2. Суета вокруг планшетов. повесть Криминальные Хр

 Суета вокруг  планшетов. повесть Криминальные Хроники                2  часть
 
 4 Глава май 27 31  мая 
27  мая суббота  аэропорт  Хабаровска.    
                Ожидая регистрации в Хабаровском аэропорту перед вылетом в Сибирь, Евгений проверил в ноутбуке электронную почту. Пришло письмо от Хальзова. Банкир  под давлением Алекса  продолжал собирать по своим легальным каналам информацию о тех, кто пытался отжать планшеты, купленные на его деньги. Письмо состояло из трех частей. В первой были  сведения о компании "Байкалсервис", организовавшей остановку груза в тупике на станции  Наушки. За компанией стоят местные пограничники, чекисты и таможенники весьма высокого ранга,  большими звездами на  пагонах  и связями  в Москве.                Создатели и работники компании связаны между собой семейными узами. Владеет    компанией семейная пара: Виктория и Виктор Чуб, бывшие таможенники, состоявшие в семейных или родственных отношениях практически со всеми жителями станции Наушки. К письму была приложена фотография семейной пары: двое молодых людей, от двадцати до тридцати лет, оба в форме таможенников эпохи СССР, мужчина худой, совершенно лысый, высокий, с европейскими чертами лица, женщина намного ниже его, в теле, с шапкой густых  кучерявых волос. Семейство  Чубов, таможенных брокеров, отвечало за таможенную очистку входящих контейнеров и, при  случае, задерживало или ускоряли их движение по железным дорогам России. Изредка, по заказу,   перегружали грузы, пришедшие контейнерами, в автомашины.                Второй пакет информации касался новосибирской компании "Новолоджистик". Она тоже  стояла за этой аферой. Новосибирцы занимались оформлением таможенных документов в  соседних странах, грузовыми работами - погрузкой-выгрузкой товаров. Через них проходили неизбежные платежи в бюджет РФ, поэтому они получали из бюджета суммы по перерасчету НДС.  Копания, в основном, работала с Казахстаном и КНР через пограничный переход  Достык. Владел ею Раиль Ажоев. В Новосибирске у Новолоджистика имелся свой офис, были арендованы  гараж грузовых фур и склады. Офис, площадью 360 квадратных метров, состоящий из десяти светлых комнат, располагался на третьем этаже офисного здания по правой стороне улицы Писарева.                Логистик из Новосибирска и таможенный брокер из Наушек давно договорились действовать сообща в тех случаях, когда китайский груз можно скоммуниздить,  безнаказанно. Раиль взялся переоформить на себя отжатый груз и найти на него покупателя. Чуб работал с железной дорогой и таможней. Обоих прикрывали пограничники Бурятии и ФСК в Москве.  Информационный пакет из банка подтверждал, что оба "сервиса" дополняют друг друга,  оставаясь, по формальным признакам, неаффилированными юридическим лицами, а де факто  составляли единое целое.                В самолете Вишневецкий изучил документы и пожалел, что не получил их раньше. Все оказалось сложнее, чем было первоначально по его расчетам. Собираясь в командировку, он  надеялся, что справится с задачей за пару недель, но теперь не приходилось рассчитывать на столь короткий срок.               
Самолет летел из Хабаровска в Новосибирск с посадкой  в Иркутске. Евгений и Роман  Ковалев прилетели в аэропорт Толмачево, в Западную Сибирь, а Сергей Бахча и Андрей Длинный остались в Иркутске, им предстояло работать в Восточной Сибири.      
В третьей части содержалась короткая справка об имевших место скандалах, которые попали в прессу или были зарегистрированы в полиции. Тандем Чубов и Ажоева активно  функционировал  уже не  первый год, но крупных скандалов, соизмеримых с попыткой захвата планшетов, ранее не наблюдалось. Все ограничивалось задержкой  грузов на 2-3 недели, с последующим требованием заплатить небольшое отступное. Так как в большинстве случаев задержанные грузы шли с нарушениями таможенного режима, о чем владельцы прекрасно знали,  все платили отступное, чтобы избежать проблем с таможенным комитетом.   
                28  мая четверг  аэропорт  Иркутска.   
                                В 10 часов по местному времени в Иркутск прибыл ТУ- 134. Он летел из Хабаровска в Свердловск с посадками в Иркутске и Новосибирске. Андрей Длинный и его напарник Сергей  Бахтин, получив большой, тяжелый чемодан и две сумки с личными вещами в качестве ручной клади, вышли из здания аэропорта, осмотрелись и стали решать, как удобнее всего добраться до небольшого городка Наушки на границе с Монгольской Республикой. Сначала надо перебраться из Иркутска в Улан-Удэ. Так как они находились в аэропорту, проще всего лететь самолетом, но ближайший борт,  в столицу Бурятии, надо ждать сутки. Другой вариант - поездом, но для этого необходимо попасть в Иркутск, на железнодорожный вокзал, это займет пару часов, и только потом, поездом, ехать в Улан-Удэ. Туда они попадут ночью. Искать в чужом городе, где ночевать,  не хотелось. Ни один вариант напарникам не нравился.
И тут на стоянку перед аэропортом резко подлетел шедевр советского   автопрома, созданный в Риге, микроавтобус РАФ. Он мотался челноком в качестве маршрутного такси между аэропортом Иркутска и Улан-Удэ. Водитель Рафика заверил, что машина -зверь. Обещал 450 километров пролететь за 4 с половиной часа. Разумеется, соврал. На дорогу ушло 6 часов, но к 18.40 они все же оказались перед зданием железнодорожного вокзала в столице Бурятии.
Проблем с билетами на пригородный поезд до границы не было. Еще 255 километров и пять часов в пути. Наконец, два дальневосточника, от тряски и усталости с трудом стоящие на ногах, оказались в ПГТ Наушки. Бомбила на разбитом москвиче, имеющий самое смутное представление о правилах уличного движения, по очень давно асфальтированной дороге за полчаса домчал приезжих до соседнего райцентра, города Кяхта.                Кяхта была знаменита на всю Россию и Европу лет 500 назад. Как главный центр торговли между Китайской империей и Европой, транзитом через Россию. Все знают, что торговля с Америкой шла через Атлантику.  Что Колумб искал дорогу в Индию, что из Индии в Британию богатства текли нескончаемым потоком почти 200 лет. Но мало кто помнит о потоке грузов из Китая в Европу, а он по физическому объему и финансам был соизмерим с двумя первыми, а периодически, когда Европа в очередной раз начинала воевать  внутри себя, превосходил их. И все это шло через российскую Кяхту, а из нее распространялось по всей Европе. В 10 километрах к западу от исторического города проложили железную дорогу, через Монголию до Пекина. На границе  построили станцию Наушки.                                Бомбила высадил их у дома №8 на Лесной улице. Здесь жил приятель и сослуживец  Сергея Бахтина по войне на острове Цейлон, старший прапорщик в запасе Айсен Иванов, наполовину якут, наполовину бурят, с примесью крови забайкальских казаков, по убеждениям и по паспорту русский. Айсен постоянно жил в родовом просторном доме со стариками родителями. После службы купил машину ИЖ, шиньон или каблук по-народному.  Зарабатывал прибавку к пенсии извозом: перевозил товары колхозников из сельской местности в город, помогал с переездом с квартиры на квартиру горожанам. Крутился по мелочи, но на жизнь хватало. Всегда был готов заработать, не задавая лишних, неудобных вопросов. Айсен, как и Сергей, был небольшого роста, но не с кудрями, как однополчанин, а с прямыми, жесткими, черными, как воронье крыло, волосами, и без буйной растительности на лице. Иванов пригласил однополчанина с другом пожить у него пару недель.                Старшим в паре Андрея и Сергея был бывший майор морской пехоты Андрей Длинный. Профессиональный военный, с богатырским телосложением, природной силой, умноженной на постоянные тренировки в боевых единоборствах, 207 сантиметров роста, с чистыми, европейскими чертами лица, коротко стриженными русыми волосами, принимал участие в четырех необъявленных войнах, которые вел СССР, трижды горел в танке. Первый раз - в Афгане, еще на срочной, второй раз - в Эритрее, и последний раз - в Анголе. За 34 прожитых года на его  совести и гусеницах боевых машин, которыми он управлял, был не один десяток человеческих жизней. Убивая людей, он редко получал удовольствие, только, когда в его прицел попадал человек с наведенным на его танк гранатометом, а он успевал нажать на гашетку первым. Искрене радовался убив  противника. Будучи истинным интернационалистом позднего советского разлива, не видел никакой разницы между неграми и китайцами. Попади ему на мушку белый, стрелял бы так же без лишних раздумий или размышлений о жестокости. Это его работа, и делал её он всегда добросовестно, аккуратно, без  спешки и ненужных сомнений, как привык с детства. При случае был всегда готов тряхнуть стариной и заняться настоящей мужской работой, например, повоевать в Чечне. Но вместо Чечни его отправили на пенсию по выслуге лет.  В учетом  боевого стажа   в 32  года.
К Вишневецкому его привел Зам Евгения, бывший командир батальона на эритрейской войне. Были нужны исполнительные, дисциплинированные, грамотные работники без комплексов для исполнения грязных криминальных заказов за хорошие деньги. Подъёмными кранами, котлами и трубами компания Вишневецкого перестала заниматься, ввиду полного прекращения спроса на эти услуги. Шеф и Зам заменили персонал: инженеров со специализацией по сосудам под давлением на бывших спецназовцев и танкистов. Это было первое самостоятельное задание майора на новой работе.                Старший прапорщик Сергей Бахтин, позывной «Бахча», воевал на острове Цейлон в рядах  тамильских сепаратистов. Человек небольшого роста, не дотягивал и до 160 сантиметров, очень сильный от природы, жгучий брюнет с копной кудрей и густой растительностью на всем теле. Его  расовую принадлежность по внешнему виду определить было не просто, но при взгляде на него, у любого отпадали все сомнения, что человек произошел от обезьяны.                Первую неделю приезжие изучали Кяхту и Наушки. Становились своими. Делали  это тщательно и методично, как на войне при проведении разведки  в  тылу  врага. В итоге, могли ночью ходить по поселку, как по квартире, с завязанными глазами. Уделив особое внимание помещениям, где  сидела компания "Байкалсервис", точно выяснили, на каких путях стоят их грузы, проверили  пломбы таможни. Нашли двадцатифутовый контейнер с номером TGHU 122939 1 22G1, в котором перевозились планшеты. Оказалось, что он стоит в неохраняемом тупике, а не на таможенном  складе с вооруженной охраной. Доложили Вишневецкому. Это сильно облегчало задачу: закрытый склад на хорошо охраняемой пограничной территории и заброшенный, редко  используемый железнодорожный тупик - две большие разницы, как говорится.   
                28 мая  воскресенье, Новосибирск   
                                Евгений Вишневецкий и Роман Ковалев прилетели в Толмачево во второй половине дня. На такси перебрались в город и, соблюдая конспирацию, поселились в разных гостиницах и старались лишний раз без крайней необходимости не бывать вместе. Евгений жил в гостинице «Сибирь». Она состояла из двух частей: старый корпус построили еще при Александре II –Освободителе.  Старинное красивое сооружение с комфортабельными номерами.  Новый корпус, иное дело, - типовая областная гостиница, образа конца 50-х, кирпичная, оштукатуренная, покрашенная облупившейся желтой краской. Почему-то в СССР гостиницы, построенные по  этому проекту, снаружи штукатурили и красили в желтый цвет. Типичный образец архитектуры эпохи борьбы с архитектурными излишествами, порожденный Н.С. Хрущевым. Оба корпуса соединили воедино. Внутри отель пронизывали длинные коридоры разного уровня высоты, с большим количеством изгибов и поворотов. На первом этаже хрущевской постройки расположился ресторан, сберегательная касса и почта, как и положено по проекту 50-х годов ХХ века. По традиции гостиницу называли, так же, как и регион, «Сибирью». Её двойники в Приморье назывались «Приморьем», в Курганской области «Курганом», и так далее по всей необъятной стране.                Администрация гостиницы считала "демократичность" своим основным достоинством. И состояло это достоинство в том, что в ней имелись номера на любой вкус: от одноместных до десятиместных, с подселением в любое время суток, общим туалетом на этаже и душем, работающим утром с 7 до 9 и вечером с19 до 22 часов, (если тетя Даша сегодня не в запое и вышла на работу). Все это за символическую плату. Но жить в ней было можно.                Когда Вишневецкий селился в номер, на его вопрос о шведском столе тетка предпенсионного  возраста, работавшая в этом клоповнике с советских времен, так грозно на него взглянула, что тут же отбила всякую охоту спрашивать что-то еще. Ему дали одноместный стандартный для эпохи СССР номер, за который он заплатил за месяц вперед, чем еще больше заинтриговал тетку.   
Достоинств у отеля, с точки зрения Вишневецкого, было два. Первое, расположение в центре города. Второе, большое количество входов - выходов: пять парадных, относительно контролировавшихся администрацией, три пожарных на лестницу и около десяти бесконтрольных на три центральные улицы города, два главных в каждую часть здания и еще пять совершено свободных входов  с улицы через почту, банк, ресторан, пивную, и хозяйственный, в кухню.                Вишневецкий, побывав за границей с 1988 года два десятка раз, ценил уровень сервиса в отелях, принятый за рубежом. Ему нравилось в пятизвездочных люксах, но в родной стране, в эпоху развитого социализма приходилось жить и в «Домах колхозников».  Был  в СССР такой крутой фирменный бренд  востребованный  населением. Никаких излишеств, зато почти всегда найдется койка-место в комнате на 10 жильцов, где за 80 копеек можно провести ночь, в тепле, в почти чистой постели, с душем в конце коридора. В прошлой жизни, в геологических экспедициях в тундре за полярным  кругом или в горах ему доводилось месяцами жить в палатках, из которых Дом колхозника выглядел не хуже отеля «Хилтон».                Евгений был неприхотлив в быту, хоть и предпочитал жить с максимальным комфортом. Месяцами  мог  сидеть на  рисе с  макаронами  без  тушенки  и хлеба, но с казенным  спиртом.     Но  когда имел  возможность  питаться деликатесами. Если надо, был согласен жить в палатке   или   шалаше  из  лапника  самостоятельно  построенного.  Питаться тем, что сам добудет в лесу, и приготовит добытое на костре. Любил марочный армянский  коньяк, но не брезговал и не разведенным   техническим  спиртом, под занюх кукишем. 
Гостиницу "Сибирь" он выбрал, исходя из того, что следить за постояльцем в этом человеческом муравейнике милиции или конкурентам будет очень трудно. Он решил взять на себя   прикрытие своих работников. Для установки слежки на выходе из «Сибири» нужно задействовать не менее трех - четырех экипажей «нарушки». Выделить такие силы для работы в течение нескольких недель не так просто. В центре города, если хорошо знаешь правила работы нарушки и ориентируешься на местности, уйти от слежки, которую ведет одна пара филеров, заранее подготовившись, достаточно легко. С этой целью Евгений, не жалея денег и времени, изучал громадный город, готовя подходящие маршруты отрыва и репетируя варианты ухода в случае острой  необходимости.                Ковалев поселился отдельно от шефа во вполне приличной гостинице «Якутия» на улице   Большевиков. В воскресенье посмотрели город, изучили район, где расположен офис Ажоева. У Романа была своя задача: три дня он обходил здание на улице Пестеля, посетив большинство отделов компании "Новолоджистик сервис" под предлогом продажи очень дешевых и хороших книг. Получать прибыль от этой деятельности задачи не стояло, поэтому он закупал продаваемые  книги оптом, по цене, в два раза превышавшую цену продажи. Он должен был стать своим в компании, изучить распорядок работы и статус сотрудников. Очень хороший книжный магазин он  нашел рядом с железнодорожным вокзалом. Там покупал прекрасно изданные книги, в основном,  детские, на великолепной бумаге, с красочными картинками. Спрос на них по бросовой цене был отличный, книги уходили влёт. На него сыпались заказы,  он стал желанным гостем во всех отделах, кроме кабинета генерального директора.   
                  29   мая  понедельник Новосибирск.
                Ночь выдалась сухая, теплая, с лёгким ветерком. Но Евгений провел её отвратительно: жильцы гостиницы с криками и попытками хорового пения всю ночь гуляли в пивной на улице, после чего переместились продолжать развлечение наверх в номера. Стены в номере были сделаны  из  толстого  орголита,  или, как его стали называть при капитализме   на   западный  манер, из МДФ. Сквозь него ничего не было видно, зато все слышно. Спать под этот шум было тяжело,  только под утро, когда начало светать, гуляки разошлись  ему  удалось, наконец, заснуть.                В понедельник с утра не выспавшийся и злой Евгений пошел сначала в контору адвокатов, где председатель коллегии его внимательно выслушал и порекомендовал нанять адвоката, Веру  Николаевну Соловьёву. Главное требование Вишневецкого к адвокату было одно: иметь хорошие связи в транспортной милиции Новосибирска. Руководитель коллегии честно предупредил, что она не имеет опыта работы в арбитраже, но зато лет пятнадцать проработала следователем в транспортной милиции, как раз там, где надо клиенту. Евгений нанял Веру Николаевну для  работы в арбитражном суде, когда он сам будет уезжать из столицы Сибири. Адвокат, миловидная женщина лет тридцати, обладала стройными ногами и копной пышных каштановых волос. Судя  по отсутствию кольца, была не замужем. Хорошо  лично  знала всех работников транспортного отдела милиции.
У Вишневецкого с собой была копия ответа милиции на заявление компании «БиД». Он познакомил с ним бывшего следователя и получил много интересной информации о дознавателе, составлявшим документ, о начальнике отдела, его подписавшим, о тех, кто мог им помогать. Все это станет важным, когда, в конце концов, транспортная милиция Новосибирска начнёт заниматься кражей планшетов по месту подготовки преступления.   
Евгений заключил договор с коллегией адвокатов, заплатил аванс, оставив копии материалов дела Соловьёвой, в которые она, разумеется, раньше, чем через месяц, не посмотрит. На прощание получил заверения, что она через свои связи в отделе будет следить за ходом следствия и информировать об изменениях, происходящих в ходе следствия. 
       Из коллегии адвокатов Вишневецкий поехал в другой конец города. Нужно было нанести визит в железнодорожный отдел транспортной милиции. Не ради дела, а для соблюдения  процесса,  ради  порядка.  Жалобу компании «БиД» на захват груза рассматривал дознаватель, вернее, писал отказ от возбуждения уголовного дела на основании отсутствия события преступления. Отказ от возбуждения уголовного дела опирался на многочисленные справки и копии документов, полученных от "Новолоджистик -сервис", и ответов от «Байкал- сервиса». В них говорилось, что груз на таможенном складе, к чему «Новолоджистик», на который жалуется  заявитель, отношения не имеет. Ответ от таможни в Бурятии, датированный началом мая, подтверждал это. Формально ответ дознавателя был обоснованным и совершено правильным. С Евгением встретились, вежливо поговорили, радушно распрощались, и даже на служебном УАЗике подбросили в центр города, поближе к гостинице «Сибирь». Милиционеры остались довольны позицией представителя потерпевшей стороны и вздохнули с облегчением, поняв, что ответ милиции его удовлетворил, что он не собирается писать жалобы во все вышестоящие инстанции, дело переходит в хозяйственный арбитражный суд  Новосибирской области, и от них  компания «БиД» впредь ничего требовать не будет.
               
                На следующий день Вишневецкий направился в 54 арбитражный суд знакомиться с судьей, передать для приобщения к делу привезенные подлинники документов, копии которых были посланы с Дальнего Востока,  договориться, когда будет проведено первое заседания суда для знакомства с позициями сторон и представленными документами. Арбитражный процесс на данном этапе Евгения не интересовал. Он просто выполнял действия, предписанные ролью, а в глубине души наделся, что когда груз исчезнет со слада «Байкал - Сервиса», предмет спора испарится, все само собой затихнет, «Новолоджистик - Сервис» разорится, и судиться станет не с кем. Сегодня ему требовалось получить поручение суда доставить ответчику приглашение в суд. Оно было нужно, чтобы иметь благовидный предлог легально прийти в офис "Новолоджистик -Сервиса". Компания принадлежала Раилю Ажоеву. Хотелось познакомиться с противником на его  поле.                Компания разместилась в четырехэтажном, почти квадратном типовом здании с огромными окнами и высокими потолками. Дом был сложен из панелей, покрашенных белой краской, и окружен большим двором с многочисленными хозяйственными постройками. Раньше здесь располагался проектный НИИ, который совсем недавно еще работал над созданием проектов  реконструкции ведомственных туристических баз и курортов. В 1991году началось сокращение бюджетного финансирования,  к 1993 году оно окончательно прекратилось. Руководство института, чтобы выжить, брался делать проекты всем, кому они были нужны. НИИ получал  государственную гарантию под эти работы в разных министерствах. Бюджет давал гарантию, но не деньги. Институт что-то рисовал, владелец курорта получал пачку макулатуры. Все строилось на том, что у заказчика нет денег на строительные работы. Поэтому институт, рисуя красивые картинки, ничем не рисковал. Заказчики рассчитывались частью площадей баз отдыха, таким способом приватизируя государственную собственность. Все скатилось на обычный в те годы  бартер.               
Директор института Шамиль Наирович Ажоев, старший брат Султана Наировича Ажоева и дядя Раиля Ажоева, возглавляя институт почти тридцать лет, стал доктором технических наук,  заслуженным строителем СССР, лауреатом государственной премии, крупной величиной и авторитетом в своей отрасли. На исполнение договоров под гарантии государства брал кредиты у коммерческих банков, которые обналичивал и присваивал. Когда банки начинали сильно давить на дирекцию института, требуя вернуть кредиты, директор института начинал бегать по начальству. Всюду тряс пустой гарантией, подтверждениями сделанной работы и требованиями  коммерческих банков вернуть кредиты. Чтобы погасить скандал, получал разрешение от  министерства, выдавшего гарантию в сложившихся чрезвычайных обстоятельствах, в виде исключения продать часть непрофильных активов. Так неподлежащая по закону о приватизации государственная недвижимость в центре мегаполиса, без всяких дурацких ваучеров господина  Чубайса и согласия трудового коллектива шла с молотка, государственная собственность втягивалась в хозяйственный оборот, а прибыль оседала в карманах семейства Ажоевых.
                31  мая   среда Новосибирск. 
                На пятый день после прилета в Новосибирск Евгений решил, что достаточно изучил город  и обстановку, пора действовать. Надо идти на улицу Пестеля - пришло время добывать бумаги, с помощью которых художник на Дальнем Востоке создаст нужные для получения в Наушках,  удерживаемых на таможне планшетов. Евгений плюнул на конспирацию и пришел в "Новолоджистик -сервис",  как юрисконсульт противной стороны, под предлогом вручить Ажоеву вызов в суд для первоначального знакомства судьи с делом и сторонами, в нем участвующими.                Вишневецкий устроился на диване в просторном кабинете Ажоева, хозяин сидел в кресле напротив гостя. Их разделял невысокий стеклянный журнальный столик. Они мирно беседовали за чашкой крепкого, очень ароматного кофе. Вишневецкий не любил кофе, предпочитая китайские  зеленые чаи, но у Ажоева ему подали столь прекрасный напиток, что он пил его с огромным удовольствием, о чем открыто заявил хозяину кабинета. Ажоев выслушал комплимент спокойно, хорошо зная качество подаваемого в его компании кофе. Он не считал заявление гостя лестью, а воспринял его, как искреннюю благодарность за полученное удовольствие.                Перед Евгением сидел мужчина моложе его лет на десять, немного ниже ростом, с круглой, как шар, головой, стриженой под ежик, без бороды, усов и бакенбард, без лишнего веса, с жесткими, колючими карими глазами. За показным радушием, скрывалось напряженное внимание. Ажоев ловил каждое слово и движение собеседника. Внешностью генеральный  директор был ближе к выходцам из Татарии или Казахстана - не европеец и не монголоид. Речь очень грамотная, никаких модных словечек или неуместных англицизмов. Одежда дорогая, импортная, очень модная, никаких малиновых пиджаков, золотых цепей или печаток. Из украшений только тонкое, видимо, старинное обручальное кольцо.                Симпатии у собеседника Ажоев не вызывал, и не старался вызвать. Он не приглашал к себе Вишневецкого,  наверно, был бы только рад, если бы тот исчез навсегда. Но противник пришел к нему на переговоры, значит, надо держать марку. Раиль Наирович оценил пришельца и сделал вывод, что перед ним достойный противник, а не просто курьер, принесший, пусть и важную, бумажку.                Евгений, рассмотрев Раиля, пришел к похожим выводам: перед ним сидел богатый человек, бизнесмен, следовавший   британским правилам ведения дел. Судя по чистоте речи, он родился в СССР, а затем много лет учился на западе, где и перенял манеры англосаксов: носил, как они, застегнутый на все пуговицы английский клубный пиджак, купленный не на распродаже,   а с гордостью носимый членом клуба по праву.                Вишневецкий решил, что лучше всего чопорной английской манере ведения дел надо  противопоставить демонстративную откровенность в разговоре. Беседа длилась уже почти час.   После обмена дежурными фразами о погоде, городе, качестве кофе, хозяин подчеркнуто вежливо   перешел к обсуждению намечавшегося в арбитражном  суде процесса.                - Евгений Александрович, вы же прекрасно понимаете, что у вас, как  истца, нет ни малейшего шанса выиграть в суде - у нас огромный административный ресурс.                - Раиль Наирович, вы не совсем правы! Административный ресурс, разумеется, значит очень много, но наш расчет строится не на нем, и не на джокере в рукаве. В данном случае подобный расчет  на  административный  ресурс - это ошибка. Если бы мы с вами спорили о 5 миллиардах, и не рублей, а долларов, как спорят нефтяники или газовики, тогда вложения в административный ресурс могли бы быть огромными, соизмеримыми с размером всего нашего спора. Но у нас другой случай. Мы  спорим всего лишь о пяти миллионах долларов. С такой мизерной суммой на кассацию в столицу идти-то стыдно. Тем более, наш финансовый ресурс,  соизмерим с вашим.  Даже повыше вашего раза в два, - изложил позицию истца Евгений.                - Самое смешное, что, возможно, вы и правы. Но согласитесь, платить такие деньги вороватым чиновникам просто жалко, им можно найти более приятное применение, - с улыбкой  ответил Ажоев.                - Именно об этом говорю и я. Кроме того, у нас есть еще один козырь, - делая глоток кофе, Вишневецкий внимательно посмотрел в глаза собеседника и опять заметил, - прекрасный кофе,  такой редко встретишь.                - Спасибо, моя секретарша умеет его варить. Откройте тайну, какой секрет вы имеете в виду? Ведь вы его сразу откроете на первом заседании, - вежливо попросил хозяин кабинета.                - Никакой тайны нет. Наш козырь - время, ну, и отношение к делу.                - Извините, не понял вас, - с удивлением произнес Ажоев.                - Вы - участник хозяйственного спора. Вам необходима победа любой ценой в самые короткие сроки. Вы загнаны в тупик. Вы в цейтноте. Вы вообще не готовились к суду, считали, что можете обойтись без него.                - Разумеется, победа мне необходима! - неохотно признал Раиль. Он не понимал, к чему клонит гость.                - В том-то и дело. Лично мне победа не нужна. Я заинтересован вести процесс два - три года. Получать очень хорошую зарплату. Коллегия адвокатов Бернштейнов ежемесячно получает большие деньги от трех банков, финансировавших покупку планшетов. Победный итог нужен господам Бычкову и Дурасову. Для них годы судебной тяжбы смерти подобны, в прямом смысле слова. Если я выиграю процесс, быстро получу разные бонусы и премии, но проиграю по сумме дохода. Поэтому, мне лично быстрая победа неинтересна. На этих правилах я со 100-процентной гарантией выиграю у вас процесс в долгой партии.
Вишневецкий замолчал, ожидая реакции Ажоева. Он заметил, что хозяин компании находится в состоянии бешенства. Ни о чем, кроме тактики и стратегии ведения судебного процесса, думать не может.                Их беседу прервала вошедшая высокая женщина, с великолепными ногами, покрытыми ровным  загаром, лет 45-50, в неплохой физической форме и откровенном наряде: очень короткой мини юбке, только прикрывающей трусики, полупрозрачной блузке, с вырезом, демонстрирующим, а не закрывающим высокую грудь четвертого размера. Ажоев при её появлении подавил раздражение.                - Раиль Наирович, пришел курьер китайской службы государственной доставки правительственной почты КНР, что-то вроде фельдъегерской в России. Ему нужно вручить пакет  вам лично, под роспись, с печатью. Курьер хорошо говорит на русском, наверное, уйгур.                - Зови. Извините меня, пять минут, дела, - произнес Ажоев и из вежливости спросил: - может, еще кофе? - и, не дожидаясь ответа, выразительно кивнул женщине. Он изо всех сил старался успокоиться и решить, как строить разговор дальше.                Заведующая канцелярией поставила перед директором компании печать с подушечкой и  краской. Вошел мужчина в форме офицера полиции КНР. Мужчина был среднего роста, очень смуглый, с копной черных кудрей, торчавших из-под форменной фуражки.                - Нихао, - поздоровался  гость.                - Добрый день. Откуда письмо? - спросил пришедшего Ажоев.                Гонец посмотрел на пакет, который держал в руке, прочел от кого и откуда пришло письмо:                - Китайская Народная Республика, провинция Хэйлунцзян, уезд Фу Юань, деревня Синь  Хуа (Правды), квартал Синь Да Чхэн (Мировая деревня), 161, «Главная торговая компания  компьютерами провинции Хэйлунцзян». Юридический представитель  «договора  поставки» - учитель Ван Бао Дцин.                - Спасибо. Где этот Фу Юань находится?                - Город на берегу реки Уссури. На нашем китайском берегу. Напротив Хабаровска.                - Вы очень хорошо говорите по-русски.                - Я три года назад окончил Киевскую школу военных переводчиков. Поступал еще в СССР. Долго жил в Киеве, - ответил курьер с небольшим акцентом.                - Понятно, где расписаться?                Китаец указал пальцем, где надо расписаться, и сказал:                                - Дальше расшифруйте фамилию, в соседней графе прошу поставить печать.                - Раиль Наирович, пожалуйста, и мне тоже поставьте отметку, что я вручил вам вызов на судебное заседание. Оно состоится 8 июня в 11.00, - попросил Вишневецкий.                Ажоев небрежно расписался в приглашении на суд, подтолкнул Евгению.
Визит Вишневецкого начал чем-то смущать юриста. Первоначальная уверенность в своих силах вдруг ушла. Удивляла откровенность собеседника в разговоре, стройная логичность  доводов. Мучил и другой вопрос: зачем он пришел сам, мог отослать приглашение на суд  заказным письмом почтой России  с уведомлением  о  вручении. О китайце и полученном письме он уже забыл. Сказал, продолжая прерванный визитом курьера разговор:                - Я бы смог согласиться с вашей тактикой, если бы не бешеная инфляция в стране. В этих  условиях выигрыш процесса через два года не имеет экономического смысла. Миллионы превратятся в дым при легком ветерке.                - Теперь уже  я согласен,  с вами, но повторюсь, нас не волнуют деньги, которые будут отбиты у вас в  судебном решении. Нам с Бернштейном еще до написания искового заявления было понятно, что перед проигрышем вы обнулите счета. Нет денег! Поэтому не важно, когда мы выиграем у вас  процесс. Ваша недвижимость, вся, вместе взятая, равна 20% вашего долга компании «БиД». Мы сражаемся за имя, за престиж, за славу. За будущих заказчиков! - сказал Евгений с должным пафосом.                - Допустим. Меня смущает еще одно: в вашем иске заявлена сумма, эквивалентная пяти  миллионам долларов. Сегодня вы повторно подтвердили эту претензию, её размер. Но груз, находящийся на складе таможни в Наушках, по документам стоит меньше одного миллиона долларов. Неувязочка, согласитесь! - с нажимом, слегка раздраженный, заметил хозяин.                - Отнюдь, у истца, которого я представлю, договор на поставку планшетов в Москву по цене пять миллионов. Задержка груза - это прямой убыток истца, упущенная выгода, плюс штраф за срыв контракта с Москвой, - спокойно продолжал объяснять Вишневецкий.                - Евгений  Александрович, у нас идет серьёзный, неожиданно откровенный разговор. Вы всегда так искренни, или это особый случай?                - Мой личный опыт подсказывает, что правда - лучшая политика, ложь почти всегда вскрывается и автор обмана становится  известен. Понятно,  что он  блефует.  При  этом  теряет  лицо. Это не приносит пользы, а отношения осложняет, особенно в судебных процессах. Судьи не любят, когда из них делают дураков, и находят процессуальный способ наказать лжеца.                - И все же, вы, Евгений Александрович, поразительно откровенны! Не боитесь, что все,  сказанное вами, станет известно вашим заказчикам, банкирам, руководству? - хозяин решил чуть-чуть попугать гостя.                - Ничуть! Все это я неоднократно открыто высказывал им в глаза. Судьба Бычкова и Дурасова всем безразлична, пусть радуются, что мы не позволили банкам порвать их. Моих реальных заказчиков интересует только итог, каким способом коллегия адвокатов и я его достигнем, им все равно. Мы решили, что выгоднее еще раз дать деньги истцам, и заплатили  компании «БиД». Мальчики закупают следующую партию планшетов. Повторяю, лично мне и  коллегии выгодней затянуть процесс на пару лет. Хватит ли вам сил на такой процесс? Думаю,  скорее всего, нет. Но это ваши проблемы.                - Поразительный цинизм.                - Ничего личного. Все это только работа. Все, как у Вас с Чубом.                Ажоев недовольно поморщился. Это был единственный намек, допущенный юристом, что они с Чубом тесно связаны, фактически мошенники. 
После ухода китайца Вишневецкий расслабился окончательно, получив подпись на повестке, собирался откланяться, но, неожиданно для себя самого, спросил:                - Раиль Наирович, всё же, я не совсем понимаю, на что вы рассчитывали, затевая все  это?                - Ладно, если мы говорим настолько откровенно, скажу честно. Надеялись, что к июню дураков порвут кредиторы, как Тузик грелку. На этом все и кончится, - ответил Раиль.                - Реалистично! И вы меня еще называли циником! - усмехнулся Евгений.                                - Ваше появление в наши планы не входило!                - Поэтому я и уверен, что выиграю процесс.                - Евгений Александрович! Мы оба в сложившейся схеме не видим живых денег. Тогда зачем мы воюем, сворачиваем друг другу кровь? Может быть, осудим условия мира? - неожиданно   для  самого  себя  предложил Ажоев.
- Переговоры и мир - дело хорошее, но сегодня я не вижу подходящих предложений и   условий. Для нас это маркетинг, если мы выиграем, то коллегия Бернштейнов получит много выгодных заказов. Это и есть наше цель.                - Надеюсь, в случае необходимости, мы сможем провести переговоры снова, - примирительно сказал Ажоев.
Он не поверил ни одному слову Вишневецкого, но, на всякий случай, лучше заранее  оговорить запасные ходы. Учитывать сказанное юристом истца все равно необходимо. Планируя  аферу, такой вариант они с Чубом не предвидели.                - Я всегда готов к конструктивным переговорам на основе компромисса и взаимного учета  интересов, - радушно улыбаясь, ответил Евгений.
          Через час Евгений, поплутав по городу, проверил, не появилась ли за ним слежка на выходе  от Ажоева. Слежку не заметил, добрался до гостиницы «Якутия», поднялся в номер Ковалева.   Роман, с мокрой головой после душа, в спортивном костюме, сидел в кресле очень довольный. На лице и руках не осталось и следа темного грима. Глаза снова были ярко голубыми. На столе лежал контейнер с французскими линзами карего цвета, на кровати валялся парик кучерявого жгучего  брюнета. На столе лежали бумаги, обработанные реактивами, три флакона химических реактивов и мощная микроволновая печь, необходимые для удаления красок принтера с бумаги. Самую  мощную микроволновую печь, что смог найти в городе, Ковалем купил вчера остальное привез с   собой. Помощник, смакуя, пил очень дорогой французский коньяк, который купил в «Дьютифри» аэропорта. С годами у него появились аристократические привычки и тяга к роскоши. На столе стояли два стакана и блюдце с тонко нарезанным лимоном и горкой сахарной пудры, смешанной с  ванилью. Из одного стакана  Ковалев  пил сам, второй приготовил для шефа, в отличие от которого  спиртное употреблял очень редко. Не курил, не прикасался к наркотикам, пил только очень хороший коньяк в особо торжественных случаях, шампанское на Новый год и на дни рождения, или в женских компаниях, когда подбирал себе подружку на ночь. По всем общепринятым признакам Ковалев являлся сугубо положительным человеком.                - Ну, и как, Роман?   - спросил Евгений.                - Блеск! Три листа А4. Даже ничего не надо подчищать, - довольно ответил помощник, и спросил, ожидая похвалы: - Как я был?                  - Лучше не придумаешь, - улыбнулся Евгений, -  Ты домой звонил?                - Звонил, нас поздравляют с успехом. Зам вылетит в Новосибирск первым  рейсом, затра будет у нас. Я взял ему билеты домой на «Трансаэро»  на 16 часов. Ночью вернется домой с  бумагами, – доложил Ковалев.                -  Отлично! Давай еще по рюмке, за нашу удачу! Предложил тост Евгений.                - Сегодня повод есть, - одобрительно кивнул Роман. -  Как терпила, клюнул на приманку?                - Заглотил,  как миленький, поверил или нет, не знаю, но думать будет много и долго, что и требовалось, - заверил Вишневецкий.                - Забавно, шеф. Я впервые изображал негра! Что у нас завтра?                - У тебя встреча - проводы зама, а я займусь арендой склада.

 1 июня  Новосибирск               

В просторном трехэтажном загородном доме Шамиля Абдуловича Аржеева в Новосибирске собрались мужчины клана, живущие в России. Дом находился в дачном поселке по соседству с Новосибирским академическим городком. В поселке обитали академики и членкоры Сибирского отделения АН РФ. Дачный поселок проектировал институт Шамиля, а Шамиль был единственным доктором наук, который имел дом в поселке академиков. У членов семьи Ажоевых, осевших в России, начались проблемы с властями. Самые серьезные и неприятные для всех эти самые проблемы были у Шамиля. Он, не спеша, без скандалов, в основном, по бартеру, за последние семь лет смог стать владельцем  большой собственности в разных уголках бывшего СССР. В основном, это были курорты или их части на Кавказе, в Приморье, на Рижском взморье, в Крыму и Карпатах, Грузии и Азербайджане. К середине 90-х окрепшие элиты независимых стран стали вытеснять чужаков. Сначала его вытеснили из Латвии, затем, несмотря на войну, настала очередь Кавказа, а после смены губернатора Приморья. Наконец, Украина стала по-новой делить здравницы. Здесь Шамилю Абдуловичу повезло, из-за имени его принимали за крымского татарина, а с  ними в Незалежной на первых порах старались не портить отношения.                Появились проблемы  и у Султана Абдуловича.  Все годы после развала СССР руководители на Лубянке рассматривали его кандидатуру,  как потенциального засланного казачка, которого ждет очень хорошее место среди казахстанских силовиков и в государственной элите новой страны. Но ему было хорошо  в России.  Султану Абдуловичу   недавно  исполнилось 63. Выслуга лет и возраст позволяли ему выйти на пенсию. Но семье он был нужен на его сегодняшнем месте в Российской Федерации, а не в Астане, где царил клан Назарбаевых.  Да и в новой столице независимой Казахской республики не были рады Султану Ажоеву, с его про русской позицией. В Москве тем временем происходили большие изменения: менялось руководство. Появились новые претенденты на его хлебное место. На Лубянке стали намекать, а не пора ли Султану на пенсию. Но уходить он не хотел категорически. Жена, дети, внуки жили в Москве, поэтому уезжать в Казахстан он также не собирался. У них был домик в Болгарии. Уехать туда в бархатный сезон можно! А в Астану, жить постоянно? Боже упаси!  Семье Султан нужен в Москве.                Братьям было о чем поговорить, а тут еще и племянник Раиль лезет со своими проблемами.  Шамиль, возмущенный всем происходящим на просторах бывшего СССР, сказал со злостью:                                - Проклятые капиталисты, ничего святого!  Будьте прокляты с вашим священным правом неприкосновенности частной собственности! Все сплошная ложь! Такой бес предел допускали только большевики в годы становления советской власти.                - Шамиль, ты как всегда прав! А ты не забыл, что наши отцы и деды при установке этой самой власти хорошо пограбили и пустили много кровушки неверным. Ведь наше семья с 20 года примкнула к большевикам! - с усмешкой слушая праведный гнев брата, напомнил Султан.                - Ну, брат, ты даешь! Говорить такое о нашем великом дедушке. Позор!  -  возмутился Шамиль.               
- Шамиль, начал ты, а не я! - спокойно проговорил Султан.                - Что же теперь делать? - уныло сказал Шамиль, вопросительно взглянув на брата.                - Я еще пять лет назад предупреждал тебя, что ты широко раскрыл рот на казенный пирог.  Так много проглотить в одиночку ты не сможешь, надо делиться с уважаемыми в регионе людьми. А ты все на себя записывал.                - Может быть ты и прав, не знаю. На меня наехала прокуратура в Новосибирске за продажу здания на Пестеля, а в Приморском крае возникли проблемы с работой грязелечебницы в санатории  «Сад город»! Нас вот-вот выселят какие-то бандиты из моей туристической базы «Лазурная» на бухте Шамора во Владивостоке. Масса проблем и в Дагестане.                - В России я смогу помочь, пока работаю в органах, а на Украине и в Риге я бессилен. Передо мной висит отставка и пенсия. Надо чистить хвосты.                - Семья потеряет миллионы долларов!                - Шамиль, я давно тебе говорил, еще при Горбачеве, что твоя схема приобретения недвижимости хоть и оригинальная, одновременно, и очень рискованная. Надо было перепродать её через одного продавца  добросовестным покупателям, тогда по суду изъять практически ничего невозможно. Но ты не захотел идти на дополнительные расходы. И вот итог! Мы с дедом  обсуждали это три года назад. Для этого Раиля вытащили из Европы. А ты так ничего и не сделал.   
Раилю  надоели  дяья  со  своими проблемами. Его  интересовали  только планшеты.  Он  сменил  тему  разговора:               
- Дядя, ты собрался на пенсию?  - спросил встревоженный Раиль.                ¬ - Ко мне на неделе приходил юрист с Дальнего Востока. На меня наехал клиент, требует отдать груз ценой в пять миллионов долларов, подал иск в арбитражный суд. На 8 число  назначено первое предварительное слушание.                - Это там, где ты отжал компьютеры? - спросил Шамиль.                - Да, там.                - Ну, и что, в таких делах арбитраж неизбежен! Помню, мы это обговаривали весной.                - Говорили! Мы рассчитывали, что владельцев порвут банкиры, которые дали им деньги, а уже мы подадим на них в суд. Истцы написали заявление в милицию, но, благодаря дяде Султану, милиция им отказала. А дальше все пошло наперекос! Они не стали жаловаться на милицию, а  пошли искать справедливость к ворам, и по их совету подали иск в арбитраж. Мы думали, что приедут братки.   Все  в золотых цепях, с оружием в руках, и начнут качать права. Сначала их ждали в Бурятии, потом у нас. Надеялись, что менты и сотрудники дяди возьмут их с поличным на вымогательстве.               
- Все так и идет, с небольшими поправками, неизбежными в большом деле- заметил полковник Султан Ажоев.                - Все, да не все. Суд уж начался, но мы не истцы, а ответчики. Покупателей не порвали в клочья. Они сбежали за границу или спрятались в тайге. Больше того, им дали деньги на новые  планшеты. Братки в Наушки не поехали, а ко мне приехал  профессиональный   сутяга, работать в суде. Он планирует затянуть процесс на много лет.                - Ну, и что это за человек, как он тебе? - спросил Султан.                - От 40 до 50 лет. Крупный мужчина, с бородой, славянские черты лица, говорит чисто, грамотно. Подчеркнуто откровенный. За два часа очень откровенной беседы один раз вежливо намекнул, что он думает о нашей с Чубом дружбе. На пару-тройку моих попыток обострить разговор только снисходительно улыбался.  Давал спокойный аргументированный ответ. Кофе не любит, но мой искренне хвалил, предпочитает чай. За модой не следит. Одет в обычный,  классический костюм.  Новый, чистый, аккуратный. Никаких украшений, нет даже обручального кольца. Часто улыбается.                - Ты записал ваши переговоры? Дай послушать.                - Не успел, секретарша сказала, что пришел курьер с повесткой в суд, записывать курьера не было смысла. Когда выяснилось, что пришел юрист, я не стал включать систему при нем, а потом, когда разговор стал интересным, было уже поздно.                - Жаль, послушать первоисточник очень любопытно. Ну, ничего, чем кончился  ваш разговор?  - спросил Шамиль.                - Я предложил господину Вишневецкому прийти к мировому соглашению. Возможно, нам  и Коллегии адвокатов Берштейнов, которую он представляет, будет выгодней и быстрее договориться миром.                - Может быть, это и разумно. Ты уверен, что мы проиграем в суде? - с сомнением проговорил Шамиль.
- Если затянуть процесс на много лет, как обещает Вишневецкий, то проиграем. - уверенно сказал Раиль.               
- Ну, и что он ответил на твое предложение?  -  спросил контрразведчик.
- Обтекаемо сказал, что мир лучше войны. И хоть он не слышит наших предложений, всегда готов вернуться к переговорам.                - Разумно! Сильный ход! Ничего не сказал, не пообещал, а тебя выбил из колеи!                - Это точно. И что мне делать дальше? Готовить предложение о мире? - растерянно спросил Раиль.               
- Нет! Сдаться мы всегда успеем. Надо сделать так, чтобы планшеты потерялись. Ушли из Наушек, и не понятно, куда делись. Например, в Воркуту или в Тынду, - предложил Султан.          - Нет, лучше по нашей гребенке переправить груз в Павлодар! - решительно заявил Шамиль.                - Раиль, оставь мне визитку этого самого Вишневецкого, я его по нашим каналам прокачаю.  Может быть, найдется что-то интересное, из-за чего работать с ним на переговорах станет проще. - предложил  Султан.   
                2500  лет  истории семьи  Аржеевых  из  Казахстана.      
               
Семейный клан Аржеевых происходил из Старшего Жуза, имел прозвище «чекисты», был  старейшим кланом среди родовой аристократии, жившей на той территории, что в ХХ1 веке стала  называться Республикой Казахстан. По семейным преданиям, род вел свою историю со времен Александра Македонского, происходил из рода Аржея, сына Филиппа, главного сборщика налогов шестнадцатой сатрапии древнейшей империи, основы греческого мира. Два с половиной тысячелетия род Аржеевых оставался при власти. И неважно, у кого была верховная власть.  Аржеевы прекрасно ладили и с персами, и с китайцами, и с монголами, и с римлянами, которые, вытесняя  друг друга, завоёвывали Среднюю Азию. Всем новым хозяевам надо было собирать налоги и управлять аборигенами. Им всем верой и правдой служили Аржеевы. За тысячелетия их греческие корни растворились в крови многочисленных пришельцев. Когда в Х1Х веке Россия решила прибрать к рукам земли восточнее Каспия и южнее Сибири, Аржеевы легко нашли  общий язык с белым царем.                В ходе революции и гражданской войны в Российской империи, с 1918 по 1924 год, род  Аржеевых потерял очень много влиятельных семей. Гражданская война в центре Азии продолжалась до конца 30-х годов. Часть семей клана, жившая на юге, примкнула к борцам с большевизмом. В итоге, большая часть южан сложила свои буйные головы в пустынях Средней Азии, а остатки непокорных растворились среди членов других родов, живших в Персии и Афганистане. Другая часть семей рода Аржеевых, жившая на традиционных северных землях Старшего Жуза в бассейне Иртыша, была тесно связана с русскими. Бороться с новой власть не  захотела, тем более, большевики всем народам империи обещали и давали независимость. Благодаря большевикам, Польша, Финляндия, Эстония, Латвия и Литва стали независимыми государствами. Ни Цинская империя, ни шахи Ирана, ни тем более англичане никогда не делали ничего подобного.               
Клан Аржеевых привык встречать миром любого нового завоевателя. Служить ему верой и правдой было в традициях семьи. Северные роды клана решили, что надо остаться при новой страной народной власти. Придет время  власть сама отдаст кланам Старшего Жуза их земли. Мы, евы, с помощью большевиков возглавим движение к верховной власти, удалив или уничтожив всех глав именитых семей прочих Жузов, и Среднего, и Младшего.  Как всегда, останемся при главе очередной империи, или сами возглавим то, что возникнет на наших землях, если так будет угодно Аллаху и всем прочим богам, будь то Будда, Христос, Зевс или Маркс с Лениным. Все боги служат правителям, и не важно, как их зовут, а народы служат богам, для того их и придумали  мудрецы.                В 20-е годы ХХ века главой рода стал Акежан Аржеев. Он постоянно жил в Павлодаре в  двухэтажном каменном доме европейского стиля. Формально он числился мусульманином. В Российской Империи все должны были исповедовать какую-то религию. Живя в окружении  мусульман, управляя мусульманами, удобней всего было исповедовать ислам. Но Акежан, помня свое греческое происхождение, мало интересовался вопросами ислама. Христианства не знал и не понимал его сути, как и буддизм, поэтому стал он стихийным атеистом. Семья Ажоевы вели обычную жизнь европейской семьи в азиатских землях империи. Все члены семьи знали русский и  казахский языки.  В  быту использовали смесь русского и казахского   языков.  Вплетая в речь китайские и уйгурские слова.                При империи Ажоевы, торгуя в Сибири и Поволжье, продавали соль, шкуры, выделанную кожу, шерсть, коней, мыли золото, быстро разбогатели, жили хорошо, властью были довольны и прекрасно с ней ладили. Постепенно обрусели, как и все прочие иноверцы в империи.  Разумеется,   Акежан Аржеев имел и традиционную юрту кочевника на пастбищах для встреч и переговоров с другими главами кланов Старшего Жуза. У главы рода была только одна жена, в честь греческого  происхождения, дочери, посещавшие женские гимназии, и три сына.                Старший сын Шайдахмет и средний Такави окончили коммерческое училище в Томске, помогали отцу управлять кланом. Младший Абдула после гимназии собирался в университет. Помешала революция. Начавшаяся затем гражданская война быстро захлестнула Сибирь и перекинулась в земли старшего Жуза в среднем течении Иртыша.                Почти все семьи клана Ажоевых - и южане, и северяне были согласны, что в Российской империи надо очень многое менять. К февральской революции отнеслись спокойно. На все воля Аллаха! Петербург был слишком далеко. Не возражали, но и активно не приветствовали свержение Николая второго. Но то, что потом началось в стране, их сильно напугало. Убийство бывшего плохого царя очень не понравилось, но не вызвало никаких особых эмоций. Другое дело, когда французы предали и отдали большевикам Колчака, с правительством которого у Ажоевых  были тесные связи, что уж говорить о его расстреле. Потом под Москвой красные разгромили Деникина, на Северо - Востоке раздавили Юденича, из Крыма вышвырнули Врангеля. Устроили войну с поляками и финнами, на Дальнем Востоке разгромили последнего Верховного правителя России Атамана Семенова, выдавив его в Манчжурию.
Разгром вооруженных врагов был логичен и понятен. Но затем исчезли все левые партии  России. Первыми разметали по стране социалистов революционеров. За ними, как вооруженную силу, левых эсеров. Растворились в небытии, как реальная сила, анархисты и максималисты. Большевики начали восстанавливать империю, придумав ей новую форму и название. Ажоевым стало ясно, что большевики в России победили. Пройдет еще немного времени и наступит мир. Это значило, что пора принимать сторону победителя. Ажоевы всегда с победителями. Семьи клана, несогласные с главой, откочевали на юг, в Бухару, Хиву и Кандагар.                В середине 22 года старший сын Акежона Шайдахмет пригнал в Омск табун в сотню голов отборных коней. Передал однокурснику по училищу, ставшему руководителем Омской милиции, для её нужд. Приятель уговорил его пойти на службу Советской Власти.  Вскоре Шайдахмет был принят в Омскую милицию оперативным сотрудником.  Быстро вырос до начальника уездного отдела и через полгода переведён в губернскую ВЧК. Новой власти очень не хватало на периферии грамотных, преданных революции национальных кадров. Потом учился на курсах в Москве, быстро сделал карьеру в НКВД, стал доверенным сотрудником Генриха Ягоды. Но в 36-м был уволен из органов, как чуждый, неблагонадежный элемент с непролетарским происхождением, и через год расстрелян, как враг народа, вместе с бывшим шефом. Но репрессии семью миновали. Его сын  окончил военное училище, как национальный кадр, и вступил в ВКПб. Отличился в Испании, верой и правдой служил советской власти на туркестанской границе. Для него война началась в  40 году в Финляндии. Прогулялся в Берлин, воевал в СМЕРШ, закончил воевать  осенью 1945 в Гирине,   после разгрома Японии. Дослужился до генерала, имел иконостас боевых наград, закрывавших половину груди.
Его младший сын Султан Ажоев пошел по стопам отца - всю жизнь служил в КГБ. После развала СССР перешел в Москву, в ФСК. Жил в столице на Кутузовском проспекте. Его брат   Шамиль не захотел служить ни в специальных службах, ни в армии. Считал, что чекистов в их семье  итак слишком много. В 1950 году пошел учиться в строительный  институт. В эпоху СССР сделал блестящую карьеру в Минстрое. А в 80 году создал под себя отраслевой проектный НИИ.                Средний сын Акежона Такави попал в ЧК по протекции брата Шайдахмета. В отличии от брата помня о его судьбе, он не старался перебраться в Москву, служил в Средней Азии, воевал с басмачами. Вторую мировую провел в Иране,  в составе оккупационной группы войск СССР, захвативших в 1941 году северный Иран. После вывода советских войск из Ирана попал в ГРУ  генерального штаба, где прослужил до пенсии, в 70 годах.
Его старший сын и наследник Ахмед Ажоев, с подачи отца и дяди Султана, как все родственники оказался в пограничных войсках КГБ  СССР.  К моменту развала страны в звании полковника перешел в независимую армию Республики  Казахстан. Стал возглавлять пограничную службу на северо-востоке Казахстана, отвечал за работу пограничников на границе с Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой. Особое внимание Ахмед уделял участку границы между Россией и Казахстаном, называвшегося на жаргоне «гребень», участок, где Транссиб  многократно пересекал государственную границу. Этот участок был отдан семейству Ажоевых на кормление. Появление нового, уникального семейного  бизнеса потребовало создания, как в Казахстане, так и России логистических  компаний для обслуживания  «гребня».                Младший, любимый сын Акежона Абдула остался в Павлодаре, при отце. В 50-е годы возглавил местную комсомолию, потом перешел на ответственную партийную работу. После смерти отца стал  главой клана Аржеевых. На войны, которые постоянно вел  Советский Союз, не попал, так как партийный вожак коммунистов с севера Казахской ССР имел броню от призыва.                У Абдулы, (Александра  Аржеева) второго секретаря обкома КПСС Павлодарской области Казахской ССР, в советские времена было трое детей и пять внуков. В конце эпохи существования СССР, его элита  могла легко отправлять своих отпрысков, учиться в капиталистические страны. В их число  входили дети глав кланов старшего Жуза социалистического Казахстана.                Любимый внук Абдулы Аржеева,  Раиль Нурланович  Аржеев, в 17 лет поступил учиться в МГУ на факультет экономики. Женился по выбору родителей и семейному договору кланов  Старшего  Жуза на своей ровеснице Гульнаре Кунаевой, внучке того самого Кунаева. Молодую семью благословил  дед.  Девушка славилась красотой, хорошей фигурой, воспитанием в национальных  традициях. После школы с английским уклоном дальше ни учиться, ни работать не стремилась.  Мечтала рожать мужу детей и наслаждаться роскошью и уважением родни и окружающих, что и получила сполна, через год родив мальчика, наследника рода Аржеевых.                Молодой  комсомольский вожак Раиль, кандидат в члены КПСС, семейный, с ребенком, после второго курса поехал по обмену учиться за границу, само собой, без семьи. Гульнара, как  женщина ему нравилась, но дело было не в любви. Он  уважал её как жену и мать своего сына. Сын - продолжатель  рода и фамилии, наследник Аржеевых. А это нечто другое, чем просто семейная любовь. После окончания  университета, EU Business school Monteux  в Швейцарии, и  после стажировки в австрийской банковской  группе « Райффайзен», в 27 лет Раиль вернулся  из альпийских гор на западносибирскую равнину.
От семьи он получил благословение, капитал для начала собственного бизнеса и поехал к своему дядьке Шамилю в город Новосибирск. В новой России у Шамиля начались проблемы с милицией и прокуратурой. Ближе к старости и пенсии он собирался уехать на родину, тем более, что институт, который он возглавлял и приватизировал, надо было передать другому члену семьи.  Выбор пал на самого молодого - Раиля.

 
               
                5. Глава  1 июня-10 июня.
 
1 июня четверг  Новосибирск.               

Шесть утра. Самолет Аэрофлота приземлился в Толмачево. Зам прилетел в Сибирь. Слегка под мухой, злой,  не выспавшейся, налегке, без багажа, с тонкой папкой документов. Его встретил Ковалев. Сели в кафе на втором этаже, завтракали и обменивались новостями.                - Что шеф сам не приехал? - спросил Зам.                - Вчера были у Аржеева и засекли на выходе наблюдение, скорее всего, за шефом пустили. Он не хотел засветить ваш контакт.               
- Ясно, жизнь, как всегда, бьёт ключом, и все больше по голове, - раздраженно  буркнул Зам, опрокинув в рот рюмку «Абсолюта» под маринованный корнишон. Роман, пил минералку, и чтобы не раздражать  бывшего комбата еще больше, спросил:                - А как у тебя дела?                - Мусора, как и раньше, периодически за мной  присматривают,  мешают по мелочам. Я вечером, без багажа, приехал в аэропорт за час до отлета, как будто кого-то  встречаю, на сутки поставил машину на платную стоянку, за наличные взял билет в Кольцово. И как только объявили посадку, через 15 минут сидел в самолете. Те, кто за мной следил, уже ничего не могли сделать. Узнали только, что я вылетаю на Урал, а что сойду с самолета в Сибири, не знают. Ну, и ладно. Организовать здесь встречу из-за разницы во времени не смогут. Сегодня установят, что я сюда прилетел и тут же улетел домой. И все дела! Нам  никакого вреда. Правда, немножко надоело... Когда мне лететь назад?                - Билет я пока не брал, есть три варианта: в 12-15, в 16-40 и в 18-00, все с посадками. Сколько времени надо на выполнение заказа? - спросил Ковалев.                - Артур сказал, ему надо 2-3 дня, числа 4-го - 5-го все будет готово. Я метнусь в Иркутск, потом сразу к вам. Бумаги будут сегодня вечером, в 12, наверное, вылечу. Зачем  терять время.                - На чьё имя брать билет?  - уточнил Ковалев.                - Из Кольцово я вылетел по своему паспорту. Лучше, если обратно, из   аэропорта  Толмачево,  в Хабаровск полетит капитан второго ранга Игорь Григорьевич Смирнов из Мурманска. Бери офицерское удостоверение, в него вложено командировочное предписание с маршрутом следования. Думаю, так будет лучше всего. Меня в Новосибирске не было. Я все это время был на Урале.               

5 июня  понедельник   Сибирь.               
                Зам повторно вылетел в Сибирь, но уж с готовыми документами, сделанными старым приятелем Вишневецкого Альбертом, на бумагах с подписями, добытыми Романом. Вечером в воскресенье забрал у художника заказ, щедро заплатив за работу. Переночевал дома и ранним летним утром поехал в аэропорт. Была слежка или нет, не понял. В аэропорту Хабаровска Зам, как и прошлый раз, сел в рейсовый самолет, летевший с пересадками до Свердловска. Вылетал по своему паспорту, без багажа, только с ручной кладью - большой дорожной сумкой. В нее сложил документы и аккуратно упакованную форму капитана второго ранга морской пехоты Северного флота. За полчаса до вылета, когда уже объявили посадку, купил билет в бизнес-класс.                В это же время Бахтин в аэропорту Иркутска купил билет на свое имя до Новосибирска и прошел регистрацию.                В 11.30 сел борт из Хабаровска. В зал вылета вышли пассажиры с посадочными  талонами, летевшие транзитом через Иркутск, ожидая приглашения на вылет до  следующей остановки. Среди них был и Зам. Он уютно устроился в кресле, внимательно слушая, когда объявят посадку на вылет хабаровского борта до Толмачево и Кольцово.                В этом же зале его уже час поджидал Сергей Бахтин. Увидев Зама, кивнул, поздоровавшись, взял у него папку с документами, отдал свой посадочный талон и билет, и пошел навстречу выходящим пассажирам, остающимся в Иркутске. На контроле объяснил, что только прилетел и ошибся проходом, случайно прошел вместе с теми, кто летел дальше. Такие накладки с транзитными пассажирами случаются по три раза в день. Поэтому никто не удивился. Без дополнительных вопросов его выпустили из здания.                На стоянке в аэропорту Бахчу ждала машина Иванова, который помог ему добраться из Наушек до Иркутска, и планировал с ним же вернуться на границу в Кяхту.                Зам по посадочному талону Бахчи без задержки и лишних вопросов сел в самолет, вылетевший по расписанию в Новосибирск. В столице западной Сибири его встретил Роман Ковалев, забрал вторую папку с документами, привезенную с Дальнего Востока, и вручил обратный билет, купленный на имя Игоря Григорьевича Смирнова до Хабаровска. Зам три часа прокатался на такси по городу. Скорее от скуки, чем  по  делу, поменял четыре машины, проверил отсутствие слежки.  К 15 часам вернулся в аэропорт. Плотно пообедал  с  «Абсолютом», в местном ресторане с традиционным названием «Полет» он оказался не самопальным, а настоящим, казенного разлива, из Швеции, чем запомнился Заму ещё с прошлого визита.  В туалете переоделся из спортивного костюма «АДИДАС» , удобного в дороге, в форму офицера - десантника, превратившись из братка в настоящего полковника. Без проблем прошел регистрацию и в 16.40, строго по расписанию, вылетел в Хабаровск с обязательной посадкой в Иркутске. Если кто-то когда-то станет разбираться, кто, где был, куда летел, выяснится, что Бахтин вылетел из Иркутска в Новосибирск, и с тех пор там и находится.  Зам вылетел из Хабаровска в Екатеринбург и оттуда не возвращался. В Иркутске и Новосибирске вообще не был, отдыхал на Урале у бывшего однополчанина,  майора Длинного, и его родных. Охотились в тайге, жили в заимке.  Если разбираться  будут не сразу, а  через  месяц,  когда записи  видео  камер  сотрут,  разобраться, кто  и где  был, стало  невозможно.                Ковалев с полученной папкой не спеша направился в гостиницу «Якутия», где его  с нетерпением ждал Вишневецкий.
                6  июня понедельник Новосибирск.    
                Операция вступала в завершающую стадию. Вишневец  кий сидел в своем номере в  гостинице, рассматривал привезенные документы, анализировал разговор с Кяхтой, с Аржеевым. Все, что было запланировано на первом этапе операции, выполнено сполна, до последних мелочей. Но что-то автору комбинации все же не нравилось, в нарисованной в голове картине не хватало какого-то штриха, чего-то материального, необходимого, чтобы окончательно увязать Новосибирск с кражей в Наушках, не через логику и здравый смысл, а подкрепить косвенными уликами. У Аржеева будут лучшие в стране адвокаты.  Посадить не рецидивиста, не диссидента-правдоискателя по телефонному звонку власть  предержащих, или бомжа за кражу булки хлеба с водкой легко, а вот закрыть серьезного   человека с отличной защитой и родовыми связями и, самое главное, невиновного в том, в чем его обвиняют, по косвенным уликам очень сложно. Он мысленно уже представлял,  как на месте адвоката начал бы разваливать дело. В голове крутилась масса обрывков идей, но они не срастались в единый ком. Нужен был оппонент, свободные уши. Дома эту роль исполняли или друг детства Бернштейн, или его муза, жена Ирина. Только они были согласны всерьез выслушивать его бредни, искать в них рациональные зерна, возражать на глупости. Здесь их нет! Поэтому из «Якутии» он вызвал к себе в «Сибирь» Ковалева.   Помощник приехал через час, развалился на второй кровати в ожидании распоряжений  начальника. Наконец услышал вопрос:                - Роман, сможешь девочку из канцелярии Аржеева уложить в койку прямо в офисе?                - Хм... Проще легкого! А какую? Их там три сидит. Две - отличные девочки, а при них старуха лет под сорок, она всех в конторе гоняет. Баба Яга какая-то.                - Мне все равно. Надо после работы, а лучше в районе обеда, из их канцелярии сбросить по межгороду факс в Наушки и вшить пару бумажек в папку с документами, - начал формулировать идею Евгений.                - Не забрать, а вшить? Вшивать - больше времени потребуется. Тогда нужно работать со старухой. В обед она помешает мне остаться наедине с девчонками!                - Сможешь?                - Смогу. Когда надо? - секунду подумав, решительно сказал Роман.                - Сегодня понедельник, скажем, возможно, в среду. Хотя нет, если наверняка, оптимальный вариант четверг. Справишься? 
Роман впал в задумчивость, входил в роль. Он прекрасно помнил и сохранил  глубокую обиду на свое начальство. Пару  лет назад  Шеф с Замом над ним подшутили. Из-за   нелетной погоды, случившейся зимой одновременно в Москве и на Дальнем Востоке, их бригада застряла в Домодедово. Сидели уже трое суток, ждали, когда самолеты начнут вылетать на восток. Собралась большая компания, человек двенадцать. Вишневецкий,  Зам,  две тройки силового прикрытия. Два новичка. Гастролера нанятый  на  Украине  и он, Роман, в роли главного - куда  пошлют. Золотое копытце, и, наконец, Эдик, прибалт. Оккупировали угол в зале ожидания. Делать было нечего. Единственным развлечением оставалось пить водку под   овощной салат. Начался обычный треп в группе подвыпивших мужчин, изнывающих от  скуки и безделья. Почти все в группе повоевали в горячих точках, повидали мир. Начали  обсуждать женщин во всех видах и ситуациях, всех рас, возрастов и темпераментов. Романа, как самого молодого в их компании, стали учить жизни. Шеф и Зам, в изрядном подпитии, не сговариваясь, убедили молодого наивного коллегу, очень уважавшего старших товарищей, что лучшие женщины - это те, кому ближе к семидесяти, но  гарантировано за шестьдесят. Свое утверждение они основывали на том, что в столь преклонном возрасте, но без склероза, дама помнит о юности и продолжает желать секса. Но так как она его не имеет из-за возрастного фактора, при случае будет рада на последок  тряхнуть стариной, и выдаст партнеру все, на,   что способна. В подтверждение сослались на народный фольклор, приведя слова из популярной народной песенки: «Гоп, стоп, бабушка здорова и мечтает снова пережить налет». Получив информацию из "достоверных источников", Роман  пошел искать по всему громадному аэропорту, забитому выше всякой меры пассажирами отложенных рейсов, подходящую старушку.  Отыскал бабу Маню, бывшую лет сорок назад валютной проституткой, но давно вышедшую в тираж. Она работала в аэропорту банщицей и уборщицей в санитаром  узле с  душем, который располагался в цокольном этаже главного здания. Роман удивил старую  путану предложением, тем более, что в аэропорту была масса более молодых товарок. Но  они договорились. Малолетний Дон Жуан остался,  разочарован итогом эксперимента.                Зато весь коллектив полгода развлекался, подкалывая его. Ох, и натерпелся он позора!  Прошло время, и Шефа, и Зама Роман простил, более того, шутку про лучшую женщину  для секса взял на вооружение. Учился он быстро, и хорошо все запоминал. С тех пор к словам шефа стал относиться не то, чтобы с недоверием, но очень внимательно и критически. Пытался анализировать каждое его слово.               
- К среде сделаю старуху почти наверняка. В четверг - с гарантией 100%. Но нужно  пятьсот долларов.                - Держи штуку, раньше ты обходился вообще без денег, даром! - недовольно заметил Евгений, протягивая доллары.                - Старею, шеф, сложный случай! Её товарок я обеих сегодня могу сделать, одну в обед, вторую после работы. Если понадобится, организую групповуху. Но вы, шеф, говорите, нужна старуха. Она ходит без кольца, значит, не замужем. Ей сутки нужны, чтобы привыкнуть к мысли, что мужчина хочет её прямо сейчас. А она хочет его. На работе старуха всеми командует, жуткая стерва! Играет роль ведьмы, выращенной в собственном коллективе. Секс в рабочее время на рабочем столе - нечто новое, запретное.  Требуется время для появления уверенности, что все это совершено нормально. Когда я скупал книги для розничной перепродажи, заметил в магазине на вокзале шикарное  подарочное издание Камасутры. Его тайком, в перчатках, чтобы не испачкать, рассматривали продавщицы. Формат А-3, твердый переплет из телячьей кожи, золотое тиснение, куча цветных иллюстраций, именно иллюстраций, а не порнографии, золотой обрез, прекрасная мелованная бумага, шелковые закладки, перед страницами с картинками вставлены листы полупрозрачного пергамента. Все запаковано в фирменный одарочный футляр. Для этого подарка,  как тема для перехода к близким отношениям  мне и нужны деньги,  - принялся объяснять подробности своего гениального плана помощник.                Евгений работал с Ковалевым третий год и не мог понять, как этот паренек с внешностью и манерами героя-любовника из оперетт позапрошлого века, совершенно лишенный какой -либо морали, с пол оборота  умудрялся затащить почти любую женщину к себе в постель, ничего не обещая взамен. исключительно за красивые глазки. Наверное, от него исходит какой-то особый запах, или это гипноз? Евгений, мужчина видный и красивый, сам любил женщин, да и они его примечали. Но у парня, кроме внешности, есть  талант артиста, за это Вишневецкий его ценил и в глубине души завидовал этому  смазливому мерзавцу.                                - Ты уверен, что женщина тебя не узнает? Она видела тебя в роли китайца, - произнес Евгений, вопрос, на что Роман потратит деньги, его не интересовал.                - Нет, шеф, не беспокойтесь, на мне был профессиональный театральный грим.                - Надеюсь, ты не ошибаешься, - заметил с некоторым сомнением Евгений.                             - Шеф! Переспать с одной или двумя женщинами, всегда  пожалуйста, тем более, что все они очень приятные и на ощупь, и по внешним данным. Но скажите честно, зачем  это надо? Не верю, что вы заботитесь о моем сексуальном здоровье. Скажите сразу, будет  проще работать.                - Наверное, ты прав. Слушай! Когда мы планировали акции, реальной обстановки здесь не знали.  Исходили из того, что у Аржеев - не мошенник-одиночка, что у него есть красная крыша, потому что сегодня её нет только у ленивого. Каждый мент или чекист с  уровня лейтенанта кого-то крышует. Поэтому мы на это особого внимания не обращали. Выбрали смешанную тактику. Арбитраж на много лет совместили с исчезновением груза, повесив всех собак на автора комбинации Раиля Надировича Аржеева. Притом сами мы  открыто  заняты арбитражем. К исчезновению груза ни мы, ни банки, ни «БиД», ни покупатели, никакого отношения не имеем. Виноват один Аржеев! Поэтому для прикрытия  покупателя, банкиров и продавцов решено купить вторую партию планшетов, терпилам еще раз дали деньги. Понятно?                - Да,  я помню, красивая схема.                - Красивая. но там есть ошибки, я их допустил, не было полной информации о том, что творится в Сибири. Ночью пришло письмо от Хальзова - оказалось, что воюем мы вовсе не с вороватым таможенным брокером в Наушках и мелким вором  из Новосибирска, которые делают свой бизнес. Они, как и мы гребут все, до чего смогут дотянуться,  действуют исключительно в своих интересах, - Вишневецкий помолчал  пару минут, собираясь с мыслями, выпил коньяка, закусил кружком лимона, затем взял факс, пришедший ночью, и потряс им, продолжая свои пояснения, - Хальзов выяснил, что  Чуб и Аржеев -  не простые исполнители.  За аферой стоит ФСК по Новосибирску, дядька  Раиля, полковник контрразведки Султан Аржеев. Он возглавляет отдел по борьбе с контрабандой. Кроме того, тесно сотрудничает с помощником генерала Николаева, генералом Федеральной Пограничной Службы Сергеем Сергеевичем Чубом, дедом нашего Чуба из Наушек. Его брат и отец служат в столице в органах. Виктор Чуб из Наушек женат на Виктории Ясиной, дочери таможенного генерала Ясина, начальника Забайкальского Таможенного  Управления.                - Понимаю, почему Чуб с Аржеевым такие борзые, - произнес Роман, внимательно слушавший начальника, - Тяжелый случай! Может, пока не поздно, отползем?                - Боюсь, что поздно, - поразмыслив, сказал Евгений, - Придется идти до конца. И наче никак не получится. В принципе, наш первоначальный план неплохой, только надо заранее подстелить соломки. Кое-что требуется дополнить. Сначала мы хотели забрать планшеты и просто исчезнуть на просторах России-матушки. Но при такой родовой красной крыше просто исчезнуть не получится. Надо сделать так, чтобы три семейства почетных чекистов передрались между собой за пять лямов зелени. В Новосибирске должно найтись множество доказательств того, что планшеты остались в Сибири, а не гуляют по столице, потому как искать их будут именно в Москве, а при их связях среди  силовиков легко найдут. Потом, Ясины и Чубы должны считать, что именно Аржеевы организовали нападение и на контейнер, и семью Чубов, чтоб не делиться прикупом.                - Через пару месяцев они разберутся, начнут вместе искать, где бабло, которое мы  получим. Станут  искать нас, - обреченно произнес Роман.                                - Рома, ни Бахча, ни Длинный пока не засветились, а мы с тобой на глазах. Именно мы должны сделать все, чтобы милиция Новосибирска была уверена, что во всем  происшедшем   виновен,   один  Аржеев. Для этого мы сделаем  так,  что  полиция  найдет    доказательства  его  вины. По нашим каналам скоро придут новые планшеты, и отличить новые  от старых  планшетов,  будет невозможно. То есть, мы сможем открыто продавать  их. Китайцы сделают для всех одинаковые номера и гарантийные талоны. А какие номера на том, что мы заберем в Наушках, никто не знает. Документы будут у нас. К этому времени, если мы с тобой сработаем, как запланировано, Раиль уже пару месяцев будет отдыхать в тюрьме и в суд явиться не сможет.               
- Родня, если она такая крутая, отмажет его. А Аржеева под залог выпустят, - возразил  Ковалев.                - Ты прав. Скорее всего, родня его вытащит. Да нам и не надо, чтобы человека закрыли в тюрьме. Но арбитраж он нам проиграет, Аржеевым будет не до суда.                - Так что надо сделать?  Не по плану вообще, а мне, конкретно в четверг в офисе  Аржеева? - спросил Ковалев, успокоенный уверенным тоном Вишневецкого.                - Задач две. Когда я проходил через их канцелярию, заметил стеклянный шкаф с «НОТСНАБовскими» папками рижского производства. У нас в офисе стоят точно такии. На одной из них написано: «Аренда, склады». В неё нужно добавить вот этот договор.  Лучше, если получится, вшить не сверху, а в середину. Это раз. Вторая задача: с их офисного факса,  с городского номера, чтобы все зафиксировали  на междугородней телефонной станции,  надо отправить письмо в Наушки вот по этому телефону, - сказал Вишневецкий, подавая Роману лист с текстом, - Одна страница.                - Это то, что мы добыли, когда я изображал китайца, а Зам привез с Востока?                - Они самые. Вчера Зам привез назад. Но здесь есть одно ограничение  -  факс  надо отправить в рабочее время. Когда в папке появится договор аренды склада, значения не имеет. Он просто должен там быть. Если получится по времени, третья задача - в папку  «Входящие – Исходящие» вшить отправленный факс, все  аккуратно поставить на прежнее место, чтобы скрыть следы нашей работы, и домой.                - Шеф, вы уверены, что в обед Аржеева не будет в офисе?                - Его не будет. Мы с тобой вместе вручили ему вызов в арбитражный суд на 11.00.  Вызов на 11 часов выписал я. На самом деле суд вызвал его на 13 часов, так что ранее 14  он в офис не вернется. 
                8 июня  четверг. Новосибирск  11-00 утра.    
      
Роман с толстым подарочным томом Камасутры поднялся на третий этаж. Зашел в канцелярию. Там сидела заведующая, Марианна Владимировна. Двух своих подчиненных,  машинистку, работающую на компьютере, Ольгу, и Татьяну, главную по варке кофе, она поощрила сбежать с  рабочих мест, ввиду отсутствия Аржеева. Сегодня у неё было приподнятое настроение,  не хотелось играть роль офисной Бабы-Яги.  Она ждала чего-то хорошего. Роман обещал принести в среду на ознакомление подарочное издание Камасутры, и, как бы в шутку, они с Марианной договорились на практике освоить пару-тройку самых интересных, чувственных поз. Марианна Владимировна, как девочка, ждала  и боялась предстоящей встречи. Появление двадцатилетнего претендента на роль любовника сначала удивило 44-летнюю женщину. Но подумав, она решила, почему не может и ей повезти в жизни, хоть бы на короткое время.                Она приспособилась к одиночеству, наладила быт, и не надеялась на семейную жизнь, когда появился мальчишка, младше её в два раза! Ну, и прекрасно! Мальчишка оказался не альфонсом, её  деньги его не интересовали. Сначала она испугалась, когда он предстал перед ней с шикарной книгой, стоившей, как было сказано, 50 долларов в рублевом эквиваленте,  которые, по его словам, просил за этот шедевр полиграфического искусства агент по продаже книг, реальная стоимость, как она считала, должна быть раз в десять больше.   
Её сердце ёкнуло, в голове поплыл туман, в ногах появилась слабость. Пока Марина Владимировна на минуту удалилась в душевую, Роман выключил все кондиционеры в кабинете, в комнате отдыха генерального директора и в канцелярии    компании. Сделал он это умышленно, с тонким расчетом: в комнате отдыха Аржеева  должно быть очень жарко после секса, тогда его партнерша сильно вспотеет и побежит  мыться. У женщин мытье - это целый процесс, занимающий много времени.  А время ему будет сильно нужно после секса для выполнения задач, сформулированных шефом. Всё  намеченное быстро не выполнишь.                Когда после обеда в коридоре послышались шаги и голоса сотрудников, пришедших с обеда, утомленная сексом женщина отстранилась от молодого любовника.   Они устроились в комнате отдыха Аржеева, которая была совмещена с кабинетом генерального директора и приемной, рядом с которой находилась канцелярия. Марианна  Владимировна, не стесняясь наготы, встала с дивана, ласково потрепав волосы партнера, гордо подняв голову, покачивая аппетитными бедрами, пошла в соседнюю комнату, где был персональный туалет с душем генерального директора. Роман вскочил с дивана, не  одеваясь, одним прыжком покинул кабинет генерального директора и оказался на рабочем  месте Марианны. Надел белые хлопчатобумажные перчатки, чтобы не оставить отпечатки  пальцев на бумагах, которые он должен вшить в папки. В памяти факса нашел номер Чуба  в Наушках, вставил лист бумаги с нужным текстом, набрал номер, дождался, когда ответили в Бурятии, и произнес самым высоким голосом:                - «Байкал  сервис»?                - Да, слушаю вас.                - Примите факс для Виктора Чуба из "Новолоджистик сервис" от Аржеева?                - Да, стартуйте.                Услышав ответ, Роман нажал на клавишу «Старт». Кто-то из коридора подергал за
ручку двери канцелярии. Не обращая внимания на стук в дверь, перешел к шкафу с документами, вытащил нужную папку, положил на стол, раскрыл, полистал документы, нашел с нужными датами, отстегнул зажим, с десяток пролистал, вставил между старыми листами новые, которые принес с собой. Перекинул подшивку, защелкнул зажим, закрыл папку и поставил её на место. Из факса вынул переданный лист и забрал полоску бумаги, на которой отбилась информация, куда передавали факс. Открыл папку с входящей и исходящей перепиской, сверху вложил переданные только что факсы, закрыл папку, положил на прежнее место и выкинул в урну перчатки. Неизвестный опять подергал ручку двери канцелярии. Роман внимательно осмотрел приемную, проверяя, не нарушил ли чего, выполняя задание, все было нормально, и удовлетворенный вернулся на персональное, любимое, фирменное ложе любви Аржеева ждать, когда его партнерша выйдет из душа.

 8 июня  четверг  ст. Наушки  18 часов. 

  Чубы, заглянув в мини маркет в соседнем подъезде, вошли в свой подъезд, набрав код на замке. Виктор пропустил жену вперед, замешкался с тяжелыми сумками, и вошел в  подъезд, отстав от жены. Когда его ноги пересекали порог, неизвестный человек, которого он не заметил, сильно толкнул его  в  спину  вперед. Виктор не удержал равновесия, уронил  сумки,  упал на пол тамбура. За ним впрыгнул человек, толкнувший его,  закрыл за собой входную дверь.  Виктор, бросив сумки, почти встал, когда увидел, что на полутемной лестнице его жена борется со вторым нападающим. Таможенный брокер попытался прийти на помощь Виктории.  Подставил незащищенный затылок своему противнику, чем тот не замедлил  воспользоваться. Андрей Длинный нанес своим пудовым кулаком правой руки удар по  голове Чуба, левой достал правую скулу, раздался хруст костей. Ногой со всей силы ударил лежащую жертву по голове. Виктор на две недели провалился в небытие.                Виктория, столкнувшись на лестнице с мелким человеком, преградившим ей дорогу, сначала разозлилась, неправильно оценив по внешним данным силы противника, с размаха ударила напавшего пакетом "майка" с полутора литровой пластиковой бутылкой с растительного масла и тремя банками по 0.7 литра пива. Агрессор отпора не ожидал, растерялся, а жертва наносила удары, целя в голову с редкой меткостью. Бандит, напавший на мужа, потрошил его карманы и папку с документами, посмотрел на партера и бросил ему через плечо:                - Да врежь ей как следует, чтоб знала, как на мужиков с кулаками прыгать! Не то  эта бешеная кошка забьет тебя, как мамонта! Ударь так, чтобы она не могла на люди  показаться, минимум, неделю. И обыщи, как следует.                Слова напарника подстегнули мелкого бандита, будто снялся сидевший в подсознании запрет бить женщин со всей силы, используя навыки самообороны, отработанные до автоматизма. Он прыгнул под раскрученную авоську, перехватил руку женщины и резко дернул на себя с силой, какой трудно было ожидать от столь не  большого  человечка. Женщина вскрикнула от боли и выронила авоську, рука безвольно повисла вдоль тела. Сергей нанес удар в солнечно сплетение. Виктория отлетела к стене, ударившись о неё головой с глухим стуком, кулем сползла на пол, беззвучно хватая ртом  воздух. В голове гудело, перед глазами все плыло и двоилось. Сопротивляться обыску она  не могла. Разглядеть лица бандитов в полумраке подъезда было невозможно. Виктория запомнила лишь, что один был очень большим и злым, а второй - маленьким и суетливым,  похожим на обезьяну. Спустя полчаса, соседи нашли на лестнице избитых и ограбленных Чубов без сознания, вызвали скорую и полицию.
    Скорая помощь забрала пострадавших. Женщина иногда приходила в себя, пыталась говорить и снова теряла сознание. Врачи не сомневались, что она через неделю - другую поправится. Мужчина пострадал сильнее. Он впал в кому. Врач скорой  помощи  боялись, что живым его до больницы не довезут.
Потерпевших сразу, минуя поселковую железнодорожную больницу, повезли в районный центр в Кяхту. Одновременно со скорой  помощью,  появился участковый. Стал осматривать место происшествия. В Наушках, небольшом поселке, где все жители знают друг друга с пеленок, нападение и грабеж среди местных жителей были большой редкостью. Избить и ограбить подпившего чужака или туриста - дело обычное, почти святое,  но грабить соседа, когда жертва через день - два отлежится и скажет, кто именно из соседей его ограбил, слишком рискованно. Поэтому милиция без особого рвения взялась за расследование, считая, что через пару дней все решится само собой.                Из отдела на вокзале пришел дежурный следователь, вскоре появился опер со студентом- практикантом, слушателем Омской школы милиции, проходившим преддипломную практику в Транспортном отделе милиции станции Наушки. Участковый  рассказал следователю всё, что знал о родовых связях потерпевших. Он учился с Чубами в одном классе, сидел с Виктором за одной партой. Они оба ухаживали за одной девушкой, соседкой Викой, даже дрались из-за нее на выпускном вечере. Участковому тогда казалось, что он имел все шансы на успех. Но Виктория, внучка генерала таможни, выбрала сына генерала КГБ, а не его, сына и внука потомственного участкового со станции Наушки.
Опер уголовного розыска бегло осмотрел лестничную площадку, лестницу и тамбур перед входной дверью. Для порядка собрал несколько окурков и каких-то бумажек, чтоб было, что приобщить к делу, отдать на экспертизу. Посовещавшись с участковым, они пришли к выводу, что, судя по разбросанным на лестнице покупкам, грабители заметили Чубов в магазине, и вели их до подъезда. Оба были уверены, что грабеж - дело рук залетных из Кяхты или Улан-Удэ. Милиционеры предположили, что одуревшие от эфедрина наркоманы из столицы приехали раскулачивать зажиревших туристов и челноков, возвращающихся из-за границы. Последние месяцы это стало  модным у приблатненной  шпаны,  из Улан-Удэ. Если это так, то грабители уже подъезжают к столице, пригородный поезд ушел полчаса назад. Опер опросил продавщиц и охранника из мини маркета. Пытаясь выяснить, кто увязался за семейной парой. Ничего нового не установил и пошел трясти темные личности, скупщиков краденого, блат хаты, стараясь активизировать совесть стукачей, и проверить свой контингент. Если никого не найдет, то  надо срочно решать, на кого можно повесить это грабеж, кто, находясь в состоянии  эфедринового дурмана и ломки, возьмет на себя чужое преступление.                Капитан юстиции, следователь отдела транспортной милиции Марк Степанович перевелся в линейный отдел железнодорожной станции Наушки зимой, когда развелся с женой и уехал из Читы, оставив при разводе квартиру жене и двум дочкам. В Чите жить  стало негде, а в Наушках давали служебную квартиру. Вот он и перебрал в глушь. На новом месте он был чужак. Узнав от аборигенов биографии и уровень родовых связей потерпевших, сильно загрустил. Фантазия разыгралась, он представил, как таможенный  генерал звонит министру МВД Бурятии и спрашивает по дружбе, что случилось с его дочерью. Чуть позже, с учетом разницы времени, родственники Виктора Чуба из Управления  пограничных войск и Федеральной службы контрразведки поднимают свои связи в МВД в Москве и Улан-Удэ. Затем из столицы Бурятии волна гнева прилетит в Кяхту, оттуда в Наушки. А здесь уже он станет крайним, будет методично получать клизмы от многочисленного начальства. Радоваться надо, что их дети остались живы, что их не зарезали, не забили до  смерти!
Он подробно описал место преступления, собрался подняться на верхние  этажи, допросить соседей. Практиканту приказал собрать с площадки и лестницы, разбросанные документы, составить их опись для приобщения к делу. Студент, которому очень не хотелось заниматься бессмысленной писаниной описывая  не  кому не  нужные  бумажки, спросил:                - Зачем все это надо? Я быстро все соберу, отдадим им, если очухаються. Вот и все дела!                - Часто случается, что потерпевший, получив по голове,  дуреет, начинает обвинять  милицию, что у него украли пачку денег, которую пропустили и не забрали грабители, или заявляют, что украли очень важные документы. Так что здоровее будем, если очень аккуратно все зафиксируем на месте преступления. Все перепишешь, сложишь в файловую папку, и ко мне!               
Зачем Марк Степанович это делал, он и сам не до конца понимал. Он был опытный  следователь с почти 20-летним стажем. Какой-то внутренний голос подсказал, что это необходимо. Интуиция, наверное.                Утром 9 июня на стол Марка Степановича Орехова стажер положил стопку собранных бумаг и их опись. В ней первым и вторым номером шли: №1 - доверенность на   получение груза из 20-футового контейнера с грузом планшетов; №2 - распоряжение на бланке какой-то новосибирской компании в адрес «Байкал- Сервис» немедленно отправить в Новосибирск по железной дороге контейнер, который Виктор Чуб месяц назад очистил на таможне. Всего в описи было перечислено 30 документов. Следователь изучил опись, запомнил первые строки, отметил аккуратность практиканта и забыл об  описи.   

9 июня   пятница.
                Предпраздничный  день  перед «Днем  независимости» не понятный  но всеже  праздник. В 09.20 в офис компании «Байкал- Сервис»  вошел мужчина двухметрового роста в непривычной пока на периферии камуфляжной форме нового образца со знаками различия подполковника-связиста и очень вежливо обратился к трем девушкам, сидевшим в офисе, две из которых еще не усели дорисовать рабочие лица:                - Добрый день, красавицы, подполковник Полторак из правления связи армии.    Командование приказало мне получить у вашей компании груз электроники, пять тонн, 1600 мест. Вот сопроводительные документы, -  с этими словам он передал девушке с уже нанесенной предпраздничной боевой раскраской папку с документами, - Для заезда на таможенный склад мне надо оформить пропуск на машину. К кому надо обратится?                - Это не к нам. И вообще, начальства нет, ждите! - недовольно буркнула самая молодая девчонка. 
Виктор и Валерия Чуб с утра на работу не пришли, и сотрудницы, в ожидании долгих выходных, без надзора хозяев расслабились. Девушка не собиралась в честь дня, непонятно от кого достигнутой независимости, вообще сегодня работать и прекращать    лакировать ногти. Старшая из девиц, мнившая себя великим специалистом в таможенном  деле, просмотрела бумаги подполковника и сказала:                -  Да, груз наш, пропуск не нужен. Он стоит в тупике на путях, на платформе в контейнере. Таможня еще месяц назад дала добро на выход груза. С ответственного хранения на таможенном складе его выпихнули на станцию в тупик. Почему вы так долго не ехали?                - Не было приказа, вчера пришло распоряжение из Новосибирска, вот сегодня меня с бойцами к вам и послали. Мы давно его ждем, не могли разобраться в округе с коммерсантами.                - Понимаю, служба. Надя, посмотри под факсом, вчера что-то было. В четверг я сама принимала факс от Аржеева из Новосибирска.                - Что-то есть, держи. Это он?                - Да, распоряжение выдать груз воинской части. Товарищ подполковник, доверенность и паспорт есть?                - В папке доверенность на экспедитора, он в машине. Паспорта нет, есть служебное  удостоверение и командировочное предписание прибыть к вам. Мне нужна отметка о прибытии - убытии.                Девушке недавно исполнилось двадцать шесть лет. Критический возраст для замужества в конце ХХ века. Она пребывала в стадии активного поиска мужа. Вокруг нее,  кроме спившихся лейтенантов, достойных  женихов не водилось. У подружек уже по паре  детишек. Мать поедом,  ест. У неё, капитанской дочки из жуткой сибирской дыры на трансмонгольской магистрали, почтение к подполковникам впитано с молоком матери, тем более, к таким молодым, как этот, до сорока, и холостым, он был без кольца. Да ещё  из Штаба армии! Она была готова сама грузить электронику в его грузовик.
Полчаса, с шутками и прибаутками, ушло на оформление груза, после чего девушка взялась сама сопроводить гостей в тупик, где стоял на платформе  одинокий  20-футовый  контейнер. Подполковник приехал на КрАЗе, на лобовике которого перед местом пассажира был закреплен перечеркнутый красной линией постоянный пропуск в пограничную зону. Машина была с большим,  кунгом с многочисленными антеннами и эмблемами связистов. Внутри сидели водитель, экспедитор, старший прапорщик в новеньком камуфляже, и четыре бойца в старой полевой форме СА, по внешнему виду, выходцы с Кавказа. Бойцам понадобилось не больше часа, чтобы перегрузить коробки с паллет в кунг грузовика.                ВОХРовец из охраны стации, немолодой человек, мельком взглянул на пропуск, проверяя факт его существования, открыл шлагбаум и небрежным взмахом руки поприветствовал свою соседку по дому, сопровождающую машину. На обратно пути, через два часа, забрал у водителя пропуск, даже не взглянув на него, наколол на гвоздик, открыл шлагбаум и выпустил машину с украденным грузом.                Капитанская дочка не спеша вернулась в офис. Там по-прежнему была гробовая тишина. До конторы пока не дошла весть о том, что хозяева с побоями лежат в больнице в Кяхте. Все происходящие было столь обычно для пограничной станции, напичканной военными, что ни у капитанской дочки, родившейся и прожившей 26 лет в гарнизонах, ни у прочих многочисленных свидетелей ни на секунду не закрались сомнения, что груз получают настоящие военные.                Покинув территорию железнодорожной станции Наушки, КрАЗ уехал на юг, в сторону границы. В 14.00 бойцы вернулись в расположение части, получив за работу и очень плохую память по 20 000 рублей (тогда 1 доллар стоил 5 000 рублей). Водителю дали 100 000 рублей, предупредив, что это на двоих с замом по техобслуживанию. Столь щедрую оплату они заработали за то, что вернувшись в часть, сделали записи, что всю неделю машина стояла в ремонте с разобранным двигателем, и расположение части не покидала. Перед возвращением бойцы из кунга, не доезжая одного километра до расположения части, на лесной поляне рядом с трассой сгрузили все коробки прямо на траву. Не успела пыль от уехавшего грузовика осесть, из кустов вынырнул желтый "шиньон". Подполковник и старший прапорщик, переодетые по гражданке, вместе с водителем шиньона в три приёма загрузили в будку ижевской машины все 1600 коробок, вывезли в просторный гараж на улицу Лесную в Кяхте, в дом Иванова, проверили количество, сохранность груза и перепаковали планшеты в черные пластиковые мешки для мусора.   
                                ХХ  век  история семьи  Чубов Ясиных  Наушки          
                Семейство Чубов жило на втором этаже трехэтажного  шлакоблочного дома, оштукатуренного и покрашенного желтой краской. Этот дом и пять соседних начали строить перед войной, в 39 году. В 41-вом стройку законсервировали, а 46, после войны, японские военнопленные достроили квартал в центре поселка. Квартира была просторная, три комнаты и кухня с высокими потолками, балконом, большим эркером и маленькой комнатой с крохотным окном для прислуги. В квартире имелись кладовка и антресоли, паровое отопление, водопровод и канализация. Их дом, как и пять соседних, строили для районного начальства. Квартиру в элитном по тем временам жилье получила семья командира пограничного отряда, подполковника, орденоносца, прошедшего три войны: финскую, отечественную и японскую, Сергея Чуба. Его в 54 году, присвоив звание генерала, перевели в Москву. В Наушках остался  младший сын генерала Антон Чуб с семьей. Антон, по традиции, тоже офицер и пограничник. Сразу после развала СССР  заслуженный чекист генерал-лейтенант КГБ Сергей Чуб неожиданно для всех всплыл в окружении генерала Николаева, возглавившего ставшей независимой от канувшего в лету  КГБ, пограничную службу России. Пошла в гору и карьера его сыновей. Старший, Алексей Чуб, в Москве перешел на руководящую должности в ФСК. Младший, Антон, перебрался из Кяхты в столицу Бурятии Улан-Удэ, где его ждала генеральская должность  в Республиканском Управлении пограничной службы.                Виктору, сыну Антона Чуба, дорога в пограничники была предрешена с рождения. По семейной традиции после школы его ждала служба в Советской Армии, через год -  вступление в КПСС и направление на учебу в военное училище. Ну, а дальше, все как у отца, дядьки и деда, - служба на границе.                Но в 16 лет, при прохождении приписной медицинской комиссии в военкомате, у него в сердце обнаружили аномалии, которые закрыли ему дорогу в пограничное училище   и поставили под вопрос службу в армии. Виктор большой беды в этом не видел. Осенью в начале учебного года влюбился в одноклассницу Вику Ясину. Бурный роман детишек был  поддержан родителями обеих семей. Дело шло к походу в ЗАГС. Мешал возраст брачующейся пары. Будь Вика беременна, все решилось бы очень просто, их расписали бы в Поссовете, но без беременности решили подождать годик, другой, чтобы не создавать лишний прецедент для их одноклассников и сверстников.                Девушка была отпрыском клана таможенников. Семейная легенда гласила, что ещё её прадед, Александр Осипович Ясин, был таможенным начальником аж при Николае Втором, заведовал таможенной службой на КВЖД. Виктору Чубу родители Виктории предложили переориентироваться на работу вместе с Викой в таможне. Что там граница, что здесь, никакой разницы при совершенно разных требованиях к здоровью. Виктор принял эту точку зрения. Его родные, пограничники, неохотно, со скрипом зубовным, согласились с этим предложением почти родственников.  Мнение семьи Ясиных в Наушках значило очень много. Их предложение казалось выходом из ситуации со здоровьем отпрыска.                На Дальнем Востоке большевики удерживали советскую власть с помощью буферной, формально независимой Дальневосточной республики, в которой власть Москвы была до середины тридцатых годов сильно ограничена русско-японским Портстумским договором 1905-го года и советско-японскими послереволюционными  соглашениями, заключенными Блюхером  в 1920 году в городе Дальний, и в 1925-1928 годах в Пекине. Поэтому на востоке красный террор проходил намного мягче, чем в европейской части страны. Благодаря этому, начальник Манжурской таможни с семьёй пережил смутные революционные годы. Его семья и он вернулись в СССР только в середине сороковых, ближе к концу второй мировой войны. Раз пять в НКВД стоял вопрос о его расстреле, вместе со всей семьей. В 20-30 годы лично его хотели расстрелять, как социально чуждого элемента, как белогвардейца, царского генерала и монархиста. Позже, в 40-е, за тесную связь с врагом народа Блюхером, и через него с Троцким,  за шпионаж в пользу Японии, Манчжуро-Го, и, наконец, гоминдановского Китая. Не расстреляли.                Потом было нападение СССР на Манчжурию, оккупация северо-востока Китая. Генерал стал остро востребован коммунистами. Вопрос о его расстреле отложили до лучших времен. Ясин с семьей, вернувшись в СССР, осел в Наушках. Глубже в страну чекисты побоялись пропустить «белую контру». Старый царский генерал знал  слишком много тайн границы, чтобы он навеки замолчал или заговорил. Человек, которого знали, и которому верили на слово все силы, действовавшие в Манчжурии, - ценная персона.  Он оказался  востребован  в условиях советизации северо-востока Китая и местной гражданской войны. У него были хорошие связи среди белогвардейцев последнего правителя Российской империи  атамана  Семенова. Прекрасно  ладил, с чиновниками империи Маньчжоу–Го, с представителями центрального правительства Гоминьдана, с коммунистами Мао Цзэдуна и с чекистами, заправлявшими на КВЖД с 1918 по 1943 годы.  Когда Сталин за бесценок продал (подарил)  КВЖД Японии и вывел из Маньчжурии весь военный и технический персонал дороги. У царского генерала установились очень тесные, и служебные, и личные  отношения с руководством НКВД на Дальнем  Востоке. К концу 20-х годов чекисты установили контроль над потоками контрабанды в Сибири и на границе с Китаем. На КВЖД, вплоть до начала советско-японской войны  1945 года, Ясин отвечал головой за безотказную работу канала контрабанды. Когда в 50-е годы заработала на полную мощность трансмонгольская магистраль, встал вопрос о расширении служебного канала  контрабанды из Забайкальска в Наушки.
Так генерал Ясин получил квартиру в соседнем доме с Чубами. Их внуки и дети  оказались в одной школе и классе. Возникшую симпатию в отношениях между молодыми людьми обе семьи приветствовали и были рады породниться. Так как по состоянию здоровья вопрос о службе в пограничных войсках для Виктора был снят, родня на  объединенном семейном совете решила отправить парочку в Москву, учиться в МГИМО по целевому направлению Таможенного комитета, который в те годы был частью Министерства внешней торговли СССР.                В начале 80-х годов, в условиях развала СССР Ясины и Чубы оказались владельцами одного приватизированного метра государственной границы СССР. Решили все оставить, как раньше, только канал контрабанды теперь должен был работать на их породнившиеся  семьи.
Дети, окончив институт в начале горбачевской перестройки, почти три года трудились по целевому распределению на таможне СССР в аэропорту Шереметьево-1.  Приобрели практический опыт, а в 91-м ушли с государственной службы и открыли, с помощью родных, АОЗТ «Байкал- Сервис» для оказания коммерческих услуг на таможне  всем желающим кооператорам. Их компания стала базироваться не в Москве, где море таких же фирм, а в Наушках, где конкурентов не было и не могло быть по определению. Виктор и Виктория были молоды и счастливы. Собирались купить домик в Испании, но  покидать ни Наушки, ни Россию не планировали, может быть, когда-нибудь потом. От золотой жилы не уезжают. Лишь отсутствие детей омрачало их жизнь в течение 10 лет.                Молодые  брокеры  оформляли документы, родня выбирала клиентов и грузы, инспекторы, подчиненные их родственникам, оформляли таможенные процедуры по очистке грузов. Виктор и Виктория получали деньги  официально, через банк, платили некоторую чисть налогов, остальное обналичивали, что обеспечивало богатую, комфортную и совершено безопасную жизнь всем членам семейного клана, так как ни один отдельно взятый член клана  не нарушал никаких законов, не получал взяток и не занимался вымогательствами. Чубы оседлали Наушки, маленькую, никому не интересную станцию на границе с Монгольской Народной Республикой, которая с советских времен изредка принимала пассажирские и грузовые транзитные составы из КНР. Ради них и была создана вся схема. Она давала столько прибыли, что хватало всем участникам.                В 1993 году к ним присоединилось семейство Аржеевых, которое смогло приватизировать часть Транссиба на границе между Россией и ставшим независимым государством, Казахстаном. На железной дороге был участок, который делал петлю, покинув территорию России, и несколько километров проходя по Казахстану. В Казахстане были тупики и разъезды, их не контролировали ни Россия, ни Казахстан, всем владели Аржеевы. Так грузы попадали и покидали таможенные территории обеих стран. Груз из КНР мог попасть в Казахстан по Транссибу вагонами, минуя пограничников и таможню, двигаясь под маркой транзитных грузов, из соседних стран. На этом и зарабатывала семья Аржеевых.
 6.Глава Июнь 10-25.
 
10,11,12 июня суббота, воскресенье, понедельник.               

За праздничные дни "шиньон" Иванова сделал два рейса из Кяхты в аэропорт Иркутска. Никаких проверок на дорогах, дополнительных постов ГАИ,  не  было.  Похоже, что несчастье, случившееся с Чубами, и вывоз груза со станции не связали друг с другом. Возможно, факт хищения пока не обнаружили. Поездки прошли без происшествий и задержек. В аэропорту Иркутска груз сдали в компанию «Карго-Аэро - перевозки по России и миру».
В выходные дни в каморке компании сидели дежурившая по выходным девушка и немолодой мужчина, толи грузчик, толи охранник. Оплату девушка приняла наличными, выдав несколько бумажек: приходный кассовый ордер и типовой договор на 4-х страницах, набранный мелким шрифтом очень светлыми чернилами на серо-желтой бумаге. Прочесть его без лупы было невозможно. В аэропорту Иркутска  на  складе  «Карго-Аэро»,  в   честь  праздника, заломили такую,  цену, что Длинный   засомневался, хватит ли у него денег. Он только сейчас понял, почему выданная ему на дорогу сумма  была  так велика. Девушка, явно скучавшая в своей каморке, была рада неожиданному визиту клиента и в пространных выражениях, ласково глядя на мужчин, стала с воодушевлением расписывать скорость доставки грузов их замечательной компанией.               

13 июня    вторник Кяхта.               
                Сергей Бахтин и Андрей Длинный собрались уехать из Забайкалья в Москву. В Наушках они свою работу успешно закончили. Оставалось вывезти еще треть груза в Иркутск. Утром, в 9.20, Сергей сел в рейсовый автобус и поехал из Кяхты в Улан-Удэ, забрав личный багаж и оружие.                Андрей с Ивановым загрузли машину и ближе к обеду уехали в Иркутск. Они  покидали Кяхту, минуя Наушки, спокойно, без спешки. На дорогах, как и в праздничные дни, не было никаких проверок. Рабочая неделя началась, но кражу, похоже, пока не заметили. Грабеж семьи Чубов на них повесить трудно, никаких доказательств их вины нет. Но далее оставаться в Кяхте - ненужный  риск. Несмотря на царившую неразбериху, поиски рано или поздно начнутся. Станут допрашивать работников станции, брокеров, охранников, составлять фотороботы, вешать на доски объявлений «Их разыскивает  милиция».               
Вечером Андрей и Петр сдали на склад в Иркутске последний груз. Дальневосточники полагали, что первая партия прибыла в столицу и уже получена Романом, который ждет их в Москве. Но тут выяснилось, что в Москву не улетела ни одна коробка. Приемщица перестала быть приторно сладкой и любезной. Её начальник долго и нудно извинялся, соглашаясь, что задержка отправки груза -  безобразие, объяснял, что во всем виноват праздник, заверял, что весь груз улетит завтра не позже обеда.                Андрей Длинный связался с Вишневецким, подробно отчитался,  о сдельной работе.  Проинформировал шефа, что  кражу  пока не обнаружили  и  груз  не ищут. Сообщил о  не  плановой  задержке с отгрузкой, получил команду не ждать, когда груз улетит. Кроме  засветки своих лиц, они все равно ничего сделать не смогут. Они должны немедленно вылететь в Москву, жилье и склад их ждут.                Выйдя из здания, где базировалась компания "Карго", Длинный и Иванов пошли на стоянку машин к "шиньону". Уже наступили сумерки, солнце почти село, начало смеркаться. Дневная жара спала, потянул свежий ветерок.                - Ну что, давай прощаться. Нам с Бахчей через четыре часа вылетать в Москву. Держи денежки, как договаривались, и премию от меня лично!                Иванов давно понял, без вопросов и объяснений, зачем сослуживцы приехали в Бурятию. Заглянул в пакет и, оценив количество долларов, сказал:                - Хорошо устроились, мужики! А у меня сплошная тоска. Если, при случае, будет нужна помощь, всегда готов подписаться.                - Учту! Нам надежные люди постоянно требуются. Прощай, удачи!

13   июня, вторник Новосибирск. 
                Шла третья неделя пребывания Евгения в Сибири. Все шло на удивление хорошо, без сучка и задоринки. Евгений с Романом за две недели справились с задачей, в Новосибирске Роману больше нечего было делать. Он вылетал в Москву для усиления группы Длинного. Требовалось присмотреться к обстановке у покупателей и подготовить склады для приема планшетов. В 9.30 утра Роман позвонил из аэропорта, сообщил, что прошел регистрацию на рейс в столицу.    
Вишневецкий сложил вещи и документы в дорожную сумку темно-зеленого цвета на длинном ремне и собрался покинуть гостиницу, по-английски, не прощаясь. Благо, номер был оплачен вперед еще на неделю. Он с нетерпением ждал звонка из Иркутска.      Длинный и Бахча  должны были отправить в Москву груз планшетов, вывезенных помощниками из Кяхты. Их отчет об отправке и ждал Евгений. Послезавтра, 15 июня, если все будет нормально, помощники вылетают в Москву на встречу с Ковалевым, а Евгений планировал не спеша покинуть Новосибирск и на время уехать в Магнитогорск.  По электронной почте пришло письмо из Иркутска: "Иркутск карго принял первый груз к перевозке в понедельник в 10.20 по местному времени. Вывозить будут тремя бортами. Сегодня ночью первый. В среду вылетаем к Роману. Андрей". Евгений искренне обрадовался - очередная сложная задача практически решена. Он собрался в последний раз поехать в арбитражный суд, изобразить, что владельцы отжатого груза продолжают   бороться в судах.   
Пикнул пейджер. Пришло сообщение от адвоката: «Нам нужна срочная встреча! Через час!». Это был условный сигнал от Веры Николаевны, что случилось что-то очень  нехорошее, дальше работать на компанию «БиД» она не может, на неё надавили силовики или руководство коллегии адвокатов. Значит, в Новосибирске стало известно, что в Наушках больше планшетов нет. Поэтому   и  ему надо срочно покидать город. На такой случай у них было согласовано место встречи. От визита в суд придется отказаться.  Вишневецкий сунул в сумку куртку камуфляжной расцветки с массой карманов, еще раз осмотрел комнату, проверил, не забыл ли что-то важное, вышел из номера, запер его, но ключ сдавать не стал. На всякий случай поплутал по этажам и коридорам, по пожарной лестнице спустился на первый этаж, в центральный коридор рядом с дверью, ведущей в отделение связи. Пройдя через почту, вышел на боковую улицу в 150 метрах от главного входа, минуя камеры наблюдения на ресепшена и охрану гостиницы. Прошел 300 метров, сел в свободное такси, бросив водителю:                - На Тимирязева!                Слежку за собой он не заметил, разве что она отстала от него еще в гостинице.
Он приехал раньше адвоката. В зоопарке, в летнем кафе, сел за столик, стоящий под раскидистым дубом, заказал кофе, мороженое, 150 грамм коньяка и попросил официантку подать вторую чашку кофе и еще одну креманку мороженого, когда приедет  дама, которую он ждет. Маленькими глотками смаковал коньяк с мороженым, оказавшимся на удивление вкусным.                            Ему вспомнился отец, давно умерший офицер КГБ. Когда они  бывали вдвоем, без присмотра мамы, не говоря уже о бабушке, гуляли  вдвоем   по  городу.  Отец,  тогда еще маленькому  мальчику  10-12 лет. учил его азам своей профессии, начиная с того, как уходить в городе от слежки, на что обращать внимание, каковы правила работы и порядок действий сотрудников «нарушки», и еще многому другому, в виде увлекательной игры.   
Женщины семьи и его отец  не находили общего языка в вопросах воспитания семейного ангелочка, Зачем папа это делал, Евгений не мог понять  и сегодня, когда у него самого был свой взрослый сын. Чтобы Женя пошел по их с матерью стопам, отец не хотел категорически. Был искренне рад, когда он поступил в университет на геологический факультет. Мысль, что хороший еврейский мальчик из семьи чекистов и милиционеров, который терпеть не мог драться, осознанно выберет путь   профессионального преступника, ему даже в голову не могла прийти. Или в сыне было   что-то тайное, что отец видел или чуял  в  ребенке? Может быть выпускник свердловской школы НКВД  из последнего  набора Лаврентия  Берии комсомольцев в органы государственной безопасности.  Его  готовили для работы в ФРГ.  Он мечтал передать сыну эстафету? Вот  сегодня то, чему отец учил его с молодых ногтей, пригодилось.                - Добрый день, Евгений Александрович, рада видеть вас на свободе!
Перед Вишневецким стояла молодая, очень привлекательная женщина, его ровесница, адвокат  Соловьева Вера Николаевна, бывший следователь Железнодорожного РОВД города Новосибирска. Три месяца назад она уволилась из милиции и перешла в адвокатуру.
- Вашими молитвами, все в порядке. Присаживайтесь, угощайтесь. Что у вас  стряслось? - произнес Вишневецкий, не без удовольствия взглянув на адвоката.                - Утром к нам в коллегию пожаловали мои бывшие коллеги. Меня еще не было на работе, наш председатель срочно выдернул меня из дома. Как выяснилось, в Наушках вечером в субботу произошло разбойное нападение на склады железной дороги, все ваши планшеты исчезли со склада!                - Все пять тонн? С охраняемого таможенного склада? Не верится!                - Да, груз исчез полностью, подозревают вас!                - У меня железное алиби, работники арбитражного суда, где я бываю ежедневно, подтвердят, что я не покидал Новосибирск почти три недели.                - Как насчет вашего помощника? Такой молоденький, слащавый красавчик.                - Он уже давно в Москве, работает с банком, выдавшим банковскую гарантию владельцу груза.                - Кроме того, проломили голову брокеру и ограбили его жену.                - Причем, здесь я? Зачем мне надо воровать свой груз? Тем более, кому-то проламывать головы. Мы все получим через арбитраж. Я наемный - юрист, а не владелец груза.   Пару лет буду очень хорошо зарабатывать, пока будет идти процесс.                - Логично. Я  согласна. Лично вам это все не нужно. Тогда что вы сегодня здесь делаете?               
- Что мы выиграем процесс, вы, как юрист, прекрасно понимаете. Вопрос времени. А по поводу моего пребывания здесь, я и мой сотрудник собирали данные об имуществе господина Аржеева, на что можно заранее наложить   обеспечительный арест. Потом будет поздно, все  пыхнет по трассе, даже следов не найдешь. Останемся с пустым неисполнимым решением  суда.                                - Кажется, я начинаю понимать вашу позицию. На нашу коллегию давит милиция, хорошо, что это мои бывшие товарищи по работе. Только поэтому я смогла вас предупредить.                - Товарищам по работе надо помогать, пусть они проверят собственность, склады  терпилы в Новосибирске. Груз украли, по вашим словам, в прошедший четверг, сегодня  вторник, дня через три-четыре, думаю, он может доехать до Новосибирска.                - Спасибо, подскажу. Они хотят установить, на кого вы работаете.                - Тоже нет проблем. Коллегия адвокатов Берштейнов, вот их номера телефонов и адрес, захотят, пусть звонят или шлют запрос.
- Вы в органах раньше не работали?                - Не пришлось, но я из семьи силовиков. Не понимаю,  что они хотят от меня получить? В коллегии Бернштейнов работает два десятка специалистов. Вместо меня приедет кто-то другой. Кроме того, есть еще вы, Вера Николаевна. Моё задержание не остановит работу в арбитраже. Иск уже заявлен, срок заседания суд объявил. Поезд уже в пути, его не остановить. Наезд на меня юрисконсульта не имел никакого смысла.                - Тут все не так просто. Груз забрали по доверенности логистической компании "Новолоджистик сервис" Раиля Аржеева.                - Замечательно, то есть, кражи с таможенного склада не было, груз забрал получатель. Все отлично!                - Так-то оно так, но груз исчез, где он находится, непонятно. Теперь Раиль должен  возместить вам стоимость испарившегося груза. Он написал заявление о краже. Милиция его приняла.                - Отлично, пусть милиция  шевелится и ищет вора.                - У Аржеева это не первый скандал с исчезновением грузов. Он имеет мощную крышу в лице старших братьев. Они и надавили на мой бывший районный отдел. С самого начала было ясно, что ваши требования к Аржееву совершенно справедливы, а все происходящее - просто грабеж компании «БиД». Если груз действительно ушел с таможенного склада, то за это отвечает РЖД, и ей придется платить за утрату. Моих коллег это больше всего тревожит, - объяснила Соловьева. Давление из отдела транспортной милиции на фоне возможной потери хорошего заказчика ей очень не  нравилось.                - Понимаю, - посочувствовал Евгений. Он ждал вопрос о покупателях планшетов.                - Транспортная милиция подозревает «Новолоджистик». Еще грешат на покупателей из Москвы, ну, и само собой, на вас тоже. Также их очень беспокоит вопрос, где сейчас находятся продавцы планшетов, - наконец, спросила адвокат.                - Сегодня господа Быков и Дурасов в КНР. Десять дней назад они на месяц  улетели из Хабаровска в Харбин. Покупают следующую партию планшетов, - ответил  Вишневецкий.                - До окончания судебного процесса? - удивилась Соловьёва.                - Какая связь между процессом, который будет продолжаться пару лет, и закупкой товара.               
- Не совсем понимаю логику бизнеса... Чем я могу вам помочь? - спросила Вера  Николаевна.                   - Сдайте всю информацию по Аржеевым своим друзьям. У вас на них есть все документы в папке по арбитражу.                - Я могу все, что вы сегодня мне сказали, передать милиции?  - опять удивилась  адвокатесса.                - Разумеется, для этого я вам все и рассказываю. Более того, передайте своим бывшим коллегам, что я гуляю по зоопарку, пусть уточнят детали у девочки-официантки.                - Не советую вам долго здесь задерживаться. Уезжайте из города, пока не поздно. Вы в тюрьме не бывали? Первоходу там очень плохо. Я стану вам в СИЗО дачки носить. Поверьте мне, вам не нужен такой опыт! - с улыбкой проговорила Вера Николаевна. Неожиданно для себя она поверила, что перед ней сидит настоящий  юрисконсульт.                - Меня в тюрьму?! За что? Допросить нужно, такая работа у милиции, показания проверить необходимо, понимаю, но что следователь предъявит прокурору, запрашивая  санкцию?               
Изумление собеседника выглядело вполне натуральным. По расчетам её и её бывших коллег, он должен был ещё два часа назад подъезжать к Толмачево. В аэропорту его ждали опера. Попытка скрыться от милиции и была бы основанием для следствия запросить санкцию на арест. Сначала он грамотно ушел из гостиницы, оторвавшись от  слежки. Теперь в центре города они пили кофе с коньяком, ели мороженое, похоже, он не планировал срочно покидать город. Ответил на все её каверзные вопросы, ничего не скрывая. По уму, в данный момент допрашивать этого человека не о чем, тем более задерживать. Нечего предъявить для обоснования ареста. Опера понимали это и раньше.  Именно для этого надеялись через неё спровоцировать его на побег из города, чтобы заявить в суде, что он пытался скрыться от следствия. Но свидание в зоопарке свело на нет и этот аргумент. Сегодня 13 июня, вторник, он продолжает находиться в городе, значит, к событиям в Наушках отношения не имеет. Но это никого не устраивает. Все  хотят кого-то задержать, объявив вором, начать колоть. Всем важно успокоить начальство  на РЖД. Требуется отрапортовать, что преступление раскрыто. Через месяц, когда ажиотаж спадет, будем смотреть, что делать дальше. Хотя, есть еще один вариант.  Возможно, Евгений затеял очень рискованную игру в поддавки. Но тогда у него стальные нервы.                - Евгений, повторю вопрос, вы уверены, что я могу передать все сказанное вами моим бывшим коллегам?                - Да. Это и в моих интересах, и нашего общего нанимателя.                - Если я правильно вас понимаю, я остаюсь вашим адвокатом в рамках процесса? уточнила Вера Николаевна.                - Вы - юрисконсульт компании ООО «БиД», им и останетесь. Я хорошо понимаю ваши советы, но у меня есть ещё десять дней на важные дела в вашем гостеприимном городе, поэтому я не могу все бросить и сбежать. Но я не собираюсь мозолить вам глаза, на время прервем личное общение, а через неделю посмотрим, что к чему.                - Прощайте, учтите, вас будут искать сотрудники ФСК, а не наша милиция. У них совершено другие методы и возможности, учтите это. Через полчаса я встречусь в зоопарке с коллегами. Думаю, они захотят посмотреть, что вы попытаетесь делать  дальше.   
Первые дни, проведенные в городе, Вишневецкий изучал город и обнаружил, к своему удивлению, очень любопытный  зеленый район площадью километров 10-15 квадратных. Рядом с центром города. Зеленая зона  Состояла из нескольких   смежных  территорий. На площади 50 гектаров находился приличный зоопарк, а за ним запущенная территория, бывшая когда-то дендропарком. Сейчас он представлял собой  кусок неухоженного, совершенно дикого леса, в полтора квадратных километра, окруженного полусгнившим забором. Между заборами этих  парков шла тропа, длиной  около километра, которая вела в Заельцовский лесопарк. Наименование  ему дала река Ельцовка, разделявшая лесопарк, около 10 квадратных километров, и городские парки.                Речка была узкая и мелкая, не река  даже, а ручей. Берег перед лесопарком пологий и ровный, пойма, довольно широкая, заросла густым кустарником. Противоположный городской берег был крутым и обрывистым, высотой до 30 метров, спуск с которого, без  специализированных навыков и приспособлений, был затруднен. Между заборами парков и обрывом находилась 30-50-метровая полоса, заросшая деревьями и кустами, огибавшая город со стороны реки, параллельно улице Темерязева. По этой дикой полоске природы  шла хорошая утоптанная тропа. Он видел, как местные мальчишки играли на обрыве.    Эти зеленые зоны, с точки зрения Вишневецкого, идеально подходили, чтобы избавиться  от слежки. При работе в лесу или тайге были свои особенности и правила, о которых говорил его отец, а он самостоятельно изучал на практике.                Ходят слухи, что существуют, якобы, такие следопыты, таежные охотники, мифические спецназовцы или пограничники, типа почти сказочного Карацупы, которые   в тайге выследят любого человека. Это фантастика и наивное мифотворчество. Вишневецкий, бывший геолог, десять лет жизни провел в тайге и тундре, на съемке и разведке, мог гарантированно уйти от любой слежки, организованной городскими операми. Вот если пустить за ним не менее знаменитого пограничного Ингуса или любого  другого служебного пса, ему будет туго. Собаку придется убивать, а этого он не хотел  делать категорически, так как очень любил собак, а овчарок особенно. Именно поэтому, выбирая маршрут возможного ухода от слежки, остановился на этом районе Новосибирска.  От  клеток  и вольер,  где  содержали  крупных  хищников   из  породы  кошачьих. Содержщие в них  животные  издавали в  жару  такую  вонь,  что  находясь   от них  в 200-300  метрах  он  с обонянием,   примата  отлично  слышал   вонь.  Она   собьет нюх  любой  розыскной  собаке, если её  пустят  по  его  следу.   Затевая игру в поддавки с уголовным розыском через адвоката, он был уверен в успехе.               
Оставшись один, Вишневецкий попросил еще 50 грамм коньяка и рассчитался с официанткой.  Прошло полчаса, как он расстался с Соловьевой. На скамейке, метрах в ста от него появилась парочка. Ребята, никого не стесняясь, открыто обжимались и целовались. Если бы в зоопарке появились люди в штатском с нарядом полиции и направились к нему, он бы не шелохнулся и не попытался бы скрыться. Если нет людей в форме, значит, задерживать его не собираются, предъявить ему нечего. Хотят посмотреть,  что он собирается делать после того, как его пуганула госпожа Соловьева. Одним глотком допил каплю коньяка, оставшуюся в рюмке, Евгений стал демонстративно вертеться и оглядываться по сторонам. Любой, наблюдавший за ним, с первого взгляда должен был понять, что мужчина выпил много жидкости и ищет угол, чтобы уединиться и опустошить мочевой  пузырь. Общественных туалетов поблизости традиционно не было.
Евгений встал и направился к группе больших деревьев, росших между кафе и забором, в стороне от алей с гуляющими  посетителями. На ходу достал из сумки куртку защитного цвета с такой же шапкой, в них недавно переодели десантников морской пехоты ТОФ, надел их и нырнул в дырку в заборе, прикрытую деревьями от посторонних взглядов, благодаря чему, дыра со стороны была не видна. Сетка рабица, из которой был сделан забор, отошла от столба, открывая свободный доступ в зверинец.
Покинув зоопарк, Евгений быстро пошел между оградами. Неожиданно тропа кончилась, Евгений оглянулся и увидел, что за ним след в след движется группа людей, отставая от него метров на 150-200. Куда идти, он точно знал и быстро пошел вдоль  забора дендропарка, в сторону от зверинца, перепрыгнул через болотце и метров через 200 повернул к обрыву. Прислонился к могучему, в три обхвата, ветвистому дубу, замер, любуясь отрывшимся видом, укрытый от посторонних глаз ветками дуба, росшими из  комеля, восстановил сбившееся  дыхание. Теперь можно было не спешить.
Речная терраса в этом месте была разрезана 10-метровой глубины, шириной 5 метров, молодым, длинным, узким, с очень крутыми бортами, только формирующимся оврагом. Длина этой щели - метров 70-80. Тропа, шедшая по краю обрыва, была разрезана щелью в земле. По её дну тек ручей, бравший начало в озере на территории дендропарка.    Пересечь препятствие на пути можно было, если прыгнуть с шестом на 10 метров, или обойти овраг вокруг, 150 метров по пересеченной местности.  Не проведи он на этой речной террасе два последних выходных дня, он бы тоже не знал, как пересечь возникшую весной преграду. Он видел, как местные мальчишки решали эту проблему, учился у них. Они играли в игру, похожую на «царь горы», в её летний вариант.
Речную террасу разрезали два оврага на расстоянии метров 800. К большим деревьям, державшимся корнями за края оврагов, были привязаны длинные канаты. Сброшенные с обрыва, они служили дорогой. Держась за них, мальчишки, как обезьяны, сновали вверх и вниз, пытаясь захватить канат соперника. Рядом с основным  сформировавшимся   оврагом,  стали появляться новые, пока ещё неглубокие овраги. К главным веткам деревьев, стоящим между этими оврагами, на высоте пяти метров были привязаны короткие веревки с петлёй на конце, взявшись за которую можно было с разбега перепрыгнуть через овраг. Фишка была в знании, где веревки крепились к деревьям. 
  Через три минуты на хорошо утоптанной широкой тропе с противоположной стороны нового оврага появились его преследователи. Было хорошо видно, что тропа продолжается на той стороне. Наткнувшись на дырку в земле, все замерли, не зная, что делать. Самый молодой и резвый стал доказывать, что 5-6 метров он с разбега легко перепрыгнет. Но хорошенькая девица, с которой он целовался на скамейке, не дала это сделать и послала его вокруг оврага искать переправу. Один из филеров заметил Евгения, стоявшего рядом с деревом. Возобновились бурные переговоры. Евгению надоело смотреть на происходящее, он зашел за дерево, нашел начало троса для спуска и исчез с глаз наблюдателей. Оказавшись на берегу реки, пересек водную преграду по большим, торчащим из реки камням и скрылся в густых кустах ивы, покрывавших берег. Пересек  пойму, вошел в лесопарк  стал, смотрел, что происходит на высоком берегу. 
Над обрывом стояло четверо. Они нашли, как обойти новый овраг, но потеряли из  вида фигуранта. Шпики о чем-то спорили. Мужчина в джинсовом костюме полез в кусты, нашел канат, по которому Евгений спустился с обрыва. Опер подергал канат, пробуя его  на прочность, осмотрел крепеж каната к дереву. Два других по очереди сделали то же самое. Убедившись в крепости конструкции, мужчины собрались спуститься с обрыва, но, судя по жестам, встал вопрос, куда идти внизу: направо или налево, а может быть прямо, сразу в лес. Неожиданно женщина полезла в сумку и достала из неё какую-то коробочку. Держа перед собой, стала в неё говорить. Над её головой что-то блеснуло на солнце. Антенна! У филеров с собой были портативные рации. Об этом он не подумал. Минут пять между шпиками и их невидимым куратором шел спор, сопровождавшийся размахиванием руками. Наружное наблюдение не хотело идти в большой лесной массив,  искать в нем фигуранта. Что думало начальство, можно было только догадываться. Парочка уселась на край обрыва контролировать точку, где потеряли объект, а двое мужчин направились назад в город. Вишневецкий, довольный, что не придется по жаре бегать по лесу, сходил к руинам дома в лесопарке, достал из тайника, сооруженного в кирпичных остатках печи, пакет. Город сегодня он покинет, скорее всего, навсегда. Десятилетиями хранить в тайнике деньги и документы не стоит, Жалко сгноить их так бессмысленно. Вернувшись к месту рядом со спуском с террасы, немного понаблюдал за действиями филеров. Парочка, обнявшись, продолжала работать, и, целуясь над обрывом, не забывала о служебных обязанностях, явно получая от трудовой деятельности огромное удовольствие. Тот из них, кто в данный момент был сверху, изредка отрывался от уст партнера и внимательно через плечо осматривал речную долину. От всей души пожелав им счастья, удачи и красивых детей, Евгений пробурчал себе под нос традиционное   пожелание  в подобных случаях: «Бог в помощь». Прошел вдоль реки 800 метров до второй мальчишеской веревки, поднялся на террасу и быстрым шагом пошёл в сторону городских  улиц. Через полчаса покинул зеленую зону, дошел до остановки «Зазельковский парк» и направился на стоянку такси рядом с гостиницей, с противоположной стороны  улицы, откуда он и приехал. Решил направиться в Барнаул, столицу Алтайского края.
На стоянке паслись бомбилы. Трое ехать в Барнаул отказались, четвертый согласился. Евгений  не  ожидано  для  себя  очень  устал.  Без  постоянной  тренировки  и мало  подвижного  образа  жизни.  Сел в охлажденный кондиционером  салон  машины  упал  на  задний  диван  «Тойоты Краун».  Наконец-то смог расслабиться.                За рулем сидел немолодой мужчина лет пятидесяти. Он вел машину спокойно и уверено. Стрелка спидометра будто приросла к цифре 90. Держал руль двумя  пальцами, выставив локоть в открытое окно. Знакомая с детства картина. В таком стиле водители-профессионалы любили управлять машинами в те уже далёкие годы.  Рулевых гидравлических  усилителей ни на уазиках, ни на легковушках еще не существовало, крутить рулевое колесо было достаточно трудно, управление требовало физических усилий, особенно при дальних поездках, поэтому такой стиль управления вызывал тогда невольное уважение.  Дорога на Барнаул, учитывая российские реалии, была неплохая, в Приамурье и таких  дорог  не было. Хотя, и эта  с европейскими или с новыми китайскими она не шла ни в какое сравнение. Шоссе было четырехполосное: две полосы на Новосибирск, две встречные - в Барнаул, между ними широкий газон. Миновали сворот на Новосибирский Академгородок, Евгений пожалел, что так и не выбрался туда, хотя, по окружающим лесам  побродил, намечая маршруты отхода из города, первоначально он планировал уходить  через лес Академического городка, пока не нашел парковую зону в центре. Мысли все время возвращались в зоопарк. Евгений надеялся, что слитой информацией сможет  выиграть пару суток, пока милиция будет заниматься её проверкой. Беспокоили последние слова Соловьевой, что её коллег полностью удовлетворит все, что она им  передаст. Плохо другое - кроме милиции в игре управление РЖД, требующее немедленного раскрытия кражи, и старшие братья из контрразведки,  прикрывающие   вороватого  терпилу, клан Аржеевых, мешающий милиционерам   заняться   младшим Аржеевым, что с их точки зрения очень перспективно.                У Евгения затекли ноги, он поменял позу и стал смотреть в заднее окно на плотный поток попутных машин. Через несколько минут он заметил черную «Волгу», которая вела   себя  очень странно. У неё, скорее всего, был форсированный двигатель. Машина гуляла по трассе, прыгала с полосы на полосу, стараясь держаться рядом с Крауном, не обгоняя  и не отставая дальше 50 метров. Казалось, что из затемненных до зеркального блеска окон  «Волги» пытаются рассматривать, что творится в попутных машинах. Волга была явно не милицейская. Вдруг его пробил холодный пот. Он подумал, что это ФСК, преемник КГБ,  ищет его. Руки тряслись, пот тек ручьем по лицу и по спине, нервы на грани срыва, он был близок к истерике. Он не помнил, когда был в таком состоянии. С утра не было никаких проблем. До обеда все было спокойно.  Задержания Вишневецкий не боялся. Конечно,  не хотел, но не боялся, был уверен в себе, точно зная, что предъявить ему нечего. Максимум, через неделю выпустят. Это было три часа назад. А час назад он совершил грубую ошибку. Виновата жадность и врожденная самоуверенность, или, возможно, 250 грамм выпитого коньяка. Оторвавшись от хвоста при уходе из зоопарка, расслабился, решил, что партию у милиции он выиграл, и забрал из тайника на низком берегу реки Ельцовки спрятанный в старом фундаменте печи разрушенного и сгоревшего лет двадцать назад дома комплект запасных документов на чужое имя, деньги и «Макарова» с патронами. Зачем он взял ствол в Новосибирск,  сам не понял. Черт попутал. Стрелять он ни в кого  не собирался ни при каких обстоятельствах, оружии ему было совершенно не нужно. Не смог отказать Алексу и взял его подарок. Зато сейчас в его сумке в багажнике лежала 218-я статья  УК. Не надо ни провоцировать, ни что-то подкидывать, ни выбивать показания.  На «Макарове» полно его пальчиков, и номер спилен, не отмаешься!  Что  нашел на  улице,  шел в  милицию  сдавать,  не прокатит. От пакета надо избавиться как можно скорее. Если он прав, скоро их остановят рядом с ближайшим постом ГАИ и досмотрят машину. Перетрясут багаж, возьмут его под белы рученьки и на нары. Надо срочно действовать. 
Евгений открыл окно, немного отдышался,  пришел в себя, собрал волю в кулак. «Волга» отстала от них метров на двести.  Попросил  водителя:                - Уважаемый, - обратился Евгений к водителю, - будьте добры, на пару минут  остановитесь на обочине. Мне стало нехорошо, в сумке лежит лекарство, мне надо его  принять.               
Такси замерло на обочине.   Вишневецкий пошел к открывшемуся багажнику, расстегнул молнию на боковом кармане, достал увесистый пакет и бутылку воды, сделал  глоток. Черная  «Волга» поравнялась с ними и на высокой скорости пролетела мимо по крайней полосе. Он долго смотрел вслед удаляющемуся черному болиду.  Постепенно  успокаиваясь. Сверток взял с собой в салон, рассчитывая, что при необходимости сможет выкинуть его из машины на обочину в открытое окно. Машина не спеша побежала дальше  в сторону Барнаула. Таинственная черная «Волга»  на глаза больше не попадалась. После того, как пересекли границу Новосибирской области, Евгений окончательно успокоился и задремал до Барнаула. Наступила реакция на перевозбуждение.                В столице Алтая разместился в гостинице, очень похожей внутренним убранством  на «Сибирь» в Новосибирске. В соседнем гастрономе купил две бутылки коньяка, нарезку  сыра, колбасы, осетра, хлеба и сел в номере снимать стресс.               

14  июня  среда Барнаул.               
                Утром Вишневецкий прекрасно себя чувствовал. Он  хорошо выспался, нервы окончательно успокоились. Разобрав багаж, решил изменить заведенный порядок: не стал изучать новый город.  Приехав в него, намечать маршруты отхода, в случае острой необходимости или слежки. Грешить в Барнауле он не собирался, поэтому готовиться срочно бежать  из него не надо.               
Почистил «Макаров», сидел и вытирал оружие от отпечатков пальцев и руки от масла. Думал, зачем он взял с собой оружие, ведь совершено точно знал, что ни при каких  обстоятельствах не применит его против человека. Не потому, что еврейский мальчик Иисус по блату, через связи матери, получил работу Богом и провозгласил «Не убий!». За две тысячи лет он нагородил еще много чего разумного и не очень. Следовать его наставлениям Евгений считал полной глупостью, хотя нагорную проповедь читал раза четыре. Убивать нельзя, так как убийство - конечный, непоправимый поступок и влечет за  собой последствия, которые уже нельзя изменить. Но в случае самообороны и для защиты Ирины, он стрелял бы в человека,  раздробил  бы ему голову, не раздумывая  ни  секунды.                Размышления об оружии  и его чистка вернули его к событиям на дороге в Барнаул. Из  памяти  головы не шла,   паника и испуг  охватившие его. Пугало то, что вчера он усилием воли не смог взять себя в руки, начать контролировать свое поведение и эмоции. Страх был ему прекрасно знаком, как всем нормальным людям. Но почти всегда он мог загнать его в подсознание.  Действовать, опираясь на разум и опыт, а не подчиняться инстинктам.                Похожее, случалось с ним дважды. Тогда, как и по дороге в Барнаул, ему приходилось действовать очень быстро, долго раздумывать времени не было. В первый раз было очень трудно, они с двумя подельниками ночью уходили по лесным тропинкам с тяжелой добычей, обнесли загородный объект, и напоролись на милицейский патруль. С ними должен  был идти четвертый человек, но он отказался, хотя много месяцев просился, чтобы его взяли на дело. Через много лет Евгений вычислил, что это был провокатор КГБ, а наряд  милиции появился на пути их возможного отхода не просто так. В тот раз их спасло то, что милиционеры толи побоялись, толи не захотели лезть в незнакомый лес и прекратили преследование.   
        Ближе к полудню воспоминания о боевой юности прервал звонок. Из Иркутска звонил Андрей Длинный, доложил, что они с Бахчой находятся в зале вылета аэропорта.   Вылетают в Москву. Видели как в их Боинг только что загрузили последнюю партию отправленных ими планшетов. Завтра Ковалем сможет их получить. Сообщил, что утром они отправили в адрес: «Новосибирск, главпочтамт, до востребования, на имя  Вишневецкого  большой мешок, весом 10 килограммов, размером 125х75х50 сантиметров. В  мешке  лежит  упаковка, с несколькими планшетами. Подчеркнув, что в мешок вложен плотный, темно-синий пластиковый пакет, в котором лежат автобусные билеты и чеки из магазинов поселка Наушки с пальчиками  жителей поселка, пара бутылок воды местного разлива, пластиковые стаканы, банка пива и прочий подобный мусор, который к ним привязать невозможно. Мешок получился большой, но не тяжелый. Служба ДЧЛ приняла его к перевозке. Продиктовал номер квитанции. Евгений, в свою очередь объяснил, как удобнее всего добраться до Нижегородской улицы, до сворота на «Птичий  рынок». Дал номер городского телефона в квартире, где им предстояло жить в столице.               
       После разговора с Иркутском опять появилась тревога, уж больно хорошо все шло, в реальной жизни так не бывает.  Готовься к проблемам! 
Опять нахлынули воспоминания. Во второй раз Вишневецкий запаниковал, когда с Ириной, тогда еще невестой, поехал в гости к друзьям и подельникам в город Находку. Его пригласили на интересную отработку, где он был нужен, как консультант и помощник, специализирующийся на международных контейнерах. 20-футовые  универсальные контейнера тогда были новинкой, только появились на железных дорогах страны. О  40 футовых,   тогда еще ни,   кто не слышал. Когда они приехали, выяснилось, что друзья по какой-то причине пошли на дело  на сутки раньше, и всю их группу взяли с поличным на складах импортных грузов, шедших транзитом через Находку из Японии в СССР, и дальше, в Западную Европу. В порту их ждали, кто-то сдал место и время. Повязали всех участников налета. Утром милиция пошла с арестами и обысками по квартирам. Собирали по городу наводчиков из грузчиков и железнодорожников. Трясли всех  подряд. От  старушек,  торговавших  на  барахолке зимними  носками  и варежками  собственной  вязки. До  барыг – скупщиков  краденного,  в  особо крупном   масштабе.  Задерживали  всех, кто засветился по старым  делам, до кого могли добраться. Интересовались и Бешеным Бегемотом. Его адрес, настоящее имя и фамилию знал только Петр, главарь шайки. Но Петька пока  молчал. Его невеста Оксана рассказала Евгению обо всем, происшедшем в Находке. В тот раз Евгений перенервничал из-за того, что с ним была Ирина. Уходили они примерно так же, как он вчера из Новосибирска. Тогда он был совсем молодой, практически не битый, полный задора, веры в себя и вечность своей удачи. Рядом с ним была любимая женщина,  ради которой он был готов свернуть горы.                К вечеру коньяк кончился, смотреть "зомби-ящик" и слушать полную ахинею и всяческий бред, что несли  по всем каналам, было невозможно. Рефлектировать и заниматься самокопанием ему надоело. Евгений созвонился с Ириной и говорил с ней больше часа, пока не взбунтовалась автоматика междугородней телефонной связи и не прервала разговор.
               
15  июня  четверг  Москва.               
                После обеда Роман Ковалев скинул смс, где сообщил, что получил вторую партию планшетов, прилетевших из Иркутска, и готовится принять третью, последнюю часть груза. Вычистил квартиру, разложил в не  большой двушке в хрущебе три куба планшетов, оставил место для того, чтобы в квартире могли разместиться трое жильцов. А куда положить еще два последних кубометра груза, прибывающих завтра из Иркутска, представлял с трудом. Мебель в съемном жилье укомплектовали изделиями, произведенными в 40-е годы  прошлого  века: добротная трехслойная фанера и реечки штапиков крепились к хорошо оструганным осиновым рейкам и покрыты множеством слоев мебельного лака. Все осложнялось тем, что в квартире хозяин хранил полтора десятка старых телевизоров, в основном, марки «Темп». Роман ни разу в жизни не видел таких  работающих  телевизоров. Решил, приедут коллеги, вместе разместим все планшеты.
               
16  июня пятница  Барнаул.             
                Около полудня в номер Вишневецкого позвонил Хальзов:                - Добрый вечер, Евгений Александрович. Как у вас дела? Проблемы?                - Все по графику, без сбоев. Весь груз уже в столице, осталось договориться с «Сириусом» об обмене груза на наличные деньги. Первого июля думаю свернуть работу и вернуться домой. Как дела у вас?                - У нас новости тоже хорошие. Бычков и Дурасов сообщили, что 20-футовый контейнер с 3000 планшетов вчера вышел из Шэньчжэня в направлении границы Китая с Россией в Приморье. Дурасову опять предлагали работать через Пекин и Наушки. Мальчики категорически отказались. 25-26 все будет в Суйфэньхэ. Если все получится, как запланировано, не произойдет форс-мажора, то в районе полугодия мы сможем все отправить в столицу. Как ни странно, вы прекрасно справились с задачей. Постарайтесь, чтобы все грехи повесили на Аржеева.                - Постираюсь, но от меня сегодня уже мало что зависит, - ответил Евгений.                - Когда вы уговаривали меня поддержать ваши идеи, то сказали, что у вас есть на этот счет определенные планы. Я говорю о реализации и творческом развитии, о которых  вы говорили в мае. Если мы не исключим из игры Аржеевых, получим, в итоге, через  пол  года  очень много проблем.                - Все мои планы имеют большой недостаток, состоящий в том, что их реализацию надо было начинать заранее. А сегодня я могу только завершить начатое. Но я понимаю вашу тревогу. Сделаю, что смогу, - неопределенно ответил Евгений.                - Совет директоров и крупные акционеры заставили меня вскрыть все карты, теперь им все известно. Прошу принять мою глубокую благодарность за то, что вы настояли оформить наши отношения в виде договора. Совет одобрил наши действия. Мы выработали решение, сформулировали задачи. Наш банк «Восточный луч» заинтересован в участие в арбитраже, который вы затеяли, нам нужны площади, которые занимают компании Аржеева в Новосибирске. Мы планируем открыть филиал банка в  Сибири, - сказал Хальзов.                - Игорь Петрович, рад возникшему между нами пониманию. Хорошо, что напомнили о договоре. Сейчас мы связаны четырехсторонним договором, определяющим наши обязательства. Но сегодня появилась новая проблема и нужен новый договор.
- Предлагаю заключить двухсторонний договор: «Восточный луч» и ваш «Универсал». Прочие участники нам не нужны, -  уверенно проговорил Хальзов.                - Работа в арбитраже завязана на Бернштейна. Без решения суда наложить лапу на собственность Аржеева, превратив её в собственность банка, невозможно. Дядя Леша - самый крупный вкладчик вашего банка, как вы хотите скрыть, что выкинули его из схемы? - спросил Евгений.                - Да, это может стать проблемой, - согласился  банкир, - но остаются еще Бычков с Дурасовым. Чистый балласт! Будь моя воля, я бы выкинул их на помойку еще пару месяцев назад.                - Ваши проблемы с Бычковым и Дурасовым меня не касаются. Эти ребята - мои наниматели. Заняться вашим делом я смогу только после исполнения всех обязательств по  текущему договору, не ранее, - спокойно возразил Евгений.                - Возможно, вы правы. Надо подождать окончания операции с планшетами. Но прошу вас учитывать, что по окончании текущих работ, вас ждет следующий заказ на тех  же объектах, и начинать готовить его заранее, как вы мне только что объяснили.                - В этом случае мне придется задержаться здесь еще на какое-то время. Все это выходит за рамки соглашений, достигнутых нами в мае. Какова будет роль Алекса и Бернштейна?  Это надо оговорить заранее. Давайте, вы набросаете новое соглашение с  учетом этих нюансов. Жду ваших предложений по оплате, пожеланий по организации  работы, и каков, с вашей точки зрения, должен быть конечный итог.
       Разговор с банкиром Евгению не понравился. Он был всегда рад любой работе и возможности заработать, но менять карты и условия, цели и задачи в самый разгар игры считал недопустимым интриганством. Выкидывать партнеров, когда партия в самом разгаре, - последнее  дело. Широко принятый прием в обычном бизнесе. У "черных" за интриги наказывают. Если только рублем, считай, повезло. А можно заплатить и жизнью, и здоровьем. Наказать интригана - дело почетное.
Вишневецкий ни в коем случае, ни с какой стороны, и ни в какой роли участвовать в интриге не хотел. Знает ли Хальзов реальную стоимость  всей недвижимости,  что записана его родственниками на Раиля Аржеева? Я никому не объяснял реальную ситуацию с домом на Пестеля. Врядли Хальзов посылал людей в Сибирь проверять ситуацию, вероятно, все взято из слухов и сплетен.   

19  июня понедельник               
                Раиля Аржеева, когда он уже выходил из дома, остановил телефонный звонок из Москвы. Звонил его дядя, полковник Федеральной Службы Контрразведки (ФСК) Российской Федерации, Сутан Аржеев. Дядя был очень зол.                - Раиль, ты что творишь? Ты представляешь, сколько сил я приложил, чтобы сегодня тебя не вызвали на допрос в линейную милицию? Следователь хотела выйти на   прокурора за санкцией на твой арест.                - Ну, и что! Я готов прийти в милицию и дать показания. Мы с тобой это обсуждали. Готов хоть сейчас!                - Ты конченный самоуверенный дурак! После допроса тебя бы арестовали. С прокуратурой вопрос ареста был уже решен.                - Но почему?                - Ситуация в корне изменилась. С путей, находящихся в ведении МПС, исчезли планшеты, а значит, платить за,  исчезнувшее должны железнодорожники. О чем мы договаривались, забыл? Вот именно...  Все должно было стоять на таможенном складе, а стояло у вас в тупике, без охраны. Сначала был спор между двумя частными коммерческими организациями. Вспомни, чем кончилась жалоба «БиД» на тебя в милицию в апреле-мае, пшиком! Все прошло так, как мы изначально планировали. В такие дела милиция старается не вмешиваться. А сейчас ты нарушил схему работы. Зачем,  Раиль, объясни. Вторая твоя ошибка еще серьезней. Ты сумел поссориться сразу с двумя семействами - и Чубов, и Ясиных. А ведь они контролируют силовиков в Бурятии, - с упреком поучал дядя.                - С их аппетитами не ссориться, давить их всех надо! - зло прошипел в ответ племянник.               
- Решил убивать друзей, хоть это и глупо, доведи дело до конца. Иначе ты создаешь врагов. Но еще хуже - не добить врага. Виктор две недели провалялся в коме, вчера пришел в сознание. Пара дней  - и он заговорит про все, что вы с Чубом натворили.                - Чепуха это всё, я здесь не причем! Убивать никого, в том числе и его, я не собирался. Делать мне больше нечего! Зачем? Ведь он отдавал нам половину заказов. Хотя, то, что он алчная  тварь, это факт! - возмутился Раиль.                - Основная рабочая версия бурятской милиции такая: семья Чубов - невинные  жертвы, инициатор кражи - ты. Не смог договориться с Виктором Чубом, так как он порядочный человек, и решил его убрать. Нанял людей, как вариант, они приехали с  Дальнего Востока от Вора в законе Алекса, украсть груз. Но это детали. Главное - тебя, с подачи родственников Чубов, решили назначить крайним. Это устраивает всех - и милицию, и Чубаов, и Ясиных, и таможенный комитет, и РЖД. Поэтому из отдела в Кяхте дело готовятся переслать в Новосибирск. На месте трудно скрыть участие Чубов в деле.               
- Дядя, я клянусь тебе, Чуба я не калечил! Никого не нанимал и ничего не воровал в Наушках! Меня подставляют! - возмутился Раиль.                - Раиль, перестань паниковать. Я всегда за тебя, прикрою! Думай, что делать дальше. По собранным милиционерами материалам, на половине изъятых в Бурятии документов, связанных с кражей, стоит твоя подпись. Вспоминай как она  могла  там  появиться?   -Настаивал  чекист.  Он одновременно верил и не верил   племяннику.                - Подделка или цветные ксероксы! - возмутился Раиль.                - Отрицать бессмысленно, все подтверждено заключениями экспертизы, - спокойно возразил Аржеев  старший, - доказано, что вы сговорились с Чудом и попытались отжать   груз. Лично ты вел переписку с владельцем груза, АОЗТ «БиД». Именно ты заявил, что груз задержан таможней. У Чубов нашли письма, где он предупредил тебя, что контейнер прошел таможенную очистку и стоит в тупике на станционных путях, и что он готов отправить его к нам по первому сигналу от тебя. Все это милиция собрала в Наушках и передала в Новосибирск. Завтра следователь спросит, что значат все твои письма. Нужно дать четкий и однозначный ответ. Роль Чуба тоже полностью выяснена и подкреплена  доказательствами. Транспортная милиция собиралась сегодня провести обыск на Пестеля и изъять у тебя всю документацию, чтобы сравнить с бумагами Чуба. По их заключению получается, что Чуб белый и пушистый, а инициатор кражи в особо крупном размере - ты и никто другой. Остается найти исполнителей и через них выйти на склад хранения украденного груза. Готовься к очень тяжелым разговорам в милиции. Я тебе верю! Мы -   одна семья, ты - старший наследник в роду Аржеевых, всегда будем помогать. Но мои возможности не безграничны! Мои коллеги в Сибири могут только запросить дело к себе и на время задержать твой арест. Давление на тебя на время снизится.                - Не ожидал, что все так серьезно! Да, мы с Чубом пытались отжать груз. Все остальное - подстава. Дядя, скажи, что мне делать? - приуныл Раиль, бывшей спеси как не бывало.                - Плохо, что все это организовал не ты. Если бы кража была твоей работой, тогда все было бы легко утрясти. Планшеты нашлись бы и этим все кончилось. Теперь надо искать, и воров, и украденные кем-то планшеты, и снимать с РЖД обвинения в халатности. Владельцы груза «БиД» на милицию не давят, сосредоточились на суде. На транспортную милицию жмет РЖД.  Пока с неё не снимут угрозу получения заведомо проигранного иска на 5 000 000 долларов, будет давить, а милиция не   станет  шевелится.                - А мне-то что делать? - обреченно спросил Раиль.                - Думай, считай, кому это выгодно, кто реально мог такое придумать и провернуть! - посоветовал полковник.                - Кому выгодно, совершенно понятно! Конечно, это «БиД». Правда, самим-то им проделать такое слабо. А вот их черной крыше вполне по силам. Больше некому! Для этого они и ходили просить помощи у Вора Алекса, - воодушевился Раиль, хлопнув себя по лбу.               
- Вот видишь, все стало на свои места. Ищи варианты, как ответить! Могу тебе немного помочь. Я нашел данные, что заместитель генерального директора по коммерции московской компании «Сириус» Михаил  Вертман уже много лет числится активным добровольным помощников КГБ, еще со студенческих времён. При острой необходимости можно привлечь Вертмана к сотрудничеству. Подумай, как его оптимально использовать. Не сможешь найти планшеты и доказать вину «БиД», готовься к эмиграции в Павлодар, под крыло отца и деда.