Рассказ рассвет памяти 80-летие великой победы

80-летие Великой Победы, 9 мая 2025.

Ночь накануне Дня Победы выдалась на Бали тихой и жаркой. Под тёмным небом, усыпанным южными звёздами, я сижу на террасе балийской виллы в самом сердце Убуда и вслушиваюсь в неспешный шум цикад. Вокруг покой: спят крепким сном мои соседи, умолкли даже капризные кошки, лишь тёплый ветер неспешно шевелит листья пальм. Но во мне самом сейчас нет покоя. На исходе четвёртого месяца моего пребывания вдали от Родины я особенно остро чувствую голос родовой памяти. Сегодня — канун Дня Победы, в этом году исполняется ровно восемьдесят лет с того майского утра, когда мой народ встретил Победу. И хотя до рассвета ещё далеко, память уже терзает меня, напоминая, кто я и откуда.

Передо мной на журнальном столике раскрыт потёртый кожаный блокнот. Я привёз его из России в багаже среди книг и молитвенника, словно предчувствуя, что на Бали я буду много размышлять и писать. Долгое время страницы в нём оставались пустыми: на Бали я был поглощён наставничеством, дневными практиками и заботами о моих учениках. Но последние пару месяцев рука сама тянется к ручке. И сейчас, сидя под звездным небом, мне отчетливо вспоминается, что мой дед, фронтовой журналист и ветеран Великой Отечественной войны Степан Саввич Гриньков, всегда носил с собой полевую тетрадь. Быть может, именно его писательский дар нынче ночью ведёт мою руку по бумаге. Лунный серебристый свет скользит по чистым страницам, и тени от свечи колеблются, будто рядом со мной сидит сам дедушка и внимательно смотрит через плечо.

Дедушка, если бы ты был рядом, что бы ты мне сказал этой ночью? Я пытаюсь представить тебя молодым — таким, каким я видел на старой фотографии: в солдатской гимнастёрке, с карандашом за ухом и решимостью в усталых глазах. Отец не раз читал мне твои фронтовые очерки и письма. Вот и сейчас, прикрыв глаза, я словно слышу твой голос, вижу строку за строкой.

Перед моим внутренним взором встаёт картина весны 1945 года. Последние дни войны. Европа в руинах, до Победы считанные часы. Ты, военный корреспондент, находишься вместе с бойцами в разбитом немецком городе. Это пригород Кенигисберга, где в воздухе ещё пахнет дымом недавнего боя. По обочинам дорог догорают подбитые танки, в придорожной канаве валяется выброшенный кем-то потрёпанный томик «Войны и мира», а на стене полуразрушенного дома кто-то мелом написал: “Festung Pillau 1945”. Тишина стоит оглушительная — впервые за многие месяцы ни выстрела, ни взрыва.

Солдаты, с которыми ты прошёл тысячи километров от русской глубинки до этого места, сидят прямо на земле, привалившись к стене. Их лица покрыты копотью и пылью, на усталых губах — едва заметные улыбки. Кто-то перебинтовывает пораненную руку товарищу, кто-то достаёт из вещмешка заветную махорку для последней фронтовой папиросы. А ты достаёшь свой полевой блокнот. Рядом с тобой присел молодой лейтенант, совсем мальчишка, и, улыбаясь сквозь содранную пыльную форму, спрашивает: “Товарищ корреспондент, неужели всё? Неужели завтра не будет стрельбы?” Он говорит это полушёпотом, будто боится спугнуть хрупкий миг тишины.

Ты ничего не отвечаешь сразу. Вместо этого смотришь на запад — там, за линией дымных развалин, догорает закат. Завтра будет мирный рассвет, первый мирный рассвет… Ты берёшь карандаш и начинаешь писать письмо домой, в далекий Смоленск, где тебя ждёт любимая мама. Отец показывал мне это письмо много лет спустя, бережно хранимое им в шкатулке. И вот теперь строчки выплывают из памяти:

«Дорогая моя матушка , когда ты прочтёшь эти строки, война уже закончится. Мы дошли до самого логова врага, и сегодня немцы капитулировали. Завтра наступит такой долгожданный мир… А я всё ещё не могу привыкнуть к тишине. Сердце бьётся гулко, будто ожидает очередного взрыва, хотя кругом ни выстрела. Помнишь, я писал тебе из-под Москвы, что главное — выжить и дожить до Победы? Мы дожили. Ценой таких потерь, что волос становится белым, когда вспоминаю. Не все мои товарищи увидят этот майский рассвет… Я сжимал руку умирающего друга сегодня утром и не знал, как сказать ему, что победа уже близка. Он ушёл, так и не услышав салют. Мне горько от этой мысли.

Но ради него, ради всех павших и живых, мы обязаны теперь жить так, чтобы эта жертва была не напрасна. Я верю, что наши потомки будут расти под мирным небом. Очень хочу увидеть вас скорее, обнять вас мама и прижать к сердцу. Если Бог даст мне жизнь, я посвящу её тому, чтобы такое не повторилось. Наверное, я слишком вымотан и потому пишу сбивчиво… Простите мама. Лучше скажу просто: мы победили. Мы выстояли. И – слава Богу! – скоро вернусь домой. Обнимаю крепко.
Ваш сын Степан».

Я откладываю ручку и прикрываю глаза. Слёзы подступают к горлу, когда вспоминаю эти строки прощального фронтового письма. Ведь оно адресовано не только прабабушке, оно обращено ко всем нам, потомкам Победителей. “Жить так, чтобы жертва была не напрасна” – эта фраза стала негласным девизом нашего рода. Отец, Юрий Степанович, не раз повторял её мне в детстве строгим голосом. Он вырос в тени Великой Победы, хотя сам родился в конце сороковых, и помнил тот разрушенный, искалеченный войной мир, который предстояло построить заново. Его поколения коснулась трагедия войны: полупустые деревни без мужчин, вдовы в чёрных платках, дети, играющие патронами среди обломков домов. Отец рассказывал, как бабушка бережно хранила каждый кусочек хлеба – видимо, память о лишениях навсегда осталась в её крови. “Лишь бы не было войны” – со вздохом повторяли люди вокруг, и эти простые слова стали для него священными. Я не видел самого лихолетья, но иногда мне кажется, будто частичка его боли и мудрости течёт и в моей крови – настолько глубоко в нас засела память поколений.

Через десятилетия после Победы наша страна жила под мирным небом, но эхо войны ещё долго отзывалось в людских сердцах. Я помню, как уже в моём детстве каждое 9 Мая дед надевал свой китель с боевыми орденами и медалями и брал меня за руку. Мы шли на площадь Ленина – смотреть парад Победы, встречаться с уцелевшими ветеранами и кушать солдатскую кашу из полевой кухни. Я тогда ещё многого не понимал, но чувствовал: это был особый день. Пожилые солдаты обнимали меня, растрёпанного школьника, и трясли мою руку удивительно крепко для своих лет. Они шутили сквозь слёзы: “Растёшь богатырём, внучек? Мирное поколение, счастливая ты голова…” Они называли меня счастливым, хотя тогда я не осознавал всей глубины этих слов. Лишь позднее я понял: счастье – родиться и жить, не зная ужаса войны. Это то счастье, которое они для нас выстрадали.

С годами, повзрослев, я понял и другое: наши деды воевали не для того, чтобы разжечь вечную вражду, а чтобы погасить пламя ненависти. Дедушка никогда не говорил зло о простых немецких солдатах – “они такие же ребята, просто попали под дурную силу”, – повторял он. Его ненависть была направлена не на народ, а на зло, что тот народ поработило. И после Победы он умел протянуть руку примирения. Отец рассказывал, как спустя десятилетия дед переписывался со старым немецким журналистом, бывшим фронтовиком с другой стороны. Они обменивались фотографиями внуков и желали друг другу здоровья и мира. Эта переписка меня потрясла: двое людей, которые в юности стреляли друг в друга, на склоне лет могли общаться как друзья. Значит, настоящая Победа – это не только уничтожить врага, но и преодолеть ненависть в своем сердце.

Память о великой ответственной войне сближает народы. Мне вспоминается, как на одном из юбилеев Победы я видел по телевидению, как русский ветеран обнимает немецкого – оба седые, плачут, прощая друг друга. Такой момент дороже любых слов о мире. В те минуты я остро почувствовал, что все мы – одна человеческая семья, и что мир гораздо ценнее любых споров о прошлом. Народное единство, за которое сражались наши предки, должно жить и сейчас – не только внутри страны, но и между народами. Ведь если побеждена ненависть в человеческом сердце, значит, Победа действительно состоялась.

И вот теперь, в 2025 году, я думаю о судьбе России и мира. Восьмидесятую весну встречает моя страна – уже почти без живых ветеранов, но с их памятью в наших сердцах. Очень многое изменилось за эти десятилетия. Канул в историю Советский Союз, моя Родина пережила смутные времена, распад, возрождение. Сегодня Россия снова проходит через испытания и вызовы – и внешние, и внутренние. Где-то далеко гремят новые выстрелы, и от их эха неспокойно на душе. Нелегко осознавать, что спустя восемьдесят лет после величайшей из войн мир всё ещё уязвим перед ненавистью и жадностью. Иногда кажется, что человечество плохо усвоило уроки прошлого. Но именно поэтому роль нашей родовой памяти сейчас так важна.

Я знаю: найдутся те, кто захочет переврать историю, очернить подвиг народа. С каждым годом всё меньше очевидцев, и ложь пускает корни там, где забыта правда. Однако у нас, потомков, есть совесть – тот внутренний голос, что отличает правду от фальши. Совесть и память ведут нас, как путеводная нить в потёмках. И пока мы храним заветы дедов, пока рассказываем детям правду о войне, ложь не одержит верх. В этом я вижу нашу духовную миссию – быть хранителями Истины о той войне, не ради гордости, а ради справедливости и мира.

Духовная сила моего народа проверена страданиями и временем. Мне довелось изучать разные учения, искать истину в далёких краях, но всюду я находил подтверждение простым истинам, которым учили меня с детства на родной земле. Добро сильнее зла. Любовь побеждает ненависть. Правда неуязвима, если за неё стойко бороться. Эти истины одинаковы что в христианской молитве, что в буддийской дхарме. И разве не о них напоминала нам сама история? Великая Победа – тому свидетельство. Она была одержана не только оружием, но и силой духа, верой в правое дело, самоотверженностью, которую иначе как духовным подвигом не назовёшь. Наш народ вынес те бесчеловечные испытания, потому что в душе каждой матери, каждого солдата, каждого труженика тыла жила твёрдая вера – будь то в Бога, в Родину или просто в совесть. Этой внутренней правдой мы и сильны.

Размышляя об этом, я понимаю, что настоящий патриотизм не измерить громкими фразами или показной бравадой. Он глубоко в сердце, в тихой верности своему народу и своей земле, в готовности помогать ближним и защищать правду. Патриотизм сродни любви: это любовь к своему дому, семье, стране – но такая любовь не учит ненависти к другим, она светла и чиста. Если она освящена совестью и верой, то становится сродни молитве. Недаром на Руси говорили: “Любовь к Родине – от Бога, ненависть – от дьявола”. Я верю, что служить Отчизне можно по-разному: кто-то – с оружием в руках, а кто-то – словом правды и милосердия. Мне судьба уготовила путь не в окопы, а к учительству и духовной практике, но суть служения не изменилась. Я стараюсь сеять добро и понимание между людьми – и в этом тоже вижу продолжение дела своих предков, просто на ином фронте.

На востоке небо уже начало светлеть. Ночная прохлада уступает место влажному утреннему теплу. Встаёт новый день – 9 мая 2025 года. Первый луч солнца пробивается сквозь пальмы, и мне кажется, будто в этом свете – отражение того самого рассвета Победы, который встретил мой дед в мае сорок пятого. В тот рассвет смешались боль утрат и ликование освобождения, слёзы горя и радости. И каждый май с тех пор солнце поднимается над свободной землёй – благодаря им, героям.

Я тихо склоняю голову и шепчу короткую молитву. Я благодарю Бога за мирное небо и за то, что живу. Благодарю своих дедов ветеранов,  деда по отцу Степана и деда по матери Виктора  и миллионы таких, как они, за подаренный нам мир. Их подвиг – вечный пример совести и любви. Пусть же и мои поступки будут достойны их памяти. Пусть сердца людей наполняются состраданием и мужеством, чтобы защищать мир от нового зла.

На душе светло и спокойно. Где-то внутри будто слышу негромкий голос деда: одобряет ли он мои слова? Хочу верить, что да. Вдали просыпаются люди, начинается обычная жизнь – но для меня это утро не обычное. Я встречаю его с глубокой благодарностью и тихой радостью. С праздником Победы всех  нас… Дай Бог с мирным днём!

P.S.

Когда вспоминаешь войну, невольно вспоминаешь не только победу, но и цену этой победы. И если сердце живо, то оно не может радоваться только флагам и салютам — оно дрожит перед мукой человека, перед безмолвным криком солдатской смерти, перед слезой матери, что одинаково горька в любой стране.

Сегодня — 9 мая. 80 лет с той самой весны, когда наш народ, израненный, но непокорённый, прошёл сквозь ад и вышел с верой в мир. Но в это утро, дорогие мои, я не могу говорить о войне, не вспомнив того, что творится рядом. Украина. Россия. Один народ. Разные берега, но одна кровь. И сегодня — снова проливается эта кровь.

Я не знаю всех ответов. Я не политик. Но я знаю одно — всякая война есть преступление против человечности и братства. И если сегодня украинские и русские матери хоронят своих сыновей, то это не две истории, а одна большая скорбь и боль. И победы в такой войне не будет ни у кого. Потому что страдают всегда прежде всего матери.

Я глубоко верю, что мир между народами возможен не через капитуляцию одного и триумф другого, а через смирение и духовное пробуждение обоих. Народ — это не армия, не идеология, не флаг. Народ — это живые души. А душа жива, пока не утратила способность любить.

Как бы ни старались пропагандисты с обеих сторон посеять страх, вражду и мстительность, приходит день, когда сердце человеческое просыпается от сна невежества. И тогда человек, бывший доселе врагом, становится братом. Как это было уже не раз в нашей истории. И станет вновь. Так говорил мой дед. Так верю я.

Если мы, потомки Победителей, не научимся выбирать любовь вместо ненависти, истину вместо пропаганды, доброту вместо гордыни, то память о Великой победе наших предков станет надгробием, а не вдохновением. А если научимся — тогда всё не напрасно.

Пусть 9 мая 2025 года будет не только праздником победы, но и началом великого прощения. Пусть наши народы, уставшие от вранья, горя и насилия, вспомнят, что по обе стороны — живые и родные люди. И пусть однажды наступит день, когда брат пойдёт к брату не с винтовкой, а с хлебом и молитвой прощения.

Только так Великая Победа предков станет Великой навсегда.

С уважением, Благомир.