Тиран Бандерас Роман о горячей земле

Автор: Рамон дель Валле-Инклан.
***
ПРОЛОГ


I

Филомено Куэвас, креольский владелец ранчо, к тому вечеру
устроил так, чтобы его пеонады были вооружены, ружья спрятаны в кобуре, а
отряды индейцев размытыми линиями продвигались через заросли
Тикомайпу. Ясная луна, глубокие ночные горизонты шепота и
эха.


II

Отправившись в Хароте-Кембридо с отрядом майоралов, он сдал в аренду свой
он смонтировал рисунок и при свете фонаря передал готовый:

-- Мануэль Ромеро.

--Настоящее время!

--Подойди ближе. Не более, чем рекомендовать вам соблюдать осторожность при ношении бриаго.
Первый звонок из двенадцати будет сигналом. Ты несешь на себе
ответственность за многие жизни, и я не говорю тебе больше. Дай мне руку.

-- Мой маленький босс в этих болуках - бакинцы.

Шкипер просмотрел список:

--Бенито Сан-Хуан.

--Настоящее время!

--Старый китаец ознакомил тебя с твоим девизом?

--Для меня, старого китайца, больше не было смысла носиться с какой-то
лошадью по ярмарочным улицам и подбрасывать все это в воздух. Отпустить
какой-нибудь удар и не оставлять марионетку в здравом уме. Лозунг не
представляет больших трудностей.

-- В двенадцать часов!

-- С первым звонком. Я буду расквартирован под часами собора.

-- Мы должны исходить из матута и до последнего делать
вид, что проводим мирные праздники.

--Мы будем такими.

--Чтобы все было в порядке. Дай мне руку.

И, приложив бумагу к светящемуся конусу фонарика, нанес глазами
узор:

-- Атилио Пальмиери.

--Настоящее время!

Атилио Пальмиери приходился двоюродным братом девушке-владельцу ранчо: Светловолосый, коренастый,
раздражительный. Владелец ранчо дергал себя за козьи бороды:

--Атилио, у меня для тебя очень ответственная миссия.

--Я ценю это, родственник.

--Изучите, как лучше всего поджечь монастырь монахинь и
всю общину в рубашках выставить на улицу, устроив скандал.
Это твоя миссия. Если ты найдешь монахиню по своему вкусу, закрой глаза. Людям
, чтобы они не пили. Действовать нужно жестоко, с
ясной головой. Атилио, удачи! Постарайтесь развернуть свое
выступление за полночь.

-- Я согласен, Филомено, что выйду вперед.

-- Я надеюсь на это так: Захария Святой Иосиф.

--Настоящее время!

--Для тебя нет особых заданий. Твоим огням я оставляю то, что больше всего
согласитесь. Что бы ты делала сегодня вечером, играя в боулинг с несколькими
мужчинами в Санта-Фе? Каким был бы твой мяч для боулинга?

-- Имея только еще одного желающего партнера, я революционизирую ярмарку: опрокидываю
сарай с восками и открываю клетки. Что говорит шаблон? Разве она не будет
хорошо вооружена? С пятью храбрецами я поджигаю все запасы
гачупинов. С двадцатью пятью копо гвардия Мостенсов.

--Не больше, чем ты обещаешь?

-- И очень уверен, что нанес Тирану Бандерасу кровопускание. Мой маленький босс,
в этой сумке, которую я несу в Эль-арзоне, находятся останки моего шамако.
Он был съеден моими махинациями в болоте! Больше не загружая эти
обломки, я выиграл на болотах, чтобы устроить ярмарку гуако, бросил гачупину
рукав и невредимым ускользнул от пули жандармов. Сегодня
вечером я преуспею во всех начинаниях.

--Крестоносец, возьми нужных тебе людей и проведи эту милую программу.
Увидимся. Дай мне руку. И прошлой ночью похороните эти останки. На
войне остроумие и изобретательность - лучшие обереги. Дай мне руку.

--Мой маленький босс, эти ярмарки будут отмечены!

-- Я надеюсь на это: Хризанто Роа.

--Настоящее время!

Он был последним в списке и дунул фонариком на шкипера.
Пионады возобновили свой марш под луной.


III

Полковник Лито де ла Гандара, дезертировавший из федеральной милиции,
с шиканьем и насмешками обсуждал военные успехи владельца ранчо:

--Филомено, не будь болтливым и прыгай через ступеньку, когда тебе
не хватает ходулей! Это серьезная ответственность, которую вы несете
, принося свои пешки в жертву. Ты импровизируешь, генерал, и не можешь
понять план сражений! Я ученый, окончил
военное училище. Разве разум не говорит вам, кто должен взять на себя командование?
Может ли твоя гордость быть такой слепой? Настолько ли дерзко твое невежество?

--Домициан, война изучается не по книгам. Все дело в
том, чтобы быть рожденным для этого.

-- И ты считаешь себя предопределенным для Наполеона?

-- Может быть, и так!

--Филомено, не делай глупостей!

-- Домициан, убеди меня составить план кампании, чтобы я опередил противника
, выступившего за меня, и я передаю командование тебе. Что бы ты сделал с двумя сотнями
винтовок?

--Увеличивайте их, пока не сформируете армию.

--Как это достигается?

--Подъем кулачков по деревням Сьерра. На Горячей Земле
у революции мало друзей.

-- Это был бы твой план?

--В общих чертах. Доской кампании должна быть Пила.
Равнины предназначены для широких военных масс, но партизаны
и другие мобильные войска находят своего лучшего союзника в горной местности
. Это научная вещь, и с тех пор, как начались войны, структура
местности требует маневра. Двести винтовок, на равнине они
всегда заряжены.

--Твой совет - вернуться в Сьерра?

-- Я уже сказал это. Ищите естественную крепость, которая компенсирует ограниченность
бойцов.

--Очень хорошо! Это научная вещь, доктрина трактатов,
преподавание в школах!... Очень соответствует. Но я не ученый,
не врач и не проходил курсантскую академию. Твой план кампании
меня не устраивает, Домициан. Я, как ты уже видел, намереваюсь сегодня
вечером нанести удар по Санта-Фе. Некоторое время назад я прихожу сюда,
размышляя об этом, и случайно в устье, пришвартованном к пирсу,
разгружается шлюпка. Я перевожу своих людей и высаживаю их на пляже Пунта.
Змея. Я удивляю охрану замка, вооружаю заключенных,
поднимаю восстание в цитадели. Сержанты уже заработали.
Это мой план, Домициан.

-- И ты разыгрываешь все это с выгодой для себя! Ты не подражатель Фабио Максимо.
Какое отступление вы изучали? Ты забываешь, что хорошие военные никогда не
совершают безрассудных нападений и атакуют, заранее зная свои пути
отступления. Это самая элементарная фабианская тактика: в наших
пампасах тот, кто сражается, уступая позиции, если он ловок в маневрировании и
умеет обращаться с нефтяным чаем, побеждает Ганнибалов и наполеонов.
Филомено, партизанская война, которую ведут революционеры, не может
следовать иной тактике, кроме тактики римлян против карфагенян. Я сказал!

--Очень красноречиво!

-- Ты безответственный человек, который ведет кучу людей на бойню.

--Смелость и удача побеждают в кампаниях, а не в математике кампаний.
Академии. Как действовали герои нашей Независимости?

--Как апостолы. Популярные мифы, а не великие стратеги. Саймон
Боливар, первый из всех, был паршивым генералом. Война - это научный
метод, а ты превращаешь ее в шарик для рулетки.

-- Так оно и есть.

-- Ну, ты рассуждаешь как глупец.

-- Возможно! Я не ученый, и я обязан руководствоваться только догадками, а не какими
-либо другими нормами. Я еду в Санта-Фе, во главе
Генерал Бандерас!

--Тем безопаснее, что ты потеряешь свою.

--Там и посмотрим. Засвидетельствуйте время.

-- Вы пытаетесь провести операцию без тактического подтверждения, простую
бандитскую стычку, противоречащую всей военной теории. Ваша обязанность
- подчиняться Штабу революционной армии: Быть
достойной песчинкой в горах, и вы проявляете
недисциплинированность, действуя независимо. Ты амбициозен и горд. Не
слушай меня. Делай то, что считаешь нужным. Принесите в жертву своих пешек. После
пота ты просишь у них крови. Очень хорошо!

-- Во всем у меня есть заслуга совести, и с таким количеством
обязанностей и стольких должностей я не уступаю своей идее. Догадка сильнее
.

--Стремление указать на тебя.

--Домициан, ты не можешь меня понять. Я хочу погасить войну
одним дуновением, как тот, кто гасит свечу.

-- А если потерпишь неудачу, распространи уныние в рядах своих друзей,
подай плохой пример!

-- Или эмуляция.

--Через сто лет - для детей в национальных школах.
Настоящее - это еще не история, и у нее есть более реалистичные пути.
Короче говоря, от такого количества разговоров пересыхает во рту. Передай мне свою столовую.

Сделав глоток, он взбил трут и зажег потухшую свечу,
рассыпав пепел по округлому животу тибетского идола.


IV

Шкипер, всего с пятьюдесятью мужчинами, прошел через болота и мангровые
заросли, пока не увидел лодку, на которую садились для разгрузки у причала
лесопилки. Филомено приказал лоцману поставить паруса по
ветру, чтобы набрать высоту в Пунта Серпирес. На горизонте маячил яркий
зариль маяка. Люди погрузились на борт,
и пароход тихим ходом отплыл. Проплыла луна над мертвой постройкой по левому борту,
белла-ла-Мар, морское судно. Он поднял серебряный носовой платок
а в тени фок-мачты негр собирал группу слушателей: Он декламировал
стихи с лирическим энтузиазмом, на языке сесели. Рассредоточенные по ранчо
участники игры играли в карты: Жирные блики фонарей
различали очертания джугетты через люки и бойницы. И в
тени фок он открыл свой лирический флорипондио де Сесель эль Негро
профессор:

 Плыви, велело мое
 Без темола,
Что ни морской враг,
Ни толмена, ни бонанза,
 Толкель, твоя поясница достигает,
 Ни капли твоего валола.




ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СИМФОНИЯ ТРОПИКОВ




КНИГА ПЕРВАЯ

ИКОНА ТИРАНА


I

Санта-Фе-де-Терра-Терра-Терра-Терра-ареналес, питас, мангровые заросли, чумберас - на
старых картах Пуанта-де-лас-Серпентас.


II

На холме, между гранадосом и пальмами, с видом на бескрайнее море и заходящее солнце
, сверкал изразцами своих круглых колониальных куполов Сан
-Мартин-де-лос-Мостенсес. На колокольне без колоколов часовой поднимал
блеск своего штыка. Сан-Мартин-де-лос-Мостенсес, тот
разрушенный монастырь, из которого далекая революция изгнала
лос-Фрайлес, по временным меркам, был резиденцией президента Дона
Сантоса Бандераса - Тирана Бандераса.


III

Генералитет только что прибыл с несколькими батальонами индейцев,
расстреляв повстанцев Замальпоа: Неподвижный и
молчаливый, сжавшийся в профиль у дальнего окна, наблюдающий за сменой
караула в лагере барсина-дель-конвенто, он похож на череп
в черных латах и галстуке-бабочке священнослужителя. В Перу он вел
войну с испанцами, и из тех походов к нему пришел обычай
жевать коку, из-за чего в уголках губ у него всегда была кока-кола
слюна ядовито-зеленого цвета. Из дальнего окна, застыв в
неподвижности священного ворона, он смотрит на отряды
индейцев, сотурнов в жестоком безразличии боли и смерти. На
протяжении всего строя чиниты и солдадеры держали патронташи,
шныряя между медалями и крошками фальтрикеро, табаком
и медяками для коиме. Разноцветный шар горел
в небесной бирюзе над лагерем, залитым пурпурной тенью
монастыря. Некоторые солдаты, индейцы-комальты из джунглей, поднимали
глаза. в Санта-Фе проходили знаменитые ярмарки Святых и усопших.
Тиран Бандерас в дальнем окне всегда был каракулем
совы.


IV

По огромному загуан-фрайлеро шел эскорт солдат с
примкнутыми штыками на черных винтовках, а между рядами
шел седой оборванец с окровавленным лицом. Впереди, на правом фланге,
гремел град майора Абилио дель Валле. Закрашенная
часть усов, придающая им смелый вид, подчеркивает расположение зубцов,
удерживающих поручень паверо с серебряной накладкой.:

--Стой! - Стой!

Глядя в окна монастыря, он сформировал отряд. Выделились
два капрала, которые в качестве поясов носили на
груди крест-накрест свои пенсне с петлицами, и раздели осужденного в
женском саване, который покрывал его плоть: Покорный и внушаемый,
спиной к солнцу, он опускает медь в яму глубиной в три фута,
как предписывают Таинства. о военных наказаниях. Двое капралов
утрамбовали землю, и он был погребен под землей до дрожащих
иджаров: Обнаженный торс, грива, руки в перчатках торчали наружу
из ямы, заполненной черными
, с драматическим выражением лица: Он уткнулся подбородком в грудь своей бороды, украдкой наблюдая за капралами, которые спускали
пенсне. Он указал барабану на чередующийся такт и дал начало
наказанию чикоте, классическому в казармах:

--Один! Два! Три!

Здоровяк без единого стона выгнулся дугой на скованных наручниками руках,
спрятав утюги в углублении груди:
С боков у него стекали струйки крови, и, придерживаясь ритма барабана,
два капрала рыдали:

--Семь! Восемь! Девять!


V

Ниньо Сантос отошел от окна, чтобы поприветствовать эндоминаду
депутация испанской колонии: бакалейщик, ростовщик,
сутенер из трущоб, хвастливый патриот, доктор без ревности,
журналист Хэмпон, известный богач с дурной репутацией - все они выстроились в очередь перед
молчаливой мумией с зеленой слюной на губах. пение.
Дон Селестино Галиндо, орондо, редондо, педантичный, взял слово и с
льстивыми преувеличениями приветствовал Славного Миротворца Замальпоа:

--Испанская колония воздает должное благородному патрицию, редкому
образцу добродетели и энергии, сумевшему восстановить империю
приказ, предусматривающий примерное наказание за революционную демагогию.
У испанской колонии, всегда благородной и щедрой, есть молитва и
слеза для жертв пагубного заблуждения, разрушительного вируса
! Но испанская колония не может не признать, что
в неуклонном соблюдении законов заключается единственная гарантия
порядка и процветания республики.

Ряды гачупинов одобрительно кивали: Одни были грубыми,
вспыльчивыми и громкими: у других было задумчивое и печальное
выражение лица старых бакалейщиков: Третьи, украшенные драгоценностями и пузатые, источали леворукость
педантичность. Всем она делала семейный акцент на беременности руками
в перчатках. Тиран Бандерас Маскулло изучал положения домина:

-- Мне приятно видеть, как братья по расе, живущие здесь, подтверждая
свою непоколебимую веру в идеалы порядка и прогресса, откликаются на
традиции Родины. Я очень рад этой моральной поддержке
со стороны латиноамериканской колонии. У Сантоса Бандераса нет командирских амбиций
, которые критикуют его противники: Сантос Бандерас гарантирует им, что самый
счастливый день в его жизни будет, когда он сможет уйти в отставку и погрузиться в
тьма обрабатывает свое поместье, как Цинциннат. Поверьте, друзья, что для
старика очень тяжело выполнять обязанности президента.
Правителю часто бывает необходимо заглушить чувства своего сердца,
потому что соблюдение закона является гарантией
трудолюбивых и честных граждан: у правителя, находящегося в трансе подписания
смертного приговора, могут быть слезы на глазах, но
его руке не разрешается дрожать. Эта трагедия правителя,
как я только что говорил вам, выше сил старика. Входите
такие верные друзья, я могу заявить о своей слабости и ручаюсь вам, что
мое сердце разрывалось на части, когда я подписывал расстрел Замальпоа. Три
ночи я провел под парусом!

--Атиза!

Кольцо гачупина сломалось. Покрытые лаком костлявые ступни
сменились плиткой. Руки, неуклюжие и в перчатках
, нерешительно задвигались, не зная, куда себя деть. По молчаливому соглашению
гачупины играли с бразильянками леонтинами на своих часах. Акцентировал
внимание на мумии:

--Три дня с ночами в посте и при свечах!

--Аррея!

Это был тот, на кого так целомудренно ставил ставку горный винодел Чапарро и
черноволосый, с ежиком волос и бычьей шеей, нависающей над
целлулоидной сеткой, -
В его хриплом голосе была несвоевременная жестокость театральной пощечины. Тиран Бандерас достал фляжку и
предложил всем свой укус Вирджинии:

-- Что ж, как я уже говорил, сердце разрывается на части, и
обязанности губернатора становятся
слишком тяжелым бременем. Ищите человека, который управляет финансами,
человека, который направляет жизненные силы страны. В Республике,
несомненно, есть личности, которые смогут управлять ею более успешно, чем
этот старый камердинер. Согласуйте все
репрезентативные элементы, а также национальные и зарубежные...

Он говорил, покачивая пергаментной головой: Взгляд, загадка за
зеленоватыми веками. И рингла гачупина издала
ропот, сигнализируя о своем льстивом несогласии. - Воскликнул Дон Селестино.:

-- Провиденциальных мужчин можно заменить не
мужчинами, а провиденциальными мужчинами!

Очередь хлопала в ладоши, удаляясь по плиткам, как скот, потревоженный
мухой. Тиран Бандерас квакерским жестом пожал руку
напыщенному гачупину:

-- Оставайтесь, дон Селес, а мы сыграем партию в лягушек.

--Очень рад!

Тиран Бандерас, посмеиваясь над своим последним словом,
холодно и холодно поприветствовал остальных гачупинов:

-- Вам, друзья, я не хочу отвлекать вас от ваших занятий. Они оставляют меня
командовать.


VI

Коренастая мулатка, босоногая, с трясущейся грудью, принесла
лимонад и шоколадную газировку, дилетантку монахов и исправников,
когда вице-король. Держа в руках серебряный тинтин и
кристаллы, горничная с сомнением и вопросом посмотрела на маленького патрона. Ребенок
Сантос с гримасой черепа указал ему
на походную тумбочку, которая в проеме арки открывала свои паучьи такты.
Мулатка безропотно повиновалась: покорная, влажная, похотливая, она съеживалась и
скользила. Она намочила губы в лимонаде, Малыш Сантос.:

--Вот уже пятьдесят лет подряд я пью эту газировку, и она кажется мне
очень лечебной... Я рекомендую ее вам, дон Селес.

Дон Селес надул ботинок:

--Кабал, это моя собственная газировка! У нас одинаковые вкусы, и я
горжусь этим. Как нет!

Тиран Бандерас гневным жестом отмахнулся от дыма лести,
выразительные завитки. Окрашенные в зеленый цвет губы пели, и это было подхвачено
в его жесте сотурно:

--Друг Дон Селес, революции, чтобы искоренить их в зародыше, нужны
серебряные пули.

Гачупин усилил курантадо:

--Пули, в которых нет пороха и которые не издают шума!

Мумия приветствовала с загадочной гримасой:

--Эти, приятель, которые ходят тихо, самые лучшие. В любой революции
всегда есть два критических момента: момент молниеносных казней
и второй момент, когда подходят серебряные пули. Друг
Дон Селес, только эти пули выиграли бы для нас лучшие сражения.
Теперь политика состоит в том, чтобы привлечь революционеров. Я оказываю честь
своим врагам, и от меня не скрывают, что у них есть много сочувствующих элементов
в соседних республиках. Среди революционеров есть
ученые, способные своим просвещением трудиться на благо Отечества.
Интеллект заслуживает уважения. не так ли, дон Селес?

Дон Селес кивнул с сальной улыбкой:

-- В целом согласен. Как нет!

--Ну, для этих ученых я хочу серебряные пули: среди
них есть очень хорошие головы, которые будут смотреться в одном ряду с выдающимися учеными мира.
Иностранец. В Европе эти люди могут получить образование, которое
поможет нам здесь: их место в дипломатии... На Конгрессах
Ученые... в комиссиях, которые создаются для заграницы.

Он взвесил богатого:

-- Это мудрая политика!

И шепнул конфиденциально генералитету Бандерасу:

--Дон Селес, для такой политики мне нужна большая
серебряная амуниция. Что говорит друг? Будь верен мне, и пусть
из того, о чем мы говорили, ничего не выйдет. Я отношусь к нему как к советнику, признавая
его ценность.

Дон Селес подул в свои блестящие от мороза усы и глубоко вдохнул,
восторг сибарита, варварские ауры, которые он изливал на свою сферу.
Его лысина сияла, как живот будды, и
в его мыслях промелькнула мечта о восточных миражах: он нанимает де витуалласа
в Армию Освободителей. Разорвал чары тирана Бандераса.:

--Он много размышляет над этим, и он делает это правильно, что дело имеет первостепенное значение.

- Провозгласил гачупин, положив руку на ботинок.:

--Мое состояние, которое всегда было очень скудным, а в наши дни оно было очень разбито, в
малой степени находится на службе у правительства. Бедная моя помощь, но
она представляет собой плод честного труда на этой щедрой земле,
которую я люблю как избранную родину.

Генерал Бандерас прервал его нетерпеливым жестом, отодвинувшись
на шаг в сторону:

-- Разве испанская колония не покроет небольшой заем?

--Колония сильно пострадала за это время. Однако, учитывая
его связи с республикой...

Генерал скривил рот, сосредоточившись на одной мысли:

-- Понимает ли испанская колония, в какой степени ее интересы угрожают
идеалу революции? Если вы это понимаете, поработайте над этим сами.
указанный смысл. Правительство рассчитывает на нее только для торжества
порядка: Страна анархизирована из-за плохой пропаганды.

Inflose Don Celes:

-- Индеец, владеющий землей, - это утопия студентов колледжа.

--Уступчивые. Вот почему я говорил ему, что ученым нужно дать
должности за пределами страны, где их талант не нанесет ущерба
Республике. Дон Селестино, необходима
серебряная амуниция, и вы остаетесь уполномоченным во всем этом. Обратитесь
к финансовому секретарю. Не расширяйте его. У лицензиата есть
он изучил этот вопрос и введет вас в курс дела: Обсудите гарантии и
разрешите вопрос насильственным путем, поскольку крайне важно снабдить
революционеров серебром. Иностранец приветствует клевету, которую распространяют
Агентства! Мы протестовали по дипломатическим каналам, чтобы клеветническая
кампания была пресечена, но этого недостаточно. Друг Дон Селес,
его превосходительству Пеньоле поручено составить документ, который с
подписями выдающихся испанцев послужит примером для правительства
Матери-Родины. Колония должна указать ориентацию, дать им
пусть отвлеченные государственные деятели знают, что революционная идеология - это
желтая опасность в Америке. Революция представляет собой гибель
испанских эстансьерос. Пусть там знают, пусть обучаются. Момент очень
серьезный, дон Селестино! Судя по дошедшим до меня слухам, я получил
известие об определенном спектакле, который планирует Дипломатический корпус. Ходят
слухи о протесте против казней Замальпоа. Знаете ли
вы, намерен ли этот протест подписать министр Испании?

У богатого гачупина покраснела лысина:

-- Это было бы пощечиной Колонии!

-- А министр Испании, считаете ли вы его объектом для таких
пощечин?

--Он апатичный человек... он делает то, что обходится ему дешевле. Непонятный человек
.

-- Вы не занимаетесь бизнесом?

--Он делает долги, которые не платит. Вы хотите больше заниматься бизнесом? Посмотрите
на его пребывание в республике как на изгнание.

-- Чего ты боишься, придурок?

--Я боюсь ее.

-- Ну, ее нужно избегать.

Гачупин изобразил внезапное вдохновение, хлопнув себя по
пузатому лбу:

--Колония может воздействовать на министра.

Дон Сантос с улыбкой сорвал свою зеленую маску Индианы:

-- Это называется засовывать тис в рот лягушке. Желательно действовать
насильственно. У проживающих здесь испанцев есть интересы, противоречащие
утопиям дипломатии. Все эти недостатки протокола
предполагают незнание американских реалий. Человечество
для политики этих стран - это энтелехия с тремя головами:
Креол, индеец и негр. три гуманитарных науки. Еще одна политика для
этого климата - pura macana.

Гачупин, барочный и напыщенный, протянул ему руку:

--Мое восхищение растет, слушая вас!

-- Не затягивайте, дон Селес. Он хочет сказать, что
приглашение, которое я ему сделал, откладывается на завтра. вам не нравится игра в лягушку?
Это мое лекарство для поднятия настроения, моя игра с чамако, и я
практикую ее каждый день. Очень полезно для здоровья, не портит, как в других играх.

Эль Ричо зарычал::

-- Удивительно, как у нас одинаковые вкусы!

--Дон Селес, увидимся позже.

- Спросил гачупин.:

-- А потом будет завтра?

Дон Сантос покачал головой:

--Если раньше можно было, то раньше. Я не сплю.

Он похвалил Дона Селеса:

--Профессор энергетики, как говорится в нашей газете!

Тиран церемонно распрощался с ним, срывающимся голосом, похожим на кукареканье
петухов.


VII

Тирано Бандерас, спрятавшийся в оконном проеме, всегда обладал
авторитетом ночной птицы: с этой высоты он
следил за лагерем, где продолжали маневрировать несколько взводов индейцев, вооруженных
старинными ружьями. Город светился отблесками изумрудного моря
. Ветерок был ароматным, полным апельсиновых и тамариндовых деревьев. В
небе, далеком и пустынном, поднимались воздушные шары вербены с множеством
огней. Санта-Фе проводил свои осенние ярмарки - традиция, пришедшая из
время испанских наместников. По монастырской улице, прыгучий и
легкий, с морискетас де лечугино, катился китри Дона Селеса.
Город, по-детски пестрый с бело-розовыми крышами,
ярко пульсировал, прижавшись к изгибу гавани. На пристани было
полно зевак, и в синем, совсем синем вечернем запустении
горели красным пламенем казарменные горны. Хитри
дель гачупин прыгал, как черный паук, на пасмурном финише
Куэста Мостенсес.


VIII

Тиран Бандерас, прижатый к окну, неподвижный и далекий.,
это повышало его престиж как священной птицы. Куэста Мостенсес плыл
в сиянии заходящего моря, а слепой, покрытый оспой
, бренчал на гитаре у подножия кактусовых деревьев, раскинувших
руки, как иерусалимские канделябры. Голос слепого разорвал
теплую тишину.:

 --Он был Диего Педерналесом
из благородного рода,
но обязательствам
своей крови не следовал.




КНИГА ВТОРАЯ

МИНИСТР ИСПАНИИ


I

Испанская миссия много лет размещалась в домике с изразцовой
крышей и соломоновыми деревянными эркерами, соседствовавшем с Реколето
французский пруд, названный в честь галантной традиции
Зеркальце вице-королевы. Барон де Беникарль, полномочный министр Ее
Католического Величества, также изображал галантную и нездоровую таинственность,
как та наместница, которая смотрела на себя в зеркало в своем саду с
мечтательным выражением похоти на лбу. Его Превосходительство Сеньор Дон Мариано
Изабель Кристино Керальт и Рока де Тогорес, барон Беникарльский
и мастер Ронды, у него был голос хлопушки и походка
танцора. Щука, крупная, крупнозернистая, очень подходит для ловли на блесну и
сплетничая, он источал фальшивую мелодичность: его руки были скручены
и эль папо: Он говорил с французскими носами и качал под своими мясистыми
веками холодную мечту о порочной литературе: Он был блеклым
персонажем, литературным снобом, любителем декадентских обедов, с
обрядами и святынями по французскому образцу. Тень пылкой наместницы,
укрывшаяся в глубине сада и наблюдающая за праздником любви без
женщин, много раз плакала, непонимающая, ревнивая, закрыв лицо руками.


II

Святые и усопшие. В это время она была яркой и яркой от
табанкильос и тендеретес ла Камасада-де-ла-Виррейна. Эль-китри-дель
-гачупин, который катился, готовя морискетас из петиметра, остановился перед
испанской дипломатической миссией. Сутулый китаец, подпоясанный сзади
косичкой, поливал загуан. Дон Селес поднялся по широкой лестнице и пересек
галерею с полутемными картинами, резьбой, позолотой и шелками: Гачупин
испытывал сильную жару, острое чувство гордости
и благоговения: Словно колокольчики, в его груди звучали фанфары
исторических звучных имен, и у него кружилась голова, как на параде победы.
пушки и флаги: Их хвастовство, восторженное и патриотическое, отразилось в
скандальных тактах яркой и громкой музыки: Она остановилась
в глубине галереи. Светлая, тихая, открытая дверь
на большой пустынной эстраде странным образом приглушила барочного
гачупина, и его мысли обратились в бегство, жеребята-жеребята
подпрыгивали на лапах. Внезапно все огни погасли, и Эль
Ричо с сожалением заметил, что его видят на этом процессе: лишенный
эмоций, вялый, застенчивый, как будто у него не было денег, он проник на трибуну
пустой, нарушающий золотую симметрию зеркал и консолей.


III

Барон Беникарльский в мандаринском кимоно на заднем плане другой
камеры, на канапе, придирчиво теребил свою юбку.
Прибыл Дон Селес, плохо уловивший жест Фасхенды между лысыми панзонами
и бакенбарды цвета корицы: казалось, у него ослабли
ботфорты:

--Господин министр, если я помешаю, я ухожу в отставку.

-- Проходите, достопочтенный дон Селестино.

Коротышка издал лай, и дипломатическая туша, разинув пасть,
дернула его за одно ухо:

--Заткнись, Мерлин! Дон Селес, о его визитах так много рассказывают, что первый секретарь его уже не
знает.

Дипломатический корпус расплылся в усталой грубости его
губ в медленной и злой улыбке, одновременно добродушной и добродушной. Но Дон Селес
смотрел на Мерлина, а Мерлин показывал дону Селесу зубы.
Министр Его Католического Величества, рассеянный, мимолетный, двусмысленный,
растягивал улыбку с невероятной эластичностью, как
нейтральная дипломатия в год войн. Дон Селес испытывал ребяческую
тревогу между гримасой трупа и острой мордой
юбочник: Своим льстивым и педантичным жестом, полным напыщенной ласки, он
поклонился Мерлину:

--Разве ты не хочешь, чтобы мы были друзьями?

Двуколка с лаем забралась на колени к своему хозяину,
который сонно таращил свои карие, почти белые, едва выцветшие
голубые глаза, равнодушные, как два стеклянных шара, согласные с
бесконечной улыбкой притворного и протокольного почтения. Горящая
и покрытая ямами рука, рука одалиски, ласкала шелка
юбочника:

-- Мерлин, соблюдай формальность!

-- Он объявил мне войну!

Барон де Беникарлес, разбавляя жест усталости всей своей
грубой и тщедушной фигурой, позволил себе поцеловать юбку. Дон Селес, румяный
между бакенбардами с корицей, медленно надувал ботинок,
но с тенью подозрительности, интимной и отдаленной трусостью
комического свистуна. Под взмахом юбки он заговорил сбивчиво и гнусаво,
дипломатическая фигура:

-- Куда вы совершаете паломничество, дон Селеста? Какое светлое мнение
вы принесли мне об испаноязычной колонии? Разве вы не приедете послом?...
Вам уже расчищен путь, достопочтенный Дон Селес.

Дон Селес сморщился в дружеском, молчаливом, фаталистическом жесте:
шишковатый лоб, апоплексический двойной подбородок, лязгающий ботинок едва
скрывали недоумение гачупина. Рио ложно:

-- Столь часто упоминаемая дипломатическая проницательность еще раз подтвердилась,
дорогой барон.

Мерлин зарычал, и громила пригрозил ему, подняв палец:

-- Не перебивай, Мерлин. Прошу прощения за неточность и продолжайте,
достопочтенный Дон Селес.

Дон Селес, чтобы поднять себе настроение, мысленно возносил молитву
, вспоминая векселя, которые у него были от барона: Он отчаянно боролся
, чтобы не сдуться: Он закрыл глаза:

--Колония, благодаря своим связям, не может быть чужда политике
страны: в этом заключается их сотрудничество и плод их усилий. Я, из-
за своих пацифистских настроений, из-за своих убеждений в либерализме
под руководством серьезных правителей, нахожусь в
двусмысленном положении между революционным идеалом и суммарными действиями
генерала Бандераса. Но испанский коллектив почти убедил меня
в их эффективности, потому что самой надежной гарантией
порядка по-прежнему является Дон Сантос Бандерас. Революционный триумф
принесет хаос!

--Революции, когда они торжествуют, делаются очень благоразумными.

-- Но наступает время коммерческого кризиса: бизнес приходит в негодность,
финансы колеблются, в сельской местности возрождается бандитизм.

подчеркнул министр:

-- Не больше, чем сейчас, с гражданской войной.

--Гражданская война! Мы, коренные жители страны, прожившие в ней много лет, уже
смотрим на нее как на эндемичное зло. Но революционная идея
несколько серьезнее, потому что она нарушает священные основы собственности.
Индеец, владеющий землей, - это демагогическое заблуждение, которое не
может преобладать в хорошо организованных умах. Колония исповедует
я единодушен в этом мнении: я, возможно, приветствую это с некоторыми оговорками, но,
человек реалий, я понимаю, что действия испанского капитала
противоречат революционному духу.

Министр Ее Католического Величества полулежал на канапе,
спрятав на плече мордочку юбочника:

--Дон Селес, и этот ультиматум Колонии является официальным?

--Господин министр, это не ультиматум. Колония просит только об одном
руководстве.

-- Вы просите об этом или навязываете?

-- Я не знаю, как объяснить. Я, как бизнесмен, плохо
разбираюсь в нюансах ораторского искусства, и если я изложил какую-либо концепцию для
в тех случаях, когда можно было понять, что я представляю неофициальное представительство,
я особенно заинтересован в том, чтобы полностью развеять эти подозрения
от господина министра.

Барон де Беникарлес, с оттенком иронии в выцветших голубых
глазах и руками одалиски в шелках юбки, рассеянно
жестикулировал губами бельфоны, покрытыми злобной усталостью:

--Достопочтенный Дон Селестино, вы один из самых
выдающихся финансовых, интеллектуальных и общественных деятелей Колонии...
Ваше мнение очень ценно... Тем не менее, вы еще не тот
Министр Испании. Настоящее несчастье! Но
у вас есть одно средство сделать это - запросить по кабелю мой переезд в Европу. Я
поддержу вашу просьбу и продам вам свою мебель в Альмонеде.

Эль Рич раздулся от изобретательного тщеславия:

-- Включая Мерлина в качестве советника?

Дипломатическая фигура приветствовала резкость холодным и вялым жестом, который
стер ее:

--Дон Селес, посоветуйте нашим испанцам воздержаться
от участия в политике страны, придерживаться строгого
нейтралитета, не нарушать своей несдержанностью действия правительства.
Дипломатический корпус. Простите, достопочтенный друг, что я больше не принимаю вас,
так как мне нужно одеться, чтобы присутствовать при обмене впечатлениями в
английской миссии.

И поблекший каркамал в угасающем свете камеры
вырисовывал скошенный жест, исполненный гордой крови.


IV

Дон Селес, пересекая трибуну, где ковер заглушал звук
шагов, больше, чем когда-либо, почувствовал ужас сдуться. В эль
-загуане черствый и косматый китаец в ребяческой и маниакальной абстракции
продолжал поливать плитку. Дон Селес испытал на себе все презрение
белых к желтым:

-- Отойди в сторону и смотри, не испачкай мне лакированные сапоги, большой
болван!

На цыпочках, покачивая ботинком с двойным
подвесом, он подошел к двери и позвал морено дель китри, который вместе с другими
смуглыми и сломленными освежался под лаврами бочинче:
Боулинг и автоматическое пианино с тарелками:

--Мы идем живыми, придурок!


V

На Калсада-де-ла-Виррейна царила яркая суета с глашатаями,
гитарами, фонарями и галдежем. Санта-Фе ликовал с
головокружительным зажиганием, с жаром света и тьмы:
бренди и лицо индейца, игра в карты и танец, полные
похоти, соединяли в себе череду жестоких и бурных образов.
Он почувствовал темное, пустынное биение жизни над
зияющей ямой. Санта-Фе с трагической, пожирающей время яростью
вырывался из ужасающего повседневного оцепенения криком своих ярмарок,
бурным, как боевой клич. В лучах заходящего солнца, на
холме Гранадос-и-Пальмас, он освещал изразцы своих круглых
колониальных куполов Сан-Мартин-де-лос-Мостенсес.




КНИГА ТРЕТЬЯ

ИГРА В ЛЯГУШКУ


I

Тирано Бандерас, закончив кабинет, вышел через
низкую монастырскую арку в сад монахов. За ним последовали компадритос и
эдеканы:

--С обязательствами покончено! А теперь, если вы не возражаете, друзья мои, давайте
честно повеселимся в этот поздний час в лягушачьей игре.

Черствый и самодовольный, он приглашал на санки, не утрачивая
при этом уксусного вкуса, и протягивал через череп травяной платок, собственноручный
домине или подаренный.


II

Сад монахов, геометрические руины кактусов и лавровых деревьев,
открывал вид на море: По утренним покровам бегали желтые ящерицы:
В том месте была лягушачья игра, уже сумеречная, только
что окрашенная в зеленый цвет. Тиран каждый день изливал свою скуку на
это развлечение: неторопливый и многословный, жуя кока-колу, он делал свои
тирады, и в перерывах его рот разевался, весь зеленый, с гримасой:
Он был очень жаден и внимателен к броскам в игре, не
участвуя в отвлекающих его залпах, которые поднимали клубы
дыма вдалеке, со стороны военно-морского флота. Смертные приговоры
приводились в исполнение с заходом солнца, и каждый вечер проводился в
оружие какой-то вереницы революционеров. Тиран Бандерас, чуждый
стрельбы, жестокий и жизнерадостный, оттачивал свое мастерство, зажимая рот.
Перистые облака дыма летели над морем.

--Лягушка!

Тиран, всегда строгий, вернувшись в сани компадреса, развернул
платок домины, вытирая очищенный череп:

--Учитесь и не отвлекайтесь от игры с macanas!

Сильный туман, жара и духота предвещали близость манигуа,
где сумерки вместе со звездами зажигают глаза
ягуаров.


III

Та старая индианка, свернувшись калачиком в тени навеса, с
бочинче из лимонада и бренди, он был испепелен, выдержан и
выдержан под знаком тирана:

--Хорита, мой босс!

Донья Люпита скрещивает карликовые и восточные руки, прижимая к груди
концы ребосильо, лежащего ничком на траве: У нее была рабская
улыбка и раскосые глаза мудрой змеи: Босые ступни,
отполированные, как руки: Обманчивая манера общения.:

-- Прошу вас, не более того, мой маленький генерал!

Генерал Бандерас складывал носовой платок, очень скрупулезно и резко:

-- Вы зарабатываете серебро, донья Лупита?

--Мой маленький босс, терпение побеждено! Терпения и трудов, что и есть обретение
Блаженной Славы! В прошлую пятницу я купил кресло-качалку, чтобы привести себя в порядок, и
ангел встал между ними. Мой маленький босс, я не попал под откос!

Тиран Бандерас, скупой, жевал кока-колу, тряс челюстью и
прыгал орехами:

-- Скажите, моя старушка, а что случилось с маленьким механистом?

-- Санта-де-Лима-амаррадо у меня есть, мой маленький босс.

-- О чем вы просите, старушка?

--Ниньо Сантос, ну что ж, пусть его милость наслаждается тысячелетним суверенитетом.

--Не делайте из меня идиота, донья Лупита! Какого года энчиладас?

--Мерито, они только что остыли, босс!

-- Что еще у вас на тумбочке?

--Водяные кокетки. Превосходная чича, мой маленький босс! Шнапс
для тушения.

-- Спроси, старушка, вкус у окружающих и обслужи гостя.

Донья Люпита, покрутив кончик ребосильо, допросила участников конкурса
, которые разбили лагерь вокруг лягушки, льстиво и насмешливо глядя на мумию
тирана:

-- Чем мои маленькие боссы любят подкрепляться? Предупреждаю, что
у меня есть только три бокала. Денантес, мимо проходил маленький полковник Бриаго, который
все это делал для меня, ходил пешком, не оплачивая расходы.

Тиран лаконично сформулировал:

--Сообщите об этом по форме, и правосудие восторжествует.

Донья Лупита сыграла Эль ребосильо в роли театральной дамы:

-- Мой генерал, мемуарист не обмакнет перо, не коснувшись
предварительно своей стипендии!

подбородок тирана задрожал.:

-- Это тоже не причина. В мой зал суда может прибыть последний
чоло Республики. Лицензиат Бразенес Каррильо, в его обязанности
входит расследование предполагаемого растирания...


IV

Донья Лупита, прихрамывая и прихрамывая, пошла вытаскивать кокосы, лежащие под
навес из пальмовых пальм на поливаемой земле. Тиран, сидя на
смотровой площадке пуа-мирадеро-де-лос-Фрайлес, рассеивал настроение, отягощенное заботами:
На тросточке с докторскими кисточками и золотом манжете он провел восковыми
пальцами по рукам: На подбородке - дрожь; на зеленоватом рту -
двусмысленный жест смеха, насмешки и уксуса:

-- В Ла гуайне много букв, господин лиценциат.

--Босс, вы видели чуэлу.

--Очень часто бывает при проказах. К чертовой матери! Прошло полвека
с тех пор, как я ее знал, с тех пор, как я был знаменосцем Седьмого Легиона: Она была
нашей рабоной.

Донья Лупита забавляла ее ухо, ухаживая за жакалито. Лиценциат
резко отказался от Чуфлеро:

--Моя старушка не складывается!

--В закрытый рот мухи не залетают, дорогой.

--Нет штампа для вращения гантелей.

--Святейший Судья!

-- Какой военачальник скомкал ваш плащ, моя старушка?

--Он сжимает меня, дитя, и подвергает мщению!

--Не застревайте и не отпускайте петуха.

-- Не обижайтесь на меня, господин лиценциат.

Господин Лиценциат был счастлив, ругая старуху за то, что она потешила
ипохондрию тирана. Донья Лупита, фальшивая и огорченная, принесла
пальмы с укоренившимися плодами и ломтик для их нарезки. Самый большой
Абилио дель Валле, который гордился тем, что отрубил много голов,
попросил милости подставить лицо водяным кокитосам: он сделал
это с ловкостью мамбиса: Воинственный и торжествующий, он предложил тирану череп
вражеского вождя, первого кокита. Желтая
мумия протянула руки и аккуратно взяла одну половину:

--Майорито, оставшийся кончо, этот старый болван, который его пьет. Если
есть понзонья, пусть мы оба лопнем.

Донья Лупита, воодушевленная, взяла раковину, поздоровалась и выпила:

--Мой генерал, в этой старой кирасе нет ничего, кроме твердого соблюдения
: Господь Святой Петр и все небесное братство да будут мне свидетелями!

Тиран Бандерас, молчаливый, собранный в пойо, в тени
ветвей, был черным каракулем совы. Редкий престиж
внезапно приобрела эта тень и этот голос из пустого тростника, редкая империя:

--Донья Люпита, если, как вы говорите, вы меня цените, назовите имя придурка
Бриаго, которое так мало у вас есть. А потом ты увидишь, старушка, что
ее тоже ценит Сантос Бандерас. Дай мне руку, старушка...

--Таитита, позволь мне поцеловать ее.

Тиран Бандерас услышал, не двигаясь, имя, которое дрожащая старуха
произнесла ему. Товарищи, окружив лягушку, весело молчали и
украдкой делали друг другу какие-то знаки. Мумия Индианы:

--Чак, чак!


V

Тирано Бандерас крадущейся крысиной походкой, за которым следовали товарищи,
отказался от игры в лягушек: Когда он пересекал монастырь, группа
униформистов, которая жужжала на заднем плане, внезапно замолчала. Проходя
мимо, мумия внимательно осмотрела группу и кивком головы позвала
полковника-лицензиата Лопеса де Саламанку, начальника полиции:

--Во сколько объявляется акция Демократической молодежи?

-- В десять.

-- В цирке Харриса?

-- Так гласят плакаты.

--У кого я просил разрешения на митинг?

-- Дон Роке Сепеда.

--Разве вам не чинили препятствий?

--Никто.

-- Были ли мои инструкции выполнены в точности?

-- Возможно, я так думаю...

--Пропаганда политических идеалов, если она осуществляется в рамках
закона, является правом гражданина и заслуживает всяческого уважения со стороны
правительства.

Тиран скривил рот в злобном жесте. Начальник полиции,
Полковник-лиценциат Лопес де Саламанка, он отвечал с непринужденной насмешливостью:

-- Мой генерал, придется ли в случае митоте приостановить действие акта?

--Правила общественного порядка полностью устранят у вас любые
сомнения.

Полковник-лиценциат понимающе кивнул.:

-- Господин Президент, правильное соблюдение законов будет нормой
моего поведения.

-- И в любом случае, если вы будете действовать с чрезмерным рвением, что всегда
похвально, вам не составит большого труда потребовать отставки
с должности. Ее услуги - при ее принятии - несомненно, будут приняты во
внимание правительством.

Подчеркнул полковник-лиценциат:

-- Неужели господину Президенту больше нечем командовать, кроме как мной?

--Продолжались ли расследования, касающиеся расслабленности и порочных
нравов Достопочтенного дипломатического корпуса?

-- И мы сделали какое-то сенсационное открытие.

-- Сегодня вечером в офисе вы должны будете меня выслушать.

Полковник-лиценциат поздоровался:

-- К исполнению приказа, мой генерал!

Мумия Индиана все еще останавливала его, сжимая свою зеленую гримасу:

--Моя политика - уважение к закону. Пусть жандармы следят за
порядком в цирке Харриса. Чак! Чак! Демократическая молодежь
они служат примером сегодня вечером, выполняя упражнения для граждан.

- Рявкнул начальник полиции.:

--Гражданин и пилот.

Двусмысленный и замкнутый тиран скривил рот в зеленой гримасе:

--Ну, и кто знает!... Чак! Чак!


VI

Тиран Бандерас молчаливо шел. Товарищи, притихшие, как на
похоронах, составляли эскорт позади. Он остановился в тени
монастыря, под бдительным присмотром гуайты, который на колокольне без колоколов
штыком пригвоздил луну. Тиран Бандерас смотрит на
звездное небо: Он любил ночь и звезды: Таинство прекрасного
загадки отзывались болью в его мрачной душе: Он умел считать время
по созвездиям: светящейся математикой звезд
он восхищался: Вечность звездных законов открывала религиозную запятую
в его стоической индианской жестокости.
Он прошел через монастырские ворота под ночной крик гуайты в башне, и стража,
расступившись, обнажила оружие. Тиран Бандерас, проходя мимо, с подозрением
вглядывался в темные лица солдат.




ЧАСТЬ ВТОРАЯ

БОЛУКА И МИТОТЕ




КНИГА ПЕРВАЯ

ИБЕРИЙСКИЕ КВАРЦЫ


I

Желтые и красные с неправильными оттенками, они свисали с балконов казино
Испанский. В ярком свете террасы, самодовольный и раздражительный, стоял
китри Дона Селеса.


II

--Да умрут гачупины!

--Умрите!...

Цирк Харриса, расположенный в глубине парка, очертил прозрачный купол
из брезента под зеленым небом лусерос. Перед дверьми
, в свете электрических дуг, теснились голосящие простолюдины.
Кавалерийские пары дежурили в кантоне Лас-бокакальес, и, смешавшись
между группами, шпионы тирана рыскали повсюду.
появление выступающих было встречено аплодисментами и аплодисментами: они приходили группами, в окружении
студенты с флагами: Они приветствовали, размахивая шляпами, бледные,
театральные, героические. Бурный поток толпы под законодательной
дубинкой жандармов открыл улицу перед воротами
цирка. Внутреннее освещение придавало парусиновому куполу прозрачно-
коричневый оттенок. Последовательные группы с флагами и бенгальскими огнями, аплодисментами и яростными
криками, бросая вызов, кричали перед казино Cspa;ol:

-- Да здравствует Дон Роке Сепеда!

-- Да здравствует освободитель индейцев!

--Вивааа!...

--Да умрет тирания!

--Умриааа!...

--Да умрут гачупины!

--Умрите!...


III

Испанское казино - флорипонди, позолоченные люстры, пышные
лепные украшения - вспыхнуло румянцем и бронко, звеня бравадой.
Правление закрывало короткое заседание без протокола
устными и секретными соглашениями. По салонам, в ожидании фарры валентоны,
началось перекрывающееся бормотание. Вскоре он, не стесняясь, организовал заговор
с целью объединиться в фалангу и разогнать митинг до стачек. Чаранга
гачупина фыркнула патриотическим ревом: Лысые тресиллисты
оставляли на блюдце ставки: Хлопали домино
с шашками и газированными кеглями: Игроки в бильярд выходили на
балконы, размахивая киями. Несколько резких голосов ростовщиков
и бакалейщиков требовали благоразумия и сопровождения жандармов для
обеспечения порядка. Свет и голоса вносили
в эти залы, украшенные в стиле рамплонского подражания министерским
кабинетам на Родине, прохладную политическую атмосферу: внезапно фаланга
гачупинов с шумом хлынула на балконы. Крики и аплодисменты:

--Да здравствует Испания!

-- Да здравствует генерал Бандерас!

--Да здравствует латинская раса!

-- Да здравствует генерал-президент!

-- Да здравствует дон Пелайо!

--Да здравствует Столп Сарагосы!

-- Да здравствует дон Исаак Пераль!

--Да здравствует честная торговля!

--Да здравствует Герой Замалпоа!

На улице конный отряд ударил ножом чернявого оборванного
простолюдина, который бежал, не отрывая лица от груди.


IV

Под охраной жандармов гачупия баландрона была разложена
по столам на террасе. Испытания, хвастовство, хлопки в ладоши. Дон Селес
вел долгую жизнь вегетарианца между двумя персонажами своей прозаписи: мистером
Контумом, авантюристом-янки с горнодобывающим бизнесом, и
испанским старостой, известным своим большим богатством, человеком недалеким, алавесом
жесткий и фанатичный, с суеверной преданностью принципу
власти, который пугает и пугает. Дон Теодосио дель Арако,
гранитный ибериец, продолжил колониальную традицию энкомендеро. Дон
Селес разглагольствовал с пустым эгоизмом рикачо, поставив вехой своего
красноречия ослепление горничной, подававшей ему кофе. Улица была
переполнена. Толпа индейцев кружила вокруг уличных фонарей
и туалетов, рекламирующих митинг. Дон Теодосио с
видом инквизитора лаконично приговорил::

-- Смотрите, не более того, какая ханжа!

- Самодовольно воскликнул Дон Селес.:

--Правительство генерала Бандераса с разрешения этой
пропаганды свидетельствует о своем уважении ко всем политическим взглядам.
Это поступок, который повышает его престиж! Генерал Бандерас не боится
споров, он санкционируетбате: Его слова, дающие разрешение
на проведение сегодняшнего митинга, заслуживают того, чтобы их запомнили: “
Граждане найдут безопасный путь для мирного осуществления своих
прав в законе”. Давайте согласимся, что так говорит только великий правитель! Я думаю
, что слова Президента станут историческими.

Лаконичный апостиль Дона Теодосио дель Арако:

--Они этого заслуживают!

мистер Контум посмотрел на свои часы:

--Мне было бы очень интересно послушать выступления. Так что завтра я буду
в курсе. Никто не расскажет мне. Услышать это своими ушами.

Дон Селес выгнул фигуру с пустой самодовольностью:

--Это не стоит того, чтобы терпеть удушье в этой порочной атмосфере!

-- Мне было бы интересно послушать дона Роке Сепеду.

И дон Теодосио усилил свою желчную усмешку:

-- Какой-то псих! Глупец! Кажется ложью, что человек его
финансового положения объединяется с сломленными революцией, людьми без гарантий.

Дон Селес с иронической жалостью намекнул:

--Роке Сепеда - идеалист.

-- Тогда пусть его посадят.

-- Наоборот: дать ему свободу от пропаганды. Он уже потерпит неудачу!

Дон Теодосио покачал головой, я рекомендую с подозрением:

--Вы, ребята, не можете контролировать беспокойство, которое вы навели на деревенского индейца
проповеди этих возмущенных. Индеец от природы грубиян,
он никогда не ценит преимущества покровителя, проявляет кажущееся смирение и
точит нож: Он просто ходит прямо с обрезом: Он слабее,
меньше работает и больше напивается, чем негр из Вест-Индии. У меня были
негры, и я гарантирую вам превосходство брюнетов над индейцами
в этих Республиках Тихого океана.

Он вынес приговор мистеру Контуму с похоронным юмором:

--Если бы индеец не был таким ленивым, не слишком обеспеченным
белокожим жилось бы долго в этом Змеином раю.

Поклонившись джипи, Дон Селес кивнул:

--Несомненно! Но в этом постулате содержится утверждение, что индеец непригоден
для выполнения политических функций.

Дон Теодосио был увлечен:

--Ленивый и алкоголик, он нуждается в поддержке белого человека, который заставит
его работать и служить целям общества.

Он стал янки в горнодобывающем бизнесе:

-- Мистер Арако, если желтая опасность и может вызывать беспокойство,
то именно в этих Республиках.

Дон Селес надул патриотическую бутыль, звеня всеми прелестями
большой цепи, которая, перекинутая из кармана в карман, опоясывала его
живот:

-- Эти республики, чтобы не сбиться с цивилизационного пути,
обратят свои взоры к Родине. Там да воссияют исторические судьбы
двадцати народов!

мистер Контум пренебрежительным жестом вытянул свой худой
белокурый попугайский профиль:

-- Если креоллаж останется лидером, он будет в долгу перед кораблями и
пушками Северной Америки.

Янки прищурил один глаз, глядя на изгиб носа. И
толпа индейцев продолжала кричать вокруг уличных фонарей,
возвещающих о митинге:

--Да умрет дядя Сэм!

--Да умрут гачупины!

--Умри, чингидо гринго!


V

Директор “Испанского критерия” на ближайшем
вечере потягивал ананасовую соду, содовую и кирш, благодаря которым бармен отеля
Metropol Room прославился. Дон Селес, круглый и педантичный, обмахиваясь джипи,
вышел на середину тротуара:

--Мои поздравления с редакцией! Во всем в соответствии с его тезисом.

Директор-владелец “Испанского критерия” обладал
гиперболическим пером, патриотичным и вспыльчивым, с горячими приверженцами
гачупии ростовщиков и бакалейщиков. Дон Николас Диас дель Риверо,
осторожный и вспыльчивый персонаж, маскировал свою фальшь резким акцентом
дель Эбро: В Испании он был титулованным карлистом, пока не ограбил кассу
7-го отделения Наварры: За границей он превозносил дело монархии
Восстановлено: У него было два больших креста, новый титул графа,
скамья на одежде и ни одного честного человека. Дон Селес
конфиденциально подошел к джипи, стоявшему на ботинке, отнял овощ ото
рта и ловким движением протянул руку:

-- А что вы скажете мне о сегодняшнем представлении? Мы прочитаем
обзор завтра?

--Все, что позволяет красный карандаш. Но вы садитесь, Дон Селес: У меня есть
выделите моих гончих, и кто-нибудь обязательно придет с новостями.
Надеюсь, нам не придется сожалеть сегодня вечером о каких-либо серьезных нарушениях
порядка! В этой революционной пропаганде страсти
накаляются...

Дон Селес притащил кресло-качалку и опустился на него, всегда обмахиваясь
веером вместе с панамцем:

-- Если бы произошло какое-либо переполнение плебса, я бы возложил ответственность на
Дон Роке Сепеда. Вы видели этого милого сумасшедшего? Ему не помешал бы
сезон в Санта-Монике.

Директор “Испанского критерия” поклонился, конфиденциально отключив
ласковый голос, прикрывающий ее широким тайным жестом:

-- Возможно, его мышеловка уже была вооружена. Какие впечатления
у вас остались от визита к генералу?

-- Генерала беспокоит отношение дипломатического корпуса. Вы
беспокоитесь о том, чтобы не выйти за рамки законности, и это, на мой взгляд, оправдывает
разрешение на митинг... Или, возможно, то, что вы только что указали.
Мышеловка!...

-- И вам не кажется, что это был бы мастерский удар? Но, возможно
, беспокойство, которое вы заметили у президента ... Здесь у
нас есть Вате Ларраньяга. Подойди ближе, Вэйт...


VI

Эль Вате Ларраньяга был худощавым молодым человеком, худощавым, мускулистым,
романтичным гедехой, с плавающей шалью, с кольцами на руках в перчатках: Милое
и послушное выражение страстной души: Он подошел с робким
приветствием:

--Меро меро, - начал свою речь лиценциат Санчес Оканья.

- Отрезал директор.:

--У вас есть записи? Сделайте мне одолжение. Я посмотрю их и отправлю в
типографию. Какое впечатление на публику?

--В массе отличный эффект. Некоторый протест в запеканке, но
аплодисменты были навязаны. Публика ваша.

Дон Селес смотрел на звезды, курил вегеро:

-- Действительно ли лиценциат Санчес является красноречивым оратором
Оканья? За то немногое, что я с ним имел дело, он показался мне посредственностью.

Эль Вате застенчиво улыбнулся, уклоняясь от ее взгляда. Дон Николас Диас
дель Риверо проводил блики своих кеведо над квартильясом. Вате
Ларраньяга, съежившийся и молчаливый, ждал. Директор поднял
голову:

-- У вас отсутствуют политические намерения. Мы не можем сказать, что
публика наградила присутствующего лиценциата Санчеса овациями
Оканья. Можете ли вы написать: Неофициальные аплодисменты некоторых друзей
им не удалось скрыть провал такого размытого ораторского произведения, в котором
было все, кроме Цицерониана. Это элементарная формулировка
формы. С каждым днем вы становитесь все менее журналистом!

Эль Вате Ларраньяга застенчиво улыбнулся:

-- И я боялся, что переборщил с цензурой!

Директор просматривал кварталы:

-- Это имело место, это галичанство.

Он самодовольно поправил покрывало:

-- У него была проверка.

--Академия этого не признает.

Ветер приносил с собой приглушенные крики и аплодисменты. - воскликнул Дон
Селес глухим голосом.:

--Простолюдин повсюду галлюцинирует метафорами.

Директор-владелец с упреком посмотрел на покорного ведущего новостей:

--Но эти аплодисменты? Вы знаете, кто использует это слово?

-- Возможно, последует лицензирование.

--А вы, что вы здесь делаете? Повернись и помоги партнеру. Ватесито,
послушайте: Идея, которая, если бы вам удалось ее реализовать, принесла бы
вам журналистский успех: делайте обзор так, как будто
это цирковое представление с дрессированными попугаями. Подчеркните мягкость. Начните с самого
искреннего поздравления компании братьев Харрис.

Он надул Дона Селеса:

-- Репортер породы уже появился!

Директор отказался от похвалы, загадочно нахмурив брови и закусив губу:
Он продолжил, обращаясь к массивному Ватесито:

-- У кого есть напарник?

--Фрай Мочо.

-- Пусть этот скот не пьет!

Эль Вате Ларраньяга съежился, сдерживая свою тусклую улыбку:

--Увидимся позже.

Он поворачивал полет аплодисментов.


VII

Над сиянием тротуаров, криками уличных торговцев.:
Зигзаги чистящих обувь нубийцев: Звенящие подносы, которые
высоко несут официанты в американских барах: Эффектная рябь девушек
мулатки со старухой ребосильо на фланге. Формы, тени, свет
множатся, переплетаясь, создавая калигинную и
умопомрачительную восточную атмосферу, которую олицетворяют опиум и марихуана.




КНИГА ВТОРАЯ

ЦИРК ХАРРИСА


I

Цирк Харриса, окруженный ветвями деревьев и электрическими прожекторами, открывал свой солнцезащитный козырек из
прозрачного коричневого брезента. Пары жандармов ритмичными
прогулками украшали освещенные дверные проемы, а пышные усы и челюсти
, обрамленные карнизами, напоминали китайские обложки
. Популярные группы, по слухам, с нетерпением ждали
аллеи парка: Там мэр в пончо и мачете, с
креольским эль харано платеро, эль пеладо де сабаниль и Эль Индио Серрано.
На заднем плане прозрачный зонт от солнца триангулировал свои светильники на фоне зеленого неба
лусерос.


II

Вате Ларраньяга, черный и медлительный, похожий на канюка, пробился
сквозь плотные ряды жандармов и проник под брезентовый купол,
сотрясаемый залпами аплодисментов. Свою арию тенора все еще пел
лиценциат Санчес Оканья. Эль Ватесито, вытерев лоб, расстегнул
лацкан своей шали и сел напротив своего коллеги Фрая Мочо:
Старик с копотливой грязью, покрытый оспинами и большим
вздернутым носом, который приветствовал товарища винной затяжкой:

-- Это ораторское произведение!

--Ты делал заметки?

--Что происходит! Это проливной дождь.

-- И это еще не конец!

--Это заняло у нее очень много времени.


III

Оратор подливал шарик в стакан с водой: он отпивал глоток:
Она делала подтяжки: теребила накрахмаленные манжеты:

-- Бывшие испанские колонии, чтобы вернуться на путь своего
исторического предназначения, должны будут прислушаться к голосам цивилизаций
, зародившихся в Америке. Только так мы когда-нибудь перестанем быть колонией
дух Старого континента. Католицизм и
коррумпированные законы закрепляют всю цивилизационную работу латинства в нашей
Америка. Католицизм и коррумпированные законы - это оковы
, которые опосредуют нас в дискредитирующей, эгоистичной и лживой цивилизации.
Но если мы откажемся от этого религиозно-правового позора, то пусть это будет для того, чтобы создать
новую связь, где возродятся наши традиции
тысячелетнего коммунизма, в будущем, полном человеческой солидарности, будущем, которое
сотрясает паническими толчками катаклизмов чрево мира.

- Подал голос Апостил.:

--От твоей матери!

Последовала внезапная суматоха: приливная волна, отталкивание, крики и
поднятие рук. Жандармы вытащили чоло с непокрытой головой
из-под удара дубинкой. Лиценциат Санчес Оканья, немного бледный, с
театральной аффектацией, улыбался, помешивая чайной ложкой воду в стакане. Эль
Ватесито что-то хрипло пробормотал, наклонившись к уху фрая Мочо:

-- У кого было независимое перо! Шкипер хочет беспощадной критики
...

Фрай Мочо достал из сундука бутылку и наклонился, целуя горлышко:

--Очень красноречиво!

-- Это позор - продавать свою совесть.

--Что происходит! Вы не продаете свою совесть. Вы продаете ручку, что не одно и то
же.

--За поросят тридцать песо!

--Это фриголы. Необязательно быть поэтом. Ты хочешь подуть?

-- Что это такое?

--Чича!

--Мне этого не хочется.


IV

Оратор сжимал кулаки, размахивал гантелями, приближался к
огням авансцены. Он приветствовал его залпом аплодисментов: Приветствием
тенора, возвращающегося в своей арии:

--Креолство сохраняет все привилегии, все прерогативы
старых колониальных законов. Освободители первого часа не
смогли уничтожить их и коренную расу, как в худшие дни
из наместничества он попадает в рабство Энкомьенды. Наша Америка
стала независимой от латиноамериканской опеки, но не от их предрассудков,
которые они скрепляют заветом фарисеев, закона и католицизма. Не было предпринято
никаких попыток искупить вину индейца, который, униженный, беспомощный, работает
в латифундиях и на рудниках под кнутом надсмотрщика. И это
искупительное обязательство должно быть нашей революционной верой, идеалом
справедливости, более сильным, чем патриотическое чувство, потому что это стремление
к человеческой солидарности. Тихий океан, море наших судеб
расовые, в самых отдаленных местах, объединяют одни и те же голоса
братства и протеста. Желтые народы пробуждаются
не для того, чтобы отомстить за обиды, а для того, чтобы уничтожить правовую тиранию
капитализма, краеугольного камня обветшалых европейских государств. Океан
Тихий океан сопровождает ритм своих приливов единодушными голосами
азиатской и американской рас, которые в мучительном сне веков
вынашивали идеал нового сознания, обремененного такими
обязательствами, с такими жертвами, с таким упорным и мистическим сражением,
что это неизбежно покажется бредом браминов для захудалой
европейской цивилизации, запятнанной всеми похотями и
эгоизмом индивидуальной собственности. Европейские государства, рожденные
войнами и междоусобицами, не чувствуют позора своей истории, не замалчивают
своих преступлений, не отвращаются от своих кровавых грабежей. Европейские государства
доводят нечестность до гордого хвастовства своими преступлениями,
до хвастовства своей циничной безнравственностью на протяжении веков.
И эта деградация показана им как звон славы для хоров
молодежь из их школ. Столкнувшись с нашими идеалами, критика
этих народов - это критика римлян по отношению к учению Праведника.
Этот тучный патриций, сгорбившийся над рвотой, рассуждал тем
же баском: Рабовладелец, он защищал свою собственность: Запятнанный
фекалиями обжорства и сытости, он строил общественную жизнь и
пользование своим богатством на основе постулата рабства: Бригады
рабов косили землю.: Бригады рабов спускались
на дно шахты: Бригады рабов гребли на триреме.
патрициат Древнего Рима считал, что сельское хозяйство, добыча металлов, морская торговля не
могли существовать без рабов
. И превращение железа хозяина в плоть раба стало этической
заповедью, неотъемлемой частью общественного блага и здоровья Империи.
Мы, больше, чем политические революционеры, больше, чем люди ограниченной
и осязаемой родины, являемся оглашенными религиозного вероучения.
Озаренные светом нового сознания, мы собрались в
тесноте этого помещения, как рабы в катакомбах, чтобы
создать Универсальную Родину. Мы хотим превратить скалу мира в
звездную ару, где прославляется культ всего сущего, упорядоченного
любовью. Культ вечной гармонии, которая может быть достигнута только
через равенство между людьми. Давайте придадим нашей жизни фатальный
и бескорыстный смысл звездной жизни, давайте объединимся ради единой
цели братства, очистим души от эгоизма, который порождает ваши и
мои, преодолеем круги жадности и воровства.


V

Новая суматоха. Отряд гачупинов, жакетона и серрил, кричал на
трассе:

--Это ужасно!

--Гуаранго!

--Очищенный!

--Не хватает серебра!

--Развелся с законом!

--Да погибнет революционная толпа!

Гачупия разразилась криками и дубинками под прикрытием жандармов.
На подпольном концерте замаскированные
приспешники тирана сновали по трибуне. Обострилась стычка взаимных диктатур:

--Ах, вы, негодяи!

--Да умрет тирания!

--Маканадоры!

--Раздетые!

--Не хватает серебра!

-- Разведены по закону!

--Маканадоры!

--Анархисты!

-- Да здравствует генерал Бандерас!

--Да погибнет революционная толпа!

Ряды индейцев в накидках двигались волнами:

-- Да здравствует Дон Рокито!

-- Да здравствует апостол!

--Да умрет тирания!

--Да умрет пришелец!

Жандармы начали раздавать сабли. Свет фонарей,
крики, поднятые руки, окровавленные лица. Судорога
гаснущего света. Разрыв трассы по углам. Кубистический взгляд на цирк
Харрис.




КНИГА ТРЕТЬЯ

УХО ЛИСЫ


I

Тирано Бандерас с крысиным нюхом ищейки покинул колесо
lisonjeros compadres и прошел через монастырь: только что прибывшему инспектору полиции
полковнику Лиценциату Лопесу де Саламанке он сделал знак
рукой следовать за ним. Из зала вещания, куда все вошли.,
он перешагнул через постоянно подглядывающую мумию и прошел в камеру, где обычно имел дело
со своими секретными агентами. У двери он поздоровался с вежливостью
старого квакера:

-- Достопочтенный Дон Селес, не отпускайте меня больше ни на минуту. Господин инспектор
, приступайте к выполнению приказов.


II

Мистер инспектор прошел по комнате, обмениваясь
кивками, причитаниями и тихими причитаниями. Генерал Бандерас
вошел в камеру, он входил, он лежал на спине, он мог
повернуться, и все были предупреждены заключенными в действии
драматическим подмигиванием. Полковник Лиценциат Лопес де Саламанка, инспектор
Полицейскому было немногим за тридцать: он был резким человеком, с
университетской лирикой и шутливым характером: Внук испанских энкомендеро,
он унаследовал сентиментальную и абсурдную гордость и преждевременные
кастовые предрассудки. Это унаследованное презрение к индейцам питает креольская смешанная
раса, владеющая землей, дворянский корпус, называемый в тех
Республики, Патрициат. вошел полковник-инспектор, снова ставший
личиной:

-- Как прикажете, мой генерал.

Тиран Рандерас жестом приказал ему оставить дверь открытой.
Затем он замолчал. Затем он заговорил со страшным скандидо о каждом
слово:

--Больше не говорите. Был ли проведен молодежный митинг? О каких попугаях
они говорили?

-- Открыл выступления лиценциат Санчес Оканья. Очень революционно.

-- С какими темами? Сокращенно.

--Искупление индейца. Доколумбовый коммунизм. Марсельеза Тихого
океана. Братство желтых рас. Маканы!

--Какие еще попугаи?

--Для большего не было места. Последовала последовавшая за этим забастовка
гачупинов и насьоналей, что привело к вмешательству жандармов.

-- Были ли произведены аресты?

-- Дону Роке и некоторым другим я приказал привести их в мой кабинет.,
чтобы застраховать их от народных волнений.

--Очень удобно. Несмотря на то, что они являются антагонистами в идеях, они являются
заслуженными субъектами и жизнями, которые необходимо защищать. Если народный гнев
усилится, дайте им жилье в Санта-Монике. Не бойтесь переусердствовать. Завтра,
если вы согласитесь, я лично приеду, чтобы вызволить их из тюрьмы и
принести им личные и официальные извинения. Я повторяю, не бойтесь
переусердствовать. А что у нас с Почетным дипломатическим корпусом? Вы
помните вопрос, о котором я вам говорил, касающийся господина министра иностранных дел
Испания? Очень удобно, что мы обеспечиваем себя одеждой.

--Сегодня днем была проделана некоторая работа.

-- Вы усердно трудились, и я вас поздравляю. Изложите мне ситуацию.

-- Теневой люнет был дан андалузскому гуаранго, между бужей и
тореадором, которого они называют Каррито Ми-Альма.

-- Какое происхождение у этого персонажа?

--Это симпатичный мальчик, который ходит взад и вперед, как собачка на
поводке, в испанской дипломатической миссии. В прессе об этом говорят с некоторой долей ехидства.

Тиран взял себя в руки строгим жестом:

--Эти бормотания не для меня любимое блюдо. Продолжай.

-- Ну, не кто иной, как этот мальчик-тореадор, был арестован сегодня днем за
его обвиняют в публичном скандале. Они выразили некоторое сомнение в его
проявлениях, и был произведен обыск по месту жительства.

-- Я слишком много думал. Продолжай. Результат регистрации?

-- Я провел инвентаризацию на этом листе.

--Подойдите к светильнику и прочтите.

Полковник, получивший степень бакалавра, начал читать отрывисто, слегка переходя
на тон старых блаженных:

--Пачка писем. Два портрета с посвящением. Трость с
золотым набалдашником и цифрами. Портсигар с цифрами и короной. Одно ожерелье,
два браслета. Один парик со светлыми локонами, другой - брюнеткой. Одна коробка
в горошек. Два женских костюма. Какое-то шелковое нижнее белье с
завязками.

Тиран Бандерас, поднятый квакерским жестом, резко осудил свое отлучение от церкви:

-- Отвратительные аберрации!


III

Решетчатое открытое окно выходило на фоне лунных аркад.
Тени летучих мышей своим черным треугольником всколыхнули ночную
белизну руин. Лицензированный полковник медленно, с
той веселой серьезностью, которая оттеняет ловкость рук, вынимал из
разных карманов драгоценности, портреты и письма, раскладывая все подряд
на столе под пение тирана:

--Письма особенно интересны. Патологический случай.

--Негодница. Господин полковник, все это подано в архив. Мать
Родина заслуживает моего самого большого расположения, и по этой причине я
особенно заинтересован в том, чтобы барон де Беникарлес не был оклеветан: Вы
приложите все усилия, чтобы вернуть гуаранго его свободу. Господь
Министр Испании, очень удобно, что вы знаете об этом происшествии. Могло
случиться так, что уже одним этим он попал в поле зрения насмешек, которые он выставляет
, играя трубкой на чванстве английского министра. Какие новости
есть ли у вас какие-либо упоминания о заседании дипломатического корпуса?

--Которая была отложена.

--Я бы почувствовал, что господин министр Испании взял на себя слишком много обязательств.

--Он все исправит, когда курица поставит его в известность.

Тиран Бандерас покачал головой, кивая:
на черепе из слоновой кости и в круглых стеклах
пенсне отражался отблеск лампы: Он посмотрел на свои часы, серебряный лук, и намотал на
них два ключа:

--Дон Селес просветит нас в отношении отношения Господа
Министр. Вы не знаете, удалось ли вам взять у него интервью?

-- Мерито рассказывал мне о деле.

--Господин полковник, если у вас нет более неотложных дел, чем сообщить мне,
мы отложим отправку. Будет полезно узнать особенности того, что
приносит нам Дон Селестино Галиндо. Так что будьте добры сказать ему, чтобы он вошел, а вы
останьтесь.


IV

Дон Селес Галиндо, прославленный гачупин, играл тростью и
шляпой, глядя в дверной проем камеры: его напыщенная округлость на
плохо освещенном фоне огромного зала обладала той раздражительной и
озабоченной позицией комика, который за кулисами ждет своего выхода на сцену.
Полковнику-лиценциату, который вытаращил и вытаращил глаза, было предъявлено требование,
размахивая тростью и шляпой. Он приближал свой час, и важность бумажной работы
переполняла его. Полковник-лиценциат повысил голос, остановив насмешливый
и сочувственный взгляд на других присутствующих:

-- Мой сеньор Дон Селеста, если вы позволите.

вошел Дон Селеста и приветствовал его своей несвежей церемонией Тирана:

--Прошу прощения за ожидание и очень прошу вас принять мои
оправдания. Не приписывайте мне безразличия к тому, что я узнаю ваши новости:
Вы брали интервью у министра? Они разговаривали?

Дон Селес сделал широкий жест несогласия:

--Я видел Беникарлеса: мы беседовали о политике, которая
в этих Республиках должна сохраняться Родина-Мать: мы
окончательно отдалились друг от друга.

- торжественно прокомментировала мумия:

--Я сожалею о неудаче и тем более о том, что на меня повлияла какая-то вина.

Дон Селес закусил губу и смежил веки, показывая, что
происшествие не имеет значения:

-- Чтобы подтвердить свои взгляды, я обменялся впечатлениями с
некоторыми известными личностями Колонии.

--Расскажите мне о его Превосходительстве господине министре Испании. Каковы
ваши дипломатические обязательства? Почему его действия противоречат
здесь коренятся испанские интересы? Разве он не понимает, что обучение
коренных жителей - это гибель стойбища? Эль Эстансьеро столкнется здесь с
теми же аграрными проблемами, которые он оставил поднятыми в самой стране, и
которые ее государственные деятели не знают, как решить.

Дон Селеста сделала широкий, льстивый и решительный жест:

--Беникарлес не такой человек, чтобы с такой ясностью и
серьезностью излагать свои проблемы.

-- На каком основании вы придерживаетесь своего мнения? Я бы посчитал, что знаю.

-- Он не спорит.

--Как вы обосновываете свое мнение?

--Это не поддерживает ее.

-- Он что-нибудь скажет?

--Его критерий состоит в том, чтобы не отклоняться в своих действиях от взглядов, которых придерживается
Дипломатический корпус. Я высказал ему всевозможные возражения, я дошел до
того, что имел в виду, что он подвергается серьезному конфликту с Колонией. Что
, возможно, была сыграна гонка. Бесполезно! Мои слова натолкнулись на
его безразличие! Он играл с фартуком! Это меня возмутило!

Тиран Бандерас прервал его своей фальшивой и
скандальной церемонной речью:

--Дон Селес, преодолевая свое отвращение, вам все равно придется
встретиться с господином министром Испании: Будет удобно, если вы
вы настаиваете на одних и тех же темах с некоторыми очень
специализированными указаниями. Возможно, ему удастся избавить его от пагубного влияния британского
представителя. Мистер инспектор полиции получил известие
, что наши нынешние трудности вызваны заговором
Лондонского евангелического общества. не так ли, господин инспектор?

--Несомненно! Человечность, на которую ссылаются пуританские ополченцы
, - это сущность разума, логомахия. Английский лейбористизм, чтобы
повлиять на горнодобывающий и финансовый бизнес, начинает
с ознакомления с Библией.

Дон Селес покачал головой:

-- Я уже на мысе.

Мумия наклонилась с жесткой мерой, искажая разговор:

--Заслуженный испанец не может умалчивать о своих действиях, когда речь идет
о хороших отношениях между Республикой и испанской Родиной. Есть
еще один уродливый полицейский клубок. Слово имеет господин инспектор.

мистер инспектор с этим похоронно-насмешливым жестом остановил взгляд на
Don Celes:

--Гуманитарные принципы, на которые ссылается дипломатия, возможно, должны
быть подчинены требованиям пульсирующей реальности.

Размышляла мумия:

--И, в конечном счете, интересы испанцев здесь коренятся,
они против человечества. Ее не нужно мыть! Проживающие
здесь испанцы представляют противоположные интересы. Да поймет это
господин министр! Пусть тренируется! Если вы видите, что он очень неохотно, покажите
ему, что он работает в полицейских архивах, переполненных настоящими
римскими оргиями, где перевернутый имитирует роды. Слово имеет Господь
Инспектор.

Дон Селес был потрясен: И полковник-лиценциат положил на него руку:

-- На этой тренировке, кажется, был акушером господин министр здравоохранения.
Испания.

- Стонал Дон Селес.:

--Я потрясен!

Тиран Бандерас скривил рот в презрительной гримасе:

--Иногда к нам приходят отвратительные чистюли, представляющие Родину.

Вздохнул Дон Селес:

--Я встречусь с бароном.

--Увидьтесь с ним и дайте ему понять, что мы держим его кредит в руках.
Господин министр напомнит, что он делает. Передайте ему очень хорошее приветствие
от Сантоса Бандераса.

Тиран поклонился размеренным и жестким
движением, похожим на палку:

--Дипломатия любит отсрочки, и из этой первой встречи
ничего не выйдет. Короче говоря, посмотрим, что принесет нам завтрашний день.
Республика может погибнуть в войне, но никогда не сдастся в войне
навязывание со стороны иностранных держав.


V

Тирано Бандерас вышел в монастырь и, сгорбившись над столом
для предвыборной кампании, не садясь, быстрым темпом подписал указы и
постановления, которые секретарь суда
Лиценциат Каррильо выписывал из картотеки. На побелке стен они рисовали
свои ужасные злые картины мучеников, чистилищ, катафалков и зеленых демонов.
Тиран, написавший последнюю фразу, говорил медленно, болезненная гримаса застыла
на разорванном рту Индианы.:

--Чак-чак! Мистер Лиценциатито, мы в долгу перед старым
рабона из 7-го легкого. Чтобы должным образом воздать ему должное, необходимо
избить начальника армии. Наказать его, как сломленного! И он один
из самых уважаемых друзей! Маканадор моего товарища Домициана де
ла Гандары! Этот пират, который через некоторое время назовет меня деспотом,
с косым взглядом на мятежный лагерь! Прикончить моего приятеля - значит
посадить его на лошадь. Обездолить чола рабону, подделать замысел
, который я сформулировал, пожимая ему руку, - это называется подчиниться, очиститься. Лицензиат,
каков ваш совет?

--Патрончик, это гордиев узел.

Тиран Бандерас, скривив рот в зеленой гримасе, повернулся к хору
компартий:

-- Вы, друзья, не прогоняйте себя: сдавайтесь в аренду, чтобы вынести свое решение.
Вы поняли, о чем я говорил с господином лиценциатом? Вы хорошо знаете
моего приятеля. Очень хорошая реата, и мы все ее очень ценим! Дать ему корешка, как
ломаному, - значит разозлить его и отправить на ранчо революционеров.
Неужели он нанесет ей удар и оставит свободной и злобной? Должен ли Тиран Бандерас - как говорят
ублюдки - быть благоразумным или великодушным? Подумайте об этом, друзья,
ваша диктовка мне интересна. Явитесь в суд и урегулируйте дело
в соответствии с совестью.

Развернув подзорную трубу с тремя лежащими телами, он вышел в аркаду,
открывающуюся над размытым ландшафтом сада, и
погрузился в созерцание неба.


VI

Товарищи делают круг на другом мысе и указывают на различия
, оправдывая те угрызения совести, которые
Тиран Бандерас бросал в них, как кость собакам. На лиценциата Каррильо намекает
лисья гримаса, свойственная хорошему любопытству:

--Какова будет идея шаблона?

Лиценциат Начо Вегильяс кривит рот и отводит глаза, вспоминая
пение лягушки:

--Куа! Куа!

И он презирает его жестом, выдергивая леденец из бороды,
величайшего Абилио Долины:

--Гитара не для того, чтобы быть пунктирной!

--Майор дель Валле, вам нужно умыться!

Лиценциат Каррильо не отрывался от своей темы:

-- Точный - это угадать идею шкипера и принять решение в соответствии с ней.

Начо Вегильяс вел себя как глупый ханжа:

--Куа! Куа! Я руководствуюсь его светом, лицензиат.

- пробормотал майор Долины.:

-- Чтобы добиться успеха, каждый берется за дело.

-- А как же ваше дело, майор?..

-- На каких условиях, лицензиат?

--Спорить со старухой или с парнем, как с маленьким полковником из
Гандары.

Майор Абилио дель Валле, всегда готовый ухватиться за леденец на палочке, мягко
отстранил:

-- Усмирить Домициана, а затем посадить его на трон - вот мой совет.

Лиценциат Начо Вегильяс пережил сентиментальный припадок от бедного
диабло:

--Маленький покровитель, возможно, наблюдает за отношениями товарищей, и
духовная связь может смягчить его ригоризм.

Лиценциат Каррильо раздраженно поджал хвост:

--Малыш, из этого гордиева узла ты и есть Александр.

Вегильяс скорчил гримасу.:

-- У торговца аптекой не может быть смертной казни! Я спасаю свою
ответственность. Я не хочу, чтобы призрак Домициана появлялся передо мной.
Вы знакомы с пьесой, которую вчера поставил Пепе Валеро? “Фердинанд эль
Эмплазадо”. Че! Это случай из истории Испании.

-- Таких случаев больше не бывает.

--Каждый день, майор.

--Я их не знаю.

--Они остаются неопубликованными, потому что места не являются коронованными завещаниями.

-- Сглаз? Я в это не верю.

-- Я знал одного человека, который всегда проигрывал в игре, если у
него в руке не было потушенной сигары.

Лиценциат Каррильо выдавил улыбку:

-- Я позволю себе обратиться к вам по этому вопросу. Я подозреваю, что
против полковника де ла Гандары есть еще одно обвинение. Этому другу всегда можно было доверять
и в те времена она была очень ведьмой и, возможно, пыталась залатать себе путь серебром в
революционной монтонере.

Голоса слились в шепот.:

--Ни для кого не секрет, что он был в сговоре.

-- Ну, он многим обязан маленькому боссу.

--Как и все мы.

-- Я первый, кто признал этот священный долг.

-- За меньшее, чем жизнь, я не плачу Дону Сантосу.

-- Домициан ответил ему взаимностью с самой черной неблагодарностью.

Согласившись, он предложил фляжку Майору Долины.


VII

Тиран провел по небу дулом своей подзорной трубы: его череп был белым от
луны:

--Пять дат, чтобы сделать комету видимой, объявленных европейскими
астрономами. Небесное событие, о котором мы не
узнали бы, если бы не мудрецы извне. Возможно, в
звездных пространствах тоже ничего не знают о наших революциях. Мы ровесники.
Однако наша научная отсталость очевидна. Лицензиат
Вегильяс, вы подготовите указ об оснащении вас хорошим телескопом
в Мореходно-астрономическую школу.

Лиценциат Начо Вегильяс, изображая панду в такт
шагам, выпятил грудь и вытянул руку в песок:

-- Стремиться к культуре - значит быть родиной!

Тиран отплатил за дерзкое радушие бедного дьявола юмористическим жестом
черепа, когда он снова осмотрел в своих очках ночное
небо. Кокуи зажигали свой световой танец в размытой,
лунной геометрии сада.


VIII

Грубая и неуловимая, с острыми глазами, как у паразита, она, издавая
крики, проникла внутрь, одетая в меховую одежду женщина. В комнате повисла тишина, и
коллоквиумы витали в воздухе. Тирано Бандерас, испугавшись,
пришел в себя, в гневе и негодовании топнув ногой. Опасаясь наказания,
были арестованы горничная и служанка, которые пришли, чтобы схватить
Ла Камисаду. Разгневанный тиран:

--Чингада, береги девочку! Привет от таля, ты его хорошо
хранишь!

Две парные фигуры стояли рядом, перешептываясь в дверном
проеме: они были темными комочками
размытого блика над глубокой полоской тени. Тиран Бандерас подошел к рубашке, которая
упрямым жестом безумца вонзила ногти в грину, и сказал:
я сидел на корточках в углу, воя.:

--Манолита, ты будешь хорошим командиром. Больше не ходи в камеру хранения.

Эта рыжеволосая женщина в плаще была дочерью Тирана Бандераса: Молодая,
смуглая, из полированной бронзы, почти девочка, с неподвижным выражением лица,
она запечатала жестокую загадку своей идолопоклоннической маской: Убегающая и согнутая, она была
подобрана под прикрытием горничной и горничной, арестованных у
двери. Они забрали ее с увещеваниями и в темноте
заблудились. Тирано Бандерас с заикающимся монологом начал
прогуливаться: В конце концов, решившись, он вежливо поклонился и
начал подниматься по лестнице.

-- Что касается маканадора моего товарища, будет разумно арестовать его сегодня вечером,
майор дель Валле.




ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

НОЧЬ ФАРРЫ




КНИГА ПЕРВАЯ

ЗЕЛЕНАЯ КАМЕРА


I

Знаменитые ярмарки Святых и Усопших! Пласа-де-Армас,
Монотомбо, Аркильо-де-Мадрес были базаром для игры в боулинг и чтиво,
рулеток и игральных карт. Бегите от толпы к рекламным роликам toro candil на
порталах Penitentes: Они устраивают раунды насмешек, выключая
светильники, пытаясь сделать
лампу торнадо более эффектной. Рухни темнота, на огромном небе, луна столкнется и
какарианте: В амбушюрах
тутилимундисов, тингладос и бараков тлеют масляные лампы: Слепые под гитару поют в
загонах пеладос: Креольское ранчо - пончо, факон, харано -
припарковано у столов с досками для случайностей и жребиями
. Медная, седая, босоногая плебейка собирается группами, а по
лестницам церквей индейцы-гончары продают
глиняные ножницы с кружками и палочки для рисования, расписанные живописными и драматическими картинами.
Блаженные и чамаки совершают погребальные обряды, такие грустные, что
они помнят тену и случай с перуанским монахом. На каждом шагу раздается
смех и бравада. В порталито, в мякоти холоса и
Лепеса, гитара играет на корриде чудес и воров:

 Это был Диего Педерналес
из хорошего поколения.


II

Тараканья свора зажигала разноцветные фонарики в лазогее
и огни покойников в Зеленой каморке. Это консорциумы, которые организуют
ярмарки. Романтичная Люпита в халате с бантами и свисающей шиньоном
вздохнула, погрузившись в магнетический сон, под пристальным взглядом и шагами
Польский доктор: Она поощряла сдавшихся и побежденных вздохами эротического
транзита:

--Увы!

-- Ответила мисс Медиум.

--Увы! Освещая себя, он поднимается по очень большой лестнице... Я не могу. Его больше нет
... Он исчез для меня.

-- Следуйте за вами, пока не найдете его, мисс.

-- Войдите в дверь, где стоит часовой.

--Вы разговариваете с ним?

--Да. Теперь я не могу его видеть. Я не могу... увы!

-- Постарайтесь занять свое место, мисс Медиум.

-- Я не могу.

-- Я им командую.

--Увы!

-- Присаживайтесь. Что он видит вокруг себя?

--Увы! По небу проносятся звезды, большие, как луны.

--Вы покинули земной план?

--Я не знаю.

--Да, он знает. Отвечайте. Где он находится?

--Я мертва!

-- Я собираюсь воскресить ее, мисс Медиум.

Фарандул положил ему на лоб камень из кольца. Затем были
передачи из рук в руки и подувание на веки спящей дайфы:

--Увы!...

--Мисс Медиум, вы проснетесь довольной и без
головной боли. Очень ясная и довольная, без каких-либо болезненных впечатлений.

Он говорил обычным тоном, тихим бормотанием священнослужителя, который
ежедневно молится мессу. Он кричал в коридоре на мадроту, а в азогехо,
где он был мастером танцев, бренди и латчи, он засунул буллу в
Маленький полковник Домициан де ла Гандара.


III

Маленький полковник Домициан де ла Гандара закаляет гитару: Рубашка и
бриджи, благодаря совпадающим отверстиям, демонстрируют
округлый и смеющийся живот тибетского бога: На босых ногах он волочит шлепанцы и
играет на дудочке мамби, которая при повороте обнаруживает красный цвет носового
платка и уха с серьгой. Глаз подмигни себе, положа руку на лад,
поговори с лепероном с манфлотами в волосах и в халате с глубоким вырезом: Он был
черноволос, плечист, курчав, одет в потную гуаяберу и бриджи
-комбинезоны, стянутые поясом с большой серебряной застежкой: Неуклюжие
венустосские концепции празднуются сатурнальным и винным смехом. Ниньо Домициан
никогда не обходился без четырех светильников, и, поскольку он тащил свою жизнь по
кочкам и сугробам, он был склонен к тремолиниям и скандален в
конце фаррас. Девушки греха, развязные и пренебрежительные,
собирали буллу-буллу на качелях-качалках: красный
цвет сигар указывал им на их места. Эль Коронелито, сделав последний
рывок на ладу, плюет и бренчит, насмехаясь, напевая "Корридо
, который катится в эти времена" Диего Педерналеса. Тень руки с
отражение тумбагов, играющих на гитаре, добавляет блеска огней к игре на
гитаре:

 -- Заключенного везут охранники
на коне пелоне,
которого на ранчо Вальдивии
предательски схватили.
 Ревность девушки-владельца ранчо
произвела фурор.


IV

Он играл на ипохондрическом пианино в комнате, которую
они назвали Зеленой казенной комнатой. Поскольку митоте находился во внутреннем дворике, комната стала
больше, освещенной и пустой, с решетками, открытыми на засов, и
ветром в занавесках на стеклах. Слепой Велонес -- имя
насмешки - он яростно царапал гаммы, сопровождая пение непревзойденной
цыпочкой, грустью, надрывом, уродством гостеприимной хозяйки. На задворках
решетки они скорбели по поводу противоположной удачи в болотах, двух
очарованных пепонас: Мелированная грязь их фракций была очищена
сладостью линий и чернил, в черном цвете блестящих головок
расчесок и пучков - восточная драма сургучей и зелени. Слепой
Велонес играл на пианино без подсветки, пианино-сове, которое целыми
днями играло в черном футляре. - Пропела Ла Чикуэла, дергая за волосы.
строки печального декольте, неподвижное лицо мертвой девушки, похоронный
отблеск подноса с петицией на груди:

 --Не убивай меня, коварная иллюзия!
 Это твой образ в моих мыслях,
костер целомудренной страсти!

Хриплый голос в тусклом освещении пустынной комнаты
разносился с невероятной высоты:

 -- Костер целомудренной страсти!

Некоторые пары танцевали в азогехо, раскачиваясь в такт
танцу: ленивые и томные, они проходили, прижавшись щеками друг к
другу, перед решеткой. Маленький полковник, скорее ведьма, чем сломленный, сопровождал
со струной на гитаре, голосом на тремоло.:

 --Не убивай меня, коварная иллюзия!


V

Занавеска раздувает свой зеленый атлас в арке спальни: Она сияет на
заднем плане, над зеркалом, на помпезной ложе сделки, и временами все это
колеблется в поклоне алтаря. - вздохнула Люпита.:

--Духи Чистилища! Не больше, и какой сон мне приснился!
У меня раскалывается голова!

ее успокоил фарандул:

--Это скоро пройдет.

-- Когда я снова соглашусь на то, чтобы вы меня оттолкнули, у
черепах волосы встанут дыбом!

Польский доктор, прервав разговор, поздравил дайфу с
церемония фарандула:

-- У вас очень интересный случай метемпсихоза. Я был бы не
против, если бы вас наняли в берлинский театр.
Вы могли бы быть одним из самых знаменитых. Этот опыт был
очень интересным!

Дайфа прижала ладони к вискам, пробираясь пальцами со
стразами по острым краям прически:

--К вечеру у меня уже будет мигрень!

--Одной чашки кофе будет достаточно... Растворите в чашке
жемчужину эфира, и вы быстро придете в тонус, чтобы можно было провести
еще один опыт.

--Раз и не больше!

--Не могли бы вы побудить себя появиться на публике? Под умелым
руководством вы вскоре стали бы известны благодаря выступлениям в
нью-йоркском театре. Я гарантирую вам несколько процентов. Вы,
до истечения одного года, можете представить себя с дипломами самых авторитетных
Академии Европы. Маленький полковник рассказывал мне о своем
деле, но весьма отдаленном, которое представляло такой большой интерес для науки.
Очень далеко! Вы обязаны изучать посвященных в тайны
магнетизма.

-- С портфелем, полным бумаг, я еще не ослепла!
На грани того, чтобы погибнуть во время эксперимента!

--Такого риска не существует, если исходить из научных соображений.

-- Та блондинка, которая сопровождала вас в былые времена, сказала, что она
умерла в театре.

-- И что я был в тюрьме? Эта клевета очевидна. Я не в тюрьме.

--Вы будете подпиливать тюремные решетки.

-- Вы верите, что я способен на такое?

-- Разве вы не колдун?

-- Изучение магнитных явлений нельзя квалифицировать
как колдовство. Вы уже избавились от головной боли?

--Да, похоже, я упускаю это из виду.

- Кричала в коридоре мадрота.:

--Люпита, тебя просят.

-- Кто это?

--Друг. Не проходи мимо!

--Я иду! Если бы я не испытывал недостатка, сегодня вечером я хранил бы ее из преданности Благословенным
.

--Люпита, вы можете устроить публичное мероприятие на сцене.

--Мне так страшно!

она вышла из палаты в пышных юбках, за ней последовал доктор
Польский. Этим некромантским туно с бараком на ярмарке очень
восхищались в конгал-де-Таракита.




КНИГА ВТОРАЯ

ОГНИ НАСТРОЕНИЯ


I

 -- В боррико-де-джастис
его выводят с возгласом,
- сказал мамола палачу
, надевая на
него плащ, - и Христу, которого они ему представляют,
знак масона.

В зеленой каморке, освещенной множеством масляных лампочек и
спичек, он, потушив спичку, обслуживал пару, загоревшуюся от
греха подальше. Наступил романс, зажженный под звуки гитары. На алтаре
порхали масляные бабочки, а влюбленные - в
головах. Ла дайфа:

-- Это был хороший руин!

Эль Коиме:

-- Атеист!

-- Сегодня вечером эта песня палачей и казненных кажется
чернее катафалка.

--Радостная жизнь, печальная смерть!

--Открывайте, ребята! Какой у тебя голос ворона! Вегильяс, ты, увидев последний
час, исповедуешься ли ты как христианин?

-- Я не отрицаю жизни души!

--Начито, мы - дух и материя! Где ты видишь меня с этим мясом,
ну и романтик! Если бы я не была такой ведьмой, я бы сохранила этот
день. Но это очень много усилий с вада! Начито, ты знаешь
живого человека, у которого нет своих мертвецов? Хосписы, и даже те, потому
что они их не знают. Этот юбилей заслужил того, чтобы его запомнили больше всего:
Принеси много воспоминаний! Ты, если бы ты был настоящим романтиком, теперь
у тебя были сомнения: ты платил мне стипендию и уходил.

-- И ходить, не снимая серебра?

--Я тоже. Я такая романтичная! Я уже говорю тебе, что если бы я не был так в
долг перед мадротой...

--Ты хочешь, чтобы я списал тебе кредит?

--Проясни это.

-- Если ты хочешь, чтобы я выплатил тебе долг?

-- Не смотри на меня свысока, Начито.

--Ты много должен?

-- Тридцать Манфредо! Она отказывает мне в пятнадцати, которые я подарил ей за майские цветы
! Поскольку ты взял на себя долг и взял меня в
ученики, ты должен был увидеть верную рабыню!

-- Извини, что я не негр!

Дайфа остается отвлеченной, глядя на огни своих фальшивых колец.
Он делал воспоминания. Из накрашенных уст лилась молитва:

-- Этот разговор снова прошел в том же ключе: Ты помнишь,
Вегильяс? Он перешел на те же слова и прозопопеи.

--Я мог бы.

Отроковица греха, придя в себя, впала в уныние, не сводя
глаз с камней на своих кольцах.


II

Я чувствовал себя подавленным игрой на гитаре, пением и заунывным смехом,
болтовней и хлопаньем в ладоши, которыми они приветствовали участников сделки. Крики, беготня и
хлопанье дверей. Я хватаю и топаю по коридору. Лос-Артехос и голос
Тарасены:

--Засов! Хорита Вос идет с куплетом Домициана. Засов, если
вы его не взломали, который уже стал предметом скандала
из-за казенной части.

Всегда погруженная в басню о своих руках, она вздохнула романтично:

-- Домициан принимает жизнь такой, какой она заслуживает!

-- А как насчет пробуждения?

--Аве Мария! Разве у нас не было такого же разговора минуту назад?
Вегильяс, когда были твои прогнозы о плохом конце, который
постигнет Маленького полковника де ла Гандара?

- Крикнул Вегильяс.:

-- Эта тайна никогда не сходила с моих уст!

-- Ты и так заставляешь меня сомневаться! Бакенбарды захватили твою фигуру в тот момент,
Начито!

--Люпита, не будь дальновидной.

Он шел по коридору под аккомпанемент куплета и гитары.,
мягкие хлопки и хлопки в ладоши. Эль Валидор пел мелодию льянерос:

 --Лиценциатито Вегильяс,
возьми свою даму за руку
, чтобы выпить.
 на здоровье души.

--Святейший Боже! Эту же лирику снова пели
, когда вы, как и сейчас, лежали в постели!

Начо Вегильяс, одновременно юмористический и пугающий,
с большим треском шлепнул девицу по ягодицам:

--Люпита, какая ты романтичная!

-- Не вводи меня в заблуждение, Вегильяс!

--Если ты будешь смотреть на меня, то будешь сосать всю ночь.

Он поворачивал куплет и бренчание к казенной двери. Он качал
алтарь огней и крестов. Шепнул о сделке:

--Начо Вегильяс, у вас хорошие отношения с полковником Гандаритой?

--Милые друзья!

--Почему бы тебе не предупредить его, чтобы он был в безопасности?

--Так что же ты знаешь?

--Разве мы не говорили раньше?

--Нет! - Нет!

--Ты клянешься, Начито!

--Присяжные!

--Что мы ничего не обсуждаем? Ну, у тебя это было в мыслях!

Начо Вегильяс, оторвав глаза от лица Флор, прыгнул на
ковер, обеими руками прикрывая смущение:

--Люпита, у тебя торговля с духами!

--Заткнись!

--Отвечай!

--Ты меня сбиваешь с толку! Ты хочешь сказать, что мы ничего не обсуждали о конце, который ждет
полковника де ла Гандара?

В дверь постучали, и снова возобновилась булла на тему
куплета и гитары:

 -- Встань, валидор,
и надень свои бриджи,
чтобы разыграть нам серебро
на лысых болотах.

Дверь пинком распахнулась, и, царапая гитару, которую он прижимал
к своему округлившемуся животу, появился Маленький полковник. Начо Вегильяс с
радостным писком спрыгнул с кукушки, повторяя лягушачье пение
:

--Куа! Куа!


III

Конгал, освещенный светильниками с вербеной, собирал во внутреннем дворике
карточные игры, бренди и пончики. Игральная карта вызывала у него
усталый интерес: ставки уменьшались, они съеживались на коврике под
желтым отблеском солнца. свеча, в воздухе противоположная игральной карте. Видя
, что денег так мало, он, чтобы подбодрить ее, принес коньяк из тростника и
чича-ла-Тарасена. Начо Вегильяс, очень праздничный, полуодетый,
без жилета, на одной лямке за хвост, прыгал, балуя дуэт
жабы и лягушки. Классическая музыка, которую, когда рассеивалось его
мрачное настроение, любил слушать Тиран Бандерас. Начито со слезами
бродячего артиста принимал поздравления, пожимал
руки, покачивался в эпических объятиях. Польский доктор, завидовавший
этим победам, в компании девушек читал диссертацию, действуя с
раскрытая веером карточная книга. Внимательные рулевые,
они замыкали круг темных кругов и петель с медовым тропическим шелестом.
Похоронная процессия проходила мимо лотка с петиторием, протягивая
печальное убранство, угрюмая и смиренная, ужасная в своем
голубом муслиновом лифе, в сиянии роскоши от голода. Начито преследовал ее на корточках с
большой альгасарой:

--Куа! Куа!


IV

При свете зари мустья пара слепого совенка и привязанная к веревке девушка
спускаются по арке португальских матерей.
Светильники погасли. В порталах магазинов осталось отставание от ярмарок:
Карусель делала свой последний круг в большом зале со светильниками.
Слепая сова и девушка с привязанным ремнем несут фоско розмара, зажатого
между четырьмя ступеньками:

--Более суровых времен я не встречал!

- Произнесла девушка, не убирая жеста ультратумба.:

--Там, где другие ярмарки!

Сова покачала головой:

--Таракашка не продлевает отношения с бабой и, таким образом, не поддерживает бизнес.
Как насчет панамской женщины? У вас есть матч?

--Мало ли какая партия должна быть новой. Это мочалес!

-- Что же это получается?

--Так у него есть девушка, которую они называют Ла Малага! Под этим подразумевается
перевороты.

--Не принимай близко к сердцу разговоры об этих женщинах.

Девушка с завязанными глазами подняла печальные глаза на звезду.:

--Было заметно, что я храплю?

--Не больше, чем при атаке на первые ноты. Страсть сегодняшнего вечера
принадлежит настоящей художнице. Если бы не отцовская привязанность, я думаю, у тебя был
бы триумф в концертном зале: “Не убивай меня, предательница иллюзий”
. Там ты очень высоко взлетел! Дочь моя, тебе нужно как можно скорее спеть в
театре и избавить меня от этого опасного положения. Я могу дирижировать
оркестром.

-- Слепой?

-- Мне сделали операцию по удалению катаракты.

-- О, мой старик, как мы мечтали!

-- Неужели мы никогда не выберемся из этого кошмара?

--Кто знает!

--Ты сомневаешься?

-- Я ничего не говорю.

-- Ты не знаешь другой жизни и соглашаешься.

--Ты тоже ее не знаешь, малышка!

-- Я видел ее в других и понимаю, что бы это ни было.

-- Я, склонный к зависти, не стал бы завидовать богатству.

-- Ну и чему бы ты позавидовал?

--Быть птицей! Пение на ветке.

--Ты не понимаешь, о чем говоришь.

--Мы уже на месте.

У портала спал индеец со своей индианкой, накрывшись
одеялом. Похоронщица и слепая сова прошли мимо, разворачиваясь.
Эсхилон монахинь удваивал настроение.


V

У Начо Вегильяса также было сентиментальное вино со слюнявым ртом и нежными глазами
. Теперь, положив голову на колени дайфы, она поет свою
арию в Зеленой каморке:

--Подари мне свою любовь, лилия, упавшая в грязь!

Приснился манфлот:

--Корица! А вы говорите, что вы не романтик!

--Чистый ангел любви, какая любовь вдохновляет! Я вытащу тебя из бездны и
искуплю твою девственную душу! Тарасена! Тарасена!

-- Не устраивай скандала, Начито! Оставь хозяйку себе, она не для твоих
мытий.

И она положила кольца ему на винный рот. Начито присоединился:

--Тарасена! Я плачу по счету за эту лилию, упавшую в мерзкую грязь
твоей торговли!

--Заткнись! Я не промахнулся!

Начито, шмыгая носом, повернулся к девушке, заключавшей сделку:

--Утоли мою жажду идеала, ангел, у тебя сломаны крылья! Положи свою
руку мне на лоб, чтобы в море огненной лавы мой мозг почувствовал
, как горит!

-- Когда это я слышал ту самую музыку? Начито, здесь были сказаны
те же самые слова!

Начито почувствовал ревность:

-- Какой-то ублюдок!

--Или они не сказали бы друг другу... Сегодня вечером мне кажется, что все
, что происходит, уже произошло. Они благословенны! ... Это иллюзия, что все прошло,
прежде чем мы перейдем!

-- Я звал тебя в своих одиноких мечтах! Магнит твоего взгляда
проникает в меня! Поцелуй меня, женщина!

--Начито, не будь таким глупым и позволь мне помолиться об этом ободрении.

--Поцелуй меня, Джарифа! Поцелуй меня, бесстыдную, невинную! Дай мне целомудренный,
девственный оскал! Я шел один по пустыне жизни, и мне кажется
, что это оазис любви, где можно отдохнуть!

Начито рыдал, и дель Торо, чтобы утешить его, поцеловал
его романтическим поцелуем на листочке, прижав его ко рту, к сердцу своего
накрашенного рта:

-- Ты - сонсо!


VI

Алтарь Духа содрогнулся: Трепет отражения расстроил их
стены Зеленой камеры: Дверь открылась, и без церемоний вошел
маленький полковник де ла Гандара. Вегильяс повернул нос Алькузы и поднял
глаза на Карнеро:

-- Домициан, не оскверняй идиллию двух душ!

--Лицензиат, я рекомендую нашатырный спирт. Посмотри на меня, очищенного от
паров. Гваделупа, что ты делаешь, не давая ему святой воды?

Маленький полковник де ла Гандара, наступая, вызывал трепет у
светила Аним: Непочтительная фанфара его серебряных шпор
придавала поклону алтаря симфонический еретический фон: Будьте осторожны
заметное движение в лице и аресте маленького полковника: он принес бриджи
, заправленные в сапоги всадника, туго подпоясанный пояс и мачете на боку,
еще жива сбритая борода и выбритая прядь со лба,
причесанная и блестящая:

--Вегильяс, брат, одолжи мне двадцать солнц, которые тебе хорошо нарисовала
игра. Завтра тебя восстановят в должности.

--Завтра!

Начито, после слова, которое исчезает в зеленоватом полумраке, остается
в напряжении, не закрывая рта. Раздается двойной отдаленный звонок. От
огней алтаря веяло испуганным холодом. Флотилия в
розовая рубашка - привлекательная брюнетка - красовалась между занавесками. И он
всегда был в своей теме маленьким полковником де ла Гандара:

--Завтра. А если нет, то когда меня похоронят!

Начито разразился рыданиями:

--Смерть всегда с нами. Домициан, приди в себя,
серебро ничего тебе не исправит.

Из-за занавески вышла дайфа, застегивая корсет, выставив обе
груди наружу, подтягивая чулки, высокие розовые подвязки.:

--Домициан, спаси себя! Этот придурок не говорит тебе, но он знает
, что ты в списках Тирана Бандераса.

Маленький полковник поднял глаза на Вегильяса. И Вегильяс, раскинув
руки, в ужасе закричал:

-- Жуткий ангел! Биомагнитный румпель! Своими пьянящими поцелуями ты
поглотил мои мысли.

Маленький полковник одним прыжком оказался у двери, внимательно наблюдая и
прислушиваясь: Она закрылась, и щелкнул дверной молоток, раздвинув ноги,
он вытащил мачете:

--Принеси таз, Люпита. Мы собираемся сделать сангрию этому
маленькому доктору из Гуагуа.

Дайфа в корсете встала между ними:

-- Имей здравый смысл, Домициан. Прежде чем ты прикоснешься к нему, ты передашь меня мне.
Что ты задумал? Что ты здесь делаешь, душный? Ты в опасности? Тогда
спаси себя!

Полковник де ла Гандара сердито дернул себя за усы:

--Кто меня продает, Вегильяс? Что мне угрожает? Если сам хорита не
заявишь об этом, я дам тебе паспорт с Благословением. Тогда, тогда, выкладывай все
начистоту!

Вегильяс, припертый к стене, натягивал трусы, скрюченный и
сжатый. Его руки дрожали. - Застонал турулато.:

--Брат, тебя выдает старая рабона, у которой на тумбочке
маленькая лягушачья игра. Это тебя выдает!

--К чертовой матери!

-- У тебя пропала дурная привычка делать кальяны, ты почти
не играешь на трубе.

--Эта старая кираса послужит мне барабаном!

-- Ниньо Сантос пожал ему руку с обещанием подарить тебе ребенка.

- Настаивал дайфа.:

--Не теряй времени, Домициан!

--Заткнись, Волчонок! Этот милый друг позже, позже скажет мне,
к какому суду я приговорен.

- Застонал Вегильяс.:

--Домициан, не говори ей, что ты не иностранный подданный!


VII

Маленький полковник взмахнул мачете над головами: Ла дайфа в
розовой рубашке зажмурил глаза и опустил руки: Вегильяс был всем
дрожащий, припертый к стене, в юбках и с бриджами в
руке: Маленький полковник сорвал их с себя:

--Я штопаю свои трусики! Каков мой приговор?

Начито съежился, уткнувшись носом Алькузе в пупок:

--Брат, не спрашивай меня больше! Каждое слово - это пуля... Я
убиваю себя! Приговор, который ты не исполнишь, падет на мою голову.

--Каков мой приговор? Кто ее продиктовал?

В отчаянии Ла Манфлота опустилась на колени перед огнями Анимы:

--Убирайся в безопасное место! Если ты этого не сделаешь, тебя прикончит самый большой
в Долине прямо здесь!

Начито закончил тем, что приправил себя:

--Несчастная женщина!

Она свернулась клубочком, прикрыв ноги юбками рубашки.
Маленький полковник вздернул его за волосы: Вегильяс, в рубашке
выше пупка, размахивал руками. - Взревел маленький полковник:

-- У майора Долины есть приказ арестовать меня? Отвечай.

Вегильяс высунул язык:

--Я покончил с собой!




КНИГА ТРЕТЬЯ

ДРАМАТИЧЕСКИЙ ПОДМИГИВАНИЕ


I

Это было похоже на трюк в мелодраме! Маленький полковник, едва ступив
на улицу, увидел ружья патруля со стороны Арчильо-де
-лас-Португезас. Майор Долины приходит, чтобы схватить его. Опасность для него
он издает резкий предупреждающий звук в грудь: Вскоре предупрежденный, он
падает на землю, и Гатас переходит улицу:
В приоткрытую дверь уже входит полуголый индеец, грудь которого полна лопаток. Вегильяс
следует за ним, втянутый в круг нелепых смертей: Маленький полковник,
которого тащат по лестнице наверх, изгибается, как всадник на скакуне.
Начито, который стоит мордой на ступеньках, получает по лбу
отблеском шпор. Под потолком сотабанка, у
первой двери, стучит Маленький полковник. Откройте горничную, у которой есть
метла: В мгновение ока, испуганная и измученная, она видит, как двое беглецов
пробираются по коридору: она разражается криками, но свет
кинжала ослепляет ее глаза, язык остывает.


II

В конце коридора находится студенческая спальня. Молодой человек,
бледный от чтения, размышляющий над раскрытыми книгами, опирается локтями на
стол. Задуйте лампу дымом. Окно открыто над последней
звездой. Маленький полковник, войдя, спрашивает и указывает на:

--Куда он падает?

Студент поворачивает к окну свой пылающий от драматического удивления профиль
. Маленький полковник, не дожидаясь другого ответа, запрыгивает на
подоконник, и кричит с озорным юмором:

--Убери его, придурок!

Начито встревожен:

--Его мать!

--Джип!

Маленький полковник с грохотом выбрасывает тело на улицу. Это идет по воздуху. Он падает
на крышу. Это разрушает многие плитки. Он убегает ползком. Начито, который
смотрит на плачущую алькузу Тиморато, морщит лицо:

-- Это должен быть кот!


III

И по казенникам конгала гремит его чарраско, величайший в долине:
Затем несколько солдат входят и выходят, звеня шпорами.:
К его вере, дергая за ягодицы, задыхаясь и тяжело дыша, в низком ботинке
и с цветком в ухе, мадрота:

--Патрончик, я гадитанка и не лгу! Мое слово - это слово короля
Испания! Полковник Гандарита не зевает, он сказал: я ухожу!
Видели и не видели! Хоритита! Если они не споткнулись, это было чудо! Он не успел
сделать и трех шагов, как солдаты уже были у ворот!

--Он не сказал, куда шел?

-- Он был очень громким! Если какой-нибудь бочинч не соблазнит его, он поищет кровать.

Майор искоса посмотрел на тетю черинолу и позвал сержанта:

--Ты собираешься обыскать дом. Таракашка, если я обнаружу у тебя контрабанду
, тебе отвалят сотню палок.

--Мальчик, ты ничего у меня не найдешь.

В медресе звякнули ключи. Майор, расстроенный
, взъерошил свою пышную бороду и в ожидании, шаркая ногами
, вошел в Зеленую каморку. Испуг и крик, беготня, четки
из прокаженных текстов - все это объединяло всю жизнь конгала в
пепельном свете зари. Люпита, стуча каблуками, появилась в арке зеленой
каморки, на щеке появилась свежая родинка: Из нарисованного сердечка
рта валил сигаретный дым:

--Абилио, ты в моем вкусе!

-- Я приказал себе съехать.

--Слушай, а ты думаешь, Домициан прячется здесь? Мало ли чего не хватало, чтобы
ле армас убьет ее! А теперь бросьте на него собак!


IV

А Начито Вегильяс все еще сжимает свой жест турулато перед окном
студента. Время, кажется, продлило все действия,
абсурдно приостановленные на мгновение, ошеломленные,
кристаллизованные, четкие, неправдоподобные, как это бывает под воздействием
марихуаны. Студент, среди своих книг, за столом,
взъерошенный, измученный бессонницей, ошеломленно смотрит: перед ним стоит Начито, разинув
рот и прижав руки к ушам:

--Я покончил с собой!

Студент все больше и больше кажется мертвым:

-- Вы сбежавший из Санта-Моники?

Начито протирает глаза:

--Получается как бы наоборот... Я, друг, ни от кого не убегаю. Вот
я и здесь. Ты только посмотри на меня, приятель. Я не убегаю... Обвиняемый убегает. Я
всего лишь сопровождающий... Если вы спросите меня, зачем я
сюда пришел, мне будет трудно вам ответить. Могу ли я знать, где я нахожусь? Я поднялся
по слепому импульсу, в порыве того другого, которого вы видели. Я
даю вам свое слово. Случай, которого я сам не понимаю. Биомагнетизм!

Студент озадаченно смотрит на него, не разгадав кошмарного клубка
где пылает лицо того, кто сбежал через залитое кровью окно,
открытое всю ночь с упорством инертных существ в
ожидании исполнения этого непредвиденного обстоятельства мелодрамы. Начито
рыдает громко и трусливо:

-- Я здесь, благородный юноша. Я прошу только, чтобы исполнить серенаду, глоток
воды. Это все сон.

На этом бревне у него застрял петух. из коридора доносится
гул голосов и оружия. Держа в руках револьвер, в дверях появляется фигура майора
Абилио дель Валле. Позади солдаты с винтовками:

--Руки вверх!


V

С другой стороны двери босоногая гигантонав нижних юбках и платке: Бледная
, глаза и брови такие насыщенно-черные, что при очень смуглом
лице кажутся на нем бледными и бледными: Мощная фигура
библейской старухи: Ее руки с напряженными сухожилиями, они имели барочный и
статный пафос. Донья Росита Пинтадо разразилась потоком гневных голосов,
взволнованных жестов и жестов:

--Что вы ищете в моем доме? Они что, собираются забрать шамако с собой? Кто
им командует? Они забирают меня! это законы?

Заговорил старейшина долины:

-- Не смотрите на меня свысока, донья Росита. Саженец должен заслужить признание
дайте показания. Я гарантирую вам, что после того, как это усердие будет выполнено, поскольку он
окажется невиновным, мальчик вернется сюда. Не бойтесь темных кругов под глазами. Это
обусловлено обстоятельствами. Мальчик вернется, если он ни в чем не виноват,
я гарантирую это.

Он посмотрел на свою мать эль мозальбете и, нахмурившись, посоветовал ей молчать.
Потрясенная великанша бросилась обнимать его, в
отчаянии сложив руки. Сын остановил ее решительным жестом:

--Моя старушка, заткнись и не трогай ее. С буллой ничего не достигается.

- Воскликнула мать:

--Ты убиваешь меня, гвинейский негр!

--Со мной не может случиться ничего плохого!

Великанша замолчала, пораженная мраком сомнений и тревог:

--Майор дель Валле, вы сами скажите мне, что происходит!

Прервал мозель:

--Тот, который вломился в погоню и сбежал через окно.

-- А ты что ему сказала?

-- У меня даже не было времени увидеть его лицо.

вмешался майор дель Валле:

--Сделав это заявление там, где это уместно, все будет кончено.

Великан сложил руки на груди:

-- А тот, кто сбежал, известно, кто это был?

Начито вывел свой голос из алкогольного тумана:

-- Полковник де ла Гандара!

Начито, весь в слезах, зажатый между двумя солдатами, фыркнул
с плачущим алькусом, пинающим мокко. Ошеломленная, сбитая с толку, донья
Росита посмотрела на него:

--Валидор! Вы тоже плачете?

--Я покончил с собой!

Майор дель Валле поднимает чарраско, и отряд разворачивается,
пропуская между рядами студента и Начито.


VI

Из-за решетки выглядывали растрепанные темные
глаза Тарасены. Они изо всех сил пытаются обнаружить заключенных, молчаливые тени
в сером свете штыков. Ризничий монахинь
высунул голову из-за арки Эсхилона. на Диане играли
горны фортов и казарм. На море были солнечные дорожки. Лос
индейцы, ночные охотники, входили в город, ведя за
собой караваны лам, груженных товарами и фруктами с ранчо Серрано:
Мычание крупного рогатого скота согревало рассветную дымку. Гавань
просыпалась с амбулаторным звуком секиласа, и стрелковый патруль
исчезал с двумя заключенными за
аркой португальцев. В эль-конгале медресе отдавала голоса, приказывая отвести
подопечных в питомник сотабанка, а эль-коиме с
цветком в волосах приносила одежду, стиранную с постелей, на которых проводилась сделка.
Люпита ла Романтика в розовой рубашке молилась перед алтарем с огнями в
Зеленой спальне. - пробормотал Эль коиме, прижимая булавку к губам,
одновременно изучая собранные с покрывала вещи:

--У меня еще не прошел испуг!




ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

АМУЛЕТ НЕКРОМАНТА




КНИГА ПЕРВАЯ

УТЕЧКА


I

Маленький полковник Домициан де ла Гандара, находясь в таком трансе, вспомнил
индейца, которому он был обязан древними милостями.
Арчильо-де-Мамас, замедляя шаг, чтобы не вызвать подозрений, вышел на поле
Перулеро.


II

Захария Сан-Хосе, из-за пореза на лице, был более
известен Захарией эль Крестоносцем: У него была хижина в обширной луже
тростника и меда, там, где, как говорят, находится Кампо-дель-Перулеро: В пышных краях
клевали большие вороны, ауры на равнинах Анд и
канюки на территории Мексики. Некоторые лошади щипали траву
вдоль канав. Захария обрабатывал грязь, стилизуя
похоронных жуков хиромантов и хиромантов. В предрассветных
туманах плыли бескрайние заросли тростника и медуницы. Марраны хозяйничали в
беседке, за спиной хижины, а гончар, сидя на
каблуки, чупалла на голове, все в ночной рубашке,
он был украшен аккуратными рисунками жикар и гуэхас. Молчаливый под
облаком мух, он долго и пристально смотрел на бежукаль, где лежала
мертвая лошадь. Крестоносец не был свободен от опасений: тот канюк
, который залез на крышу и хлестал его черными крыльями, был
плохим предзнаменованием. Еще один зловещий признак - налитые краски: желтая,
которая предполагает лед, и черная, которая является тюрьмой, когда она не зовет
к смерти, - соединили свои воды. И вдруг он вспомнил, что китаянка,
прошлой ночью, когда я выключил свет,
под грудой лепешек была обнаружена саламандра... Гончар двигал кистями
с медленной тщательностью, плененный противоречивым двойственным чувством действий и
мыслей.


III

Китаянка на дне жакаля засовывает свою сиську в бедро,
отбрасывая со своего бока детеныша, который рычит и барахтается на земле.
Он идет, чтобы поднять его с помощью порки, и, зацепившись за одно ухо
, сбрасывает его с крыши. Китаянка остается слушать пение мужа, внимательно следя за
мазками кисти, которыми он украшает глиняную посуду:

--Захария, много ты молчишь!

-- Больше не говори.

-- У меня нет ни гроша.

--Сегодня я приготовлю кашу.

-- А как насчет того времени?

Захария ответил с пронзительной улыбкой:

-- Не морочь мне голову! В эти великие посты настоятельно рекомендуется поститься.

И в воздухе повисла напряженная пауза, потому что над
воротами жакаля стоял маленький полковник Домициан де ла Гандара: Палец к
губам.


IV

Эль чоло, слегка шаркая босыми ногами, подбегает к
маленькому полковнику: они разговаривают, настороженные, в ожидании подвоха.:

--Захария, ты хочешь помочь мне выбраться из затруднительного положения?

--Патрончик, вы прекрасно это знаете!

--У меня в голове пахнет порохом. Завидую моему товарищу по команде Сантосу
Бандерасу. Ты хочешь мне помочь?

-- Больше ничего не говорите и подчиняйтесь ему!

--Как обеспечить меня лошадью?

--В трех верстах отсюда, патрон: куплено, выпрошено у друга или
взято у него.

--Без серебра не купишь. Нам не хватает друга. А где ты найдешь
гуако, чтобы его погладить? У меня на ступеньках есть наконечник для ублюдков.
Ты больше не увидишь! Идея, которую я вынашивал, заключалась в том, чтобы ты отвез меня на каноэ в
Потреро Негрете.

-- Ну, если не затягивать, мой босс. Каноэ у меня в бежукалесе.

-- Я должен сказать тебе, что ты играешь со своим дыханием, Захария.

-- За то, что они за нее дают, босс!


V

Собака обнюхивает кулеброна, и под сенью
пальм появляется детеныш, который просит грудь, стоя на боку
у матери. Захария кивнул женщине, чтобы она подошла:

--Я иду со шкипером!

- Подал голос китаец.:

--Большая помолвка?

--Эта пинта обнаруживает.

--Помни, если ты будешь медлить, ты не оставишь мне ни цента.

-- И что с ней делать, китаянка! Ты что-то несешь, чтобы повесить.

-- Как бы я не надел одеяло на кроватку!

--Ты закладываешь маленькие часы.

-- С разбитым стеклом они не дают боливийца!

Крестоносец снимал никелированный лук, удерживаемый ржавой цепью
. И прежде, чем Ла Чинита, опередите полковника де ла
Гандара, чтобы взять его:

-- Какая ты ведьма, Захария!

Ласка вздохнула:

-- Это все игральная карта, мой маленький босс! Все берет на себя слепая
запутанность этого человека!

--Да, он не стоит боливийца!

Маленький полковник поворачивает часы на цепочке и с
шутливым смехом отправляет их в беседку среди марранов:

--Какая ценность!

Ла Ласка кротко одобрила. Он скрыл выстрел с целью
последующего обыска. Маленький полковник снял кольцо:

--Этим ты сможешь исправить себя.

Китаянка бросилась на землю, целуя руки валидору.


VI

Крестоносец вошел внутрь, чтобы надеть бриджи и подпоясаться
поясом с пистолетом и мачете. За ним следует ла коима:

-- Какая же я дура, что нашла это кольцо!

--Полторы жопы!

Китаянка показывает ему руку, играя огнями тумбаги.:

--У вас хороший блеск! Я могу пойти на компромисс, чтобы
убедиться в этом.

--Если ты побежишь один, они могут обмануть только тебя.

--Я побегу несколько. Если быть честным, он не будет стоить и ста
песо.

--Ты посмотри на счет, стоит он пятьсот или не стоит тлако.

--Ты остановишься, чтобы взять его с собой, Меро Меро?

-- А если тебе дадут переодеться?

-- Какая надежда!


VII

Маленький полковник, стоявший над воротами жакаля, сторожил поле
Перулеро.

--Не расширяйся, манис.

Эль Чоло уже выходил с ребенком на руках и китаянкой на фланге.
Вздыхай, рабыня, женщина,:

-- Когда будет разворот?

--Ну, и кто знает! Зажгите свечу в стиле Гваделупы.

--Я зажгу ему два!

--Это хорошо!

она поцеловала мальчика, освежив ему усы, и передала его на руки матери.


VIII

Маленький полковник и Захария прошли по краю большого рва
к Солдатской яме. Захария бросил в воду лодку,
застрявшую в иле, и под прикрытием высоких кустов и цветущих лиан
они переплыли канаву.




КНИГА ВТОРАЯ

ТУМБАГА

I

ЗАКЛАДНЫЕ КИНТИНА ПЕРЕДЫ. -- Китаянка остановилась перед
витриной, украшенная кольчугами, кулаками и гантелями,
украшенная пистолетами и кинжалами, увешанная кандалами и саблями: Было видно
хорошее место: Она несла ребенка на бедре, ожидая подвоха,
как в гамаке: Рукой вытер пот со лба: Парехо
подобрал и перевязал гриню: Он скромно вышел за дверь с псалмодием:

--Салусита, мой босс! Ну, вот мы и здесь, не более того, чтобы маленький босс
заработал себе хороший приз. Он этого заслуживает, он очень достойный и
порядочный человек! Посмотрите, какой достойный альхахита!

Он провел рукой по стойке смирно, не снимая кольца.
Квинт Переда, достопочтенный гачупин, опустил
газету, которую читал, на колени и приложил ладони к лысине:

--Что предлагается?

--Ваша ставка. Это очень вкусная тумбага. Мой маленький босс, больше не смотри на них.
блики, которые у него есть.

--Ты же не хочешь, чтобы она была у тебя на пальце!

-- Ну да, маленький босс не бакеанец!

--Нужно прикоснуться к обручу с помощью сильной воды и откалибровать камень!

Китаянка сняла кольцо и с почтительным поклоном надела его на
ногти гачупина:

--Господин Передита, вы приказываете мне.

Присев на краешек прилавка, она внимательно следила за действиями ростовщика,
который, выставив кольцо на свет, рассматривал кольцо в объектив:

-- Мне кажется, я знаю эту одежду.

Китаянка насторожилась:

-- Я не его хозяйка. Я пришла по поручению семьи, которая оказалась в бедственном положении.

Ломбардщик повернулся к экзаменатору, модулируя фальшивый смех на клавиатуре:

--Эта алхаджита была здесь и в другие разы. Она у тебя с ногтя, вполне
возможно.

-- Мой маленький босс, не пользуйся такой дурной славой!

Ростовщик снял очки с лысины, подчеркивая смех
Иуды:

-- В книгах будет указано, под каким именем она была в другие времена.

Он взял с полки картотеку и принялся ее перелистывать. Он был
злобным стариком, который в своих разговорах перемежал коварство и подлость ложью и
оговорками. Он был ребенком, покинувшим свою землю, и к родному берегу он собирал
подозрения в его искусстве и кроткая креольская манера поведения мамеев: Он поднял
голову и снова поднес ко лбу зеркальце:

-- Полковник Гандарита пиньоро сложил этот пасьянс в августе прошлого года...
Снял его 7 октября. Я дам тебе пять солнц.

- Воскликнула китаянка, приложив руку ко рту.:

-- Сколько он пробыл? Это то же самое, что даст мне маленький покровитель.

--Не дергайся, не дергайся! Я дам тебе пять солнц за то, что ты принесешь какую-то пользу. Как бы
то ни было, моей обязанностью было вызвать жандармов.

--Какой шанс!

--Эта одежда тебе не принадлежит. Я, возможно, потеряю все пять
подошвы, и мне придется вернуть их владельцу, если он подаст иск
в суд. Я могу вычистить себя за то, что оказал тебе услугу, за которую ты не благодаришь. Я
подарю тебе три солнца, и вместе с ними ты вдохнешь свежий ветер.

--Мой маленький босс, вы видите, как я скучаю!

Ломбардщик облокотился на стойку, тяжело дыша.:

-- Я могу послать за тобой добычу.

Китаянка отскочила, пронзительно глядя на него, положив ребенка на анку и
положив руки на гриву.:

--Ла Гуадалупита того стоит! Денантес я поставил перед ним, что
эта одежда не моя. Я получил приказ от полковника.

--Тебе придется это оправдать. Прими три солнца и не суйся на
камбуз.

--Малышка, верни мне кольцо.

-- И не мечтай об этом. Ты забираешь все три солнца, и если мои подозрения обмануты
, пусть законный владелец придет и заключит сделку. Эта
альхаджита остается здесь на хранении. Мой дом является очень достаточным
гарантом. Забери серебро и иди дальше.

-- Сеньор Передита, вы издеваетесь надо мной!

-- Если бы ты только пошел на камбуз!

--Сеньор Передита, не ругайте меня, вы ошибаетесь. Маленький полковник
в затруднительном положении, и ему больше не остается ждать серебра. Если я не решусь заключить сделку,
верни мне маленькую тумбочку. Передай ему привет, мой маленький босс, и не делай мне плохого.,
что всегда было для меня очень хорошей идеей.

--Не ставь меня в известность о соблюдении закона. Если ты задержишься
, чтобы забрать монету и сесть на скамейку запасных, я вызову жандармов.

Китаянка взбунтовалась и взбунтовалась:

-- Вы не отрицаете, что являетесь Гачупиным!

-- С большой честью! Гачупин не защищает от кражи.

-- Но он это делает!

--Ты ищешь себе что-то хорошее!

--Плохая каста!

-- Я собираюсь сыграть тебе сольфеджио на этой кожаной свинке!

-- Из плохой земли вы пришли, чтобы иметь совесть.

-- Не трогай меня, Отчизна, ибо я ослеплен!

Ростовщик приседает под прилавком и входит, размахивая
обрезом.


II

Он с позором втолкнул в дверь достопочтенного гачупина, пару
слепой совы и девочку мустию. Девушка остановила слепого на
красной занавеске витражного окна. Отец музицировал:

-- С кем идет судебный процесс?

--Индита.

--Мы пришли в неподходящее время!

--Ну и кто знает!

--Мы вернемся позже.

-- И мы нашли бы такой же алтарь.

-- Что ж, будем надеяться.

Залогодатель выступил вперед, разговаривая с ними:

--Проходите, ребята. Думаю, они принесут остатки пианино. Это уже
три срока, которые мне причитаются.

- пробормотал слепой.:

--Солита, объясни ситуацию и наши добрые пожелания Господу
Переда.

она вздохнула, покраснела, смутилась.:

--Наше желание - подчиниться и поставить себя в известность.

Гачупин улыбнулся иудейскими льдинками:

--Одного желания недостаточно, и оно должно сопровождаться фактами.
Вы, ребята, очень отстали. Мне нравится учитывать обстоятельства
моих клиентов, даже если это противоречит моим интересам: это было моей нормой и
будет снова, но с революцией все дела пошли
наперекосяк. Слишком плохие обстоятельства, чтобы можно было смягчить
условия контракта! Что они думали заплатить хорите?

Слепая сова склонила голову на плечо девушки:

--Объясни ей наши обстоятельства, Солит. Постарайтесь быть красноречивым.

- пробормотал он, болезненно морщась.:

--Мы не смогли собрать серебро. Мы хотели умолять его подождать до
второй половины.

--Невозможно, малышка!

-- До второй половины!

--Мне больно отказываться. Но ты должна защищаться, девочка, ты должна защищаться.
Если они не подчинятся, мне будет больно забрать у них пианино. Возможно, для
вас было бы спокойствием снять с себя бремя крайних сроков.
На все это нужно смотреть!

Слепой скрючился над жвачкой.:

-- И мы потеряем то, что получили?

- с сомнением в голосе спросил ломбардщик.:

--Естественно! И я по-прежнему беру на себя расходы по транспортировке и порче
, связанные с использованием.

- пробормотал, испугавшись, слепой.:

-- Вы продлеваете срок до второй половины, мистер Передита.

Он повернулся к своему мелозо-ростовщику:

--Невозможно! Я разрушаю себя самоуспокоенностью! Этого больше не может
быть! Я приложил все усилия, чтобы не оказаться втянутым в
это дело! Если у меня не хватит смелости, меня среди всех ввергнут в нищету!
До утра я могу продлить им срок, больше - нет. Посмотрите, как все уладится.
Не теряйте здесь времени зря.

Умоляла девушка:

-- Господин Передита, увеличьте ваш срок до второй половины!

--Невозможно, приморозита! Чего еще я хотел бы, кроме как доставить тебе удовольствие!

-- Не со своей земли вы, господин Передита!

-- Чтобы обмануть мою землю, вытри свой язык о чертополох. Не
приукрашивайте ее, доченька, что, если вы не ходите с перьями, вы в долгу перед Испанией.

Слепой злобно согнулся, толкая девушку, чтобы она вытащила
его на улицу:

--Испания может стоить дорого, но образцы, которые вы нам здесь предоставляете, очень
вкусные.

Ломбардщик ударил ребром ладони по прилавку:

--Мерито, садитесь на скамейку запасных. Родина-мать и ее родные
мы намного выше суждений, которые может вынести рото
без документов.

Ла мустия мозуэла с ускорением схватила отца за рукав:

--Таитита, не сердись.

Слепой стучал в порог железным посохом:

-- Этот еврей гачупин нас распинает. Это лишает тебя
фортепиано, когда ты лучше учился!


III

Другая маленькая китаянка с ребенком на фланге выходит из тенистого уголка,
осторожно ступая мягкими шагами.:

--Дон Кинтинито, не будьте таким грубияном! Верни мне маленькую тумбочку!

Одной рукой требует укупорки, другой подает знак мустии
пара, потому что она заботится и не уходит. Ломбардщик шлепает по стойке
ребенком:

--Сдается мне, что ты собираешься искать помолвку, придурок!

-- Верни мне маленькую тумбочку!

--Как только мой иждивенец вернется, я отправлю его на собеседование с
законным владельцем. Имейте немного терпения, пока
дилижанс не будет эвакуирован. Мой кредит должен быть
для вас достаточным гарантом. В антанте здесь
хранится альхахита. Садись, мерито, на скамейку запасных и не оставляй меня здесь со вшами.

Китаянка подходит к порогу и в смятении требует мустию пареху,
кто уходит с молитвой протестов и сожалений:

--Не слушайте больше! Обратите внимание на то, как этот человек раздевает меня.

- Позвал ее гачупин, роясь в серебряном ящике.:

--Не будь прокаженной. Возьми пять солнц.

--Уберите монету и верните мне тумбочку.

-- Не трогай меня.

--Мистер Передита, вы неправильно оцениваете то, что делаете. Вы хотите, чтобы я
пришел с претензиями к моему петуху. Дон Кинтинито, знайте, что у вас
очень острая шпора!

Ломбардщик складывал на прилавок все пять солнц:

-- Есть законы, есть жандармерия, есть президиумы и, в конечном итоге, есть
одна пуля: Я заплачу свой штраф и избавлю общество от изгоя.

--Босс, не думайте, что он такой придурок, что мстит, корча рожи.

--Чолита, собери монету. Если бы я заслужил, проведя расследование
, требуемое от меня законами, было бы место, чтобы дать тебе что-то еще, тебе не будет
отказано. Соберите монету. Если у тебя есть какие-нибудь мелочи по истечении срока,
принеси их мне позже, и я постараюсь продлить тебе срок.

--Патрончик, не смотри на меня свысока! Вы даете мне оценку. Полковник
Гандарита немыслимым образом отправился в путешествие и оставляет несколько
облигационные займы. Не думайте больше об этом и положите кабалу на прилавок.

--Невозможно, малышка! Я делаю для тебя не более чем пятьдесят процентов
разницы. Норма, вы можете увидеть это в книге, - девять солнц.
Вы получаете более пятидесяти!

--Мистер Передита, не ешьте нули сами.

--Учитывая обстоятельства, я дам тебе девять солнц. И не гни мою
кровь! Если твоя история окажется ложью, я подам жалобу
законному владельцу.

Во время молитвы достопочтенного гачупина китаянка взяла
со стойки все девять монет, пересчитала их, передавая из одной руки в другую
к другому он привязывал их на одном конце перемычки. Сгорбившись, с
чамако на боку, он удаляется, борзея:

--Мой маленький босс, вы осудите его душу!

-- Страна неблагодарных!

Ломбардщик повесил обрезок на гвоздь, провел щеткой по
торговым картам и предался безудержному наслаждению газетой,
которую ему присылали с его астурийской виллы. “Авилезинское эхо” вобрало
в себя все патриотические чувства заслуженного Гачупина. Новости о
смертях, свадьбах и крестинах напомнили ему о козлах отпущения с
аккордеонной музыкой, о поминках с анисовой кружкой и каштанами. Указы
суды, где деревенские участки описаны с бордюрами и
насаждениями, восхищали его, создавая впечатление влажного ландшафта:
Радуга, зимние дожди, яркое солнце, обрывы гор и
зеленые моря.


IV

Вошел Мелькиадес, иждивенец и племянник гачупина.
Он ехал верхом на чамаках, которые звучали как раскрашенные ножницы
для поминок, которые продаются у дверей церквей на праздник святых.
Покойные. Мелькиадес был крепким орешком, с
добродушной внешностью преуспевающего и экономящего деньги эмигранта. Отряд бабиеков, выстроившись в шеренгу
у стойки, перекликается с барросом:

--Дети мои! Какая надежда! Идите и дайте мургу своей
маленькой мамочке! Пусть она оденет вас в повседневные наряды! Мелькиадес, ты не должен
был ослаблять их моральный дух, допуская такое расточительство их
жалких грошей! Одного маленького звонка вполне достаточно на четверых! Между
преуспевающими братьями и сестрами, вот как это делается. Идите к своей маме, пусть она перешьет
вам костюмы.

Мелькиадес собрал отряд и спустил его по лестнице на верхний этаж:

--Дон Селес Галиндо подарил им эскилонов.

-- Очень хорошая реата! Дети, к вашей мамочке, пусть она сохранит их для вас.
Они представляют собой сувенир, и вы должны сохранить их на следующий год и
последующие. Не будьте мятежниками!

Мелькиадес, стоя у подножия лестницы, следил за тем, чтобы стайка детей
поднималась наверх, не испортив новых нарядов. Ползание по
ступенькам оставалось для повседневной одежды. Мелькиадес настаивал,
обдумывая выходку Дона Селеса:

--Это самые дорогие слякоти. Под предводительством Арчильо де Мамаса он выстроил
шамаков в ряд и приказал им выбирать. Как придурки, они пошли на самые
дорогие. Дон Селес достал серебро и расплатился без обиняков. Вы порекомендовали меня
пусть вас не пропустит совет знатных людей испанского казино.

--Маленькие стрижи! Я уже плачу первый доход! Меня назначат
членом какой-нибудь комиссии, мне придется время от времени покидать заведение,
возможно, я буду включен в список участников... На таких собраниях
всегда есть подписной лист. Казино извращает свою
деятельность и цель своего устава. Из развлекательного центра он
превратился в торговца наркотиками.

-- В Колонии произошла революция!

-- Совершенно верно! Разбери пасьянс на этой маленькой тумбочке. Ее нужно
изуродовать.

Мелькиадес, сидя у подножия прилавка, искал в ящике
плоскогубцы.

-- “Критерий” выступает против закрытия столовых, обслуживающих иностранные
представительства.

-- Как будто ущемляются интересы многих соотечественников!
Продажа напитков разрешена законом, и они платят очень хорошую
плату за обучение. Дон Селестино высказал какое-нибудь мнение?

--Дон Селес руководствуется тем, что вся торговля испанцев должна осуществляться
в знак солидарности и закрываться в знак протеста. Для этого и существует совет
знатных людей в казино.

-- Какая надежда! Это мнение не может преобладать. я пойду на совет директоров
и я заявлю о своем несогласии. Это ориентация, вредная для
интересов Колонии. Торговля выполняет социальные функции во
всех странах, и закрытие, когда эта мера не носит общего характера,
приводит только к потере клиентов. Министр Испании, если в
случае необходимости согласится на отмену стипендий на напитки, станет, по
общему признанию, непопулярным в Колонии. Как дышит дон Селестино?

-- Не соврал министр.

--Совет знати должен был определиться, чтобы зафиксировать выступление того
летнего сумасшедшего. Вам нужны рекомендации, и если вы откажетесь их получить,
отрезвить его, попросив по телеграфу об увольнении. Для такой
оправданной цели я бы подписался за определенную плату.

--И любой!

--Почему бы тебе, придурок, не сделать это самому?

--Вы вложите мне в голову бизнес, и вы увидите, смогу ли я это сделать.

-- Вечно ты спорный, Мелькиадес! Всегда спорно!... Потому что телеграмма
разрешила бы столь непростую ситуацию с министром. Содомит,
о котором говорят во всех социальных кругах, что хорита держит этого мерзавца
в тюрьме!

-- Его уже отпустили. Кого мерито забрали жандармы, так это
Таракана. Какая революция идет полным ходом!

--Эти скандальные люди не должны были регистрироваться в консульстве.
Таракашка своим крайне аморальным обращением, которое он поддерживает, порочит
доброе имя Родины.

-- С тетей Таракановой не случилось ничего плохого. Похоже, она запуталась в
побеге полковника Гандариты.

-- Полковник Гандарита сбежал? Оставь эту тумбагу! Ничего себе
компромисс! Сбежал из Санта-Моники?

--Уклонился, когда они собирались схватить его сегодня рано утром в Эль конгал-де
-Таракита!

--Сбежал! Великая чивона сделала меня придурком! Покинь Аликанте!
Сбежал! сбежал! Полковник Гандарита был дисквалифицирован и должен был выглядеть
в этом трансе. Вот это путешествие, которое нарисовала мне моя вычищенная хола!
Мелькиадес, этот пасьянс принадлежал полковнику Гандарите!
Лассо, которое в последнюю минуту натягивает на меня этот бриаго! Он подарил мне девять солнц!

Он улыбался, Казурро, Мелькиадес:

-- Он стоит пятьсот!

Авинагрозе достопочтенный Гачупин:

--Один рог! Я потеряю серебро, если не хочу выглядеть дураком. Хорита, я
собираюсь сообщить об этом факте в полицейскую делегацию. Возможно, от меня
потребуют предъявить тумбочку и внести залог.

Я кивнул, размышляя о бренности мира и его процветании
и состояния.


V

Достопочтенный Гачупин, присев за прилавок, переобувает
тапочки в новые сапоги. Затем он бросает ключи в ящики и с
одного гвоздя снимает джипи:

-- Я еду в этом дилижансе.

Казуррео Мелькиадес:

-- Заткнись и лежи смирно.

-- И к нам скоро нагрянут жандармы! Только macanas
cavilas! Мало ли что ты можешь посоветовать в крайнем случае, Мелькиадес!
Полиция будет начеку, и не было бы ничего удивительного, если бы этому ублюдочному
посреднику уже положили руку на спину. Я могу оказаться в затруднительном положении,
если не сообщу об этом факте и буду придерживаться постановлений генералитета
Флаги. Возьмете ли вы на себя обязательство не выполнять их? Девять
солнц мне трудно действовать, полагаясь на добросовестность торговцев.
Вот и все, что дает бизнес в результате длительной практики,
если только у вас нет совести в подвале. Я, эта маленькая девочка, которая
была мне так дорога, смогла дать ей не более трех солнц, и я вложил
ей в руку девять. Чтобы преуспеть в этом бизнесе, нужно жить очень
осторожно, и ты никогда не добьешься большого процветания, племянник. В Испании
вам снится, что, царапая, вы находите монету, отчеканенную в этих республиках!
Чтобы избежать осложнений, мне придется сойти с тумбы и
потерять все девять солнц.

Мелькиадес одарил хитрой улыбкой астурийского горожанина:

--При подаче жалобы может сопровождаться алхаджита с меньшей ставкой.

Достопочтенный Гачупин уставился на племянника. Внезапный утешительный
свет озарил душу старика:

-- На одну альхахиту меньше!...




КНИГА ТРЕТЬЯ

МАЛЕНЬКИЙ ПОЛКОВНИК


I

Захария повел каноэ по тайному заливу альтос-бехукалес к
лагуне Тикомайпу. Радуйтесь утру, заплетая косички в косички
бизань-бизань -бизань-бизань-бизань-бизань-бизань. Индиада отмечала праздник
Всех Святых. Они звонили в колокола. Захария положил весла
на борт и, взявшись за бичеро, поставил лодку на мель в болоте, в
зарослях колючих кактусов, которые вплотную ограничивали загон
с курами, индейками и мараносами. - пробормотал Чоло.:

-- Мы занимаемся ребенком Филомено.

--Хорошо идет! Загляни в открытую.

-- Возможно, маленький босс будет веселиться на площади.

--Ну, ты его ищешь.

--А если он боится идти на компромисс?

-- Хороша реата Филомено.

--А что, если он испугается этого и прикажет арестовать меня?

-- Дела не будет.

-- На худшее из плохого нужно ставить себя, мой маленький босс. Я сам по себе
готов служить ему, и то, что меня посадили в карцер,
заткнув рот и держа гантели, было исполнено.

- Крикнул маленький полковник.:

-- Ты скрываешь какую-то светлую идею. Больше не открывай ее, и, поскольку она
хороша, я не буду называть тебя придурком.

Эль Чоло смотрел через забор:

-- Если Ниньо Филомено в отъезде, я считаю своим долгом оседлать ему лошадей и
выехать под уздцы.

-- Куда?куда?

-- В лагерь повстанцев.

--Мне нужен серебряный суточный.

Маленький полковник прыгнул в мутную жижу и наравне с индейцем сел на
посмотрите через забор. Колокольня церкви с трехцветным флагом развевалась между пальмами и кедрами
. Земли
ранчо, окруженные канавами и живой изгородью, были расширены различными
оттенками зеленого и красноватыми свежевспаханными участками. вдалеке паслись
сосновые шишки. Некоторые лошади щипали траву, бредя по краю
канавы. Каноэ плыло по каналу: Был слышен стук
весел: На скамье сидел индеец в седой косынке, большой шляпе
с козырьком и холщовой рубашке; На корме сидел мальчик Филомено.
Каноэ причалило к подножию буровой вышки. Маленький полковник вышел
навстречу владельцу ранчо:

-- Мой старик, я пришел позавтракать в твоей компании. Рано утром, мой
старик!

Владелец ранчо приветствовал его с подозрительным выражением лица:

-- Я ночевал в столице. Я переехал с воодушевлением, услышав
слово Дона Роке Сепеды.

Они обнимаются и, будучи хорошими товарищами, попеременно зависают
высоко.


II

Прогуливаясь по тропинке, обсаженной лимонными и апельсиновыми деревьями, они увидели
дом дель фундо: в нем были побеленные арочные арки и альмагреньо
он зажигал плитку на потолке. На балке крыльца висело
множество птичьих клеток, а шкиперский гамак в прохладной полутьме.
Стены были увиты голубыми виноградными лозами. Полковник Лито и Филомено
расположились на ровных скамьях под аркадой, в
дверном проеме, на заднем плане - занавеска из японской сирени. Это
хинокалы, сиденья из бехуко и пальмы, работы индейцев льянерос.
Хозяин седой пиочи приказал шкиперу принести
на завтрак такелаж из вианды, а горничной, негритянке-мандинге, приготовить мате.
Он повернулся к старому китайцу с тощим стадом овец и на языке кутумай
объяснил, что девушка-владелец ранчо и чамако отсутствовали, потому
что ушли на церковный праздник. Он одобрил покровителя не иначе, как
жестом, и предложил гостю угощение. Полковник отломил половину
ребра куском мяса, который он вытащил из-за пояса, и, положив мясо на
тарелку, поднял канеко с кальяна. он повторил удар хлыстом три
раза и был воодушевлен последовательно:

--Приятель, я вижу себя в чистке!

-- Ты скажешь.

-- Мерито потрепал меня по лысине, обращаясь к Чингадо Бандерасу.
Альбур Пелон и игральная карта противоположны, мой друг, так говорят Святые Отцы.
Больше ведьма, чем сломленный и сбежавший от тирании, ты привел меня сюда, брат.
Филомено, я отправляюсь в лагерь повстанцев, чтобы бороться за искупление
страны, и твоей помощи я ищу, поскольку ты также не испытываешь привязанности к этому
поношению Святых Флагов. Ты хочешь мне помочь?

Владелец ранчо впился острым колючим взглядом в маленького полковника ла
Гандара:

-- Ты выглядишь так, как заслуживаешь! Поношение, которое вы сейчас осуждаете, длится пятнадцать лет.
Что ты делал все это время? Родина никогда не вспоминала тебя, когда
ты был в милости Сантоса Бандераса. И вполне возможно, что я тебя сейчас тоже не
вспомню, и ты придешь, чтобы выбить из меня признание. Тиран
Бандерас делает вас всех шпионами.

Поднялся маленький полковник:

--Филомено, ударь меня кинжалом, но не втаптывай меня в грязь! У самого разрушенного
есть час, чтобы стать святым. Я стою на своем, готовый пролить
последнюю каплю крови во время всесожжения за искупление Родины.

-- Если дело, с которым ты пришел, - это макана, то здесь ты и твоя совесть,
Домициан. Мало вреда ты можешь причинить мне, готовый, как и я, вонзить
я поджигаю ранчо и отправляюсь в поход со своими пешками. Ты уже знаешь это.
Прошлой ночью я был на митинге и своими глазами видел
, как Дон Роке Сепеда ехал в наручниках между лошадьми. Я видел страсть
праведника и насмешки жандармов!

Маленький полковник смотрел на владельца ранчо искрящимися глазами: Он надувал свои
румяные щеки широкой улыбкой прожорливого, ханжеского и
пьяного кумира:

--Филомено, гражданская безопасность - это чистый отдых! Дон Роке Сепеда
поздно увидит солнце, если в Санта-Монике к нему присоединится орден: у
него есть симпатии народа, но казармы недостаточно проработаны, и
с простыми индийскими избирателями он не добьется успеха в своей кандидатуре на
пост президента республики. Я занимался революционной политикой, и меня
разоблачили, и прежде чем меня посадили на трон, я сорвал маску. Мой старик,
давай вместе сразимся петухом с генералитетом Бандерасом! Филомено, мой
старик, ты в ополчении, и тебе пригодится совет
ученого! Я назначаю тебя своим помощником. Филомено, больше не приказывай горничной
шить тебе капитанские нашивки.

Филомено Куэвас улыбнулся: Он был терновым, а орленок - оскаленными зубами,
ретиналь горчицы и антрекеза: На фигуре преуспевающий, стальной и хорошо
сложенный:

-- Домициан, будет досадно, если моя пеона не захочет признать тебя
своим вождем, обидится и выполнит приказ прогнать тебя.

Маленький полковник сделал глоток и скорчил рожу:

--Филомено, ты злоупотребляешь своим превосходством и смотришь на меня свысока.

- возразил другой с шутливым юмором.:

--Домициан, я признаю твои заслуги и назначу тебя корнетом, если ты знаешь сольфеджио.

--Не делай из меня идиота, братан! В моей ситуации такие
слова - смертельное оскорбление. Рядом с тобой, на нижнем посту, ты меня никогда не увидишь.
Давай попрощаемся, Филомено. Я верю, что ты не откажешь мне в седле и
поводыре. Также не помешает немного серебра.

Филомено Куэвас, дружелюбный, но всегда играющий на губах
мягкую улыбку, положил руку на плечо полковнику:

--Не злись, валидор! Тебе еще предстоит сыграть роль пешки. Я
передам тебе командование, если он примет тебя за босса. И в любом случае, мы вместе
совершим первые марши, пока не представится возможность зафарранчо.

Маленький полковник де ла Гандара надулся, поджав ноги, и заржал
тоном владельца ранчо:

--Манис, мне надоело, что ты оказываешь мне услугу, чтобы я устроил тебе индейский бал.:
Ты должен вести их на бойню, потому что ты покровитель и
платишь им своим серебром. Не будь занудой и облегчи мне задачу, если меня здесь обнаружат, мы
оба отправимся в Санта-Монику. Смотри, у меня есть ищейки
на тропе!

-- Если они высунут морду, нас никто не заметит. Я знаю, что
играю в заговор, и я не позволю застать себя в постели, как зайца.

Маленький полковник удовлетворенно кивнул:

-- Это значит, что можно выпить еще. Поставить часовых на
стратегические шаги - это провидение хороших военных. Я поздравляю тебя,
Филомено!

Он говорил с горлышком из фляжки во рту, лежа на
животе в джинокале, обхватив живот тибетского бога.


III

Пустой дом, комнаты, погруженные в безлюдный полумрак, были тронуты
гулом легких голосов: Звонкий детский смех
наполнил пустоту коридоров. Девушка с ранчо, освещенная
благовониями мизакантано, вошла, вынимая булавки из мантии,
в рассредоточение отряда чамако. Эль Коронелито де ла Гандара
он храпел в джинокале, открытом на ходулях, и торжественный ритм
земного шара играл на бакической андорре. Она перевела взгляд с мужа
на ранчо Ла Нинья:

-- А этот апостол?

--Здесь искали убежища. Судя по всему, он впал в
немилость и находится в списке нечистых.

-- А ты как провел это время? Ты заботился обо мне всю ночь,
ожидая!...

Владелец ранчо мрачно молчал, и
колючий взгляд стальных пряников превратил его суровые огни в добрый свет:

--Ради тебя и шамаков я не выполняю свои обязанности гражданина, Лаурита!
Последний чоло, заряжающий винтовку в лагере повстанцев, превосходит
Филомено Куэваса в патриотизме. Я, должно быть, разорвал
семейные узы и не удовлетворился простым сочувствием! Лаурита,
ради того, чтобы вы не плакали, сегодня самый последний, кто сражается в
революционных рядах, выставляет меня придурком в моих собственных глазах. Лаурита, я
торгую и зарабатываю серебро, в то время как другие рискуют жизнью и имуществом ради
защиты общественных свобод. Сегодня вечером я видел, как Дон Рокито ехал в
штыках. Если я сейчас разревусь и не заряжу винтовку, это будет
что у меня нет ни крови, ни стыда. Я принял решение и не хочу
слез, Лаурита!

Владелец ранчо умолк, и внезапно колючие глаза снова приобрели свой
орлиный оттенок. Маленькая девочка стояла у подножия колонны с
маленьким платочком на ресницах. Маленький полковник раскинул руки и
зевнул: Подвешенный в алкогольном тумане, он вышел из сна в веселую
реальность: Он отремонтировал хозяйку и поднялся, чтобы поприветствовать ее с шутливой
гордостью, прославляя лавры Вакха и Марса.


IV

Старый китаец, взявшись за косяк, делал шкиперу знаки рукой.
Две лошади с уздечками навострили уши. Обменявшись несколькими словами,
владелец ранчо и его мэр оседлали лошадей и галопом выехали на поля
.




КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

ЗАСЛУЖЕННЫЙ ГАЧУПИН


I

Не откладывая в долгий ящик, заслуженный Гачупин отправился к полицейской делегации:
Руководствуясь здравым смыслом племянника, он засвидетельствовал жалобу с
помощью дешевого золотого кольца и фальшивых страз, которые, если поторопиться, стоили не
десять солнц. полковник Лиценциат Лопес де Саламанка поздравил его
с проявленной гражданственностью:

--Дон Кинтин, такое спонтанное сотрудничество, которое вы оказываете
полицейское расследование заслуживает всяческих похвал. Я поздравляю вас с
достойным поведением, вы не расслабляетесь, приходя и уходя в отставку в этом офисе,
предоставляя очень интересные подсказки. Вы потрудитесь
указать на некоторые крайности. Вы знали деревенскую девушку, которая была
представлена вам с кольцом? Любые указания относительно направлений, по
которым движется мора, могут очень помочь в поимке помехи. Кажется
несомненным, что сбежавшего видели с этой женщиной, когда он уже знал
об ордере на арест. Вы подозреваете, что я отправился на его
поиски правильно?

-- Возможно!

--Вы отвергаете предположение о случайной встрече?

--Ну и кто знает!

-- Курс, по которому идет маленькая китаянка, вы его знаете?

Достопочтенный Гачупин остался в ложном положении, чтобы сохранить память:

-- Я объявляю себя невежественным.


II

Достопочтенный Гачупин размышлял, ладино, может ли с ним случиться какой-нибудь вред:
Он боялся запутать моток и обнаружить бартер одежды. Полковник
Лиценциат смотрел на него очень внимательно, подозрительная и насмешливая улыбка -
безошибочный жест полицейского заори. Заложник съежился и, обращаясь друг
к другу, проклинал Мелькиадеса:

--В коммерческой книге всегда есть некоторые указания: Что
я посоветуюсь. Я не ручаюсь, что мой иждивенец выполнил это
поручение: он непрактичный маленький ублюдок, только что вернувшийся с
родины.

Начальник полиции облокотился на стол, наклонив бюст в сторону
заслуженного Гачупина:

--Я бы сожалел, если бы на вас был наложен штраф за халатность
иждивенца.

Хранитель скрыл свой гнев:

--Господин полковник, если предположить упущение, у ваших агентов не будет недостатка в средствах
для успешной работы. Китаянка живет с рото, который
когда-то посещал мое заведение, и, конечно, у вас есть ее
сыновство, поскольку он не всегда действовал как мирный гражданин. Он один из
серебряных, которые приветствовали помилование еще в те времена, когда оно было согласовано
с вождями, признав за ними воинские звания. Он только что замаскировался,
работая гончаром.

-- Имя субъекта, вы его не знаете?

-- Возможно, я вспомню об этом позже.

--Личные приметы?

--Шрам на лице.

-- Разве Захария не будет крестоносцем?

--Я боюсь дать ложный отзыв, но я склоняюсь к этому подозрению.

-- Сеньор Передита, ваш вклад очень ценен, и я вас поздравляю
и снова. Я думаю, мы на грани. Вы можете удалиться,
мистер Переда.

Намекнул гачупин:

--Тумбагита?

-- Ее нужно приобщить к делу.

--Я потеряю все девять солнц?

--Какой шанс! Вы подаете апелляцию в Суд. Это
формальность, но за вами, несомненно, будет признано право на
компенсацию. Подайте апелляцию. Мистер Передита, до встречи!

Инспектор полиции позвонил в дверь. Пришел писарь
, бледный, потный, крахмальный воротничок сморщен, рубашка расстегнута,
перо в ухе, заляпанная чернилами джинсовая гуябера с
черные манжеты. полковник в отставке нацарапал листовку, поставил
на ней печать и протянул бумагу писцу:

--Приступите к поимке этой пары с применением насилия, и пусть агенты
будут очень осторожны. Выберите их, обладающих достаточной моралью, чтобы
застрелиться, и проиллюстрируйте их на примере злого умысла Захарии
Крестоносца. Если есть кто-то, кто вас знает
, отдайте ему предпочтение, если таковой имеется. В ящике для подозреваемых найдите жетон птицы.
Мистер Передита, увидимся. Ваш вклад очень ценен!

Он попрощался с ним с помощью софламы. Заслуженный Гачупин ушел в отставку
он низко поклонился, и его последний пристальный взгляд был направлен на стол, где кольцо безвозвратно
затонуло под шквалом ударов.
Инспектор, уточняя свои инструкции писцу, выглянул в
решетчатое окно, выходившее во двор. Вскоре, построившись в строй и
ускоряя шаг, вышел отряд жандармов. Капрал, полукровка с
окладистой бородой, был ветераном разбойничьего отряда, которым много лет назад
командовал полковник Иринео Кастаньон, Пата-де-Пало.


III

Капрал распределил своих людей парами по окрестностям
чозо, в поле зрения Перулеро: С навесным пистолетом он высунулся в
дверь:

--Захария, возьми себя в руки!

Изнутри раздался пронзительный голос китаянки::

--Он навсегда оставил меня в дураках! Здесь его не ищи! У
этого скота есть еще одно желание!

Тень, притаившаяся за метатным камнем, утаскивает плач и
скрывает выпуклость. Отряд жандармов собрался над дверью,
направив пистолеты внутрь. - приказал капрал:

--Выходи сам.

--Что ты хочешь от меня?

--Положи цветок на пэло.

Капрал пел балладу, чтобы развлечь и обезопасить своих людей. Ла ласка пришла
снизу, с ребенком на руках, ла грина лежала на
плече, покорная и босая:

--Ты можешь обыскать каждый уголок. Этот аторранте переехал, и он больше не
позволил нескольким гуарачам унаследовать их от Эль чамако.

--Ласка, мы бакинцы и понимаем эту софламу. Вы, девочка,
заложили гробницу, принадлежащую полковнику де ла Гандаре.

-- По чистой случайности он оказался у меня в руке. Находка!

-- Вы будете являться в присутствии моего начальника, полковник
Лопес де Саламанка. Опустите это существо на землю и сделайте решительный
шаг.

-- Я уже смогу забрать это существо с собой?

-- Полицейское управление не входит в их число.

-- И на чью ответственность я покину Эль-шамако?

-- Будет составлено досье, чтобы отправить его на благотворительность.

Мальчик, протиснувшись между жандармами, скрылся в сенегале.
- Приветливо крикнула ему мать.:

--Руин, подойди ко мне!

Капрал переступил порог хижины, вглядываясь в темноту:

--Внимание, внимание! Если есть добровольцы для регистрации, идите на фронт.
Внимание! Этот негодяй способен перестрелять нас. Кто гарантирует нам, что
это не скрыто? Сядь в тюрьму, Крестоносец! Не ругай ее, ты только усугубляешь свое
положение.

Окруженный жандармами, он пробирался в хижину, всегда целясь в темные
углы.


IV

После обыска капрал вышел на улицу и надел наручники на
китаянку, которая вздыхала у двери, собранная в бурухо, с
перекинутым через голову фустаном. Он поднял ее на дыбы. Малыш в печке
плакал в окружении хрюканья свиней. Мать, оттесненная
жандармами, повернула голову с душераздирающими голосами:

--Иди сюда! Не пугайся! Иди сюда! Беги!

Мальчик подбежал на мгновение и снова остановился на тропинке,
зовя мать. Жандарм повернулся, напугав его, и замер
в ожидании, плача и шлепая себя по лицу. Мать кричала на него, хрипло:

--Иди сюда! Беги!

Но мальчик не двигался. Остановившись на берегу канавы
, он рыдал, наблюдая, как растет расстояние, отделяющее его от матери.




КНИГА ПЯТАЯ

ЭЛЬ РАНЧЕРО


I

Филомено Куэвас и Чино Вьехо сдают лошадей в аренду у ворот
жакаля и забираются в сомбризо. Постепенно, рассеиваясь, прибывают другие
всадники-владельцы ранчо, серебрянки в упряжи и яраны: Они владели
соседними поместьями и тайно увлекались революционным делом:
Он подарил им святой для собрания Филомено Куэвас. Эти товарищи
помогали ему в тайнике с оружием, чтобы встать на ноги:
тайнике, который несколько дней пролежал в Потреро Негрете. Понимал
Филомено, который спешил освободить его от этой платы и снабдить индейцев Глеба ружьями и
кананами. Постепенно, с небольшими промежутками,
все еще прибывали старшины и мэры, индейцы баке и
болидеры тех фондов. Филомено Куэвас с упреками и
упреками составил список собравшихся и объявил себя сторонником
немедленного отъезда в сельскую местность. Втайне он уже был полон решимости
к тому вечеру вооружить своих пешек винтовками, спрятанными в
трюме, но он скрывал эту цель с хитрой осторожностью. Разгоряченные
спорами, креолы-владельцы ранчо попеременно возражали против их тревог.
Видя решимость товарища, они согласились помочь ему с
лошадьми, пешками и серебром, но это должно было быть сделано с величайшей осторожностью,
чтобы не осуждать себя Тираном Бандерасом. Доситео Веласко, который, несмотря на то, что был самым
зажиточным, с самого начала был наименее склонен к приключениям
в тех местах, где можно было выпить кофе и кальян, в конце концов пришел в ярость и
поклялся бравадой против тирана:

--Чингадо Бандеритас, мы должны выставить ваши отбивные на дорогах
Республики!

Кофе, кальян и кондумио из тамалеса вызвали в революционном хоре
одинаковое настроение, и все они дышали одним и тем же
мягким дыханием: Веселые и напыщенные, играли словами: Мягко и
вежливо, с извинениями избавляли от проказ: Сочувствовали друг другу, делали друг другу комплименты.
мамочки хорошей дружбы:

--Валидорито!

--Мой старик!

-- До встречи!

-- До встречи!

Они выкрикивали последний салют, вскакивали в седла, расседлывали
лошадей и галопом неслись по бескрайнему равнинному горизонту.


II

Утреннее солнце заливало только что взошедшие посевы и красные
, только что вспаханные участки, заросли кустарника и огромные поля, на которых
быки, запряженные в тенистую повозку, громко мычали. Лагуна
Тикомайпу в окружении навесов была зеркалом освещенных
лучей. Шкипер скачет галопом в своем веселом вихре по краю
он идет по канату, а за ним идет его квартальный, мэр ранчо. Перезвоны и
ракеты скрашивают теплое утро. Прогулка на каноэ, украшенных
флагами, букетами и корзинами с цветами, поднимается по каналам с
фиестой индейцев. Легкая флотилия почти перевернулась с
ног на голову от такого количества музыкальных и танцевальных триумфов: Отряд маронов - картонные шлемы, ленты,
пики, колья - исполняет танец лос матачинес под гребли капитанского
каноэ: Барабан и дудка играют такты пируэтов
и движений. Вдалеке появляется дом фонда. На зеленом от
темные апельсиновые деревья придают блеску плитке, террадильям
и крыши. По желанию загонщика лошади пускали
лошадей галопом. Шкипер, взятый напрокат по дороге, пока мэр управляет
ла таланкера, приподнимается на стременах, чтобы заглянуть под арки:
Маленький полковник, лежа в гамаке, играет на гитаре и заставляет чамако танцевать
: две медные горничные в расстегнутых ночных рубашках смеются
и они шутят за решеткой, готовя сардинскую герань. Филомено
Куэвас улитка эль тордильо, протыкая анку кончиком
лезвия: Из лодки он проникает в обивку:

--Хорошо сказано, мой друг! Ты делаешь из Сантоса Вегу придурка.

-- Ты победил меня... И что случилось? Ты позволишь мне схватить тебя, старина. Что ты
принес, решено?

Шкипер, испуганный одним прыжком, вбежал в арку, зазвенели
серебряные шпоры, и на его плече повисла заплечная сумка: Откинутый
край шляпы оттенял орлиное лицо с козлиными бородками:

-- Домициан, я собираюсь выделить тебе пятьдесят боливаров,
проводника и лошадь, чтобы ты полетел. Перед тем, как улететь с
твоих макарон, я говорил с тобой о том, чтобы вернуться вместе. Меро, Меро, я переехал из
мысль. Пятьдесят боливаров будут вручены вам, когда вы вступите на
путь революции. Вы пойдете без оружия, и проводник прикажет
прогреметь на вас, если вы вызовете у него хоть малейшее подозрение. Я рекомендую тебе, мой друг,
не разглашать это, потому что это секретный приказ.

Маленький полковник тихо присоединился, заглушая рукой плач
гитары.

--Филомено, оставь эту болтовню! Мне надоело, что ты знаешь, брат, что мое достоинство
не позволяет мне подписать эту унизительную капитуляцию. Филомено, я не
ожидал такой сделки! Из друга ты превратился в Рака!

Филомено Куэвас с гарбосой Кашасой бросился на джинокаль зарапе и
харано: Затем он достал из бриджей красивый шелковый платок и вытер
лоб, пылающий и белый между прядями терновника и каштановыми волосами на лице.:

--Домициан, давай не будем ее ругать! Ты соглашаешься с тем, что тебе дают, и
не ставишь никаких условий.

Маленький полковник раскрыл объятия:

--Филомено, в твоей груди не бьется великодушное сердце!

В нем был искрящийся пафос четырех светильников, сентиментальная и
героическая словесность тропических платежей. Шкипер, не переставая раскачиваться, лег в
гамак и потребовал гитару, закаляя:

--Домициан, я спасу тебе жизнь! Я все еще явно не убежден
что ты подвергаешь ее риску, и я принимаю свои меры предосторожности: если ты шпион,
будь уверен, что это будет стоить тебе жизни. Старый Китаец спасет тебя
в лагере повстанцев, и там они увидят, что они делают с твоей шкурой.
Именно мне нужно было срочно отправить сообщение для этой группы, а
ты отнесешь его Чино Вьехо. Я думал, ты будешь горнистом по моей команде,
но все сложилось наоборот.

Маленький полковник сделал вид, что хвастается Марсом:

--Филомено, я признаю себя твоим пленником и не опускаюсь до обсуждения
условий. Моя жизнь принадлежит тебе, ты можешь забрать ее, если это доставит тебе неудобства.
Ты подаешь этим шамакам хороший пример гостеприимства! Дети, не
уходите в прошлое: Вы, ребята, приходите сюда ненадолго и узнайте, как принимают друга
, который прибывает без средств к существованию, в поисках убежища, чтобы его не прогнал
тиран.

Маленький отряд бежал, наивные испуганные глаза смотрели внимательно и
настороженно. Внезапно самая средняя, зажав помпезное колесо
своего подола между двумя ошеломленными здоровяками, с криком поднялась,
вникая в драму Маленького полковника. Вышла, насупившись, бабушка,
старая женщина итальянской крови, ренегатка, с белым пушком,
угольными глазами и дантистским носом.:

--Что случилось, любовь моя?

Маленький полковник уже потребовал девушку и, поправив ей бороду,
поцеловал ее: Резко выпрямился, подняв плачущую на руки, двинул
прожорливую фигуру с таким непомерным размахом, что это почти пародировало
обжорство Сатурна. Он борется и успокаивает плачущую девочку из-за того, что она сбежала,
а бабушка вьется на японской занавеске с плохо
обработанным ребозоном. Маленький полковник встречает ее с алкогольным юмором.

-- Не горячитесь, моя маленькая старушка, это вредно для селезенки!

-- Ты даже не пугаешь меня бамбиной, несчастный трагик!

--Филомено, ответь своей политической маме и объясни ей, что произошло:
Урок, который вы получаете от своих отпрысков, пример этого ангела.
Не злись и удовлетвори свою маму! Имейте ценность своих действий!


III

Их сопровождает единодушный хор пяти чамако. Маленький полковник, стоящий посередине,
широко расставив руки и ходули, с гримасой сбивает с толку
маску на лице и издает рыдания, вздымая и опуская дыхательные
пути в груди:

--Милые коконы, вы подаете пример вежливости своим
родителям! Дети, не забывайте этот фундаментальный урок, когда
вы должны действовать в жизни. Филомено, эти нежные отпрыски
будут обвинять тебя, как угрызения совести, в том, что ты плохо
поступил по отношению ко мне! Домициан де ла Гандара, милый друг,
не вызвал ни малейшего отклика в твоем сердце! Он ожидал, что его примут
по-братски, а с ним обращаются хуже, чем с военнопленным. Ни
оружие ему не разрешено, ни слово чести не гарантирует его. Филомено,
ты так странно ведешь себя со своим братом!

Покровитель, не переставая закаляться, жестом велел свекрови
унести чамаки. Старая итальянка схватила тряпку и швырнула ее
он просунулся в дверь. Филомено Куэвас скрестил руки на груди,
его глаза были острыми, а на губах играла сдержанная улыбка:

--Домициан, ты медлишь, не становясь спикером парламента.
Вы бы получили много аплодисментов. Мне жаль, что у меня не хватило ума
оценить твои заслуги, и я выполняю все условия своего ультиматума.

Седовласый индеец в маске, с лицом в тени алоны де ла
чупаллы, подошел к шкиперу и тихо заговорил с ним. Филомено позвонил
маленькому полковнику:

--Мы вымыты! У нас федеральные войска на подходе к ранчо.

- Выплюнул маленький полковник, перекосив лицо через плечо.:

-- Ты сдаешь меня, и у тебя все в порядке с бандеровцами. Филомено, ты
опозорил себя!

-- Не морочь мне голову! Надоело, ты же знаешь, я никогда не ломался, чтобы служить
другу. И из моих предостережений следует, что ты пользовался благосклонностью
тирана. Не больше, теперь, учитывая шанс, я рискну головой, если не
спасу тебя.

--Дай мне запас веса и лошадь.

-- Даже не думай о том, чтобы лететь.

--Увидимся со мной в открытом поле и на хорошей лошади.

--Ты будешь здесь до вечера.

--Не отказывай мне в лошади!

--Я отказываю тебе в этом, потому что считаю своим долгом спасти тебя. До вечера ты собираешься
погрузиться в детскую, где тебя не обнаружит даже дьявол.

Он потянул Маленького полковника и втолкнул его в полумрак загуана.


IV

По аркаде проскользнул еще один индеец, который переступил порог
двери, освящая себя. Он подошел к узору, тонкий и осторожный, ступая
босиком:

--Там Лева. Не хватало еще, чтобы меня приласкали. Заслуга барабан
играет на церковном поле.

Владелец ранчо улыбнулся, хлопнув приятеля по плечу:

--За да, за нет, я собираюсь очаровать тебя.




КНИГА ШЕСТАЯ

ЛА МАНГАНА


I

Захария Крестоносец, пришвартовав лодку в зарослях
кустарника, взобрался на лодку и осмотрел хижину. Равнина
эстерос-и-меданос, пересеченная канавами и перелесками водоплавающих птиц,
расширялась яркими пятнами быков и лошадей среди лугов
и каньерлас. Купол неба улавливал отголоски деревенской жизни
в своей обширной и звенящей тишине. В бирюзовом свете дня марраны издавали свое
рычание. Плакала собака, очень жалобно.
Пораженный Захария свистящим шепотом позвал его. Пришла дрожащая собака,
напоенный ветрами, потрясенный гуманным порывом: Подняв руки
над грудью индейца, он жалобно рычит и хватает его за рубашку,
вытаскивая из лодки. Крестоносец вскидывает ружье и идет
с мрачным подозрением: Он проходит мимо открытой и безмолвной хижины: Он проникает в
болото: Собака зовет его, дергая ушами, мордой к ветру,
с отчаянной суматохой, шерсть вздрагивает, жалобный рев.:
Захария следует за ним. Марраны рычат в беседке.
Куры пугаются под защитой кулеброна-мага. Черный полет
из канюков, которые распускают крылья над клювом, восходит пес, на которого напали
. Прибывает Захария: В ужасе и смятении он поднимает кровавую добычу
. Это было то, что он нашел в своей каморке! Свиньи
пожрали лицо и руки мальчика: канюки вырвали
его сердце из груди. Индеец вернулся в хижину: он запер
эти останки в мешок и, положив их у ног, усевшись у двери, принялся
размышлять. Когда он стоял так неподвижно, мухи облепили его, а ящерицы грелись на
солнышке рядом с его верой.


II

Захария поднялся с мрачным видом: подошел к метате, перевернул камень,
и обнаружил слабый блеск металлов. Бюллетень для залога, сложенный в
четыре раза, находился внизу. Захария, не отрывая взгляда от своей
маски Индианы, отсчитал девять монет, спрятал серебро за
пояс и написал на бумаге: “Квинт Переда. Кредиты. Купля-продажа.”
Захария вернулся к порогу, взвалил мешок на плечо и направился
в город: По мере приближения к нему собака складывала хвост и голову. Захария,
пройдя по улице, застроенной ветхими домами с разноцветными крышами и арками,
попал в шум и огни ярмарки: он добрался до дощатого
азарес, и в игре на стопе он забил все девять монет: Удвоив
ставку, он трижды выиграл: Абсурдная мысль поразила его, еще
один удар, ужасный удар - Ребро в плечо принесло ему удачу! Он ушел,
за ним последовала собака, и он вошел в пивную: Там он стоял с мешком
у ног и пил бренди. За соседним столиком обедала пара
слепых и чикуэла. Приходили и уходили люди, оборванцы и китаянки,
индейцы, отдыхающие на природе, старушки, которые приходили за копейками тмина для
кокоса. Захария заказал рагу из гуахолоте и на своей тарелке приготовил
часть для собаки: Затем она снова начала пить, приложив сосок к лицу.:
С ледяным сознанием того, что эти трофеи защищали его
от опасности, он превзошел все ожидания: Он предполагал, что его ищут, чтобы схватить, и его не беспокоило
ни малейшее подозрение, жестокая уверенность охладила его пыл: Он положил ногу на
плечо и ногой поднял собаку:

-- Порфирий, мы навестим гачупина!


III

Он остановился и снова сел, привлеченный воркованием пары
сов:

-- Разве мистер Передита не продлит свой срок?

-- Не на что надеяться, мой старина!

-- Если бы не гнев на китаянку, я был бы более задумчивым.

Захария, с чупалой на лице и ребром ладони на коленях,
забавлял его ухо. Слепой вынул из кармана пачку
бумажек и стал рыться в них, как будто видел сквозь траур
по ногтям:

--Перечитай мне условия контракта еще раз. Какое-то положение
должно быть в нашу пользу.

Протяните шамаку лист с письменами и печатями:

--Таитита, как мы мечтали! Гачупин держит нас на прицеле.

--Просмотрите контракт.

--Я знаю это наизусть. Пропади ты пропадом, мой старина, если мы не найдем способа
наверстать упущенное!

-- На сколько увеличивается начисление?

--Семь песо.

--Какие противоположные времена! На других ярмарках семь песо не стоили
даже тлако! Сборы за такой вечер, как вчерашний, превышали эту
сумму как минимум в три раза!

-- У меня все времена, которые я помню, одинаковы!

--Ты очень молода.

--Я уже буду старой.

-- Тебе не кажется, что мы должны настоять на том, чтобы обратиться с мольбой к господину Передите?
Может быть, изложив ему наши намерения, чтобы ты потом пел на
концертах!... Разве ты не рад снова его увидеть?

-- Давай вернемся!

-- Ты говоришь это безнадежно.

--Потому что у меня ее нет.

--Дитя мое, ты не даешь мне никакого утешения! Мистер Передита тоже
у него будет сердце!

-- Это Гачупин!

-- Среди гачупинов есть люди совести.

--Сеньор Передита сожмет нас догола, без жалости. Это очень разорительно!

--Признайте, что в других случаях он был более почтительным... Но он был очень
зол на эту китаянку и не должен был ошибиться, когда
ее поместили в тень.

--Еще одна, которая оплачивает вину Домициана!


IV

Захария двинулся к мустии парочке. Слепой, убедившись, что
девочка не читает бумагу, спрятал ее в черный клеенчатый футляр.
На лице совы был изображен вялый жест усталой покорности.
маленькая девочка протягивала свою тарелку собаке Захарии. - Настаивал Велонов.:

-- Домициан вычистил нас! Без Домициана Тарасена управлял
бы своим бизнесом и, возможно, авансировал бы нам серебро или выступил поручителем.

-- Если бы я не отказался.

--О, дитя, дай мне хоть капельку надежды! Если бы ты мне разрешил,
я бы заказал бутылку кальяна. Не разочаровывай меня! Мы отвезем ее домой
и я буду вдохновлен закончить вальс, который посвящу Генералитету Бандерасу.

--Таитита, ты хочешь играть на трубе!

--Доченька, мне нужно утешиться.

Захария поднял свою бутылку и наполнил бокалы девушки и слепого:

--Больше не дергайся. Только так можно справиться с этой гребаной жизнью. Что случилось
с китаянкой? О ней сообщили?

--Какой шанс!

-- А донос сделал этот чингиз гачупин?

--Чтобы не идти на компромисс.

--Это хорошо! Господину Передите, пусть это будет от моей руки.

Он загрузил сумку и пошел пешком, держа собаку а-ля вера, положив
ей на морду алон де ла чупалла.


V

Крестоносец медленно тронулся с места, пробираясь по колесу чарроса
и бояре, которые, не слезая с седел, пили у ворот
бочинче: Неподвижный жест его зеленой маски, яростный и
ошеломленный, с болезненной болью в висках, он погрузился в
шум и голоса королевской семьи, собиравшей конную ярмарку. Кедры и
пальмы служили опорой для табаков джеков, фасонов и шаманов.
Он вышел на широкую пыльную дорогу с навесными повозками и
закусками: Ярочные всадники выставляли напоказ своих скакунов на скачках,
заключали пари, лгали друг другу, пытаясь обмануть друг друга в сделках.
Захария, с ногами в пыли, взобравшись на верхушку кедра,
скосил глаза на чалого, за которым бежал старый ярочо. Нащупав пояс с
выигрышем, он поманил кемпера:

--Гуако продается?

--Он продается.

-- Во сколько ты его ставишь, приятель?

--Как бы низко это ни было по сравнению с его заслугами.

--Никаких макарон! хотите пятьдесят боливийцев?

--За каждую подкову.

- Настаивал Захария с упрямой певучестью.:

--Пятьдесят боливиано, если ты захочешь его продать.

--Это не плата за это, приятель!

-- Я принимаю участие в разговоре.

Захария не дрогнул ни голосом, ни жестом: С монотонной
настойчивостью капли воды он повторял свое предложение. Эль-джарочо перевернул седло,
сделав блестящие корветы:

-- Он правит с помощью торзала! Посмотри на его рот, и ты увидишь, что он не
закрыт.

- Повторил Захария своим унылым певучим голосом.:

--Меня не устраивает больше пятидесяти боливийцев. Шестьдесят с такелажем.

Эль джарочо наклонился над арзоном, успокаивая лошадь похлопываниями
по шее. Сочувствовал:

-- Семьдесят боливийцев, приятель, и за мой счет кубки.

--Шестьдесят с седлом, и ты оставишь мне реату и шпоры.

Поднимите настроение отдыхающим в поисках компромисса:

--Шестьдесят пять! И ты, манис, несешь с собой сумку!

Захария положил мешок к ногам, развязал пояс и, усевшись в
тени кедра, пересчитал серебро на кончике пончо. Тучи
мух облепили мешок, пятнистый и вязкий от крови. Собака, с
легким жестом он обошел вокруг лошади. Он разобрал ярочо.
Захария привязал серебро к кончику пончо и, задержавшись, чтобы
застегнуть молнию, узнал скакательные суставы и рот гуако: Сидя
в седле, он проехал верхом, испытывая его на коротких скачках, резко дергая за
уздечку, как если бы быка дергали за уздечку.
Ярочо в линде пыльной эстрады наблюдал за стычкой, подперев
брови козырьком руки. Захария подъехал ближе, сдерживая конницу
:

-- Это меня удовлетворяет.

--Шкатулка для драгоценностей!

Захария отвязал кончик пончо, и в ладони кемперо оказалась монета
а монета, пересчитал серебро:

--Приятель, увидимся!

-- Разве вы не пойдете простым путем, не замочив сделку?

-- Просто окунь, приятель. Я настоятельно призываю себя не растягивать.

-- Ух ты, какой шанс!

--Я должен вернуть себе свою плату. Остается дать слово, что мы сделаем это в
другой раз. Увидимся, приятель!

-- До встречи! Дружище, позаботься обо мне, как о руане.

Королевская ярмарка имела яркую хроматическую пульсацию. По
сумеречным дорогам красной земли проносились отблески пламени,
сосновые шишки, отряды всадников в лучах заходящего солнца в
расшитых серебром шляпах. Захария вышел из суматохи, подбадривая себя, и сказал:
он проник через арку матерей.


VI

Захария Крестоносец прятался под плащом ла чупаллы: мрачная
решимость поразила его душу, одинокая, настойчивая мысль,
неотделимая от того ноющего сверла, которое раскалывало его виски.
И он мысленно формулировал свою мысль, разворачивая ее с ребяческим
параллелизмом:

-- Сеньор Передита, вы освобождаетесь от моей должности! Бегите с моего поста, сэр
Отредактируйте!

Когда он проходил мимо какой-нибудь церкви, его освящали.
Тутилимунди зажгли свои светильники, и перед зверинцем он почувствовал
, как содрогнулись бока скакуна: Тигра с мясным отростком
и весь в крови, он ревел, высунувшись из-за прутьев клетки,
разъяренная голова торчала из-под утюгов, глаза горели, хвост
хлестал: Крестоносец, предупрежденный, пустил шпоры, чтобы дистанцироваться:
Поверх похоронного груза, который она держала в арзоне, она сбросила
пончо. Крестоносец парил в монотонной настойчивости своей
мысли, разворачивая ее с головокружительным упорством, сопровождаемым нервным
биением в висках, подчиненным его ритму челнока:

-- Сеньор Передита, вы освобождаетесь от моей должности! Бегите с моего поста, сэр
Отредактируйте!

На улицах царила хроматическая атмосфера глашатаев, гитар,
фонарей, галдежа. В калигинозном маразме, оцепеневшем от музыки,
они слышали крики, внезапный испуг и шум.
Крестоносец уклонялся от тех мест, где происходили ссоры и тяжбы.
Под разноцветными фонарями колыхалась медная плебея, открытая в бойницах,
заводь перед бочинками и мякотными лавками. Фигуры были объединены в
выразительный и монотонный синтез, подчеркнутый хроматической жестокостью
полных безделушек. Танцы, музыка, струнные
блефуя, они источали абсурдное раздражение,
неистовство умопомрачительной химеры. Захария, погруженный в злобную и молчаливую
тьму, чувствовал колебания мысли, настойчивые, монотонные,
передающие ее ребяческий параллелизм:

-- Сеньор Передита, вы освобождаетесь от моей должности! Бегите с моего поста, сэр
Отредактируйте!


VII

улицу освещал фонарь с вывеской магазина на стеклах.:
“Закладные дона Квентина”. Третье стекло было треснуто, и его нельзя
было прочитать. Красные перкалины и гуальды испанского флага
украшали дверной проем: “Закладные дона Квентина”. внутри лампа
в зеленых юбках она освещала прилавок. Залогодатель гладил
своего кота, пожилого светловолосого мальтийца, который превзошел абсурдность
своего сходства с его владельцем. Кот и ломбардщик посмотрели на дверь,
развернувшись одним и тем же тревожным жестом. Кот, склонившись над
коленями гачупина, укладывал бархат его перчаток на
два симметричных лоскутка новой ткани. мистер Передита был
в манжетах, в ухе у него было перо, а на голове
- сальная шапочка, которую девочка вышивала в школе последние годы:

--Спокойной ночи, шкипер!

Захария Крестоносец - в пончо и чупалле, в сапогах для жеребят и со шпорами -
сгорбившись над борреном, проехал через ворота на пол-лошади.
Достопочтенный Гачупин посмотрел на него с явным подозрением:

--Что предлагается?

--Одно маленькое слово.

--Привяжи гуако к двери.

-- У него нет выездки, шкипер.

мистер Передита вышел из-за стойки.

--Посмотрим, какое удобство ты принесешь!

--Познакомьтесь, шкипер! Вы очень хорошо осведомлены о моих платежах. Познакомьтесь с нами!
Только ради этого дела я и пришел на ярмарку, сеньор Передита.

--Ты слишком много на себя взвалил, и это позор, что ты пропал без вести.
обеспеченному человеку. Больше не ходи, пока я голосом не позову
сторожа.

--Мистер Передита, не пугайтесь. Мне нужно забрать алхаджиту.

--Ты принес подтверждение?

--Больше не смотри на это!

Крестоносец, просунув седло в портал, положил на прилавок
запятнанный и мокрый от крови мешок. Гачупин испугался:

--Ты бриаго! Вы теряете больше со счета, а потом пропадаете в
заведениях. Возьми сумку и иди, потом, потом.

Крестоносец почти касался балки головой: фигура оставалась в
тени от груди до лица, а руки и
очертания стула выделялись под светом прилавка:

--Мистер Передита, значит, вы не просили подтверждение?

-- Не морочь мне голову!

-- Открывайте мешок сами.

--Иди и оставь меня в покое со своими макаронами.

Крестоносец произнес это с настойчивостью торвы, приглушив голос в
пучине кроткого гнева:

--Шкипер, вы больше не открываете, и вы узнаете.

--Меня это мало волнует. Козел или маррано, ты ешь его со своим хлебом.

Гачупин съежился, увидев, как на него упала тень Крестоносца.

-- Сеньор Передита, вы хотите вскрыть мешок зубами!

--Роко, не устраивай мне тяжбу из-за плохого гаучо. Если вы хотите что-нибудь
услуга от меня, ты вернешься, когда тебе станет легче.

--Шкипер, мы просто ликвидируем. Ты помнишь китайца, который оставил
тумбагу на девяти боливийцах?

Достопочтенный Гачупин воспрял духом, увлекшись:

--Я не помню. Мне нужно было бы просмотреть книги. Девять боливийцев? Это не
стоило бы большего. Ставки в моем заведении самые высокие.

-- Хотелось бы сказать, что воров еще больше! Но я пришел не по
этому поводу. Вы, шкипер, подали жалобу на китаянку.

- воскликнул гачупин с жемчужным поклоном.:

--Я не могу вспомнить все операции! больше не уходи! Вернись
когда ты остынешь! Будет видно, можно ли повысить ставку!

--Это дело мы закончим позже, позже. Босс, вы осудили
китаянку, и мы собираемся объясниться.

--Возвращайся, когда будешь меньше нервничать.

--Мой маленький покровитель, мы смертны, и, что еще хуже, твоя жизнь менее безопасна
, чем свет этой лампы. Патрон, кто посадил китаянку на
камбуз? Разве ты не видел ранчо пустым? Вот увидишь! Ты
еще не открыла сумку? Держите его, мистер Передита, и не растягивайте!

--Так и должно быть, потому что ты упорный алкоголик.

Достопочтенный Гачупин начал развязывать мешок: у него был старый
безразличный жест. По правде говоря, ему было все равно, козел он или
маррано, что бы он ни хранил. она пришла в ужас, обнаружив
мертвую и откушенную голову ребенка:

-- Преступление! Ты ищешь меня для прикрытия? Уходи и не приноси мне зла!
 Уходи! Уходи! Я ничего не скажу! Итак, чингадо, не компрометируй меня! Что ты
можешь мне предложить? Горсть серебра! Итак, чингадо, человек моего
положения не пойдет на компромисс ради горсти серебра!

Захария заговорил, его голос был обращен в бездну гнева:

-- Это тело принадлежит моему чамако. Жалоба ублюдка поставила его в
мамасита на камбузе. Они оставили его у меня на съедение
мошенникам!

--Это абсурд, что ты приходишь ко мне с этим счетом за коммунальные услуги. Ужасное
зрелище! Позор! Позор! Кинтин Переда не обращает внимания на
этот результат. Я верну тебе тумбочку. Я не учитываю
боливийцев. Он хочет сказать, что тебе выгодно мое серебро! Соберите
эти обломки. Похорони их. Я понимаю, что, выпивая, ты пытался
утешить себя. Уходи. Могильную плиту ты заберешь завтра. Дайте
этим останкам священное захоронение.

--Дон Кинтинито Каброн, вась, ты пойдешь со мной!


VIII

Крестоносец с внезапной силой отскакивает от седла, и петля
реаты падает на шею испуганного гачупина, который вырывается
, широко раскинув руки. Это был беспорядочный отрыв фигур от гуако,
перемешивание гуако, одновременный разрыв. Захария на разъяренном
корвете сбивает машину и мчится по улице, таща за
собой тело гачупина: подковы гремят, а комбинезон трубит,
повешенный на конце реаты. Всадник, лежа на крупе,
вонзив шпоры в бока лошади, чувствовал в напряженной позе
рывок тела, отскакивающего от гальки. И утешает его стоическая
печаль Индиана Захария Крестоносец.




КНИГА СЕДЬМАЯ

НЕКРОМАНТИЯ


I

Лошади готовы к побегу на ранчо Тикомайпу. Маленький полковник
де ла Гандара ужинает с мальчиком Филомено. По условиям
сделки он приказывает называть своих сыновей владельцами ранчо. Нинья Лаурита
со сдержанной грустью выходит за ними, и к ней, подпрыгивая, подходит Ла
Ниньяда, не обращая внимания на мать, которая в изумлении прикладывает палец к
губам. Покровитель также чувствовал, что его крепость покрыта облаком
в трауре: Глаза его были устремлены в скатерть: Он не смотрел ни на жену, ни на
детей: Придя в себя, он сурово поднял бровь.


II

Шамаки в кругу лампы, внезапно притихшие,
почувствовали ауру телепатического гадания:

--Дети, я трудился, чтобы оставить вам какое-нибудь имущество и
увести вас с путей бедности: Я прошел по ним, и я не хотел бы их для
вас. До сегодняшнего дня это было руководящим принципом моей жизни, и посмотрите, как я сегодня передумал.
 Мой отец не оставил мне богатства, но
оставил мне такое же почетное имя, как и первое, и этого наследства я хочу. я
оставить их. Я надеюсь, что вы, ребята, будете ценить ее больше, чем все
золото в мире, и если бы это было не так, вы бы заставили меня сильно покраснеть.

был слышен стон девушки с ранчо:

--Ты всегда оставляешь нас, Филомено!

Шкипер жестом погасил вопрос. У ее детей
, сидевших за столом, был возбужденный блеск в глазах, но она не
плакала:

-- Я прошу вашу маленькую маму набраться смелости и выслушать то, чего мне
не хватает. До сегодняшнего дня я верил, что могу быть хорошим гражданином, работая на их благо, не жертвуя ничем на службе

из Отечества. Но сегодня меня обвиняет моя совесть, и я не хочу
, чтобы завтра мне было стыдно, и чтобы вам не было стыдно за вашего отца.

Девушка-владелец ранчо всхлипнула:

-- С этого момента ты переходишь на революционный бал!

-- С этим товарищем.

Маленький полковник де ла Гандара встал, хвастливо протягивая к
нему руки:

-- Ты спартанский патриций, и я не смеюсь!

- вздохнула хозяйка ранчо.:

-- А если ты найдешь смерть, Филомено?

-- Ты позаботишься о том, чтобы дать образование шамакам и напомнить им, что их отец
погиб за Родину.

Женщина представляла бурные картины революции. Смерти,
пожары, мучения и, отдаленно, как неумолимое божество, мумия
тирана.


III

Перед ночной решеткой, благоухающей базиликом, он сдерживал свою пару
Захария Крестоносец: Он внезапно появился галопом, переполняя ночную сельскую
каденцию:

--Я лечу, лечу, мой маленький полковник! Китаянка была разоблачена.
За уборку уже заплатил Гачупин. Я лечу, лечу!

Захария сдерживал коня, и мрачное выражение его лица и
хриплый голос настойчиво вонзались в железо. В зале все
фигуры единодушно двинулись к решетке. - спросил маленький полковник:

-- Так что же все-таки произошло?

-- Самая черная буря в моей жизни. От звездного ублюдка исходили
блески тумбагуиты! Я лечу, лечу, я веду собаку по
следам, мой маленький полковник!


IV

Девушка-владелец ранчо обнимает мужа в глубине зала и
плачет, когда отряд чамако цепляется за юбку матери. Услышав ее
крик, в дверь врывается бабушка каркамана:

--;Perch; questa follia? Se il Filomeno trova fortuna nella rivoluzione
potr; diventar un Garibaldi. ;Non mi spaventar i bambini!

Крестоносец выглянул из-за утюгов, фигура вся в тени. Глаз
огромная лошадь иногда получала свет в игре
силуэтов, которые они приводили в действие, замыкая круг светильника. Захария все еще
теребил мешок с мертвым ребенком на стуле. В комнате
семейная группа окружила покровителя. Мать одного за другим поднимала
сыновей, передавая их на руки отцу. - подумал Захария, не сводя с
нее глаз.:

--Это сердечные приступы!


V

Старый китаец пришпорил лошадей, и отголоски галопа прокатились по
ночному полю. Захария на первом же перекрестке, переходя
вброд, соединил своего скакуна с конем Маленького полковника:

-- Се Чинга Бандеритас! У нас очень большой помощник. Вот он идет
со мной!

Маленький полковник посмотрел на него, подозревая, что он пьян:

-- Что ты говоришь, манис?

-- Реликвия моего шамако. Бойня, которую оставили мне
мошенники. Он идет в этой суме.

Полковник протянул ему руку:

--- Это вызывает у меня настоящее чувство, Захария. И почему ты не
похоронил эти останки?

--В свое время.

--Мне это не нравится.

-- Эта реликвия служит нам защитой.

-- Это обычное убеждение!

-- Мой маленький босс, пусть об этом расскажет чингиз Гачупин!

-- Что ты наделал?

--Закрой его. Не меньшего удовлетворения требовала эта бойня от моего камако.

--Его нужно похоронить.

--Когда мы будем в безопасности.

-- И он казался очень живым, этот маленький ублюдок!

--Меньше, для вашего отца!




ЧАСТЬ ПЯТАЯ

САНТА-МОНИКА




КНИГА ПЕРВАЯ

ТЕНЕВОЙ БИЛЕТ


I

Форт Санта-Моники, который во время революционной борьбы
столько раз служил тюрьмой для политических заключенных, имел ужасающую
легенду о затопленных водах, темницах с пресмыкающимися, цепях, крюках
и камерах пыток. Эти басни, относящиеся к периоду господства
испанцы, они приобрели большое значение в тирании генерала
Сантос Бандерас. Каждый вечер во рву бастиона, когда
горны играли фахину, какая-нибудь вереница революционеров проходила под ружьями
. Он был расстрелян без какого-либо иного процесса, кроме как по секретному приказу
тирана.


II

Начито и студент прошли через задний двор в сопровождении
солдат. Надзиратель принял их без каких-либо формальностей, кроме устной части
, свергнутой сержантом и отправленной из столовой майором дель
Валле. Пересекая задний двор, двое в наручниках подняли головы
чтобы впиться долгим взглядом в далекую, сияющую синеву неба.
Начальник полиции Санта-Моники, полковник Иринео Кастаньон, фигурирует в
тогдашних сводках как один из самых жестоких убийц
тирании: он был кровожадным и жилистым стариком, который курил кальян и
волочил за собой палку. С расстегнутой ширинкой, шутливый и
жестокий, он впустил двух заключенных:

--Я рад приветствовать таких избранных людей!

Начито приветствовал сарказм фальшивым зубастым смехом и хотел объясниться:

-- Вы страдаете неясностью, мой маленький полковник.

Полковник Иринео Кастаньон опорожнял кальян, постукивая по ножке
клюшки:

-- Мне это ни к чему. Процессы, если таковые имеются, проводятся
лицензиатом Карбальедой. Теперь, поскольку это все еще
простое задержание, они будут владеть всем замурованным помещением.

Он поблагодарил Начито еще одной комплиментарной улыбкой и закончил насмешкой:

--Это чистое лунатизм, этот скраб!

Капрал де Вара в дверном проеме звенел ключами на поясе
: Это был мулат, очень худой, с автоматизмом марионетки: Он
он был одет в потрепанное французское кепи, на нем были цветные
форменные брюки, а гуаябера рабона сильно вспотел: лакированные туфли, старые
и тилиновые, у него были на косточках. Надзиратель
весело предупредил его::

--Дон Трини, этим двум флейтистам см. Предоставление
предпочтительных билетов.

--Жалоб не будет. Если придут провизоры, им дадут люнет на стене.

Дон Трини, выполнив формулу обыска, провел заключенных по
складу с винтовками в шкафу: в конце концов, он открыл решетку и выпустил
их между стенами:

--Вы можете гулять, как вам заблагорассудится.

Начито, всегда любезный и услужливый, разинул рот.:

--Большое спасибо, дон Трини!

Дон Трини с полнейшим безразличием бил по решетке, заставляя скрежетать
засовы и ключи: Он кричал, уходя:

--Там есть столовая, если они чего-то хотят и хотят заплатить за это.


III

Начито, вздыхая, читал на стене тюремные
рисунки, украшенные фаллическими трофеями. Вслед за Начито молчаливый студент закурил
сигару: в глазах у него была насмешливая искорка, а во
рту, красивом, как ежевика, - насмешка надменного сострадания. Рассеянные и
одинокие прогуливались несколько заключенных. Было слышно, как шумят волны,
как будто они подрывают фундамент. В
тенистых уголках шумела крапива, а в прозрачной синеве порхала стая
канюков, черных птиц. Начито, притворившись пандо в такт
шагам, с упреком посмотрел на студента:

--Такой немой тон не подходит для того, чтобы подбодрить партнера, и даже может
быть недостатком щедрости. Как поживает ваша милость, друг мой?

--Марк Аврелий.

--Маркито, что с нами будет!

--Ну, и кто знает!

--Это накладывает! Слышен плеск волн!... Кажется, мы
на лодке.

Форт Санта-Моника, театральный замок с защитой от непогоды
вице-королей, возвышается на прибрежных рифах, обращенных
к обширному экваториальному морю, спокойному, изобилующему циклонами и штилями. В
барбакане несколько старых ступок, изъеденных селитрой от проказы,
пестрыми рядами лежали на рубашках заключенных, которые нужно было просушить:
Какой-то старик, сидя на возвышении, обращенном к огромному морю, накладывал
заплатки на покрывало своей кровати. На самом высоком бастионе
кошка охотилась на ящериц, а взводы солдат выполняли упражнения на
Змеиных шипах.


IV

Поток валов, пенистый изгиб волн раскачивал
кольцо трупов. Раздутые животы, опухшие отеки. Некоторые
заключенные с криками бунта взбирались на бастион. Волны
раскачивали трупы, привязывая их к стене, а
высокое пылающее небо укрывало стремительный полет канюков в жестоком
безразличии своей бирюзы. Заключенный, который накладывал заплатки на одеяло
своей кровати, порвал нить, и, когда прядь попала в безо, пробормотал
язвительно и язвительно:

-- Чертовым акулам уже наскучило такое революционное мясо,
и все равно ублюдок Бандерас не удовлетворен! К чертовой матери!

Изборожденное морщинами лицо Кордобана выражало стоический жест:
сбритая отросшая пепельная борода придавала его суровой натуре
некий похоронный вид. Начито и Марко Аврелий шли неуверенно,
как заблудившиеся путешественники: Начито, если какой-нибудь заключенный переходил ему дорогу, вежливо отходил
в сторону и открывал дорогу с дружелюбной улыбкой. Они достигли
бастиона и выглянули, чтобы посмотреть на веселое море утренних огней,
некромантическое, с похоронной ринглой, покачивающейся в зеленоватых
пены от похмелья. Среди заключенных, венчающих бастион
, нарастал зал бунта с гневными жестами и поднятием рук.
Начито в ужасе закричал:

-- Они потерпели кораблекрушение?

Старик в одеянии посмотрел на него с презрением:

-- Это те товарищи, которых только что закончили в яме с пальмами.

- Спросил студент:

-- Разве их не хоронили?

--Что происходит! Их бросали в море. Но, учитывая, что у акул уже есть
революционное мясо, им придется дать нам землю, которую
мы ждем. раз.

У него был бешеный, горький смех. Начито закрыл глаза:

-- Это смертный приговор, мой старик?

--Ну, а известно ли вам еще одно, более мягкое наказание Эль Тигре де Замальпоа?
О смерти! И я не морщусь и не морщусь! Долой тирана!

Заключенные, сидевшие на бастионе, впились взглядами в
редеющую зелень, образовавшуюся между контрфорсами
крепостной стены. У группы было бешеное сердцебиение, рев,
вопли негодяев. Доктор Альфредо Санчес Оканья, поэт и
публицист, известный революционный трибун
, сгорбился, вытянув руку, под пристальным взглядом часового, который прогуливался на
веранде с винтовкой наперевес:

--Герои свободы! Мученики за самое благородное дело! Ваши
имена, написанные золотыми буквами, будут сиять на страницах нашего журнала
История! Братья, те, кто идет на смерть, приветствуют вас и
вручают вам оружие!

Он широким жестом сорвал с себя джипи, и все ему подражали. Часовой
взвел винтовку:

--Назад! Нет приказа задерживаться на бастионе.

Доктор Санчес Оканья поставил на него апостроф:

-- Мерзкий раб!

Барка, укомплектованная морскими карабинерами, под парусами, маневрировала
, чтобы забрать трупы. Он взял на борт семь. И как заключенные в
растущий бунт не позволил им покинуть бастион, вышла гвардия и прозвучали
горны.


V

Начито, взятый из альфересии, держался за руку студента:

--Мы вымылись!

Старик в одеяле медленно посмотрел на него, бельфо зашелся козлиным смехом
:

--Я не заслуживаю того, чтобы так придираться к этой дерьмовой жизни.

Начито понизил голос до икоты, похожей на рыдание.:

-- Так грустно умирать невинным! Будь проклята моя внешность!

А старик с насмешливой гримасой продолжал долбить:

-- Разве ты не революционер? Что ж, не заслужив этого, ты добьешься конца
честных людей.

Начито, расслабившись в оцепенении, умоляюще посмотрел на
заключенного, который, нахмурившись и натянув одеяло на ноги,
принялся изучать геометрию лоскутного одеяла. Начито попытался
снискать расположение этого старика из Кордобана: случай свел
их вместе под фиговым деревом в углу двора:

-- Я никогда не сочувствовал идеалу революции и
сожалею об этом, я понимаю, что вы герои, занявшие достойное место в истории:
Мученики идеи. Ты же знаешь, приятель, что Доктор очень мило разговаривает
Санчес Оканья!

- Воскликнул студент хором с мрачной страстью.:

-- На революционном поприще воюют лучшие головы
Республики.

Льстило Начито:

--Самые лучшие!

И старик в одеянии медленно, как бы заправляя нитку, пренебрежительно и
язвительно заметил::

--Что ж, очевидно, что для того, чтобы узнать об этом, нет ничего лучше, чем посетить Санту
Моника. То, с чем он сталкивается, chamaco также не является революционным.

- решительно заявил Марк Аврелий:

-- И я жалею, что не был им, и буду, если когда-нибудь увижу
себя за пределами этих стен.

Старик, завязывая прядь, смеялся своим козлиным смехом:

-- Благими намерениями вымощен ад.

Марк Аврелий посмотрел на старого заговорщика и оценил его
слова так здраво, что не почувствовал возмущения: они звучали для него как нечто логичное и
непоправимое в этой тюрьме политических заключенных, гордящихся своей смертью.


VI

Шум моря бился о стены, и гобой волн пел
триумф смерти. Черные птицы кружили в голубом отдалении
, а над крышей внутреннего дворика вырисовывалась беглая тень
флаттера. Марк Аврелий чувствовал унижение своей жизни, засучив
рукава на материнской юбке, абсурдной, бессознательной, как отношение тех
куклы, забытые после игр: Как оскорбление, пожалей его за
его политическое безразличие. Эти стены, тюрьма для экзальтированных
революционеров, вызывали у него беспокойство и усиливали мелочные чувства
к его жизни, проведенной в детстве между семейными заботами и педантичной учебой
с призами в классах. В замешательстве он посмотрел на вошедшего старика и вытащил
иглу из лезны:

-- Вы уходите в тень из-за оправданного инцидента или из-за
того, что шпионите за тем, о чем идет разговор? Это, приятель, хорошо прояснить. Пройдитесь
по кварталам и посмотрите, не найдете ли вы поручителей. Разве он не говорит, что он студент?
Ну, здесь нет недостатка в студентах. Если вы хотите иметь друзей в этом
подземелье, найдите способ оправдать себя. Платонические революционеры
не заслуживают особого доверия.

Студент сильно побледнел. Начито с
собачьими глазами умолял о пощаде:

-- Я тоже был в ужасе от Тирана Бандераса: К тому же он очень
кровожаден! Но разорвать цепь было нелегко. Я для волины
бесполезен, и куда мне было деваться, чтобы меня приняли, если я бесполезен, чтобы заработать
себе на жизнь? Генерал давал мне кость, которую я мог грызть, и развлекался
, играя со мной. В глубине души он, казалось, ценил меня. Что не так, что я
мудак, что это было за другое, в чем заключалось человеческое достоинство
? Ток. Но мы должны подумать о том, что такое человек, лишенный
свободы воли по закону наследования. Мой папа - алкоголик! Моя мама
в истерическом бреду! Генералитету, несмотря на его насмешки, было
весело слышать, как я говорю джангады. У меня не было недостатка в завистниках. И теперь
падать с такой высоты!

Марк Аврелий и старый заговорщик слушали молча и иногда
смотрели друг на друга. Заключил старик:

--Есть субъекты похуже шлюх!

Начито задыхался.

--Все кончено, все кончено! Последняя насмешка переходит черту. Он никогда не заходил так далеко.
Развлекаться, расстреливая несчастного сироту, свойственно Нерону.
Маркито, и вы, мой друг, я был бы признателен, если бы вы позже довели меня до конца.
Я слишком много страдаю. Чего мне стоит прожить несколько часов, если весь мой вкус
убит этим дурацким испугом! Я знаю свой конец, у меня было предупреждение о
настроениях. Потому что в этом иллюзорном омуте ходят Блаженные. Маркито,
дай мне пощечину, избавь меня от этой нервной пытки. Я ухожу из
жизни досрочно. Ты, мой старик, что ты делаешь, чтобы не пустить мне кровь
этой залатанной грязью? Меро Меро, передай мне прокладки. Друзья, что
они говорят? Если вы боитесь осложнений, сделайте мне одолжение
, как-нибудь утешьте меня.


VII

Малодушный и разносторонний характер этого бадулака
вызвал неоднозначный жест сострадания и презрения на похоронном лице старого
заговорщика и в бессонной бледности студента. Убыль этого
опального шута имела определенную гротескную торжественность, как похороны
моджиганги, с которыми фина эль антруэхо встречалась. Канюки опускали свои тонированные крылья
на фиговое дерево.




КНИГА ВТОРАЯ

НОМЕР ТРИ


I

Темница номер три представляла собой квартал с высокими решетчатыми фонарями,
от него сильно пахло алкоголем, потом и табаком.
По обе стороны улицы висели гамаки заключенных, политических заключенных в их величайшей
истории, и на этом ранчо не было недостатка ни в седом разбойнике, ни в
кровожадном идиоте, ни в храбром руфо, ни в бессердечном лицемере.
За то, что они посадили политиков в тюрьму посерьезнее, с
этими компаниями им противостоял полковник Иринео Кастаньон из ла-пата-де-пало. Пыльный
свет высоких решеток проникал сквозь грязную побелку
стен, и угрюмое выражение лиц заключенных казалось превосходным.
оценка в этом бесплодном и пустынном свете. Доктор Санчес Оканья,
словоохотливый, многословный, с манжетой рубашки вне рукава,
всегда с поднятой рукой, произносил красноречивые апострофы
против тирании:

-- Зловещий феникс колониального абсолютизма, он возрождается из пепла
, унесенного четырьмя ветрами, создавая тени и гривы
августейших освободителей. Август, да, и пример их жизни
должен пролить свет на нас в эти часы, которые, возможно, являются последними, которые
нам осталось прожить. Море возвращает на сушу своих героев, прожорливых
монстры голубых рудников проявляют больше благочестия, чем генерал
Святые Знамена ... Наши глаза...

Это было прервано. По коридору шла нога палача. Надзиратель
перекрестился, куря кальян, и постепенно тревога его
хромающего шага угасла.


II

Заключенный, читавший, лежа в гамаке, снова вытащил на свет книгу,
которую спрятал. Из соседнего гамака его допрашивала тень дона
Роке Сепеды:

-- Всегда со знаменитыми побегами?

--Классику надо изучать.

-- Его так заинтриговало это чтение! вы мечтаете сбежать?

--Ну, кто знает.

-- Вот было бы здорово, если бы она могла сыграть в Полковничью лапку!

Он со вздохом закрыл книгу, которую читал:

-- Не нужно об этом думать. Возможно, сегодня днем нас с вами расстреляют
.

он с пылкой убежденностью отверг Дона Роке:

-- Вам, я не знаю... Но я уверен, что увижу триумф
революции. Возможно, позже это будет стоить мне жизни. Возможно. Судьба всегда исполняется
.

--Несомненно. Но знаете ли вы его Судьбу?

--Мой конец не в Санта-Монике. У меня на счету полвека, я еще
ничего не сделал, я был мечтателем, и я вынужден регенерировать, действуя
в жизни народа, и я умру, возродив его.

Он говорил с тем пылким светом агонизирующих, утешенных верой
в загробную жизнь, когда они принимают Евхаристию. Его поджарая голова
крестьянского святого приподнялась на подушке, как при воскрешении,
и вся его фигура сжалась под саваном, как под
плащаницей. Другой заключенный посмотрел на него с дружелюбным выражением насмешки и
сомнения:

-- Я хотел бы иметь вашу веру, Дон Роке! Но я боюсь, что нас вместе расстреляют
в яме с пальмами.

-- Моя судьба в другом. А вы оставьте мрачные размышления и продолжайте
мечтая сбежать.

--Мы такие противоположности. Вы пассивно ожидаете, что неизвестная сила
откроет вам решетку. Я строю планы побега и работаю над
этим, не изгоняя из воображения предчувствия своего близкого конца. В глубине души эта идея работает на меня, и только из-за того, что я не сдаюсь, я продолжаю искать повод, которого не ожидаю.



--Судьба побеждена, если для борьбы с ней мы умеем собирать свои
духовные силы. В нас есть скрытые силы,
потенциальные возможности, о которых мы не подозреваем. Для состояния сознания, в котором
если вы согласны, я бы порекомендовал вам другое, более духовное чтение, чем эти
Знаменитые побеги. Я собираюсь наставить его на теософский путь: он откроет
ему неизведанные горизонты.

--Я только что говорил ему, что мы очень противоположны. Сложности их
авторов оставляют меня равнодушным. Просто у меня нет религиозного духа. Должно
быть, так оно и есть. Для меня все заканчивается ямками на пальмах.

--Что ж, признавая себя настолько лишенным религиозного духа, вы
всегда будете очень посредственным революционером. Мы должны рассматривать жизнь как
священное семя, данное нам для того, чтобы мы могли приносить плоды в
благо всех мужчин. Революционер - это провидец.

--Я так далеко зашел.

-- И от кого мы получаем это существование, имеющее определенный смысл
? Кто скрепляет ее этим обязательством? Можем ли мы безнаказанно
предать ее? Вы понимаете, что наказания не будет?

-- После смерти?

--После смерти.

--Эти вопросы, я воздерживаюсь от их решения.

-- Возможно, потому, что они сформулированы недостаточно глубоко.

--Возможно.

-- И загадка тоже не дает вам покоя?

--Я стараюсь забыть об этом.

-- И вы можете?

--Я смог.

-- А как насчет настоящего?

--Тюрьма всегда заразна... И если вы продолжите
разговаривать со мной так, как вы это делаете, вы в конечном итоге заставите меня молиться символу веры.

-- Если вы его рассердите, я оставлю эту тему.

--Дон Роке, ваши учения могут быть мне только очень приятны. Но среди
таких прекрасных цветов вы посадили мне веточку, которая до сих пор меня раздражает. Почему
вы считаете, что мое революционное выступление всегда будет посредственным? Какие
отношения вы устанавливаете между религиозным сознанием и политическими идеалами
?

--Мой старик, это одно и то же!

--То же самое? Это может быть. Я этого не вижу.

--Станьте более медитативным, и вы поймете многие истины, которые можно постичь только
так они будут ниспосланы ему.

--Каждый человек - это целый мир, и мы двое очень разные. Дон
Роке, вы летите далеко вперед, а я хожу по земле, но
оценка, которую вы дали мне как посредственному
революционеру, - это заблуждение, от которого вы страдаете. Религия чужда нашей
политической борьбе.

-- Ни одному из наших поступков не может быть чуждо ощущение
вечности. Только люди, освещающие каждый свой шаг этим
факелом, достигают культа Истории. Интуиция
трансцендентной вечности - это религиозное сознание: И в нашем идеальном камне
angular, искупление индейца, - это фундаментально
христианское чувство.

--Свобода, равенство, Братство, мне кажется, были главными темами
Французской революции. Дон Роке, мы очень хорошие друзья, но
не можем понять друг друга. разве Французская революция не проповедовала атеизм?
Марат, Дантон, Робеспьер...

--Глубоко религиозные духи, даже если они иногда игнорировали
это.

-- Святое невежество! Дон Роке, вы даете мне эту категорию, чтобы
снять с меня то напряжение, которое вы на меня наложили.

--Не держи на меня зла, я признаю это.

Они пожали друг другу руки, и пара за парой в гамаках они довольно
долго сидели в тишине. В глубине квартала, среди группы заключенных,
продолжал разглагольствовать доктор Санчес Оканья. Бурлящий поток троп
и метафор подчеркивал его холодный рассвет в
пропитанной потом, бренди и табаком атмосфере подземелья номер три.


III

Дон Роке Сепеда собирал вокруг своего гамака группу, внимательную к
урокам иллюзорной надежды, которые он проводил приглушенным бормотанием
и ясной серафической улыбкой. Дон Роке был глубоко религиозен, с
религия, основанная на мистических интуициях и максимах хиндустани:
Он жил в огненном мире, и его паломничество по путям
света казалось ему исполненным тайных обязательств, неизбежных, как
звездные орбиты: Адепт теософских доктрин, он искал
в сокровенных глубинах своего сознания связь с сознанием
Вселенной: Вечная ответственность за человеческие поступки
поражала его своей глубиной. огромное дыхание божественного дыхания. Для Дона Роке
люди были изгнанными ангелами: виновных в небесном преступлении помиловали
его богословская вина за пути времени, которые являются путями
мира. Человеческие жизни со всеми их этапами, со всеми их часами
способствовали возникновению вечных резонансов, которые смерть запечатала кругом
бесконечных обязанностей. Души, сбрасывая с
себя земную оболочку, разыгрывали свое мирское прошлое в прозрачном и герметичном видении
чистого сознания. И этот круг вечного созерцания - радостного или
болезненного - был неподвижным концом человеческих судеб и искуплением
ангела в изгнании. Паломничество по илистым путям,
на нем был запечатан священный номер. Каждая жизнь, самая скромная, была создателем
мира, и, проходя под сводом смерти, циклическое осознание
этого творения овладевало душой, и душа, заключенная в
его центре, становилась созерцательной и восторженной. Дон Роке был человеком
очень разнообразных и загадочных взглядов, которые на теософском пути
граничили с каббалой, оккультизмом и александрийской философией. ему было
за пятьдесят. Брови, очень черные, подчеркивали
строгую энергетику под широким, гладко выбритым лбом санто-Романьо.
Тело демонстрировало прочную структуру скелета,
впечатляющую крепость оливкового дерева и виноградной лозы. В его революционной проповеди был
утренний и священный свет тропы.




КНИГА ТРЕТЬЯ

ТЮРЕМЩИЦЫ


I

При свете решетки они бегали, играя в карты, до восьми или
десяти заключенных. Чучо эль Рото выбросил письмо: Он был бигардо
, известным многими кражами со взломом, плагиатом богатых помещиков, рейдерскими
захватами, преступлениями, неуважением к суду, порчей имущества, величием, любовью и
кровавой ревностью. Он тянул медленно: его руки были намазаны, щека с
шрам от пореза и вмятина от трех зубов. В игре
albures они разыгрывали заключенных с совершенно разным статусом: они указывали на
одну и ту же карту чарроса и докторов, партизан и рондинов. Начито
Присутствовал Вегильяс: он еще не играл, но положил глаз на
пинту и, сунув руку в кошелек, нащупал серебро. пришел один придурок и
прокомментировал, обливаясь потом::

--Ни один из них не подведет!

Он повернулся и одарил улыбкой веселого соседнего игрока, который
остался равнодушным: это был призрак, одетый в дряблую
джинсовую куртку, которая свисала с него, как с откоса. Начито привлек его внимание
к колоде: С внезапным побуждением он вытащил руку с горсткой солнц и
бросил их на покрытую одеялом тлю, которая в тюрьмах служит
зеленым ковриком:

--Десять солнц идут на мудака-монарха.

Предупредил сломанный:

-- Он согнулся.

--Убей пинту.

--Ва!

Сломленный вбежал в дверь, и король посохов вскочил на ноги. Начито,
воодушевленный полученной прибылью, обналичил и полностью погрузился в заболачивание.
Временами поднимался гул голосов, спорящих о каком-то копье.
У Начито всегда было святое лицо, и он смотрел, как он побеждает дерзкого
печеночный призрак расплатился с ним отдаленной улыбкой, направив
на него вялый жест невезения. Начито одним взглядом передал ей свое
обеспокоенное сердце:

--В нашей прискорбной ситуации победа или поражение не имеют значения.
Ров-Пальметто всем поровну.

Другой отказал своим вялым, желтым жестом сдувания мочевого пузыря:

--Пока есть жизнь, серебро является очень важным фактором. Это нужно
учитывать так!

Начито вздохнул::

-- Какое утешение приговоренному к смерти может дать серебро?

--По крайней мере, этот из игры, чтобы можно было забыть... Ла-Плата, до
последний момент, это незаменимый фактор.

-- Ваш приговор тоже смертный, брат?

--Ну и кто знает!

-- Разве не всех расстреливают одинаково?

--Ну и кто знает!

-- Вы открываете мне луч света. Я собираюсь засунуть пятьдесят солнц в
антресоли.

Начито выиграл сет, а другой сморщил лицо своим вялым жестом:

-- И у него всегда дует одна и та же полоса?

-- Я не жалуюсь.

-- Вы хотите, чтобы мы построили фрегат с пятью солнцами? Вы управляете
ею так, как вам заблагорассудится.

--Пять ударов.

-- Как вам будет угодно.

--Мы идем по пятам.

--Вам нравится это письмо?

--Это игра.

--Он сломается.

--Ну, в ней мы и пойдем.

Сломанный медленно тянул и, выставив пинту на всеобщее обозрение,
на мгновение задержался с поднятой рукой. Пришел Ла сота. Начито взял
в руки и, держа в обеих руках столбик солей, разделался с
желтым компадре:

-- Что я ему говорил?

-- Кажется, он их видит!

-- Теперь наша очередь в седьмом.

-- Так что за игру вы ведете?

--Вкус и контраст. Раньше я играл ту, которая мне нравилась, а теперь
соответствует семерке, которая меня ни к чему не побуждает и ни о чем не говорит.

--Вкус и против вкуса вы называете эту игру своей. Я не знал об этом!

--Меро, меро, я только что узнал.

-- Теперь мы проигрываем.

--Посмотрите на семерку у двери.

-- За всю свою жизнь я не видел такой непрерывной удачи!

-- Перейдем к третьему удару по лошади.

--Он вам нравится?

-- Я вам очень благодарен. Мы уже победили!

--Мы должны разделиться.

-- Мы собираемся нанести ему все пять ударов.

--Мыпроигрываем.

-- Или мы победим. Карта вкуса - пятерка, нам соответствует
карта контраста.

--Шокирующая игра! Отложи половину, приятель.

--Я ничего не бронирую. Восемьдесят солнц несут три.

--Он не выходит.

-- Когда-нибудь он должен сломаться.

-- Отойдите в сторону.

Чучо Сломленный, не сводя глаз с игральной карты, измерял разницу между
двумя картами альбура. он пренебрежительно свистнул:

--Пссс... Они совпадают.

Положив колоду на одеяло, она вытерла лоб эффектным
шелковым платком. Заметив внимательных игроков, он начал дергаться
с недовольной гримасой и перекошенным лицом под шрамом. Пришла тройка
, которую играл Начито. рядом с ним пульсировал призрак.:

-- Мы победили!

- потребовал Начито, барабаня костяшками пальцев по одеялу.:

--Сто шестьдесят солнц.

Чучо эль Рото, заплатив, прищурил на него глаза с язвительной насмешкой:

-- Еще один, менее придурок, к счастью, промахнулся. Даже
ангел не дул им в ухо!

Начито, добродушно кивнув, сложил деньги стопкой и спросил:
ваша благодарность.

--Куа! Куа!

И неразборчиво пробормотал титулованный капитан Вигури:

-- Богородица всегда является пастухам!

И Начито, в то же время у меня в ухе было дуновение печеночного
спектра.:

--Мы должны разделиться.

Начито отказался с грустной усмешкой во рту:

--После пятого удара.

-- Это безрассудство.

-- Если мы проиграем, с другой стороны, нам придет компенсация. Кто знает?
Они могли бы даже не стрелять в нас! Если мы выиграем, значит, у нас будет противоположная
сторона в яме-Пальмитос.

--Оставь, друг, маканаса и не испытывай судьбу.

--Мы идем ва-банк.

-- Это скомканное письмо.

-- Тогда мы умрем в ней. Друг резчик, сто шестьдесят солнц на
пятачке.

Ответил сломанный:

--Ван!

Сироп Начито:

--Большое спасибо.

И повторил тахур со своей проказливой гримасой:

--Это они меня вешают!

Колода перевернулась, и в воротах появился слот, после чего среди игроков поднялся
ропот. Начито был бледен, и его
руки дрожали:

--Я бы хотел потерять это письмо. Увы, дружище, они бросают нам противоположное
в яму с пальмами!

Он поощрял спектр с мертвенным выражением лица:

-- А пока мы собираем деньги.

--Это сто двадцать семь солнц на бороду.

--Дверь за нами захлопнулась!

--Еще больше, должно быть, разозлило нас. В такой прискорбной ситуации
победа в игре сулит очень плохие перспективы.

-- Тогда оставьте серебро Сломанному.

--Не совсем наоборот.

--Вы собираетесь продолжать играть?

-- До потери. Только так я смогу успокоить свое настроение.

-- Тогда я пойду подышу свежим воздухом. Большое спасибо за вашу помощь и
признайте меня слугой: Бернардино Ариас.

Он отошел в сторону. Начито дрожащими руками складывал серебро.
Абсурдность этого злого провиденциализма наполняла его мучительным ужасом,
то, что он так настойчиво втянул ее в игру, предопределило ее
смерть. Чувствуя себя во власти невидимых сил, он предупреждал
их, окружающих его, враждебных и насмешливых. Он взял горсть денег и положил
их на первую попавшуюся карту. Я хотел выиграть и проиграть. Он закрыл глаза
, чтобы в тот же миг открыть их. Песо Сломленный переворачивал колоду
, открывал дверь, проводил пинту. Начито был огорчен.
Я снова выиграл. Он извинился с улыбкой, чувствуя
на себе злобный взгляд разбойника Тахура:

-- Возможно, сегодня днем я получу окончательное решение!


II

В дальнем конце темницы некоторые заключенные слушали
беглый рассказ эсеса и элеса, который вел одноглазый солдат:
он монотонно говорил, сидя на нарах, и рассказывал о поражении
революционных войск при Куропаитито. Лежа на полу,
они обслуживали до пяти заключенных:

-- Ну, в том смысле, что я все еще участвовал в отъезде Доротеи
Красные. Служебная собака, не опуская винтовки, всегда мокрая. И самым
черным днем было седьмое июля: Мы шли через болото,
когда началась перестрелка с федералами: Мы их не видели
ибо они бросали в укрытие приставов, которые были в одной руке и в другой,
и мы больше не выходили из этого болота по Благословенной Благодати. Как только мы
вышли, мы открыли по ним очень сильный огонь, и мы
мы немного постреляли, и снова, тяни, тяни и тяни, по тем равнинам, которым не было
видно конца ... И солнечный свет, от которого пески горели, и вот мы идем, тяни
и тяни, и тяни, и тяни. Мы бежали со скоростью койота, увязая в
грязи, а федералы шли за нами. И пули больше не жужжали
. И мы тянем, тянем и тянем.

Голос индейца, плавно переходящий в эсес и Элес, замер на
одной ноте. Доктор Атле, известный оратор революционной секты
, заключенный в тюрьму на много месяцев, молодой человек, лоб
бледная, с романтическими волосами, она сидела в своем гамаке
и с необычайным вниманием следила за рассказом. Время от времени
он что-то записывал в блокнот и снова начинал слушать. Индеец задремал в своем
монотонном сонете:

-- И тяни, и тяни, и тяни. Весь день мы шли рысью, пока
с заходом солнца не увидели сгоревшее ранчо и не побежали
приседать. Но этого не могло быть. Нас тоже выгнали, и
мы пошли дальше и прижались мордой к колесу обозрения. И вот снова
град, но сильный и густой, как град. И вот пуля упала и
там упала еще одна, и земля закипела. Федералам не терпелось
прикончить нас, и они очень громко стреляли в нас, и вскоре уже не было слышно
ни шулера, ни шулера, ни шулера, как тогда, когда моя старушка
жарила мне кукурузу. Товарищ, который был рядом со мной, больше не выступал
ни с одной стороны, ни с другой: Мотивированный тем, что я сказал ему: Не связывайся с ними, манис,
потому что так хуже. Пока ему не дали беса в горшке, и
он просто стоял и смотрел на звезды. И мы отправились на рассвете к подножию
горы, где не было ни воды, ни кукурузы, ни чего-нибудь поесть.

Индеец умолк. Заключенные, составлявшие группу, продолжали курить
, не комментируя рассказ, казалось, они не слышали.
Доктор Атле просматривал свои записи в блокноте и, поднеся карандаш к
губам, допрашивал солдата:

-- Как тебя зовут?

--Индалесио.

--Фамилия?

--Сантана.

-- Ты из какой партии?

-- Я родился в Гасиенде Чамульпо. Там я родился, но все еще был шамако, меня
перевели с отрядом пешек на равнины Замальпоа. Когда
разразился революционный бал, мы бросили всех пешек в
шахтах иуды Гачупина и уехали с Доротео.

Доктор Атле все же набросал несколько строк в своей записной книжке, а затем
лег в гамак с закрытыми глазами и карандашом на губах,
запечатлевшим горький жест.


III

С наступлением дня солнечные лучи, проникая через высокие
решетки, искривляли и триангулировали тюремный блок. В те
часы запах табака и кошачьей мяты был липким.
Большинство заключенных дремали в своих гамаках, и когда они подпрыгивали, поднималась
туча мух, которые снова садились, едва комок оставался
неподвижным. В тихих камерах другие заключенные были распределены по
курсирую по подземелью, ищу треугольники без солнца.
Разговоры были редкими, приглушенными, с оттенком уступчивости невзгодам
судьбы: души приближали конец своему мирскому паломничеству, и
эта мучительная многочасовая мысль облекала их в стоическое
спокойствие. В редких разговорах слышалась забытая улыбка,
юмористический свет гаснущих ламп, в которых не хватало масла. Мысль
о смерти заставила эти глаза, обращенные к миру поверх
воспоминаний об их прошлых жизнях, взглянуть снисходительно и меланхолично.
равенство в судьбе определяло равный акцент на разнообразии
лиц и выражений. Они чувствовали себя далекими на отдаленном берегу, а
треугольный свет подземелья усиливал в современном кубистическом модуле
массивную позу фигур.




ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

АЛЬФАХОРЫ И ЯДЫ




КНИГА ПЕРВАЯ

УРОК ЛОЙОЛЫ


I

Грустный индеец, который забавляет свои горести беготней петухов, шепотом из-за
болтовни и условностей рассказывает о праведности, жестокости, магических силах
Святых детей. Дракон Сеньора Сан-Мигелито открывал ему тайну заклинаний
, внушал ему. Они были приятелями! У них был договор!
Генерал Бандерас провозгласил себя невосприимчивым к пулям подписью
сатаны! Столкнувшись с этой темной, невидимой и
действующей силой, медная знать переживала теологический ужас, религиозную обреченность, населенную
ужасами.


II

В Сан-Мартин-де-лос-Мостенсес была смена караула, и
бородач намылил тирану лицо. Майор дель Валле,
по-военному квадратный, неподвижно стоял в дверном проеме камеры. Тиран,
перевернувшись на спину, без удивления выслушал эту часть, сделав вид
, что это новость:

-- Наш маленький бакалавр Вегильяс - откровенная душа. Это хорошо, что
вычищенный! Майор дель Валле, вы заслуживаете награды.

Этот коварный глоток был неприятен. У майора вырвалось
сердитое жужжание изо рта: он инстинктивно перевел взгляд на
помощников, удалившихся на задний план, двух ящериц в блестящих
мундирах, шнуровках и тряпках. Комната представляла собой большую
прохладную камеру, залитую пыльно-красным солнцем, с голубиными гнездами в
сторожке. Тиран Бандерас повернулся с намыленной маской.
Майор стоял в дверях, квадратный, с рукой у виска: Он
хотел взбодриться четырьмя бокалами, чтобы отдать должное, и чувствовал
тревожная нереальность: Фигуры, отягощенные отчужденностью,
нерешительные, имели притупленное чувство сонной нереальности.
Тиран молча смотрел на него, закусив губу: Затем жестом он жестом
велел мальчику продолжать бриться. Дон Крус,
мошенник, был жилистым, жилистым негром с седеющей
шерстью: Рожденный в рабстве, он имел влажный и
подавленный вид наказанных собак. С Тилинго-банкротом он двигался
вокруг тирана.:

--Как бритвы, мой маленький босс?

--Чтобы отрастить бороду мертвецу.

-- Ну, это англичанки!

--Дон Круз, это значит, что они не полностью опустошены.

--Мой маленький босс, солнце этих кампаний сделало его кожу очень
нежной.

Майор застыл в воинском приветствии. Ниньо Сантос, пристально
глядя в зеркало перед собой, с недоумением смотрел на проецируемую дверь и
часть комнаты:

--Меня огорчает, что полковник де ла Гандара объявлен вне закона.
Я искренне сожалею о потере друга, потому что его погубил его
сбитый с толку гений! Я был бы рад помиловать ее, и она вычистила наш
Маленькая степень бакалавра. Он сентиментальный человек, который не видит ничего постыдного, заслуживающий
еще одной награды - креста пенсионера. Майор дель Валле, передайте
приказ о явке, чтобы допросить эту откровенную душу. А
студент-шамак по какой причине был заключен в тюрьму?

Старейшина Долины, стоявший на пороге, попытался просветить его:

--Он подает плохие отчеты, и ему мешает открытое окно.

У голоса была механическая модуляция, мгновенно искаженная, тусклая тоника
. Тиран Бандерас разинул рот:

-- Очень хорошее замечание, учитывая, что позже вам пришлось бы морщиться
лицом к крыше. Из какой семьи Эль чамако?

-- Сын покойного доктора Росалеса.

-- И достаточно ли выяснена ваша симпатия к революционному утопизму
? Было бы целесообразно запросить отчет у сотрудника полиции по переговорам.
Вы должны выполнить это поручение, майор дель Валле. Лейтенант Морсильо,
вы отвечаете за обработку соответствующих приказов о скорейшем
поимке полковника Домициана де ла Гандары. Командир квадрата
должен организовать срочный отход войск с целью захвата всего
района. Вы должны действовать усердно. Маленькому полковнику, если мы сегодня не поохотимся на него,
завтра он у нас в лагере повстанцев. Лейтенант Вальдивия, узнайте
, много ли караванов для аудиенции.

Закончив сбривать бороду, фаллос тилинго помогал ему
облачиться в мантию священнослужителя. Адъютанты в ритме
немецких автоматов повернулись, сделав пол-оборота, и вышли с
противоположных сторон, взявшись за сабли, звеня шпорами:

--Чак! Чак!

Тиран с солнцем на черепе выглядывал в оконное стекло
. Зазвучали горны, и в лагере барсина, перед монастырскими воротами
, отряд драгун расседлал лошадей
археологического памятника ландо с упряжкой мулов, которую он использовал для
церемониальных визитов Ниньо Сантоса.


III

Своей часто крадущейся крысиной походкой, прикрываясь левитоном священнослужителя,
он вышел в зал для аудиенций Тирана Бандераса:

--;Salutem plurimam!

Донья Росита Пинтадо, падшая эль ребосо, с драматической школой бросилась
на подошвы тирана:

--Генерал, то, что делается с моим чамако, несправедливо!

Авинагро жестом указал на мумию Индианы:

--Альсе, Донья Росита, это не комедийный спектакль, аудитория Первого
Магистрат нации. Изложите свой иск сдержанно. что вы ему
это случилось с сыном покойного доктора Росалеса? Этот заметный патриций
сегодня был бы для нас очень ценным помощником в поддержании порядка!
Донья Росита, изложите свой иск!

--Генерал, сегодня утром меня взяли в плен в Эль-шамако!

--Донья Росита, объясните мне обстоятельства этого ареста.

-- Майор дель Валле шел по следам беглеца.

-- Вы ухаживали за ним?

-- Ни в малейшей степени! Насколько я понял, это был его приятель Домициан.

-- Мой товарищ Домициан! Донья Росита, разве полковник не имеет в виду
Домициан де ла Гандара?

-- Он тиранит меня, требуя от меня такой честной грамматики!

--У первого судьи в деревне нет друзей, донья Росита. И
как в такие неподходящие часы нанести визит полковнику де ла Гандаре?

-- Один миг, не больше, мой маленький генерал! Он вошел с улицы и вылез в
окно, не объяснившись.

-- И чему вы подчиняетесь, выбирая этот дом для вас, донья Росита?

-- Мой маленький генерал, а чему подчиняется тот, кто управляет жизнью?

--В соответствии с этой доктриной, надейтесь на судьбу шамака, что с ним не может
случиться ничего, кроме этого естественного закона. Миледи Донья Росита, это делает меня очень
обязывающим. Мне было особенно приятно снова увидеть ее и
вспомните старые времена, когда ее пировал скорбящий Лаврентий
Розовые кусты. Я всегда вижу в вас ту всадницу с ранчо
Талапачи! Утешайтесь тем, что против судьбы каждого
нет достаточной силы, чтобы изменить ее, в пределах нашей
ограниченной воли.

--Генерал, не говорите со мной под прикрытием!

--Заметьте только: полковник де ла Гандара, крадущийся к закону через
окно, разбирает все обстоятельства этого судебного процесса, и мы никоим образом не
можем больше уклоняться от действия, которое оставляет нас в ожидании. Моя госпожа
Донья Росита, давайте согласимся, что наше положение в мире - это положение
непослушных детей, которые ходят со связанными руками под влиянием
событий. Почему полковник выбрал именно ваш дом
Домициан де ла Гандара? Донья Росита, извините меня, что я не могу отложить
слушание, но примите мои заверения, что оно будет проведено по справедливости.
И в конечном итоге
судебный процесс всегда будет решать судьба созданий! Увидимся!

Он отстранился с суровым видом и строгим жестом руки поманил
квадратного адъютанта к двери:

--Слушания завершены. Мы едем в Санта-Монику.


IV

Яркое солнечное пламя ярко освещало остроконечную крышу,
укрепленную на изгибе гавани. Бескрайнее экваториальное море,
изобилующее штормами и штилями, простиралось светлыми равнинами
от доков до отдаленных окраин. Стены редутов и ниши
подчеркивали их грубую кастрированную геометрию, как бульдоги, превосходящие
математическое выражение. Чаранга, яркая и пышная, развлекала
городских простолюдинов в киоске на площади Пласа-де-Армас. В линьке
опустошенность небес, погруженных в мученичество света, была подобна
оскорблению металлическим лязгом. Толпы одетых в плащ индейцев,
валявшиеся на тротуарах и подъездах или сбившиеся с ног на лестницах
церквей и монастырей, с поклоном приветствовали шаг тирана.
У похищенной мумии был юмористический жест:

--Чак! Чак! Такие скромные на вид, а они неуправляемы!
Не ошибаются рассуждения ученых, когда они говорят
нам, что первоначальная общинная организация коренных народов была разрушена
испанским индивидуализмом, корнем нашего каудильяжа.
Креольский военачальник, безразличие коренных жителей, злоба
метисов и колониальная теократия - вот темы, которыми нас очерняют
индустриализм янки и уроды европейской дипломатии. Их дело
- подставить пиратов революции, разрушить
наши ценности и поднять на ноги концессионеров шахт, железных дорог и
таможен... Мы дадим им отпор, вызволив будущего президента Республики из тюрьмы со всеми
почестями!

Генерал разинул рот от фальшивых клавишных. Они кивнули по-военному
напрягите помощников. Эскорт драгун, полный блеска и
боевого звучания, окружал ландо. Простолюдины расступались, опасаясь
быть сбитыми с ног, и внезапно опустевшие помещения заглушали улицу.
На краю тротуара индеец в сабаниле и чупалле, седой и
коленопреклоненный, размахивал религиозными крестами. Они были в восторге от аплодисментов
и пальмы бильярдистов выглядывают на балкон испанского казино.
Похищенная мумия отвечала с квакерским достоинством,
подняв подбородок, и приветствовала помощников военным салютом.


V

Форт Санта-Моники поражал своей архитектурой на
ярком морском берегу. Он образовывал фиксатор на задней панели. Тиран не
сдвинул ни единой морщинки на своей маске индианы, чтобы ответить на приветствие
полковника Иринео Кастаньона. Он застыл в
жесте с твердыми краями, как у идолов, вырезанных из обсидиана:

-- Какую темницу занимает Дон Роке Сепеда?

--Номер 3.

--Относились ли к ним со всем уважением, которого заслуживают столь прославленный
Патрик и его товарищи? Политический антагонизм внутри
юридически действительный, он заслуживает всяческого уважения со стороны государственной власти. Строгие
законы должны применяться к вооруженным повстанцам. Придерживайтесь
этих инструкций в дальнейшем мы собираемся встретиться с кандидатом от
оппозиции на пост президента Республики. Полковник Кастаньон,
начинайте марш.

Полковник приложил руку к козырьку, и его весло с резким
взмахом совершило в воздухе пол-оборота: Приведенное в движение, щелчок
гаечных ключей на поясе с воинственным скандалом предупредил:

--Дон Тринидад, вы опередили нас.

Подбежал Дон Трино с морискетасом, сломанным косточками. Заскрипели
засовы и засовы. Открытая феррона отменяется, он возобновил бег с
помощью звуков и тактов пояса брелока: Танцор на проволоке, он гремел
гаметами на роскошной лакированной коже. Полковник Ириней
Кастаньон, возглавлявший кортеж, шагал впереди. Так! Так! Так! Так! По
сводчатым сводам и галереям эхом разносился хромой ритм палочной лапы
: Так! Так! Так! Тиран, вспыльчивый и клерикальный, морщил рот
среди своих помощников-ящериц. Полковник-надзиратель отвесил пощечину:

--Темница номер 3!

Тирано Бандерас, стоявший на пороге, поздоровался, снял шляпу и,
скосив глаза, узнал Дона Роке. Весь тюремный мир
был обращен к двери, застыв в немом оцепенении. Тиран
, привыкший зрением к полумраку темницы, проник сквозь
двойной ряд гамаков. Завершая свою несвежую церемонию, он
почтительно поприветствовал корро в центре внимания Дона Роке Сепеды:

-- Мой сеньор Дон Роке, я только что узнал о вашем задержании в
форте. Я сожалею об этом! Пожалуйста, сделайте мне честь считать, что я не обращаю внимания на
это беспокойство. Сантос Бандерас держит все взоры на
я такая заслуженная республика, и наши идеологические разногласия не так
непреодолимы, как вы, кажется, предполагаете, мой сеньор Дон Роке.
При любых обстоятельствах вы представляете для меня на политическом поле
противника, который, помня о своих гражданских обязанностях,
идет на выборы и ведет борьбу, не выходя за рамки Устава
Конституционный. Общеизвестно, что я самым строгим
образом проводил расследования, посвященные авантюристам, которые берутся за оружие и ставят
себя вне закона. Для тех военачальников, которые, не колеблясь, провоцируют
иностранное вмешательство, я всегда буду неумолим, но это действие
не исключает моего уважения и даже моего самоуспокоения по отношению к тем, кто представляет мне
битву, защищенную правами, предоставленными им законами. Дон
Роке, в этой связи я хотел бы видеть вас, и я начинаю с того, что заявляю, что
полностью признаю ваш патриотизм, что я приветствую щедрое
намерение вашей пропаганды стимулировать граждан к
поощрению коренной расы. На эту тему нам еще предстоит поговорить, но, Хорита
, я просто хочу извиниться перед вами за досадную ошибку полиции,
отсюда следует, что эргастула порока и коррупции
превозносится праведным человеком, о котором нам говорит латинянин Гораций.

Дон Роке Сепеда, в молчаливом кругу своих недоверчивых друзей,
сиял улыбкой святого крестьянина, мягко отражался в
полированных морщинах:

-- Господин генерал, простите меня за откровенность. Слушая Его, мне кажется, что я слышу
Змея из Книги Бытия.

Выражение глаз и выражение
улыбки в морщинках были настолько наивно честными, что доброжелательные акценты извиняли порицание
из положений. Тиран Бандерас поджал губы в своей зеленой
гримасе.:

-- Мой сеньор Дон Роке, я не ожидал от вас такой утонченности. От себя я
хотел предложить вам верную дружбу и пожать вашу руку, но
, поскольку вы не считаете меня искренним, я просто повторяю вам свои извинения.

Он поздоровался с бобром и, поклонившись двум помощникам, направился
к двери.


VI

Между двойным рядом гамаков прыгал, плача и гротескно, бакалавр
Вегильяс:

--Куа! Куа!

Мумия закрыла рот:

--Маканадор!

--Куа! Куа!

--Не будь клоуном.

--Куа! Куа!

--Что меня не забавляет, Хорита, эта буффонада.

--Куа! Куа!

-- Мне придется оттолкнуть его носком ботинка.

--Куа! Куа!

Маленький лиценциат, подобрав гуаверу по пояс, упрямый, плаксивый,
вскочил на корточки, надул маску, умоляющий взгляд:

-- Я краснею, увидев его! Его восторги не искупить пением лягушки.

-- Мой генерал - магнетический противник.

Тирано Бандерас носком ботинка заставил его проскользнуть мимо
часового, который, прижавшись к косяку двери, выставил пистолет:

-- Я собираюсь подарить ему шапочку-колокольчик.

-- Мой маленький генерал, к чему вы беспокоитесь!

--Она отправится с ним в Сан-Педро. Передайте ему больше ничего, я посажу его в свою
карету к Мостенсам. Я не хочу, чтобы он ушел на тот свет
недовольным Сантосом Бандерасом. Он будет разговаривать со мной в течение дня, так
как мы скоро перестанем общаться. Возможно, ему
грозит смертная казнь. Маленький бакалавр, почему он был
таким придурком по отношению ко мне? Кто вдохновил вас на обнародование президентских постановлений
? По каким мотивам он совершил такое оскорбительное поведение?
Какие у него сообщники? Окажи мне честь, садясь в мою карету, и возьми люнету
по правую руку от меня. ему еще предстоит вынести приговор за свое поведение, и он не
я хочу предрешить его преступление.




КНИГА ВТОРАЯ

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СЛАБОСТИ


I

Дон Мариано Исабель Кристино Керальт-и-Рока-де-Тогорес,
полномочный министр Ее Католического Величества в Санта-Фе-де-Тьерра-Фирма,
барон Беникарльский и главный рыцарь, украшенный большим
количеством лилий, чем боррико каньи, был в двенадцать часов дня в постели, в кружевном
чепчике и розовой шелковой ночной рубашке. Мерлин, подхалим, вылизал его
румяна и замариновал маску, намазав его бритье
шпателем для языка. На морде у него была юбка арумако, грива
и морда марикуэлы.


II

Без предупреждения камердинера он вошел, гамбитер, Моя дорогая душа.
Мальчик-андалузец остановился в дверях, постучал ногтями по
алону кордовца и, достав папиросу, протянул ее терциату. В том же
такте он поднимал вегеро в стиле санлукской тростинки, звонко,
хрипло, в лучшем стиле севильской кафедры:

--Гачо! Вы нарисовали себя на Неделю страсти? Мерлин наложил
на тебя чары дисциплинатора.

Его Превосходительство повернулся, повернувшись спиной к уходящему мальчику:

--Ты неисправима! Вчера, весь день, не сводя с тебя глаз.

--Сформулируйте дипломатическое требование. Хорита я выхожу из эстарибеля, как
говорят классики.

--Оставь свою одежду, Курро. Я крайне раздражен.

--Ла вери, Изабелита.

--Ты неисправима! Ты устроишь какой-нибудь скандал.

--Темные круги под глазами. Я спал в офисе, на рюкзаке, и это не
самое плохое: полиция взяла на себя мою администрацию и всю
корреспонденцию.

Министр Испании зарылся в подушки, а юбочник,
обхватив его за шерсть на шее, распластался на ковре:

-- Что ты говоришь?

Эль Курро скорчил рожу:

--Изабелита, синапизм для того, чтобы сесть на хвост!

--Где у тебя были мои письма?

--В чемодане с семью механическими замками.

--Мы знакомы, Курро! Ты придумываешь это идиотское наваждение, чтобы выманить
у меня деньги.

--Что за ерунда, Изабелита!

--Курро, ты ведешь себя как негодяй.

--Изабелита, я ценю предложение, но в этой гонке участвует только
лицензиат Лопес де Саламанка.

--Каррито, ты негодяй!

--Пусть он схватит быка и убьет меня!

--Эти письма горят! Их нужно сжечь! Это правильно!

--Но они всегда сохраняются.

-- Если на это пойдет рука Президента! Я не хочу об этом думать!
Это очень сложная и очень сложная ситуация!

--Ты хочешь сказать, что она первая, кого ты видишь?

-- Не раздражай меня! В нынешних обстоятельствах это может стоить
мне проигрыша в гонке.

-- Иди в сортир!

--Я дистанцирован от правительства.

-- Что ж, тогда ты смиришься с морлаком и пройдешь мимо него на костылях. Душа моя, что
ты не умеешь этого делать!

Представитель Ее Католического Величества спустил ноги с
кровати, схватившись за голову:

-- Если это выйдет за рамки газет, для меня создастся невозможная ситуация!
По крайней мере, его молчание стоило мне одной почки и половины другой!

-- Передай чанги Тирану Бандерасу.

министр Испании встал, сжав кулаки:

--Я не знаю, как я могу тебя не поцарапать!

--Весьма достойное сомнение.

--Каррито, ты негодяй! Все это твои уловки, чтобы выманить
у меня деньги, а ты мучаешь меня.

--Изабелита, ты видишь эти кресты? Я даю тебе клятву самым священным.

Барон повторил, боясь:

-- Ты негодяй!

--Оставь эту аликанте. Клянусь лопаткой, которую моя мать,
бедняжка, надела на меня, покидая обожаемую Испанию.

Эль Курро был тронут сентиментальным отголоском андалузского куплета.
Его Превосходительство устремил иронический взгляд в голубоватые горизонты
своих ореховых глаз.:

-- Что ж, служи мне стюардессой.

-- Негодяйка!


III

Представитель Ее Католического Величества, надушенный и ухоженный
, вошел в зал, где ожидал дон Селес. Чувственный
и декадентский пессимизм с литературными лозунгами и апостилями, как еще
одна бритва, подправил психологический профиль дипломата, который на задворках
своего сознания сублимировал похмелье любви классическими лаврами:
Часто в светских беседах он выражал свои извращенные вкусы со
свободным цинизмом элегантного Лацио: у него всегда были наготове
насмешливые любезные эпиграммы для непонятливых молодых коллег,
без фантазии и без гуманитарных наук: Вкрадчиво, с нескрываемой самоуверенностью
он называл себя жрецом Геби и Ганимеда. Под этой внешностью
легкомысленного цинизма процветали хвастовство и обман, потому что он никогда не мог
принести Гебу в жертву. Барон Беникарльский баловал это фальшивое
увлечение, флиртуя с дамами пустым шепотом
смеха, сдержанности и интимности. Для мадам был очарователен
этот пессимизм дипломатического костюма, эти рассуждения и
параболические обороты лондонских перчаток, пронизанные остроумными фразами
, разбавленными улыбкой золотых зубов. Эти остроты были
поводом для щебета среди осенних ветчин: Мир мог предложить
более комфортное жилье, поскольку мы взяли на себя труд родиться.
Было бы желательно, чтобы было меньше дураков, чтобы зубы не болели,
чтобы банкиры аннулировали их кредиты. Возраст смерти должен был быть
один на всех, как пятый военный. Это долгожданные реформы, и по
сравнению с нынешними методами Великий архитектор устарел.
Есть американские и немецкие промышленники, которые способствовали бы значительному улучшению
мирового порядка, если бы были в Совете директоров.
Министр Ее Католического Величества слыл духовным лицом в
кругу мадам, которые тщетно искушали его, бросая на него нежные взгляды.


IV

--Дорогой Селес!

Войдя в гостиную, бельфона с улыбкой сдержал переполняющее
его настроение, полное подозрений: Дон Селес! Карты! Гримаса на
Тиран! Круговорот мыслей запечатлел триаду
мгновенной интуицией, и каркас вспомнил их любовную эпистолярию и
болезненное беспокойство по поводу еще одной далекой неприязни при дворе в Европе.
Прославленный Гачупин был на трибуне, с джипи и перчатками на
каминной полке: Бонбон-и-бадулак, протянув руку, на выходе
из золотого полумрака остановился, пораженный лаем погонщика
, который, громко и весело, пронзительно играл на флейте между ходулями Его
Превосходительства.:

-- Он не хочет признавать меня своим другом.

Дон Селес, как бы выражая соболезнования, долго пожимал руку тюремщику,
который ободрял его жестом доброжелательного безразличия:

--Дорогой Селес, вы стоите лицом к лицу с великими событиями!

--Я, мой дорогой друг, по-настоящему обеспокоен.

Барон де Беникарлес допрашивал его с гримасой сурипанты:

-- Что происходит?

--Дорогой Мариано, мне очень больно делать этот шаг.
Поверьте мне, вы. Но критические обстоятельства, из-за которых страдают
финансы страны, вынуждают меня собирать наличные.

Министр Его Католического Величества, лживый и декларативный, пожал руки
руки прославленного Гачупина:

--Селес, вы самый хороший человек на свете. Я вижу, как
вы страдаете, прося у меня свое серебро. Сегодня мне открылось его великое сердце.
Вы знаете последние новости из Испании?

--Но посылка была?

-- Я имею в виду кабель.

--Есть ли политические перемены?

--Возможность во дворце.

--В самом деле? Я не удивлен. Это были мои новости, но события
следовало предвидеть.

--Селес, вы будете министром финансов. Вспомните этого
изгнанника и обнимите его.

--Дорогой Мариано!

-- Какая достойная коронация вашей жизни, Селестино!

Фальшиво и конфиденциально он усадил орондо Рикачо на диван и,
хлопнув его по бедру, сел рядом с ним. Ботинок гачупина
самодовольно надулся. Эмилио позвонил бы ему по проводам. Мать
Родина! В нем чувствовалось нечеткое осознание новых обязанностей, напускная
респектабельность характера. Он испытывал странное чувство
, когда его тень непомерно увеличивалась, а тело
сокращалось. Познакомьтесь. В его устах благозвучно звучали скандальные слова
--Священство, Представление, Парламент, Всесожжение.... И он принял девиз:
Все для моей Родины! Эта матрона, вошедшая в доспехах, короне, кольчуге
и рапире, тронула его, как дама из досок, которая режет стихи на
фоне канделябров, кулис и занавесок. Дон Селес чувствовал
себя облаченным в священные одежды и самодовольно разворачивал изгиб своей
судьбы в расшитой мантии, как павлин в басне о своем хвосте.
Глупые образы и подозрения негоцианте объединяли его личинки
-арабески в фуги, наполненные резонансом. Прославленный Гачупин боялся
, что его прибыль упадет, если он поменяет местами эксплуатацию холосов и морено
за службу Родине: Он потрогал себя за грудь и вытащил бумажник:

--Дорогой Мариано, по-настоящему и по-настоящему, в тех обстоятельствах, в
которых вы путешествуете по этой стране, с учетом неопределенности и нестабильности ваших
финансов, мое местонахождение в Испании представляет для меня серьезную проблему.
Вы знаете меня, вы знаете все, что заставляет меня оказывать на вас давление,
вы, осознавая мою добрую волю, не создадите мне неловкого положения
!...

Барон де Беникарлес со слабой улыбкой потянул за уши:
Мерлин:

--Дорогой Селестино, но если вы играете мою роль! Его
приношу свои извинения, все ваши слова я беру на себя. Вам не
подобает так говорить. Дорогой Селестино, не угрожайте мне
портфелем, который для меня страшнее пистолета! Оставь ее себе, чтобы мы
могли продолжить разговор. У меня есть на продажу фермерский дом в Аликанте. Почему
бы вам не принять решение и не купить его у меня? Это был бы великолепный подарок его другу
, красноречивому трибуну. Решайте сами, я отдам ее вам дешево.

Дон Селес Галиндо сощурил глаза,
и между бакенбардами с корицей появилась улыбка оракула.


V

Прославленный Гачупин экстравагантно вел себя в самых сложных ситуациях.
виток мысли: Наделенный исторической совестью, напыщенный,
удрученный,
он воспринимал эпистолярию министра Его Католического Величества аль Куррито де Севилья как красное бесчестие и насмешку.
Аберрации! И субитана, в безмолвной тени бункера, заметила
гримасу Тирана Бандераса. Аберрации! Зеленый мохин растирал
буквы. И Дон Селес, мысленно обетуя любимого сына, предложил
покраснеть своей лысой лысиной во время холокоста Родины-матери.
Желание наложить повязку на ее смущение щедро затопило его,
кальде, с восторженным биением пульса на национальных тостах и
юбилеях. Лодка Рикачо была буем
великодушных отголосков. Барон, полусидевший на диване, изобразил
двусмысленную конфетку протокольной улыбки. Дон Селестино протянул
ему руку соболезнующе, благочестиво, точно так же, как его полотно на
Кресте Марии Вероники:

--Я прожил много. Когда прожито много времени, приобретается определенная
философия рассмотрения человеческих поступков. Вы понимаете меня,
дорогой Мариано.

--Пока нет.

Барон де Беникарлес ограничил горизонт голубыми глазами,
прищурив веки. Дон Селес изменился в лице в широком
, мрачном и конфиденциальном жесте:

-- Вчера полиция, по-моему, проявив инициативу, произвела
арест испанского подданного и произвела обыск в его
фляжках... Я уже сказал, на мой взгляд, чрезмерно.

Дипломатический корпус рассеянно кивнул Мелиндре:

-- Я только что узнал. Он посетил меня с той же скорбью, что и Куррито
Моя Душа.

Министр Его Католического Величества улыбнулся, и на его грубую бритую,
румянец, открывающийся трещинами, придавал лицу сарказм
. Дон Селес был потрясен:

--Мариано, это очень серьезное дело. Он требует, чтобы мы, согласившись,
заставили его замолчать.

--Дорогой Селестино, вы невинная девственница! Все это не имеет
значения.

При легком подергивании ее туши румяна продолжали открываться,
с новыми разрывами. Дон Селес подчеркнул свой конфиденциальный жест:

--Дорогой Мариано, мой долг - предупредить вас. Эти письма хранятся у
генерала Бандераса. Возможно, я нарушаю политическую тайну, но вы,
ваша дружба и Родина... Дорогой Мариано, мы не можем, не должны
забывать о Родине! Эти письма
принадлежат генералу Бандерасу.

--Я удовлетворен новостями. Господин Президент совершенно уверен, что он будет знать
, как их хранить.

Барон де Беникарль принял сивиллинскую позицию иерофанта
в мудрых извращениях. - Настаивал Дон Селес, немного сбитый с толку этим
тоном:

--Дорогой Мариано, я уже сказал, что не сужу по этим письмам, но мой
долг - предупредить вас.

-- И я ценю это. Вы, прославленный друг, позволяете себе увлечься
воображением. Вы верите, что в этих письмах нет ни малейшего
важность.

-- Я был бы рад, если бы так оно и было. Но я боюсь скандала, дорогой Мариано.

--Может ли эта социальная среда быть настолько некультурной? Это было бы
совершенно нелепо.

Дон Селес кивнул, жестом обозначая свое согласие:

--Несомненно, но скандал нужно замять.

Барон Беникарский сощурил глаза, в которых промелькнуло недовольство:

--Обмотка! Этот маленький кусочек карри, признаюсь вам, заинтересовал меня
. Вы его знаете? Это того стоит!

Он говорил с такой доброй улыбкой, с таким элегантным британским оттенком
безразличие, которого у изумленного гачупина не хватило духу добиться от
сильфиды великими жестами. - Все провалились, - пробормотал он, поигрывая
перчатками.:

--Нет, я его не знаю. Мариано, мой вам совет: вы должны дружить
с генералом.

--Вы считаете, что это не так?

--Я думаю, вы должны его увидеть.

--Это, да, я не перестану это делать.

--Мариано, сделайте это сами, умоляю вас, во имя Родины. Ради
нее, ради колонии. Вы уже знаете его составляющие, люди необразованные,
незамысловатые, некультурные. Если телеграмма сообщит о каких
-либо политических новостях...

--Я буду держать вас в курсе, и я повторяю свои поздравления. Вы
великий плутархианский человек. Прощай, дорогой Селес.

-- Увидимся с Президентом.

--Я встречусь с ним сегодня днем.

-- С этим обещанием я ухожу довольный.


VI

Каррито Ми-Альма вышел, задернув шторы, и, если можно так выразиться,
более почтительно, чем восьмерка:

-- Ты была просто великолепна, Изабелита!

Барон де Беникарлес остановил его резким движением, ла Эстампа
Фонтона и галлота были тронуты:

-- Мне кажется неудобным этот шпионаж!

--Посмотри мне в глаза!

--Очень серьезно.

--Не будь паноли!

Кедры и мирты в саду выходили за пределы затонувших полутеней
зеленых аквариумов на стеллажи в гостиной, едва колышущиеся от
ароматного ветерка нардо. Сад вице-королевы представлял собой изящную геометрию
фонтанов и миртов, прудов и аккуратных дорожек: Неподвижные
участки зеркально-черного цвета пролегали между прудами, между колоннадами
кипарисов. Министр Ее Католического Величества с искоркой
гордости в фарфорово-голубых зрачках повернулся спиной к
руфо и, откинувшись на белоснежную колониальную смотровую площадку, погрузился в
монокль под бровью. Они поднимались из сада зелеными лианами, и
за стеклами была вся зеленая тень сада. Барон
Беникарльский прислонился лбом к витражу: Элефантонская, приземистая,
британизированная, фигура изображала широкий озабоченный жест. Эль Курро и
Мерлин, каждый из своего угла, смотрел на него, погруженного в
аквариумный свет беседки, на круглом изгибе, отделанном пахучим деревом,
с оттенком восточных и бурбонских лаков, с изображением минуэ, которую танцуют
визорреи и принцессы Флер де Миндаль. Эль Курро разрушил очарование
, выплюнув, оскалив клыки:

--Изабелита, одевайся, чтобы ты взъерошила волосы или завязала пучок, чтобы сшить
то же самое, что и Библия отца Каруллы. Изабелита, ты должна пошевелить
пальцами и попридержать язык с Тирано Бандерасом.

-- Негодяй!

--Изабелита, давай обойдемся без сольфеджио.




КНИГА ТРЕТЬЯ

ПРИМЕЧАНИЕ


I

Его Превосходительство господин министр Испании заказал машину на
половину шестого. Барон Беникарльский, надушенный, накрашенный,
разукрашенный, одетый с женственной элегантностью, оставил
джипи, камзол и перчатки на консоли:
одним движением талии он освободил себе место в корсете, повернулся и вошел в комнату.
казенная часть: Приподняли штанину, стараясь не смять ее, и
сделали укол морфия. Слегка прихрамывая, он потянулся, вернулся
к консоли и надел перед зеркалом шляпу и перчатки.
Вытаращенные глаза, усталый рот создавали колеблющимися знаками
горки мыслей. Натягивая перчатки, она увидела
желтые перчатки Дона Селеса. И вдруг
в его памяти всплыли другие образы, с пестрым пульсированием рыхлых изваяний на
кругляшке. Между углами и грамматическими разрывами, некоторые слова
они были скреплены энергичным эпиграфом: “Избавьтесь от соблазна.
Выращивание гороха. Гранитные!” На этом трамплине сальто-мортале, и
мысль осталась в невесомой, газовой взвеси: “Дон Селес!
Забавный осел! Великолепно!” Мысль, растворяясь в смутных
шутливых эмоциях, переходила в последовательные пластические интуиции
энергичного мысленного графизма и абсурдной логики сновидений. Дон Селес
с алебардой, очень похожей на волынку, катался по цирковой дорожке. Это
действительно был орондо гачупин. Какая ты глупая! Кастелар заставил его
полагая, что, когда он станет президентом, я назначу его министром финансов.

Барон отошел от пульта, пересек помост и галерею,
отдал приказ своему камердинеру, спустился по лестнице. Его затопило
светящееся журчание ручья. Машина приближалась, задевая за бордюр.
Кучер надул лицо, придерживая лошадей. Лакей стоял
в дверях, застыв в приветствии: Изображения имели изолированную
и экстатическую ценность, яркий и жестокий рельеф под перистым
покровом, в котором преобладал зеленый полумесяц. Министр Испании,
поставив ногу в стремя, четко излагал свою мысль
мысленные слова: “Если возникнет формула, я не смогу выделиться,
выставить себя на посмешище перед четырьмя бакалейщиками. Нелепо бросать
вызов Дипломатическому корпусу! Абсурд!” Он катил машину.
Барон машинально поднес руку к шляпе. Затем она подумала: “
Они приветствовали меня. Кто это был?” Резким, косым поворотом он увидел
шумную улицу, наполненную огнями и музыкой. Испанские флаги украшали
витрины магазинов и ломбардов. С очередным растяжением связок к нему пришло
воспоминание о вечеринке авината и серрил в испанском казино.
Затем быстрыми теневыми горками она спускалась в закоулок
сознания, где наслаждалась изысканным и утомительным ощущением своей
изоляции. В этой симе числа из разбитой грамматики, полной
углов, снова вписывали многогранники мысли, возвращали
акробатические предложения, скованные скрытыми связями. “Пусть меня направят
в Центральную Африку. Там, где нет испанской колонии... ого, дон
Селес! Гротескный персонаж!... Что за идея у Кастелара! ... Я был
нечеловеческим. Это почти давит на меня. Тяжелая шутка ... Но это было не без шуток.
векселя. Было хорошо, что я остановил его всухую. Своевременное банкротство!
И долг, должно быть, стремительно растет... Это раздражает. Это унизительно.
Заработная плата за карьеру смехотворна. Смешные суточные”.


II

Машина, покачиваясь, въехала на улицу Матерей. Бегали
петухи. Шоу транслировалось в напряженной тишине, прерываемой
взрывами популярной альгасары. Барон поднял монокль, чтобы посмотреть
на простолюдинку, и уронил его. С литературной проекцией, сочетающей в себе противоположности
, он вспомнил свою жизнь при европейских дворах. Он погладил ее
цефирильо из апельсиновых деревьев. Машина скользила
по зарослям монашьего сада. Небо было светло-зеленым, как некоторые небеса Веронца.:
Луна, как и везде, ореол итальянских, английских и
французских стихов. И дипломатический каркас, в пессимистическом
и тонком воспоминании о его ностальгии, триангулировал нечеткие, запутанные множественные
мысли. “Объяснения! Для чего? Головы кресс-салата.” Путем
последовательных выводов в теории образов и слов, наполненных
смыслом, таких как каббалистические слова, он интуитивно уловил сновидение
путешествие по экзотическим странам. Он сделал упор на свою коллекцию слоновой кости. Пузатый
смеющийся идол, который смеется голым животом, похож на Дона
Селеса. И снова многогранники мысли вписываются в слова:
“Мне будет больно покидать страну. Я забираю с собой много воспоминаний. Очень
нежные дружеские отношения. Она дала мне мед и уксус. Жизнь везде одинакова...
Мужчины стоят больше, чем женщины. Это происходит как в Лиссабоне. Среди
молодежи есть настоящие Аполлосы... Возможно, меня уже
всегда сопровождает ностальгия по этому тропическому климату. Есть сердцебиение
обнаженная!”. Машина катилась. Порталитос-де-Хесус, Пласа-де-Армас,
Мономомбо, Ринконада-де-Мадрес - все это было украшено блестящими
шароварами, серебряной филигранью, гранеными колесами, досками
для жребия, стеклами в сарталах.


III

Перед английской дипломатической миссией стояла шеренга митотов и кинжалов.
Машина приближалась, притираясь к тротуару. Кучер надул лицо, сдерживая
лошадей. Лакей стоял в дверях, застыв в
приветствии. Барон, приблизившись, смутно различил женщину с
ребосильо: она разжимала свои черные цепкие руки, если того требовала.
Изображение было удалено. Может быть, старушка изо всех сил пыталась добраться до машины.
Барон, остановившись на мгновение в стременах, окинул взглядом
пир на Ринконаде. Он вошел в миссию. На мгновение
ему показалось, что его зовут, несомненно, его зовут. Но он не мог повернуть
головы: два министра, два протокольных оракула, поприветствовали
его, одновременно приподняв шляпы: они стояли на
первой ступеньке лестницы, под мерцающей люстрой,
перед зеркалом, в котором фигуры проецировались с косой геометрией.
и глупая. Барон де Беникарль отвечал, в свою очередь снимая
шляпу, рассеянно, отгоняя мысли. Старуха, держа руки
, как клещи, под ребоклом, начинала свой образ. Он также
потерял из виду эхо своего собственного имени, голос, который, возможно
, звал его. Он механически улыбнулся двум фигурам, ожидающим его под
сверкающей люстрой. Обмениваясь любезностями и любезными фразами, он поднялся
по лестнице между министрами Чили и Бразилии. Он пробормотал
ругательства, наполняя их утечкой вежливых, протокольных ноток.:

--Я думаю, что мы первые.

Он посмотрел на свои ноги со смутным беспокойством, не вынимая ли одну штанину
из брюк. Я почувствовал укол морфия. У него была ослаблена
подвязка. Катастрофический! А министр Бразилии надел
желтые перчатки Дона Селеса!


IV

Декан Дипломатического корпуса - сэр Джонн Х. Скотт, министр
Милостивого Британского Величества - выражал свои пуританские угрызения совести на медленном
французском языке, оркестрованном из топоров с наддувом. Он был маленьким и щуплым,
с веселым животом и большой патриаршей лысиной: У него было загорелое лицо
, похожее на бермехо кандид, и намек на злобную подозрительность в глазах.
голубые глаза, все еще утренники игр и детства:

--Англия в разных выступлениях выражала недовольство
тем, что она смотрит на несоблюдение самых элементарных законов войны.
Англия не может безучастно наблюдать за расстрелом пленных,
совершенным с нарушением всех норм и обычаев цивилизованных народов
.

Латиноамериканская дипломатия издавала одобрительный ропот,
нарушая тишину всякий раз,
когда достопочтенный сэр Джонн Х. Скотт смачивал губы в бренди с содовой. Министр
Испания, увлеченная сентиментальным флиртом, остановила свой взор на
министре Эквадора докторе Анибале Ронкали - креоле, очень энергичном
, с пышными кудрями, горящими глазами, нежной фигурой, с некоторыми
тонкими эмоциями и колючим оттенком чинески. . Министр Германии
фон Штруг тихо обменивался какими-то бесконечными
тюдесканскими словами с графом Криспи, министром Австрии. Представитель Франции
с фальшивым вниманием склонил голову набок, половина лица в отражении
монокля. Он вытер губы и продолжил достопочтенный сэр Джоннс:

--Христианское чувство человеческой солидарности предлагает всем
нам одну и ту же чашу, которую мы можем причастить совместными действиями и
призвать к соблюдению международного законодательства в отношении жизни и
обмена пленными. Правительство Республики, несомненно, не откажется
от указаний дипломатического корпуса. У представителя Англии есть свои правила поведения, но в то же время он особенно заинтересован в том, чтобы услышать мнение дипломатического корпуса: Господа министры, это предмет встречи.


 Я представляю вам свои лучшие
извините, но я счел своим долгом вызвать вас, как декан.

Латиноамериканская дипломатия распускала свои мягкие слухи об этих
хвалебных речах, поздравляя представителя Ее Милостивого Величества
Британка. Министр Бразилии, круглолицый, смуглый,
с азиатским выражением мандарина или бонзо, взял слово, согласившись
со своими чувствами к чувствам достопочтенного сэра Джонна Х. Скотта.
Он действовал, поднимая перчатки в клубок. Барон Беникарльский
был глубоко расстроен: ему мешала возня в желтых перчатках
флирт: Он покинул свое место и с обыденной улыбкой подошел к
эквадорскому министру:

--Бразильский коллега пришел с ужасными канареечными глазками.

Объяснил первый секретарь французской дипломатической миссии, исполнявший обязанности
министра:

--Это сливки. Последний крик при дворе Сент-Джеймса.

Барон Беникарльский с некоторым ироническим восхищением вспоминал
дона Селеса. Министр Эквадора, который встал,
взлохматив свои черные кудри, говорил многословно. барон де Беникарль,
большой сторонник протокола, страдальчески улыбнулся и
сочувствие к этой жестикуляции и этому потоку метафор.
доктор Ганнибал Ронкали предложил испано-американским дипломатам
провести предварительную встречу под председательством министра иностранных дел Франции.
Испания: Молодые орлы, расправившие крылья для героического
полета, сгруппировались вокруг орла-матери. Дипломатия
Латиноамериканка шепотом выразила свое согласие. Барон де
Беникарлес поклонился: он поблагодарил за оказанную честь от имени Родины.
Затем, пожав приете руку эквадорца, между его руками
от одалиски, объяснил денгосо, голова на плече, сироп
монашеской улыбки, тающий взгляд камастрона.:

-- Дорогой коллега, я соглашусь только на то, чтобы вы были рядом со мной в качестве секретаря!

Доктор Ганнибал Ронкали испытал острое желание высвободить
руку, которую настойчиво удерживал министр Испании: Он
заволновался с пугающим и ребяческим отвращением: Он вспомнил о старой
пинтаде, которая звала его из-за угла, когда он шел в лицей. Эта ужасная
старуха, настойчивая, как предмет грамматики! И каркас,
держа ее за руку, он, казалось, собирался уткнуться ей в грудь:
Он говорил взвешенно, выпучив глаза с мрачным цинизмом. Эквадорский
министр сделал над собой усилие и расслабился:

--Минутку, господин министр. Я должен поздороваться с сэром Скоттом.

Барон де Беникарль выпрямился, надевая монокль:

-- Вы должны мне сказать одно слово, дорогой коллега.

Доктор Ганнибал Ронкали кивнул, встряхнув кудрями, и пошел прочь
со странным чувством в спине, как будто он услышал шипение
той раскрашенной старушки, когда шел в классы лицея: он вошел в
я бежал, где меня поздравлял полномочный
представитель Англии Евангелист. Барон, выпрямившись, ощупывая корсет, покачивая
бедрами, подошел к послу Северной Америки. И поток
экстравагантных действий в ядре, которые благовоспитанно относились к британской дипломатии,
привлек грозного фон Эструга, представителя Германской империи.
Спутником его орбиты был шафранный граф Криспи, представитель
Австро-Венгерской империи. Янки конфиденциально поговорил:

-- Достопочтенный сэр Джон Скотт красноречиво выразил
гуманитарные чувства, воодушевляющие дипломатический корпус.
Несомненно. Но может ли это быть оправданием для вмешательства,
пусть даже консультационного, во внутреннюю политику республики?
Республика, несомненно, переживает глубокие революционные потрясения, и
репрессии должны быть последовательными. Мы являемся свидетелями казней,
чувствуем шум залпов, затыкаем уши, закрываем
глаза, говорим о советах... Господа, мы до смерти сентиментальны.
Правительство генерала Бандераса, ответственное и с достаточным количеством элементов
в судебном порядке он сочтет необходимой всю строгость. может ли тело
Дипломатический совет в этих обстоятельствах?

Министр Германии, кастовый семит, разбогатевший в боливийских каучуковых регионах
, невозмутимо кивал на полиглотском испанском,
английском, тудеско. Граф Криспи, суровый и
лысый, тоже кивнул, на чистом французском поглаживая свои шафрановые усы.
Представитель Его Католического Величества колебался. Трое дипломатов,
янки, немец, австриец, отрепетировав третий пункт своего взаимного
разногласия, навели на него интригу, и он испытал шок.
искреннее горе, признание того, что в том мире, в его мире, все
заговоры совершались без ведома министра Испании. Достопочтенный
сэр Джоннс Х. Скотт снова взял слово:

--Будь любезен, позволь мне умолять моих любезных коллег занять свои
посты.

Сдержанные примирения рассеялись. Господа министры,
сидя, кланяясь, тихо разговаривая друг с другом, издавали
приглушенный вавилонский ропот. сэр Скотт со скрупулезным словом
пуританской совести снова предложил чашу, наполненную чувствами
гуманитарным организациям, Почетному дипломатическому корпусу. После продолжительного обсуждения
была подготовлена записка. Ее подписали двадцать семь стран. Это был знаменательный поступок
. Это событие, выдержанное в эпиграфическом и
лаконичном стиле телеграммы, облетело ведущие газеты мира:
“Санта-Фе-де-Терра-Терра. Почетный дипломатический корпус согласился
направить Ноту правительству Республики. Записка,
которой придается большое значение, рекомендует закрыть
магазины напитков и требует усиления охраны в представительствах и банках
Иностранцы.”




ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

ЗЕЛЕНАЯ ГРИМАСА




КНИГА ПЕРВАЯ

РАЗВЛЕЧЕНИЯ ТИРАНА


I

Генералитет Бандерас сунул коробочку в пасть лягушке. Донья
Люпита, очень увлеченная кольцами и ожерельями, руководила игрой, сидя
между чашкой кофе и тортильями, под полосатым
зонтиком от солнца, в кругах цветного колеса:

--Лягушка!


II

--Куа! Куа!

Начито, адурон и рамплон, присутствовал на колесе компадритос из-за
злого юмора тирана. Зеленая гримаса
напоминала яды еще не окрепшей и личиночной бефы в порыве настроения: она создавала
образ ипохондрического сарказма:

--Лиценциат Вегильяс, в следующем тираже вы будете моим партнером.
Постарайтесь показать себя на высоте своей репутации, а не ругать ее.
Вы уже дрожите, как жук! Но каким ленивым он стал,
валидор! Стакан лимона вам очень подойдет. Лицензиат, если
ты не успокоишь свои импульсы, ты потеряешь свою хорошую репутацию. Не морщитесь,
лиценциат! Лимонная сода очень полезна для поднятия
настроения. Обращайтесь, не более, к старой рабоне и передайте
друзьям привет: Попрощайтесь с румбосо, и мы помолимся ему, когда он вытянет
ходули.

Начито вздыхал, покачиваясь на панде в такт ногам,
румяный, с опухшим от слез лицом.:

--Мирская сильфида убила меня!

-- Не отвлекайся.

--Генерал, вы обрекаете меня на иллюзорную игру в Блаженные Настроения!
Я призываю к своему мученичеству! Одна надежда! Одной надежды больше нет! В самом
заброшенном медано свои цветы дарит розовый куст надежды. Человек не живет
без надежды. У птицы есть надежда, и она поет, даже
если хрустит ветка, потому что она знает, что такое ее крылья. Луч рассвета
вселяет надежду. Мой маленький генерал, все существа украшают себя зеленым
мантия Божества! Пойте его голос во всех существах! Луч его
взгляда проникает в глубины тюрем! Утешьте приговоренного
в часовне! Он предлагает ему обещание быть помилованным Властями
Общественные!

Ниньо Сантос извлек из своего левитона носовой платок Домине и провел
им по черепу:

--Чак! Чак! Синтез получился очень красноречивым, лиценциат.
Доктор Санчес Оканья, несомненно, давал ему уроки в Санта-Клаусе
Моника. Чак! Чак!

Компадрес издавали буллу, приветствуя злобный гнев тирана.


III

Донья Лупита, ахамизада, заламера, подавала в лучах солнца радужную
оболочку содовой. Ниньо Сантос поочередно прикладывался губами к лимонному
бокалу и выискивал ласку, коралловые рифы, мед
рабынь, улыбку Востока:

--Чак! Чак! Донья Люпита, мне кажется, что у вас нос
королевы Клеопатры. Просто кешиза из четырех бокалов - чистое
расстройство, которое вы принесли в Республику. Вы запутали себя больше, чем
почетный дипломатический корпус. Сколько бокалов вам разбил
полковник де ла Гандара? Донья Лупита, меньше чем за одного боливийца я
вы поставили его на революционный бал! Она больше не делала носа
царицы фараонов. Донья Люпита, долг справедливости, которого вы от меня
требовали, стал следствием роковых обстоятельств: Это
первопричина мятежных действий полковника де ла Гандары: Он
поместил в Санта-Монику камако доньи Розы Пинтадо: Тарасита
ла Тарасена подает иск против закрытия своего заведения, и мы
ждем ответа на этот вопрос. записка министра Ее Католического Величества.
Отношения с Родиной могут быть разорваны! А ты, моя старушка, вот ты где
ты без малейшего потрясения от стольких бедствий! Наконец,
четыре бокала на вашем столике, бумажный груз, меньше всего на свете,
ввели меня в транс, заставив отказаться от батракийских концертов
Лицензиадито Вегильяса.

--Куа! Куа!

Начито из-за своей склонности приставал к бефе, балуя лягушку пением и прыгающим
ритмом. С квакерами-уксусниками он
обратился к тирану с апострофом:

-- Не разыгрывайте из себя шута, господин лиценциат. Эти хорошие друзья, которые будут
судить его, не поддадутся влиянию его макан:
Культурных духов, тех, кто меньше всего видел, как работают старые парламенты
Европа.

-- Ювенал и Кеведо!

Прославленный гачупин поглаживал свои коричные бакенбарды, крутил
баранку, раздувал папиросу с льстивым акцентом. старая
рабона была освящена:

--Девственница моего Имени, она играла Бакенбардами!

-- Ну, он сделал удар!

-- От того, что мир всегда был так запутан, не избавился даже
самый святой из тех, кто видел себя в аду!

-- Хороший приговор, донья Лупита. Но разве его душа не испытывает
трепета от того, что он задумал суматоху стольких действий, стольких
жизненно важных вспышек молнии?

--Мой маленький босс, не пугайте меня!

--Донья Лупита, разве вы не трепещете перед проблемой наших вечных
обязанностей?

--Между прочим, я молюсь!


IV

на дороге возвышался взгляд тирана Бандераса.:

--Чак! Чак! Кто из вас лучше видит, пожалуйста
, задокументируйте меня и скажите, что это за отряд. Разве всадник Чарро,
идущий впереди, не заслуженный Дон Роке Сепеда?

Дон Роке с эскортом из четырех индейцев-кабальеранго остановился
по другую сторону изгороди, через дорогу, у подножия холма.
Поджарый лоб, золотая шляпа в руке, жеребенок, покрытый
серебряные, они придавали фигуре всадника в лучах заката
престиж романской святыни. Тиран Бандерас с квакерской сдержанностью
разыгрывал фарс гостеприимства:

--Очень рад видеть вас за эти деньги! Сантос Бандерас был
обязан взять у него интервью. Мой сеньор Дон Роке,
почему вы потрудились? Именно этот сервер был обязан
прийти к нему домой и извиниться перед всем правительством. С этой целью
я послал к вам одного из моих помощников с просьбой об аудиенции.
И вы, не более того, проявляете крайнюю вежливость, которая раздражается, когда
обязательным был Сантос Бандерас.

Тиран дружески пожал ему руки. Пожалейте Дона Роке.
Долгие и конфиденциальные слова они произнесли на берегу мирадеро-де-лос
-фрайлес, обращенном к спокойному экваториальному морю, с солнечными дорожками над
бескрайним пожаром Вестероса:

--Чак! Чак! Очень рада вас видеть.

-- Господин президент, я не хотел уезжать на предвыборную кампанию, не заехав
к вам в гости. К акту вежливости добавляется мое чувство любви к
Республике. Меня посетил ваш помощник, господин Президент,
и недавно меня посетил мой бывший коллега Лауро Мендес, секретарь
Отношения. Я действовал в соответствии с нашим разговором
, о котором, я полагаю, я сообщил господину Президенту.

--Господин секретарь поступил неправильно, если не сказал вам, что вы подчиняетесь моим
указаниям. Мне нравится откровенность. Друг Дон Роке, национальная независимость
находится в опасном положении, на нее нападают все иностранные алчности
. Достопочтенный дипломатический корпус - вор
в законе, преследующий колониальные интересы, - сражается с нами на фланге с помощью шуточных записок, которые
распространяет телеграф. У дипломатии есть свои агентства по борьбе с клеветой, и
сегодня они используют их против Республики Санта-Фе. Резина, мины,
нефть пробуждает жадность как у янки, так и у европейца. Я предвижу
часы величайших страданий для всех патриотических настроений. Возможно
, нам угрожает военное вмешательство, и, чтобы предложить вам
перемирие, я просил вашей аудиенции. Чак! Чак!

- Повторил Дон Роке.:

--Перемирие?

-- Перемирие до разрешения международного конфликта. Ставьте
свои условия сами. Я начинаю с того, что предлагаю вам широкую амнистию
для всех политических заключенных, которые не занимались оружием.

Дон Роке пробормотал::

--Амнистия - это акт справедливости, который я безоговорочно приветствую. но
скольким из них не было несправедливо предъявлено обвинение в заговоре?

-- Всех ждет помилование.

-- И будет ли предвыборная агитация действительно свободной? не будут ли
ее принуждать политические агенты правительства?

--Свободна и защищена законами. Могу я рассказать вам больше? Я желаю
умиротворения страны и поднимаю тост за него. Сантос Бандерас - не тот
вульгарный честолюбец, о котором говорят в диссидентских кругах. Я люблю только
благо Республики. Самым счастливым днем в моей жизни будет тот
, когда я, с наступлением темноты, вернусь в свое поместье, как Цинциннат. Короче говоря, вы,
ваши друзья, вы обретаете свободу, полностью осуществляете свои
гражданские права: Но вы, верный человек, патриотический дух, будете работать над
тем, чтобы направить революцию в русло законности. Итак, если в
борьбе народ предоставит ему свои избирательные права, я буду первым
, кто подчинится суверенной воле нации. Дон Роке, я восхищаюсь вашим
гуманитарным идеалом и сожалею, что не могу разделить такой утешительный
оптимизм. Это моя трагедия как правителя! Вы, креол из лучшей
прозападной семьи, отрекаетесь от креолизма. вместо этого я индеец на все четыре стороны
ветви, я презираю достоинства и способности моей расы. Вы
представляетесь мне просветленным, ваша вера в судьбы
коренной семьи напоминает мне об отце Лас Касасе. Вы хотите отбросить
тени, которые легли на душу индейца за триста лет
колониального правления. Замечательная цель! То, что вы добьетесь этого
, - самое большое желание Сантоса Бандераса. Дон Роке, учитывая нынешние
обстоятельства, приди за мной, уничтожь меня, покажи мне победой, которую
я буду праздновать первым, все дремлющие возможности моего
порода. Его триумф, если не считать моего случайного поражения, был бы триумфом постоянного
тяготения индейца к судьбам отечественной истории.
Дон Роке, активируйте свою пропаганду, совершите чудо в рамках закона
и поверьте, что я буду первым, кто его отпразднует. Дон Роке, я благодарю вас
за то, что вы выслушали меня, и прошу вас изложить мне свои возражения со всей
откровенностью. Я не хочу, чтобы он сейчас взял на себя обязательство, которое, возможно
, не смог бы сдержать позже. Посоветуйтесь с представителями своей фракции и
предложите им букет оливок от имени Сантоса Бандераса.

Дон Роке смотрел на него с честным и умиротворенным выражением лица, настолько наивным, что
я уловил подозрительность его настроения:

--Перемирие!

--Перемирие. Священный союз. Дон Роке, давайте спасем независимость
Родины.

Тиран Бандерас развел руками в патетическом жесте. Доносилась, прерываемая
очередями, болтовня товарищей, которые на сумеречном фоне
кампы развлекались с бефами и чуэлами у лицензиата Вегильяса.


V

Дон Роке, идя по тропинке, издалека махал платком.
Ниньо Сантос, высунувшись из люка, ответил ла касторе. Лошадь
всадники уже скрылись за высокими кукурузными полями, а из-под платка все еще торчала
рука с белым салютом:

--Чак! Чак! Голубь!

Мумия с юмором состроила ядовитую гримасу и посмотрела на старую
рабону, которая в кружках по кругу, между анафемой кофе и
тортильями перебирала четки, потрясенная,
содрогаясь от ужаса священной ночи. Он поднялся по знаку
тирана:

-- Мой маленький генерал, путы мира ввергают самых святых в
котлы ада.

--Моя старушка, тебе придется ампутировать нос Клеопатре.

-- Если бы это устроило мир, ната осталась бы со мной на эту ночь.

-- На вашем столике четыре бокала, - он протянул один
из них Люциферу. Не смотрите больше на этого опального друга филармонии,
обвиняемого в государственной измене! Возможно, ему будет вынесен смертный приговор!

-- А как насчет вины моего таджамара?

-- Эта проблема будет предложена будущим историкам.
Лиценциат Вегильяс, попрощайтесь со старой рабоной и поблагодарите ее за
прощение: Проявите свое великодушие: Наденьте хламиду и
великодушным жестом поразите этих друзей, которые смотрят на вас свысока.

-- Ювенал и Кеведо!

Мумия посмотрела на гачупина с нескрываемым сарказмом:

-- Прославленный Дон Телесфорили вы заставите меня выпить какую-нибудь гадость.
Ни Кеведо, ни Хувенал: Сантос Бандерас - фигура на Южном континенте
. Чак! Чак!




КНИГА ВТОРАЯ

ТЕРРАСА КЛУБА


I

Доктор Карлос Эспарса, министр из Уругвая, насмешливо и
обыденно выслушивал уверения своего дорогого коллеги доктора Анибала Ронкали,
министра из Эквадора. они ужинали в оружейном кругу:

--Барон де Беникарль создал мне неприятную ситуацию. Не стоит
больше говорить вам, что у меня слишком блестящие мужские манеры, чтобы бояться
ропота, но такое отношение со стороны мужчины не перестает раздражать
Министр Испании. Какие улыбки! Какие взгляды, чувак!

--Че! Страсть.

Доктор Карлос Эспарса, светловолосый, близорукий, элегантный, вставил в
глазницу монокль в виде ракушки-блондинки. доктор Ганнибал Ронкали посмотрел
на него между жалобным и смешливым:

-- Ты выглядишь как щенок.

министр Уругвая извинился за насмешливый выпад:

--Ганнибал, я вижу, ты скоро передашь плащ в руки барона
Беникарльского. И это может привести к дипломатическому конфликту и даже
к претензиям со стороны Родины!

Министр Эквадора сделал нетерпеливый жест, подчеркнутый
взъерошивание локонов:

-- Продолжай болтать!

-- Что ты думаешь делать?

--Я не знаю.

-- Вы, конечно, не согласитесь занять должность секретаря, чтобы сотрудничать в
большом предприятии, о котором вы так красноречиво рассказали сегодня вечером?

--Несомненно.

-- За дотошность!...

-- Ты не играешь словами.

--Нет игры. Я повторяю, что у тебя нет достаточных оснований для того, чтобы опорочить
приближение столь милых надежд. Орел и луни,
раскрывающие юные крылья для героического полета. Ты был так счастлив!
Ты отличный лирик!

-- Ты не видишь, как я скучаю по тебе, Маленький доктор.

-- Лирический, сентиментальный, чувствительный, чувствительный, - воскликнул
Никарагуанский Лебедь! Вот почему вам не удается отделить дипломатические действия от
флирта министра Испании.

--Давайте поговорим серьезно, Маленький доктор. Какого мнения вас заслуживает инициатива
сэра Джонна?

--Это первый прорыв.

-- И какие дальнейшие последствия вы приписываете Записке?

--Куай-ло-са! Эта записка может предшествовать другим Запискам... Это
зависит от позиции, которую займет Президент. Сэр Джоннс, такой
сердечный, такой евангельский, добивается только двадцатимиллионной компенсации
для West Limited Company. Еще раз, цветущий
букет гуманных чувств скрывает шершня.

--Записка, несомненно, является зондажем. Но как вы
относитесь к позиции генерала? Согласится ли правительство
выплатить компенсацию?

-- Наша Америка, к сожалению, остается колонией
Европейская... Но правительство Санта-Фе на этот раз, возможно
, не позволит себя принуждать: оно знает, что идеалы революционеров
находятся в противоречии с монополиями компаний. Тиран Бандерас не
умрет от дипломатического гнева. Они объединяются, чтобы поддержать его эгоизм
креольства, землевладельца и иностранных финансов.
Правительство, в случае необходимости, может отказать в компенсации, уверенное
, что революционный радикализм ни в коем случае не заслуживает
поддержки министерств иностранных дел. Правда, к освобождению индейцев
мы должны отнестись как к фатальному факту. Неразумно закрывать глаза на
эту реальность. Но признание неизбежности факта не означает его
неизбежности. Фатальной является смерть, и вся наша жизнь построена на
стремлении ее избежать. Дипломатический корпус действует разумно,
отстаивая существование старых политических органов, которые
приходят в упадок. Мы - опора для тех хронических приверженцев нравственности, таких приверженцев нравственности,
как те древние этики, которые не просто
умерли.

Легкий ветерок колыхал шторки, и синий занавес пристани вырисовывался
вдали в глубоких тенях, освещенный опаловыми фарами и огнями
мачт.


II

Покуривая папиросы, на террасу вышли министры Эквадора
и Уругвая. Министр Японии Ту-Лаг-Тхи, увидев их,
сел в свое бамбуковое кресло-качалку с фальшивым дружелюбным приветствием,
из восточной дипломатии: Он смаковал мокко и держал свои золотые очки
раскрытыми над английской газетой. подошли министры
Латиноамериканцы. Приветствия, улыбки, фарсовая упаковка, кивки
головой, рукопожатия, французская болтовня. Слуга, мулат
тилинго, внимательно следивший за движениями дипломата, тащил два
кресла-качалки. Доктор Ронкали, встряхнув кудрями, разразился ораторским
порывом, воспевая красоту ночи, луны и
моря. Ту-Лаг-Тхи, министр Японии, наблюдал за происходящим с мрачной гримасой
удивления, его губы были похожи на две фиолетовые лозы, собранные на заболони
зубы, косые, настороженные, злые глаза. Доктор
Эспарза намекнул, интересуясь экзотическими романами:

--В Японии ночи должны быть восхитительными!

--О!... Конечно! И сегодня нет недостатка в японской каше!

У Ту-Лаг-Тхи был худой голос с шаткими пальцами и жесткая
подвижность, как у куклы-автомата, угловатое,
пружинящее действие, внутренняя жизнь из спиральной проволоки: Он улыбался своей
мрачной гримасой:

--Уважаемые коллеги, ранее у меня не было возможности узнать ваше мнение
. Какое значение вы, ребята, придаете Записке?

--Это первый шаг!...

Доктор Эспарза обдумал его слова с
двусмысленной улыбкой, полной оговорок. На этом настаивал министр Японии:

-- Мы все это так поняли. Несомненно. Первый шаг. Но
какими будут последующие шаги? Не будет ли нарушено соглашение
дипломатического корпуса? Куда мы идем? Английский министр действует
, руководствуясь своими гуманитарными чувствами, но этот великодушный порыв
, возможно, сдерживается. Иностранные колонии,
все без исключения, представляют интересы, мало сочувствующие идеалу
Революция. Испанская колония, такая многочисленная, такая влиятельная, такая
связанная с креолами в своей деятельности, в своих чувствах, в
своем взгляде на социальные проблемы, откровенно враждебно относится к земельной реформе
, содержащейся в плане Замальпоа. В настоящее время - это мои
отчеты - он планирует акт, который обобщит и подтвердит его близость к
правительству Республики. Не случится ли так, что достопочтенный сэр Скотт будет лишен помощи в своем
гуманитарном выступлении?

Доктор Карлос лукаво подмигнул умным близоруким глазом
Разложите:

--Дорогой коллега, давайте согласимся, что дипломатические отношения не
могут регулироваться четкими нормами Евангелия.

Ту-Лаг-Тхи ответил слабым мяуканьем:

-- Япония ставит интересы своих граждан, проживающих здесь,
в зависимость от принципов международного права. Но на пути
откровенности и даже неосмотрительности я не должен скрывать своего
пессимизма в отношении моральной поддержки, которую некоторые коллеги оказывают
похвальным чувствам английского министра. Как человек чести, я не
могу поверить в инсинуации и злонамеренность определенных изданий,
слишком много привязанностей к правительству Республики. ;La West Company!
Ненормальный!

Жестокое заключительное слово вырвалось наружу, превратившись в шуточку
элес и эфес, между азиатской и липкой улыбкой Ту-Лаг-Тхи.
Доктор Ганнибал Ронкали погладил свои усы и,
слегка дрожа губами, произнес сентиментальную фразу. Он вскочил с таким
нервным тиком, что завитки
его черных волос взметнулись вверх, как хвосты ящериц:

--Доктор Бандерас не может приказать закрыть магазины с
напитками. Если бы это было так, последовал бы бунт простолюдинов. эти
ярмарки - это вакханалии чоло и рото!


III

Доносились отголоски вербены. Они танцевали в рингле на веревках от
фонарей, протянутых вдоль улицы. В конце вращалось колесо
карусели. Ее яркий крик, истеричный, пронзительный, завораживал
кошек на краю карниза. На улице раздались внезапные гудки,
сопровождаемые грохотом и акробатическими упражнениями ветра на
веревках фонарей. Вдалеке, в звездной дымке, вырисовывался
черный профиль его архитектуры - Сен-Мартен-де-лос-Мостенсес.




КНИГА ТРЕТЬЯ

ПРОХОЖДЕНИЕ ШУТОВ


I

Тиран Бандерас в окне направил подзорную трубу на город
Санта-Фе:

-- Светила в восторге! Но какие вы милые, друзья!

Колесо друзей и ценителей окружало подзорную трубу и
астрологическую лестницу, а зеленая гримаса находилась на вершине:

-- Вы не можете отказать народу в хлебе и цирке. Но какие красивые
светильники!

Из Санта-Моники ветер с моря приносил унылые
звуки расстрела:

-- Народ, свободный от пагубной пропаганды, - это хорошо! И очень
здоровая строгость!

Санки с товарищами, открытые по кругу, привлекли внимание
в ожидании тирана.


II

Тирано Бандерас покинул свою вершину и, войдя в круг
валидоров и товарищей, вытащил лицензиата Вегильяса за ухо:

-- Мы в последний раз услышим его батрацкий концерт. Как у
него цель? Не хотите прополоскать горло, прополоскав горло?

Вокруг, льстя ла бефе, смеялась ла санька, испуганная, самодовольная и
веселая. Алело Начито:

--Какую чистку заметок можно попросить у предполагаемого трупа?

--Он поступает неправильно, отказываясь ублажать своих судей музыкой. Господа,
этот милый друг обвиняется в государственной измене, и если бы он не был
обнаружив ваше соучастие, он смог вычистить вас всех. Вы помните
, как вчера вечером, действуя в рамках доверия, я
объявил вам о своей праведной цели в отношении
подрывной деятельности полковника Домициана де ла Гандары. За пределами этого
помещения были обнародованы слова, которые он произнес в лоне
дружбы Сантос Бандерас. Вы собираетесь проинструктировать меня относительно
наказания, которое полагается этому разглашителю моих секретов.
Свидетели его защиты были вызваны в суд, и, если они дадут на это разрешение, они будут
вызваны в суд, и их показания будут заслушаны. Как было заявлено, одна
светская львица с сомнамбулизмом угадала его мысль. Заранее
эта девушка была подвергнута магнитным проходам определенного
Польский доктор. Мы в брошюре Александра Дюма! Этот Доктор,
который намагничивает и раскрывает пророческие видения у девушек из
конгала, является потомком, если не считать Хосе Бальзамо. Вы
, ребята, помните этот роман? Очень интересная брошюра. Мы
живем этим! Маленький лиценциат Вегильяс, не смотрите дальше, подражатель гениального
мулата! Мерито собирается рассказать нам, куда он эмигрировал в компании мятежника
Полковник Домициан де ла Гандара.

Хипаба Начито:

-- Ну, не больше, чем мы болтали из заведения.

-- Два бриаго?

--Маленький покровитель, родом из ярмарок, это чистый фарс, все Святое
Вера! Что ж, этого маканадора, как мы и собирались, больше нет, он пугается и
ныряет в дверь, которую мерито мерито открыл человек в рубашке. А на
атолле я заткнул уши, как гуанако.

--Не могли бы вы показать нам заведение, где они собирались на
фарру?

--Мой генерал, не краснейте, это очень неприличное место, чтобы
называть вас в этом зале суда. Перед ее благородной фигурой, Патриция, моя
кара покрывается стыдом.

-- Ответьте на вопрос. В какой крапуле вы встречались с полковником
де ла Гандара и какие у них были доверенные лица в этом предполагаемом месте?
Лицензиат, вы знали об ордере на арест и каким-то словом
, произнесенным в состоянии алкогольного опьянения, навели беглеца на подозрение.

--Разве моя многолетняя преданность не оправдывает меня?

--Возможно, это был необдуманный поступок, но состояние алкоголизма не является
смягчающим обстоятельством в суде Сантос Бандерас. Вы бриаго, который
проводит фаррские вечера в Лос-леносиниос. Знайте, что каждый ваш шаг
он знает их, Сантос Бандерас. Я предупреждаю вас, что только с помощью правды
вы сможете меня развязать. Лиценциат, я хочу протянуть ему руку помощи и вытащить его из
болота, в котором он застрял, потому что преступление государственной измены влечет
за собой очень суровое наказание в наших Кодексах.

-- Господин президент, в жизни есть запутанные ситуации, которые пугают и
заставляют задуматься, запутанные ситуации, которые представляют собой роман. В ночь на машине я навестил
кошечку, которая читает мысли.

-- И котенок, обладающий такой ученостью, находится в заведении, где вы
можете его угостить?

-- Ну, прошлой ночью так случилось с Тараканом. я хочу
заявляю обо всем и выражаю свою совесть. Мы оба грешили.
Поминальная ночь была вчерашней, генерал! Уважаемые, клянусь честью
, у этой морочи была благословенная свеча, открывающая ей
тайны. Он читал мысли!

--Лицензиат, это алкогольные фантазии, потому что прошлой ночью
вы были совершенно пьяны, когда вошли к китаянке.
Вы поступили со мной предательски, выдав мои секреты в витандо, торгуя
с мирской женщиной, и по первому провидению, чтобы умерить эту
жгучую плоть, вам указан запас. Маленький лиценциат, отнесите себя к
ринкон, встаньте на колени и постарайтесь вознести мысль к Высшему Существу.
Эти дилетантские друзья собираются судить его, и из их обсуждений может
выйти смертный приговор. Лиценциат, будут
вызваны свидетели, которых вы выдвинули в свою защиту, и если ваши
показания будут одобрены, я буду очень рад. Сеньор полковник Лопес
де Саламанка, затем выполните поручения, чтобы они пришли к
нам, чтобы просветить мирскую девушку и польского доктора.


III

Полковник Лиценциат Лопес де Саламанка, арестованный в Канто-де-ла-ла
дверь, впустила польского доктора. Сзади, ступая на цыпочки, выглядывал
Люпита ла Романтика. Польский доктор, высокий, с бакенбардами, большим лбом
и седой гривой, был одет во фрак с двумя лентами на груди и
розеткой на лацкане. он поздоровался с помпезным и сценическим поклоном,
зажав сигару под мышкой:

--Я выражаю свое почтение Верховному сановнику Республики.
Михаэлис Лугин, доктор философии Каирского университета, посвященный в тайные
науки бенгальских браминов.

-- Исповедуете ли вы доктрины Аллана Кардека?

-- Я не более чем скромный ученик Месмера.
Алланкардийский спиритизм - это извращенное ребячество древней некромантии.
Воспоминания об умерших можно найти в египетских папирусах и на халдейских
кирпичах. Слово, которым обозначаются эти явления
, образовано от двух греческих.

-- Этот Маленький Доктор выражается очень по-докторски! И зарабатывает ли он серебро
своим титулом Пророка Каира?

-- Господин президент, моя заслуга, если она у меня и есть, то не в том, что я зарабатываю серебро
и накапливать богатство. Я получил миссию распространять доктрины
Теософов и подготовить людей к грядущей эре чудес.
Новый Христос волочит свою тень по дорогам Планеты.

--Вы признаете, что усыпили эту маленькую девочку с помощью магнитных пропусков?

--Я признаю, что провел несколько экспериментов. Он очень замечательный человек.


--Уточните каждое из них.

-- Господин Президент, если хотите, можете ознакомиться с программой моих
опытов в Колизеях и академических центрах Санкт-Петербурга,
Вены, Неаполя, Берлина, Парижа, Лондона, Лиссабона, Рио-де-Жанейро.
В последнее время обсуждаются мои теории о карме и внушении
биомагнитика в большой прессе Чикаго и Филадельфии. Клуб
Хабанеро Теософской звезды присвоил мне титул
Совершенного Брата. Императрица Австрии оказывает мне честь, часто
спрашивая меня о смысле своих снов. У меня есть секреты, которые
я никогда не раскрою. Президент Французской Республики и король Пруссии
хотели подкупить меня во время моего выступления в этих столицах.
Бесполезно! Теософский путь учит пренебрежению почестями
и богатством. Если мне будет позволено, я передам свои альбомы с фотографиями и
вырезками в распоряжение господина Президента.

-- И как, будучи доктором столь строгих доктрин и имея такую высокую степень
теософского посвящения, вы рискуете жизнью ради леноцианцев? Пожалуйста
, просветите нас своей наукой и оправдайте очевидную ненормальность такого
поведения.

-- Позвольте мне, господин Президент, заручиться свидетельством
Мисс Экстрасенс. Юная леди, поборов естественный румянец, покажите
господам, была ли она посредницей в похоти. Господин президент, научный интерес
к биомагнитным экспериментам, без каких-либо других выводов,
был нормой моей деятельности. Я посетил это место, потому что меня попросили
разговор об этой даме. Он хотел познакомиться с ней и, если возможно,
перенести свою жизнь в другой, более совершенный круг. Мисс, разве я
не предлагал вам выкупить ее?

--Выплатить мне долг? Тот, кто всю ночь не расставался с этой сонсерой, был
бакалавром.

-- Мисс Гваделупа, помните ли вы, что я, как отец, предложил
вам сопровождать меня в паломничестве по Тропе!

--Снимайте меня в театрах!

--Показать недоверчивой публике скрытые демиургические силы,
дремлющие в человеческой грязи. Вы отвергли меня, и мне пришлось
уйти в отставку с болью от своей неудачи. Господин Президент, я думаю, что я
развеял все подозрения относительно чистоты моих действий. В
Европе эти случаи изучают наиболее авторитетные ученые.
Месмеризм сегодня наиболее активно развивается в университетах
Германии.

--Вы должны будете повторить, пункт за пунктом, опыт, который
вы провели прошлой ночью с этой девушкой.

--Господин Президент имеет меня в своем распоряжении. Я повторяю, что могу
предложить вам избранную программу подобных мероприятий.

--Эта девушка, с учетом ее пола, будет сначала допрошена.
Лицензиат Вегильяс считает очевидным, что в
определенные обстоятельства лишили его способности мыслить из-за
магнитных воздействий интерфекта.

Девушка, принимавшая участие в сделке, опустила глаза на фальшивые стразы на своих руках:

-- Обладай я такими способностями, я бы не выглядела рабыней дебета с
Тараканом. Лицензиат, ты же знаешь.

--Люпита, для меня ты была биомагнитной змеей.

-- Что вы так меня обвиняете, несмотря на то, что я дал вам нашатырный спирт!

--Люпита, признайся, что прошлой ночью ты была в состоянии
магнитной истерии. Ты прочитал мои мысли, когда я волновалась на балу.
тот маканадор Домициана. Ты дал ему святого, чтобы он улетел.

--Лиценциат, если бы вы оба были чистокровными бриагосами! Я хотел
больше не видеть их за пределами камеры.

--Люпита, в тот час ты угадала, о чем я думаю. Люпита,
у тебя торговля с духами. Ты будешь отрицать, что открыл
себя медиуму, когда польский доктор усыпил тебя?

--Действительно, эта мисс - очень
замечательный образец магнетической ясности. Чтобы уважаемая публика могла лучше оценить явления
, мисс Медиум займет стул в центре, под
лампадарио. Мисс Медиум, вы окажете мне честь.

Он взял ее за руку и церемонно вывел на центр зала.
Девушка, очень честная, на цыпочках и с опущенными глазами, едва
опиралась ногтями на клавиатуру, подвешенную к белой перчатке польского
доктора.


IV

--Чак! Чак!

У него была зеленая старческая гримаса, похожая на юмористическую гримасу индианской мумии.
Польский доктор вынул из-под фрака волшебный жезл, выкованный из семи
металлов, и коснулся им век Люпиты: Он закончил с большой
вежливостью, помахав волшебным жезлом. Между вздохами, отчуждением
ла дайфа. Вегильяс, стоя на коленях в углу, ждал чуда:
Должен был засиять свет его невинности: Люпита и эль
фарандул в то время были увлечены им с очарованием священного фоллетина:
Втайне от этих тайн он надеялся вернуться к милости
тирана. Он вздрогнул. Зеленая гримаса грызла ржавчину молчания.:

--Чак! Чак! Вы должны будете повторить, пункт за пунктом, как я полагаю
, я вам указал, опыт, который вы провели вчера вечером с
девушкой из машины.

--Господин Президент, три способа, присущие времени, принимает видение
телепатическая. Прошлое, Настоящее, будущее. Это тройное явление редко
завершается в среде. Он выглядит рассеянным. В мисс Гваделупе телепатический
потенциал недоступен за пределами круга Настоящего.
Прошлое и Будущее - для нее закрытые двери. И в феномене
его телепатического видения ближайший вчерашний день - это отдаленный предварительный день.
Эта мисс абсолютно неспособна повторить
предыдущий опыт. Абсолютно! Эта мисс -
слаборазвитый медиум: бриллиант без гранильного станка! Господин Президент, я
он в вашем распоряжении, чтобы предложить
вам, по возможности, избранную программу аналогичного опыта.

Суровая гримаса избороздила морщинами маску тирана:

-- Господин Доктор, не смейте потакать моему желанию, которое я вам
высказал. Я хочу, чтобы вы один за другим повторили все события
прошлой ночи в ресторане.

-- Господин Президент, я могу только повторить подобные эксперименты.
Мисс Медиум не может оглянуться назад. Она очень
ограниченный провидец. Он может даже прочитать мысли, стать свидетелем далекого события
, угадать число, о котором думает Господь
Президент.

-- И с таким количеством достоинств мудрого пса он занимается проституцией в торговом доме?


--Великий истерический невроз современной науки Moderna может объяснить это.
Мисс, мистер Президент соизволит выбрать номер
, поразмыслив. Вы собираетесь взять его за руку и сказать это вслух, чтобы
мы все это услышали. Высокий и очень чистый голос, мисс Медиум.

--Семь!

--Как семь кинжалов.

Он застонал в своем изгнании Начито:

--Этой иллюзорной игрой ты вчера угадал мою мысль!

Тиран Бандерас повернулся, одобрительно и с юмором:

-- Зачем ты посещаешь плохие места, мой старик?

--Маленький босс, даже в музыке заложено, что человек хрупок.

Тиран, уловив его жест, с подозрительной настойчивостью впился глазами
в суть сделки. Упав в обморок на стуле, ее
расчески были отпущены, а прическа превратилась в черную кобру.
Тиран Бандерас попал в колесо друзей:

--Из шамаков мы видели эти чудеса за два реала. Так
много дипломов, так много групп и так мало достаточности. Вы
кажетесь мне самозванцем, и я прикажу, чтобы вы сбрили
наголо гриву мудрого немца. Вы не имеете права брать ее с собой.

--Господин Президент, я иностранец, которого приняли в вашем изгнании под
знаменем этой благородной Республики. Я учу людей истине и
отталкиваю их от материалистического позитивизма. Благодаря моему короткому опыту
пролетариат приобретает осязаемое представление о сверхъестественном мире.
Жизнь народа облагораживается, когда он склоняется над пропастью
тайны!

--Дон Круз, из-за того, как мило вы разговариваете, вам больше не придется брить половину
головы.

Тиран состроил гримасу с мрачным юмором, глядя на фаллоса
-насильника, который представил ему волосатое тело, подвешенное к изящному
пучку его пальцев.

--Это парик, шкипер!


V

Девушка, заключившая сделку, просыпалась со вздохом, выходила на край
света в мрачном настроении, а на вершине лестницы мумия
Индиана наводила подзорную трубу на город. В безудержном мерцании
светильников слышались громкие хлопки пороха, костров и
колоколов, а также настойчивые звуки военных горнов:

--Чак! Чак! У нас есть Зафарранчо! Дон Круз, распорядитесь
, чтобы меня арестовали военные.

Эль гуайта де ла Торре обнажил свой штык от луны и стреляет
из винтовки в темноту, населенную сигналами тревоги. Соборные часы
он разносит звонкое колесо своих двенадцати курантов, и на лестнице
Тиран отдает приказы:

--Майор дель Валле, возьмите с собой несколько человек, осмотрите местность и
посмотрите, из-за каких казарм была объявлена стрельба.

Когда майор дель Валле выходил за дверь, вошел эль-хамуло, который
с распростертыми объятиями, с мавританской живописью, нес на подносе
униформу, скрещенную с головорезом его Генералито Бандерасом. Они
столкнулись лбами, и хулиганка с грохотом покатилась по полу. Тиран, крикливый и
вспыльчивый, разъяренный, ударил ногой, заставив дрожать эскалериллу и
подзорную трубу.

--Душно, никто ее не трогает! Какое предзнаменование! Какую загадку разгадываете
вы, господин Магический Доктор?

Фарандул со статической четкостью увидел освещенный зал, испуг на лицах,
кривое суеверие тирана. поздоровался:

--В этих обстоятельствах я не могу сформулировать оракула.

-- И разве эта честная молодая женщина, которая в других случаях проявляла такое хорошее зрение,
не может дать нам справку о беспорядках в Санта-Фе? Сэр
Доктор, будьте добры, отоспитесь и допросите мисс Медиум. Я иду
переодеваться в форму. Пусть никто не прикоснется к моему мечу!

По монастырям лунеро прокатился грохот оружия, отряды
солдат прибывали, чтобы удвоить охрану. Мороча сделку, вздыхает
под магнитными пассами пелона фарандула, закатившего
глаза на тайну:

-- Что вы видите, мисс Медиум?


VI

Часы собора тикают. Двенадцать курантов все еще остаются в воздухе
, и петухи на флюгерах пугают гребень. На
крышах советуются кошки, и они выглядывают из-за
бугорков охранников в рубашках. Эсхилон матерей сошел с ума. По его
Аркильо роняет бычий наконечник, и убегающие недоуздки пронзают
ченсерру. Пороховая давка. Военные звуки горна.
Толпа волосатых монахинь в одеждах с криками и поклонами подходит
к оскверненным воротам монастыря. На дальних дистанциях слышны взрывы
перестрелок. Взбудораженные лошади. Беспорядки с испуганными криками.
Противоположные приливы людей. Тигры, вырвавшиеся из своих клеток,
с горящими глазами выползают из-за углов домов.
По белому пятну луны две беглые тени тащат пианино
черный. За его спиной из люка
между красными языками вырываются клубы дыма. С подожженной одеждой две тени,
взявшись за руки, бегут по парчу террадильо,
бросаются на улицу, держась за руки. И луна, облаченная в облачную повязку
, играет со звездами в слепую курицу над
революционным Санта-Фе-де-Терра-Терра.


VII

Романтичная Люпита вздыхает в магнетическом трансе, ее белки
глаз всегда обращены к тайне.




ЭПИЛОГ




ЭПИЛОГ


I

--Чак! Чак!

Тиран, осторожный, подозрительный, следит за обороной, приказывает строить
бойницы и брустверы, осматривает бастионы и окопы, отдает приказы:

--Чак! Чак!

Поддавшись слабому настроению, проявленному партизанами,
он клянется очень сурово наказать трусов и предателей: он был бы против того, чтобы потерпеть
неудачу в достижении своей первой цели, которая заключалась в том, чтобы обрушиться на
охваченный революцией город и показать ему пример кровавого наказания. Окруженный
своими помощниками, с молчаливой злобой, он уходит с фронта после того, как поругал
ветеранские роты, дислоцированные на передовой в Кампо-де-ла-Ранита:

--Чак! Чак!


II

Перед рассветом он был окружен революционными партиями и
восставшими батальонами в казармах Санта-Фе. Чтобы изучить
позицию и маневры нападавших, он поднялся на башню без колоколов:
Противник разрозненными линиями сумеречными дорогами
обнаруживал хороший воинский порядок: он еще не сужал окружение, обеспечивая
подступы параллелями и траншеями. Предупрежденный об опасности,
он скорчил гримасу зеленого тирана Бандераса. Две женщины-рапосы копали
руками вокруг индейца, похороненного в ихаре в монастырском лагере
:

--Мне уже надоели эти ласки! Что ты делаешь,
придурок-часовой?

Часовой медленно прицелился:

--Они плохо одеты, чтобы их можно было надеть.

--Всади в этого ублюдка пулю, и пусть они разделят кирасу!

Часовой выстрелил, и по всей передовой завязалась перестрелка
. Две женщины-женщины упали навзничь, по бокам
индейца, среди порохового дыма, в ужасающей тишине
, наступившей после свинцового шквала. И индеец с дыркой в
голове машет руками, прощаясь с последними звездами. Генералитет
:

--Чак! Чак!


III

При первом же порыве солдаты заставы дезертировали, и
с башни было видно Тирана:

--К чертовой матери! Я хорошо знал, что в самый трудный момент вы должны были сломаться
! Дон Крус, из тебя выйдет пророк!

Это были такие поговорки, потому что глупый рапабарбас
часто шептал ему на ухо сказки о предательстве. При всем этом авангарды не
прекращали перестрелок, повстанцы были бдительны
, чтобы усилить окружение, чтобы помешать любой попытке осажденных к отступлению
. Они расставили орудия на батареях, но раньше
открыв огонь, из строя выехал на хорошей лошади
маленький полковник де ла Гандара. И, бегая по полю, рискуя своей жизнью,
он подавал голоса, требуя капитуляции. Оскорбил его с башни Тиран:

-- Ублюдочный пират, я должен выстрелить тебе в спину!

Подняв голову над солдатами, выстроившимися у подножия башни, он
приказал им открыть огонь. Они подчинились, но целились так высоко, что было
видно намерение не нанести потерь:

-- К звездам вы летите, сыны чингады!

При этом, делая выпад длиннее, чем приравнивалось к
обороняясь, майор Долины был передан вражескому лагерю. - крикнул тиран.:

-- Я разводил только ворон!

И, отдав приказ всем войскам запереться в
монастыре, он покинул башню. Он запросил у рапабарбаса список подозреваемых
и приказал повесить пятнадцать человек, пытаясь с помощью этой стычки сдержать
дезертирство:

--Видит Бог, четыре придурка собираются посыпать мне пеплом
лоб! Что ж, обманутый он со мной!

Он понимал, что будет сопротивляться весь день, а под покровом ночи попытается
сбежать.


IV

К середине утра начался артиллерийский обстрел позиций
повстанцы и в кратчайшие сроки открыли брешь для штурма. Тиран
Бандерас попытался прикрыть иллюминатор, но войска покинули его,
и ему пришлось снова запереться в своих казармах. Затем, считая
себя потерянным и видя, что у него нет другого общения, кроме как с мальчиком рапабарбасом, он
снял пояс с пистолетами и, брызгая ядовито-зеленой слюной,
передал его ему:

-- Маленький концертмейстер, будет уместно, если вы присоединитесь к нам в
путешествии в ад!

Не сбавляя своего крадущегося крысиного шага, он поднялся в спальню, где находилась
дочь. Открыв дверь, она услышала голоса, добавленные:

--Дитя мое, ты не служила замужней и великой госпоже, как
думал этот грешник, которого Хорита видит в трансе, забрав у тебя жизнь
, которую он подарил тебе двадцать лет назад! Несправедливо оставаться в этом мире, чтобы
враги твоего отца наслаждались тобой и издевались над тобой, называя тебя дочерью
чингадо Бандераса!

Услышав такое, горничные, которые держали сумасшедшую под
стражей, в отчаянии умоляли о пощаде. Тиран Бандерас ударил их по лицу:

--Ах, ты, чингадас! Если я оставлю вас в живых, то это потому, что вы должны любить ее,
как ангел.

Он вынул из груди кинжал, схватил дочь за волосы, чтобы
он прижал ее к себе и закрыл глаза. Мемориал повстанцев гласит, что
он нанес ей пятнадцать ножевых ранений.


V

Тиран Бандерас подошел к окну, размахивая кинжалом, и упал
, пронзенный. Его голова, отрубленная по приговору, три дня пролежала
на кадушке с желтыми гопами на площади Пласа-де-Армас: та же
машина приказала расквартировать бревно и распределить их от границы к
границе, от моря к морю. Замальпоа и Новая Картахена, Пуэрто-Колорадо и
Санта-Роса-дель-Титипай, это были грациозные города.




 ЭТА КНИГА ТОЛЬКО ЧТО БЫЛА НАПЕЧАТАНА
 В ТИПОГРАФИИ РИВАДЕНЕЙРЫ
 ИЗ МАДРИДА В ПЯТНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ
 МЕСЯЦА ДЕКАБРЯ
 ОТ MCMXXVI
ЛЕТ




LAUS DEO




СОДЕРЖАНИЕ


 Стр.

 ПРЕДИСЛОВИЕ 9

 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ -- Симфония тропиков 19
 Книга первая -- Икона тирана 21
 Книга вторая -- Министр Испании 39
 Книга третья - Игра в лягушку 49

 ЧАСТЬ ВТОРАЯ -- Болука и митоте 61
 Книга первая -- Иберийские кварцы 63
 Книга вторая -- Цирк Харриса 77
 Книга третья - Ухо лисы 85

 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ -- Ночь Фарры 105
 Книга первая - Зеленая камера 107
 Книга вторая - Огни настроения 117
 Книга третья -- Драматическое подмигивание 133

 ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ -- Амулет некроманта 143
 Книга первая -- Побег 145
 Книга вторая - Тумбага 153
 Книга третья - Маленький полковник 173
 Книга четвертая -- Достопочтенный Гачупин 183
 Книга пятая - Владелец ранчо 191
 Книга шестая - Мангана 201
 Книга седьмая - Некромантия 219

 ЧАСТЬ ПЯТАЯ -- Санта-Моника 225
 Книга первая -- Теневой билет 227
 Книга вторая -- Номер три 241
 Книга третья - Женщины-тюремщицы 251

 ЧАСТЬ ШЕСТАЯ -- Альфахоры и яды 265
 Книга первая - Урок Лойолы 267
 Книга вторая -- Человеческие слабости 283
 Книга третья - Примечание 301

 ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ -- Зеленая гримаса 315
 Книга первая - Развлечения тирана 317
 Книга вторая - Терраса клуба 329
 Книга третья - Прохождение шутов 337

 ЭПИЛОГ 355