Глава 12. Ошибка

После принятого мною жесткого решения, настроение значительно улучшилось. Внутри всё ликовало, я играла с матерью строя из себя супер заинтересованную невесту, а она радовалась и постоянно хвалила меня. Дни слились в один длинный, ведь мне приходилось хорошенько готовиться к предстоящему бракосочетанию. Бабушка хмуро поглядывала на меня каждый раз, когда я взволнованно вспоминала жениха и предстоящий счастливый брак. Мне показалось, её я не сумела убедить в «чистоте своих намерений». Всё-таки опыт не пропьёшь. Зато все остальные в экстазе катались от навалившегося счастья.

Обманывать Ксению Максимовну и Артура Михайловича стало самым тяжёлым во всём моём продуманном плане. Если отец Андрея казалось, вовсе не заинтересован в хлопотах, то тётя Ксения жила ими. Она единственный чистый человечек во всём этом скоплении мусора. Как же больно ей станет, если вдруг всё выяснится, а в успехе такого развития событий я не сомневалась. Хотя для меня это тоже станет провалом, но всё же если так случится, я уйду с достоинством, и не стану стоять на коленях не перед родителями ни перед семьей Андрея.

Насчёт главного героя моего романа — Андрея Ледицкого. С ним всё сложно, и самое ужасное легче не становится, мы стали видеться гораздо чаще, и моё сердце и мысли меня подводят. Я боюсь саму себя и своих возрождающихся чувств, но отступать бессмысленно, я обязана пройти путь до конца, даже при условии если проиграю. Он часто писал мне сообщения, звонил и интересовался моим настроением и часто подкалывал. Шутки его хоть и не казались мне высокоинтеллектуальными, но я иногда от души хихикала. Втихаря понятное дело, не покажу же я ему, что он сумел расположить меня к себе.

После той сцены в квартире, которую наши мамы всё-таки купили, я старалась держать дистанцию, собственно как и он. Почувствовал, наверное, что-то.

Я собиралась поехать на маникюр к своему мастеру, но не для того чтобы нанести новый цвет, а чтобы просто снять покрытие. Оно итак выглядело уже не ахти, поэтому я не видела смысла оставлять эти ужасные отросшие ногти. Возле ворот меня дожидался Матвей, в последнее время я избегаю его, видеть парня, и контактировать с ним было сложно. Он дал мне понять, что социальное расслоение его сильно волнует, хотя положа руку на сердце, я бы приняла его любым, нищим, богатым, без разницы. У нас оказалось разное мнение на сложившуюся ситуацию.

— Здравствуй, — поприветствовал меня Матвей, открывая заднюю дверь чёрной иномарки.

Я не поздоровалась, пошёл к чёрту, не заслужил. Вернее так, он сам считает, что не заслуживает меня, не буду ему противиться, пусть живет по философии, которую придумал для себя.

Моё равнодушное поведение ему не понравилось, но он не стал вставлять ехидные комментарии, даже скучно как-то, Ледицкий обязательно что-нибудь вычудил бы в таком случае.

Всю дорогу мы молчали. Вернее так, Матвей старался заговорить, а я отвечала односложно, усиленно делала вид, что занята своим телефоном. На самом деле так оно и было, в это время мне писал Андрей. Удивительно, но без его дурацких смс жизнь становилась серой и неинтересной. Написал с утра, значит, день пройдёт хорошо, забыл написать, пиши, пропало.

«Значит, едешь полировать свои коготки, главное меня ими не растерзай Каштанка, а то я боюсь, моё личико мне ещё пригодится в будущем» — писал Андрей.

«Всё шутки шутишь, пора стать серьёзнее» — улыбаясь, отвечала я.

Матвей странно покосился на меня в зеркало заднего вида, брови свёл, нахмурился. Я знала наверняка, что таилось за его внешним видом, но сделала вид, будто он меня совсем не волнует. Так отчасти и было.

«Что в твоём понимании «быть серьёзным» Каштанка?»

«В моем понимании — это как минимум не вести себя по-детски. А как максимум быть мужчиной!»

«Отлично! Я вписываюсь в твоё понимание».

— Бесишь, — ласково произнесла я вслух, сама не осознавая.

— Ты мне? — обернулся ко мне Матвей, воодушевлённый чем-то.

— Извини, не тебе, смотри на дорогу, — не поднимая глаз, потребовала я. Извинение вышло неискренним, а скорее будничным. Это как извиниться перед подружкой за то, что случайно под столом пнула её ногой.

Всю дорогу у нас с Андреем не прекращалась шуточная перепалка, от которой я получала истинное удовольствие. А всё-таки есть в нём хорошее, он отлично умеет отвлекать от съедающих мозг мыслей.

Когда мы приехали, я без задней мысли вышла из автомобиля, и поспешила на маникюр, но внезапно меня догнал Матвей, и остановил, схватил за руку.

— Ева постой, удели мне пару минут, я хочу кое-что сказать, — попросил он щенячьим взглядом.

— Ладно, — кивнула, — слушаю.

— Я понимаю, что трус, и опоздал. В прошлый раз не был уверен в себе. Кто я и кто этот Ледицкий, мы как небо и земля. У меня закралась мысль, что тебе будет с ним лучше, он ведь обеспечен, красив, хотя я в этом не разбираюсь, сужу по количеству девушек, что вешается на нём. В общем, я полностью уничтожил себя, думая о вас. — Парень опустил голову, волосы упали ему на лоб, — ты мне.… Нравишься. По-настоящему. Прости, я опоздал, — всё повторял Матвей, — я не заслуживаю тебя.

— Да ты опоздал, — не стала я спорить, прежних чувств, что я испытывала ранее, след простыл. — И да ты не заслуживаешь меня. Мы закончили?

— Зачем так жестоко?

— А мир, знаешь ли, жесток, когда у меня лежала к тебе душа, ты что мне сказал? Вспомни. Нечего ворошить то чего никогда не было, я с Андреем, и скоро стану его женой. Давай забудем об этом помутнении, и не станем портить друг другу жизнь? — мне показалось, я произнесла это спокойно, но то какими глазами на меня смотрел Матвей, разрывало душу. Я будто предательница, бросившая больного парня, и выбравшая деньги, а теперь вот он вылечился и стоит передо мной во всей красе.

— Ева, — позвал он, когда я собиралась уйти, — прости меня.

— Простить? А ты разве виноват Матвей? Зачем просить прощения за преступление, которое не совершал? — мои слова стали для него точкой невозврата.

Он приблизился ко мне, схватил обеими ладонями за шею, притянул к себе и вцепился губами в мои губы. Сразу почувствовался вкус кофе, который мне никогда не нравился. Следом возмущение — как он смеет меня целовать? Я разве разрешила? Нет, а значит… Я попыталась вырваться, схватилась за мужские крепкие ладони и старалась оторвать их от моей шеи, но в пустую. Он сильнее. Как назло людей вокруг не было.

— Ева я люблю тебя, — на миг отстранился он, и снова прижался губами. Его язык нагло проник ко мне в рот, отчего мне хотелось завыть как настоящая волчица.

Я промычала «отпусти», но вышло настолько непонятно, что Матвей не обратил внимания на мои просьбы.

Мы находились возле серого высокого здания, парень силой завёл меня за него, и прижал к холодной стене. Руками я старалась бить его, ногами тоже, но он как каменный, ничего не могло остановить.

— Матвей, — простонала я от отчаяния, у меня вышло оторваться на миг, и снова поцелуй.

Я не отвечала. Любой другой давно бы сдался и отпустил, а этот упорствует, и не то чтобы целует с нежностью, тупо облизывает мои губы и водит в моём рту языком. Одна его рука отпустила мою шею, и залезла мне под юбку, отчего глаза мои чуть на лоб не полезли. Неужели парень, который мне нравился, которого я считала хорошим человеком, хочет меня изнасиловать? На что он надеется, делая это?

Он начал целовать мою шею, одной рукой продолжал лазить по бёдрам, а второй закрывал мне рот. Видимо понял ответного поцелуя от меня не дождётся. «Отпусти, прошу» — мычала я сквозь солёную ладонь Матвея, но всё в пустую, у него есть цель, и он намерен дойти до конца. Когда его влажные губы коснулись грудной клетки, а рука что ёрзала по бедру, схватила за задницу, я поняла — мне конец. Изнасилует и скорее всего, убьёт. Во что ты превратился Матвей, неужели я повинна в твоём поведении?

— Ева, — прохрипел парень, хватая меня за грудь, до боли, — я люблю тебя. Я сделаю тебя своей, тебе понравится, клянусь. Я доставлю тебе наслаждение.

Мне не нужно никакого наслаждения — хотелось ему сказать, но рот мой по-прежнему закрыт, и я лишь укоризненно смотрела на него.

— Только со мной ты сможешь быть любимой. Я люблю, люблю, люблю. Ты моя единственная, — хрипел Матвей.

В любой другой ситуации эти признания можно считать романтичными, но не в нашей. Ладонью я щупала здание, и когда нащупала отходящий от него небольшой кирпичик, я схватилась за него как утопающий за соломинку. Другого шанса у меня не будет. Я обязана защититься себя. Схватила обломок, и что есть сил, ударила им по голове Матвея. Он увлечённый моими ногами и грудью упустил возможность нападения на себя.

Удар оказался не сильным, но его оказалось достаточно, чтобы Матвей схватился за голову, и отпрянул. Я смогла не замешкаться, и кинулась прочь от сумасшедшего парня.

Сама села за руль, что делала редко, позвонила папе, потом следом Андрею, предупредила, где я и что мне нужна помощь. Дома я уговорила отца уволить Матвея без объяснения причин. Андрей взволнованный, тоже приехал к нам, и постоянно спрашивал, что Матвей мне сделал.

— Ничего, — врала я, — просто он захотел уехать навсегда. Передал мне, а я отцу.

— Подозрительно, — не поверил мне Ледицкий сидя в кресле и покачивая ногой, — тогда почему ты такая взвинченная и испуганная? Ты видела свои руки, они трясутся, а глаза, иди, посмотри на себя в зеркало Ева.

— Не выдумывай небылицы Андрей, со мной всё в порядке, — разозлилась я на его недоверие.

Когда все разошлись, и казалось бы, Матвей не вернётся, он умудрился очутиться на пороге нашего особняка. Папа о чём-то долго разговаривал с ним, а тот только соглашался, кивал головой. Когда Матвей собрался уйти, вышла я. Отец оставил нас наедине. Я подошла к парню и что есть сил, влепила смачную пощёчину, надеюсь, ему хотя бы немного стало стыдно.

— Прости, я не сдержался, — понурым голосом вещал он.

— Пошёл вон, и никогда, слышишь, никогда не появляйся на пороге этого дома тебе ясно? Не смей преследовать меня, и даже в сторону мою не смотри, — старалась я не привлекать лишнее внимание родителей, бабушки и сестры.

— Я не хотел, — с его глаз капнула слеза, в которую я ни на минуту не поверила.

— Хотел, не хотел, мне плевать, ты для меня мёртв, — его оправдания злили только сильнее.

— Ладно, я всё понял Ева, но можно задать вопрос?

— Последний, и проваливаешь, — предупредила я.

— Почему ты не рассказала отцу и своему жениху? Уверен Ледицкий явился бы ко мне сию минуту и места сырого не оставил, — ухмыльнулся он печально.

— Не хочу, чтобы мои любимые мужчины марали об тебя руки, так понятно? — я была резка, но и он не был со мной паинькой.

— Ты его любишь?

— Лимит вопросов завершён, проваливай отсюда Матвей, — указала я на выход со двора.

— Прости и прощай, — медленно он побрёл по выложенной плитке, а потом просто скрылся в темноте.

Ненавижу. И почему мне нравятся одни идиоты? Один предал, другой хотел изнасиловать, я притягиваю ненормальных!

Развернувшись на пятках, я вошла в дом, где приняла горячую ванну. Тело казалось грязным от поцелуев Матвея, и мне хотелось как можно скорее отмыться. В ванне я пролежала часа два, и только потом отправилась отдыхать. Перед сном мне писал Андрей, всё ещё не понимающий логику моих действий, я ответила ему в своём стиле, и отправила милый сонный стикер. Кажется, ему понравилось, он прислал мне сердечко.