Журавлиный май

Сирень пьянит восточным ароматом.
Цветов каскады пенятся в ветвях.
Теряя свежеть утра и прохладу
Ласкает ветер листья на кустах.

В прозрачном воздухе протяжно тает
Крик журавлей, летящих в вышине.
Размахом крыльев в мае пробуждает
Печаль сердечную во мне.

Их клин напоминает о солдатах,
Принявших в сорок первом первый бой.
И сорок пятом мелом написавших:
«А если нужно, мы придём ещё!»

На серых крыльях в небо ветераны
Взлетают, удлиняя клинный строй.
Ломает стены лжи и будит память.
Крик журавлиный плачевой.

Объединил в себе весны прохладу,
Жар солнца, радость и печаль,
Погонов золото, цветы и танки.
Победный, журавлиный, тёплый май.

Может быть, я не замечала раньше.
Может…
Может быть, показалось.
Может…
Придумала…
Да…И такое возможно.
Человек замечает что хочет, а не то, что на самом деле…
Всё возможно…
Но всё же…
Всё чаще в небе вижу журавлей.
Весной.
Ровной «птичкой» рассекающих небо.
В детстве мы так и говорили: «Птичкой». Где-то прятались слова «клин», «ви»…
Журавли были редкостью. Не музейной…но всё же.
Воробьи, синички, трясогузки, вороны, ласточки и сороки были всегда рядом. Трещали по утрам. Купались в пыли. Устраивали баталии за еду и место под солнцем.
Журавлей мы видели только на картинках.
А потом…
Вдруг…
Нежданно-негаданно…
Голосом Бернеса…
«…а превратились в белых журавлей»…
Мы поверили.
В тот же миг. Как услышали.
Песня тронула душу. Застряла в сердце занозой. Острой, шершавой и тревожной.
А как иначе? Глаза, тембр, слова, мелодия…Искренность и эмоции плеснули такой волной, что сердце замерло.
Замерло, остановилось и застучало снова после долгой паузы.
И что мы? Стали глядеть в небо.
Мало-мальская кучка птиц заставляла биться сердце в три…нет…четыре раза быстрей.
Журавли?
Нет?
А эти?
И вот…
Протяжный, достающий до самых пяток крик, ответил на все вопросы и расставил всё по местам.
Птицы, раскинув крылья, пересекали небо. Равнобедренный треугольник медленно гладил синь. Мы не видели взмахи крыльев. Зато слышали долгое «кууры-лыы…кууур-лыы…кууурлыыыы».
Мы тянулись за этим звуком в высь. Цеплялись взглядом за острый угол верхушки клина. Пока птицы не превратились в еле различимые точки.
Только после этого ощутили запах горячего песка, знакомый аромат сирени, торопливый говор воробьёв…
Кто видел журавлиный клин, тот чувствует, куда стремится он, о чём курлычет.