Остров прокаженных. Часть 2 Зури

Остров прокаженных. Часть 2. Зури


    Двое суток Инес провела на борту парохода, плывущего к острову. За это время она поневоле познакомилась со своими попутчиками. Все они направлялись туда же, куда и она. Приглядевшись, Инес почувствовала, как ее сковывает леденящий ужас. Лица многих были настолько обезображены болезнью, что смотреть на них без содрогания было невозможно. Искалеченные, провалившиеся носы превращали лица в жуткие маски. Бельма, застилающие глаза, лишали зрения. Незаживающие язвы источали гнилостный запах. Обрубки пальцев на руках никто не пытался скрыть от посторонних глаз. Зрелище неминуемой обреченности сломило Инес.
     – Значит, вот какое будущее меня ждет… Рано или поздно я стану такой же… У них есть родные, которые будут навещать их, помнить о них. А я совершенно одна в этом мире.
     Эти мрачные мысли терзали Инес.
     Пароход прибыл к острову точно по расписанию, как и обещал матрос. Вершину острова окутывал зловещий туман. Инес со своим скромным багажом сошла на берег, усыпанный мелкой галькой. Оступившись, она потеряла равновесие, и чья-то сильная рука подхватила ее под локоть. Предательские модельные туфли не выдержали неровной поверхности, и Инес оказалась в объятиях молодого человека. Его голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, внимательно изучали ее лицо.

     Лицо Инес, израненное болезнью, словно бугристая поверхность скалы, хранило невозмутимое спокойствие. Лишь огромные синие глаза, чистые и ясные, свидетельствовали о былой красоте. Хрупкая оболочка аристократических черт еще не была окончательно тронута недугом. Привыкнув к восхищенным взглядам, Инес излучала надменность и неприступность. Она едва удостоила вниманием юношу, поспешившего ей на помощь. Легкий кивок головы в знак благодарности – и она продолжила свой путь, растворяясь в толпе новоприбывших пассажиров. А молодой человек так и застыл на месте, пораженный не только ее грацией, но и какой-то неуловимой, почти волшебной аурой.


     Новые обитатели острова Молокаи расселялись по убогим жилищам. Тех, у кого проказа поразила легкие, отправляли в самый отдаленный уголок – в карантинную зону. Эта форма считалась самой заразной, но финал был предопределен для всех – мучительная смерть от распада, от гниения заживо.


     Инес отвели в одноэтажный дом, лишенный элементарных удобств. В тесной комнате уже ютились три женщины разных возрастов. Они приветливо улыбались, не скрывая любопытства. После изнурительной качки на пароходе Инес почувствовала непреодолимую сонливость. Едва отыскав свою кровать, она провалилась в глубокий сон. Ложе было сложено из грубого, неровного камня желтого цвета, как, впрочем, и стены. Снаружи дом был обмазан каким-то раствором, но внутри царил голый камень. В зной здесь можно было найти прохладу, но в сезон дождей – сырость, от которой многие страдали от воспаления легких. Лекарств не хватало, а чаще не было вовсе. И такая быстрая смерть от простуды становилась избавлением от невыносимых страданий.


     Инес проснулась от прикосновения соседской девушки. Зури, чернокожая красавица, говорила по-французски, напоминая о колониальном прошлом Африки. Потеряв счет времени, Инес с трудом осознала, где находится. Удивления не было. Да, судьба забросила ее в это проклятое место, и что же дальше? Слезы были выплаканы еще в детстве. Будучи подкидышем, выросшим в работном доме, она научилась прятать боль и обиды, не поддаваться отчаянию.


    Зури, высокая и статная, с точеными ногами и руками, увлеченно рассказывала о жизни островитян. Вскоре девушки отправились за ужином – так здесь называли последний прием пищи. Всего их было два в день: обед с часу до трех и ужин в семь вечера. Готовили еду добровольцы из числа проживающих. Единственным здоровым человеком был священник. Родственникам не разрешалось посещать больных в глубине острова из-за вечного карантина. Они встречались на берегу, передавая посылки от близких, и в тот же день пароход увозил их обратно. Раз в три месяца, если позволяла погода, пароход привозил продукты и дрова. Редко, когда находились меценаты и благотворители, тогда привозили уголь и медикаменты.


      Девушки, получив свою долю на всю комнату, вернулись в свое жалкое жилище. Сегодня был вареный рис и пресная лепешка. Кипяток в чайнике – и больше ничего.
Заметив растерянность в глазах Инес, Зури произнесла:

– Иногда нам дают чай. Реже – компот. Но сегодня, как обычно…
– У меня есть чай и кофе. Что вы предпочитаете в это время суток, мадемуазель?


      Зури обрадовалась этому вопросу, как ребенок. Она несколько раз закружилась в танце, прихлопывая себя по бедрам, и, с вытаращенными глазами, тонким голосом ответила:


– В это время суток я желаю выпить чашечку кофе с мармеладом!


     Девушки, переглянувшись, расхохотались. Инес еще никогда не видела столько радости, причиной которой могла быть обычная чашка кофе. Порывшись в своих вещах, она достала шоколад и печенье.
Восторгу Зури не было предела. Запах кофе казался праздником в этом забытом богом месте.