8. 5. 2025

               
                Купание в окрошке

    КольКоля так зовут потому, что его папу тоже зовут Коля, и даже деда зовут этим прекрасным именем. Ну а дедушка говорил внуку Коле, что их Николин род идёт от самого главного Николая -- Николая-Угодника.
    Ну так вот. В прошлый день рождения КольКоля ему Ангел-хранитель подарил удивительный и замечательный талант. По большой просьбе самого КольКоля. И теперь этот счастливый мальчуган умел ровно на пять минут раз в сутки -- превращаться в очень маленького-премаленького человечка КольКоля. Он теперь мог пролезать в любую дырочку и щель, и это было о-очень интересно юному человеку!
    Хотя и опасно. Когда он залез в норку мышки-полёвки, она его чуть не слопала! Он еле свои малюсенькие ноги унёс (а заодно и свою малюсенькую, но смышлёную человеческую голову)...
     Его даже оса чуть не съела, и жук толстенный блестящий, почти как солнце едва не схряпал этого мальчика с большим аппетитом. Но КольКоль слишком быстро бегал...
     А самый замечательный случай из приключений КольКоля произошёл, когда он купался в миске с прохладной окрошкой.
    День был жаркий-летний, и если бы в миске была вода, мальчик бы искупался в  воде, как все нормальные люди. Но на столе в тарелке была свежеприготовленная окошка, а как нарочно, воду в кране ремонтники отключили. И жарко. Ну он и нырнул без стыда и совести прямо в окрошку, и поплыл в кислом ржаном квасе, разгребая кусочки колбасы и картофелин. Он и нахлебался этой окрошки: нарочно, с большим удовольствием!
    Но тут пришёл дедушка и сел за стол. Ему тоже хотелось окрошки. А зрение у него слабое, старческое. Так что он и начал зачерпывать из миски своей любимой деревянной ложкой, которую сам выстругал ещё в молодости...
    - Деда! -- крикнул ему внук, увёртываясь от ложки.
    Но у дедушки не только глаза плохо видят, а и уши плохо слышат: старость не радость, это даже малым детям известно...
     Между тем, пять положенных минут ещё не закончились, и мальчик не мог стать опять большим. А дедушка всё зачерпывает окрошку -- да и в рот её, а рот у него хотя беззубый, но большой и громкий, когда рассердится и кричит.
     Вот и угодил бедный испуганный мальчик КольКоль в этот дедушкин рот!
     - А-а-а-а-а-а! -- кричит он, за язык ухватился, а старик не слышит, ведь у маленького мальчика и голосок совсем малюсенький. Тогда стал КольКоль дедушкин язык щипать.
    - О-о-о-о-о-о! -- теперь испугался дедушка. -- Никак я рака проглотил, да ещё неварёного? Но раков в нашей семье никто в окрошку не кладёт, они же такие дорогие на базаре...
    - Тьфу! -- выплюнул дедушка маленького, бедненького своего внучка КольКолю.
    В этот момент и закончились ровно пять минут, и превратился мальчик опять в обычного мальчика из рода Николаев.
    - Ты что на столе сидишь? -- воскликнул старик громким ртом. -- Я тут ем, а ты неведома откуда появился и сел на стол! Вот я займусь твоим воспитанием...
    А КольКоль на него своими синими глазами поморгал-поморгал, да как заревёт своим громким детским голосом:
    - Ты меня зачем чуть не проглотил!
    - То есть как?..
    - Если б я не ухватился, то проглотил бы и даже не заметил бы, нехороший ты дедушка!
    - Почему нехороший? -- произнёс дед тихо. -- Кто за что ухватился?
    - Я! За твой язык!..
    Слез КольКоль со стола и рассказал дедушке всё-всё, сердито всхлипывая.
    А о таланте становиться малюсеньким на пять минут мальчик никому же не рассказал, чтобы было веселей жить!
    Выслушал его дедушка очень серьёзно. Затем снял себя ремень, который носил с молодости -- ну и,  как долг и совесть велят, шлёпнул по одному месту в мокрых от окрошки трусиках.
    - За что-о-о-о?! -- завизжал внук.
    - А за купание в окрошке.
    - Но я же больше не буду!
    - Никогда?
    - Да-а-а!..
    Дедушка его отпустил и пальцем погрозил насчёт будущего. А потом этот дед всем знакомым рассказывал историю про окрошку с внуком и весело смеялся громким, хоть и беззубым ртом...
     - Ангел ты мой хранитель дорогой! -- тихо сказал КольКоль в своей комнате. -- Ты меня тоже шлёпнешь ремнём?
     - Нет, -- ответил невидимый Ангел.
     - Ты меня прости, что ты мне сделал такой прекрасный подарок, а я -- в окрошке купался.
     - Ладно, -- сказал Ангел и обнял мальчика. Невидимо...




                Мебель

    Однажды жил-был шкаф. Он работал в мафии на руководящих постах. А тумбочка – так и вовсе, прямо в банке работала.
    Они подумали: „А не объединить ли нам наши богатства?“
    И поженились, и родился у шкафа с тумбочкой -- хорошенький стульчик. Наследник.
   Они купили себе пять домов, шесть замков и один, но самый вместительный в Европе, кадиллак (не считая автомобилей подешевле).
    Им люди говорят:
    - Да как же вам не стыдно? Люди считают копейки, а вы, а вы..!
    - А что мы? – сказал шкаф. – Я – шкаф.
    - Я – тумбочка.
    - А я стульчик, хорошенький! – пропищал сынок.
    И хором весело воскликнули:
    - Мы же не люди, а мебель. Значит, нам можно!..



               
                Мужской разговор

  Полз человек в ночной степи, и была война в ту пору, а этот человек – солдат наш израненный. А на небе жил его сын, которого он не родил. И он сказал, сынок – отцу своему, в ночной степи ползущему.
    - Я бы тебя на руках донёс, – сказал сын. – Но я же не могу, папа...
    - Папа? – солдат решил, что ему от жара чудится и лицо своё кверху поднял. – Ты кто? Какой я тебе папа?
    - Так ведь – мой, родной. У меня и мама есть, только она меня не родила, но я появился в корзинке.
    - Какой корзинке?
    - Мусорной. В акушерском кабинете...
    - А при чём тут я? Не мешай мне ползти своими глупыми разговорами, я итак изранен, потому что я за родину честно сражался и много врагов убил.
    - И меня...
    - Да ты кто такой?
    - Твой сын.
    - Нет у меня никого сына! – закашлялся солдат, кровью сплюнул и дальше пополз.
    - Как нет. А я?
    - С чего ты взял?
    - Так ведь правда.
    - Ну тебя. Не мешай, молчи!..
    Он полз, он лез среди кустов со стонами и слезами.
    - Чего молчишь? – наконец сказал солдат.
    - Ты велел.
    - Её зовут Таня?
    - Таня.
    - Брюнетка?
    - Блондинка.
    - А, помню. Но она же меня сама позвала к себе домой, когда она была одна. Она сама виновата! Я и не знал ничего. Только один раз встретил, а она худая, бледная, говорит, аборт сделала. Я по молодости даже возгордился, что из-за меня красивая женщина сделала аборт. Я был глуп, но теперь же я повзрослел, вот родину защищаю...
    Так отвечал солдат, проползая шаг за шагом темноту.
    - Так все жили. Почти.
    - Нам оттого не легче было, -- вздохнул сын с неба.
    - Было больно?
    - Мы кричали, но нас не слышали, потому что мы не родились, а только появились, в корзинке.
    - Ну извини, конечно... – сказал солдат, затем прополз ещё немного и опять сказал: – Прости меня. Конечно, если ты взаправду, а не кажешься.
    - Теперь мне хорошо. Теперь тебе плохо, папа.
    - Какое слово, никогда мне такого не говорили: папа. Но ты меня не отвлекай, я должен до утра успеть, пока меня врагу не видно... -- и вдруг сказал ещё солдат: -- Слушай! Сынок!
    - Что, папа?
    - Если ты теперь небесный человек, значит можешь летать быстрее электричества?
    - Могу.
    - А можешь моему командиру сообщить, что я живой, и место показать в этой тёмной холодной степи? Моя рация разбита пулей...
    - Могу.
    - Не в службу, а в дружбу. Сынок...
    - Да, папа...
    И улетел небесный человек. Потом в темноте тихо приехал на машине командир и забрал солдата. А сынок с неба улыбнулся, и улыбка как светлый лучик с высоты светит и даже сквозь крышу машины, на родного солдата. Тогда солдат его обнял обеими руками, прижал к своему лицу и поцеловал. А командир сказал:
    - Какой-то непонятный светлый луч. Он меня разбудил и показал дорогу.
    - Это мой сын... – сказал раненый.
    А когда он спустя время поправился и вышел из госпиталя, то сразу пошёл в церковь...

УВАЖАЕМЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ МОЕЙ СТРАНИЧКИ МОГУТ НАПИСАТЬ МНЕ НА StanislawBreier@com

C Днём Победы всех!

С уважением -- С.В.Брейэр.