Проффесионалу проффесиональная смерть

От автора

Сия книга - мое первое произведение, не судите строго. Её действие происходит в альтернативной германии 1920 годов. Первой мировой не было, однако в Германии случилась Революция. В результате неё была образованная народная комиссия. А уже в каждых городах народный комитет.

 "Встречайте, один из величайших пианистов Эрнест Тердо исполнит собрание лучших произведений Баха на Рейтенбергском органе!" - гласила вывеска. Молодой талантливый детектив Рауль Эрмилиттер посмотрел на неё с удивлением.

"Такой талантливый пианист, и в нашей то глуши?" - сказал Рауль Эрмилиттер - молодой сыщик местного управления по уголовным делам. Конечно, с глушью он погорячился. Рейтенберг - город хоть и провинциальный, но не плохой. Двадцать тысяч населения, театр, бар. Все это было в городке между Мюнхеном и Дрезденом. Но для детектива, родившегося здесь, все это казалось обыденным.

“А может, сходить?” - подумал детектив - “Была не была!” - и забежал в кассу, купив билет на вечер.

Тем временем, на вокзале уже встречали Эрнеста. Паровоз, фыркнув напоследок клубом пара, замер, и из вагона показался элегантный мужчина в добротном твидовом костюме и с дорожной сумкой в руке.

"Здравствуйте, Эрнест Тердо! Рады видеть вас в нашем городе," - сказала мэр, Корнелия Зоммерфельд, протягивая ему руку. В её голосе звучала приветливость, но взгляд оставался деловым и чуть отстраненным. Она выглядела безупречно: строгий костюм, аккуратная причёска, минимум макияжа.

"Корни! Я так рад тебя видеть! Столько лет не виделись! А ведь раньше-то жили на соседних улицах, ну, до переезда моей семьи," - сказал Эрнест, пожимая её руку с искренней теплотой. Он был явно взволнован встречей, в его глазах читалось неподдельное дружелюбие. Его улыбка была широкой и открытой, как будто он только что вернулся домой после долгого отсутствия.

"Да..." - протянула Корнелия, её губы тронула лёгкая, почти незаметная улыбка. – "А ты привёз моё ожерелье, которое ты разбил?" – Она произнесла это с усмешкой, в которой сквозила не то обида, не то добрая ирония. – "А ведь оно было семейное, хаха". Ее глаза лукаво блеснули, словно она играла в какую-то известную только им двоим игру.

"Корни, кто старое помянет - тому глаз вон," - Эрнест шутливо отмахнулся, но в его голосе проскользнула нотка вины. Он, казалось, немного смутился, вспомнив этот давний инцидент.

"А кто старое забудет - тому два," - парировала Корнелия, сохраняя легкую улыбку на лице. Её взгляд, тем не менее, оставался изучающим, словно она пыталась прочитать его мысли.

"Ты ведь не обижаешься?" - спросил Эрнест, чуть наклонив голову и заглядывая ей в глаза. В его взгляде читалось искреннее беспокойство.

"Да что ты, нет," - ответила Корнелия, отводя взгляд. – "Старое надо уметь отпускать". В ее голосе прозвучала легкая грусть, словно она говорила не только об ожерелье, но и о чем-то большем, оставшемся в прошлом.

В местном семейном магазине Кристиана Беккера, как обычно, процветала торговля цветами. Аромат роз, лилий и гвоздик смешивался в пьянящий коктейль, создавая атмосферу уюта и безмятежности. Кристиан ловко колдовал над букетом, его пальцы порхали над нежными лепестками, словно бабочки.

"Крис, ты слышал? К нам в город приезжает сам Эрнест Тердо!" - воскликнула Марго, его сестра, врываясь в его размеренный рабочий ритм. Она была полна новостей и не могла сдержать своего возбуждения.

"Да уж..." - с каким-то странным недовольством протянул Кристиан, не поднимая глаз от цветов. Его голос звучал глухо и отрешенно.

"Только не говори, что ты до сих пор вспоминаешь Августину, твою бывшую?" - с вопросом произнесла Марго, прищурив глаза и внимательно наблюдая за братом. – "Ну выбрала она его, а не тебя, ну с кем не бывает? Тем более, как выяснилось, она с ним недавно развелась. Уехала в Париж и воспитывает двух детей". В ее голосе звучало сочувствие, но и легкое раздражение.

"Нет, я не об этом..." - странно сказал Кристиан, наконец отрываясь от цветов. В его глазах мелькнула какая-то тень, словно он пытался скрыть что-то важное. – "А где билеты продаются?" Его резкая смена темы показалась Марго подозрительной.

"Я покупала для себя и для подружки, но она заболела. Возьми! И да, запакуй мне 13 алых роз!" Марго протянула брату билет, одновременно осматривая цветы, словно стараясь замаскировать свое любопытство.

"Хорошо," - ответил Кристиан, принимая билет. – "Тебе какой лентой перевязать?" Он снова погрузился в работу, стараясь казаться как можно более невозмутимым.

"Синей!" - ответила сестра, не отводя от него глаз. Она явно что-то подозревала и не собиралась так просто сдаваться. В воздухе повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шелестом цветочных лепестков.

Маргарета Вондербаттер спокойно попивала свой кофе из тонкой фарфоровой чашки, наблюдая за суетой за окном. Она, женщина, родившаяся в семье потомственных аристократов и унаследовавшая их огромное состояние, ни как не могла пропустить такое зрелище. Для нее, привыкшей к роскоши и изысканности, концерт Эрнеста Тердо был событием, которое нельзя было проигнорировать. Как только билеты поступили в продажу, она сразу же купила их, не раздумывая.

"Пфф, небось, как обычно, одна токката ре минор, да пассакалия до минор, или же фантазию соль минор," - с явным недовольством пробормотала женщина, ставя чашку на блюдце. В ее голосе сквозило пресыщение и снобизм. Она была знакома с классической музыкой не понаслышке и пресыщена популярными произведениями.

"Нет бы, что бы исполнить Дорийскую токкату, или же цикл 8 маленьких прелюдий и фуг," - продолжала она ворчать, вздыхая. Ее губы скривились в презрительной гримасе. – "Хотя, будущее не узнаешь. Может, будет что-то поинтересней," - с недоверием закончила она, приподняв бровь. В её глазах мелькнула слабая надежда, но она тут же была подавлена скептицизмом. Она не ждала ничего нового и оригинального, но все же таила в глубине души желание быть приятно удивленой.

Маргарета Вондербаттер была воплощением элегантности и высокомерия. Ее безупречный наряд, дорогая бижутерия и аристократическая осанка выдавали ее принадлежность к высшему обществу. За ее внешним спокойствием скрывалось пресыщение жизнью и циничное отношение к окружающему миру.

Директор местного банка, Гюнтер Мюллер, вальяжно развалился в своем кожаном кресле, обитом дорогой кожей. Его массивное тело, облаченное в безупречный костюм-тройку, занимало почти все пространство. Он, как представитель высшего сословия, считал своим долгом посещать подобные мероприятия – это было частью его имиджа, символом его статуса и принадлежности к элите.

Он это любил, хотя и несколько лицемерно. Особенно ему нравилось дегустировать эту, как он выражался, "колоритную новую пищу", которую подавали на фуршетах после концертов. Хотя из нового там максимум добавления кайенскогу перца, или чего-то еще столь же незначительного. Он "любил и разбирался" в Бахе, или, по крайней мере, делал вид, что разбирается.

"Скорее всего, будет моя любимая токката ре минор," - пробормотал Гюнтер, поглаживая свой внушительный живот. Его голос звучал самоуверенно и безапелляционно. – "Или же "Музыка на королевский салют", или еще что-то новое, хотя я знаю всё!" Его слова звучали иронично, подчеркивая его самодовольство и претенциозность. Он был уверен в своей непогрешимости и не допускал мысли, что может быть удивлен или впечатлен.

Гюнтер Мюллер был типичным представителем городской элиты: самоуверенным, надменным и любящим демонстрировать свое превосходство. Он видел в посещении концертов не столько искусство, сколько возможность показать себя и подтвердить свой статус. Его "любовь" к Баху была скорее частью имиджа, чем искренним увлечением.

Итак, спустя около двух дней, примерно в пять часов вечера, в Рейтенбергском соборе начал собираться народ. Светская публика в элегантных нарядах заполняла скамьи, предвкушая музыкальное событие. Атмосфера была наполнена ожиданием и легким возбуждением. Однако же, выступление не начиналось.

За кулисами царила нервозность. Продюсер, маленький и суетливый человечек в помятом костюме, бегал взад и вперед, то и дело заглядывая за кулисы.

“Когда он там выйдет? Скоро ли?” – с тревогой спрашивал он у техников, суетящихся возле органа. Его голос дрожал от беспокойства.

“Скоро, скоро...” - уклончиво ответили ему, стараясь не встречаться с ним взглядом. Они и сами не знали, что происходит, и не хотели брать на себя ответственность.

Выступление задержали на тридцать томительных минут. В зале начало нарастать недовольство. Зрители перешёптывались, поглядывая на часы, а самые нетерпеливые уже начинали демонстративно кашлять.

И вот, когда можно было подумать, что что-то случилось, что концерт сорван, под сводами собора прозвучало тихое шуршание и на сцену выходит он - сам Эрнест Тердо!

Он выглядел немного растрепанным, но в глазах горел знакомый огонь. Его появление вызвало вздох облегчения и приветственные аплодисменты.

"Господа-присутствующие! Я хочу извиниться за задержку, были кое-какие неполадки, но спешу вас заверить, они быстро устранены! И так, начнем же!" – произнес Эрнест, его голос звучал уверенно и бодро, словно он и не чувствовал напряжения, царившего за кулисами. Легкий поклон, и он занял свое место за органом, готовый покорить публику своим мастерством. Задержка лишь подогрела интерес публики, а выход Эрнеста добавил драматизма в эту и без того напряженную атмосферу.

 И тут же весь зал пронзил звук органа, настолько величественный и торжественный, что любое торжество, устроенное какой-либо царской семьёй, меркло и угасало по сравнению лишь со звуком.

Звук этот – не просто музыка, а материальное, осязаемое величие, ворвавшееся в пространство. Низкие регистры, глубокие и густые, словно многовековые корни деревьев, пронизывали всё вокруг, заставляя вибрировать пол под ногами и отзываясь эхом в груди. Они рождали ощущение незыблемости, мощи и древней силы, словно голос самой земли, доносящийся из глубин времен.

Высокие ноты, напротив, взмывали ввысь, чистые и звенящие, подобно лучам солнца, пробивающимся сквозь витражные стекла собора. Они трепетали в воздухе, словно крылья ангелов, и касались самых потаённых уголков души, вызывая чувство благоговения и трепета. Казалось, что каждая нота – это драгоценный камень, сверкающий в лучах света, и что вместе они образуют ослепительную корону, венчающую само пространство.

Сложные аккорды, переплетающиеся и перетекающие друг в друга, создавали ощущение бесконечной глубины и многогранности. В них можно было услышать отголоски битв и триумфов, молитвы и проклятия, радость и скорбь – всю историю человечества, воплощенную в звуке. Каждый аккорд – это портал в другой мир, полный тайн и загадок.

Это был не просто звук, это был калейдоскоп эмоций, вихрь страстей, ураган чувств. Это была музыка, которая говорила напрямую с сердцем, минуя разум, пробуждая в душе самые глубокие и сокровенные переживания.

Концерт длился около полутора часов. Эрнест Тердо играл с вдохновением, вкладывая в каждую ноту всю свою душу. Музыка лилась потоком, захватывая слушателей и унося их в мир грез и фантазий. Он играл как Бог. Когда был нажат последний аккорд, мощный и завершающий, время словно остановилось. В зале повисла тишина, нарушаемая лишь тихим шепотом восхищения. Всем хотелось и хотелось его слушать, наслаждаясь каждой секундой этого музыкального волшебства.

Конечно, там была и так ненавистная Вондербаттер токката, и пассакалия, но даже она, слышавшая их по сто раз, а то и больше, была восхищена исполнением. Талант Эрнеста превзошел ее предубеждения. Его игра была не просто технически безупречной, она была наполнена чувствами, эмоциями и глубоким пониманием музыки. Впервые за долгое время она почувствовала себя искренне тронутой и взволнованной.

Вондербаттер стыдилась, что пришла без цветов. Ей хотелось выразить свое восхищение, отблагодарить музыканта за подаренные эмоции. Она даже хотела попросить три цветка у своей соседки, Марго Беккер, с которой разговорилась во время антракта. И та, по доброте душевной и будучи сестрой владельца цветочного магазина, дала ей эти три заветных цветка, добавив, что Эрнест заслуживает каждого из них. Маргарета была тронута такой щедростью и ощутила неловкость от своего прежнего снобизма. Волшебство музыки растопило лед в ее сердце, заставив ее увидеть мир в новом свете.

А у самой Марго в то время осталось десять алых роз – четное количество. Она задумалась на мгновение. Принято дарить нечетное количество цветов, но в её руках было десять.

"Слушайте," - сказала она Мюллеру, директору банка, стоявшему рядом. – "Возьмите цветок, подарите его Эрнесту". Марго улыбнулась, желая сделать приятное не только музыканту, но и поддержать смущенного банкира.

"Моя дорогая! Спасибо вам большое!" – обрадованно воскликнул Гюнтер, хватая розу. – "Вы тоже удивлены, как он исполнял морденты? Ах, совершенство!" - добавил он, явно не разбираясь в теме. Он произнес слово "морденты" так, словно это был какой-то экзотический деликатес, а не музыкальный термин. Его слова звучали комично и демонстрировали его поверхностное знание музыки.

Марго лишь улыбнулась в ответ, понимая, что Гюнтер просто хочет произвести впечатление. Она знала, что истинное восхищение музыкой не всегда требует глубоких знаний, достаточно просто чувствовать её сердцем. Главное, что он был готов проявить жест доброй воли и подарить цветок музыканту.

 Тем временем Эрнест, заливаясь легким румянцем, поклонился публике. Он был явно тронут теплым приемом и овациями.

"Господа! Я не хочу сейчас стоять и краснеть из-за цветов," - смущенно сказал он, жестом останавливая надвигающуюся на него лавину букетов. – "Поэтому прошу все цветы приносить ко мне в номер!" Он улыбнулся, подмигивая залу.

"Как замечательно!" - воскликнула Марго, не скрывая своего восторга. – "Будет время поболтать с ним!" Она была искренне рада возможности пообщаться с талантливым музыкантом.

"Да-да! Душечка, позвольте мне пойти вместе с вами!" - тут же парировала Маргарета, ее глаза жадно блеснули. Она не собиралась упускать возможность пообщаться с известным музыкантом и, возможно, завязать полезные знакомства.

"Ну и я тогда вместе!" - заявил Гюнтер, стараясь не отставать от дам. Ему тоже хотелось быть в центре внимания и приобщиться к светскому обществу.

"Отлично! Тогда прошу, пойдемте!" - сказала Марго, улыбаясь. Она была приятно удивлена таким энтузиазмом и не видела причин отказывать им в компании.

И вот, наша троица, весело переговариваясь, подошла к двери номера Эрнеста. Марго, не колеблясь, постучала. Дверь почти сразу же открылась.

Эрнест сидел за небольшим столиком, заваленном бумагами, и что-то увлеченно подписывал. Комната была скромно обставлена, но чувствовалось, что в ней живет творческий человек.

"Ах, дамы, и молодой человек рядом с ними! Подходите! Ну-с, говорите, что вам надо?" – приветливо произнес Эрнест, откладывая ручку. Он окинул взглядом вошедших, в его глазах читалось любопытство и легкое удивление.

Троица робко вошла, и Марго, выйдя вперед, подарила Эрнесту букет.

"Ах, что за замечательные цветы, никогда не думал, что на моей малой родине будут такие прекрасные алые розы! Если не секрет, где покупали?" – с искренним восхищением воскликнул Эрнест, принимая букет.

Марго с гордостью расправила плечи и ответила: "Это мой брат продает! Мы их лично выращиваем за домом!" – воскликнула Марго, не скрывая своей радости. – "Нам очень приятно, что они пришлись вам по душе!"

"Вау! Какая лента! Извиняюсь, но можно я прикреплю её к своей шляпе?" – спросил Эрнест, с интересом рассматривая синюю ленту.

"Конечно-конечно!" - с замиранием сердца ответила Марго. – "Нам будет очень приятно!" Она покраснела от смущения и польщена вниманием музыканта к ее скромному подарку.

"Знаете, я, как человек, слышавший токкату ре минор тысяча и один раз, могу с уверенностью сказать, что ваше исполнение – эталон другим эталонам! Настолько идеального и красивого я не слышала никогда!" – выпалила Маргарета, стараясь перещеголять Марго в выражении восторга.

"Ах, душенька, это все годы тренировок. Я рад, что вам понравилось!" – скромно ответил Эрнест, принимая комплимент.

"Эрнест, ваше выступление замечательно! Мне очень понравилось! И да, не забывайте про…," – начал было Гюнтер, но запнулся, словно не зная, как продолжить.

"Хорошо, господин Мюллер. Но денег у меня нет. Все уходит на обслуживание органа," – перебил его Эрнест, слегка прижав нижнюю губу. В его голосе прозвучала легкая грусть и усталость.

Ответа не последовало. Наступила неловкая пауза, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов.

"Ах да, господа. Я сегодня в девять часов выйду сказать речь. Приходите! Буду ждать!" – Эрнест поспешил сменить тему, стараясь разрядить напряженную обстановку. Он лучезарно улыбнулся и пригласил всех на свое выступление. В его глазах, однако, мелькнуло что-то темное и тревожное, словно он знал что-то, чего не знали они. Этот момент создал ощущение надвигающейся беды и таинственности.

Компания вышла, весело переговариваясь.

Рауль спокойно ждал, прислонившись к стене здания напротив. Он держался в тени, наблюдая за тем, как народ собирается на площади перед собором. Он не хотел привлекать к себе лишнего внимания, поэтому решил подождать, оставаясь незамеченным. За это время, совершенно случайно и крайне неэтично, он подслушал разговор вышеуказанной компании:

"Ах, не представлю, что же он тогда скажет!" – мечтательно вздохнула Марго, взволнованная предстоящим выступлением.

"Наверное, про то, что он очень рад, что смог посетить нашу малую родину!" – ответила Маргарета, ее голос звучал преувеличенно восторженно.

"Или про наше гостеприимство!" – перебил Гюнтер, пытаясь вставить свое слово и показаться остроумным.

Но вот, на часах минуло девять, девять пятнадцать, девять тридцать, девять сорок пять, а Эрнест все не выходил. На площади начало нарастать напряжение. Зрители перешептывались, теряясь в догадках.

Многие уже думали, что Эрнест отменил речь, и собирались расходиться, однако продюсер, испуганный и взволнованный, вышел на сцену и громко сказал:

 "Мне ничего не известно! Прошу, оставайтесь!" Его голос дрожал, выдавая его панику.

Вскоре к нему, задыхаясь, подошел рабочий, один из тех, кто помогал с организацией концерта. У него было бледное лицо и синие губы, словно он увидел привидение.

"Адам Доггенхауэр, там..." – его голос дрожал от страха, – "там…" Он явно не мог подобрать слов, чтобы выразить то, что увидел.

И тут он наклонился к продюсеру, чтобы сказать что-то на ухо. Тихий шепот, словно зловещий ветер, пронесся над площадью.

После сказанного продюсер отшатнулся, словно получив удар. Его глаза расширились от ужаса.

"Как умер?!"

Началась паника. Общее перешёптывание. Кто то вызвал полицию. Уже через десять минут полиция была на площади.

 “Здравствуйте, Рауль!” - заметив сыщика, сказал полицейский - “Вы можете подключится к делу?”

 “Конечно” - робко ответил сыщик.

 “Так, я тогда оставлю лишь интересующих нас лиц. Вы можете осмотреть комнату, я вам выпишу пропуск”

 После выписки пропуска, Рауль пошел в комнату 227 - ту самую, где жил сам Эрнест.

 Картина удручающая, но в тоже время спокойная. Эрнест, как будто бы спал, расположился в сидячем положении за своим столиком. Подле него лежала именная ручка, и какие то бумаги.

 В гардеробе висела жилетка, а также шляпа, обмотанная синей лентой.

 “Хм, какая красивая шляпа! Я бы тоже такую хотел” - подумал Рауль.

 Он перешёл в другую комнату - комнату убийства. Первым делом наш детектив спросил:

 “Какова причина смерти?”

 “Не известно. Для более детального надо отправлять в морг. Ничего видного здесь нет.”

 Детектив обратил внимание на стол. На нем лежала записка:

“Не забывай о ...”

“Что же это значит?” - Подумал Рауль - “не забывай о ком?”

Также на столе лежал билет. Было понятно, что билет не принадлежит Эрнесту.

“Детектив, что делать с цветами?” - спросил полицейский - “Они в мусоре валяются”

“Неси сюда” - скомандовал Рауль

Тут перед ним очутился красивый букет с алых роз с синей лентой. Букет так и сиял яркостью. Складывалось ощущение, что перед тобой не букет - а целая картина. Свет, падавший с верхней лампы освещал букет, что бы тот красиво откидывал тень. Каждый лепесток, каждая тень лепестка складывалась в единую картину цветка. Рауль с замиранием сердца смотрел на это зрелище.

Однако, надо работать. Он увидел, что в вазе в этой же комнате стоит букет астры, на котором была бирка. На той бирке красивым вычурным почерком было написано:

 ”От Корнелии Зоммерфельд”.

Рауль решил более подробно осмотреть тело. На теле не было не ран, не ссадин, не порезом, не следов удушение, не всего того прочего, что присутствует при насильственной смерти.

В кармане его пиджака была записка, напечатанная на печатной машинке:

“Если ты не хочешь, что бы кто-то узнал о том, что на самом деле занимается твой бизнес, то приноси пятнадцать миллионов марок на Церковную улицу. Я буду там”

Детектив задумался, что же это значит? И кто же оставил записку: жертва или убийца? Ах, сколько вопросов и как мало ответов!

Но Рауль, как мастер своего дела, обратил внимание на на спину Эрнеста. Там была небольшая прядь из, возможно, трех-четырех волосков. Они были длиною от тридцати до пятидесяти сантиметров, русый цвет, волнистые. Рауль занес их в протокол осмотра, и передал их полицейскому.

Более нечего интересного на теле не было.

“Господа, осмотр закончен. Везите его в морг” - скомандовал детектив.

Тело довольно быстро упаковали и отвезли в морг.  Эрмилиттер продолжил осмотр комнаты.

Он обратил внимание на шкатулку. Шкатулка была довольно простая, разукрашена в стиле реализма. Внутри неё лежали обычные вещи. Но кое-что Раулю не давало покоя:он отчётливо помнил, что на выступлении на Эрнесте была брошь в виде алой розы

Детектив заглянул в шкатулку. В ней лежала всякая мелочь: листик бумаги, камни, украшения; в левой коробочке лежали деньги, но броши - не было.

Он достал бумаги, и принялся их читать:

“Договор о предоставлении кредитных средств на сумму одиннадцать тысяч марок под пятьдесят процентов годовых... На имя Эрнеста Тердо... Директор банка “Райкон” Гюнтер мюллер”

“Занятно”, - подумал детектив - “Для чего же столь известному музыканту брать кредит?”

Он отложил этот помятый и довольно старый листок бумаги, и принялся читать другой:

“Уважаемый Эрнест Тердо! Уведомляем вас, что вы должны вернуть занятые средтсва банку в установленный срок”.

“Уважаемый Эрнест Тердо! Уведомляем, что вы просрочили платеж по вашему кредиту, просим Вас незамедлительно пребыть в наш банк “Райкон” для погашения задолжности”.

“Уважаемый Эрнест Тердо! Мы высылаем вам последнее предупреждение: в случае, если задолжность не будет погашена, мы передаем дело в Суд!”

“Хмм, почему же он не мог её погасить? Все газеты Германии печатали о том, что он имеет настолько не слыханное богатство, что может конкурировать с самой Королевской семьей Соедененного королевства!”, - подумал про себя детектив.

Однако уже следующая бумага дала ответ:

“Постановление Берлинского суда номер пятнадцать.

Берлинский суд постановлять, Эрнеста Тердо и его супругу Августину Мельнич - развести. Детей оставить с Августиной Мельнич. Выделить ежемесечное содержание на детей и жену в размере ста двадцати пяти тысяч, пятьсот тридцать семь марок в месяц. Имущество поделить, в соответствие с брачным договором бывших супругов, так: Дом, машина, а также половину денежных средств, в размере одного миллиона, трехсот семидесяти пяти тысяч, присудить Августине Мельнич. Квартиру номер 27 на Школьной улице, вторую машину, а также одну третью денежных средств присудить Эрнесту Тердо. Детям же, Теодору и Кларе Тердо выплатить по одной трети сбережения семьи каждому.”

“Хах, теперь понятно” - сказал со смешком детектив - “почему он взял долг. Ему не хватало денег, видимо, на алименты. Но с одной стороны, не надо было изменять прямо на своем концерте с её лучшей подругой.”

Тут детектив отвлёкся и посмотрел на широкий, красный как кровь ковёр из шелка. На нем выделялась одна вещь: синяя пуговица. Пуговица была настолько роскошной, что, казалось, могла принадлежать убитому, однако же, Рауль знал: пуговица не принадлежит убитому: не было у Эрнеста вещей, откуда могла бы отпасть пуговица. Да и предпочитал он все-таки стильные черные пуговицы.

Детектив взял пуговицу и положил в карман.

“Рауль Эрлимиттер, я собрал всех нужных нам лиц.” - крикнул полицейский

“Я иду” - ответил детектив

Наш детектив, на скорую руку оформив так называемую “допросную” был готов. Он скомандовал полицейскому рядом:

 ”Приведите госпожу Марго Беккер”

И вот, через пару минут, перед ним сияла девушка в стильном красном платье и синим маникюром. У неё были довольно длинные русые волнистые волосы. Она, словно вплывая в кабинет, села на стул, и была готова к допросу.

“Назовите вашу полные имя и фамилию, адрес проживания” - скомандовал детектив

“Марго Беккер, улица Шмидт, дом первый” - ответила с грустинкой девушка

“С убитым были знакомы?” - продолжил детектив

“Ах, если бы на меня снизошло такое счастье, но увы, нет.” - с такой же тоской ответила девушка.

“Рассказывайте, что произошло в тот день”

“Таак, я увидела объявление о том, что в наш городок приезжает сам Эрнест Тердо! Представляете, как я была рада? У меня вся комната обвешена пластинками с записями его исполнений! Я, не раздумывая, купила билет для себя и для подруги. Мы с ней весь день пили чай и думали, что же будет на том концерте? Мы так были счастливы! Однако, она сказала, что плохо себя чувствует, поэтому не сможет придти на концерт, и я отдала билет брату, при этом взял у него тринадцать алых роз, перевязанных лентой. Концерт задержали на целых тридцать минут. Потом вышел он - сам Эрнест Тердо, и положив свои изящные пальцы на клавиатуру, заиграл, заиграл так, словно...” - Она хотела уже прыгнула до потолка, но детективу это не понравилось:

“Беккер, давайте без прелюдий, продолжайте. Я понял, что вам понравилось выступление” - перебил детектив

“Хорошо-о-о”, - протянула Беккер “Так, о чем это я, вот он сыграл. Честно, было настолько замечательно, что хотелось плакать от счастья. Моя соседка Маргарета, как она сказала “Эту токкату я слышала тысячу раз” потом призналась Эрнесту, что была восхищена! Потом мы все поднялись к нему, и вручили цветы. Ему так понравились наши цветы, что он спросил, где мы их взяли!!! А самым крутым было то, что он захотел привязать ленточку с цветов на шляпу!!! Я чуть не упала от радости!”

“Хмм, что-то не сходится... Почему некоторые цветы стояли в вазе, и были перевязаны синей лентой, а другие выброшены? И почему они были перевязан лентой?” - подумал про себя детектив, не подавая виду девушке.

“Кстати, вы упоминали брата. Где он?”

“Я не знаю, его отпустили - а меня нет. У него самолет в одиннадцать часов вечера в Париж. Поэтому он скорее всего в аэропорте” - ответила девушка.

“Хорошо, спасибо большое, Беккер. Можете идти, но не уходите. Оставайтесь внизу”, - последовало от детектива. - “Позовите Маргарету Вондербаттер!”

Маргарета изящно и элегатно зашла в допросну.Ей, как женщине аристократического происхождения, было оябазнностью при входе покланится. Она села за стол

"Назовите ваши имя и фамилию, адрес проживания" - с загадочным выражением лица спросил детектив.

"Маргарета-Доротея-Августа-Матильда Вондербаттер-Сонолу. Но я предпочитаю просто Маргарета Вондербаттер. Проспект Гонору-Солф, дом шестой." - последовал ответ.

"Были знакомы с убитым?"

"Знаете, я часто слышала о нем. Но однако, его не знала, хотя мы родственники по линии Тадеуша Розали, моего прапрапрадедушки по маминой линии. Они у нас общие. Хотя помню, как возращалась с академии Изящных иссткуств, а он бежит и материт меня. Что за поколение? Ужас!" - поддчеркнув вышесказанное пропалила Маргарета

"Так...", - протянув, сказал Рауль - "Рассказывайте, что случилось в тот день?"

"В тот день... В тот день я... Вспоминала! В тот день утром я встала, умылась, сходила на вокзал, там где встречали музыканта. Там была мэр. У них какие- то терки из-за какого-то там ожерелья. Ну как она сказала, она его простила. Но кто поверить человеку, которых обещал не трогать наш сад, а в итоге снес его? Скажите, как?"

"Нуу... Я думаю..." - не успев закончить, Рауля перебила Маргарета:

"Вот именно, что никак! Ну вообще ужас! Ну да ладно, не об этом. По пути домой я зашла в кассу и купила билет. Потом я пообедала шницелями в ресторане Портье, а когда пришла домой, наступило время для кофе. Я налила этот прекрасный африканский напиток в свою любимою фарфоровую чашку, и начала наслаждаться. Прилив бодрости и прекрасные вкусовые ощущение, которые я испытала, не передать не какими словами. Потом легла спать. Это была небольшая прелюдия. А в тот день я пришла на концерт. Но ужас, его задержали!!! Вы понимаете?! Задержали! На целых тридцать минут! У меня все планы пошли боком! Что это за продюсер такой, которые не мог нормально время обозначить!"

"Так там же случился казус, по словам Эрнеста?"

"И что? Продюсер должен был все знать! Потом начался концерт. Шел он час-полтора, я не смотрела на время. Там исполнялось все: что мне нравилось и не нравилось. Но даже то, что мне не нравилось, мне понравилось и вообще все запутанно. Но я была восхищена! Это, знаете-ли, не просто! Я как дура, пришла без цветов. Возле меня сидела девушка Марго, я попросила у неё три цветка. Потом мы поднялись у нему и побеседовали. Гюнтер хотел ему что то сказать "Не забывай о...", но Эрнест его перебил. Что то связанное с деньгами вроде. Но о цветах в моей сумке я забыла, и не подарила. Когда я вспомнила, его уже убили. Вот так. А еще он цветы Марго поставил в вазу".

"Вы закончили?" - с надеждой спросил детектив

"Ну, вроде все" - ответила женщина

Детектив успокоился. Женщина разговаривала так быстро, что казалось, вот вот взлетит. Но ему кое-что недавало покоя. Она была в элегатном бирюзовом платье(или что то вроде пальто) до колен. Это платье застегивалось на пять элегатных пуговиц. На ногах черные туфли, а на роскошных блондинистых волосах была шляпка, и на шляпке той было украшение в виде птицы.

Он уже хотел её отпускать, но заметил, что на платье, как будто бы, не хватало пуговицы:

"Извините, мадам Вондербаттер, а на вашей одежде должно быть шесть или пять пуговиц?" - спросил с недоверием детектив

"Конечно же, шесть! Ровно столько же бриллиантов в моей броши на шляпе". - сказал Вондербаттер, явно недоверяя детективу.

"А это случайно не ваша пуговица?" - Рауль вытащил ту самую пуговицу из кармана.

"Моя! Конечно же моя! Отдайте её,пожалуйста" - жалобным голосом сказала Вондербаттер

"А если не секрет, когда вы её потеряли: до посещения Эрнеста с Марго или после?" - спросил детектив

"После". - уверенно ответила женщина

"А знаете, где я её нашел?", - ехидно спросил Эрмилиттер - "В номере убийства!"

Эти слова звучали как гром среди ясного неба. Маргарета явно была ошарашена. Недоумевая, она спросила:

"Вы думаете, это я его убила?!" - выпалила на полном серьезе она.

Повисла неловкая пауза, длиною в секунд тридцати. Но для участников допроса она длилась целую вечность. Поняв, что она стала чуть ли не главным подозреваемым, Маргарета сказала:

"Более мне нечего сказать, детектив.", -  сказала она, и вышла из кабинета, оставив детектива в раздумьях - "Я буду ждать внизу".

Детектив, ошарашенный выходкой Вондербаттер, сидел в раздумьях. Наконец, через секунд тридцать к нему подошел полицеский:

"Господин Рауль. Мне звать следующего? И да, Маргарета ждет внизу, как она и сказала. Я бы вам её привел, но, однако, на неё действует неприкосновенность."

"Я думаю да, зовите... как его там... Гюнтера" - сказал детектив, все также смотрящий в одну точку.

Маргарита сказала, что потеряла пуговицу после их встречи с Эрнестом. Маргарета с компанией была последняя, кто зашел в номер Эрнеста. Однако же, она клянется, что не убивала. Марго на этот счет нечего не сказала. Может быть, была еще одна встреча?

И как только детектив хотел вернуть Марго и Маргарету на допрос, заходит Гюнтер:

"Ах, Рауль... как вас там... А не важно! Приятно встретится!" - сказал нечего не понимающему детективу банкир.

"Мужчина, я вас впервый раз вижу. Садитесь и назовите ваше имя и фамилию, а также адресс проживания"

"Ах, ну что вы, мы же теперь вместе в деле! Я - беззащитный сведетель, вы - доблестный детектив. Ах, ну прям для романа!"

"Имя. Фамилия. Адрес" - с пределом сказал детектив

"Гюнтер... Гюнтер Мюллер. Штрассен авеню пятнадцать" - ответил банкир, захваченный в распхол.

"были знакомы с Эрнестом?"

"Мгм.. Думаю нет"

"Думаю нет". Эти слова эхом отдались в голове Рауля. Признаться честно - он не слушай его, до этого моманта. "Думаю нет". Но тут детектив вспомнил слова Вондербаттер

"...Гюнтер хотел ему что то сказать "Не забывай о...", но Эрнест его перебил. Что то связанное с деньгами вроде..."

"Точно!", - подумал Рауль - "Еще же есть договор о кредите. Думаю, начнем с него. Не будем выкладвать все карты на стол"

"Мне кажется ваши слова - ложь. Посмотрите на это"

Детектив достал бумагу, на которой были подписи и Эрнеста, и директора банка - Гюнтера!

"Вам есть что на это сказать?" - ехидно спросил детектив

"А... ммм... Ага! У нас в банке устав. все подписывается моей подписью! Каждый сотрудник её знает!!!" - сказал директор, еще не понимая, в какую яму он себя закапывает.

"Мне кажется, вы опять лжете, мистер Мюллер!", - восклицая и вставая с кресла сказал детектив - "Мистер Вондербаттер думает о другом!"

"...Гюнтер хотел ему что то сказать "Не забывай о...", но Эрнест его перебил. Что то связанное с деньгами вроде..."

"Ах!", - чуствуя поражение, выдавил из себя Гюнтер - "В тот день я пришел в собор не просто так. Мне надо было увидеть Эрнеста. Эрнест мне должен огромную сумму денег еще с десятых годов! Сначала одиннадцать тысяч марок, потом под проценты накаполо окола миллиона. Ну у нас не запрещено выставлять высокие проценты! Сам виноват. Я лишь хотел у него спросить: когда будут деньги? Он ответил, что дене у него пока нет. "

"Вы его убили, потому что он был должен вам! Я правильно говорю?" - охваченный гордыней сказал Рауль.

"Ах, позвольте! Зачем мне его убивать, если он мне должен? Как я получу свои деньги!"

"Вы его убили, и заполучили его брошь в виде розы. В ней навернека куча бриллиантов! Дело раскрыто!"

"Не бежите быстрей паровоза", - сказал Гюнтер - "Не может нормальная брошь стоить одиннадцать тысяч марок! Он у меня занял на брошь! Сначало для жены, а после развода она осталось у него!"

"Господин Эрмилиттер, прекратите давить на него", - входя, сказала Маргарета - "Он был весь вечер с нами, и не как не моге его убить. Это я ответсвенно вам заявляю!"

"Маргарета, спасибо! Вы как всегда вовремя!" - с благодарностью сказал Гюнтер.

"Гюнтер, за правду спасибо не говорят" - отрезала Маргарета

"Мадам Вондербаттер, зачем вы пришли?" - спросил детектив

"Я и Марго хотим дать новые показания. Вы услышите всю историю от нас, мы- последние, кто видел Эрнеста живым, и мы можем еще кое-что рассказать".

Маргарета вошла в комнату. За ней следовала Марго.

Мюллер остался и наблюдал за Маргаретой и Марго.

Троица усадилась на стулья. Маргарета была по середине, как бы являясь неназванной главой.

"Господин детектив, я с Марго хотим дополнить наши прошлые показания некоторыми фактами" - все с тем же спокойствием, как и раньше, сказала Маргарета.

"Ну что же, ваще право", - сказал детектив. Время, тем временем, стримлась в одинадцати часам.

"У нас была еще одна встреча с Эрнестом. Как раз в тот момент у меня отлетела пуговица. Это случилось до выступления".

Детектив был в шоке. Вся его надуманная версия с Маргаретой и Мюллером падала.

"Мы с Марго - причина того, почему задержали концерт!"

Детектив сидел в белом ужасе. Все шло слишком быстро

"Где-то в девять мы поднелись к нему, что бы поздороваться с ним. Мы приносим извинение за обман. Да, мы обе с ним знакомы. Мы знали Эрнеста еще с рождения. Он учился в школе с Марго. Я же прихожусь ему двоюродным братом. Мы это скрыли, потому что не убивали его. Наша суть разговора заключалась в следующем: Марго хотела автограф, а я, как двоюрдная сестра, пошла его выпрашивать. Когда мы поднялись - дверь была не закрыта. Он что-то строчил на машинке. Мы не заметили, что он там писал, но у него была привычка: он говорил в слух то, о чем писал. Он гооврил о каком-то там бизнесе, о пятнадцати милионнов марок. Мы не обратили внимание. Тогда то я и подарила свои три цветка. Но после выступления я попросила еще три цветка, что бы еще раз их вручить."

"А не это ли он вручил?" - детектив протянул записку из кармана жертвы.

Маргарета, только окинув записку взглядом, однозначно сказала:

"Да, эту".

Адам Доггенхаур подошел к детективу. Он единственный наблюдал за этим всем

"Господин детектив, я нечего не понимаю..."

"Я тоже..." - согласился детектив.

"А, и еще", - начала Марго - "Где были цветы?"

"Цветы-то? Одни в мусорке валялись, другие, с синей лентой, стояли на столе. На столе было тринадцать, а в мусорке четырнадцать"

"Как! Нет, это не может быть! Эрнест при нас повязал ленту на шляпу. Цветы кто то подменил!"

Наступила томительная тишина

"Госпожа Беккер, где ваш брат?"

"В аэропорту..."

"Немедленно в аэропорт! Осталось пять минут!"

Детектив Рауль откинулся на спинку стула, наблюдая за хаосом, развернувшимся в его кабинете. Кристиан, бледный и трясущийся, едва не потерял сознание. Марго, обеспокоенная за брата, объясняла его чувствительность к летучим веществам. И посреди всего этого - Корнелия Зоммерфильд, чья нервозность становилась все более очевидной.

"По какому праву меня обвиняют?" - возмутился Кристиан, когда его немного привели в чувство. "Из-за того, что я продаю цветы?"

"Успокойтесь, Кристиан," - мягко произнес Рауль. "Мы просто выясняем обстоятельства."

"Тетра... Тетразон Гелия," - прошептал кто-то из коридора. Рауль насторожился.

Корнелия вздрогнула. "Что? Что? Тетраборат натрия? Конечно, у меня есть. Ох, я, пожалуй, пойду," - попыталась она выскользнуть из комнаты.

"Сидеть!" - рявкнул Рауль. "Обыскать её!"

Детективы, словно по команде, окружили Корнелию. Она вскрикнула, когда в кармане ее куртки обнаружили небольшой флакончик с прозрачной жидкостью и старинную брошь с замысловатым узором.

"Госпожа Зоммерфильд," - голос Рауля был холоден, как лед. "Либо вы признаетесь, либо мы вызываем подкрепление, и вас отправят прямиком в суд!"

Корнелия, казалось, сломалась. "Я... Я... признаюсь," - прошептала она, опустив голову.

Вондербаттер фыркнула. "Пфф, за какое-то ожерелье убивать!?"

Корнелия подняла на нее безумный взгляд. "Нет, не из-за ожерелья. Все началось еще в школе. Я... я была влюблена. Безумно влюблена. Но он выбрал карьеру, а не меня. А потом я узнала, что он женился на Августине! Мы с ней ненавидели друг друга с детства. И тогда я возненавидела и его. Решила отомстить."

Она глубоко вздохнула и продолжила: "Я его отравила. План был прост: купить цветы, опрыскать их тетразоном гелия... Он не чувствовал запахи. Я купила тринадцать алых роз, символ ненависти. Хотела подставить Марго и ее дружков, перевязав их синей лентой. Но я не учла, что он захочет ее повязать на себя... Как думаете, достаточно профессионально?" - в ее глазах мелькнула искра безумия.

"Мдауш," - протянул Рауль, качая головой. "Я думаю, для профессионала это действительно... профессиональная смерть."

Внезапно Корнелия разразилась безумным хохотом. Звук этот был настолько жутким, что у детективов по спине побежали мурашки.

Позже выяснилось, что Корнелия Зоммерфильд много лет страдала шизофренией. Ее одержимость бывшим возлюбленным и ненависть к его жене стали катализатором трагедии.