Глава 8. Матвей. Дважды в одну реку

Всю ночь я проспал в машине. Вернулся к себе домой, но дойти до квартиры не смог. У меня ни на что не осталось сил. Утром нужно было идти на работу в офис, а я не мог появиться в таком виде перед подчинёнными. Что обо мне подумают? Станут судачить. В целом мне всё равно, но из-за состояния, которое стабильным назвать язык не поворачивается, я боялся сорваться на работников. Пришлось отправить сообщение заместителю, что я приболел и мне нужно отлежаться. Раньше я никогда им не врал, поэтому мне поверили безоговорочно.

Вместо того чтобы наконец выйти из автомобиля с помятым капотом, я включил зажигание и направился к родителям. Мне срочно нужно обсудить всё с матерью. Она всегда выслушает и постарается понять. А вообще я хотел получить от неё совет, как вести себя дальше. Она умелая в этом плане.

Машину я оставил охране, пусть сами паркуют, у меня не было ни желания, ни сил. Бросил ключи одному из парней и направился к дому. А ещё я ощутил невыносимую боль в спине. Ладно, она сейчас не столь проблематична в отличие от душевной. Пройдёт когда-нибудь.

В доме меня встретила тишина. Но стоило пройтись по местам, где мне раньше нравилось отдыхать, на мои шаги отозвался из своей комнаты отец. Он выглядел по-домашнему обычно. Похоже, я застал его после сна. Хоть кому-то удалось этой ночью выспаться.

— Матвей? Ты сегодня рано, что-то стряслось? — потёр глаза папа, и сложив руки на груди съёжился, словно замёрз.

Я скинул с себя пальто, разулся и практически упал на диван в гостиной. Спина сразу стала отпускать.

— Где мама? — было моим единственным вопросом.

— Она передо мной не отчитывается. Не знаю, — пожал плечами он, и присел рядом.

— А когда вернётся? — смотрел я в потолок.

— Сынок ты меня пугаешь. Что с тобой Матвей? Выглядишь как приведение. И волосы растрёпаны. Ты где был? — разволновался не на шутку отец.

— В аду, — символично ответил я. — Я так плохо выгляжу? — повернул я к нему голову.

— Ну-у, синяки под глазами, про волосы я уже сказал, и… Что с руками? Почему на них запёкшаяся кровь? Ты с кем-то подрался?

— Нет. Скажи ребятам, пусть машину в сервис отвезут. Капот помят. И кровь сотрут пусть, — я закрыл глаза, они нарывали. Я не понимал, почему так больно, но и изменить ситуацию не мог.

— Что тебе сделал автомобиль?

— Пап хватит вопросов, я сейчас умру, — и я не утрировал.

— Да что такое? Давай я «скорою» вызову. На тебя точно напали, может что-то отбили. Твари, найду, прикончу всех, — взбаламутился отец, и стал искать свой смартфон. — Чёрт бы их побрал. Игорь! — крикнул он одному из охранников сквозь окно.

— Меня никто не бил, по крайней мере, физически. Я сам нанёс себе увечья. Скоро пройдёт, — я протёр глаза, потому что на них появились слёзы.

Папа мигом «отменил» Игоря, и вернулся ко мне.

— Сынок, что произошло? Ну, поделись со мной, раз матери сейчас нет, — коснулся он моей головы, и стал… гладить.

— Что со мной не так пап? Я, правда, какой-то не такой? — вновь протёр я глаза. — Ответь честно, не как отец, а как человек со стороны.

— Ну, ты чего раскис? Ну, хватит сыночек, — и он сделал то, чего я не ждал, обнял меня, а я как ребёнок уткнулся ему в плечо.

— Прости меня. Неблагодарного выродка. Я получил по заслугам. Я снова один. Так мне и надо! Тварь любящая только бабло. Я не хочу больше управлять компанией, я ничего в этой жизни не хочу. Умереть только разве что, — руки мои тряслись от душевной боли и слёз.

— Матвей! Прекрати нести чушь. Даже не смей говорить мне такие слова. Умереть он вздумал. Что же такое могло тебя подкосить? Мой сильный непоколебимый сын, и порет подобную ересь! Я отказываюсь понимать тебя, — отпустил меня папа, и строго стал отчитывать.

— Я думал, стал нормальным, а на деле, ни черта, — горько усмехнулся я. — Есть что выпить?

— Нет! — раздражённо отказал мне папа.

— Да ладно тебе, я, что много прошу? Хочу на время утолить боль. Просто раньше я ничего подобного не испытывал. Вчера ночью я узнал, что такое дыра в сердце. Она пробила мне грудь одним предложением. Взяла и растоптала меня, зная, что со мной случилось в прошлом. Какими бы не были её мотивы, она хладнокровно отказалась от меня. Лживая стерва, — снова заводился я. Каждая новая мысль об Алёне причиняла мне невыносимые страдания, хотелось выместить их, говоря о девушке плохие слова.

— Попридержи язык сынок, какой бы она не была, ты сам выбрал её. Тебя никто не заставлял. Речь ведь идёт об Алёне из магазина? Той самой я прав? — догадался отец.

Я лениво кивнул.

— Подумай, что ты сделал не так. Поищи в себе проблему.

— Да я состою из них. Она сказала мы разные. Она просто хорошо провела со мной время. Оказывается дураком всё это время был я. И знаешь что самое отвратительное, — устало я поднял глаза на отца. — Я не поверил не единому её слову. Просил забрать их обратно, умолял признаться, что происходит. Она пошла в отказ. Стояла на своём. И тогда я как жалкая скотина признался ей в чувствах. Думал, это поможет, отрезвит. А она отвернулась, и снова произнесла пресловутое «уходи». Ну, я и ушёл.

— И всё? Ты разнылся только потому, что тебя отвергла какая-то девчонка?

— Девчонка, которую я люблю, — снова опустил я голову, словно виноват в своих чувствах.

— Любишь? — смутился папа. — Правда?

— Да. Было бы иначе, я бы ныл? — чтобы как-то привести себя в норму я убрал волосы со лба, и руками зачесал их назад. Слёзы больше не подступали, не терзали меня.

— Ты меня приятно поразил.

— Хоть кто-то от этой ситуации получил что-то приятное, — не разделял я энтузиазма отца.

— Я не в том плане, — поспешил оправдаться он, но я отмахнулся. — Сынок я рад, что ты сумел поделиться со мной своей бедой. С нами же такое впервые. Скажи я хоть на грамм смог утешить тебя?

— Спасибо, смог, — и возможно я даже не лгал.

— Насчёт бизнеса, не смей бросать, — напутствовал он. — Твой дед нас из преисподней достанет, если его дело рухнет. В конце концов, работа это то, что сможет отвлечь тебя. Ты никогда не филонил, всю молодость отдал компании, так продолжай. Раз не получается с девушками, наплюй на них. Ты уникален, тебе не нужна кукла рядом. Однажды когда ты не ожидаешь, ты встретишь достойную.

Я не собирался спорить с ним, говорить, что сейчас у меня не работает голова, но и промолчать я не смог. Я задал тот вопрос, который всю мою юность вертелся на языке. Только тогда я был мал и зависел от родителей, и боялся задавать его, теперь всё поменялось.

— Почему ты изменил матери? Что она сделала не так? — на втором вопросе мой голос охрип. — И какого чёрта я должен разбираться с Катей, хотя согрешил ты. Прости, можешь не отвечать. Просто я ищу на ком сорвать злость. И я готов убить сестру, если увижу её. Спросишь почему? Да потому что до побега этой твари я мог находиться рядом с Алёной. Она испугалась за свою жизнь и жизнь Лили.

Я не ждал ответа. Скажем так: мыслил вслух. У меня часто случается подобные терапии. Когда ты произносишь тревожившие тебя моменты, они становятся менее важными. Словно проговаривая их, постепенно приходишь к решению.

— Я встретил Риту случайно на одном из банкетов. Как потом выяснилось, она работала в сфере эскорт услуг. Но тогда я этого не знал, она была в сопровождении одного влиятельного человека, и я посчитал её замужней дамой. Потом мы пересеклись в баре, где она и поведала свою историю. В ту ночь я перепил, и совершил самую большую ошибку в жизни — изменил Дане, твоей матери, — покаялся отец. — Я напрочь забыл о Рите, и жил себе спокойно, до дня, когда она явилась к нам на порог дома с пузом. Об измене узнали Дана и твой дед, они накинулись на меня, а я принимал унижения как данность. После я пытался вразумить Риту, объяснял, что у меня нет денег, что не тот, кем показался ей, а она угрожала. Мы ругались, каждый раз как она появлялась в моей жизни. А потом я узнал о том, что Рите сделали Кесарево сечение. Ничего такого — подумал я, но следом до меня донесли, что провели его не из-за её здоровья, а потому что Рита разбилась на машине, и почти сразу скончалась, а ребёнка надо было срочно спасать. Так и появилась Катя. Кстати я не хотел брать её в семью, твоя мама настояла. Пообещала, что воспитает как родную дочь, и никто никогда не узнает, каким образом та появилась на свет.

Я вслушивался в каждое его слово, и поражался тому, как легко он всё рассказал. Будь ситуация иной, посмел бы? Вряд ли.

— Спасибо за откровенность. Я, наверное, пойду, — стал подниматься я, но папа остановил меня.

— Останься. Поживи с нами. Одному разрыв переживать тяжелее.

— Кому-то может быть. Но я привык приходить в себя в тишине в своей квартире. Вы с мамой постоянно станете утешать меня, обещая, что всё наладиться, тем самым продолжите бередить рану. Когда я один, и никто не порхает надо мной, я возвращаюсь к контролю быстрее. Надо поднять твою сеть, я займусь, — пообещал отцу.

— Ты же сказал она на дне. Это из-за неё? — намекал он на Алёну.

— Нет. Елена Разина там больше не работает. Мне просто любопытно, как скоро я воскрешу сеть, не отвлекаясь на чувства. Только работа, только деньги, только фамилия.

— Разина? — переспросил папа, пропустив мимо ушей всё остальное. — Это же фамилия той противной бабки, которая приходила сватать свою внучку Машу. У Алёны ведь другая фамилия.

— Она внучка Разиной. Дочь её дочери. Кровь от крови как бы сказал глава семьи Мацкевичей. Дед был бы в восторге от соединения таких семей. Не так ли? — я сам не понял, когда чувства отключились, и вернулась холодность и равнодушие ко всему.

— Матвей ты что задумал? Ты снова собрался стать прежним? — растерялся отец. — Не надо. Оно тебя погубит.

— Ты забыл Юрий Аркадьевич девиз Мацкевичей? «Значение имеют лишь деньги, власть и фамилия». Я Мацкевич, и я постараюсь стать таким как раньше. Девушки приходят и уходят, а бабки остаются. Я исполню твою мечту, и твоя сеть будет процветать не только в нашем городе, но и во всей стране. Только мне придётся уничтожить то, что есть, и превратить её во что-то новое.

— Если тебя успокоит….

— Меня успокоит, власть!