Книга 6. Глава 9. Кошмар

Злата. Россия, 2031 год

Этим летом в жизни Златы всё переменилось, когда вопреки запрету она всё-таки приехала на каникулы в загородный дом, где обосновались бабушка и дедушка. Её всегда влекло туда, она скучала по свежему прозрачному воздуху, по аромату яблоневого сада, по своей любимице. В удушливом смоге мегаполиса она задыхалась и чахла, а здесь рядом с Царицей сада снова расцветала, впитывая её сияние.

Василь с друзьями отправился в Домбай покорять горные вершины. Злату альпинизм не увлекал, так как брата, хотя она исправно посещала вместе с ним занятия в альпклубе. Брат обещал присоединиться к ней через неделю, надолго они никогда не расставались, даже в такой короткий срок, тоскуя каждый по своей половинке.
Папа и мама, обычно были слишком заняты, и у них были свои планы на лето, кроме 16 июля, когда вся семья по традиции собиралась вместе здесь, в Подмосковье, в загородном доме. Так что Злата приехала одна.

Дедуля, встретил её на автостанции, и всё вроде бы шло как всегда. Но дороге домой, Злату неприятно удивили недобрые взгляды сельчан, похоже, опасения деда были, увы, не преувеличены. “Ну, ничего, ничего, всё утрясется, поговорят, поговорят и успокоятся. Только без меня за ворота ни-ни, поняла?” – наставлял ее Артём Григорьевич.

Да она и так одна никуда не ходила, в Москве ее постоянно сопровождал брат, а в селе дедуля. Бабуля, как всегда, напекла ее любимые вкусности. В яблоневом саду на столе, покрытом полотняной скатертью с красивой вышивкой, уже дымился самовар. Ах, как она любила эти посиделки среди густой зелени сада.

Но сегодня ее ничего не радовало, она съела небольшой кусочек плюшки, чтобы не обидеть бабулю, и прошла вглубь сада. Злата шла очень медленно, каждый шаг давался ей с трудом… Время будто замедлилось, монотонно отсчитывая секунды в такт биению ее сердца…

Злата растерянно огляделась по сторонам – что-то было не так, что-то выбивалось из привычной с детства картины. Она искала глазами спасительное сияние и не могла отыскать, сердце замерло, и помчалось галопом с каждым ее шагом всё быстрее, всё громче.

Сад был мрачен, молчалив и окутан сумерками, несмотря на ясный солнечный день. Злата чувствовала холодное дыхание… То ли всхлипы, то ли стоны неслись со всех сторон. Сад умирал, чернея и съеживаясь, прямо на ее глазах.

Царица сада возвышалась уродливым черным изваянием. Обнаженные, растопыренные, как паучьи лапы, ветви царапали кожу. Вонзаясь в разорванную человеческую плоть, прорастая внутри нее, тянули свои щупальца к отчаянно бьющемуся сердцу.
Покореженное, обугленное чрево медленно разверзалось перед ней всё шире и шире,   втягивая, всасывая, вбирая ее внутрь, еще немного, и черная пасть захлопнется, сожрав ее всю без остатка.

Злата вскрикнула и проснулась вся в холодном поту. Впервые здесь ей приснился кошмар. Что-то было не так, что-то не так. Она чувствовала опасность, но не видела ее, не могла определить ее источник, и это пугало ее больше всего.

Скорее бы вернулся Василек, может, он почувствует ее страх, увидит то же, что и она, и приедет. Мысленно она звала его, повторяя снова и снова: – Василек, происходит что-то непонятное, мне страшно, ты мне нужен, слышишь, ты мне нужен!

С каждым последующим днем становилось все хуже. Злата перестала разговаривать, есть, спать, теряя свой спасительный свет, постепенно превращаясь в собственную тень. Бабуля кинулась к докторам, притащила тетю Лану, вердиктом которой было нервное истощение и депрессия. Она выписала антидепрессанты и посоветовала хорошего специалиста.

Но дед, Артём Григорьевич Белых, категорически воспротивился травить внучку всякой химией, он подозревал, что такое вмешательство может только навредить. Подозревал, что её сияние что-то глушит, что-то очень сильное, какая-то черная энергетика. Артем Григорьевич пытался восстановить ее свет, но ничего не помогало, Злата никак не реагировала даже на тесный контакт. Как ни старался, он никак не мог к ней пробиться, она была рядом и в то же время где-то далеко. Где ты, солнышко, где тебя заперли, где?

Мертвенно бледная, холодная, как ледышка, безучастная, безмолвная, Злата напоминала ходячего мертвеца. И однажды внучка не проснулась, пульс едва прощупывался, дыхание вовсе не определялось, но она была жива. Артем Григорьевич точно это знал, и был уверен, что она отчаянно борется и ищет выход.

– Она победит, – уверял он бабушку Златы, Лину Денисовну, – она моя внучка, она праправнучка Сияющей, она сможет, сможет. Мы должны верить в нее, быть может, в этой вере ее спасение – повторял он жене и себе, не переставая.

И Злата это чувствовала, любовь и надежда все еще теплились, где-то в её заледеневшем сердечке, вселяя веру в себя, пока она блуждала в кромешной темноте по бесконечному извилистому тесному лабиринту.