К 225-летию Евгения Баратынского

«Поздравляю вас с будущим, ибо
у нас его больше, чем где-либо!»
Е. Баратынский
Николай Тюрин
Член Союза литераторов России
               
225-летию поэта Е. А. Баратынского
Предтеча всего

    Счастливый случай, а именно покупка одной редкой книжицы, натолкнул меня на написание данной статьи. Впрочем, обо всём по порядку.
     В 2013 году с рядом единомышленников я посетил в Умётском районе Тамбовской области усадьбу Баратынских «Мара», где родился замечательный русский поэт Евгений Абрамович Баратынский. Точнее, мы посетили то немногое, что от неё осталось.
     О таланте Баратынского написано достаточно много и точно, поэтому мне, небаратыноведу, нет смысла переписывать чужие слова. Упомяну лишь, что сам Пушкин высоко оценивал поэзию Баратынского, выделяя его из широкой плеяды современников. Что касается меня самого, то мне глубоко по душе лиричность стиха Баратынского и меланхолическая грусть его одухотворённых строк.
     В тот памятный день было безоблачно, и осеннее солнце ласково пригревало. Мы высадились на возвышенности, откуда открывался изумительный вид на тамбовские просторы. Хорошее место выбрали господа Баратынские для своего имения. Правда, до наших дней оно не сохранилось, и лишь развалины некрополя напоминают нам о бывших хозяевах округи. Остатки расколотых могильных плит Баратынских меня неприятно поразили. Не заслужил поэт такого отношения со стороны земляков. Как известно, русский бунт беспощаден, потому и не уцелело родовое гнездо поэта, сожжённое и разрушенное до основания во время Октябрьской революции. Но эти могилки его матери и других родственников… Кому они помешали? Что испытывали те вандалы, уничтожая память о звезде русской поэзии?
     Я разулся и босиком бродил по пожухлой траве среди остатков могильных плит, через кожу ступней вбирая в себя память многострадальной земли. Мне кажется, что мои ноги и сейчас чувствуют траву с погоста, а в моей голове всплывают яркие образы знакового для России места.
     Уже вернувшись в Мичуринск я, переполненный противоречивыми чувствами, написал стихотворение «Памяти Баратынского».

В надежде уйти от кошмара
В ворохе псевдоискусств,
Я ехал с волнением в Мару,
Наполненный благостных чувств.

Там бегал поэт Баратынский
Мальчишкой по дивным холмам…
Теперь словно конник ордынский
Пронёсся по этим местам.

Такого позора не знать бы.
Губителен огненный вал:
Разграблена, стёрта усадьба,
Кладбище разрушил вандал.

Где был уголок вдохновенья,
Невинно жила красота,
Остались укором каменья
И режущая пустота.

Неужто ль мы предали знамя,
Стремясь убежать от сумы?
Неужто ль погашено пламя
И тьма поглощает умы?

Нас долго дурманили пошлым
И ложью с разных сторон.
Народ, позабывший о прошлом,
Без будущего – обречён!

Пусть шепчут: поэза не в моде,
Сегодня не те времена, –
Но жив Баратынский в народе!
И Пушкин – «надеть ордена»!

Я возвращался доволен,
Что отдал поэту поклон.
Мне слышался звон колоколен,
Надежды серебряный звон.

     Удивительно, но эта тема нашла для меня продолжение в США, а точнее – в Нью-Йорке. Этот город, потрясающий своей мощью и надёжностью, всегда притягивал известных эмигрантов из России. Здесь жили конструктор вертолётов Игорь Сикорский, композитор Сергей Рахманинов, скульптор Эрнст Неизвестный, художник и философ Святослав Рерих и другие знаменитые личности. Ярким представителем советской (это я её так называю – автор) эмиграции является выдающийся поэт Иосиф Бродский. Он уже в эмиграции в 1987 году получил Нобелевскую премию по литературе «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии». На мой взгляд, поэзия Бродского философична и непроста, и понять её можно иногда только после третьего или пятого прочтения. Но талант его безусловен.
     В Нью-Йорке жил и работал ещё один оригинальный русский писатель – Сергей Довлатов, талант которого раскрылся именно в Америке. Довлатов был другом Бродского, и частенько они проводили длинные вечера в культовом ресторане «Русский самовар» за беседами о возвышенном под русскую водочку. Этот ресторан и сегодня помнит русских гениев и время от времени устраивает литературные вечера в их память. Мне тоже неоднократно довелось в них участвовать и должен отметить, что русская поэзия в США живёт до сих пор.
     А вот теперь, собственно, перейдём к Евгению Баратынскому. В начале января этого года в интернете я увидел анонс, что в одной из галерей Манхэттена будет демонстрироваться фильм Елены Якович «Жизнь нелегка. Ваш Сергей Довлатов». Конечно, я не мог упустить такого случая и купил билет. На показе присутствовала сама режиссёр и отвечала на вопросы публики.
     Елена Якович известна своими фильмами «Брестское гетто», «Прогулки с Бродским», «Мир после Освенцима» и другими. Она лауреат премии «ТЭФИ» и призёр многих российских и зарубежных кинофестивалей. Елена сняла документальные фильмы о Василии Гроссмане, Анне Ахматовой, Андрее Сахарове, Иосифе Бродском и других выдающихся людях.
     Фильм о Сергее Довлатове привёл меня в полный восторг. Я не просто узнал много нового о писателе, чего нет в официальной биографии, но и будто бы повидался с ним. Ведь последний раз я говорил с Сергеем на кладбище «Маунт Хеброн» в районе Нью-Йорка под названием Квинс.
     На этом показе Елена Якович продавала свою книгу «Прогулки с Бродским и так далее», написанную по сюжету её одноимённого фильма, снятого в Венеции в 1993 году.
     У Бродского было три любимых города: это Ленинград, где он родился, вырос и начал писать стихи; это Нью-Йорк, где он состоялся как крупнейший поэт своей эпохи и умер на вершине славы, и это Венеция – город, который он безумно любил и на земле которого нашёл свой последний приют.
     С небольшим приключением я приобрёл драгоценный экземпляр и, вернувшись домой, углубился в чтение.
     Конечно, я знал, что Евгений Баратынский являлся любимым русским поэтом Иосифа Бродского. Но проведение великолепно! Книгу украшает информативная глава под названием «Баратынский на набережной неисцелимых». Здесь надо пояснить название главы. В средние века в Венеции свирепствовала чума. Безнадёжных больных выносили из госпиталей умирать на набережную, а уже потом вывозили на кладбища. Вот народ и прозвал это скорбное место «набережной неисцелимых», хотя сейчас она имеет совершенно другое название.
     В том далёком девяносто третьем году Бродский со съёмочной группой из России прогуливался по этим дорожкам и давал своё обширное интервью, растянувшееся на несколько дней.
     Дадим слово самому Иосифу Александровичу.
«Я думаю, что Баратынский серьёзнее Пушкина. Пушкин не всякого спасает (речь идёт о творчестве – автор). И не каждого устроит. Если уж на то пошло».
     Не будем заострять внимание читателя на сравнениях. Бродский имел полное право выразить своё мнение. Так он видел. А вот дальше в беседе Бродский заявляет, что считает одним из самых гениальных стихотворений «Финляндию» Евгения Абрамовича и цитирует по памяти:

В свои расселины вы приняли певца,
Граниты финские, граниты вековые.

     «Но самое великое стихотворение Баратынского, – заявляет дальше Бродский, – это «Дядьке-итальянцу». Человеческое его содержание феноменально».
     И Иосиф Александрович восклицает: «Нет, что он там про Байрона пишет! Что пишет про Наполеона!» И продолжает: «Эти стихи ужасно интересны… Баратынский первый, который переводит географию в реальность, то есть он пользуется ей буквально. Он описывает реальный мир. Баратынский из них (русских поэтов) самый трезвомыслящий господин. Это поразительные стихи. В них колоссальный чисто поэтический пророческий элемент. Он предтеча всего. Сюрреализма, как это не называй. У него стихи есть замечательные о смерти как устроителе всего на свете».
     И Бродский снова цитирует:

Даёшь пределы ты растенью,
Чтоб не покрыл гигантский лес
Земли губительною тенью.
Злак не восстал бы до небес.

     «Поразительные стихи по нагрузке. Это навсегда. Это о смерти».

Когда возникнул мир цветущий
Из равновесья диких сил,
В твоё храненье всемогущий
Его устройство поручил.

     Иосиф Бродский, как оказалось, знал наизусть много стихов Баратынского и рад был представившейся возможности их процитировать перед съёмочной группой. Заметьте, не свои!
     И вот теперь благодаря Иосифу Александровичу мы снова вернёмся в Мару.
     Бродский заявляет своим собеседникам: «А самые замечательные его стихи знаете какие? И вообще самые замечательные русские стихи. «Дядьке-итальянцу» – это второй раз. А первый раз – это «Запустение», где Баратынский вспоминает об отце и о своём последнем посещении этого их родового имения Мара. Приехав сюда спустя долгое время, он находит, что имение, где он рос в детстве, разрушено, и так далее. И вдруг он говорит… Послушайте эти строчки.

Но здесь ещё живёт его доступный дух;
Здесь, друг мечтанья и природы,
Я познаю его вполне.
Он (отец) вдохновением волнуется во мне,
Он славить мне велит леса, долины, воды;
Он убедительно пророчит мне страну,
Где я наследую несрочную весну,
Где разрушения следов я не примечу,
Где в сладостной тени невянущих дубров
У нескудеющих ручьёв
Я тень священную мне встречу.

     Он это про отца пишет, да? Это фантастические стихи».
Вот так! Не больше и не меньше. «Великие», «замечательные», «фантастические» стихи Евгения Баратынского из уст не менее классного, если так можно выразиться, поэта Иосифа Бродского.
          Я благодарен Сергею Довлатову за мой путь к этой статье, Иосифу Бродскому за  точную оценку поэзии моего великого земляка и Елене Якович за увековечивание наших талантов. Добавлю, что мне довелось учиться в том самом бывшем дворце графа Воронцова в Санкт-Петербурге (в мою бытность Ленинграде), где в Пажеском корпусе учился Евгений Баратынский. Воистину удивительны тропинки судьбы!
     В этом году Россия празднует 225 лет со дня рождения Евгения Абрамовича Баратынского. Уже много лет ведутся разговоры о восстановлении родового имения поэта. Хочу выразить робкую надежду, что знаменитая «Мара» воскреснет, а  «Запустение» не будет гимном разрухи и забвения. Поэт достоин большего!


    
5.01.2025