Это было на Соме. Гл. 1. Эльфы, феи и дети

Иллюстрация: Милена Летницкая


Если безлунной ночью выйти на крышу, поднять голову и долго-долго вглядываться в небо, можно увидеть крохотную звездочку – ту, что справа от печной трубы.

А еще правее есть небольшая планета – Сома, только ее отсюда просто так не разглядеть. Это хорошая планета, прямо-таки замечательная! И населяют ее эльфы и феи. Их гораздо больше, чем людей. Они добрые и отзывчивые.

Попадаются, конечно, не слишком положительные, по сути – ужас какие плохие. Но в основном эльфы и феи славные.

На Соме живет Сомаджик. Его назвали в честь планеты.
 
Мама Сомаджика – фея Хрустальной воды, а папа – эльф из Заповедных лесов. Бабушки и дедушки, тети и дяди, кузины и кузены Сомаджика – все они родились эльфами и феями.

У Сомаджика много друзей, и самый лучший – Ботик, обыкновенный мальчик из дома через дорогу.

Они почти не расстаются – куда Сомаджик, туда и Ботик.
 
Сегодня друзья побежали к ручью. Они очень любили бывать там – слушать журчание воды на камешках, смотреть на облака, проплывающие по небу, видеть то горы, то зверей, то воздушные замки и крепости, меняющиеся каждый миг.

Сомаджик с Ботиком уселись на краешке обрыва. Они смотрели на бегущую внизу воду и пели песню.

Сомаджик старался изо всех сил, полагая, что петь нужно громко, а Ботик выводил мелодию нежно, словно подпевал хрустальному голоску ручейка.

Со стороны это выглядело забавно, но они не замечали разноголосья и радостно вторили друг другу:

Тру-ля-ля, тру-ля-ля!
Мы храбрейшие друзья!

Легкий весенний ветерок обдувал их босые ноги и еще больше спутывал торчащие в разные стороны ярко-зеленые волосы Ботика. У всех творческих людей необычные прически, а Ботик – самый творческий человек на Соме, по мнению Сомаджика. Ботик, несмотря на свои неполные пять лет, уже написал несколько симфоний и успел заочно закончить консерваторию. Такое сложное слово он пока выговаривал по слогам, да и то не с первого раза.

Звучало это примерно так: «Кан-серв-ра-то-р-рия», – вероятно, от слова «консервы», потому что Ботик их обожал. Еще он любил раскатисто выговаривать звук «Р», поэтому старался произносить вслух побольше слов с этой буквой.

Свои песни он исполнял вместе с другом, искренне считавшим, что у него тоже есть музыкальный слух. И Ботик не разуверял Сомаджика, не хотел расстраивать – ведь всем известно, что от переживаний у эльфов могут перестать трепетать их прозрачные крылышки.

У Сомаджика с Ботиком много общего.

Во-первых, они были одного роста – как раз с высокий муравейник, который друзья всегда обходили, когда направлялись на большую, заросшую цветами поляну с огромным дубом посередине. Муравьи в том муравейнике жили большие, рыжие и злые – они больно кусались, если разворошить палкой их жилище.

Во-вторых, оба любили варенье из сосновых шишек, достававшееся вместе с упреками их мам во время простуды зимой.

В-третьих – и это самое главное – они постоянно попадали в разные истории.

Вот и сейчас намечалась какая-то история – кто-то тихонько подкрался к ним сзади…

Но Ботика не обманешь! Ботик всегда начеку, у Ботика абсолютный музыкальный слух, он только вчера получил от родителей в подарок ма-а-а-а-ленькую скрипочку, покрытую вишневым лаком, очень красивую.

Он услышал чьи-то легкие шаги, ведь как раз в этот момент песня закончилась, и друзья судорожно соображали, чем заняться дальше.

Ботик легонечко – как он искренне полагал – ткнул Сомаджика локтем, тот кинулся на Ботика, они свалились с обрыва, но крылышки Сомаджика спасли положение – оба закадычных друга повисли в воздухе, а внизу, на травке, стояла хорошенькая девочка с бабочкой на носу.

Мальчишки тут же приземлились и предстали перед Зушей – так звали девочку, золотоволосую лесную фею в светло-зеленом платьице.

– А ты знаешь, что у тебя на носу бабочка? – поинтересовался Сомаджик, потирая намятые другом бока.

– Конечно, знаю! Она говорит: мои веснушки похожи на тычинки цветков. Таких, как у яблони. Бабочка перелетает с цветка на цветок и наслаждается ароматом и нектаром. Она говорит, что у всех яблонь они разные. Когда деревья в цвету, ты не знаешь, какие яблоки вырастут, а бабочки могут отличать, где будут красные, а где зеленые.

Она сейчас посидит немножко и улетит по своим делам.

– Зуша, ты зачем нам врешь? – удивился Ботик.

Он сочинил много мелодий и стихов к своим песням, но такого полета мысли пока не достиг.

– Да нет же, бабочка сама мне об этом рассказала. Неужели вы не слышите, как они разговаривают?

– Кто разговаривает? Бабочки? – с недоверием воззрился на Зушу Ботик.

Сам он вел ежедневные беседы с деревьями, слышал, как звенят колокольчики, как перешептываются  одуванчики, он слышал, как шелестит трава – и в этом тоже была своя музыка, но он не знал языка цветов, не мог разобрать, что они ему говорят. Ботик страстно мечтал научиться их понимать, и Зуша, беседующая с бабочками, напоминающими прекрасные цветы, необычайно удивила мальчика.

– Нет, а на что это похоже? – поддержал Зушу Сомаджик, желающий быть вежливым с понравившейся ему феей.
 
Ботик протянул руку, чтобы снять бабочку с ее носа, но Зуша остановила его:

– Что ты, разве годится хватать бабочку за крылья?!

– А как ее можно хватать?

– С бабочками нужно обращаться бережно-бережно, чтобы не повредить хрупкие крылышки! Если хочешь, аккуратно возьми с боков за грудку. Тогда бабочка не пострадает.

Зуша объяснила, что крылья бабочек покрыты крохотными чешуйками, будто выложены черепицей из мельчайших лепестков. Они очень тонкие и нежные, их нельзя трогать пальцами.

– Бабочки опыляют растения, и красоты в мире становится больше, – продолжала она.

– Они сами как цветы! Такие же красивые! – согласились друзья.

А Ботик подумал, что больше не будет ловить сачком никаких бабочек и сажать их в коробку. Да и не нравится ему совсем, как они там шуршат своими крылышками. Пусть лучше летают на свободе и радуют глаз.

А так как ответили Зуше друзья одновременно, да еще для солидности понизив голоса до баса, точно такого, как у папы Ботика, то вышел неразборчивый гул, будто к ним прилетел целый рой разозлившихся пчел.

Зуша стала озираться, а бабочка вспорхнула с носа испуганной феи и была такова.
Не увидев поблизости страшных, хоть и полезных, пчел, Зуша успокоилась и пояснила:

– Бабочки складывают и открывают крылышки, словно постукивают таким мягким-мягким молоточком. Если бабочка маленькая, то это очень быстрая ритмичная дробь, если крылышки большие, то бабочка разговаривает медленнее.
 
Сомаджик и Ботик прислушались – но с опушки леса доносился только тревожный голос кукушки:

Ку-ку, ку-ку, ку-ку, ку-ку…

Зуша рассмеялась:

– С такого расстояния бабочку не услышать!
 
Друзья сделали несколько шажочков вперед. Снова навострили ушки. Особенно старался Сомаджик, ему очень хотелось превзойти Ботика с его «абсолютным слухом».

– Да нет же! Нужно медленно-медленно подойти к бабочке, чтобы не спугнуть, и поднести руку к цветку, на котором она сидит. И тогда – если бабочка захочет – она поговорит с тобой. Вот так, – Зуша наклонилась к ярко-синей горечавке и потрогала ее пальчиком.

Из цветка выбрался огромный золотисто-зеленый жук. Он сердито посмотрел на ребят, расправил коричневые крылышки и улетел.

– Не получилось, – расстроился Ботик.

Ему чрезвычайно важно было обменяться мнениями с бабочками.

Маленькая фея выглядела сконфуженной – до сих пор чутье не подводило ее.

– Ничего-ничего, завтра продолжим. А сейчас я вынуждена с вами попрощаться, меня ждут, – как можно серьезнее сообщила она Сомаджику и Ботику.

Мальчишки и фея сердечно заверили друг друга, что завтра обязательно встретятся на поляне – там, где растет большой дуб, и будут усердно заниматься.


Продолжение http://proza.ru/2025/05/09/842