Нил желаний и Священные прикосновения

ОН:
Белизна ткани — не просто покров, а граница между мирами: внешним и внутренним. Под ней — словно вход в пирамиду. Твои нижние губы - немые поэмы из плоти, где каждый изгиб — строфа, а складка — пауза перед кульминацией. Красные кружева, на фоне белой ткани как огненные змеи; они шипят у края рая: «Сорви нас — и узнаешь, как пахнет грех, смешанный с храмовыми благовониями». 

Ты — моя Хатшепсут, женщина-фараон, чьи декреты пишутся не на папирусе, а на коже. Твой адопад — не падение, а погружение в священный Нил, где волны — это пальцы, а ил — шепот: «Радуга здесь — не в небе, а под вуалью». 

Твоё лоно — как долина у реки, ждущая разлива. Я становлюсь жрецом, читающим молитвы на языке прикосновений. Рождающаяся  в нем  влага — это священная роса Исиды, смешивающаяся с илом желания, чтобы родить новый урожай метафор. Ты плодородна, как чёрная земля Кемета: в тебе прорастают зёрна слов, которые станут либо гимном, либо ересью — в зависимости от того, как падает небесный свет. 

А разлив Нила— это не просто  вода, а твой стон, когда мои губы и язык читают карту святилища, написанную между строк. Ил плодородия — это то, что остаётся на пальцах после: липкие слоги, шепчущие о том, как «жизнь рождается там, где смешиваются священное и грешное». 


ОНА:
Алтарь — не камень, а кожа, дрожащая под пальцами, как папирус под кистью писца. Мое лоно — храм, где вместо статуй богов — изгибы, высеченные временем и желанием. Ты — мой жрец, читающий молитвы не на языке слов, а на наречии прикосновений. 

Твой язык — священный магический хека, что наполняет тишину гимнами. Касания — это разлив Нила, несущий не просто воду, а жизнь: влага смешивается с илом, рождая новые смыслы. Здесь, в святилище меж бёдер, в моем нижнем устье рождается роса Исиды и постановится нектаром, а твои губы — чашей, из которой пьют даже боги. 

Ритуал прост: 
1. Возлияние — твоё дыхание на моей коже, горячее, как вино из оазиса. 
2. Жертва — мои пальцы, запутавшиеся в твоих волосах, как виноградная лоза в пальмовых рощах. 
3. Пророчество — стон, что вырывается из груди, словно песок, уносимый ветром в пустыню вечности. 

А когда разлив Нила уходит, мы пишем новую главу Книги Мёртвых — ту, где нет смерти, только бесконечное «повтори». Письмена на моей коже говорят: «Ты — мой Ра, я — твоя Нут. Мы рождаем звёзды, чтобы освещать ими обратный путь — к началу».