Интимная смерть Ивана-дурака. Часть 5

ФИНАЛ

Лепрекон и Лилит  открыли банковскую ячейку и выгрузили из неё сорок толстых тетрадок  исписанных словом "Нет".

ШаХа была в трауре и постоянно опекала Сергея, в память о сыне. Ухаживала, так сказать, за могилкой.

Радовалась любому его желанию и исполняла всё.
Постоянно рядом с ним незримо находились двое богов - хранителей, которые обеспечивали его безопасность.

Сергей не знал об этом, но был удивлён, что судьба стала к нему как-то мягче.

Люди, которые раздражали Сергея, вдруг, исчезали с его горизонта, а дети и супруга стали относится к нему с уважением и вниманием.

Единственное, в чём не помогала ШаХа - это в амурных потугах Сергея.
Памятуя о страданиях сына, она всячески мешала завязыванию отношений на стороне.

 В том числе прямо воздействуя на ослабление влечения самого Сергея.

Когда тетради были высыпаны перед ней, она залилась слезами и долго не выходила ни с кем на связь.

Накануне Рождества Шаха собрала оставшихся в живых богов и объявила:

-Други! У нас есть финал!
Но прочитать его может только Сергей.
Без Ивана у него снизилась частота и он занят интригами и удовлетворением биологических потребностей.

Как это не грустно, но придётся использовать это для завершения нашего долженствования.
Лилит, действуй.

Предложение.

-Зачем позвала?
Опять в командировку ехать?
У меня в тот раз чуть белая горячка не началась.
Такое привиделось...
Не поеду.

-Ты занимался когда-то толкованием Пушкина.
Мне нужна твоя помощь.
У меня есть сорок тетрадей, но никто не знает что в них.
Можешь посмотреть?

-Сорок недель длится беременность.
Давай, но бесплатно ничего делать не буду.

-Хорошо. Вот первая. -
Алина положила перед Сергеем толстую общую тетрадь в оранжевой обложке.

Сергей полистал её, поднял над ней левую руку ладонью вниз, закрыл глаза и начал читать вслух:

"И моя голова взорвалась,
И в каждом осколке ты.
Зачем ты пряталась там,
Когда я столько ждал тебя здесь?"...

-Что с тобой, ты весь дрожишь?
Сергей уставился на Алину странным, страшным, неподвижным взглядом.

-Мне нужны все тетради.
-Я буду давать по одной, по мере прочтения.
-Это будет тебе стоить вот этой вещицы, - Сергей показал на смартфрне карточку товара на Озоне с моноколесом.

-Ничего себе, оно стоит как машина.
-Как отечественная не новая машина.
И мне нужно будет твоё внимание за каждую тетрадь.

-В смысле?
-В прямом, как раньше.
-Охуел? Я тебе тоже как отечественная не новая машина?

-Как ты поняла, что я дрожу?
Со стороны это выглядит по-другому.
Ты знаешь эту дрожь?

-Да.

-Ну, и читай их сама.

-Я согласна.
Эта остаётся у тебя, как прочтёшь позвонишь.
Сколько тебе понадобится времени на все сорок?

-До дня рождения Пушкина, раз ты с этого начала.

-Пять месяцев?

-За пятьдесят лет.

-Жду звонка.

-А я чулков в сеточку.

-Зачем ты хочешь выглядеть хуже, чем ты есть?

-Затем, что ты выглядишь лучше, чем ты есть.

-Каким был мудаком, таким и остался.

-А ты изменилась, раньше бы всё в слезах здесь утопила.

Алина серьёзно посмотрела на Сергея, приблизив к нему лицо так, что он увидел спираль на её лбу и зло сказала:

-Из моих слёз он сделал Чёрное море.

-Кто он?

-Твой мертвец.

                ТЕТРАДЬ №1

Сергей и Алина сидели за журнальным столиком в квартире Алины.
Алина настроила видеосвязь и направила камеру на Сергея.

На другой стороне были Шаха в окружении Петра и Алексея Ивановича.
Сергей поднял левую руку над оранжевой тетрадью:               

.                ЧИТКА

-Прима, подойди ко мне.
 На моём месте будет, конечно, Апполон.
Так что представляй его.
(Как взгляд твой выдержать).

Ты в красном платье Кармен.
Я в синем костюме тореадора.
Ты олицетворяешь Блаженство,
а я Желание.

Вспыхивает голограмма красный круг с синей точкой в центре.

Раз.
Я танцую вокруг тебя, привлекая  твоё внимание.
Ты сначала высокомерно смотришь на меня
(как, впрочем, всегда),
сложив руки на груди

Затем заинтересовываешься мной.
Кладёшь мне руки на плечи,
а я беру тебя за талию.
(Нужно не покраснеть).

Это моя настойчивость и твоё согласие.

Синяя точка в голограмме вырастает в синий треугольник вершиной вверх.
А красный круг сужается в красный треугольник вершиной вниз.

Они симметрично накладываются друг на друга и взаимопроникают.

Два.
Ты отдаёшься в танце, я веду и кружу тебя.
Ты обнимаешь меня за шею и запрыгиваешь мне на руки.

Синий треугольник превращается в синий круг, символизируя обладание.
Красный треугольник сжимается в точку, символизируя самоотдачу.

Три.
Я поднимаю тебя на вытянутых руках над собой.
Тем самым отказываясь от поглощения тебя,
ради вечности твоей красоты.

Ты выпрямляешься, расправив руки, как крылья, символизируя непорочность и доверие своей опоре - мне.
(Сумасшедший сходит с ума).

Красная точка превращается в красный треугольник вершиной вверх.
 Синий круг сужается в синий треугольник вершиной вниз.
Они симметрично наложены и взаимопооникнуты.

Четыре.
Я отпускаю тебя и ты кружишь в поолёте вокруг меня, становясь блаженной свободой.

А я вертикально поднимаюсь вверх, становясь желанной тебе волей.

Голограмма принимает форму красно синей спирали.

-Он оставил нам учение, - воскликнула ШаХа, -
Это невысказанная мечта человечества.
Романтическая религия.
Песнь песней Соломона об этом.

-Это когда у бога есть яйца? - развязанно поинтересовался Сергей.

-Именно и в точности так.
И не только яйца.
-Это всё? - спросила ШаХа.

-У вас голос такой знакомый, прямо в сердце попадает и плакать хочется.
Где я его слышал?

-Не иначе, во сне.
Спасибо Сергей, тебе нужно как можно быстрее прочесть все тетради.

-А что с колесом?

-Заказали, едет, трек-номер у Лилит.

-У какой Лилит?

-Которая Алина.
-Когда всё прочтёшь, тебя будет ждать очень приятный сюрприз.
Я сделаю тебя богом.

Связь на той стороне отключилась.

-Вот вторая тетрадь, - Алина положила перед Сергеем тетрадь в чёрной обложке.

-Я ещё чулков не видел.

-Не чулков, а чулок.
Иди в душ и захвати оттуда Пантенол.
Он тебе пригодится.
.             
.      
. Голоса из песочницы

Выключил музыку,
Но продолжил её слышать.
Проверил - плеер на паузе.
Спросил у знакомого.
Нет, он не слышит.

Попробовал мысленно
Сделать громче - получилось.
Добавил бас, перкуссию,
И соло на дудуке.

Заставил ритм подстроится
Под движения и жесты прохожих.
Синхронизировал.
Сильно ущипнул себя -
Нет, не сплю.

Мир стал гармоничным.
У всего появился смысл.
Люди стали действовать
 В интересах красоты.
Улыбки девушек дарить катарсис.

Так просто и бесплатно.
Так тонко, что время
Не успевало поглощать
И отправлять всё в прошлое.

И пристально глядя
В двойное эспрессо глаз,
Я смог прочитать
Третью тетрадь:

"Я хватаюсь пальцами за пустоту.
Пустота смеётся,
Потому что ей щекотно.

Играю мелодию  кожей,
Потому что смычок
Заточен до острого.

Смотрю в изумлении
В пропасть бездонную.
В этом месте был праздник,
И дом мой с иконою.

На могилу одели
С пумпоном шапку,
И мозг мой
Вывернулся наизнанку.

Волна опять меня подняла.
Кружась, я влетел
В игольное ухо ущелья Пшока.

-Да как же  ты смог?
-Не знаю, Господь,
Я сам в шоке.

-Что скажешь о нашем деле?
-Забей им стрелку,
Я полностью в теме.

-Отлично. Будет знаменье.
Кстати, расскажи мне,
Что такое пустая надежда?

-Когда Атабала сдирал
С меня кожу в Дервенте,
Мне было несколько легче..

Сирия пала. 

Он не воскрес ни разу, 

Мы спрятали его тело. 

Потому что ты так сказала, 

Чтобы продолжить дело. 

Я один среди нас не плакал, 

Я один чреди нас вс; понял. 

Он сказал мне: 

-Спасибо, Серый, 

Как мне с тобой спокойно. 

Как ты здесь вс; устроил, 

Я могу быть Принцем и нищим, 

Я могу танцевать летая, 

Жаль здесь нет моей дамы. 

- А ты загляни в мо; сердце, 

Там есть остров, страстью рожд;нный.

Начертай на н;м е; имя. 

Для меня он любое исполнит. 

- Но тебе ничего не осталось, 

Ведь мой рай - 

Это вся твоя память. 

- Ну, я буду смотреть телевизор, 

Поиграю тебе на гитаре. 

Вот сегодня в программе "Овод".

Я думаю, в целом, справлюсь. 

Когда кардинал Монтанелли Закончил свою речь,

Со мной уже началась истерика.

Меня умывали и уговаривали,

Угрожали и отговаривали,

Убивали и заговаривали.

И вот прошло сорок лет,

А истерика не останавливается...

Он называет это дрожанием, 

И открывает странные знания. 

Ослепл;нный своим эгоизмом, 

Как он мне уже здесь насто****ил...:

-Там же зеркало стояло, из-за моего ухода возникшее. Ментальное, означающее конец пути, возвращение к самому себе, так сказать. 

Вы обряд надо мной совершили и пошли каждый своим пут;м. 

И я слышу все в обратную сторону идут из-за отражения. 

У меня сл;зы по щекам текут, 

а ни сказать, ни глаза открыть не могу. 

Один ты всё понимаешь и ид;шь куда надо. 

Потому что отражения у тебя нет. 

Ты всю память мне отдал и отражаться нечему. 

Вот тогда Жар-птица

меня и призвала. 

Прямо на остров твой в виде сердца.  Голос был. 

И подарила рай такой силы, 

что не в сказке сказать, ни пером описать... 

А потом выбор дала, такой страшный выбор:

Либо вас всех спасти, но е; потерять, либо вас потерять. 

Я выбор-то сделал, но головой от этого тронулся. 
Одержимым стал. 

То есть в сердце своем я противоположный выбор сделал, понимаешь? Расщепился на себя и тебя. Благо ты пустой был, как младенец. 

А потом уже тебя использовал. Когда закованный в льдину на этом острове стоял. 

Ты жил,  искал, отчаиваться, ничего у тебя не получалось,  потому что ты стал моей могилой из которой  я выбраться не мог. 

Я весь твой ресурс истратил на удовлетворение собственной страсти. 

При этом ещ; и твоим телом пользовался. 

-Ты и с Алиной спал? 

-О, ещ; как! 

-Получается ты встретил богиню на мо;м острове,  который я создал когда-то для Алины, а потом коротал вечность в ледяном аду на этом же острове? 

-Сергей, а по другому ты бы с Богом не встретился. 

Игла должна вдеться сама в себя, оставаясь идеально прямой. 

Но за это нужно платить. Нужна жертва. 

Жертва - это ты, при том абсолютно добровольная. Чтобы на сцегу под авации выходить, нужно, чтобы кто-то в клетку с тигром за тебя заходил. 
А то на сцену некому выходить будет ахахах. 

Сейчас понятно объясню. 

Знаешь игра есть: камень, ножницы бумага? 

Так вот эта игра и есть закон кармы, тайна мироздания, философский камень, изумрудная скрижаль,  Роза Мира, монада, уроборос, Звезда Давида и так далее и тому подобное и прочее, прочее. 

Суть в том, что  Бог  созда;т этот прекрасный мир и имеет полную власть над ним. 

В мире возникает человек и мир имеет полную власть над ним. 

Бог - это камень, мир - это ножницы,  а человек - бумага. 

Так вот, человек-бумага должен создавать Бога-камня, отвечая миру словом. Кстати, по гречески П;тр -это камень. 

Человеку нужно изназвать весь мир.  

Придумать ему сюжет,  в котором Бог играет главную роль. 

Это пинг-понг,  от которого никогда не уста;шь и который никогда не надоедает, а наоборот с возрастающими силами и интересом раздвигает вечность в бесконечность. 

Бог посылает в мир творение, 

а человек  да;т имя и угадывает предназначение. 

Бог посылает в мир день, 

а человек созда;т событие. 

То есть человек верит в провидение и угадывает замысел и этим утверждает, что Бог есть. Человек верит в Бога. Помнишь: "я верю, что феи есть! "? 

И Бог возникает снова. 

И тогда создаваемый человеком Бог будет создавать мир, в котором каждое мгновенье будет возникать человек.

Но стоит человеку полюбить больше Бога, больше этой игры, мир или какую нибудь его часть: деньги там, карьеру, бабу какую нибудь, даже еду или другую азартную игру, то вс; ****а рулю. Человек становится материалистом. 

Он начинает создавать мир вместо Бога горьким опытом. Взрослеть, так сказать, начинает.. 

Сказано: "Земля проклята и всё из-за нас. Терния и волчцы произрастит она, нам, до коли не возвратимся в землю из которой вышли, ибо мы прах её". 

Он будет создавать мир, который не снаружи для всех, 

а который вгутри для него. 

За забором, за стеной, под замком. Мир не вдохновения, но потребления. Будет стоять в супермаркете полном всего и страдать от жуткой нужды, что у него нет чего-то. 

Будет стоять на лучшем пляже земли под южным солнцем, его ступни будет лизать кристально чистое, теплое море. А он будет завидовать яхте неподал;ку. И унывать, что никогда у него такой не будет. 

Моноколесо остановится и пойд;т в обратную сторону. 

И уже этот мир породит вора, убийцу и режисс;ра, который будет создавать нового человека. 

Не играющего и летающего, а обороняющегося, нападающено и самое страшное - работающего с утра до ночи.  

Ибо: "В поте лица будешь добывать хлеб свой". 

Сколько, Сер;жа, у тебя выходных с детства было? 

Года два набер;тся? Вс; понял? 

-Вс;, да не вс;. 

Здесь нарушена причинно-следственная связь. 

Кто созда;т Бога, в самый первый раз, когда он ещ; не создал мир, в котором возникнет человек, который будет создавать Бога? 

И получается, что мы приходим в мир, который за мгновенье до этого исчез? 

-Красавчег! В самую точку вопросики.  Вот для этого нужен ты. Отдавая свою память, то есть накопленное отражение мира внутри,  что у тебя оста;тся? 

Рана, зияяющая пустота вырванного сердца. 

А что это такое? 

Это антипод Мира-ножниц, 

во вс;м ему противоположый. 

Он не созда;тся Богом, но созда;т Бога. 

Для него нет ни времени, ни начала, ни конца,  ни запретов, ни законов, ни разрешений. Нет ничего. 

Над ним нет никого, потому что это чистое отсутствие. 

Ничто, из которого происходит вс;. 

Это игольное ухо ущелья Пшока, это роды в муках, которые тебе знакомы: 

пустые надежды, интелектуальный крах, смеющаяся пустота, разочарование и ужасное предательство...  Это первое Слово у которого нет образа. 

И поэтому оно не отражает образ, а созда;т его. 

У треугольника: камень, ножницы, бумага появляется четв;ртая вершина - Слово, противоположная ножницам - миру, которая вста;т раньше Бога, но для не; это не преступление, потому-что е; "нет". Этим " Нет" я исписал сорок тетрадей. 

Подумай сам, Слово - это то, чего нет и в н;м есть вс;. Властен над ним человек, 

и оно созда;т Бога. 

Благодаря четв;ртой вершине моноколесо бытия не только запускается из нулевой точки... 

-А что ещ;? 

- То о ч;м ты спросил. Раз-камень-Бог, два-ножницы-Мир, три-бумага -Человек. Все трое порознь. Каждый действует, когда предыдущий закончил, а последущий не начал. Они растроены, инструмент расстроен. 

Так вот четв;ртая вершина - Слово стягивает все три вершины в одну точку, в один смысл, осуществляя синхронизацию и то самое триединство, будучи сама выброшена во вне, ведь слово не воробей - вылетит, не поймаешь))). 

Наши три точки составляют плоскость, а четв;ртая - Слово, будучи избыточной для плоскости, созда;т третье измерение - высоту, и становится вершиной тр;хгранной пирамиды.  

Оно выбрасывается плоскостью как вершина. Волна поднимает е; над плоскостью, но будучи частью системы, слово тянет за собой нить на которую нанизыны наши камень-Бог, ножницы- Мир и бумага-Человек,  и  стягивает в один узел, тот самый Гордиев.  

Ибо они не могут провздеться в игольное ухо, то есть не могут преодолеть Слово. Не могут быть не названны. 

Так игла провдевается сама в себя, оставаясь идеально прямой. Понял? 

По ощущениям возникновение высоты это как видеть пропасть - глубину на месте родного дома - плоскости, наполненную смеющеюся пустотой. 

Ну, на то она и жертва. 

Помнишь как у Иоанна, то бишь Ивана)):

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

Оно было в начале у Бога.

Все чрез Него на;чало быть, и без Него ничто не на;чало быть, что на;чало быть.

Когда увидишь здесь камень, ножницы, бумагу и Слово, лиш;нное памяти образов, которому ничего не оста;тся, как создать Бога, считай, что полностью в теме, Сер;жа! 

Бытие при этом, сохраняя описанную механику, выглядит совершенно по другому. 

Вс; происходит в моменте, одновременно.  Оно завязано в узел - смысл. 

И ещ; одно..., даже не знаю, как тебе сказать...

 Нужна стабилизация, чтобы в каждое мгновенье человек был там же где в предыдущем и видел тоже самое, вобщем, чтобы он мог осмысленно существовать и действовать без тряски, болтаний и выкидываний - я и ты должны быть одним человеком. 

- Нет! 

- Да! 

Я - четв;ртой вершиной Словом-сценаристом, а ты - процессом моего восхождения - игольным ухом, жертвой, распятой Гордиевым узлом. 

Я - частица, ты - волна. Понимаешь теперь почему у фотона одновременно две природы и частицы и волны? 

- Я не хочу! 

- Это нормально. Спаситель с креста тоже говорил: "Отец, почему оставил меня? " 

А Монтанелли в своей речи ему ответил. Желание прекратить сво; существование в твоих обстоятельствах свидетельствует, что система отлажена и работает идеально. 

-Кто такая Шаха? 

-Ну, если я расщепился на себя и тебя, то и у богини возникло альтер-эго. Если на одном конце сладкая, неверная, ****ь, то на другом гоькая и праведная мать. Пардон за каламбур. 

Она волнует тебя? 

-Ещ; как! Вс; время думаю о ней. Она может излучать несколько эмоций одновременно: и гнев, и любопытство и кокетство и гордость и самый цымус - брезгливое равнодушие. 

И вс; это на фоне наивной игривости детской. 

Как буд-то много стрел в тебя одновременно выпущенных. Если от одной ещ; можешь защититься, то остальные пронзают и подчиняют. 

Что ты от меня хочешь? 

-Жертвы. 

-Я и так тебе вс; отдал, у меня ничего нет. 

-Есть. Ты прочитал все тетради. Теперь ты богатейший человек на земле. 

В тебе, не то что мир, в тебе вселенная. Впусти меня в не;. За это я дам тебе бессмертие. Только нужно соблюсти некоторые условия. 

- Какие? 

- 26, 30, 37 и 39 тетради должны быть опубликованы, лучше в видеоформате. 

Просто перескажи их без художеств и акт;рства. 

Так я смогу войти во владения. 

Также, ты должен будешь есть только мясо и продукты животного происхождения. Будешь худеть и писить часто, потому что глюкоген и жир в основном состоят из воды, 

а простотит тут ни при ч;м. 

Сначала ты будешь молодеть в год на три года. Потом, когда достигнешь моего возраста, будешь оставаться вечно молодым и вечно трезвым. 

- Но ведь путь к просветлению, через отказ от убийства живых существ. 

- Ложь! Вспомни чем Ева соблазнила Адама? 

А теперь вспомни чью жертву принял Господь виноградаря Каина или скотовода Авеля?Первородство было продано за чечевичную похл;бку!  

- Ты знаешь, что Гитлер был вегетарианцем? 

В Евангелии П;тр получает видение:

"5 в городе Иоппии я молился, и в исступлении видел видение: сходил некоторый сосуд, как бы большое полотно, за четыре угла спускаемое с неба, и спустилось ко мне.

6 Я посмотрел в него и, рассматривая, увидел четвероногих земных, зверей, пресмыкающихся и птиц небесных.

7 И услышал я голос, говорящий мне: «встань, Петр, заколи и ешь».

8 Я же сказал: «нет, Господи, ничего скверного или нечистого никогда не входило в уста мои».

9 И отвечал мне голос вторично с неба: «что Бог очистил, того ты не почитай нечистым».

10 Это было трижды, и опять поднялось всё на небо."

 А  спаситель -это агнец, закланный от начала мира, который призывал на тайной вечери пить кровь его и есть плоть его, ну об этом мы уже поговорили. 

А зелень, жмых и сахар для скотов и рабов. Чтобы я стал князем всего - ты должен стать господином себя. 

И зубы сделай уже, а то ни мясо жевать, ни баб целовать. 

- А ещ; я дам тебе Шаху. 

-И что я буду с ней делать? Трахать, как ты мою Алину? 

- Что хочешь, то и делай, в этом и свобода. Тебе нужны вдохновение и помощь, без этого ты не справишься. 

-Свобода в другом. 

Свобода в том, чтобы заставить моноколесо крутиться в прежнюю сторону. 

-Это вс; теории. А она настоящая, живая, т;плая и вот с этими эмоциями, как ты описал. Да к тому же стоит у тебя за спиной и плачет. 

Сергей оглянулся перед ним стояла Шаха с глазами полными сл;з. 

- Ты меня помнишь, сын? 
 Считай, что я пришла к тебе из прошлого. Мне нужно тебе что-то сказать. Я слышала о ч;м ты сейчас разговаривал сам с собой. Вс; слышала! Послушай меня: ты не болен. 

"Наоборот, и сильно наоборот, наоборот до того, что вовсе наоборот". 

-Это строки из девятой тетради. Звучат, как пароль или заклинание... 

Как странно, я помню и люблю тебя сильно сильно, аж сердце щемит, но точно знаю, что никогда тебя не видел. 

Может вс; же болен..., 

я смотрю на тебя как на дочь, 

как на мать и как на музу. 

Что со мной? Я не могу оторвать от тебя глаз. 

Я втягиваюсь в тебя, как в воронку. И не могу сопротивляться. Мне страшно сладко и вся не моя жизнь нес;тся перед глазами. 

-Всмотрись на ч;м ты е; видишь? Что служит экраном? 

-Господи, это тво; тело, мама! Ты дремлешь под яблоней в райском саду, а тво; тело транслирует мою, не мою жизнь. 

Я твой сон? 

- Нет, это я твоя кожа, иди ко мне!!! 

Шаха положила ладонь Сергею на затылок. 

- Я столько раз приносила тебя в жертву, а ты так любишь меня... 

- Я бессмертен, мама? 

- Я так же счастлива, как беременна. Сделай о ч;м Иван просит, и он оставит тебя. 

- Неважно оставит он меня или нет, важно, что он привед;т режисс;ра. Я сделаю другое... 

У тебя сколько богов осталось? Семь? Восемь? 

- Пять, - навзрыд выпалила Шаха и закрыла лицо ладонями, - если Магму считать. Магма исчезла много лет назад. Говорили, что она уехала за бугор, сторчалась и умерла, но я е; слышу, она жива. 

- Иван написал в шестой тетради, что она в Свято-Георгиевском монастыре на Фиоленте. 

- Но это мужской монастырь. 

- Нужно искать там... 

- Знаменье было сорок дней назад. 

- Значит время пришло. 

У Данте в Божественной комедии есть строки:

"Прид;т пятьсот пятнадцать

  Вестник Бога, 

  И трудную загадку разрешит. 

  Знаменья уподрбятся наядам. 

  Но будет мир над нивой 

  И над стадом".

  Знаешь это о ч;м? 

- У тебя жар! 

- Птица? 

- Пицца. 

Я с удивлением увидел в своей правой руке курьерскую сумку для доставки пиццы, почему-то всю изрезанную, отчего похожую на вырванное из груди и заклейменное изображением мертвой птицы сердце. 

В левой руке у меня был смартфон со страницей 
доставки. Адрес и имя получателя меня удивили ещ; больше моего поевращения. 

Из тетрадей я знал о ч;м здесь говорилось:

"Акулине Петровне Курочкиной, в Москве, напротив Алексеевского монастыря, в доме медника Савельева, а вас покорнейше прошу доставить письмо сие  А. Н.Р."

Шаха изчезла.

- Мама, что ты со мной опять сделала? Ты с ним заодно!?
- Он мой сын! - прогрохотало у меня в голове.

- А я кто!? Кто я?!  

Кто я на самом деле?!

А голоса нет...