Миф о сражении под Шишевским лесом

МИФ О СРАЖЕНИИ ПОД ШИШЕВСКИМ ЛЕСОМ, ИЛИ СКАЗ О ТОМ, КАК ШИЛОВСКИЙ КРАЕВЕД НАТЯГИВАЛ СОВУ НА ГЛОБУС.

В лето 6873 [1365]. Того же лета Тагаи, князь Ординскыи, из Наручади прииде ратью татарскою на Рязанскую землю и пожже град Переяславль. Князь же великии Олегъ Рязанскыи съ своею братьею съ Володимеромъ Проньскым и Титом Козельскимъ, събравъ силу свою, и иде въследъ его, и постиже его на месте, нарицаемемъ подъ Шишевскимъ лесомъ, на Воине, и бысть им бои, брань зело люта и сеча зла, и поможе Бог великому князю Олгу, и братии его Проньскому и Козельскому, а Тагаи в мале дружине одва убежалъ. [Симеоновская летопись. ПСРЛ, Т. 18. С.104].

В лето 6873 [1365]. Того же лета Тагаи, князь Ординскыи, из Наручади прииде ратью татарскою на Рязанскую землю и пожже град Переяславль. Князь же великии Олегъ Рязанскыи и Володимеръ Пронъскыи собравъ силу свою, и иде въ следъ его, и стиже его на месте, нарицаеме … и бысть им бои, брань зело люта и сеча зла, и поможе Бог Олгу князю и Володимеру Проньскому, а Тагаи в мале дружине едва убежа. [Рогожский летописец. ПСРЛ, Т. 15. С.80].

В лето 6873 [1365]. Того же лета Тагай князь Ординский, иже по разрушении Ординьскомъ прииде въ Наручадъ и тамо самъ о себе княжаще, в Наручадской стране, и потом всъхоте воевати Русь, и собрався со всею силою своею и со всею страною Наручадскою, и поиде ратью многою на Рязаньскую землю, и прииде тайно и безвестно на Рязань, и взя градъ Переславль Рязаньский и сожже, и около его плени вся власти и села, и много полона взятъ, и тако по малу подвижеся, съ многою тягостию иде в поле. Князь же великий Олегъ Ивановичь Рязанский и с своею братьею съ Володимеромъ Пронскимъ и с Титомъ Козелскимъ събравъ силу свою, и иде вследъ его, и постиже его на месте, нарицаемемъ подъ Шишевскимъ лесомъ, на Войне, и бысть имъ бой и брань зело люта и сеча зла, и падоша мертвии отъ обою; таже поможе Бог великому князю Олгу Ивановичю Рязаньскому и братье его, князю Володимерю Пронскому и Титу Козелскому, а гордый ординьский князь Тагай, иже Наручадской стране дръжатель, во страсе и въ трепете мнозе бывъ и недоумевся, что сътворити, видя всехъ своихъ татаръ избиеныхъ, и тако рыдаа и плача и лице одираа от многиа скорби, и едва в мале дружине убежа. [Никоновская летопись. ПСРЛ, Т. 11, С. 5 – 6].


Первоначально, когда несколько лет назад в русском сегменте Интернета появилась статья под громким названием «Сражение под Шишевским лесом на Воино – родина первых русских побед» я не придал ей значения: мало ли появляется в Интернете мусора, тем более, что сведения, изложенные в данном опусе, больше напоминали бред или состояние человека под воздействием сильного наркотического вещества, приправленные откровенной ложью и подтасовкой исторических фактов. Эта ложь звучала уже в самом названии – «родина первых русских побед». Каких побед и над кем? Судя по содержанию, автор имеет ввиду победу рязанских полков над татарами в сражении у Шишевского леса (1365 г.). Но тогда ЗАЧЕМ ЛГАТЬ? Всем, кто даже не изучал историю, а просто читал сочинения Н.М.Карамзина, известно, что задолго до того, как князь Олег Иванович Рязанский настиг и разбил в 1365 г. у Шишевского леса уходившие из земель Рязанского княжества с полоном войска «князя ордынского» Тагая, такие победы русских дружин над татарами совершались неоднократно.

Так, еще в 1285 великий князь Дмитрий Александрович, сын Александра Невского, одержал победу над татарским войском Елторая, Темирева сына, приведенным на Русь его родным братом городецким князем Андреем Александровичем: «Того же лета князь Андрей Александровичь Городецкий приведе царевичя изо Орды на старейшаго своего брата, великого князя Дмитреа Александровича. Князь же Дмитрей Александровичь собрався со многою ратью и иде на них, и побеже царевичь во Орду». В 1302 московский князь Даниил Александрович в сражении у Переяславля Рязанского разгромил русско-татарское войско рязанского князя Константина Романовича: «Тое же осени князь Данила Московски ходи на Рязань ратию и бися у города у Переяславля (Рязанского) и одоле князь Данило и много татар изби, а князя Константина Рязанского нанимав и приведе на Москву». Наконец, 22 декабря 1317 состоялось знаменитое Бортеневское сражение, в котором великий князь Михаил Ярославич Тверской наголову разбил войска золотоордынского темника Кавгадыя, посланные на Русь ханом Узбеком, причем в плен к тверичам попала Кончака, сестра всемогущего хана. И было это почти за 50 лет до Шишевского сражения, когда Золотая Орда находилась на пике своего могущества! И это не считая сражения 1362 при Синих Водах, в котором литовско-русские полки великого князя Ольгерда наголову разбили татар.

Откровенная ложь и подтасовка фактов в заголовке отражала и содержание самой статьи, поэтому высказываться по ее поводу я и не намеревался. Но! Бред, как известно, вещь заразная. Особенно бред, изложенный с псевдонаучной точки зрения. И вот уже появляется памятная доска в селе Желудево Шиловского района (автор опуса – шиловский краевед), а потом и памятник на границе Спасского района с Шиловским, «в память о великой победе». То есть однажды сказанная ложь обрела материальную форму на деньги налогоплательщиков. Вся эта возня с памятниками до боли напомнила мне действия домашнего кобелька, который метит территорию на улице, чтобы «застолбить место». Поэтому и решил разобрать этот «опус» шиловских краеведов.

Правда, разбирать сей фантазм подробно, целиком – нет никакой возможности: это все равно, что пытаться вникнуть в смысл писанины сумасшедшего из психиатрической лечебницы, приправленного откровенной ложью и бредовыми галлюцинациями автора. Судите сами: что, например, означает следующее выражение – «земли описанные в Сотной грамоте, это именно земли Воинского уезда, т. к. только они находятся в черте озера Воинского и находящегося здесь города Воина»? Объясните мне, может я тупой, но понять как «земли» могут находится «в черте озера» и «города Воина» абсолютно невозможно. Или: «Ордынцы расширили торговый путь до стандартов своей жадности»? А вот еще: «Действительно, … даже грибы были с глазами, и несли охрану рубежей … когда сбитый или срезанный гриб попадал на стол противнику, место, где он рос, оставалось глазами – шишей»! Маразм звучит уже в названии статьи: «Сражение – Родина побед»! Я то, по недомыслию наверно, всегда думал, что Родина – это МЕСТО рождения человека, родная СТРАНА, ОТЕЧЕСТВО. И как может быть сражение родиной – вот никак не пойму! Такими «перлами» прямо-таки наполнена вся статья и разбирать их – бессмысленно. Поэтому попытаемся рассмотреть основные положения этого «опуса», вокруг которого автор строит свою фальсификацию.

ВВЕДЕНИЕ. Итак, статья «Сражение под Шишевским лесом на Воино – родина первых русских побед». Начинается она, как и все научно-исторические статьи с «Введения». Вот только серьезные историки обычно во введении дают краткий анализ источников и историографии вопроса, отвечая на вопросы насколько эти источники достоверны, и кто вообще из серьезных историков занимался этой темой. В нашем опусе ничего этого нет. А есть художественно-литературная преамбула в стиле фэнтези, основанная не на фактах, а на выдумке автора.

Например, цитата: «Сражение под Шишевским лесом на Воине имеет такое же примерообразующее значение, как подвиг Александра Матросова или Прокофия Ляпунова, сражении при Бородино или при Сталинграде». – Тут, что ни слово, то – НЕПРАВДА. Никакого «примерообразующего» значения сражение под Шишевским лесом не имело, хотя бы потому, что являлось частным случаем вооруженного столкновения на окраине Руси (кстати и для Орды она также не имела никакого значения – руководивший татарами Тагай был отступник, мятежник против ханской власти). Не слагались о Шишевском сражении «Сказания» и «Слова», как, например, о походе князя Игоря, или о Куликовской битве. Более того, современные летописцы ВООБЩЕ ОБ ЭТОМ СРАЖЕНИИ НЕ УПОМИНАЮТ. Где уж тут «примерообразующее»… Летописцев 14 в. прежде всего интересовали в то время два центра, вокруг которых начиналось «собирание» русских земель – Москва и Литва. Ну, еще иногда и Тверь, пытавшаяся соперничать с Москвой. И Рязань, опять же в контексте соперничества с Москвой.

В заключительной части автор упомянет, что известие о Шишевском сражении содержится в большинстве русских летописей. Это тоже НЕПРАВДА. Круг летописных источников об этом военном столкновении рязанских дружин с татарами весьма ограничен: это Симеоновская летопись и Рогожский летописец конца 15 в., Никоновская летопись и Лицевой летописный свод 16 в. Чтобы не утомлять читателя длинными пассажами кратко отмечу, что все эти памятники (автор упоминает их в заключении) так или иначе связаны с именем одного человека – митрополита Даниила, рязанца родом, жившего в конце 15 – начале 16 вв. Дошедший до нас список Симеоновской летописи составлялся в Иосифо-Волоколамском монастыре, где Даниил был в то время настоятелем, и именно по его распоряжению в летопись были сделаны вставки о событиях в Рязанской земле (в списке они выделены красной краской – киноварью). Рогожский летописец, как известно, в части, касающейся событий 1328 – 1374, является компиляцией Симеоновской летописи. Никоновская летопись составлялась под руководством того же Даниила Рязанца, когда он был уже митрополитом всея Руси, а Лицевой летописный свод был составлен на ее основе и слово в слово повторяет известие Никоновской летописи.

Конечно же, митрополит Даниил, по-видимому, располагал какими-то погодными записями о событиях в Рязани, либо не дошедшими до нас рязанскими летописями. Но из этого вовсе не следует «общерусское значение» известия о Шишевском сражении или других произведенных Даниилом Рязанцем редактур летописных сводов.

Далее автор сваливает в одну кучу все, что видимо, вынес из школьных учебников истории и сравнивает военное столкновение двух местных князьков огромной Золотой Орды с «подвигом Александра Матросова или Прокофия Ляпунова, сражения при Бородино или при Сталинграде». Здесь больное воображение автора сопоставляет вещи, по сути, несопоставимые – Александра Матросова (совершившего личный подвиг), Сталинградскую битву (коренной перелом в Великой Отечественной войне, разгром немецкой армии), Бородинское сражение (проигранное русской армией, которая была вынуждена после него бросить своих раненых и сдать без боя Москву французам) и Прокопия Ляпунова (беспринципного интригана, присягавшего на верность то Лжедмитрию, то Ивану Болотникову, то царю Василию Шуйскому, всем им неоднократно изменявшего, а потом, к тому же, затеявшему собственную большую игру с целью захвата власти).

«И только русская православная церковь через своих пастырей, живших одной жизнью со своим народом, день за днем, год за годом терпеливо и упорно крепило дух Ивана и Марьи… Вера народа – главное в развитии любой нации. И когда враг хочет уничтожить нацию, убить ее государство, он в первую очередь, убивает ее веру, отделяет ее от народа, заменяет суррогатом или ложными, разрушающими нацию ценностями». – Немножко непонятно, почему «русская православная церковь… крепило(?)», но забудем про падежи. Все это автору померещилось! Или приснилось в бреду! Вот кто-кто, а ордынские ханы никогда не убивали веру, не отделяли ее от народа, не заменяли суррогатом и т.д. Более того, всем, кто хотя бы поверхностно знаком с историей, известно – татарские ханы покровительствовали православной церкви, учившей, что «любая власть от Бога». Именно поэтому русская церковь в целом, и православное русское духовенство в частности, специальными ханскими ярлыками полностью освобождалось от всех податей и повинностей! Уход в монастырь в то время – был одним из способов избавления от татарских выплат, от сборщиков дани. И не даром глава русской церкви, митрополит Алексий, лечил жену хана Узбека, царицу Тайдулу! Кстати, в столице Орды, Сарае, в то время существовала православная Сарайская епархия во главе с епископом! Вряд ли автор статьи этого не знает. А если знает, то выходит, что СОЗНАТЕЛЬНО ЛЖЕТ, обманывая читателей.

О экскурсе автора в сторону бояр Шиловских, которые к основной теме отношения не имеют, я умолчу – это тема для отдельного разбора.

РЯЗАНСКАЯ ХРОНИКА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 14 В. – КАК ИСТОЧНИК ПОБЕДЫ. Далее в сказочно-фантастическом опусе стоит глава 1, под названием: «Рязанская хроника первой половины 14 века, как источник победы в сражении 1365 г.». Она содержит перечисление событий первой половины 14 в. с краткими комментариями автора. Но, во-первых, остается совершенно не ясным, где же тот «источник побед», который автор вынес в название главы. Во-вторых, лучше бы комментариев не было. Ибо здесь опять начинаются непонятно на чем основанные бредовые измышления автора!

Кстати, интересная деталь. Обозначив содержание главы, как «Рязанская хроника», автор не забыл упомянуть о казни в Орде великого князя тверского Михаила Ярославича, при этом о причинах этой казни – разгроме татар Кавгадыя у Бортенева «деликатно» УМОЛЧАЛ. Не потому ли, что данный факт не стыкуется с тезисом, вынесенным в заголовок опуса – «Родина первых русских побед?» Как-то некрасиво замалчивать то, что известно многим, для обоснования своих завихрений.

В авторских комментариях к «хронике» бросаются в глаза некоторые моменты. Цитата: «Князь (рязанский) Иван Ярославович (1308 – 1327) от бессилия не знал, что делать». – Злостная КЛЕВЕТА на русских князей той эпохи и явный бред. Это автору, по-видимому, приснилось. Видимо он забыл (а может не знает?), что на Руси князь – это прежде всего воин, предводитель дружины. Когда маленькому княжичу исполнялось 3 – 4 года, его уже забирали от мамок и нянек и совершали над ним обряд постриг: мальчику в первый раз стригли волосы, сажали на коня и давали в руки меч. С этого времени его воспитанием занималась не мать и няньки, а отец и самый опытный дружинник – пестун, дядька, учившей его в первую очередь, искусству ведения боя и войны, терпению, выносливости и азам политики. Нравственный идеал русских князей был очень высок, и состоял в доблести, верности своему долгу, служению отчизне, уважению старших. Добавьте к этому христианскую составляющую с ее фатализмом, когда любое событие в жизни воспринималось, как милость или наказание Божие – и вы поймете, что «от бессилия не знал, что делать» – это про кого угодно, но только не про русских князей, которые, зачастую зная, что их ждет в Орде казнь, с именем Христа шли на эту жертву!

Несколько раз автор, как мантру, повторяет и выделяет в тексте: «практически не осталось элиты княжества», «была выбита и умерщвлена почти вся рязанская элита». – Здесь стоит отметить, что термин «элита» не применим к реалиям 14 в. И, если уж автор его использует, стоило пояснить, что он понимает под ним? Кто это – элита в 14 в.? Князья? Но потери среди князей достаточно быстро восстанавливались за счет многодетности в княжеских семьях и крайняя степень дробления княжеских уделов в 14 в. тому свидетельство. Люди грамотные? Но грамотность в то время была прежде всего характерна для духовенства, а оно пользовалось покровительством ханской власти и численность духовенства, особенно черного, на протяжении веков вплоть до 16 в. только возрастала. Дружинники? Но достаточно почитать Соловьева чтобы понять, что потери среди дружинников достаточно быстро восстанавливались просто за счет набора новых. Вряд ли можно считать «элитой» купечество в феодальном государстве. В общем, применяя тезис «уничтожения элиты» к эпохе средневековья и при этом не объясняя, кого же он имеет ввиду, и не приводя никаких фактов, автор сознательно идет по пути запутывания ситуации.

Дальше – больше. Итак, согласно автору, вполне себе зрелый и взрослый рязанский князь Иван Ярославич «от бессилия не знал, что делать», но вот в 1350 великим князем рязанским становится 10-тилетний Олег Иванович и «вырабатывает новую стратегию и тактику»! Хотелось бы спросить у автора: а откуда известно, что князю Олегу в 1350 было именно 10 лет? Где автор «почерпнул» дату его рождения, которая не указана ни в каких источниках? И еще… Меня, как читателя, не может не удивлять, что 10-тилетний мальчик оказался способен «вырабатывает новую стратегию и тактику». По-видимому, и сам автор-сказочник чувствует шаткость своей версии и поясняет: мальчика окружали мудрые бояре – Шиловские, Измайловы, Глебовы! Автора, видимо, не смущает, что господство боярских родов всегда приводило к раздорам. Противоположных примеров просто нет. Как нет никаких свидетельств того, что Измайловы или Глебовы в это время стояли и руля власти в Великом княжестве Рязанском – это просто выдумки и очередная ЛОЖЬ. И еще маленький фактик, о котором автор «забыл» написать: фамилий, даже у бояр, в 14 в. просто не существовало.

При этом автор в который раз ЛЖЕТ, утверждая, что имена рязанских бояр упоминаются в документах с 1356 – 1360. О составе рязанского боярства нам известно из некоторых сохранившихся грамот, наиболее ранней из которых является жалованная грамота Ольгову Успенскому монастырю (сохранилась в подлиннике), датированная ок. 1371 (!). В ней рязанские бояре упомянуты в следующем порядке: Софоний Алтыкулачевич, Семен Федорович, Микита Андреевич, Тимош Олександрович, дядько Манасея, окольничий Юрий, чашник Юрий, Семен Микитович с братьею и Павел Соробич. В более поздних грамотах упоминаются боярин Иван Мирославич, чашник Григорий Яковлевич, стольники Александр Глебович и Глеб Васильевич, староста Габай и Василий Ломов. И никаких фамилий!

Как известно, в грамотах бояре перечислялись изревле не произвольно, а в определенном порядке – по старшинству и значению в княжеской думе. Поэтому автор, рассказывающий нам, что преимущественное влияние на молодого рязанского князя Олега Ивановича имели бояре Шиловские, Измайловы, Глебовы, бывшие «наставниками юного князя», преподносит читателю очередной бездоказательный фантазм больного воображения! Или, если угодно, очередную ЛОЖЬ! На первом месте в списках бояр князя Олега Рязанского стоит некий Софоний Алтыкулачевич, с 1372 это место занял Иван Мирославич, оттеснив Софония Алтыкулачевича на второе место. Тимош Олександрович, которого можно считать представителем будущей фамилии Шиловских, занимает в списках всего лишь 4-е, а после появления Ивана Мирославича – 5-е место. С большой долей допущения можно считать, что окольничий Юрий или чашник Юрий – это Юрий Константинович, представитель будущей фамилии Измайловых – при этом окольничий и чашник – это чины ниже боярского. Представитель будущей фамилии Глебовых – Глеб Васильевич – упоминается в документах в самом конце 14 в. и не в качестве боярина, а как стольник. Кстати, в числе бояр упомянут дядька, то есть воспитатель молодого князя. И звали его Манасия (ни к Шиловским, ни к Измайловым, на к Глебовым он никакого отношения не имеет!).
 
Продолжим далее. В чем же заключается «новая стратегия и тактика» князя Олега Рязанского? Автор отвечает в духе «записок сумасшедшего» – в наращивании сил и территорий! Может я ошибаюсь, но территории все же увеличивают, а не «наращивают». Никак не могу отделаться от мысли, что автор сочинял все это будучи не совсем в адеквате. Вся, абсолютно вся политика князей со времен Рюрика состояла в том, чтобы увеличивать численность дружины и расширять контролируемые территории. Об этом известно каждому школьнику. И вот автор «сказочного» опуса выдает это за новое направление в политике! Такое впечатление, что читателей он за лохов держит. Или просто заврался в собственном бреду. Снисходительный читатель может сказать: а может он просто имеет ввиду процесс централизации крупных русских княжеств, начавшийся во второй четверти 14 в.? Такое допущение невозможно: во-первых, потому, что сам автор об этом ничего не сообщает, во-вторых – потому что процесс централизации был объективным и обусловленным целым рядом причин, а не хотелками «юного» (согласно автору – 10-тилетнего) князя и его дружинников.

Далее автор называет 2 инструмента этой «новой» политики: 1. «Собирание земель и укрепление пограничных районов княжества» и 2. «Привлечение третейских судей в спорах с соседями». Итак, «с целью наращивания сил и территорий» осуществлялось «собирание земель и укрепление пограничных районов княжества». Звучит немного дико: с целью наращивания территорий осуществлялось собирание земель? Все равно, как если бы мы сказали: «с целью расширения дома мы расширяем дом». Что касается привлечения третейских судей для решения спорных вопросов – такой «новый» метод был известен славянам и во времена Рюрика. «Новым» в нем было только то, что роль третейских судей взяли на себя ордынские ханы и чиновники, извлекавшие из этого немалый профит. Но это уж никак не зависело от желаний князя Олега Рязанского. И именно в этом контексте следует рассматривать приезд в Рязань в 1358 татарского «царевича» Мамат-Ходжи, который автор преподносит читателю, как «успех новой политики» князя Олега.

Концовочка главы в духе всего опуса: «В крае, покрытом первобытном лесом и многочисленными реками, степняк подкрадывался порой незамеченным. Орда Елортая налетевшая на княжество, вновь все сожгла и разграбила. Поэтому на стратегически опасных направлениях Олегом была введена пограничная княжеская стража. На востоке, в лесных местах по Большой дороге, она получила название – шиши». – Снова ВРАНЬЕ, вранье и опять вранье. Такое впечатление, что автор задался целью навалить горы лжи, чтобы за ней никто не рассмотрел сути. Во-первых, «князь ордынский Елторай, Темирев сын» приходил с набегом на Рязанские земли в 1288 – это, как минимум за 70 лет до того, как в Рязани князем стал Олег Иванович. Каким образом его набег мог повлиять на принятие решений рязанским князем? Во-вторых, татары не двигались лесами – а по степным дорогам – шляхам и сакмам, либо зимой по рекам. Других примеров в истории просто нет. В-третьих, никаких данных о том, что князем Олегом «была введена пограничная стража» также нет, и весь этот пассаж является даже не гипотезой (гипотеза требует хоть каких-то косвенных доказательств), а очередной ЛОЖЬЮ автора.

ШИШИ – ПОГРАНИЧНАЯ КНЯЖЕСКАЯ СТРАЖА. Итак, сражение войск князя Олега Рязанского и его союзников с войсками «ордынского князя» Тагая произошло в 1365 у Шишевского леса. До сих пор считалось, что этот лес располагался где-то у современной реки Шиш, протекающей по землям Путятинского района Рязанской области. И вот шиловский писатель-фантаст в главе под названием «Шиши – пограничная княжеская стража» делает «открытие»: Шишевский лес получил свое название потому, что принадлежал рязанской пограничной страже – шишам, «сидевшим круглые сутки на деревьях, как свисающие ЕЛОЧНЫЕ ШИШИКИ», которые жгли на деревьях в лесу костры – «черный дым был сигналом – «внимание!», «приближается враг!». По-видимому, объяснение названия «шиши» от слова «шишка» автору показалось недостаточным, и он подкрепляет свое видение происхождения термина еще и тем, что «шиши, разработали для своих пограничных секретов, которые несли службу на высоких деревьях, специальную систему жестов для общения. Самый знаменитый из которых – шиш, т. е. «нет» – известен по всей России. Эта система жестов также ныне используется в спецвойсках, когда требуется действовать скрытно». В другом месте автор замечает, что тогдашние леса к югу от Оки были «настоящей тайгой», по которой на Рязанщину «крались» хитрые ордынцы. Вот тут-то их и замечали, и сообщали о них князю шиши!

Есть ли в этом пассаже хоть доля правды? Никакой! Абсолютный фантазм, или, если хотите, очередная авторская ЛАПША читателям на уши! Даже если принять на веру всю эту галиматью, остается непонятным, почему в 1365 шиши не смогли предупредить князя Олега Рязанского о том, что на Рязань «крадется лесами» Тагай? Ведь ордынцы полностью разорили Переяславль-Рязанский, и только на обратном пути их догнали войска рязанского князя.

То, что это галиматья – доказывать надо, ну самым, возможно, тупым. Военные действия и просто передвижение войск через лесные массивы и сейчас, в эпоху, когда известны карты, компас и радиосвязь, является наиболее сложным видом военных действий вообще. Об этом сообщает любой учебник тактики. Вспомним, что абсолютно ВСЕ крупные сражения происходили на открытой местности. И во время Великой Отечественной немцы и советские войска предпочитали не передвигаться лесами, обходили их. А в 14 в. завести конницу кочевников, привыкших действовать на открытом пространстве, в лес – означало немедленно потерять управление войсками и погубить все дело. История таких примеров не знает. Можно что угодно думать о Тагае, но он не был идиотом. Как, например, ему передать донесение тому или иному командиру? Куда в лесу посылать вестового с приказом? Где находится то, или иное подразделение? Где тот или иной воин, и в правильном ли направлении он движется? В лесу даже простые группы грибников иногда теряются. А в ту эпоху, когда лес занимал намного большие пространства? Еще вопрос: с какой скоростью конница будет передвигаться по незнакомому лесу, в котором кругом буреломы, валежник, под валежником – скрытые ямы, канавы и неизвестные татарам ручьи, болота и топи? Ломать ноги лошадям? К тому же основное оружие ордынца – лук и стрелы. В лесу эффективность массированного обстрела противника из луков стремится к нулю. Просто из-за того, что кругом деревья. К тому же, лес к югу от Оки не был «тайгой». Тайга – это преимущественно хвойный лес. А к югу от Оки во все известное нам время рос лес смешанный. Если быть более точным, в документах он называется «черным». Так в то время называли широколиственные леса, в которых деревья с обилием ветвей и листвы, не пропускающей солнечный свет, и с развитым подлеском. И вот эту лажу нам преподносят как «историческую правду»!

Теперь представим дозорных рязанского князя, «свисающих, как елочные шишки» на деревьях. Автор статьи когда-нибудь пробовал в лесу забраться на дерево и что-нибудь рассмотреть вдали? Если бы пробовал – не писал бы такой бредятины. Ничего, кроме листвы того самого дерева, на котором сидит, и листвы соседних деревьев он не увидел бы! Где уж тут за много верст определить приближение ордынцев! В лесу вообще нет линии горизонта! Чтобы увидеть дым от костра – надо забраться на самое высокое дерево в округе, возвышающееся над зеленым морем. На самую его верхушку. Только вот как найти это самое высокое дерево? И кто даст гарантию, что верхушка не подломится и ты не полетишь вниз головой, ломая ветки? А «висеть, как шишка» на стволе – ничем не лучше, чем просто стоять внизу: в густом лесу даже шагов за 100 разглядеть ничего невозможно. Ни «крадущихся тайгой» татар, ни дыма от костра.

«Вишенка на торте», или на всем этом бреде – как вообще «дозорные шиши» разжигали костры «с черным дымом» на деревьях. Автор этого не поясняет. Видимо, полет фантазии в этом направлении иссяк. Допустим они устраивали на деревьях помосты, на которые помещали лист железа. А как топливо (дрова, хворост) на дерево затащить, и где их хранить в нужных количествах? Допустим, и эта проблема решена. Тогда как регулировать пламя и искры (особенно при ветреной погоде), летящие в разные стороны, если кругом полно сухостоя и валежника? Пламегаситель ставить? Не советую повторять такие опыты – спалить можно половину леса, если не весь лес. В лесу вообще разводить костры противопоказано. Даже на земле. Даже сейчас, когда леса стали не в пример более редкими. Вопрос к здравомыслящим читателям: возможно ли в лесу разжечь костер, дым которого был бы виден ну хотя бы за версту? И какого размера должен быть такой костер? Ответ, я думаю, очевиден.

Теперь о шише и шишах. «Кукиш – жест, изначально символизирующий коитус (половой акт) и имеющий таким образом обсценную семантику. Употреблялся как грубый жест, обозначающий насмешку, презрение и желание унизить противника» (Байбурин А.К., Топоров А.Л. У истоков этикета, 1990). Проще говоря, на Руси шиш (кукиш) был неприличным жестом, равноценным матерному слову. И, так же, как и мат, был табуирован (запрещен) православной церковью. За употребление кукиша и мата публично, особенно в церкви, следовало наложение епитимии и церковное покаяние. Вспомним старообрядцев-раскольников, которые упрекали православных-никониан в троеперстном крестном знамении, приводя как довод, что сложенные при этом три пальца, по сути, означают кукиш (шиш). Интересно, шиловский краевед, встречая своих друзей и знакомых, матом их приветствует? Или средний палец руки показывает (что примерно равноценно кукишу)? Или нас, читателей, сей «краевед» за дураков держит, думая, что в 14 в., когда всё с православными запретами было намного строже, «пограничные стражи» именно этот жест избрали, как опознавательный знак?

А автор из Шилова нам поясняет: «шиши, разработали для своих пограничных секретов, которые несли службу на высоких деревьях, специальную систему жестов для общения. Самый знаменитый из которых – шиш, т. е. «нет» – известен по всей России. Эта система жестов также ныне используется в спецвойсках, когда требуется действовать скрытно». Вот только представьте: сидит «шиш» на дереве и другому «шишу» тоже на дереве, метров за 500, а то и за версту, кукиш показывает. Представили? Да можно хоть тулупом махать, простыню в лесу вывесить, даже за 50 м не разглядишь, что там на дереве в густой листве! Уважаемый неуважаемый! Кто считает всех вокруг идиотами и такие сказки рассказывает! Во все времена у всех народов в лесу сигналы подавали не жестами, а голосом! Подражая пению птиц, например. Или кряканью утки. Вспомните старшину Васкова из знаменитой повести и кинофильма «А зори здесь тихие»! Или Васков и создавший его писатель-фронтовик Борис Васильев дураками были? И «спецвойска» тут не причем. Они действуют не в лесу, а в условиях городской застройки и хорошей видимости, когда группа бойцов передвигается, допустим, по лестнице черного входа с тыла к террористам, захватившим заложников, и расстояние между членами группы небольшое (кукиш, кстати, и «спецвойска» не используют).

Теперь о «пограничной страже». На каких границах и против кого она должна была в 14 в. выставляться? Вопрос не праздный. Рязанское и многие другие русские княжества были в то время не суверенными государствами, а входили в состав Золотой Орды. Для золотоордынского хана князь Олег был просто одним из вассалов, улусников. Возможно ли, чтобы вассал выставлял «пограничную стражу» против своего сюзерена? Напомню, что князь Олег неоднократно ездил в Орду на поклон к хану. То есть его в любой момент могли за введение этой самой «стражи» как минимум просто удавить. Как делалось в Орде с русскими князьями и за более мелкие проступки. Никаких письменных свидетельств о «пограничной страже» ни в Рязани, ни даже в Москве того времени – нет! Известно, например, что Дмитрий Донской для получения известий о передвижении войск Мамая перед Куликовской битвой использовал сведения от ездивших в Орду купцов и высылал далеко в глубь степей разведывательные отряды – сторожу. Но «пограничной стражи» и в Москве того времени не было. Постоянная сторожевая и пограничная служба в России была оформлена только в 16 в. То есть в который раз автор ЛЖЕТ.

Вернемся к шишам. На самом деле термин этот в истории России довольно хорошо известен. Так называли крестьянские партизанские отряды, действовавшие в лесах преимущественно Западной России в эпоху Смутного времени. То есть спустя 300 лет после сражения у Шишевского леса! Смута сопровождалась крестьянской войной. Крестьян грабили все: и интервенты – поляки и шведы, и правительственные войска, и казаки. И вот, в который раз, русские крестьяне взялись за топоры и вилы и пошли в леса, откуда совершали дерзкие налеты, прежде всего, на грабивших Русскую землю иноземцев. Название шиши, вопреки мнению автора шиловского «опуса», происходит не от слова «шишка», и не от опознавательного знака-шиша (кукиша), а от польского (и общеславянского) шиш, шишига – «черт», «леший» «домовой». Такое название крестьянским партизанам дали польские интервенты. И впервые в письменных источниках этот термин упоминается не ранее 1610. Об этом давно и хорошо известно. Попытка шиловского фантаста притянуть шишей эпохи смуты 17 в. к сражению у Шишевского леса является очередной ложью и попыткой ФАЛЬСИФИКАЦИИ ИСТОРИИ.

К ВОПРОСУ О ЛОКАЛИЗАЦИИ ВОИНО И ВОИНСКОГО УЕЗДА. Эта глава опуса шиловского краеведа мной уже частично разбиралась. О том, как автор фальсифицировал историю рязанского городка Воино, перенеся на него события из истории одноименного города Воинь на реке Суле в пределах Переяславского княжества, и подделав датировку археологического памятника у деревни Городищи Шиловского района я уже писал (См. «Миф о шиловском граде Воино»). Таким же образом автор «удревнил» до начала 14 в. историю 5 сел Шиловского района, для чего использовал подложную грамоту, вставленную в «Родовое письмо Шиловских» (См. «Миф о шиловских древностях»). Так что, опустив эти моменты, остановимся на «локализации» Воинского уезда.

Для того, чтобы понять, как шиловский сказочник манипулирует фактами и подтасовывает их, следует, прежде всего, разобраться с терминологией. Что такое уезд и что такое волость? Непосвященным советую замечательный трехтомник В.Сергеевича «Древности русского права», изданный в 1902 – 1911. Со своей стороны, допуская определенную степень упрощения, напомню, что «волостью» в эпоху феодальной раздробленности зачастую называли ВСЮ территорию того или иного княжения. В переписке и летописных источниках князья свой удел называли именно так. А вот уезд для того времени – территория значительно меньшая по размеру, «тянувшая», «уеханная» или «заеханная» к определенному городскому центру, большому селу или погосту. То есть уезд для 14 в. – это по факту очень НЕБОЛЬШАЯ ТЕРРИТОРИЯ.

О том, что «Воинский уезд», упоминаемый только в одном единственном документе – выписи (в пересказе и сокращении И.Алякринского) из жалованной грамоты великого князя рязанского Олега Ивановича рязанскому епископу Василию, приблизительно датированной 1356/1360, имел небольшую площадь и располагался в районе оз. Воинского и городка Воино писали практически все публикаторы данного документа (И.Алякринский, Д.Иловайский, И.Добролюбов, Л.Черепнин, И.Голубцов и т.д.). Шиловский краевед-фантаст не упоминает ни одного из них, а преподносит решение этого вопроса, как собственное «открытие», что уже само по себе тянет на плагиат. А упоминающийся в выписи «Омел Глебов с уездом», который великий князь Олег дал владыке Василию в обмен на «Воинский уезд» использует для подтверждения своего фантазма о шишах, сидящих на деревьях:

 «Мы локализуем его [Омел Глебов] на р. Тырнице, на месте села Глебово. «Омёла» – по Словарю русского языка (В 4-х т. АН СССР, Ин-т русского яз.; Под ред. А. П. Евгеньевой. – 3-е изд. - М.: Русский язык, 1985–1988. Т. 2. К-О. 1986. – С. 616) – паразитирующий на деревьях кустарник с вечнозелеными листьями и белыми клейкими ягодами (20), что практически полностью расшифровывает ежедневную деятельность шишей, сидящих на деревьях днем и ночью, действительно как приклеенные. Ироничное слово «паразитирующий», то же не несет в себе какой-либо неожиданности. Так как, само сидение на деревьях, до момента получения и передачи сигнального дыма, носила смысловой оттенок данного слова».

Вот только маленькие нюансы: 1. Никакого «ироничного» оттенка истолкование термина «омела» в «Словаре русского языка» не несет – это автору, как минимум, привиделось; 2. Что такое «Омел» Глебов – вопрос в истории Рязанского края не решенный, особенно учитывая, что мы имеем дело не с самим документом, а с его выпиской, сделанной Алякринским, к тому же с более поздней копии неизвестной правой грамоты; 3. Путем использования «Словаря русского языка» данная выпись истолкована быть не может просто потому, что омела не произрастает и никогда не произрастала на территории Рязанского края.

Затем автор «локализует» сам Воинский уезд на основании сотной грамоты 1567, выданной писцом Иваном Траханиотовым с товарищи на земельные владения рязанского владыки. Несмотря на то, что все исследователи подчеркивают небольшие размеры уездов 14 в., автор «смелой рукой» проводит его границы прямо по границам владений рязанского епископа в 16 в. Без учета того, что между составлением этих документов прошло 200 лет. Без учета того, что рязанские архиепископы получали земельные пожалования и до указанной выписи 1356/1360 (например, село Вознесенское, Санское тож) и в течение 200 лет после нее. Вот это действительно смотрится «иронично»! Все равно, что определить границы Ряжского уезда 16 в. границами Ряжского уезда эпохи Екатерины II! Вопрос: правомерно ли, в полной мере, без оговорок, использовать документ 16 в. для объяснения событий века 14? Упоминаемые мной выше публикаторы выписи из жалованной грамоты 1356/1360 утверждают, что только НЕБОЛЬШАЯ ЧАСТЬ вотчин рязанского владыки, упоминаемых в сотной грамоте 1567, МОГЛА входить в состав бывшего Воинского уезда. Поэтому, я считаю, что шиловский автор совершает очередной подлог, выдавая желаемое им за действительное.

Наконец, в отличие от границ частных владений, уезды вплоть до эпохи Екатерины II четких границ не имели! Ибо частные владения (поместья и вотчины, в т.ч. рязанского владыки) состояли из земельных дач, а уезды состояли из города и приписанных к нему селений. Бывало так, что на одной и той же территории соседние селения были «приписаны» к разным уездам. Так, на востоке Рязанского края за рекой Цной земли Шацкого и Кадомского уездов располагались чересполосно: часть селений входила в состав Шацкого, а другая часть на той же территории – в состав Кадомского уездов. Сам же автор указывает, что села Заполье и Задубровье не упоминаются в сотной грамоте 1567. То есть в состав «Воинского уезда», как он его представляет, они не входили. И тут же он «обрисовывает» четкую границу этого уезда и даже размещает его карту собственного изготовления, включающую в том числе и эти села. Что это, как не прямая ПОДТАСОВКА ФАКТОВ?

Кстати, возможно, город Воино и Воинский уезд вообще не имеют отношения к сражению у Шишевского леса, но об этом ниже.

К ВОПРОСУ О ЛОКАЛИЗАЦИИ ШИШЕВСКОГО ЛЕСА. Суть измышлений автора опуса сводится к тому, что он отождествляет Шишевский лес, упоминаемый Никоновской летописью, с Глебовским лесом, известным по материалам писцовых книг 17 в. и, одновременно, настойчиво повторяет байку о том, что Шишевский лес получил свое название по висевшим в нем, как «шишки на деревьях» шишам, показывавшим друг другу кукиш (шиш). Всю остальную часть этих бредней занимают размышления автора о «косопузом мужике» и «грибах с глазами», как образах шишей в народном сознании, которые внимания не стоят.

Итак, автор пишет: «В этот период лес покрывал всю [Рязанскую] область. Нынешние почвоведы недаром отмечают «серые» лесные почвы к югу от Оки до линии Скопин – Ряжск – Сапожок – Шацк – Сасово. Это была, по сути, тайга». О том, что никакой тайги к югу от Оки не было – я уже писал выше. Это положение автора не подтверждается фактами и является ЛОЖЬЮ. Так же как ложью является утверждение, что тайга способствует образованию серых лесных почв – такие почвы образуются В ЗОНЕ ЛЕСОСТЕПЕЙ, коей и являлась большая часть Рязанских земель к югу от Оки.

Автор провозвещает: «Шишевский лес получил название по жившим в нем шишам и назывался Глебовским потому, что почти все ИМЕНА ЛЕСОВ СВЯЗАНЫ С ИХ ПЕРСОНАЛЬНЫМИ ВЛАДЕЛЬЦАМИ, или именами их поселений. НЕКОТОРЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ связывают название с речушкой Шиша, левом притоке Тырницы. Но тогда почему, где-то через 62 года после сражения, лес в районе р. Шиш называется ГЛЕБОВСКИМ. Мы нигде не найдём лес с таким названием (Шишевский), ни в одном акте Рязанского княжества. Нам встретятся Чижевский лес, Карпинский, Мурзинский, Черный лес, Пуронтов бор, Русский бор, лес поверстный, лес усадный, заповедный и, наконец «Болшой» лес ВДОЛЬ БОЛЬШОЙ ДОРОГИ к Дикой степи, по которой прошла орда».

Так и подмывает автора спросить: а по какому «персональному имени владельца» или «поселению» получил название Липский лес? А Рановский и Ибредский леса? А Большой Ценский лес, наконец? По владельцам-помещикам Ранове и Цне что ли? И если название «Большой» означает не размер, а наличие «Большой дороги», то какая дорога проходила через Большой Ценский Лес? К сведению автора: ни в Большом Глебовском лесу, ни в Большом Ценском отродясь никаких дорог не было. Потому и были те леса веками пристанищем разбойников и беглых крепостных, о чем куча свидетельств имеется.

«Некоторые исследователи связывают название с речушкой Шиша, левом притоке Тырницы. Но тогда почему, где-то через 62 года после сражения, лес в районе р. Шиш называется Глебовским. Мы нигде не найдём лес с таким названием (Шишевский), ни в одном акте Рязанского княжества». Чтобы читатель понял смысл уловки – «некоторые исследователи» – это означает ВСЕ, кроме шиловского фантаста. «Ни в одном акте Рязанского княжества» не найдем Шишевский лес – всего таких «актов» за весь 14 в. сохранилось 7 штук, и только 1 в подлиннике, остальные в виде выписей и списков. Но вот в Никоновской летописи начала 16 в., содержащей фрагменты рязанского летописания, Шишевский лес упоминается. Или летопись никакой ценности не имеет? Тогда стоит обосновать точку зрения – почему?

«Но тогда почему, где-то через 62 года после сражения, лес в районе р. Шиш называется Глебовским. – вопрошает автор и приводит выдержку из жалованной грамоты Солотчинскому монастырю 1427/1456: «И в Глебовском лесу вотчина бортенноя и т.д.». Воля ваша господин хороший. Вот в Сараевском районе за речкой Вердой есть лес «Орешник» – в окружности примерно 1 – 1,5 км, а по соседству – Можарский лес (Костюковская дача), который тянется от речки Брусяной по правому берегу реки Пары на добрые 80 верст чуть ли не до села Тимошкина Шиловского района. Но никому и в голову не приходит, что Орешник и Можарский лес – это одно и то же. В указанной жалованной грамоте Солотчинскому монастырю нигде речка Шиш не упоминается. Хоть его сверху вниз читай, хоть снизу вверх. Так с какого бодуна вы взяли, что Шишевский лес и Глебовский это одно и то же?

При этом в примечании к публикации грамоты написано: «Грамота писана на широком листе, сильно затертом, бойкой приказной скорописью второй половины 17 в. Видя древнюю печать и новое письмо, Муханов (первый публикатор) заметил: «Не понимаю, почему почерк нов». Водяной бумажный знак 1690 – 1690-х гг. – голова шута в колпаке с бубенцами…. Учитывая сказанное и несомненную принадлежность бумаги концу 17 в., приходится признать настоящий список сфабрикованным в монастыре на основе имевшегося материала (может быть изветшавшего), при этом к новому списку постарались прикрепить старую печать». Почему автор опуса «скромно умолчал» об этом примечании? Не потому ли, что его разглашение подрывает всю его «горе-гипотезу»?

Наконец, Глебовский лес совершенно четко и однозначно локализуется с помощью писцовых книг Шацкого уезда 1617 (письма и меры кн. Леонтья Шаховского и дьяка Бажена Степанова), «Планов генерального межевания» и межевых карт А.И.Менде Тамбовской губернии, где он обозначен под № 235. Он и сейчас существует, этот лес, но только не там, где его «изображает» на приложенной самодельной карте автор бредового опуса. Этот лес начинается за рекой Тырницей у села Остро-Пластиково Чучковского района и тянется вдоль границ Шиловского и Касимовского районов в меридиональном направлении верст на 100 до села Шостье Касимовского района. И никогда этот лес не писался по левому берегу р. Тырницы (там, где в нее впадает приток Шиш), ни тем более в районе сел Задубровья и Заполья, куда его по каким-то своим причинам помещает автор опуса-фальсификации.

Автор бессовестно ЛЖЕТ, объявляя лес в центральной части современного Шиловского района «Глебовским». Этот лес издревле назывался Липским и дал название известной Липской засеке, части Большой засечной черты, прошедшей в этих местах в 16 в.

А как же выпись из писцовых книг 1563 письма и меры Григория Плещеева и Киприяна Дедевшина с товарищами, в которых «за Глебовским лесом детей боярских вотчины и выслуги: село Шилово на реке на Оке. . »? То есть, грамота ясно указывает, что с. Шилово находится за Глебовским /Шишевским/ лесом»? – спросит внимательный читатель. То, что Глебовский лес и Шишевский не одно и то же и находились на достаточном удалении друг от друга, я думаю, из вышесказанного понятно. Посмотрим теперь, каким образом село (ныне пгт) Шилово оказалось «за Глебовским лесом». Все дело в особенностях русской письменности и картографии 16 в.

Напомню: русское (и славянское вообще) письмо характеризуется расположением букв, слов и, соответственно, чтением: слева – направо и сверху вниз. В китайской, арабской и многих других типах письменности, например, расположение знаков письма совершенно другое. Касательно картографии замечу, что в Древней Руси уже в начале 16 в. существовали планы и карты местности. Об этом, в частности, упоминает С.Герберштейн. А если учесть, что российская культура очень многое заимствовала из Византии, культура которой была основана на античных образцах, также не подлежит сомнению, что на Руси карты и планы местности были известны и ранее свидетельства Герберштейна. Составители писцовых книг просто по факту своей работы были обязаны использовать какие-то планы местности. Вопрос в их ориентации. Что бралось в них за точку отсчета.

И вопрос не праздный. Карты арабских путешественников и географов эпохи средневековья, например, были ориентированы на священный город мусульман – Мекку, то есть юг на них располагался вверху, а север – внизу. Карты западноевропейских картографов во многих случаях также были ориентированы на юг (в сторону Иерусалима), или на восток (в сторону Рая, откуда ждали второе пришествие Христа). Но со временем, карты Западной Европы стали все чаще ориентировать на север (в сторону Полярной звезды), чему немало способствовали распространение компаса и успехи мореплавания. На Руси (и в Византии) большинство карт вплоть до конца 16 в. было ориентировано строго на юг. Достаточно вспомнить «Список городов дальних и ближних» конца 14 в., который, по сути, и является пояснением к одной из таких несохранившихся карт: в нем города Руси перечислены именно так, как будто карта «читалась»: слева (восток) направо (запад), и сверху (юг) вниз (север). То есть «Список городов» ясно показывает, что в представлении древних русских картографов юг находился вверху карты, а север – внизу. Документально зафиксированное появление компаса в России относится к концу 16 в. А вот «Книга Большому чертежу» 1627 и все последующие карты России имеет уже традиционную для Западной Европы ориентацию на север.

Все это вещи общеизвестные. Теперь представим себя на месте «Григория Плещеева и Киприяна Дедевшина с товарищами». Перед нами карта Рязанской области. Перевернем ее так, чтобы вверху был юг, в внизу – север. Именно так, как видели карту или план местности, и «читали» ее люди середины 16 в. Тогда слева (на востоке) мы увидим Глебовский лес, а «за Глебовским лесом» (справа, на западе) – села Шилово, Заполье и Задубровье. Даже если у «Григория Плещеева и Киприяна Дедевшина с товарищами» не было никаких планов местности, все равно по традиции ими использовалась южная ориентировка. Так писец Федор Чеботов, при описании межевой дачи села Конобеево в начале 17 в., делит ее на «польную» (левобережье Цны) и «лесную» (правобережье Цны) стороны и употребляет выражение «за рекою за Цною с польной стороны» – хотя для нас, привыкших к северной ориентировке на местности, – «за рекою за Цною» будет располагаться как раз лесная сторона.
 
Знал ли об этом шиловский краевед, сочинявший свою «историко-фантастическую повесть», наполненную подтасовками и фальсификациями? Если не знал – возникает вопрос, а историк ли он вообще? Если знал и умолчал (как в случае с фальсифицированным «Родовым письмом Шиловских» или с Жалованной грамотой Солотчинскому монастырю) – то значит, сознательно ЗАНИМАЛСЯ ОБМАНОМ читателя.

И последний маленький штрих ко всей этой «локализации» Шишевского леса. Автор пишет, что нигде более, кроме как в Никоновской летописи, он не упоминается. Это НЕПРАВДА. Или полуправда. В писцовых и межевых книгах Шацкого уезда 1617 письма и меры князя Леонтия Шаховского и дьяка Бажена Степанова, опубликованных в 2014 историком-архивистом И.П.Алябьевым, при описании границ (меж) поместья Данилы и Исая Ондреевых детей Протасьевых в селе Старое Пластиково, упоминается Шишевское поле, возникшее, по-видимому на месте Шишевского леса (все таки 300 лет прошло, и на вновь осваиваемых землях леса вырубали):

«Да Данилову ж поместью Протасьева трети села Старово Пластикова учинена межа брата ево с Ысаевым поместьем Протасьева з двема третями села Старово ж Пластикова вдоль Мокренского поля, едучи ис села ис Пластикова, на горе, на околице столб, на нем грань, а от столба на столб, а на нем две грани, а у столба яма, а от столба и от ямы на враг на Хмелинской на дуб, а на нем две грани, да по Хмелинскому врагу вверх на волху, что стоит во враге на источке, на ней две грани, а с волхи на дуб на истоке ж, а на нем две грани, а от дуба на осину, да на липу, что стоят в полугоре, а на них две грани, а с осины и с липы на дуб на накляпой, а на нем две грани, а от дуба меж врагом на дуб же, а на нем две грани, а з дуба на Дьякову поляну, а посеред Дьяковой поляны дуб, а на нем грань, по Мокренскому полю к селу к Пластикову, направе земля Данилы Протасьева, а налеве земля Исая Протасьева, да в другом поле учинена межа в ШИШЕВЕ ПОЛЕ, едучи от речки Несовки к речке к Ряполовке на столб, а на нем грань, на праве земли Исая Протасьева, а налеве земля Данила Протасьева».
 
ТАГАЙ. СРАЖЕНИЕ У ШИШЕВСКОГО ЛЕСА. В разделе своего «произведения», посвященному самому сражению у Шишевского леса автор в целом следует летописному рассказу. Но, только в целом! Как известно, дьявол кроется в деталях. И как раз эти детали автор нещадно перевирает. Так, автор неоднократно называет Тагая «сильным ханом». Это ложь! Ханом в Орде мог быть только потомок Чингис-хана, Чингисид. Тагай таковым не являлся, и летописец называет его «князем ордынским». Казалось бы, маленькая деталь, которая решительным образом все меняет. С точки зрения хана и князь Олег, и князь Тагай были вассалами, «улусниками». Но рязанский князь признавал верховенство хана и исправно выплачивал ему дань, а вот Тагай был мятежником, восстал против ханской власти, захватил «Наручадъ и тамо самъ о себе княжаще». То есть поражение Тагая было желанным для ордынского хана, кто бы им не являлся. Наказывать князя Олега за это не стоило, наоборот, его следовало благодарить за разгром «мятежника». И мы видим из летописи, что никакого наказания и не последовало.

Наоборот, вслед за разгромом мурзы («князя») Бегича на реке Воже, в котором дружины князя Олега даже не участвовали, но которое произошло на территории Рязанского княжества, тут же последовало наказание – ордынский набег, опустошивший всю Рязанскую землю.

И еще момент. Русские князья, и не только рязанские, но и более могущественные московские, избегали открытой конфронтации с центральной властью Золотой Орды, с ордынскими ханами, с потомками Чингиса. Летописцы называли ордынского хана не иначе, как «Царь». Дмитрий Донской, например, долгое время колебался перед тем, как вывести войска против Мамая. И это несмотря на то, что Мамай, как и Тагай, был всего лишь «князем ордынским». Но Мамай являлся временщиком, захватившим власть в Орде и управлявшим ею от лица марионеточных ханов-царей Чингисидов, один из которых всегда находился при нем. Считают, что большое влияние в этом отношении на Дмитрия Донского оказал преподобный Сергий Радонежский. Не последнюю роль в том, что Дмитрий Донской открыто выступил против Мамая сыграл, по-видимому, и тот факт, что до него дошли известия о появлении за Волгой, а затем на Дону, законного хана – чингисида Тохтамыша. Разгром Дмитрием и русскими полками Мамая на поле Куликовом для Тохтамыша был подарком судьбы: его главный соперник в Орде был значительно ослаблен. И главной причиной «Тохтамышева нашествия» 1382, завершившегося сожжением Москвы, была отнюдь не победа Дмитрия Донского над Мамаем в Куликовской битве, а то, что великий князь московский Дмитрий прекратил выплату дани в Орду. То есть на тот момент Дмитрий Донской в глазах хана сам стал мятежником.

Называя Тагая ханом, то есть «царем» автор шиловского опуса действует как мелкий карточный шулер, имеющий на руках шестерку и подменяющий ее тузом. Получается, что князь Олег со своей дружиной победил САМОГО хана. Что является ложью, единственная цель которой – возвеличить региональный конфликт на границах Руси до общерусского значения.

Еще одна ЛОЖЬ автора: «Князь Олег впервые в русской истории с момента начала ордынского ига, объединил для сражения в открытом поле воинские силы нескольких русских княжеств». Суть этой лжи в том, что автор «опускает» тот факт, что 14 в. – эпоха феодализма. И войско любого великого князя, тверского, московского, рязанского и т.д. состояло не только из собственной дружины, но и дружин удельных князей. Бояре приходили в княжеское войско тоже не в одиночку, а в сопровождении вооруженных «холопей». Возьмите любой более-менее крупный поход великого князя в 12, 13, 14 или 15 вв. и вы всегда и везде встретите удельных князей, принимающих в нем участие. Вспомним, например, походы Святополка и Владимира Мономаха на половцев. Или выступление того же переяславского князя Дмитрия Александровича и тверского князя Михаила Ярославича против ордынцев. А Тит Козельский и Владимир Пронский по отношению к князю Олегу были удельными князьями. Он для них был «отцом» и в смысле вассального подчинения и по родству: они приходились ему зятьями и были женаты на его дочерях или сестрах.

Не совсем понятны и следующие пассажи шиловского автора: в главе о локализации Шишевского леса и далее, в месте, где он описывает нападение татар Тагая на Рязань отмечено, что местность к югу от реки Оки представляла собой сплошные леса и татары Тагая «крались тайгой» к Рязани, а в главе, где он описыывет само Шишевское сражение, сказано, что «битва произошла не в лесу. Ещё Ключевский В. О. подчёркивал «. . . южная степь . . . начиналась скоро за Старой Рязанью на Оке». Автору-сказочнику стоило бы определиться все же, что было к югу от Оки – тайга или южная степь?

Совершенно фантастически выглядят положения автора, о том, что в сражении участвовали воеводы Шиловские и Глебовские. Об этом никаких данных нет. А «полет фантазии» следует оставить для художественной литературы, а не для статьи-исследования. То же самое касается факта о якобы взятом в плен татарине-очевидце, который поведал летописцу о том, что Тагай, разбитый в сражении «во страсе и трепете мнозе быв и недоумевся, что сътворити, видя всех своих татар избиенных, и тако рыдаа и плача и лице одираа от многиа скорби». Данная запись была возможна, только при захвате в плен очевидца описываемого случая. – сообщает автор-сказочник. Между тем данная фраза почти целиком – фразеологический оборот, фигура речи, часто употребляемая по отношению к потерпевшим поражение противникам Руси летописцами: они всегда бегут «во страсе и трепете», не зная, что делать (недоумевся, что сътворити), «и тако рыдаа и плача и лице одираа от многиа скорби».
 
Описывая Шишевское сражение, автор вскользь упоминает бродников, якобы принимавших в нем участие и добивавших разбитых татар. Сведений об этом летописные рассказы не содержат. Интересно другое: именно хорошо известные летописцам 13 – 14 вв. бродники, а не выдуманные автором «шиши» были настоящим населением пограничных со степью Русских земель и выполняли, отчасти, ту самую сторожевую службу, которую автор приписывает шишам, чудесным образом перенесенным им из века 17-го в век 14-й. Но так как бродники не вписываются в бредовую концепцию автора Шиши – Шишевский лес – Глебовский лес – Шилово, то и внимания никакого автор им не уделяет. Как будто их и не было в то время. Так, появились на минутку, чтобы истребить бегущих татар. Но, конечно, вместе с шишами под руководством воеводы Глебова. А как же иначе.

И, наконец, последний штрих ко всей этой фантасмагории шиловского разлива. Автор как открытие сообщает, что сражение у Шишевского леса произошло в действительности у села Задубровья Шиловского района на речке Ярославке…. И этим полностью противоречит сохранившимся письменных источникам. Во-первых, лес к югу от Задубровья издревле носил название Липский, а не Шишевский или Глебовский. Засечную черту в этих местах стали возводить еще в 1530-е гг. И она по названию леса получила название – Липская засека. Во-вторых, выражение «подъ Шишевскимъ лесомъ, на Войне» можно перевести только как на речке Войне. Именно такое выражение используется в академическом переводе Лицевого летописного свода. Если бы имелся ввиду город Воинь, то, согласно правилам русского языка, использовался бы предлог «у» – у Воина. Мы говорим (и наши предки говорили) на Оке, на Цне, на Шаче, но у Москвы, у Рязани, у Шилова. Нельзя сказать сражение произошло под Шишевским лесом на Шилово (Воино).

Значит, все попытки «локализации» града Воино, или Воинского уезда, бессмысленны. Они просто не имеют отношения к Шишевскому сражению. Искать надо было речку Войню, которая возможно уже исчезла, или сменила название. И искать в районе того самого Шишевского поля, которое упоминается в Шацких писцовых книгах. Возможно, не река Шиш дала название Шишевскому лесу, а, как часто это бывает, Шишевский лес и Шишевское поле дали название реке Шиш, которая раньше носила название Воиня.

Может быть, более продуктивным было бы не заниматься созданием сказок и враньем вокруг Шишевского сражения, а задуматься над его настоящей проблематикой. Например, найти ответ на вопрос, как Тит Козельский поспел на Шишевское сражение? От Рязани до Козельска около 360 км, то есть 5 дней хода для конного гонца. Добавьте к этому время, необходимое Титу, чтобы собрать дружину (тех же бояр с вооруженными холопями), и время, необходимое ему, чтобы с дружиной пройти уже 480 – 500 км до места сражения (еще не менее 8 – 10 дней хода коннице с обозом). Тагай, даже учитывая медленность передвижения полона пешим порядком, должен был делать не менее 25 км в день. То есть от Рязани до границ с Мордовской землей ему надо было идти 4 – 5 дней…

О ЗНАЧЕНИИ ШИШЕВСКОГО СРАЖЕНИЯ. Что касается значения Шишевского сражения. О нем можно судить, во-первых, по значимости фигур в нем участвовавших, во-вторых, по последствиям, которые оно имело. При всем уважении к Олегу Рязанскому, он всю свою жизнь был верным улусником татарских ханов. Иначе в то время, учитывая материальные ресурсы и географическое положение Рязанского княжества, и быть не могло. Титул «великого», который носил Олег Рязанский, в это же время носили еще 4 князя: Смоленский, Тверской, Московский и Нижегородский. Тагай также, даже будучи в оппозиции к центральной власти, не представлял для нее большой опасности. Главные перипетии борьбы в Орде (оказавшие решающее влияние и на Русь) в это время развертывались между Мамаем и Тохтамышем. Поэтому события 1365 г. можно оценить только как региональный вооруженный конфликт.

Когда автор сообщает, что Шишевское сражение являлось первым, выигранным у татар, то надо добавить – первым, выигранным РЯЗАНЦАМИ. И только в контексте истории Рязанского княжества оно и имеет большое значение. Действительно, с этого времени разрозненные грабительские шайки многочисленных ордынских «князей» и «царевичей», приходившие на Рязанскую землю, стали получать отпор. Но в общерусском масштабе это сражение мало что изменило: крупные татарские набеги, особенно возглавляемые ханами (царями) или «князьями» хана, по-прежнему сжигали и Рязань, и Москву. Не было и не могло быть у Шишевского сражения никакого «примерообразующего» значения, ибо оно было не первым, и не последним, а одним из многих выигранных русскими дружинами у татар.