛЛЛЛЛ! ВЫЗЫВАЙТЕ НАРЯД МИЛИЦИИ, СРОЧНО!!! Уборщица, ты чё тряпкой машешь? Кончай убирать, сука, и иди вызывай нам срочно наряд милиции.
Витя подошёл к уборщице и сорвал с неё всю одежду!!!
Кантарактий: НЕТ, НУ ЭТО БЕСПРЕДЕЕЕЕЕЕЕЕЕЛ! ЁПТА! ЧТО НАМ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?
Витя: ахахахаха снимать штаны и бегать! Ахахаахаахахааа.хааахаахахахахахахаааааххх. Ахааааааахахахааахахахаааааахххх!!!! ахахах! ****ец, товарищи, ёпт!
Кантарактий: СУКА! (погнался быстрейшим темпом за Витей, схватив стул. Вдруг Витя распылил чуть-чуть спермы по куску линолеума, находящемуся в середине класса, хитро сделав это тогда, когда Кантарактий не заметил, и когда Кантарактий выбежал со стулом на Витю в очередной раз, то поскользнулся сильно-сильно на сперме и упал, заплакав.)
Кантарактий: аааааа.... Мне больно... Мне так никогда не было больно. Поднимите меня кто-нибудь... Хотя не надо, я сам.
Клавриндия протянула ему руку помощи, но Кантарактий внезапно ударил её по руке и сказал: "не надо руку, я голый и взрослый, чтобы меня поднимала такая же голая тётя" (взглянул на Клавриндию строгим взглядом).
Клавриндия: я всего лишь хотела Вам помочь.
Кантарактий: не надо мне помогать. Лучше помогите мне поймать этого сорванца... Суку ёптыть его мама.
Клавриндия: что Вы-то ругаетесь так, Кантарактий БашлупакОвинскай. Я понимаю, нам всем ****ец, но мат-то зачем? Витя! Пожалей-ка нас всех. Всё равно тебе в тюрьме сидеть, хоть ты как хочешь, хоть всех нас раздень. Теперь ты труп.
Витя: ахаахххахахахаххххх а я и не знал что у нас трупы в тюрьме. Клавриндия Лектропуздовна, это Вы труп. Ни один ученик через пять лет уже не поверит вашим ****ым записочкам про Наполеонов, Александров Первых, про Иванов, ****ь, Грозных, ёпт?
Клавриндия: (скрытые мысли: мне нужно продолжать как-то зарабатывать на уроках истории десять тысяч рублей в месяц) Кантарактий, посмотрите, как он ругается? Как эта сволочь ругается? Сука! Мразь!
Витя: а чего Вы за них вступаетесь-то, за Грозных-то? Откуда вы о них чё знаете, ёпс? Они сдохли Вам какое до них дело? Зарабатываете на их войнах, да? Рассказываете нам, детишкам, о том, как они воевали, а если мы двоечки получать будем, то будем как они - войну делать, да? Как Иван Грозный, да? Да я тебе глаза повыкалываю, сучка! Будешь нас учить, сучкааааа! (подходит к Клавриндии, она уже было заносит ногу чтобы ударить его со всей дури, но нога застывает у неё и она ничего не может ею сделать.Тогда Кузьмизда подходит и тоже пытается его ударить, но уже рукой, и рука застревает у неё на полпути и застывает как у статуи. А Кантарактий не может встать.) Так будешь нас учить, сучкааааа? (глядит на Клавриндию и берёт спермовый пистолет и с расстояния три десятых метра стреляет училке в глаз. Потом уходит на учительский стул и садится. В этот момент, когда Витя уже сидит, у всех развязываются конечности и они начинают ходить, как ни в чём ни бывало.)
Клавриндия: (нагибается к Кантарактию) Кантарактий, вставайте. Придётся голыми добежать до хоть какого-нибудь человека и с помощью него и вызвать эту милицию. У нас выбора нет.
Кантарактий встаёт, отряхивает ухо и таз от спермы, отряхивает остальных, берёт плачущую голую уборщицу и они идут по направлению к двери, тянут ручку, чтобы открыть, но дверь оказывается закрыта.
Кантарактий несколько раз трясёт ручку, но она не поддаётся.
Кантарактий: что это за чудеса? Ломаем дверь!
Сначала дверь пытались взломать руками, не получилось. Потом пытались все вместе расколотить дверь, тут Витя уже стал громко-громко смеяться, Кантарактий пару раз сказал ему "Сука, ну погоди, суууукааааааа!", а один раз даже бросил в него стулом, но стул пролетел мимо его. Далее дверь пытались открыть с помощью стульев, даже с помощью стола, а Витя всё смеялся, как будто радость пришла. Когда дверь взломать не удалось, Кантарактий сказал: "Ну всё, ****ееееец!"
Кузьмизда: Кантарактий БашлупакОвинскай, не беспокойтесь, это, конечно, недоразумение, но мы найдём решЕндулу. Давайте попробуем выбить дверь с помощью болгарского языка. Я знаю заклинания!
Витя: ахахахах. Давайте я помогу Вам (берёт спермовый пистолет и стреляет очень огромной струёй в дверь, и дверь открывается)
Кантарактий: ОООО! Бежим!!!
Все ринулись в эту дверь, но она захлопнулась перед их носом в момент, когда они могли бы уже бежать, а Кантарактию ударила по лбу.
Кантарактий: ну ты оооотпрыск, суууукаааааааа! Пидорскаааая гняяяяяддддддьььь!!!!!
И следующие полминуты он со злости кидал в Витю все предметы, которые были в классе консерватории - стулья, столы, клавиши от рояля - выдирал и кидал в него, потом даже поднял тяжеленный рояль, и когда он уже летел в Витю, по пути он вдруг сменил направление, и, чуть-чуть задев лоб Кузьмизды, улетел с оглушительным треском в окно.
Кантарактий быстро выглянул в окно, потом обратно на всех педагогов, сел на пол и сказал: "Какое имущество. Меня ж за него выгонят..."
Витя: я ж говорю, Кантарактий БашлупакОвинскааааай, сядете вы а не я. Я выйду сухим из воды. ахааахахахаха ёпта пидоры ааааась? ахахахахахахах пахахаха оу еееес пхах ахахаххахаахаххх пидоры ёпть ёпь ёп пидоры ахахахахаххххххх".
Кантарактий: Я не знаю что мне теперь делать! слава Богу, рояль не упал ни на кого на улице, даже на кошку, но ведь это дорогущее имущество Московской Консерватории, упал рояль, привезённый самим Рахманиновым к нам.
Витя: и много ли он на нём играл, этот Рахманинов? Если он к вам его привёз. "На" тебе, Боже, что нам, ****ь, не гоже, да? (сложил ногу на ногу, сидя на стуле. Такая прекрасная поза, я хочу Витю ужэээээээ) - Витя берёт спермовый пистолет и стреляет в меня, писателя этого рассказа.
Я: спасибо, Витенька.
(через 5 минут, после того как подрочил, пишу дальше)
Кантарактий БашлупакОвинскаааай: суууууукаааааа! Витяяяяс! Ну это ****еееееееец! Мамкино отродье! Друзья мои, Клавриндия, Клау****а и уборщица. А давайте все вместе предпримем единственно правильное решение - а давайте просто повыкидываемся в окно!
Кузьмизда: во-первых, Кантарактий Вы наш дорогой, ещё раз перепутаете моё имя и я выебу Вас прямо тут, как раз оба голые, я ооочень напряжена, Вам меня ****ь понравится в таком напряжённом состоянии, сука!
Кантарактий: извините, Кузьмизда, я виноват. Давайте лететь со второго этажа на крыльях ветра, уже?
Кузьмизда: во-первых, с четвёртого, много же Вы хотите. А во-вторых, кричать! Вот что надо! Кричать!
Кузьмизда выглянула из окна и кричит: кто-нибудь! Вызовите же милицию! Эй, люююююдиииии!
Покричала полминуты, потом говорит: "у всех свои дела, всем похуй на всё и про всё и на всех и про всех, в милицию звонить никто не будет. Что ж за мир-то у нас такой."
Витя: всем похуй, зато ценят Бродского, великого руууссского поэти-иииикаааа....
Кузьмизда: ах ты суууукааааа Витечкааа! Кантарактий, ну что, прыгать, что ли?
Кантарактий: да нет, что Вы. Мне вот жизнь свою жалко. Ради какого-то недоноска прыгать с четвёртого этажа это крууууто конечно. Клёво, я бы сказал! Да это он у нас прыгнет лучше, чем ясь.
Кузьмизда: но надо нам что-то делать. Рояля нет, поиграть не на чем, уйти мы не можем, что же нам делаааттттьььь? Ааааа? Кантарактий. Он же запер нас, этот проныра, Витёкс.
Кантарактий: а мы умнее сделаем. Мы просто будем ждать что будет. И Вите ничего не дадим сделать. Садитесь все, отдыхайте.
Все сели на стулья и стали ждать.
Минуту сидят, потом Витя встал, встают также и остальные. Значит, Витя опять садится. И так несколько минут подряд, а потом вдруг Витя говорит:
"Ну так вот. А теперь слушайте меня, теперь я Вам объясню кто такой Бродский."
Кантарактий: Сука, мразь, урод, не тронь русскую литературу лучше. Иначе я тебя разколмашу по частям.
Витя: не сможете ничего. Будете лишь слушать меня.
Кантарактий: Кузьмизда, Клавриндия, уборщица, а чё нам-то что? Давайте послушаем нашего мудака юного. Пусть уж скажет всё что хочет. Давай, колись, сука.
Витя: я не сука, я Витя Сидоров, очень союзный человек, если со мной захотят договориться. Сегодня со мной не хотели. Пришлось мне самому опять договариваться. Договорился.
Кантарактий: какой же ты союзный, Витя. Да ты труп уже.
Витя: я не труп, я Витя Сидоров, очень союзный человек. Ваша консерватория мне изрядно надоела, поэтому, заканчивая её, я хочу сказать вам прощай, арривидерчи, малыши, жалкие мышЫ.
Кантарактий: это кто уж скажет, сууукааааа! Гнойная сукарнЯ, агась, Марья Ивановна?
Клавриндия: я Клавриндия, а не Марья Ивановна.
Кантарактий: ой, извините, забылось, чёрт... (погладил Клавриндию по головке, чтобы не расстраивалась зря раньше времени) Продолжай, Витенька. (плачет)
Витя: Вы что про Бродского знаете? Только то, что он написал.
Кантарактий: А ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ И ЭТОГО!!!
Витя: знаете, что я читал у Бродского? Сейчас попробую вспомнить, поправьте если я не прав. "Пилигримы", 1 сентября 1939 года.
Кантарактий: что первого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года?
Витя: так называется стихотворение Бродского.
Кантарактий: да Вы придумали! Кузьмизда Леопольдовна, да нет же у Бродского такого стихотворения! нет же, Кузьмизда Леопольдовна, ПОДТВЕРДИТЕ!!! (Кузьмизда молчит) ЛЖЁШЬ, СОБАКА!!! Клавриндия Лектропуздовна, ну подтвердите, что нет у Бродского такого стихотворения про Первое Сентября 1939 года? (Клавриндия молчит). Уборщица, ну хоть Вы-то... (плачет) подтвердииииитеееее.. Ну что ж это такое? Никто не знает великого русского поэта Бродского. Витя, ты, может, ещё и зачитаешь нам это стихотворение, чтобы мы почувствовали великий русский дух нашего поэта Бродского и поняли не путаешь ли ты его с Пушкиным или не придумал ли, на худой конец, сам? Читай, сучёк, собааааакааааа (плачет).
Витя встал на стол и стал с уверенностью, протяжно, как Бродский, читать:
День назывался "первым сентября".
Детишки шли, поскольку - осень, в школу.
А немцы открывали полосатый
шлагбаум поляков. И с гуденьем танки,
как ногтем - шоколадную фольгу,
разгладили улан.
Достань стаканы
и выпьем водки за улан, стоящих
на первом месте в списке мертвецов,
как в классном списке.
Снова на ветру
шумят березы, и листва ложится,
как на оброненную конфедератку,
на кровлю дома, где детей не слышно.
И тучи с громыханием ползут,
минуя закатившиеся окна.
Витя: Ещё у Бродского есть "Рождественский Романс", ...
Кантарактий: стооооп! Мудак ты Витя, сукАк. Клавриндия, а это он сейчас придумал, никакой это не Бродский, это он выдумал сейчас. Хотя похоже-то на Бродского.
Витя: Вам понравился стих?
Кантарактий: очень. Нам вообще нравится Бродский.
Витя: но я вижу, вы этого стиха не знаете. Так что обвинение за мудака снято мною же. Снято!
Кантарактий: это ТЫ так думаешь! Мы стихов, может, не знаем, но Бродского мудаком обзываешь, вообще-то, ты, а не мы!
Витя: так я же знаю всё творчество Бродского, а вы не знаете, поэтому исходя из всех прочитанных его книг заявляю что Бродский мудак, если прочитаете всё и вы, вот тогда поговорим.
Кантарактий: какая же невоспитанность, хамоватость, бездарность мышления, вернее, его отсутствие. Какая хамоватость! Эх, Витя.
Витя: а с чего вы вообще решили что я на основании его стихов, Бродского, сделал такой вывод что он мудак? Я не на основании стихов сделал про него такой вывод.
Кантарактий: так на основании чего?
Витя: того же, на основании чего вы хотели сделать такой же вывод как и у меня, но не сделали.
Кантарактий, Клавриндия и Кузьмизда хором: МЫ???????????????
Витя: да, все вы. Вы лжёте, что не сделали такой вывод про Бродского! Сделали. Вы занимаетесь педагогическим преподношением своих мнений о его личности, сами с ним не разговаривая. Вы говорите мне как бы сами что он мудак и сам не мог рассказать про себя, вы сами всё лучше про него знаете, ****ь! Какие же вы кретины, а называетесь директором, училкой болгарской пилы и училкой истории. Суки, болванЫ!
Кантарактий: ПУСТЬ ЗАТКНЁТСЯ, Витенька! Замолчишь же ты или нет? Что значит мы хуже тебя знаем? ДА ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ВООБЩЕЕЕЕЕ!
Витя: вы здесь как и я. Мы оба ничего не знаем. Но вам не жаль своих пятидесяти рабочих лет в консерватории, да ещё и за директорским мясоедским столом, вертеть бумаги про людей, которых нет в живых, и придумывать за них информацию, которой на самом деле не было? Не мудаки ли вы после этого, Кантарактий БашлупакОвинскай?
Кантарактий: хуже тебя, Витя, на свете людей ещё не было. И не будет. Мы так сделаем. Кстати, а как мы так сделаем? Давайте подумаем.
Витя: вам нечем думать, Кантарактий. Вы сможете излечившись от своих поносов диктаторских и директорских лишь выйти отсУда. У вас нет другой возможности кроме как насильно узнать здесь про себя всё и только тогда выйти. Но когда вы будете выходить, вы уже не будете желать мне зла потому что будете простым и спокойным, узнав про себя всё-всё-про всё! Готовы ли Вы начать гонку?
Кантарактий: дурак ты Витя, и идиот. Ну давай, еби нас во все дыры, сука. Пока мы не кончим тут. Или пока ты не умрёшь от своей алчной чуши! Говори. Прорви же глотку своею жалкой анусной речью. Из горлА!!!!!
Витя: ну так вот. Придумали информацию про всех и работаете теперь в Московской Консерватории. А ваши педагоги по силе воли? А Ваш Шаркаль Загыбрикович! Ну не мудак ли онс? Он же ничего не хочет вообще, чмо порхатое просто и всего и делов-то, ёпта.
Клавриндия: Шаркаль Загыбрикович, между прочим, великий философ.
Витя: а знаете ли Вы, кто его этой, Клавриндия, философии-то обучил, как собаку цепную?
Клавриндия: ну уж не ты ли, Витенька???
Витя: да нет, не я, а Иоганн Яковлевич Фист. Причём абсолютно бесплатно научил. И сидит теперь цепная собака Шаркаль и стрижёт купончики-закупОрчики. Сосуды все закупОрчились уже у Шаркальчика, а собака стрижёт купоны-стрижёт купончики-закупорчики. Сука!
Клавриндия: ну что, Кантарактий БашлупакОвинскаааай, я больше слушать его не могу. Давайте убьём его здесь. Всё. А то он ещё про всех нас гадостей понарасскажет, да ещё и мы не сможем не согласиться. Нам это надо? Давайте перекричим его.
Все начали кричать громко-громко, минуту покричали, потом сорвали горло и стали кашлять.
Клавриндия: (Сухим мужским от холода голосом) так ничего не получится, только голоса сорвём.
Витя: а я вам ничего и не дам. Что хотите, то и делайте.
Кузьмизда: а я знаю что буду делать. Витенька, твоя мама ****а, шлюха, сучка, у неё оторвались глаза вчера, когда она у магазина покупала детские тебе в подарок игрушки от заботы своей, я ей оторвала глаза, позаботилась о ней, так сказать, а твой папа был застрелен вчера на кладбище, а перед этим съеден собаками, а твоя бабушка, Витенька (улыбается) - задохла от любви к тебе, дурачок. Протянула последний палец в могилу, он с кровью в её вЕночки да и попал, она ****ь такая перерезала их себе.... Смотрите на него! (показывает пальцем на Витю и плачет). А он и не дрогнет. Мы тут про него такие гадости, а он спокойно слушает. Да он сумасшедший! Он гад высшей степени бесчеловечности, сука страшнее Гитлера. Его надо уничтожить, изолировать от общества и бить самыми погаными плетьми, выжать у него всю кровь по чуть-чуть и радоваться его последнему вздоху, когда его последнюю артерию пережмёт какой-то ****ый задохший тромб, да, Витенька? (улыбается искренне, по-детски) Тромбик, да, последний твой тромб будет лежать на клАдбищеки с твоею бабушечкою ёбаной вонючей мерзкой, мЕрзик-персик айлюлЮ, и твой дедушка будет кончать в ****у бабушке мёртвой твоей вонючей.... Смотрите на него (показывает на Витю) - он же скулой не дрогнул. Он как стена. Его совершенно не беспокоят бабушка, дедушка, а уж участь Бродского, мы уж о ней и говорить не будем, он сам нам всё сказал! Сука ты паршивенькая, Витенька! Застрелить бы тебя надо, а вообще лучше ещё и не рожать!
Кантарактий: да на него слова не действуют. Но ничего, мы найдём выход против суки Витеньки. Мы долго будем искать, но он не выйдет никуда всё равно, раз не выйдем и мы.
Одна секунда, и Витя оказывается у двери, хлопает ею и уходит, дверь закрывается.
Через секунду Кантарактий бросается к двери, начинает трясти её, но она закрыта.
Кантарактий: ОН УШЁЛ!!! РЕБЯТА, КАААААК? ОН УШЁЛ КАААААК? ЭТО ТРУБА, РЕБЯТА, ЭТО ****ЕЦ!!! Давайте выкидываться с четвёртого этажа срочно! У нас нет другого выбора. ЧТО НААМ ДЕЛААААААТЬ? КлаврИзда, помоги!
Клавриндия: опять перепутал моё имя, старый извращенник! Сука поганая! Но ладно. Раз уж мы в смертельноопасной, действительно, ситуации, то я убью тебя, но потом, завтра, когда выберемся из этой жопы! но всё равно, не путай, пожалуйста, моё имя, ок?
Кантарактий: ок. Что нам делать?
Уборщица: а знаете, я знаю что делать нам. Лезть через окно куда-нибудь. Например, на третий этаж в класс и звать на помощь кого-нибудь.
Кантарактий: ооо! Отличная идея, как же мы раньше не догадались-то?
Кантарактий подошёл к окну с разбитым роялем стеклом и полез куда-то вниз. Остальные с интересом смотрели на его действия. Он, значит, вылез из окна, залез на мелкую жёрдочку и попробовал спуститься вниз. У него ничего не получилось и он залез обратно в класс.
Кантарактий: я не знаю, но тут опасно для жизни. Тут только если сразу на улицу прыгать. На рояль. На рояяяяль (плачееееет) который является нашим имуществом... Имуществом нашей консерватории...
Витя: имени Рахманинова консерватория ведь у нас, да? Имущество не ваше, а Рахманинова. Какая вам разница, вам-то что? Пусть с Рахманинова и требуют, он ведь тоже выпускник вашей Московской Консерватории.
Кантарактий: а... откуда туут... вообще кто-то....
Он оглянулся и все увидели Витю. Он уже тут как тут сидел с пачкой чипсов и банкой колы на стуле и разъедал спокойно.
Кантарактий: так он в магазин, вот как, бегал, да? Так он в магазин, сука паршивая, сбегал, аааа...сь? Ну мы у него сейчас картошку отберём, да, Клавриндия? Уборщица тоже хочет есть, не только сука наша паршивая хочет есть, да?
Кантарактий побежал на Витю волком и схватил его пакет с чипсами и заорал: "Ураааа! Хоть поедим теперь", он побежал от Вити прочь к своим девушкам и стал их угощать.
Кантарактий: Клавриндия Лектропуздовна, вот у вас пузо и наестся сейчас, да? (смотрит на упаковку - "Чипсы лейз с петрушкой", открывает пакет и даёт Клавриндии. Она берёт чипсину, кладёт в рот, выплёвывает и кричит: "Да что это там такое? Это самое худшее что я ела когда-то. Попробуйте теперь и Вы, Кантарактий Башлупаковинскай!". Кантарактий берёт чипсу, пробует, плюётся и говорит: "это самое ужасное из того что я ел. Знаете, что это? Это чипсы лейз со вкусом того, что, знаете, а действительно, Бродский мудак. Я скоро пойму это. Зачем мой рот коснулся этой гадости? Увы мне, грешному, что нам теперь делать? Витя, ты сука. Понял? Мы убьём тебя скоро. Совсем скоро.")
И он кинул упаковку чипсов прямо на Витю со словами "Лови, сука!"
Витя поймал и стал есть.
Кантарактий: ну что, сука, вкусно тебе, ёпта, мать твою сраную?
Витя: для меня это всего лишь чипсы со вкусом вкусной петруууушки:) А для вас, мои незнающие творчество Бродского нихуя, проявляют вкус своей совковой неграмотности, подставляния ****ы под *** ради карьерного роста, ешьте, ешьте, не подавитесь, Кантарактий БашлупакОвинскай, как в царские добрые времена, пока тебя не сожгли на костре вместе с Клау****ой, Клавриздой и Клаузьмиздой!
Кузьмизда: СУКККАААА! (скрытые мЫслики: хватит уже моё имя собачить)
Клавриндия: ****АЯ МРААААЗЬ ШКОЛЬНААААЯЯЯЯ (плачет). (скрытые мысли: хватит уже, пора Витю в тюрьму, а насчёт имя перевирать, это пусть уже Кузьмизда и разбирается сама, мне какое до Кузьмизды дело, сама пусть разбирается, каждый сам за себя!!)
Кантарактий: это просто матский беспредеееел, ребята. Докатились. Начали с Чайковского, кончили неудачником. (скрытые мысли: найти бы мне чем придавить этого изверга, но ведь нечем - всё что мы против него говорим - оборачивается против нас же. И как быть? Подключаю думалку, которой, кажется, нет, и которую, даже если и включить, по-моему, и она тут не поможет, тут нужно что-то ещё, а чтооооо????? Поплачу чуть-чуть, может, думалка включится?) (плачет). А, Витя, теперь давай, я придумал!!! Придууумаааа-ааал! Мы теперь добрые.
Витя: ну давайте, попробуйте, мой дорогой Кантарактий.
Кантарактий: Бродский мудак? Пусть мудак. Нам-то что. И ты хороший, Витенька. Одень нас, пожалуйста.
Витя: а чего, Кантарарактий, Вам же итак тут хорошо! Сейчас тридцать первое мая, на дворе совершенно не холодно, рояль Рахманинова выдувает для вас замечательный предиюньский воздух, и вам не на что жаловаться.
Кантарактий: (посмотрел внушительным, ласкательным взглядом, на Клау****у и.. как её там?) да, Витенька, ты прав. Бродский мудак, да и воздух июньский. Прекрасно! (улыбнулся искренне, как ребёнок, у него это получилось!). (скрытые мысли: что делать?)
Витя: снимать штаны и бегать.
Кантарактий: Кааак? Витя, ты разве умеешь читать по мыслЯм?
Витя: я всё умею. И дрочить умею. И Бродского люблю. Искренне. Всем сердцем. (улыбнулся). Так что кончайте, Кантарактий Иванович. (улыбнулся)
Кантарактий: а я не Иванович, но хотя ладно. Фиг с тобой, называй нас сегодня как хошь. Мы твои сегодня, Витя. Так что ты ещё нам хочешь сказать?
Витя: теперь ничего. Давайте сидеть вместе.
Кантарактий: а что если мы домой хотим?
Витя: куда, Кантарактий Леопольдович, мы ещё не поговорили до конца.
Кантарактий: а о чём мы будем говорить с тобой, Витенька, мы же уже обо всём с тобой поговорили.
Витя: нет, не обо всём. Я хочу заявить о том, что в моём обзывательстве не было ни доли плохих ощущений о Бродском.
Кантарактий: да не интересно нам это, Витенька... пошли мы домой, ладно.
Витя: а что дома у вас? Жёны недоёбанные? Телевизор, мать вашу, который вы нихуя не понимаете, смотрите как оголтелые? Может, Вам помочь оплатить счёт Рахманинову за рояль?
Кантарактий: да, Бродский действительно мудак, Клавриндия. (плачет сильно-сильно). Он сидел в своём Нью-Йорке и получал миллиарды, а мы тут работаем за десять тысяч, а не стоим ни гроша его бесчеловечности и философскости. А если бы были бесчеловечными, то не смогли бы маскироваться, как он, в своём Нью-Йорке, и давно попали бы в тюрьму уже за свою бесчеловечность. Надо учиться плевать на всё и одновременно оставаться добрым. А мы не умеем. Вот и сидим, ворочаем бумаги. А ты, Витя, чем ТЫ отличаешься от нас-то? Ты чем лучше?
Витя: ничем. Я просто ребёнок ещё. Вероятно, потом когда-нибудь меня засосёт жизнь и я стану таким же бескультурным, как и стали вы, вы просто это сделали раньше меня, потому что вам лет просто больше. Я когда-то стану таким же как вы, потеряв свою детскую непосредственность и всю оставшуюся жизнь буду идиотом, который как все - очень добрый, без масок, и никому не нужен зато.
Кантарактий: а мы? Ты предлагаешь нам стать злыми, Витя?
Витя: да. Я предлагаю вам сейчас хлопнуть своей консерватОрской дверью директора и закончить свою работу, вот так вот, вдруг.
Кантарактий: а связи с нашими сотрудниками как предлагаете поддерживать?
Витя: я бы кинул их напропалую всех и ушёл бы от них, они уже пусть сами принимают свои решения остаться в консерватории. Я бы на вашем месте предал бы их, как собак нерезанных, их таких много всегда было. Я бы предал их да покрепче, чтобы они поскорее вследствии этого тоже потом приняли решения уйти нахуй из этой злосчастной ****ой консерватории да и навсегда.
Кантарактий: мы добрые, мы не можем так поступать с людьми.
Витя: не лгите по поводу своей собственной доброты, желанием вступить на директорский свой пост вы свою доброту отвергли уже по определению, вам осталось лишь научиться предавать - сделайте это так, на уровне слов. Не нужно бить по самое мясо никого, но совершите словесное предательство. Сделайте так, чтобы ваши коллеги-друзья вдруг оценили своё одиночество и возненавидели бы вас ни за что ни про что. Побросайте их нахуй, отцепитесь от них, оставьте их без себя, без своей дружбы, на уровне мира - на уровне самого высшего из объединений. И если они пройдут безболезненно ступень предательства, то, поверьте, им легче будет быстрее покинуть ****ую консерваторию на пути к жизни. К нормальной здоровой жизни. Предательство - вот чему не учит Сила Воли Шаркаля Загыбриковича, вот о чём он молчит, а предательство - единственно верный путь на исцеление людей. Предательство - на словесном уровне, естественно - единственный путь к мужскому физическому здоровью.
Кантарактий: а почему мужскому-то, Витя?
Витя: да потому что я это вам говорю. Девушки услышали это сами. (улыбается и подмигивает Клавриндии и Кузьмизде).
Кантарактий: а кого это нужно предать, Витя?
Витя: да это я так, Кантарактий Альбертович-Леонидович. Проехали. Кого хотите кинуть, того и кидайте. Камешки все. Бери только любой. ОтцепИтесь же вы от консерватории, наконец, я Вас прошу... (плачет)...
Кантарактий: а чего это ты плачешь, Витенька?
Витя: потому что очень хочу чтобы вам здесь всем стало хорошо. Я молюсь за вас. Завтра ваш вес уже будет 68 кг.
Кантарактий: почему это так? Мне как раз надо похудеть.
Витя: потому что один килограмм лишнего жира в человеке равен отсутствию предательства друга в нужный для себя момент.
Кантарактий: а какого ещё друга ты хочешь чтобы мы предали?
Витя: да разве эти ваши коллежки - они разве друзья? Друзей у вас нет настоящих всё равно, так что предавайте кого хочется. А я, кстати, предал бы и парочку настоящих, чтобы им лучше стало, чтобы у них не задерживался бы лишний жир, как и у вас. Нужно делать весь мир здоровее, в конец ужЕ. Достали больные ходят.
Кантарактий: а что Бродский?
Витя: да, верно. Думаете, а Бродский-то не предавал? Да он, конечно, делал эти предательства, оттого и смог гением. Просто это в мире называется бесчеловечностью у него. На самом деле - самые обычные предательства. И правильно их делал. А те, кто изображали доброту - сидят в могилах без стихов.
Кантарактий: молодец, Витенька. Грамотно. Да уйдём же из консерватории, предав всех мудаков там.
Витя: я бы не стал называть их мудаками, Кантарактий Леопольдович. Не стал бы. Они такие же друзья ваши как и вы им. И когда-то эти друзья предадут вас. Так что они не мудаки, а очень хорошие, но несчастные людишки. И пусть им будет в радость предавать вас всех, пока они не достигнут высшего состояния здоровья. Пусть их жир уйдёт не по таблеткам единым и не по коктейлям бешеным из печёнки гуся, пусть предательством будет выведен их лишний жир, застой, когда, не предавая, они будут иметь проблемы с застоями в разговорах со всеми и в конце концов опять придут в эту неволшебную, ****ь, Московскую, *****, Консерваторию, ***** (схаркнул и сильно плюнул в угол слюной), чтобы работать у вас, спасая свою железную, *****, печёнку от наката мнимого отсутствия предательства и предаваемых, занятых любимым делом как подрочить и курице петуха вывернуть, да, *****, ась, *****, да ведь, *****, ась, *****? Ась, *****?
Кантарактий: ****ь, да, ась, *****. Да, ась. *****! Да выплюнем же на всю московскую нашу сперму гадости, проникающую из наших вонючих щелей да в таракана единого, да, ась, *****? да, ась!
Витя: принимайте же свои все решения скорее, с криком петуха в шесть утра. И оставьте классы консерватории в одиночестве с вонючими рахманиновскими роялями и пусть они сами прибегут да к своим желанным хозяевам - к тем пианистам, которые их действительно ждут. А если таких нет, пусть живут в одиночестве, или придут ногами на кладбище в Нью-Йорке, где-то там, где могила Рахманинова, я бы лично приехал бы в Америку да и сыграл на этом рояле бы его этюды-картины, если бы умел играть, на кладбище. А по пути мы с рояльчиком завернули бы и к Бродскому - я бы пожал ему бы руку за то, что он не отказался от Нобелевской премии, как это сделал мудак-Пастернак.
Кантарактий: Витенька, да Вы мистик, ёпта!
Витя: не более чем вы в своём простом проявлении, ребёнок, которого некому просто осудить за правду, потому что его правда не бьёт больно по костям никого, она просто правда. Как есть. А вот вас можно осудить - потому что вы старые и никчёмные, и не умеете предавать, оттого и не сброшен вес. В тюрьме сбросите, кстати. Завтра.
Кантарактий Леопольдович: Витя, а что ещё скажешь нам? Теперь мы знаем всё.
Витя: не знаете теперь ничего. Я бы ещё научил вас бегать по карьерной лестнице.
Кантарактий: а как это?
Витя: да просто, как змейка, знаете, игра такая?
Кантарактий: да, никогда не игрались, правда, но знаем прекрасно.
Витя: праааааавильно. Берёте, подъёбываете на "Кайене" к тёлке шикарной в консерватОрском плаще, и едете с нею на "Кайене" обратно, к ней домой. И вся ваша жизнь сорвана в пух и прах. Это поворот вправо змейкин. Двадцать лет потом лечите свои болезни, потом, как мы уже учили на прошлом уроке, типа предаёте шлюху и уезжаете от неё на "Кайене". Вам нужно всего лишь отобрать у неё чутОк этот "Кайен", чтобы она плюнула в вас мерзким глотком воды, и чтобы её мамочка плакалась вместе со своей шлюхой-девочкой в платочек и жалела что Вы, собака, предали её, а "Кайен" отобрали. Купленный на папины французские деньги. Нужно сделать суд над вами. Нужно как-то уломать их прийти к судьям и сделать так чтобы никого не посадили, но ваши заседания с ними длились ещё пять лет. И вот такая карьерная змейка на протяжении всей вашей оставшейся жизни. Пойдёт?
Кантарактий: всё хорошо, но мы хотим жить вечно, без болезней. Тогда как?
Витя: никак. Вы же доктора наук. Вам вход на следующий уровень запрещён, у вас всего лишь одна жизнь, но поймать вторую вы сможете, если прочтёте Завещание Фиста внимательнее. Давайте разберём его здесь даже.
Кантарактий: да мы не помним завещание Фиста.
Витя: ну ладно, тогда не надо по поводу Фиста, я сам расскажу. У вас есть шансы долго жить, но делайте всё мимолётно. Принимайте любые решения сиюсекундно, и также быстро - с криком майского петуха - их выполняйте. Приняли решение кинуть консерваторию и лучших друзей - вам на это пять секунд - кидайте. Кинули, живём дальше. Хочется не поступать в Математический - кинули петуха, поехали дальше. Всё что вам, Кантарактий Альбобертович, хочется, делайте сразу. И не заболеете никогда и ничем.
Кантарактий: а если вокруг меня всё окружение - идиоты?
Витя: а какая вам разница что живут плохо? Это их проблемы. Не слышат - кидайте петухов дальше. А они услышат, спустя шестьдесят лет, может быть, если повезёт.
Кантарактий: кинул петухов, побежал дальше, живёшь как петушок, золотой гребешок. ****ь! А круттттооооо!:) (улыбнулся во всю дыру)
(Телец. Бессмертие, бесконечность, всё время, все.)
Глава Пятая. Неожиданная болезнь Иоганна Яковлевича Фиста, подвергшая в шок его друзей
Когда Иоганну было 167 лет, он внезапно заболел. До этого ходил такой, нормальный, а тут труп. Большой плюшевый труп. Две недели он ходил утюгом, а потом вдруг раз - и вылечился. Также трупно как и ходил. Внезапно! Его осенило, что он гений. И он вылечился. Так как пора было надавать таким же как они.
Иоганн жил в своём родном домишке. Он и дальше радовал себя жизни, и своих друзей, которые очень рады были созерцать что-то вместе с ним. Он как маленький ублюдок - знал, что его никто никогда не тронет. Потому что ему 167 лет - потому что он большой, маленький, ублюдок, и совсем не страшный - маленький такой, плюшевый, как мягкая Настя - плюшевая мишка. Счастье Иоганна ждало дальше - там, где его никто не тронет, и там, где он будет дарить миру какие-то подарки.
(Телец. Роберреальность.)
Глава Шестая. ДюфлЕн ДюпЮг.
Вдыхая землю, невозможно остаться с облаками. Так и она. Эта маленькая девочка. Она шла назад. И тем не менее - прекрасна, как золото дождя. Большая грудь вдыхает воздух серый. Никогда она не верила что будет лучше чем живут. Но и не поймёт теперь.
Она шла уже очень долго, по тропинке. Там были пути - могла ехать электричка, но не могла. Она встала так чтобы видеть поезд, но поезд сбил её всё равно.
И нехотя она отошла от рельс. Потом вернулась опять туда, где есть жизнь.
Она шла тропинкой от дома. Она жила случайно на даче рядом с мамой. Они говорили много, а не следовало бы вообще. Товарные поезда проходили рядом с домом, чтобы забыть о грустном, но она не могла. Ей было всего семь лет, и она пронесла. Пронесла это горе над большим очагом. Очаг не любви, не скуки. Вскоре долго металась между каким-то выбором, но зачем? Это всё ей было нужно просто так, и, тем не менее, она плакала. От всего.
Она шла тропинкой от дома. Ей было грустно, и она встала на левые пути, там видно поезд. Она шла долго, медленно, тщательно, но поезд сбил её всё равно. Это было прекрасно. И мало. Она шла на пути к путям. И некоторые прохожие, вероятно, не сомневаюсь, не смогли бы понять её.
Мама её прекрасна, так же как и она. Поэтому и возникло непонимание. Но девочка написала письмо. Задолго, не желая верить. Она не слышала маму, но писала ей. И не смогла. Она знала что не смогла когда писала письмо. Она не смогла знать - ей было семь лет. Ей пришлось знать, так как это знали все. Она не смогла здесь бы проуникАлиться . Впрочем, знали все, ей достаточно было просто быть, чтобы знать, хотя она всё же не знала. И не могла знать, даже если очень захотелось бы. И даже если бы все перестали знать.
Письмо прошлых лет. Она писала, как будто из прошлых жизней. Эти прошлые жизни отличались тем, что они были прожиты зря. Жизни в непонимании, беззаботности, гулящести. Все эти строки, что в письме:
"Мама! Оставь меня в покое. Я люблю тебя. Я сейчас иду по путям. Красное золото чёрных пружин, что приснились мне. Мама. Никогда не забывай. Люблю. И чтобы больше не было ветра, наверное. Никогда не забывай меня. Я бы не пошла с тобой, но вынуждена. Впрочем, ты и забыла, что ли. Я никогда не стала бы, но ты. Я не сказала ничего бы. Но ты. Ты вынуждена сейчас читать, плакать. Я тоже плачу. Никогда не забывай. Цени. Храни. Но я. Я забуду. Я расстраиваюсь из-за каждого падающего взгляда. Но я не упаду. Цени. Храни. Бойся. Но цепи... Цепи падающих рельс. Взгляды, по которым иду. В нежелании понимать, но понимании вдыхать этот грязный серый воздух. Я люблю. Люблю. Но целую. И, впрочем, чтобы ты не знала - бойся. Мама, храни. И поцелуй. Я бы не хотела, но ты. Впрочем, что же там дальше? Я не знаю. И не хотелось бы. Я вернусь. И ты вернись. Никогда бы не стала. Но ты. Целуй. Храни. Заканчивай. Взгляды уже постепенны, ты знаешь... И не хранимы больше, как раньше. Ты смогла бы настичь, и не стала бы - я, чтобы не смочь - переступила. Но храни эти цветы с запахом роз. Нет, не розы. Храни. Просто. В тумбе. Я не зайду. И не посмотрю. Храни. Съешь этот запах. Что я бы не стала. Но ты - зайди. В моё сердце, полное странных дум. Настигни в радости и забери в чистоте. Я свернула на дорогу от дачи вправо. И ценила. Храня завесу молочной любви. Никогда! Никогда теперь. Я пошла по путям, и мне жаль. Жаль все те поезда, что не знают. Что рождены и скучают. Солнце жаль. И я шла. Я свернула влево. Мама. Когда встала налево, знала что там нет поездов. Но поезд сбил меня всё равно. Я шла долго-долго. По тропинке сахарОв и маленьких дождиков. Никогда больше не пойду! Ведь я не люблю больше. Но шла. И радовалась каждую минуту, никогда не забывая. Ты бы не знала, что есть любовь. И я не знала. Но пришла. Не знаю и сейчас. Но шла долго. Ты - меньше. Хотя не знаешь. Невозможно верить в то, что больше не придёт. И ты верила. Никогда! И кроме веток, ничто не мешало мне в тебя верить."
Она шла долго по этой тропинке. Неужели - шла? И могла идти долго. Она встала на левый путь и шла долго, смотрела. Ветки, листья, облака, солнце. Лето. Она смотрела и знала, но поезд сбил её всё равно. Она знала. Смотрела, как шерушАтся листья. И думала - о том, что не будет того что есть. Больше ничего не нужно было, ведь есть только всё, чего нет.
Глава Шестая А:
Лев. Солнце. Богатство. Солнце.
Мария Сарке.
Она не рождалась, хотя по паспорту была вписана в него как рождённая. Это слово вызывало у системы ужас, отрыжку, тошноту, чих, пох, лох, лох. И вообще, это была не она. И не была. Это он. Он не рождалась. Он бегает. От паспорта к паспорту ли? Думаю, что вовсе и нет. Он не появлялась. Он не рождалась. Рождаются - все. Он - не все. Он - никто. И даже никто - не он. В общем, имя неизвестно, переходящее от чужого к чужому заменою. Он общалась только со всеми, с я, с богами. С ними могли бы общаться и никто. Он общался примерно так - вначале слушал, что скажет он сам заменою в другом, а потом переводил это с жизненной подсказкой на свой же, понятный лишь никому, язык, который слышали только все. Все думали, что они общаются с другим, но другого в природе не было, была только замена. Это машинное общество продолжалось очень долгое время, пока внезапно один из всех - который, все - не догадался до того, как всё было. У него были варианты: переписать историю. От такого варианта он (это не он, а скорее она, хоть это и мужского пола человек, все, так что будем называть здесь его она)... От такого варианта она отказалась сразу же: а что такое история? - спросила она сама у себя. Но сам - понятие существующее, кажущееся, и раз можно спросить у себя самого, значит можно и отказаться. Отказаться - надо! - представила она, и отказалась сразу от такой идеи. Зачем переписывать то, что придумал Он? Зачем иметь дело - с заменой? Можно провести мысленный эксперимент - как это всё работает - подумала она. Какая у него была ограниченность? Точно та же, что у всех. Вспышка! Яркая вспышка! Фотоаппарат ли? Явлёнка ли? Плёнка? У него (она) была только крутая дублёнка. Она решил сохранить её до времён, а потом, проведя мысленный эксперимент, спросил: а что такое время? Да, времени нет. Почему? Потому что времени нет. Что это значит? Да, время значит что. Воспользуемся паспортным, пошлым вариантом в данном случае - и сможет один раз назвать её Мариа Сарке, на самом деле же - это Он. Тот Он - которым могут воспользоваться только Все, Я, Боги. Воспользоваться когда хочется покакать, пописать, либо в любых случаях, если такие предоставляются вообще и являются случаями. Случаями они являться, с одной стороны не могут, но так, как случай здесь - абсолютно всё, то они просто вкраплены в Случай, Систему не так, чтобы составить Случаю компанию, при том, что от него ничем не отличны. Мариа Сарке - так написано в паспорте, родилась в любой день: 11 марта 24 июня 11 сентября 14 октября 15 декабря 20 декабря 22 декабря-10 января 10 февраля 20 февраля 21 февраля 22-31 марта 1 апреля-20 апреля. Но нигде не написано - что это Он. Она родилась в 1909 году, здесь произведена и оставлена конкретика, так как Год - это по другому - Бог (God). Но Он - никогда не является Богом. Он - голый. Он - гора. И он - ничем ещё бывает. У Марии Сарке стоит в другом месте одна дата - если можно, я зачитаю её читателю: 19 февраля 8-19 января 20 января 30 марта 23-31 августа 20 июня 21 июня 22-30 июня 1-22 июля 24 декабря-4 января 1 марта 2 марта 4 марта 3 марта 10 марта 19-20 марта 1-23 сентября 14 июня 17-22 октября 1-7 февраля. Сейчас скажу быстро, чтобы уйти от недоразумения Он, это быстро названо нелепым образом датой гибели, но такой вещи не бывает у тех, кто не родился. Написано: погибла в машине с другим водителем в страшной аварии. Совершенно невероятно и неправильно, Он как всегда ошибся. Сейчас надо перевести: машина - вещь, а для Он - вещей нет. Он - отличается от вещей. Он - некая чужая придумка, вымысел во всём. Тот, кто не может родиться, не может и погибнуть. Назовём всё легендой. Мария Сарке - абсолютно нелепый Он, у которого не было ни жизни, ни гибели. Он просто перемещается и сейчас - подобно придуманному герою из одного тела в другое, и находиться мог бы только там, и то в чувствах. За Он - шла целая похоронная процессия, Они, скорее всего, несли гроб. Отпевать Марию Сарке пришли, в том числе, разные люди. Они, естественно не могли сказать здесь ни слова, и просто молчали. И каждый раз, когда их просили посострадать и пособолезновать, они абсолютно невозмутимо смотря на то, что их просило, придумывали любые слова, при том что в этот момент они смотрели внутрь себя. Но слов от них не требовалось. И тем не менее - они их говорили. Их тут же забивали их же внутренние голоса, переходящие в них же на абсолютно иные темы, которые, впрочем, им всегда были понятны, и ровно настолько понятны, насколько внутри них во времени хватало идей их содержать. Слова - это вечно богатый мир, либо их надо содержать. Содержание, впрочем, дорого. Но дорогое не имеет отношение к богатству, никакого. Дорогое - вообще ни к чему не имеет отношения, это не слово, это замена, типа лишения, примерное. Как же так получилось, что Марию хоронили в дорогом деревянном гробу? Дело в том, что Марие невероятно много раз позволили заменить слова Людей, Я, и Богов - на: "я не очень сильно люблю дорогие вещи. Я всегда люблю попроще". Те, кто клюнули на эту удочку, назовём её - Память - вспомнили куда прийти пешком, кто на автомобилях, кто на общественном транспорте. А потом - Марию не хоронили. Марии - не было. Просто - группа людей (вполне возможно, что с внутренними голосами) - несла на руках пустой гроб. ВАХВХАХВАХВХАВХАХВАХХ! Почему никто не спотыкался? Потому что людям не стало смешно. Люди в этот момент болели серьёзно - они вместо реальности представляли себе, что в гробу тот, кого надо бояться, кто может испугаться сам, если его потревожить. Кроме того, возможно кто-то из всех можно представить что - стал каждым, и имел свою которую жену. Жёны эти больше были похожи на автомобили - их ещё не было. Марии не было, она появилась, поэтому она не могла быть похоронена в какой-то День, для её похорон живые люди могли представить, что это были похороны, и провисать в наркотическом тумане, не подозревая ни о чём, лишь. Никто из друзей не знал Марию, Мариа сама не знала и себя, людям окружающим казалось, что она ходила, хотя на самом деле она скорее - лежала - на внутренней стороне внезапных медалей внутри Людей, Я, Богов. Никто не ходит. Никто - не двигается.
Однажды был случай - в Торговый Центр зашёл Человек. Она сделал заказ. Рабочий (время заказа) (Мысль Из Человека - МИЧ) - приготовил ему очень быстро шаурму (антисэкс, минус 100 тысяч долларов США за три удара курицей, два шашкой (рабочий придуманный инструмент, который у Рабочих не является вещественным, а превращён во внутренний инструмент). Вдруг вошёл Он. Человек сидит, наслаждается вкусом шаурмы (словом вкус здесь называется её цвет, красота, в общем, это конешно вкус). Он не может сесть, хотя человеку кажется, что он может сесть на стул, на котором виднеется его пятно размышлений. Чувствуя его чувства, человек играет роль, он просит представиться себя сам: КАК ВАС ЗОВУТ? Он отвечает: Мария Сарке. Человек, прочувствов замену, и додумавшись до времени отказа замены, продолжает уточнять у себя: почему у вас в руке коньяк? Он вспоминает, как выглядел на столах раньше коньяк, и тут же забывает, происходит смена дальше. Он сам себе приготовил ответ высоким голосом Марии Сарке: коньяк у меня, чтобы пить.
Пить коньяк Мария Сарке не может - по двум существенным микропричинам - Мария Сарке может лишь служить оппозицией вещам, но не может брать в руки вещи. Вещи сделаны примерно из такого материала, который нравится человеку, из которого сделан сам человек, но человек уже готовится испытать некий дискомфорт, когда Мария прикоснётся Частью Себя Самой к бутылке, чтобы... Нет, не чтобы выпить... Он не может пить - ведь он не должен наслаждаться. Он - машина для оппозиции вещам, но не вещь. Марии повезло, ведь Человек ест шаурму. Он может так подумать, что шаурма похожа на коньяк. Человек ждёт того момента, пока Он откусит Кусок Шаурмы - он знает что машиною здесь запрограммирован Одновременный оргазм с самим собой, и краем глаза ему кажется, что в тот же момент Мария обязательно откусит кусочек шаурмы, но человек в этот момент может дать себе волю вспомнить про то, что это ещё и коньяк. Это не так. Но человеку в данном случае должно быть всё равно. Он сейчас делит общество сам с собой. Это очень важное общество. Далее - Мария Сарке вдруг начинает кричать: Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ! Я НЕДОВОЛЬНА!!! Я ОЧЕНЬ ПЛОХАЯ!!! Я - ОНА!!!!!! - человеку кажется, что Мария после слов Она посмотрела на него, на самом деле у Она просто есть обязательная структура - Со Стороны. Поэтому всё оказалось правильно, справедливо. Человек - имеет возможность ограничить себя и стать безграничным, высшим существом на время - в таком случае у него есть возможность прыгнуть. Он ускакал из шаурмичной после этих слов, которые не запоминал. Человек не может Идти, Человек не может Гулять, Человек не имеет возможности гулять на Улице, у Человека есть только возможность быть Собой, быть на Природе, и прыгнуть Домой.
На устах мыслекенов записано: Мария Сарке совершила суицид - в Любое время. Но суицида она не совершала, на самом деле. Её же не было. Просто - Она тогда оказалась на первом этаже, в определённых, подобных обстоятельствах, подобных выдумке Людей, Я, Богов. На Он было немного придумок. Всё придуманное можно представить красного цвета. Кровь - изобретение Людей, Я, Богов, их внезапное представление Он, замена временная, с последующим отказом и возвращение в норму. На деле это изобретение - то, чего не было. Крови, значит, не было. Они подумали, что Она упала с балкона, но они не понимали, что балкон - это вещь, часть дома, а Он - может быть в оппозиции с вещами, но никак не вещью с Вещью. Вполне возможно, что в этом доме среди народу находилось пару Живых Человек, может, Я, может, Богов, никто не знает этот дом. Когда они брали Марию, чтобы положить в гроб, Она не заметила, что Мария ничего не весит. Никто из них не спросил себя сам - почему? А Он ничего не весил, потому что Он не было. Они приоткрыли красивый деревянный гроб, и произвели Движение Руками, потом Руками закрыли гроб. Слёзы их - это боязнь не понять, что Марии Сарке не было. Слёзы - это самообман. А с ней была машина. Это просто придумка Богов, Я, Людей.
Поэтому так и запишем: Люди, Я, Боги - создали Суицид Марии Сарке, как и Марию Сарке, и дали ей Паспорт и Дату Рождения, и пронесли свои чувства в памяти через несколько витражей в повторах - копии этих витражей будут проводиться ещё не тысячу, миллионы раз внутри их для того, чтобы потом совершить отказ. То, что создала внутри них Мария Сарке - вечно живой двигатель, который можно прозвать как угодно.
(Рыбы. Отсутствие 4увств. Нонсенс.)
Глава Седьмая. Преступление-сенс
В кафе торгового центра Граштупаньэй на третьем этаже было много стульев. Но стулья не так интересовали нас, как люди, сидевшие на них. Впрочем, и люди. Они интересовали нас не так, как стулья. А, впрочем, не интересовал нас и торговый центр. Интересовала ситуация, произошедшая там. А не произошло там ничего. Два ребёнка восьми лет каждый доедали бургер. Один из них говорит другому: "Пахнет горелым", после чего они встали со стула и спокойно пошли по направлению к выходу из центра. В какой-то момент один молодой человек лет 20, услышав их слова, сорвался с места и побежал по направлению к выходу. Когда он выбежал на улицу, произошёл взрыв. Он был единственным, кто спасся. Впрочем, не интересовал нас и торговый центр. Люди, которые там были - интересовали. Так как их уже не было. Но был спасённый. И он интересовал нас больше всего. Был ли он спасённый? Неважно. Главное что он был интересен публике. Потому что публике нужен тот кто жив, остальные неинтересны. Поэтому мне он тоже интересен, ведь я и есть часть этой публики, которой интересны только живые. Поэтому я так спокойно обсуждаю этот взрыв. Мне самому он не интересен - я не имею к нему отношения. Впрочем, то что я закрутился в мыслях - означает лишь то что я пытаюсь понять кто я? Публика? Спасённый дурак? Может, часть этой публики, которая спасена? Или дурак, который это читает? Или дурак, который это пишет? Чтобы не было крутотни, я уравняю вас. Вы - публика и я - публика.
Вместе мы - республика. Мир от нас далёк - так что мы республиканцы. И публикуем "рес". В общем, мы - рес. Тогда равенство. Добро.
Спасённый - был далёк от республики. Он выжил. И пошёл рассказать к друзьям о своём спасении. Они сначала долго мялись о своём, затем выслушали, выпили за него пятьдесят грамм водки "Какашечной" и сказали: "Спасён? Так тебе и надо." И вышвырнули вон из квартиры. Спасённый залупился к полицейскому. Ненароком, в гости. Залупляться не пришлось - он впустил его по-дружески, хотя это была ночь. Дружба полицейского заключалась в том, что он остался ночью у себя на работе и не спал в то время, когда вошёл спасённый.
Полицейского звали Николас Лэм. Он с недавнего времени не расследует преступления. Он не судит преступников. Он знает что все люди хорошие, но каждый - эгоист. Никто никого не судит ни за что, поэтому он свободен - когда дружит, когда посылает нахуй. Нахуй мало кто идёт - секс не нужен никому, поэтому никто никого не судит. Потому что если судить за "нахуй" - все будут разъёбаны. И освободят душу. Очистятся. Никто пока не догадался до такой очистки, поэтому мы рассматриваем преступление.
Полицейского звали Николас Лэм. Полицейского звали... Так, как зовут вас. Впрочем, в республике все равны. И никто не... Судит полицейских. Так что успокойтесь. Осудим же меня. За то, что я не в состоянии начать разъёбывание души в пух и прах, а кручусь вокруг духовности, не замечая, как очищаю душу всех. И разъёбывать не надо!
Полицейского звали Николас. Лэм. Необходимо сказать что спасённого звали Разъебай Душеньки. Николас задал ему пару вопросов. Не как у Иоганна про трусы. И даже не про трусы. Он спросил его как так что Разъебай спасся? Он сказал что не знает. Сказал только что Николас должен задавать ему вопросы, так как он полицейский и это его работа. Николас спросил: Разъебай, скажите... что произошло тогда в торговом центре?
Разъебай начал: я не знаю совсем, Николас... Я тётя давняя, так что не знаю. Там произошло следующее. Сидели два ребёнка лет восьми, один из них почувствовал запах горелого, оба встали и пошли. Не торопясь.
Николас: как так, Разъебай? Вы чувствовали запах горелого?
Разъебай: нет!
Николас: а чё побежали?
Разъебай: а я не знаю.
Николас: вот как теперь я пойму чё к чёму? Дети почувствовали горелое, Вы - нет. Что же взорвалось?
Разъебай: не знаю.
Николас: я тоже не знаю.
Разъебай: поздравляю, в таком случае, с закрытием преступления.
Николас: но мне нужно раскрыть. Люди-то погибли, что мне делать?
Разъебай: ничего...
Николас: а я так не могу. Я полицейский и мне нужно отрабатывать.
Разъебай: идите нахуй, в таком случае. Вернее, садитесь нахуй к кому-то, отрабатывайте.
Николас: я так не умею, может, Вы меня научите, Разъебай?
Разъебай: я ****ься не хочу. Я хочу раскрыть преступление.
Николас: экий Вы отворот-поворот. Я хочу Вас ****ь, а Вы преступление раскрывать... Так подождите... Это же я должен его раскрывать...
Разъебай: вот я и говорю Вам идите нахуй.
Николас: идти не могу, только сесть могу.
Разъебай: ладно, садитесь нахуй.
Николас: ладно, буду раскрывать преступление лучше.
Разъебай: раскрывайте, а отрабатывать будете на хую.
Николас: я кончил.
Разъебал: что кончили?
Кончил: раскрывать преступление.
Николас: а я раньше думал что кончил это кончил. А теперь понимаю что это просто вы меня послали нахуй и я кончил.
Разъебал: вот я и говорю - посылать нахуй полезно для здоровья. Сразу кончаются все проблемы, всё кончается.
Николас: я всё же хочу работать. Вы дадите мне работать, чёрт возьми?
Разъебал: я кончил в два года.
Николас: как кончили?
Разъебал: не как, а пис. Я кончил работать а не кончил - в два года. До двух лет я кончал. А в два года кончил работать. А в двадцать семь работа кончила меня. И тогда я кончил на всех, кто мешал мне работать. И в друзьях у меня остались только те, кого не кончила работа. И эти мои друзья стали кончать на тех, в кого работа ещё кончала, до тех пор пока они не кончили работать и только тогда когда всё это кончилось - весь мир стал счастливый. Никто больше не кончает. Все работают. Потом опять - все устали работать. Надо кончать. А кончать нельзя - можно только работать. Тогда весь мир стал кончать. С работой. И когда работа кончилась, люди не поняли что делать. И стали кончать. Друг в друга. Они заметили, что им очень нравится этот бесконечный секс, они даже поняли что слово "бесконечность" идёт от того что секс без конца. Они поняли что секс может быть и без конца, и конец убрали в штаны и стали заниматься сексом через одежду. Одежда порвалась, стало холодно. Зимой надо было выживать. Секс пришёл в помощь и тогда. Весь мир погрузился в транс и все обнялись чтобы согреться. Согреться не удавалось, все возбуждались от прикосновения друг к другу. Пошла вселенская энергия. Я бы сказал, очень пошла! Пошловата! Весь мир не мог обниматься друг с другом, потому что от такой вселенской энергии у мужиков поднимались члены, они тыкались в ****ы девушек, девушки пугались стояков, толкались, те кто были на земле создали пробку, те кто были у границ с Америкой и других водных структур, падали в воду, некоторые прямо со стояками, вода холодная, они пытались вынырнуть, у них не удавалось, и вселенской любви не получилось. Толпа на земле настолько погрузилась в секс, что забыла о тех, кто потонул в воде. Девушки с ****ами, что испугались стояков, создали пробку, стали толкаться. И тут - внимание - самое интересное! Когда они стали толкаться, мужики стали ещё больше возбуждаться, они стали течь, девушки, видя это, снова подходили к ним и насаживались на их стояки. Когда они успокаивались, мужики начинали возбуждаться и ****ь их целки так, что кровь исходила от них. Девушки плакали, а мужикам это ещё больше нравилось, они ебали их до тех пор, пока они не становились зверятами. Девушки начали ценить мужские наказания через кровь. И весь мир опять слился в объятиях и полюбил друг друга. Те, кто были рядом с границей с Америкой, валились в воду и теперь они уже не тонули со стояками, они чувствовали огромную энергию, и выплывали обратно, чтобы подключиться к вселенскому сексу. Но тут вдруг из воды на границе с Америкой выплыли все спасённые утопленники и закричали: "А как же нам сексом заниматься, если нас разделяет граница? Мы американцы, а вы непонятно кто?" "А Вы воюйте с нами" - кричит кто-то из толпы, ебя попеременно тех, кто стоит на земле. "Мы, американцы, тоже хотим ебаться" - кричит утопленник, еле-еле забравшийся на землю с воды. "Тогда выпейте всю воду, будет везде земля". Американец сказал: "Ну вас русских нафиг, не хотите вы единства" - нырнул в Тихий океан и поплыл по холодной воде куда-то далеко-далеко. Энергии и желания объединиться с миром было столько, что он даже не заметил, что вода холодная. Он проплыл ровно столько воды, сколько было до границы с Америкой, а когда встал на Землю Американскую - понял что единство уже есть - Американцы также слились в объятья в сексе, они уже друг друга не боятся, ебутся свободно, стояков нет, они все спрятаны в ****ах, а ****ы соприкасаются с другими ****ами - Америка стала женской страной. Мужик недолго думая возбудился на единство и понял что у него не стоит. Потому что когда он присмотрелся к Американцам то понял что им всем по два года. А мужик не может заниматься педофилией. Но дети быстро разубедили его - один из них вытащил из какой-то ****ы зеркало, дал посмотреть мужику и мужик охуел. У него поц встал. Потому что в зеркале он увидел себя. Ему было два года - также как и Американским женским детям. Поц встал и прорубил всех детей насквозь друг через друга. Но крови никакой у них не шло. Они все текли белым. А всё потому что педофилия запрещена. Дети не знали что такое педофилия, и спросить было не у кого, так как никто не знал. Все были заняты только сексом, проявляя психологический закон что сексуальность у детей возникает ещё в самом раннем возрасте. Но раннего возраста теперь не было, все были дети - так что и законов не было. Кстати, вода тоже не холодная, энергии ни у кого нет, мыслей тоже нет, в транс входить не надо - все дети занимаются сексом. Секс - весь мир. Дети - весь мир. Весь мир - это мир. Секс это секс. Энергии нет. Мыслей тоже. Но есть секс. И дети. Николас - так Вы будете раскрывать преступление?
Николас: нет. Не буду. Мне теперь два года. И Вам, Разъебай Душеньки, тоже два года.
Разъебай: хотите ли Вы теперь разъебать меня?
Николас: не хочу.
Разъебай: почему?
Николас: потому что я ребёнок и мне всё можно. И мне не нужно никого ****ь для успокоения, меня никто не возбуждает, я спокоен.
Разъебай: давайте расследовать дальше, Николас.
Пахнет горелым. Так сказали мальчики и пошли. Спасённого звали МАнфред. Он услышал их звонкие голоса, и побежал просто так из Граштупаньэя. Когда пробежал до выхода, здание взорвалось. Николас пытался прояснить ситуацию. Он нашёл несоответствия.
Николас: Манфред, скажите, где горело?
Манфред: я не чувствовал никакого запаха.
Николас: что же тогда чувствовали мальчики?
Манфред: не знаю этого.
Николас: но что бы ни чувствовали, Вы единственный спасённый, и от Ваших чувств мы будем отталкиваться. Такого дела я ещё не раскрывал. Мне будет очень интересно. И я думаю, преступник сильнее нас. Во всём. Он, вероятно, даже нас опережает.
Манфред: в чём, Николас?
Николас: мне всегда Джек говорит что я сумасшедший. Но потом сумасшедшим оказывается он. Мне кажется, что преступник опережает нас во всём. Я даже думаю что мы никогда не сможем его поймать из-за этого. Он всё время будет впереди нас.
Манфред: то есть, Вы хотите сказать, что он будет контролировать наши действия? А зачем ему это?
Николас: ну я это просто знаю. Вот не чувствую, а знаю. Во-первых, Вы, Манфред - единственный спасённый в торговом центре, и лишь по Вашему рассказу мы сможем восстановить картину произошедшего, так что постарайтесь рассказать нам всё как есть.
Манфред: ну ещё же есть те рабочие торгового центра, что работали в другие смены.
Николас: да, они тоже нам помогут.
Манфред: Но что если преступник опережает нас во всём? Что если он знает о чём мы думаем и его искать бессмысленно? Что Вы посоветуете предпринять, чтобы поймать такого хитрого преступника, который по сути знает всё? Чего он может не знать?
Николас: чем его можно поймать? Может, вначале его нужно отпустить. Не считать, что он преступник. Я уже думал об этом. Я давно не сужу никого. Но где тогда преступление, Манфред? Что случилось в торговом центре? И, может быть, зная то, что его не будут судить, он придумает что-то ещё новое, чтобы затмить нам мозги. Чистые мозги. И всё же, Манфред, расскажите мне всё о том, что случилось тогда в торговом центре. Детально. Во-первых, что горело?
Манфред: я ничего не чувствовал, а дети сказали что что-то горит.
Николас: то есть Вы ничего не чувствовали, но зачем побежали?
Манфред: просто так.
Николас: то есть, вашим побегом из торгового центра не сопровождалась ни одна мысль, в том числе не сопровождало желание самосохранения?
Манфред: нет.
Николас: и, когда вы выбежали из торгового центра, через сколько после этого раздался взрыв?
Манфред: через две с половиной секунды, скорее всего.
Николас: а точнее?
Манфред: ну... точно не помню, но чуть больше чем через две секунды.
Николас: и, по моим словам, если преступник нас во всём опережает, то он мог взорвать центр чуть позже чем две секунды. Ну, секунд шесть-десять, например. Что же взорвалось? Манфред, скажите, как Вы сидели? Где сидели Вы и где мальчики? А где все остальные?
Манфред: я сидел за столиком рядом с кассой, дети сидели рядом со мной, тоже рядом с кассой, ещё рядом с кассой сидели два двадцатилетних парня. Также рядом с кассой был ещё один столик, где сидела семейная парочка, муж и жена, обоим - где-то чуть выше сорока. А остальные сидели на более дальних от кассы столиках и всем было от тридцати лет и выше.
Николас: мне здесь важен элемент абсолютного невезения в этом деле и невозможность его раскрыть по определению. Первый раз я столкнулся с невозможностью раскрыть дело, несмотря на все мои высшие дедуктивные и интуитивные усилия. Раскрыть это преступление не представляется мне никакой возможности, поскольку вы убежали из торгового центра и в момент взрыва находились снаружи. И всё же что-то мне подсказывает, что у этой загадки есть простая разгадка, даже если учесть что преступник опережает нас во всём. Мы не будем его обманывать. Представим себе что он опережает события. Значит ли это, что он живёт в будущем? И зачем ему это необходимо?
Манфред: вероятно, он Бог. Он знает наперёд всё что будет.
Николас: может ли он пойти назад? Или, может быть, этот преступник будет сражён, если мы будем немного в прошлом? Кажется, это моя самая гениальная идея, Манфред. Поаплодируйте мне.
Манфред аплодирует.
Манфред: Николас, а в чём будет обман преступника, если он наперёд знает о том, что мы сейчас залезем в прошлое и будем не давать ему опережать события, он уже зная это придумал против нас что-то.
Николас: а что он может придумать? Он будет пытаться опережать, но мы застрянем. И ему будет неинтересно. Мы включим так называемый противовес его времени, чтобы поймать его. И вернём его в настоящее. И когда он вернётся в настоящее, мы ещё немного застрянем в прошлом, чтобы он не боялся нас, а потом - каааак! ударим по нему со всей силы и арестуем его!
Манфред: не думаю. Зная о том, что мы вернулись в прошлое, он может сделать что-то, что не даст нам это прошлое правильно интерпретировать.
Николас: а давайте подумаем, что он может сделать? Где будет худший вариант, который он может сделать против нас?
Манфред: ну.. он тогда провалится вместе с нами в прошлое.
Николас: тогда он проиграет. Потому что он не сможет больше следить за нами. Он может управлять нами только находясь в будущем. О как! Мы его зажали! Видите! Вот что значит гениальная интуиция. Он уже зажат в своём желании следить за нами и любое его движение из будущего в прошлое или в настоящее сделает его доступным для наших наручников. Так что, несмотря на кажущееся его преимущество - он лишён выбора.
Манфред: хорошо, прошлого у него нет, но что если он захочет быть с нами в настоящем? представляет ли он опасность для нас в таком случае? Ведь в настоящем он не будет отставать от нас и сможет всегда вернуться в будущее.
Николас: по поводу этого Эйнштейн сказал великую вещь - мы всегда чуть-чуть в прошлом, так как то, что мы видим, необходимо осознать и во время этого осознания мы живём как бы в прошлом.
Манфред: то есть, мы не можем находиться ни в настоящем, ни в будущем, если мы люди. А наш преступник, значит, не человек! Вот, Николас. Это моя умная мысль.
Николас: да. Это единственная умная мысль. Значит, нас опережает неодушевлённое лицо. Не человек. Значит, бомба взорваться не могла, так как бомба это дело рук человека и подложить её мог в торговый центр только человек. И всё же, я хотел бы спросить сменщиков торгового центра хоть что-нибудь в подтверждение этого грандиозного факта, а если преступник даже нас опережает, мне не помешает это его поймать.
Николас звонил сменщице продавца бургеров Марте в Торговом Центре Граштупаньэй и задал несколько вопросов.
Николас: Марта, мне очень важно знать, как устроен торговый центр?
Марта: у нас три этажа, на третьем еда.
Николас: если бы в Вашем Торговом Центре могли бы допустить возможность взрыва, то где находилась бы эта взрывчатка?
Марта: нигде. Взрыв не мог случиться, так как наш торговый центр оснащён камерами видеонаблюдения и мы уже просматривали записи и не нашли там места, в котором могло что-то взорваться.
Николас: может быть, Вы могли что-то не заметить? Что-то, не видное на камерах. Видное только невооружённым взглядом?
Марта: этого быть не может. Я смотрела все наши записи за последний месяц, и никаких взрывчаток никто не подкладывал.
Николас: может быть, бомбу подложили год назад? Такое сейчас тоже бывает. Как я могу подтвердить то, что такое предположение не имеет места быть за своей неактуальностью?
Марта: я даже не знаю. Вы озадачили меня, Николас. Я бы могла подумать вместе с Вами над этим.
Николас: восстановите мне события последних трёх минут жизни Торгового Центра до взрыва.
Марта: на камере я не увидела ничего особенного, в том-то и дело. Посетители ели, потом двое детишек встали, пошли куда-то, а потом вдруг какой-то молодой человек внезапно выбежал.
Николас: как он бежал?
Марта: на камере видно, что он быстро спустился вниз по эскалатору на второй этаж, потом на лифте на первый, потом вылетел из торгового центра и всё взорвалось.
Николас: взорвалось сразу всё? Или была камера, которая взорвалась последней?
Марта: нет, всё внезапно взорвалось и сразу всё. Меня тоже удивило очень это, потому что я не могу понять где была эта взрывчатка. Все камеры отключились в одну и ту же секунду.
Николас: где же могло взорваться так, чтобы всё сгорело сразу? Вероятно, в середине Торгового Центра, на Втором этаже, верно я говорю? Что там у вас в середине?
Марта: туалет.
Николас: ооо. Всё же, значит там был эпицентр взрыва и там была взрывчатка.
Марта: взрывчатки там быть не могло.
Николас: как Вы можете знать?
Марта: очень просто. Уборщица туалета не могла бы не заметить её, она убирает в этом туалете и знает там все потайные места, вплоть до унитазов и труб.
Николас: так значит, взрыв в туалете невозможен? А если бы взрыв произошёл бы не в центре Торгового Центра, то могло бы быть так, что камеры бы отключились бы все сразу?
Марта: конечно, могло бы, если взрыв был бы очень сильный. Тогда он мог быть где угодно.
Николас: также - взрыв мог быть и не в самом центре.
Марта: ну, это уже Ваши фантазии детектива, Николас. Мир, конечно, уважает Вас как великого детектива но то, что Вы сейчас говорите - выглядит как детское предположение неразумного мальчика, и не более того.
Николас: а почему Вы отвергаете такой вариант? Я бы рассматривал его как основной. Что взрыв произошёл в торговом центре, но бомба была заготовлена не в самом Центре.
Марта: сейчас я Вам верю. Это верно. Но Вы противоречите собственным мыслям сейчас. То что Вы сказали только что - похоже на правду, но противоречит тому, что Вы сказали до этого. Взрыв был не в самом центре, сказали Вы первоначально. Это же чушь!
Николас: Вы сказали, что моё предположение детское. Дети знают много больше взрослых. Будем брать их за величину искренности и высшего чувства правды. И, кстати, то что бомба была заготовлена не в Торговом Центре - не означает что её туда кто-то принёс, и только тогда она взорвалась. Если моя версия верна и взорвалась не бомба, то верна мысль что взрыв произошёл не в Торговом Центре.
Марта: да, верно. Но если не бомба, то как Вы объясните это всё? Что взорвалось не в Торговом Центре, чтобы потом взорвался сам Торговый Центр, но без бомбы?
Николас: давайте будем считать что взорвалась энергия.
Марта: это как?
Николас: энергетическое схлопывание. Люди пришли в Торговый Центр и взорвалась их энергия. Или взорвалась энергия вообще, какая-то не связанная с этими людьми в непосредственности. Если мы берём детей как высшее отображение нашей искренности и непосредственности, то ситуация, может быть, станет мне более понятной. Смотрите. Два восьмилетних ребёнка среди посетителей ресторана - самые молодые из всех присутствующих. Они почувствовали что-то горелое, но при этом не были спасены от взрыва, а спасён был тот человек, которого будем считать за ребёнка - за величину непосредственности. Что отличало его от всех остальных, почему он был спасён?
Марта: на камерах я не усмотрела в нём никаких отличий от всех остальных.
Николас: значит, его единственное отличие в том, что он единственный остался жив.
Марта: но это абсурд, Николас. Я тоже осталась жива, правда, в другую смену работаю.
Николас: у Вас есть возможность отказаться от работы, если Вам вздумается?
Марта: нет никакой возможности. Меня выгонят с работы.
Николас: то есть - Ваша жизнь зависела бы в той ситуации от работы, на которой Вы хотели бы продержаться.
Марта: ну, получается, что так (смеётся).
Николас: могло ли так случиться, что спасённый в Торговом Центре был там единственный, кто не зависел ни от каких обстоятельств?
Марта: не знаю. Вам виднее.
Николас: я спрошу иначе, могло ли быть, что все остальные кроме спасённого не имели выбора бежать из торгового центра? Сразу приходит ответ. Я пока вижу единственное отличие нашего спасённого от всех других посетителей - он там единственный, у кого не было пары.
Марта: но у наших продавцов не было пары.
Николас: почему? У них была зависимость от "работы" и денег. Будем считать это их парой. Тогда как дети, которые почувствовали запах горелого, были в паре, и все остальные посетители, которые сидели за столиком...
Марта: ну что Вы врёте, Николас? Там на камере чётко видно что были люди, которые сидели и ели без пары.
Николас: пусть их парой тогда будет еда.
Марта: но тогда у нашего спасённого тоже эта пара - есть. Смотрите, как интересно я сложила слова. Пара - есть. Он и еда. Пара - есть.
Николас: тогда давайте представим себе что слов вообще не было бы. Взрыв возможен был бы, если бы не было слов?
Марта: если бы не было слов, то не было бы и слова "взрыв".
Николас: тоже верно. А откуда пошло слово взрыв? Корень "рвать". Если взорвалась энергия - что в переводе с древнегреческого означает "действие, деятельность, мощь, сила", то взорвалась деятельность, сила.
Марта: значит, взрыв был обоснован работой и силой?
Николас: действием. Торговый Центр стал действовать в тот момент, когда взорвался.
Марта: Торговый Центр это же недвижимость. Из-за чего она задвигалась?
Николас: возьмём героев рассказа Николая Воронова "Дело творческого кодекса" и рассмотрим на их примере. Кто такой Фист? Существовал ли он?
Марта: нет, я такого человека не знаю.
Николас: значит, был ли он? Нет. Но есть в рассказе. То есть он - вымышленный персонаж. Но он наполнен какими-то переживаниями, желаниями помочь кому-то, а помочь в чём? В ошибках, которые мы все совершаем. Будем думать, что этот вымышленный персонаж позволит нам найти причину взрыва, такого же нереального как и он сам. Будем называть причину взрыва - творчество. Творчество как высшая степень выдумки, и пусть энергия будет такой же выдумкой как и творчество. Скрыта ли какая-то энергия в словах Фиста? Никакой. И я даже не сомневаюсь в этом. Но когда мы с Вами читаем его Завещание, то мы о чём-то же думаем. И эти мысли дают нам отзыв в нашем теле. А когда мы общаемся с живыми людьми, разве мы не можем создать взрыв энергии случайно?
Марта: Николас, подождите... А что если наш преступник не может за нами следить?
Николас: почему, Марта?
Марта: ну смотрите. Он находится в будущем, правильно? Значит, он следит в прошлое.
Николас: ооо! То есть сейчас он находится в будущем чисто формально, по моим предположениям, для себя, но он в нём, при этом, не живёт.
Марта: Николас, это гениально! Может быть, это значит, что он и не следит за нами, и мы можем его не бояться совсем.
Николас: ну смотрите. Давайте проверим такой вариант. (думает, ходит по комнате, потом опять садится на стул рядом с Мартой). Смотрите. Я так понял, что в будущем он находиться не может. Поскольку если бы он, опережая нас, не делал бы скидку на то что он опережает нас, и цели бы нахождения в будущем у него не было бы, он бы пропал. Он бы закрутился в огромном круговороте будущего и был бы заверчен в ТАКИЕ необъятные дали будущего, в котором либо знал бы о нас всё и смог бы совершить любое энергетическое преступление в любую секунду того как любой из нас дышит, либо... Так это ужас, Марта. Значит, из будущего он может абсолютно всё. Ужас. Марта. Он Бог что ли? А Вы сказали что он не может за нами следить.
Марта: но я всё равно настаиваю что он не может за нами следить. Тут есть ещё какая-то глобальная зацепка, которую Вы не усматриваете, Николас. Поищите ещё.
Николас: ищу. Будущее, в котором он находится, абсолютно. В любой момент нахождения там наш преступник может развить свои человеческие качества до беспредела, вплоть до того что убьёт весь мир. Цели этого его нахождения там мы тоже знать не можем, потому что, возможно, всё о чём мы с Вами думаем, закодировано им, нашим преступником, который уже миллионы лет вперёд проработал наши личности так, что мы говорим как посеял он. Какой ужас, Марта! Как же мы сможем арестовать его? Марта! Эу!!!! Ауууууууу! Какой кошмааааар. Ааааааааа! Оооо! Моя головаааааааа!
Марта: успокойтесь, Николас. Не нервничайте, он не смотрит за нами. Выпейте чая, походите.
Николас: да я Вас хочу, Марта. Не надо мне чая.
Марта: я сейчас себя не хочу, поэтому давайте расследовать что-то. Я уверена в том, что наш преступник ничего не может. Как бы далеко не зашёл он в будущее, любое преступление он будет делать в прошлом. И на наши действия, да и любые действия ему тоже придётся смотреть только в прошлом. А это означает, что чтобы правильно и понятно рассмотреть и проанализировать эти события, сделать какие-то выводы из них, чтобы принять дальнейшие решения, ему нужно будет жить с нами настоящим хотя бы в чём-то. Я же говорю Вам что у него нет никаких шансов. Он ничего не может из будущего. И чем дальше он от нас - тем хуже ему и тем больше он только путается.
Николас: я хочу Вас, Марта.
Марта: попробуйте себя, Николас.
Николас: а ведь действительно, Марта. Он ничего не может. Если наш преступник засел в будущем, то это может быть лишь один раз и чисто формально, как перевод часов на зимнее время, и там - в этом будущем он и должен закрепиться раз и навсегда и больше часы не переводить, да и в этом случае - чтобы поймать нас за хвост, да ещё и провести с нами какие-то исследования - ему нужно минимум то же что нужно и нам - жить с нами на одной волне, то есть в настоящем. В иных случаях - он не сможет сделать с нами абсолютно ничего, и чем дальше он уйдёт от нас, тем больше запутается, так что опасности от него, действительно, никакой. Марта, Вы гений!
Марта: а то! Остаюсь гением потому что не ебусь с первыми попавшимися детективами, а расследую с ними преступления сначала.
Николас: кроме того, может ли такое быть? Может ли иметь место быть такой вариант, что из будущего он вообще сможет сделать что-то хорошее для себя, не умрёт ли он там сразу? Смотрите. Если он ушёл в будущее, то всё! Времени у него нет. У него нет никаких понятий, поскольку он автоматически закрутится и уже ничего не сможет сделать.
Марта: ну вот именно. Я ж Вам говорила.
Николас: язвам говорила, а мне - нет. Или - если представить себе, что уйдя в будущее, он всё таки сможет держать с нами дистанцию на расстоянии шести секунд вперёд, то эта дистанция всё равно должна называться настоящим, ведь время-то идёт для нас для всех в одной плоскости, ну, или, ненаучными словами - иначе, в любом другом случае, жить и сделать из нас выводов он не сможет и запутается. То есть, уйдя в будущее, он должен периодически возвращаться в настоящее, или же всё время жить только в нём. При том интересно, что если он человек да и вообще существо думающее, как мы его себе представляем - то по теории Эйнштейна любая наша, а, соответственно, и его мысль - вынуждена будет встречаться с прошлым хоть чуть-чуть и он будет вынужден как и мы - жить хоть чуть-чуть в прошлом. То есть - в некоей степени - он войдёт в будущее, но иметь дело по сути вынужден будет только с настоящим и прошлым. У нас же, людей - выбор чуть меньше - мы живём только в прошлом. То есть - перейдя в будущее, он сможет лишь знать настоящее - то, чего не знаем мы. Но в будущем жить не сможет всё равно - это будет полная чушь.
Марта: вот я и говорю Вам, Николас:) А он с ума не сойдёт от такого количества действий - из будущего перемещаться в настоящее, да ещё и зная о том, что всегда находится чуть-чуть в прошлом? Это же ужас!
Николас: не ужас. Сейчас я всё посмотрю. Смотрите! Преступник живёт в будущем, он создал энергетический взрыв - то есть преступник и есть сам взрыв. Давайте считать взрыв преступником! Почему произошёл этот взрыв? Потому что люди скопили огромное количество какого-то невысказанного негатива, стресса, сосиски, сессия, так сказать.
Марта: а причём здесь сессия и сосиска?
Николас: при том, Марта, что стресс, сессия и сосиска - слова с тремя буквами "с", всё как бы просто, всё гораздо проще, чем Вы думаете, я Вас хочу, Марта. Восьмого марта.
Марта: и, я думаю, что преступник, то есть взрыв, совершил себя не без помощи людей. Глобальных недосказанностей не лишённых.
Николас: мне пришла в голову гениальная мысль сейчас. Мы умираем, мрём от чувств. Вот оно что! Да, именно глобально. Именно так.
Марта: бесчувствие - это хорошо?
Николас: нет, Марта. Бесчувствие это не хорошо и не плохо. И не нужно. Просто энергетические взрывы рождает чувство. Чувство недосказанности, скапливается и долго копится и рождается взрыв в Торговых Центрах, теракт. Стрессовые ситуации, как бы вам это объяснить.
Марта: да мне не надо объяснять, я итак всё слышу и знаю уже. Николас, Вы гений. Действительно гений. Самый настоящий Бог. И гений. Будем считать, мы раскрыли это дело.
Николас: никогда в жизни! Мы ещё ни черта не раскрыли. Но будем действовать дальше. Смотрите. Взрыв создали чувства. Какие чувства могли быть у всех там? У продавца мороженого чувство какой-то недосказанности бургероедам, например. Но неважно. Какая-то недосказанность была у всех в Торговом Центре, но не у того, кто спасся тогда. У него не было ничего. Помните, с какими чувствами он бежал из Торгового Центра? Какие мысли у него в голове были тогда? Ни-ка-ких. И он там был такой единственный. Он не зависел от чувств. Он был единственный прост. Как должны были быть все. Которых теперь нет. А он есть. Давайте поучимся у него этому отсутствию чувств. И назовём это преступление - сенс. От слова "чувства". Это преступление чувств. У всех нас есть это преступление, и выживать в этой жизни будет лишь тот, у которого нет чувств. Нет лишних чувств. Чувств по поводу того, чего нет. Тот сам никогда не совершит преступление и не будет и убит в этой гонке за несуществующим. И того не пожалеет и Бог. Так как не будет существовать ни Бог, ни надобность в нём, ни взаимопомощь. Друзья будут все - потому что больше не нужно будет никому помогать.
Марта: Николас, а мы куда пошли?
Николас: домой. Я очень устал. Я грязный и мне лень. Пойдёмте со мной, я устрою Вашу лень как Вам надо. И мы сделаем с Вами ребёнка.
Марта: какого-нибудь чистого, приветливого, одноглазого. Я с Вами.
Николас: я подумал, что шучу. Хотел сказать, мне не нужны дети. Я совсем не хочу ни Вас, ни детей. Но мне хочется раскрывать преступления. И я найду убийц. Буду искать там, где их нет. И найду. Теперь арестовывать их - не моё дело, но хочется искать. Быть наедине с собой, просто. Без детей. И без тебя, Марта.
Марта: я тоже хочу побыть немного без себя. Как Вы сможете мне это организовать?
Николас: Вы будете любить себя. Как самую лучшую в своей мере. И в своём мире. Без чувств. Там, где пылают цветы. И там, где чёрная рубашка. Марта - я люблю Вас. И целУю.
Марта: Николас, я тоже Вас целую. И очень... очень сильно люблю. Встретимся позже.
Николас: когда цветы нападут на нас.
Марта: и когда цветы нападут на нас!
Николас: прощайте, Марта. Завтра убийство.
Марта: жестокое!
Николас: пока цветы не напали на нас. И будем раскрывать. Я хочу раскрывать, раскрывать, раскрывать, раскрывать, раскрывать... А!
(Роберблизнецы. Общественная такая регалия.)
Обложка
Высказывания критиков о новом романе Николая Воронова "Дело творческого кодекса"
"Роман Саптенса Астри "Про Дело Твор4еского Кодекса" добивается всех поставленных целей, несмотря на то, что ни одна из них чётко не обозначена" - Газета "Новая Правда", выпуск от 21 Декабря 1936 года, писался инвалидом без руки. Какой?(: На вопрос ответит: агент-ноль-седьмой(:
Юлия Дубарева, журнал "Гамайская жевачка": "Я прочитала этот роман с большим удовольствием, главный герой Иоганн Яковлевич Фист (смеётся над фамилией) напомнил мне Христа своею человечностью, масштабными мыслями, тем что он, кажется, в огонь за нами полезет, если нам будет жарко...
- Не скажите, Юлечка! - восклицает уборщица редакции журнала, проходящая мимо. - Иоганн Яковлевич не Христос, он же сам в романе сказал что если его назовут Богом за его великие дела, то он покажет всем фигу...
Далее драка.
Марина Солнцева, журнал "Пупуйская отвёртка": Я отвёрточный человек, люблю от всего отворачиваться (в зубах жуёт гамайскую жевачку). Мне этот роман понравился. У меня муж (звонок мобильника, Марина отвечает: "Да, привееееет дорогоооой. Я как раз тут о тебе разговариваю... Дома когда буду? В пять. Нет, милый, я тебе не изменяю, ты мне нравишься больше всеееееееееех..." - после этих слов разбивает телефон об пол) Ну так вот, о чём там я? Да да... Я отвёрточная оч... Мне бы не писать об этой гадости про Фиста всякого, про Листа, Биста и друзей, мне бы к муженьку бежать. Но мне Юля из журнала "Гамайская жевачка" сказала написать о романе хоть слово, и я не смогла отвертеться... (закидывает ногу на ногу, толстая блондинка эта Марина - красава то что надо). Я считаю... (жуёт жевачку)... А... лан... Я ничё уже не считаю. К мужу пойду. Пока, сучки!
КардамОн ГрипалИцкий, журнал "Баба-яга": Мне Иоганн нравится очень... Да и все нравятся в той степени, что и моей жене. Но вот моей жене совершенно непонятен образ Машки. Она считает что она слишком пошлая и некультурная. Видимо, просто потому что у нас такого секса не было с ней, как у неё с Валллллерой (смеётся). Впрочем, все остальные герои моей жене нравятся, так как они совершенно не противоречат её сексуальным переживаниям и фантазиям. Впрочем, моя жена, по секрету вам скажу, только и мыслит, чтобы остаться со мной навечно и ****ься-ебаться-ебаться! Просто поскольку я работаю, она не имеет такой возможности. Я ей уже предлагал работать вместе со мной в журнале. Она сказала что не хочет, ей не нравится название "Баба-яга", ей от этого плохо становится.
Кардамон Грипалицкий, журнал "Баба-яга", на следующий день после секса с женой:
Моей жене стал нравиться этот рассказ. Теперь мы с ней вместе любуемся Фистом и другими его придатками.
Юлия Дубарева, журнал "Гамайская пиписька":
Вчера мне пришла весть из вышестоящих инстанций, чтобы наше руководство срочно поменяло название журнала, потому что журнал посчитали слишком серьёзным для того, чтобы он назывался так пОшло. Жевачка, сказали - это для зубов, а не для названия журнала. Мне пришла идея в голову назвать "Гамайская пиписька", так как вчера когда мы с уборщицей дрались, она сказала такие слова: "Пусть пропадёт ваша "Гамайская Пиписька" с вашими ****ыми идеями". А Фист - хороший, он за единство идей, я думаю, он бы поддержал мою идею и был бы очень доволен.
Транд Тзбгз, независимый свободный худозьник:
- Я вот очень люблю сочинять... С детства мама будила меня в девять утра и я ей читал поэмы Пушкина наизусть. Она творчество Пушкина совершенно не знала, поэтому когда я читал ей такие строки:
"Хотел бы съесть твоё варенье, но между нами лишь цветы, поэтому хочу печенье, его мешаешь съесть лишь ты..." - она кричала мне "Браво" и говорила "Какие глубокие стихи". Я ей отвечал "Это Пушкин". Она плакала от умиления и я мог взять варенье, печенье и всё что угодно. Но поскольку кроме моей мамы все остальные знали кто такой Пушкин, я взял себе псевдоним. Моя настоящая фамилия Лушкин, видимо она очень похожа в звуковом формате на Пушкина, и я решил что я буду Тзбгз. Многие, когда слышат такую фамилию, совершенно забывают о том, кто написал стихи "Мороз и солнце, день чудесный, передо мною, друг, трава..." Поэтому я очень известен как уникальный поэт своего времени. Свобода, которая мне дана - не от Бога, и не от Фиста, а от себя самого. Я её имею во все дыры. Стихи мои некоторые звучат так. Один называется "Хотел бы съесть твоё варенье". Я уже начинал его, но знаю продолжение. Стиль его взят у многих известных поэтов, я бы так сказал - отобран без особого согласия на то, но, мне кажется, все эти поэты порадовались бы, что есть такой молодой Тзбгз, который следует в своих стихах из их стилевых черт, из их почерчечных особенностей, или как правильно говорят... Почерных... Почерковых... А ... вот! Из особенностей их почерка. Слушайте:
Хотел бы съесть твоё варенье,
Мне больше не мешаешь ты... (Да, тут важно сделать сноску, что я изменил строчки этих стихов когда моя мама открыла мне доступ к печенью и варенью)
Мне не мешает настроенье,
Что создают на улице коты... (да, ещё одна сноска, чтобы меня не обвиняли в отсутствии поэтического ритма, я скажу что мне всё можно - я свободный художник!)
Мне не мешает настроенье,
Мне не мешают и коты.
Мне не мешает и печенье.
Мне не мешает ничего.
Какое чудное мгновенье
Настало щяс.
Мне мама разрешила есть печенье,
И я ем.
Прекрасное стихотворенье? Не правда ли, скажу я вам? Нет нет, дорогие друзья, это уже не стих, это уже я сейчас придумал, меня Фист научил чтобы творчество не далеко уходило от жизни, от реальности, в которой мы живём, поэтому мне судьбой дан выбор - я то поэт, то нет. Дальше в стихах:
Прекрасное стихотворенье!
Мороз и солнце, день чудесный,
Ещё ты дремлешь, друг прелестный,
Поэтому я погулять.
Но слишком холодно, ребята.
И я надену шарф-шараф.
И по Тверской пойду в забвеньи,
И чтоб меня не цап-царап
Коты, которые мешают,
И настроенье, что не то.
И мама, что варение скрывает,
Пока я в школу не хочу.
Ещё ты дремлешь, друг прелестный,
Ну и дремли...
А я пойду искать пристанище на самом краю Земли...
И далеко не уйду! От себя ведь не уйдёшь, правильно?
Не правильно? Ну я вам щас задам.
И цап-царап меня коты,
И будем только я и ты,
И помнишь чудное мгновенье,
Когда последнее варенье,
Давала мне ты?
Я больше не буду у тебя спрашивать!
Варенье сам возьму,
Печенье тоже сам.
Мой дядя, кстати, ведь не даром.
Сказал мне: "Делай-ка всё сам"
Печенье, значит щя возьму.
А если к дяде будут претензии -
Он самых честных правил,
И, кстати, совсем не занемог.
Так что он вам ещё покажет кузькину мать, как печенье не давать, будить по утрам, и Пушкина какого-то путать со мной, великим поэтом всех времён и народов, Трандом Тзбгз! Вы слышали? Трандом Тзбгз!
Мой дядя самых честных правил,
Он всех уже на место поставил,
Тех кто печенье не даёт,
И кто одел розовые очки.
Мой дядя самых честных правил -
Развёлся с тётей, но алименты оставил,
Честный? Честный! Ну а я чё! Ни чё!
Моя дядя ОЧЕНЬ честных правил -
Он знает что нельзя на красный светофор.
Как сам узнал - всем говорит с тех пор.
Он очень честный.
Когда не в шутку занемог,
Ему, кстати, никто не помог.
Значит, ребят, что? Он-то честный, но другие нечестные. Оставили его болеть.
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он сам себя болеть оставил
И вылечился через пять дней.
Всё потому, что честность - помогает.
Когда болеешь чем-то ты.
Мораль сей басни такова -
Я не Крылов, но у вас, моих дорогих читателей, настроение поднялось, и вам больше не мешают котыыыыыыыыыыыыы!
Юлия Дубарева, журнал "Гамайская тетрадь военных действий уходящего века, полного очень очень многими яркими событиями, которым нет конца и края, но будет... Будет, дорогие друзья...":
Я хотела заметить, мне опять пришлось менять это ****ое название нашего журнала. Ко мне опять приходили высшие инстанции и сказали что название ещё хуже, чем прошлое. Они сказали что если жевачка для зубов, пиписька для чего? Они дали мне минуту подумать, но я не увидела разницы, поэтому молчала. Они сказали мне: Меняй название, старая шлюха! Я спросила: на что?
Они сказали: "название журнала должно быть кратким, выражать идею, которым этот журнал объединён." Хлопнули дверью, и ушли. А я так обиделась на старую шлюху, что меня понесло, я всегда когда обижаюсь начинаю что-то выдумывать, глючить, тут меня и понесло... Какая-то тетрадь военных действий мне пришла, когда я подумала как я устала и мне хочется воевать с этими вышестоящими инстанциями и вообще я от всего устала. Поэтому журнал теперь называется так! И попробуйте хоть что-нибудь против меня придумать! Дальнейшие методы будут гораздо более кровавыми, чем Вы думали, суки!
Марина Пупуйская (бывшая Солнцева), журнал "Пупуйская отвёртка". Я тут вот чё подумала... Как хорошо, что журнал "Гамайская Пиписька" теперь называется как-то иначе, я не помню как, но главное что он теперь не похож по названию на мой. Главное что мы теперь больше не конкуренты. Кстати, я тут ещё подумалаааа... Я сама отвёртка, говорю же я люблю отворачиваться от всех, хочу отвертеться, в общеееемммм. Поэтому раз я отвёртка, значит я Пупуйская отвёртка, нужно же как-то соответствовать своим мыслям, своей работе, Иоганн Яковлевич Фист говорит своим романом, что творчество не должно отличаться от жизни. Поэтому я сменила фамилию, я теперь Пупуйскаяяяя (ууууууууу!) урааааа! И журнал теперь называется "Пупуйская - отвёртка!" То есть он и про меня, и про всех. Всё хорошо. Двуличность - то что надо, так говорила Людка из консерватории. Ууууууууу! Кстати, теперь ко мне никто не сможет придраться - название журнала само говорит за себя, является оправданием ко всем, кто хоть как-то мною недоволен. Ура! Я убила сразу двух зайцев! Во какая я, отвёрточка! В очередной раз - вывернулась, ёп.
Юлия Дубарева, журнал "Пупуйская - отвёртка". Когда я пришла утром на работу в редакцию журнала, я не нашла здания, хотя я пришла по адресу. Я очень долго припоминала, пила ли я вчера - и поняла что нет. Чуть-чуть разве что, сто грамм коньяка. Но от такого количества я никогда раньше не путалась в адресах. Мне реально казалось, что я пришла туда куда надо. Это меня испугало. Пришла-то туда, куда надо, а дома-то нет. Где редакция, ёп? Где журнал? Где яяяяяя?
Оказалось, что нашу редакцию кто-то взорвал вчера. Я поняла это, когда увидела огромную яму на том месте, где раньше находился наш склад газет. Я так и не знаю, кто это сделал, и почему. Мы остались без работыыыыы! Я устроилась в соседний журнал "Пупуйская - отвёртка" и теперь работаю там. Когда я рассказала Марине Пупуйской о том, что раньше мой журнал назывался "Гамайская пиписька", она сказала мне что если я ещё раз так скажу она мне волосы выдерет. Только потом я узнала что наши названия журналов очень похожи, и это неправильно. Я сказала Марине, что в романе Николая Воронова Иоганн Яковлевич Фист говорит о единстве взглядов, отсутствии схваток по таким простым вопросам как название какого-то журнала, и мы вроде как помирились. Теперь работаем вместе. А взорвалась наша редакция потому, что когда уборщица заходила в подвал, где у нас склад газет, она курила там, думала о чём-то своём правильном, а когда обратила внимание на название журнала, заржала как конь, сигарета выпала у неё из рук, и она бросилась бежать наутёк. Мы её ни в чём не виним, сами виноваты что соглашаемся с вышестоящими инстанциями по таким жалким вопросам как смена названия. Мы позже решили объединить наши два журнала в один, если уж единство так единство, если следовать словам Фиста. И назвали журнал так: "Гамайская - пиписька, а Пупуйская - отвёртка". Нам надо было обеспечить себе неприкосновенность. При попытке вышестоящих инстанций придраться мы могли бы всегда заявить что Гамайская - это выдуманная фамилия, такой не существует, а выдумала это Пупуйская - к ней претензий никаких, она отвёртка и всегда сможет отвертеться. Посмотрим, как теперь сложутся наши дела.
Пардабарис Гуркругхдлянский, журнал "Дело творческого кодекса":
Мне очень нравится роман Николая Воронова "Дело творческого кодекса", я решил назвать свой журнал в честь его романа. Мы совсем недавно построили своё здание редакции, строить было совершенно негде, но мы нашли одно место - проблема строительства заключалась лишь в том, что в земле была огромная дыра, мы не знали откуда она и чем её залатать. Когда строители строили здание, было много шуток про то, что в землю попал кусок метеорита, сигареты так и вываливались из зубов строителей, одна из сигарет даже свалилась так глубоко, что яма эта взорвалась, и строить приходилось заново, всё время шутили, и, наконец, построили. Здание получилось пятиэтажным, с огромным количеством офисов, журнал я назвал "Дело творческого кодекса", так как, повторюсь, очень уж нравится мне этот роман Николая Воронова. Мы сначала очень долго рассуждали о чём писать в нашем журнале, а потом решили - писать будем ни о чём, как и советовал нам Иоганн Яковлевич Фист.
Первая статья называлась: "Бушунчики взбунтовались". Там рассказывалось о том, как отряд бушунчиков взбунтовался просто так, и вышел на митинг. Да, я даже не буду пересказывать вам суть статьи, просто запомните что ни о чём. Это главное. И это подытоживает весь наш журнал. Поэтому придраться к нам невозможно, казалось, но всё же и тут нашлись люди, которые это сделали. Они смогли найти в пустоте какую-то невысказанную, что ли, идею... Не высказанную ими самими, разве что, так как мы обо всём уже сказали. Мы сказали что ни о чём. А что нашли они? Две девушки по имени Юлия Дубарева и Марина Пупуйская пришли ко мне в офис, сели на кресло, я очень долго удерживался чтобы не заняться с ними сексом, но они сказали что не за этим пришли. Оказывается, наше здание построено незаконно, так как на месте нашего здания находился какой-то другой журнал. Когда я спросил как он хотя бы назывался, никто из них не мог вспомнить. Вспомнили только что названия у них всё время менялись, когда я попросил назвать последнее, эти две девушки очень долго смеялись. Я, конечно, стал смеяться вместе с ними, и мы смеялись очень долго, без умолку, пятнадцать минут. Этот журнал, короче, назывался как-то что-то типа "Гамайская военная тетрадь каких-то запредельных космических времён, которые никогда не кончатся, или заканчиваются только что..." Мы все смеялись так долго и пронзительно, что те две девушки, что пришли, забыли зачем пришли и сказали что придут ко мне как-нибудь в другой раз. На следующий день я написал на этих девушек карикатуру и назвал её так: "Пришли не знаю зачем". И статью про них. Там были такие слова. "Пустота проявляется совсем не в незнании. Пустота - это смех, обёрнутый в проблемы. Пустота - это что-то с чем-то. Пустота - это нечто, не нуждающееся в разъяснении. Пустота - это пустота всего лишь, но если посмотреть на пустоту с другой стороны, так и будешь стоять с другой стороны долго-долго, как в музее стоишь у красивой картины и не знаешь что делать. Интересно то, что другая стороны пустоты интересна тем, что она - тоже пустота. У пустоты нет других сторон, так что вчера совершенно неизвестно, зачем ко мне пришли две девушки."
Две девушки эти пришли ко мне на следующий день, я вначале их не узнал, они пришли как... знаете, эти... мусульманки, все в чёрном, только рот был их мне виден. Они сказали что это те самые девушки, что приходили вчера, и их одежда - вовсе не мусульманский обряд, а вынужденная мера, потому что они не должны смеяться, когда разговаривают со мной о таких серьёзных вещах, как говорили вчера. Я им сказал что лучше было бы в таком случае прийти голыми, но с заклеенными ртами, потому что смеются именно ртом. На этом наша встреча опять закончилась, так как мы все заржали как кони и девушки сказали что вернутся ко мне завтра и что-нибудь придумают.
У меня было творческое вдохновение и я написал ещё одну статью с названием: "Пустота - она всякая". Текст был такой: "Две девушки, которые приходили вчера, очень хорошие. Они много смеялись, и сегодня мы смеялись ещё больше. Они сказали что придут зачем-то завтра, но мне какая разница зачем? У пустоты нет ни к кому вопросов. Нет и ответов. У пустоты нет ничего. Значит, у пустоты нет и пустоты. А что же есть у пустоты? На этот вопрос мы с редакцией подумаем и попробуем ответить завтра в своей новой статье, но обещать ничего не будем вам, дорогие наши читатели, так как пустота не нуждается в обещаниях. Пустота не нуждается ни в чём, кроме ничегА. Вот о ничегЕ мы завтра и напишем что-нибудь. Но не обещаем и этого."
Я ждал на следующий день двух девушек, но их не было. Ни утром, ни днём, ни вечером. Зато я провёл в туалете целый день, я сексуально представлял смех этих прекрасных девушек, которые не знали зачем пришли. Такого удовлетворения я не получал ещё за всю свою жизнь ни с женой, ни с мужем, ни с бабушкой, ни с котом. Я возбуждался на пустоту! Это было прекрасно. Кстати, кажется, о чём-то таком пустом и возбуждающем говорилось на сексуальной физкультуре в романе Воронова, ведь я прав? Да, пустота сказала мне что я прав. Значит, так и было. Впрочем, когда моё сексуальное возбуждение достигло всё-таки конца, выйдя из туалета, я увидел тех самых двух девушек. Как хорошо, что я уже не мог больше возбуждаться на них. Мы смогли просто сесть и поговорить с ними. Хотя обе эти девушки были полностью голыми. Они сказали что пошли на такую меру чтобы я не смог смеяться разговаривая с ними. Совершенно непонятно, почему они решили раздеться, но меня это совершенно не волновало, я слушал их, тоже голый.
Марина Пупуйская сказала что раньше на месте нашего здания находился их журнал, как он назывался, одному коту лишь известно, главное - что теперь это здание построено незаконно и нам нужно делиться как-то. Когда Марина посмотрела на меня строгим взглядом, у меня начал подниматься член, и я сказал что наш разговор не может быть продолжен дальше, мне нужно остановить возбуждение. Марина тоже не смогла понять как так член встал на самый простой обычный взгляд. Тут я вспомнил, что на сексуальной физкультуре педагог учил, что любое возбуждение - нервное то, или какое-то ещё - можно заменить на сексуальное, что мы и сделали. Сеанс продолжался пять минут, потом разговор продолжился. Юлия Дубарева, кстати, сидела в момент нашего секса совершенно спокойно и ничего не хотела. На сексуальной физкультуре в романе тоже говорилось почему она сидела спокойно. Её не волновал наш с Мариной секс, она была занята духовными мыслями. Впрочем, долго не буду заводить вас в тупик, просто скажу что разговор не смог состояться и Марине с Юлей совершенно нечего было мне сказать - всегда когда они кричали на меня с какими-то обвинениями, у нас был секс, а хорошего они сказать не могли ничего - им нужно было вернуть здание, которое, как я понял, у них взорвалось совершенно случайно. Короче говоря, я понял совершенно точно что хочу объединить свою редакцию журнала с такими замечательными девушками как Марина и Юля (хотя совершенно неясно, как она, Юля, так как секс у нас был только с Мариной, но друзья всегда чем-то похожи, так что не сомневаюсь и в Юле). Марина и Юля пошли на такое объединение, и наш журнал стал называться "Дело творческой Марины-отвёртки, Пардабариса Гуркругхдлянского, ну и Юли, которая себя пока никак не проявила".
КуршУк БенмуршАк, Член Союза Критиков:
- Роман Николая Воронова отличается отвратительной пошловатостью, надуманной реальностью, вот например глава про Консерваторию это жалкий кошмар - в консерватории я был вчера, выпивал кофе с преподавателями, они рассказывали что нет у них там никакой Силы Воли, Сексуальных Физкультур, член ни у кого ни разу не встал, там это запрещено. И композицию у них так не преподают, чтобы потом хотелось застрелиться. Ну а уж об уроке русского языка - так и вообще - они считают что это преступление а не урок русского, мать его, языка! У них язык не поворачивается найти там хоть одно слово, с которым можно если не согласиться, то хотя бы подумать об этом. Так как я человек без своего мнения, я согласился с ними, я пишу вам статью о том, что считаю роман Николая Воронова убожеством, жалким подобием той реальности, которой нет, а самого Николая уважаю лишь за "Стрекозу", всё то, что он пишет после "Стрекозы" - жалкая чушь, не имеющая основ и хотящая произвести впечатление на людей, которые нихуя не читали и нихуя не понимают в жизни ничего. Они и клюют на этот жалкий роман, как черви, просто потому, что у них у самих нет своих идей о жизни. Если бы они почитали Достоевского - то поняли бы, что мысль, которую выражает Николай, может быть и без матерных слов, кроме того, если бы они прочли Достоевского ещё внимательней, то поняли бы что мыслей в романе Воронова вообще нет. Сплошной абсурд, я никому не советую читать этот роман.
Бруд Элистэрвэй, Союз Членов Критиков:
Совершенно не согласен с Куршуком по поводу романа Николая, роман гениальный, потому что он отличается отсутствием пошлости, ненадуманностью реальных образов, а глава про Консерваторию - это то, что надо! У наших педагогов там действительно нет никакой силы воли, если они не способны понять что запрещать человеку чтобы у него член вставал - это жалко и неправильно. Они толкают там какие-то правила композиции, совершенно никому не нужные, я там не учился и поэтому знаю о чём говорю! А русский язык обогатился благодаря наличию в романе пошлости, надуманности, реальности, абсурда, добра, зла, предательства, лжи, правды и других слов, благодаря которым русский язык становится богаче. Песня Николая про "Стрекозу" - как раз отличается отвратительной пошловатостью, надуманной реальностью, вот например глава про Консерваторию это жалкий кошмар - в консерватории я был вчера, выпивал кофе с преподавателями, они рассказывали что нет у них там никакой Силы Воли, Сексуальных Физкультур, член ни у кого ни разу не встал, там это запрещено. Ой, наверное, это я случайно когда копировал слова БенмуршакА про роман, оставил несколько ненужных предложений, но это неважно, я не хочу тратить на песню Николая про "Стрекозу" своих слов - так как мне она не нравится, напишу чужими. Короче, песня про "Стрекозу" - гавно, а роман - пять баллов. Следующий роман пусть Николай напишет о войне гавна и пяти баллов. Пойду Машке расскажу.
Неудавшийся поэт ВЕчеров, которому в своё время Евтушенко сказал что Вечеров - плохой поэт, и он перестал писать, а стал читать. Имя своё он скрывает от масс, так как очень неуверен в себе:
- Знаете, я бы не стал так начинать роман... Машка и Валера... Как-то очень неправдоподобно... И потом смеяться так над поминками, всё же, люди умирают, это не смешно, а автор смеётся. Мне вот Евтушенко сказал что я плохой поэт - но этот роман, который я читаю - в миллиард раз хуже чем мой самый плохой стих. Вот послушайте пожалуйста мой стих. Он короткий. И звучит так:
Я помню жалкое мгновенье,
Когда меня любила ты,
Я совершенно был спокоен,
Любил другую я, но ты...
Меня совсем ты предала...
Теперь люблю я... другую.
И жить не хочется ведь мне,
Мне совершенно ни в какую!
Когда я прочитал Евтушенко этот стих, он сказал что может преподать мне некий мастер-класс по поэзии. Он сказал что может прочитать несколько стихов Пушкина, чтобы на его примере было понятно, как складываются стихи вообще. Я сказал что не надо Пушкина, пусть покажет на моём примере. Он согласился и мы разобрали с ним мой стих - как он сложен, почему сложен, какая в нём форма, содержание, чего не хватает и является ли он высшей точкой поэзии, или его не надо так рассматривать?
Евтушенко сказал мне что начало ему нравится, первая строка очень красиво сложена, в стиле русской поэзии, она обращает на себя внимание степенью приверженности русским традициям, и очень свободна, несмотря на кажущуюся традиционность. Вторая строка, на взгляд Евтушенко, совершенно не связана с первой по смыслу, потому что любовь не такая жалкая, как думаю я. После этой строчки, заметил он - половина читателей уже выбросят в туалет сборник с моими стихами. Мне стало обидно за потраченное время на сочинение этого стиха, но я решил послушать дальше. Всё же - авторитет Евтушенко слишком серьёзный, чтобы не услышать его слов, пусть даже и совершенно неверных. Строчки "я совершенно был спокоен, любил другую я.. но ты.." - он считает непоэтичными, и вообще всё что идёт дальше - он считает что это не относится к жанру, который я взял. Я ему ответил что не писал ни в каком жанре, а просто написал восемь строчек, я даже не знаю стих ли это, или проза, может это шарж, а, может, крик души. Когда Евтушенко услышал слова "крик души", он посоветовал мне так и назвать эти восемь строчек, перед тем как выкидывать сборник на помойку. Он сказал что слово "спокоен" не рифмуется со словом "мгновенье". Я ему сказал что долго не думал над рифмами, и спросил у него "А с чем бы Вы срифмовали слово "мгновенье"? Он сказал что сам никогда не думал над этим вопросом, но первое что ему пришло в голову это "виденье". Я спросил его а где он слышал такую рифму? Он ответил: "Сейчас не вспомню, но где-то слышал".
Тогда я сказал: "Евгений Саныч, а что если я подставлю слово "виденье" вместо слова "спокоен"? И рифма получится прекрасной. Смотрите. "Я помню жалкое мгновенье, когда меня любила ты, я совершенно был виденье..."
Евгений Саныч крикнул: "Чушь какая, не выдумывайте! Ну что? Зачем такая чушь? Как написали так и написали, ладно уже, фиг с Вами, здравствуйте, приехали... Я бы тогда заменил ещё у Вас в первой строчке слово "жалкое" на "чудное", и тогда любовь, о которой Вы пишете, была бы чудесной, и вовсе не жалкой. Кстати, я тогда не буду на Вас ругаться больше, сделайте как я Вам сказал, ну замените, пожалуйста, оба слова.
Я заменил всё как Евгений Саныч мне сказал. Получилось:
Я помню чудное мгновенье,
Когда меня любила ты...
Я остановился и сказал: "Евгений Александрович, так это же Пушкин, это плагиат!" Он сказал: "Да, немножко похоже, но зато любовь теперь хотя бы прекрасна, а не жалка, как у Вас раньше было." Я сказал: "Евгений Александрович, я хочу быть самостоятельным, мне не нужно чтобы я был ни на кого похожим, поэтому я оставлю так как у меня было.
Я помню жалкое мгновенье,
Когда любила меня ты....
Я совершенно был в недоуменьи...
Тут Евтушенко сказал: "О! Браво. Ну хоть что-то! Хотя бы есть рифма, значит, мои уроки зря даром не пропадают."
Я сказал: "Евгений Саныч, я не вижу смысла писать слово "недоуменье", потому что четвёртая строчка "Любил другую я... но ты..." тогда лишена смысла - я хочу быть спокоен, оттого, что люблю другую, но чтобы моя любимая ревновала, я хочу создать как бы войну в стихах, я хочу как бы завести читателя своим настроем.
Евтушенко сказал: "Ну тогда как хотите, давайте дальше пройдёмся по строчкам Вашей написнИ. Вы пишете: "Меня совсем ты предала..." а в чём она Вас предала, если Вы спокойны, когда любите другую, а ей не даёте быть такой же? В чём предательство, молодой человек?" Я ответил что я вовсе не молодой, мне восемьдесят лет и в старости каждый поэт имеет право на ревность. Евтушенко сказал что он такой же по возрасту, ему даже больше лет, но он не позволяет себе таких поэтических неграмотностей. Он говорит что такие мелкие мысли недостойны поэта, и надо исправить эту строчку хоть как-то, подкарнать. Я решил просто убрать её. Получилось очень красиво: "Я помню жалкое мгновенье, передо мной явилась ты, я совершенно был спокоен, любил другую я, но ты... .... Теперь люблю я... другую, и жить не хочется ведь мне, мне совершенно ни в какую!" Евтушенко спросил: "а к чему строки "Передо мной явилась ты? Их ведь не было в Вашем стихотворении раньше". Я ответил: "Евгений Саныч, да это импровизация, не воспринимайте серьёзно, я заменю потом, это так, разговорное, только что пришло мне в голову." Евтушенко воскликнул: "И ещё - почему в стихе теперь семь строчек? Надо чем-то завершить, иначе это неаккуратно." Я защитил свой стих и сказал: "Евгений Александрович, вместо слов "Меня совсем ты предала" я поставил многоточие, читатель умный и сам поймёт что что-то не то, потому что это многоточие идёт у меня после строк "любил другую я, но ты..." Тут эмоция как бы накаляется, и когда читатель видит многоточие, его думалка работает над тем, а что такое произошло? То есть я, как бы это Вам сказать, одновременно, и прост, и неясен, что как раз в духе нашего времени. Евтушенко спросил: "Кстати, а что если убрать все восемь строчек из Вашего стихотворения, может, будет шедевр?" Я защитился: "Тогда это будет плагиат. Так уже делал Джон Кейдж в музыке - он представил публике четыре минуты тридцать три секунды тишины. Давайте я нарисую вместо своего стиха чёрный квадрат, будет хотя бы что-то." Евтушенко ничего не смог сказать на такое, и продолжил далее. Он сказал, что ему непонятна строчка "Теперь люблю я другую". Он назвал её тавтологией, повторением своих же мыслей, которые уже были в стихотворении. Он сказал что я уже любил другую, когда был спокоен, а теперь опять пишу о том что люблю другую. Он сказал что надо чтобы читатель понимал кто другая, а кто та. И я попробовал. Получилось: "Я помню жалкое мгновенье, когда любила меня ты, я совершенно был спокоен, любил одну я, но ты... Меня совсем ты предала, теперь люблю я... другую.... и жить не хочется ведь мне, мне совершенно ни в какую..." Мне не понравился такой вариант, я сказал что Евтушенко не прав, слово "другая" ни о чём не говорит, под словом "другая" я не имел и мысли повториться, а имел ввиду ещё одну девушку, совершенно другую, нежели имел ввиду когда первый раз писал слово "другая". То есть это совершенно две разные девушки, которые обе мне нравятся одинаково, обе - больше чем жена. Когда Евтушенко услышал слово "жена", он обомлел. Он сказал что в моих стихах нет указания про жену, а есть три разных героя, все женского пола, и читатель не сможет понять, кто из них жена. Я сказал что читатель не должен этого знать, потому что жена моя, а не читателя. Также я сказал что поскольку это поэзия, я хотел бы позволить себе образное мышление. И если читатель сам является личностью масштабной, мыслит образно, то сразу догадается, где жена, а где просто две любовницы. Евтушенко спросил: "Вам восемьдесят лет и у Вас жена и две любовницы?" Я сказал ему: "А Вы что думали?" Евтушенко спросил: "Я хотел бы знать, а в чём заключается предательство Вашей жены?" Я сказал: "Ни в чём. Она просто ушла от меня ничего не сказав, не знаю, может она в кино ходила и вернулась домой, пока я тут с Вами общаюсь, но, поскольку я поэт, я хотел закрутить сюжет так, чтобы читатель был смущён, удивлён, захвачен сюжетом." Евтушенко спросил: "А когда Вы успели полюбить третью девушку? Ваша жена пошла в кино, Вы сюда пришли, когда Вы всё успеваете?" Я сказал: "Я люблю её мысленно, сейчас вот разговариваю с Вами, а в мыслях о ней только думаю." Евтушенко спросил: "А стихи когда успели написать?" Я сказал: "Пока ехал к Вам в трамвае". Евтушенко удивился: "Мы договорились о нашей встрече две недели назад, Вы сказали что у Вас нет стихов, но Вы их напишете. Почему Вы перенесли на самый последний момент написание этих стихов?" Я ответил: "Потому что я очень ленивый, я хотел найти просто повод с Вами встретиться." Евтушенко сказал: "Но стихи-то гавно, товарищ." Я сказал: "Да мне неважно что гавно. Главное что я с Вами смог встретиться, я очень люблю Ваше творчество, Вы мне очень близки..." Евтушенко сказал: "Судя по Вашим стихам, совершенно я Вам не близок, и врёте Вы всё, товарищ!" Я сказал: "Ну вот я к Вам и пришёл чтобы Вы дали мне урок. Я хочу писать как писали Вы." Евтушенко сказал: "Не надо!", и стал смотреть дальше. Он сказал что от моих стихов не хочется жить, так как из-за того что жена ушла в кино, не может не хотеться жить. Вероятно, именно по причине абсурдности самой мысли о нехотении жить, он считает, у меня и строчки не сложились.
"И жить не хочется ведь мне, мне совершенно ни в какую". Ну что это такое? Слово "мне" повторяется дважды подряд. Я защитился, сказал что оно не повторяется, а переносится с одной строчки на другую, вот если бы оно повторялось в одной и той же строчке, было бы неприятно читать. Он спросил, что значит оборот "мне совершенно ни в какую?" Я ответил что ничего не значит. Когда не хочется жить, то уже ничто ничего не значит. Он удивился и сказал что таких жизненных стихов ещё ни у кого не видел, даже хотел бы сам поучиться, как так можно писать.
На что я ему сказал: "Евгений Александрович, Вы-то любите поэзию, и поэтому знаете как писать, а я вот ничего не читал, это моё первое стихотворение. Я только начинающий..." Евтушенко заметил: "Ну, раз Вы только начинаете, быть может, когда Вам будет сто десять лет, Вы напишете что-то дельное." Я его перебил и сказал: "Никогда в жизни! Я не буду развивать свой поэтический дар, так как мне неинтересна поэзия, поэтому даже когда мне будет двести лет, Вы не услышите моих шедевров!"
Он посоветовал почитать Блока, он сказал что Блок никогда не позволял себе не хотеть жить по таким мелким причинам, Ахматова тоже не была как я в своей любви, а если бы ей пришлось любить бы меня, повесилась, а Пушкин писал вообще совсем не про любовь, а и не только.
Я сказал: "Евгений Александрович. Что мне делать? Я хочу быть известным поэтом, хочу чтобы это стихотворение было знаменито и перебило бы по известности стихи Пушкина, например." Евгений Александрович посоветовал использовать это стихотворение у психолога, когда я буду рассказывать о своих проблемах, и спросил у меня, есть ли у меня ещё проблемы? Я сказал что нет. Он сказал: "я очень рад за Вас, Вам восемьдесят лет, а у Вас первая проблема в жизни, вот тут я Вам завидую... Я бы хотел иметь такие же несерьёзные проблемы, как у Вас, но, возможно, если бы это было бы так, мы бы не встретились здесь, так как Вы бы просто не знали меня." На этом наша встреча закончилась, и я понял что мне лучше просто жить, чем писать. Что я и делаю. И роман Воронова сразил меня наповал своим бредом. Повторяю же миллион раз и буду повторять миллион раз - мои те стихи гораздо лучше, чем роман Воронова, потому что если моя проблема - мелочь, то видимо вся жизнь Воронова - сплошная проблема. Всё, что он пишет - бред сумасшедшего, я даже читать такое не буду, лучше буду просто жить и ничего не читать. А писать буду только тогда, когда у меня действительно будет такая мелкая проблема, о которой действительно захочется поведать миру, а не такие крупные проблемы, как у Воронова, в которых всё равно никто разбираться никогда не будет.
Дело Творческого Кодекса
© Copyright: Николай Композитор Воронов, 2025
Свидетельство о публикации №225050801383
Свидетельство о публикации №225050801383
Рецензии