Картёжники

После службы в армии, мой друг пригласил меня в гости, в Краснодарский край, где он жил со своими родителями не далеко от моря. Купив билет и взяв в подарок полную сумку сушёной воблы, я отправился в путь. Дождавшись прибытия поезда, я вошёл в свой вагон и нашёл своё место. Через десять минут поезд тронулся. Расположившись на нижней полке, я застелил постель и уселся у окна, рассматривая пробегающие дома и станции.

  На следующей станции зашла молодая пара: молодой человек лет тридцати и девушка примерно такого же возраста. У них были две спортивные сумки и ещё одна большая, громоздкая, хозяйственная сумка. В то время ещё не было чемоданов с колёсиками, а так же сотовых телефонов, интернета - всё это появится гораздо позже.   Всем своим видом молодой человек показывал, что у него  удачная, безмятежная жизнь. На нём был дорогой велюровый костюм бордового цвета, коричневые кожаные ботинки, на запястье дорогие часы, а на среднем пальце левой руки массивный золотой перстень с какими-то буквами, и, как мне показалось, он всячески пытался его демонстрировать окружающим. Держа в зубах спичку, он деловито окинул взглядом купе и, указав на свободную нижнюю полку, сказал своей попутчице:
-  Падай сюда.
   Потом обратился ко мне:
-  К морю едешь, поплескаться?
-  Нет, я еду к другу в гости, вместе служили.
   Потом девушка, уложив багаж, пошла к проводнице за бельём. Надо сказать, что в те годы в поездах почему-то выдавали влажное, серое бельё. Бельё она застилать не стала, а выложила его на верхней полке, чтобы оно немного просохло. Потом молодая пара, расстелив газету, разложила на столике жареную курицу, яйца, консервированные помидоры и бутылку водки.
- Присоединяйся, тяпнем за знакомство, - сказал молодой человек.
- Спасибо, но я сытно поел перед поездкой, а водку я не хочу, меня от неё мутит.
- Ну как хочешь, - сказал молодой человек и, наполнив стаканы, выпил со своей попутчицей.

   В поездах люди становятся такими разговорчивыми и откровенными с соседями по купе, что ты узнаёшь всю их жизнь, все их проблемы: какой козёл - зять, что дочка - умница и красавица, и за ней бегали такие достойные женихи, а она выбрала этого обормота, что сын такой умный, красивый, работящий, а выбрал эту профурсетку, которая не умеет готовить и в доме у неё бардак. Что соседский мужик с золотыми руками, а свой - пьяница и лентяй. Послушаешь - у всех  такие гениальные дети, рождённые от мужей-идиотов. Люди откровенничают в поездках, потому что уверены - об этом больше никто не узнает.
  Когда девушка вышла в туалет и мы остались вдвоём, я спросил у Алексея:
-  Это твоя девушка или жена?
-  Жена, - ответил он выпивая очередную стопку водки, закусывая солёным помидором.
И, выглянув в проход вагона и убедившись, что жены рядом нет, стал откровенничать:
-  Мы кружились в одной компании, она была такая, знаешь, пацанка, своя в доску. С ней было клёво общаться, но как жена - она никакая: жрать готовить не умеет, не убирается, не стирает.
-  Ну а что тогда ты с ней не разведёшься? - спросил я.
-  Разведусь, конечно, она ещё об этом не знает, вот приедем с моря и разведусь. Но знаешь, у неё батя в море ходит, и подгоняет нам классные шмотки. Видишь, какой на мне костюм, а на ней джинсовая юбка и куртка - это всё он. А недавно прислал  посылку, сорок банок печени трески - дефицит обалденный! Мы её в ресторан сдадим на юге, получим хорошую копейку и гульнём как следует. У меня и сейчас с собой денег полно, ты таких в жизнь не заработаешь. Жить надо уметь красиво, земеля - или всё или ничего, - и он засмеялся выдавливая из себя смех, - я такой тёртый калач, что меня на мякине не проведёшь, - изрёк он, наливая очередную стопку водки.

   У меня сложилась в голове такая картина, как-будто разговаривают ученик и профессор.
-  А сколько лет вы женаты? - спросил я.
-  Каких лет, ты что? Пять месяцев! - в это время пришла жена Алексея, и он умолк.
   В купе к нам заглянул молодой человек с плоской бутылкой коньяка и спросил:
-  Привет, попутчики! На море едем? Как там сейчас водичка, тёплая? Может, поддержите компанию? - и он показал бутылку коньяка, отхлебнув из неё.
-  Да выкинь ты это пойло, коньяк клопами пахнет. Давай, проходи, лучше тяпнем водочки, - и Алексей на правах хозяина обратился к жене:
-  Сходи к проводнице, принеси ещё один стакан.
-  А я не один, со мной мой брат, - сказал гость.
-  Ну так зови его сюда, всё веселей будет, а то у нас тут есть не пьющие, - сказал он, кивнув в мою сторону.

   И тут же в проходе появился брат гостя. Это был маленький, невзрачный мужчина лет сорока пяти. Гостя звали Гена, а его брата Жорик. Жена Алексея принесла стаканы, и он начал разливать в них водку, но гости отказались пить. Гена сказал, что пьёт только коньяк, а у Жорика язва, и он не пьёт. Я залез на верхнюю полку и оттуда смотрел в окно и наблюдал за происходящем в купе. Гости рассказывали анекдоты и разные смешные истории, а мы с женой Алексея, которая заняла соседнюю верхнюю полку, были безучастными слушателями.
   Гена достал карты и стал показывать фокусы, потом предложил:
-  Может, в картишки перекинемся, а то скучно как-то? Я, правда, всегда проигрываю, но тебе, Лёха, задницу надеру.
-  Мне? - удивился Алексей, - да кишка у тебя тонка, ещё не родился такой человек, который мог бы оставить меня в дураках. Раздавай! Молодой, будешь с нами играть? - обратился он ко мне.
-  Нет, я не люблю в карты играть.
   И они начали играть в дурака, и правда - Лёха всё время выигрывал и ржал над гостями.
-  Нет, в дурака мне не везёт, - сказал Гена, - давай в двадцать одно очко сыграем, по десять копеек.
-  А не боишься без штанов остаться, пока до моря доедешь? - спросил Лёха, растягивая улыбку на лице.
-  Ну это как масть попрёт, - ответил Гена и дал колоду Лёхе. Лёха начал как заправский картёжник тасовать колоду и производить разные манипуляции, пытаясь произвести впечатление на игроков. Все сделали такой удивлённый вид от Лёхиных выкрутасов, а он, держа в зубах спичку и глядя на всех глазами с поволокой, начал раздавать карты. И стал выигрывать одну игру за другой. Монет на столе становилось всё больше и больше, и Гена переложил убрать мелочь и играть по-крупному. Лёха с радостью согласился, но Гена сказал:
-  Теперь пусть Жорик сдаёт, а то как-то странно что ты всё выигрываешь.
-  Ну что ж, пусть Жорж сдаёт, - сказал Лёха и отдал ему колоду.
- Кольца и браслеты, шляпки и жакеты разве ж я тебе не покупал, - пропел Лёха, игриво глядя на свою жену.

 Но всё равно Лёхе фартило, и он первые два кона выиграл. Ставки росли и на столе уже лежала стопка разноцветных купюр. И тут неожиданно выиграл Жорик, а Лёха уже вошёл в азарт. Жена ему говорит:
-  Лёша, может хватит играть?
-  Да подожди ты, я ещё не начинал, это была только разминка. Сдавай, Жорик!
   И потом выиграл Гена, потом опять Жорик, потом опять Гена...  У Лёхи деньги таяли, как снежный ком, но его было уже не остановить, он надеялся отыграться. Жена опять начала его отговаривать, но он на неё не обращал внимания. После очередного проигрыша у Лёхи не осталось денег, и тогда он предложил поставить на кон коробку консервов "Печень трески". Игроки сначала не соглашались, но Лёха сказал, что это большой дефицит и стоит того, чтобы поставить его на кон. Он достал из-под нижней полки хозяйственную сумку, в которой лежала коробка, и раскрыв её, достал банку консервов. Потом он вскрыл банку и дал попробовать содержимое игрокам. Гена с Жориком согласились, коробка была поставлена на кон, и игра продолжилась. И Лёха опять проиграл. Лицо его было бледное, дыхание учащённое, он был в неадекватном состояние. Играть было не на что, тогда он снимает с руки часы, но их было для игры мало и он снимает с пальца и кладёт на кон золотой перстень.

-  Это подарок и память об отце, - произнёс упавшим голосом Лёха. И опять проигрывает и дорогие часы, и перстень.
   Поезд остановился, прошла проводница и объявила, что стоянка пять минут.
-  О, наша станция! - сказал Жорик и, подхватив выигрыш со стола и ящик с консервами, они с Геной растворились в проходе вагона. На столе осталась только недопитая бутылка Генкиного коньяка, как  потом оказалось, это был обычный чай. А Лёха сидел на полке, опустив голову на грудь, и смотрел не моргающим взглядом в пол. Через пять минут раздался гудок поезда и он медленно тронулся, отсчитывая стыки рельс, увозя своих пассажиров к морю, на юг