Когда садится солнце

Они ехали по старой трассе, знакомой до боли. Пятьдесят лет назад они уже катили по этому шоссе на той же самой машине — сверкающем голубом «Шевроле», который Джордж холил и лелеял все эти годы. В этот раз поездка имела особый смысл: золотая свадьба. Повторение их первого путешествия. Уютный большой дом, вечно наполненный суетой, голосами внуков, приехавших на лето, хлопоты с немаленьким хозяйством. Все подождет. Только он и она, как тогда, пятьдесят лет назад.

Дорога тянулась между холмами, уходя за горизонт. Закат окрасил небо в багряные и золотистые оттенки, создавая иллюзию, будто они плывут сквозь раскалённое время. Ветер играл в приоткрытом окне, приятно перебирая седые волосы Джорджа.

Хелен сидела рядом, держа руки на коленях, аккуратно сложив пальцы. Её светлые волосы были собраны в тот же пучок, что и тогда, а на губах играла лёгкая улыбка. В её глазах отражались полосы летящей навстречу дороги. Иногда она указывала на знакомые места, голос её звучал мягко, с той же милой сердцу интонацией, что и много лет назад.

— Помнишь, как мы остановились здесь тогда? — сказала она, указывая на поворот. — Мы любовались закатом, а ты нарвал мне полевых цветов.

— Конечно, помню, — Джордж улыбнулся. — А ты смеялась и говорила, что я совсем не умею составлять букеты.

Она засмеялась, и он почувствовал, как тепло разливается в его груди. Всё было так же, как тогда. Эти моменты были бесценны.

Они остановились у старого моста, где пятьдесят лет назад фотографировались на фоне реки. Тогда вода бурлила внизу, отражая солнечные лучи. Теперь течение было медленнее, круглые камни выступали над поверхностью.

— Здесь ты сказал мне, что любишь меня, — улыбнулась Хелен.

— Я говорил это тысячу раз, — Джордж взял её руку. — И буду говорить ещё столько же.

Её пальцы были холодными. Не просто прохладными, а по-настоящему ледяными. Он посмотрел на неё с лёгким беспокойством, но она лишь мягко сжала его руку, глядя на реку.

— Река изменилась, стала спокойнее, — заметил он, достав из машины плед и накидывая ей на плечи.

— Или мы стали другими, — ответила Хелен.

Когда вечер опустился на дорогу, они остановились поужинать в придорожной закусочной. Закусочная была почти пустой, за прилавком стояла молодая официантка, с усталым видом вытирая стаканы. Джордж сделал заказ, но когда официантка вернулась, поставила на стол только одну тарелку.

— А жене вы ничего не принесли? — спросил Джордж.

Официантка смутилась, огляделась и пробормотала:

— Простите, сэр… Вы не сказали, что кого-то ждете.

Джордж замер. Молодежь стала совсем невыносима. Эти дурацкие шутки у них, кажется, называются троллинг. Или пранк? Кто их разберет. Еще и на телефон снимают, наверняка, для Тик-Тока.

Пальцы в раздражении сжали край стола, но Хелен улыбнулась ему, как ни в чём не бывало.

— Всё в порядке, милый, я не голодна, — произнесла она. Джорджу показалось, что голос Хелен прозвучал глухо, как будто доносился издалека. Едва разобрал ее слова. «Возраст берет свое, — подумал Джордж. — Наверно пора покупать слуховой аппарат»

Позже, уставшие от дороги, они, наконец, добрались до того самого мотеля, в котором останавливались в первую ночь после свадьбы. Солнце давно село за холмы, возвышавшиеся на западе. Старый мотель выглядел точно так же, как и полвека назад. Даже буква в неоновой вывеске над входом так же гасла и загоралась, раздражая глаза голубым мерцанием. Джордж вспомнил, как подумал тогда, что хозяевам надо бы пригласить электрика. Видимо, до сих пор зовут и никак не дождутся.

Старик чувствовал усталость. Столько часов за рулем в его возрасте выдержать нелегко. Но усталость была приятной — как после долгого, насыщенного дня, проведённого с любимым человеком. Только где-то глубоко в душе что-то кололось, что-то не давало покоя. Как крошечная заноза в пальце, которая и не мешает вовсе, если ее не задевать.

Ночью он проснулся от странной тишины. Не было звуков проезжающих по оживленной круглые сутки трассе машин, исчез звук кондиционера, который он включил перед сном. Воздух в номере был неподвижен, как будто и сам замер в ожидании. Хелен сидела на краю кровати, спиной к нему. Её плечи были напряжены, спина — выпрямлена, словно она не просто сидела, а застыла в этой неподвижности и тишине, охватившей мир вокруг.

— Дорогая? — позвал он. Голос предательски сорвался на старческий хрип.

Она медленно повернулась. Лицо её было мягким, но взгляд… В этом взгляде было что-то неуловимо чуждое. Её глаза казались глубже, чем раньше, темнее, наполнены бездонной тишиной.

И тут воспоминания нахлынули на него волной. Он вспомнил тот день… День, когда они ехали по этой дороге в прошлый раз. Вспомнил, как всё оборвалось в одно мгновение: визг тормозов, вспышка фар, удар… И темнота. Потом – похороны. Цветы. Глухая тишина дома без неё.

Нет. Этого не может быть. Она здесь. Он видит её. Чувствует её запах. Но что-то в ней неуловимо… неправильно.

И ещё — что-то, что он всегда пытался забыть.

Полупустая бутылка в бардачке. Привкус виски на языке. Как он сказал ей, что всё под контролем. Как рассмеялся, когда она попросила его сбавить скорость. Он забыл. Он заставил себя забыть. Потому что если он вспомнит — он никогда себе этого не простит.

Джордж судорожно втянул воздух. Сердце бешено заколотилось. Он резко сел в кровати и уставился на неё.

— Хелен… — его голос дрожал. — Ты ведь… Ты ведь погибла тогда…

Она молча смотрела на него, а затем медленно склонила голову на бок, как будто сама пыталась понять, что он говорит. В этот момент за окном мелькнули фары проезжающей машины, на секунду ярко осветив её лицо.

Оно было бледным. Слишком бледным. Губы стали потрескавшимися, будто высохшими, кожа чуть восковая… и в глубине её глаз не было отражения.

Джордж вскочил и бросился к выключателю, вспыхнул свет. Комната была пуста.

Он стоял, тяжело дыша, чувствуя, как стены мотеля давят на него. Машина. Поездка. Всё было так реально… Но кто тогда сидел рядом с ним? Кто говорил с ним, смеялся, показывал знакомые места?

В этот момент он услышал звук. Легкий шорох позади.

Джордж медленно повернулся. Сердце пропустило удар, потом в груди чудовищной болью разлился огонь.

На кровати сидела Хелен. Теперь её улыбка была другой. Она больше не выглядела знакомо. В этой улыбке не было тепла, только странная, бездушная пустота.

— Мы не закончили нашу поездку, любимый, — прошептала она.