Портрет девятого героя...

                (Отрывок из рассказа «КАЗУС ПРАЗДНИЧНОГО ДНЯ)


           «Завершив своё чайное великолепие, Лао стал помаленьку приводить себя в порядок, и собираться к выходу из дома.
Однако странность заключалась не в том, что сборы те были уж чрезмерно тщательны, а в самом подборе гардероба для казалось бы совершенно обыденной прогулки... прогулки после церемонии чаепития, пусть даже бы и в праздничный день...      
      
      В слегка трансовом послетрапезном умиротворении Лао стал подбирать себе верхнюю пару...
      И первый предмет пары нашелся весьма быстро.
      То была нательная нижняя сорочка, изготовленная из нежнейшего натурального хлопка цвета тёмного хаки тёплого тона, с нанесённым спереди среднего размера портретом повсеместно известного бунтаря и борца за свободу угнетённых из далёкой жаркой страны за большим океаном, героически погибшего от руки карателя.      
      И хотя изображение было несколько, всё же, упрощённым, к тому-же в двухцветной графике, как было принято повсюду изображать того героя, и, помимо защитного, вторым цветом был тёмно серый, всё же, герой тот выглядел там словно бы находился прямо здесь, рядом с нами, вот в этот самый миг...

      Кудри его чёрных волос словно бы развивались на сильном ветру, хлеставшему прямо в благородное лицо бившегося за правду, на голове плотно и тяжело лежал головной убор, принятый у повстанцев той страны, и... как бы это странно не прозвучало, у уличных художников прошлой эпохи, в центре которого был известный символ повстанцев многих стран — пятиконечная звезда.
      Изящные усики, коих с юности, по всей видимости, не касался ещё ни один бритвенный прибор, органично венчали его чувственные губы, а немного забавная, едва только начинающая прорисовываться из юношеского пушка, коротенькая бородёнка, по всей ширине лица его, обрамляли его крепкий подбородок и скулы.
      Слега сведённые вместе рельефные брови, застыли в красивом изгибе своём, придавая всему облику его, всё же ещё несколько юношескому, мужественности и фатальной решимости.
      Чётко прорисованные природой, крылья носа были, словно только что втянуты, уловив уже издалека запах врага и пороховой гари.
      Непреклонный же взгляд его, устремлённый вперёд и немного вверх,
был полон бескомпромиссной решимости, и летел будто поверх голов вдаль, прямо к белоснежным облакам, рассыпавшимся над далёким далёким розоватым горизонтом, словно бы там, вдали, он уже видел то самое такое желанное... такое долгожданное...
...Светлое Завтра...»



...